Страница:
Генерал Пхенобумгарат беседовал с Амом Саттарутхатой так, словно они обсуждали результаты теннисного матча. Сэнфорд не понимал ни слова, но Эмили переводила ему их разговор.
- Правительство обещало сдаться как только ВВС пролетят над зданием Верховного Суда, - говорила она, -но Главный маршал Авиации Питтикудару ждал, пока Седьмая парашютно-десантная бригада займет позиции, чтобы окружить здание, а их генерал не выступил потому, что услышал репортаж о том, что Его Величество сказал, что детская игрушка на знамени есть оскорбление гордых обычаев Ириадески.
- Что, король на самом деле так сказал? - спросил Сэнфорд.
- О, кто знает? Он мог сказать что-нибудь в этом роде, но достаточно просто подумать, что он так сказал, и у всех сразу возникает следующая мысль, потому что в вопросах этикета и религии…
- Знаю, - кивнул Сэнфорд. - Слово Его Величества -как вы тогда сказали? Последнее слово?
- Точно, - мрачно сказала она. - Потому генерал Пхенобумгарат освободил генерала Тупалакули и передал ему командование войсками… и вот мы здесь.
- На пути в аэропорт и в изгнание, - закончил Сэнфорд. Эмили кивнула, довольная его понятливостью. - Надеюсь, мы сумеем тайком выбраться из страны прежде, чем кто-нибудь нас заметит, - добавил он, но она с возмущением посмотрела на него.
- Тайком? Никто никуда не выбирается тайком! Чиновники аэропорта никогда ни у кого не требуют разрешения на выезд, пока не пройдет двенадцати часов со времени попытки переворота. Иначе, - объяснила она, - как бы лидеры могли бежать?
- Бежать куда?
Она пожала плечами.
- Куда хотят. Аму Саттарутхате, конечно, надо только пересидеть за рубежом несколько месяцев, пока все не уляжется - он говорит, что все равно хотел навестить своих сингапурских брокеров. Генерал Пхенобумгарат, как и Его Величество, имеет кое-какой интерес в казино в Атлантик-Сити. Вероятно, туда он и поедет.
- А вы?
- О, я тоже поеду в Атлантик-Сити. Несомненно, им нужен кто-то вроде личного менеджера… возможно, я смогу вернуться в институт и получить степень магистра. А вы? Снова вернетесь в агентство?
- Если меня еще не уволили, - проворчал Сэнфорд. -Вряд ли я покрыл себя славой, выполняя это задание.
Казалось, Эмили сочувствует ему. Сэнфорд вовсю упивался этим - сочувствие не было ни успехом, ни работой, но это было лучшее из того, что досталось ему сегодня.
Эмили задумалась.
- Чарли, - рассеянно сказала она, - а у вашего агентства есть связи с казино?
- Вы имеете в виду азартные игры? О, нет. Я в этом ничего не понимаю и не думаю, чтобы Старик понимал. Кроме того, у него есть кое-какие забавные моральные принципы…
Он замолчал - она больше не слушала его. Она сложила ладони кончиками пальцев вместе и что-то почтительно шептала Аму Саттарутхате и генералу. Они рассеянно слушали. Затем монах пожал плечами, а генерал сказал: - Йом, - так, словно то, что она ему говорила, утомляло его.
Эмили поклонилась и снова повернулась к Сэнфорду.
- Триста миллионов долларов, - улыбаясь, сказала она.
- Что?
- Это оборот наших казино. Значит, есть деньги на расширение дела, понимаете? Этого хватит, чтобы заинтересовать вашего шефа - если вы будете вести дело?
- Я думаю, что смогу очень быстро освоиться, - сразу же ответил Сэнфорд.
- Я тоже так думаю, - сказала Эмили. - Я даже подозреваю, что могла бы помочь вам в обучении.
Глава пятнадцатая. Заметки Британского межпланетного общества
Из «Спэйсфлайт», сообщение председателя. Марсианская экспедиция Сирселлера, ныне находящаяся в завершающей стадии, настолько полно освещалась «Спэйсфлайтом» и «Журналом Британского Межпланетного общества» что, как может показаться, мало что осталось сказать об этом. Конечно, мы приносим поздравления нашим коллегам с другого берега Атлантики по поводу их огромного триумфа. И, конечно, мы желаем им так же успешно разобраться в том, почему при решении некоторых технических вопросов были допущены такие нарушения.
Но в то же самое время наш неутомимый председатель хотел бы обсудить некоторые отклоняющиеся от этой темы вопросы. Он обнаружил кое-какие исторические документы, которые демонстрируют замечательное сходство, равно как и расхождения с нынешней высадкой на Марс, а также планами и предсказаниями, касающимися подобного проекта, сделанными на заре Космического Века.
Покойный доктор Вернер фон Браун был, возможно, первым, кто детально рассмотрел материально-технические аспекты и цели подобной миссии. Отвечая перед Конгрессом США в августе 1968, всего год спустя после того, как Нейл Армстронг стал первым человеком, ступившим на поверхность Луны, доктор фон Браун заявил, что высадка на Луну всего лишь первый шаг. Следующий шаг будет уже по поверхности Марса, сказал он, и описал конгрессменам, как это будет.
Это была бы экспедиция с не столь далеко идущими целями, как экспедиция Сирселлера, состояться она должна была лет через пятнадцать после 1968. По расчетам доктора фон Брауна, экспедиция могла стартовать в ноябре 1981 и вернуться на Землю в августе 1983. Его предсказания были с энтузиазмом восприняты многими членами американского Конгресса. К несчастью, их внимание (и ресурсы страны) было в то время куда более поглощено событиями, происходившими в двенадцати тысячах миль от Америки, во Вьетнаме, чем в сорока миллионах миль от Земли, и потому проект заглох.
Он вновь возобновился в 1978 году. Тогда Национальное Управление по Аэронавтике и Космосу (НАСА) пересмотрело исследования фон Брауна - на современном уровне и более детально. НАСА представляло себе флот из нескольких кораблей, точно таких, которые были у экспедиции Сирселлера. Для начального ускорения и при посадке использовались химические ракеты, а в полете корабли должны были получать энергию от солнечных батарей. (Опять же как при полете экспедиции Сирселлера.)
Исследования НАСА, проведенные в 1978 году опять же имели относительно небольшой размах. Представлялось, что общая численность экипажа будет шесть человек, на поверхность высадятся трое (все - мужчины) и в течение шестидесяти дней они будут проводить осмотр и исследования, в то время, как остальные трое, тоже мужчины, будут оставаться на орбите. (В данном случае в экспедиции Сирселлера на момент взлета было сто девять женщин и сто шестьдесят семь мужчин, из которых все высадились на поверхность планеты… хотя из-за произошедшей трагедии до сего дня дожили только девятнадцать женщин и шестнадцать мужчин.)
Физические параметры флота в исследовании 1978 года также были занижены. По плану 1978 года на орбиту требовалось вывести общую массу порядка 1 миллиона килограммов (против почти 9,5 миллионов экспедиции Сирселлера). По оценке НАСА, требовалась солнечная батарея на 2 мегаватта - сейчас на корабле для экипажа стоит батарея на 3,3 мегаватта (и 4,3 мегаватта для транспортной ракеты, которая, к несчастью, разбилась при посадке).
И план НАСА 1978 года, и настоящая экспедиция Сирселера включали такие факторы, как наличие транспортного корабля для оборудования и продовольствия, сборку и заправку топливом на низкой околоземной орбите (НОО) и использование челнока большой грузоподъемности для доставки на орбиту материалов с Земли.
По оценке НАСА общая длительность экспедиции должна была составлять от 600 до 700 дней. Экспедиция Сирселлера по завершении будет иметь за плечами 1,058 дней. Разница, конечно, возросла из-за сильно увеличившегося срока пребывания Сирселлера и его команды на Марсе.
Конечно, существуют и гораздо более сильные различия между гипотетической экспедицией и той, которая идет сейчас к завершению у нас на глазах. Трагическая катастрофа при посадке ракеты, обнаружение невообразимой халатности и даже попытки ее скрыть, все, что начинает сейчас всплывать - конечно, ничего такого не ожидалось.
Но самое большое различие все же в лучшую сторону. Это совершенно неожиданное обнаружение живых и, по крайней мере, полуразумных марсиан! Ни фон Браун, ни один из других НАСовских ученых не осмеливался говорить о вероятности такого открытия - по крайней мере, публично!
По-видимому, приземление корабля экспедиции Сирселлера состоится на мысе Канаверал в начале декабря этого года. Сейчас придется построить совершенно новую взлетно-посадочную полосу, чтобы корабль мог приземлиться. Конечно, будет традиционная НАСовская шумиха с присутствием различных сановников, собирающихся приветствовать возвращающихся землян и их марсианских пассажиров, и - последняя хорошая новость, которую сообщает вам ваш председатель - он тоже приглашен!
Честно говоря (председатель хочет, чтобы об этом знали все), он осознает, что эта честь оказана Не лично ему, а всем членам Британского Межпланетного Общества, которое в течение полувека всегда было на переднем крае кампании по освоению космоса. Тем не менее, если его здоровье позволит (всегда неопределенный вопрос, поскольку даже наш председатель признает, что он слегка староват), то он обязательно там будет!
Глава шестнадцатая. Миссионер
Точно в пять пятнадцать по коридорам старой гостиницы забегали вестники, крича у двери каждой комнаты:
- Доброе утро! Да благословит вас Господь! Восхвалим Его Преподобие!
Молодые люди в комнате Сета, открывая глаза, отзывались, отвечая в обратном порядке:
- Восхвалим Его Преподобие! Да благословит вас Господь! Доброе утро!
Еще один благословенный день забрезжил для Сета. Именно Сета. Не Сета Джонса или Сета Робинсона -больше не было даже Сета Маренгета - это имя он носил от рождения. Служа Его Преподобию вы не употребляете фамилий, поскольку все вы на самом деле родные и возлюбленные чада самого Его Преподобия. Восхвалим Его Преподобие, машинально подумал Сет, спуская ноги с края койки. Он нашел башмаки, потянулся за скромной фланелевой рясой. (Ее называли - скромность, скромной она и была - но в позднем ноябре, в святом убежище преподобного отца она еще и спасала, ежели по телу шли мурашки от холода. Преподобный не верил в то, что погоду посылает не Господь). Сет встал и начал заправлять постель, в то время как Джейкоб, чья кровать была ближе всех к холлу, уже входил в ванную, а Джимми, который спал на кровати посередине, преклонил колена для утренней молитвы. К тому времени, когда Сет аккуратно натянул покрывало поверх единственной подушки, Джейкоб уже вышел из ванной и начал заправлять свою койку, а Джимми схватил зубную щетку и расческу и в свою очередь пошел в уборную, пока Сет опускался на колени.
- О, святой преподобный отец, - молился он, - избавь меня от соблазнов, что терзают меня. Помоги мне преодолеть грехи моих прежних дней. Не дай мне свернуть с пути праведного, по коему с тобою идут братья и сестры мои. Научи меня пренебрегать плотью и возвышать дух свой, святой преподобный отец, во имя Его и твое.
Как всегда, он окончил вовремя. Как только он произнес заключительные слова благодарности и хвалы Преподобному, как раз настало его время идти в ванную. Точно через шесть минут после того, как вестники впервые прокричали в открытую дверь, все трое молодых людей, занимавших комнату 2143 Центральной Обители Преподобного стояли у своих кроватей, натягивая брюки, прежде, чем снять рясы. Они надели рубашки, галстуки, носки совершенно синхронно, словно по распорядку «Рокетс» в старом «Радио Сити Мюзик-Холле». В пять минут шестого перед лифтом в порядке стояла улыбающаяся очередь, и лифт отвозил их наверх, на утренний молебен перед завтраком.
Этим утром в Центральной Обители все было как всегда, за исключением одной маленькой детали. Это обнаружилось, когда они по порядку вежливо вошли в огромную трапезную.
Преподобного там не было.
Большое золотое кресло за Святым Столом было пусто. Куда святые дела увели Преподобного, никто из сидевших за столом Сета не знал.
Были времена, когда Центральная Обитель была вселенским местом - нет, не то слово, она была не просто вселенским местом, но и воистину местом скандальным. Прежде, чем Преподобный купил его и превратил в место святое, был он одним из оплотов греха - привокзальной гостиницей посреди города, где разные люди искали убежища на ночь. Добрая их часть, как говорится, приходила сюда не столько в поисках убежища, сколько ради того, чтобы предаться одному из этих особо ужасных пороков, на которые всегда обрушивался Преподобный. В этих комнатах молодые девушки торговали своим телом! В этих комнатах семейные мужчины и женщины возлегали с другими мужчинами и женщинами, не с теми, с которыми их связывал брак! Еще хуже, здесь бывали пары - половина слушателей краснела еще до того, как Преподобный успевал рассказать что именно они делали - пары одною пола, которые делили ложе и творили над телами друг друга такое зло, что и словами не выскажешь. В комнатах жили люди, которые пили, курили табак и кое-что похуже. Наверху, под самой крышей Центральной Обители, где теперь Преподобный устроил свою радиостудию, дабы весь мир мог услышать его воскресную утреннюю проповедь, раньше был так называемый ночной клуб - место, где выставляли себя напоказ едва одетые женщины и распутные комики разговаривали дурным языком, пока саксофоны и барабаны громко играли разжигающую чувства непотребную музыку, под которую танцующие страстно сжимали друг друга в объятиях. Даже в Содоме не было столь нечистого места, как старая гостиница!
Теперь, конечно, все изменилось. Все, что осталось, было очищено от греха ради служения Преподобному и Господу. Огромный танцевальный зал на первом этаже, прежде соперничавший с клубом под крышей в отчаянном стремлении к пороку, был ныне убран как столовая в коллежде или монастыре. На полу бывшего танцзала стояли столы на козлах. Стулья с золочеными спинками и вышитыми сиденьями, на которых когда-то сидели бражничавшие гости, заменили скамьями. Возвышение, на котором курившие марихуану музыканты играли дикую музыку, ныне стоял только Святой Стол.
Каждый день в столовой питались более четырех сотен самых стойких последователей Преподобного, и каждую ночь они спали в комнатах наверху. Комнаты, конечно, были тщательно изолированы. Этажи с восьмого по семнадцатый были отведены для женщин, с восемнадцатого до двадцать восьмого - для мужчин. Но все последователи Преподобного трапезничали в одном и том же месте. Они даже сидели за одними и теми же столами -юноши с одной стороны, девушки с другой. Восхвалим же за это Его Преподобие, думал Сет, жадно рассматривая молодых девушек, по очереди подходивших к своим местам. Каждая из них, как он знал, была блаженной служительницей Преподобного, и все они в очах его были равны. Тем не менее, была одна девушка-миссионер, напротив которой Сету было особенно приятно сидеть.
Поскольку рассаживались за столом служительницы по очереди, а положение в ней определялось в основном тем, в каком порядке вестники отправляли лифт на каждый этаж, и потому шанс каким-либо определенным людям оказаться друг напротив друга был весьма невелик. И непохоже было, чтобы продолжительная привязанность могла возникнуть за обеденным столом. Напротив Сета могла сесть любая девушка, и, по статистике, вероятность того, что она снова окажется напротив него, могла осуществиться месяца через четыре или больше. В Обители четыре месяца казались вечностью. Средний срок пребывания каждого служителя в Обители редко достигал года, поскольку всегда была срочная необходимость отправляться по требованию в какой-либо другой город. Потому Сет понимал, что статистическая вероятность того, что сегодня утром напротив него будет именно та, которую он хотел увидеть, была почти равной нулю…
Но статистика почти явно существует для того, чтобы ее законы нарушались, поскольку именно эта девушка и оказалась напротив него! Сестра Эванджелина! Она почти сразу же потупила голову и смиренно сложила руки на коленях, ожидая знака к началу трапезы. Но прежде, чем склонить голову, она украдкой бросила взгляд на Сета.
Этот взгляд был отнюдь не недружелюбным. Это придало ему отваги.
- Доброе утро, - прошептал он, получив неодобрительный взгляд от сидевшего по соседству Джейкоба.
Эванджелина, должно быть, ощутила холод этого взгляда. Но ее это явно не заботило. Невзирая на правила, не думая о том, что ее могут услышать, она прошептала в ответ:
- Доброе утро, Сет.
Сета внезапно обдало жаром. Его переполняла радость. Он улыбнулся Джейкобу, и выражение упрека исчезло с лица его товарища по комнате. Он даже улыбнулся вестнику, сидевшему во главе стола и сурово наблюдавшему за завтраком. Сет запоздало осознал, что не они одни с Эванджелиной перешептываются за столом. На самом деле весь зал был полон гула - очень тихого, приглушенного, но все равно Сет никогда раньше не замечал этого за завтраком перед молитвой. Странно, но вестники не пытались пресечь это. Не веря глазам своим Сет увидел, как один из них перестал надзирать за залом и склонился, говоря что-то на ухо сидящему за столом вестнику. Сет вытянул шею, пытаясь расслышать… и сумел уловить два слова. Одно - «Преподобный», другое -«марсиане».
Насколько Сет помнил, слово «марсиане» никогда прежде в Обители не произносилось, хотя во всем мире газеты были полны известий о них. Преподобный не был противником науки. Он просто был против наиболее тлетворных ее приложений. (Например, таких, как кондиционирование воздуха или отопление, когда зима формально еще не наступила.) Преподобный был, вероятно, даже не против прогресса - фактически, он никогда и не упоминал его.
Весь мирской мир только и говорил о марсианах! Даже более - на марсианах расцвела индустрия, столь же широкая, как производство хулахупов или леденцов. Дальше по улице, на которой стояла Обитель, универмаг Мэйси «по-марсиански» обставил свою витрину. Уличные торговцы на Сорок первой улице вовсю продавали марсианских кукол, как раз между карточными шулерами и продавцами фальшивых цифровых часов. На стене призывного пункта ВВС под надписью «Sustineo alas - и прямо на Марс!» висели увеличенные снимки «Алгонки-на-9».
Но в Обители!
Но это действительно произошло! Такого возбуждения в Святой Обители не было уже несколько месяцев. Сет ничего не мог поделать - он тоже был возбужден. Это же так необычно, что служители Господни интересуются столь мирской - нет, не совершенно мирской, но уж точно не духовной материей, как полдюжины необычных существ, обнаруженных на Марсе и сейчас летящих на Землю. Он чуть не извивался от любопытства, когда один из вестников, сидевших за Святым Столом встал и ударил в серебряный колокол, призывая к молитве.
Четыре сотни человек в трапезной покорно повторили утреннюю молитву. Голоса их сливались в едином хоре. Затем вестник знаком руки позволил им сесть, но вместо того, чтобы произнести перед трапезой благодарственную молитву, он снова ударил в колокол.
- Братья и сестры мои во служении Его Преподобию,-сказал он с улыбкой. Его тихий голос ясно слышался в притихшем зале.
- Добрую весть несу я вам нынешним утром. Его Преподобия нет с нами, поскольку он сейчас направляется во Флориду. Он приглашен лично президентом Соединенных Штатов присутствовать при встрече космических путешественников и марсианских созданий, которых они везут с собой на Землю. Хвала Его Преподобию!
И все четыре сотни голосов подхватили эхом:
- Хвала Его Преподобию!
- Да благословит Господь астронавтов!
- Да благословит Господь астронавтов!
- И да благословит Господь марсиан!
- И да благословит Господь марсиан!- послышалось в ответ, правда, слегка неровно, поскольку они впервые услышали, что у марсиан есть души, кои можно было бы благословить.
Трапеза в тот день была торопливой и неорганизованной, поскольку перешептывание никак не кончалось. Даже те, кто сидел во главе стола занимались этим, или делали вид, что не замечают, как их подопечные нарушают тишину за столом. Какая честь! Не для Его Преподобия, ибо он не нуждается в земной славе, а для президента, раз Его Преподобие оставил на время тяжкий груз своих забот ради того, чтобы встретить этих странных созданий с другой планеты и призвать на них благословение Господне. Лица всех, собравшихся в трапезной, сияли радостью, даже лица почти мирян - тех, которые, вероятно, слушали радио и даже читали мирские газеты и говорили, что приглашен не только Его Преподобие. Нет, осведомленно говорили они, это большой вселенский сбор католических епископов и вновь появившихся баптистских священников, раввинов и адвентистов Седьмого Дня и даже имамов двух мусульманских общин - из Нью-Йорка и с Запада. Но никто из миссионеров не считал, что это имеет хоть какое-нибудь значение. Главная ответственность будет лежать на плечах Его Преподобия.
- О, благослови Господь марсиан, - прошептал Сет через стол. Он не смотрел на Эванджелину, но ответила ему именно она.
- Да, и восхвалим Его Преподобие, ибо он благословит их!
Это был самый лучший день в жизни Сета, даже по сравнению со всеми теми чудесными, благословенными днями, начиная с того, когда он прочел на конечной остановке автобуса о приглашении на одну из трапез всеобщей любви, которые устраивал Преподобный для усталых и павших духом, и пошел туда. Он записался в служители Преподобного еще до конца того вечера. С тех пор его жизнь была сплошным счастьем, - ну, скажем, почти сплошным счастьем: Преподобный говорил, что ко всяческим трудностям и разочарованиям следует относиться как к испытанию веры, и подобные мелкие испытания время от времени могут встретиться даже на службе у Преподобного. Но, сравнивая свою жизнь в Святой Обители с тем пустым и бесплодным существованием, которое он вел прежде, Сет знал в сердце своем, что устами Преподобного воистину говорит глас Божий.
Сет был уверен в этом абсолютно и окончательно.
Он не ведал сомнений… ну, разве что иногда, когда какой-нибудь несведущий чужак хватал его за рукав и начинал толковать что-то насчет офисных зданий и акций рудников, принадлежащих Преподобному, и еще двух личных ?? но потом сомнения проходили.
В то утро в душе Сета не было никаких сомнений. Каким же чудесным обещал быть этот день!
А когда Сет получил назначение на день, все стало совсем чудесно. Когда утром вестник (распорядитель) стал отбирать миссионеров в аэропорт Ньюарк, первой он взял Эванджелину. Сет дрожал - молился - надеялся -и вот, когда он почти утратил надежду, вестник глянул в его сторону и произнес:
- И ты, брат Сет.
О да, несомненно, - этот день был настолько прекрасен, насколько это вообще возможно по сю сторону благословенных Небес Преподобного. Аэропорт Ньюарк -лучшее назначение, о каком можно мечтать!
Ну да, конечно - любое поручение замечательно, если выполнять его вместе с Эванджелиной, но все же бывают поручения более и менее приятные. Например, братьям и сестрам, назначенным на автовокзал при аэропорту?? или на железнодорожные вокзалы, приходилось добираться до места пешком. Как и тем, кто проповедовал на Пятой Авеню или у отелей - только этим в это время года приходилось еще и конкурировать со всеми этими уличными Санта-Клаусами с их дурацкими колокольчиками. На Уолл-стрит ездили в подземке. В аэропорты имени Кеннеди и Ла-Гуардиа - тоже, только тогда еще приходилось пересаживаться на автобус, и до Кеннеди добирались больше часа.
Ньюарк, конечно, лучше всего. Туда отправлялись семь миссионеров: там были очень большие залы ожидания. Зал ожидания - это место, где можно не торопясь поговорить с людьми. Свободных мест много. Можно спокойно ходить с буклетами и говорить на ходу. В старом здании было тесно, и все куда-то торопились, так что им некогда было взять цветок и ответить на вопрос, действительно они счастливы, счастливы по-настоящему. Но зато авиалинией, примыкавшей к старому зданию, пользовались молодые люди из тех, которые часто прислушиваются к посланию надежды из уст Преподобного.
Но для Сета в Ньюарке в тот день важнее всего было то, что туда миссионеров отвозили на одном из микроавтобусов, и ехали в них по двое на сиденье. И очень может быть, что он окажется на одном сиденье с Эванджелиной!
Нет, Сет был совершенно убежден, что это, должно быть, счастливейший день в его жизни.
На самом деле все вышло немножко не так, как могло бы.
Для начала, когда Сет собрался получить задание, оказалось, что все говорят о марсианах. И Тад, вестник группы, не сразу вспомнил, что у него есть поручение для Сета.
- Не знаю, чего им надо, но лучше иди прямо сейчас -да побыстрее, мы через пять минут выезжаем.
Сета хотел видеть вестник-казначей. А надо ему бьгло поговорить о наследстве, недавно полученном Сетом.
- Восхвалим Его Преподобие, - сказал он. - Адвокаты сообщили тебе об этом, брат Сет?
- Нет, брат вестник, - тотчас ответил Сет. Хотя вообще-то вопрос был дурацкий: как это ему, Сету, могли что-то сообщить, так, чтобы вестники не узнали об этом раньше него?
- Я думаю, - рассудительно заметил вестник, - что, если ты в ближайшие два-три дня не получишь письма, тебе следует им позвонить. В конце концов, какое право они имеют удерживать эти деньги, если твоя тетя Эллен хотела отдать их тебе, не так ли? Сколько там всего, чуть больше шести тысяч восьмисот долларов?
- Тетя еще собиралась оставить мне серебряный чайный прибор.
- Ах да! Этот прибор будет замечательно смотреться на Святом Столе! Преподобный, несомненно, похвалит тебя, Сет, за то, что ты так хорошо распорядился своим наследством. Не исключено, он даже пожелает сделать это лично! Возможно, он призовет тебя к Святому Столу, прямо посреди трапезы, на глазах у всех, и сам станет говорить с тобой!
- Правительство обещало сдаться как только ВВС пролетят над зданием Верховного Суда, - говорила она, -но Главный маршал Авиации Питтикудару ждал, пока Седьмая парашютно-десантная бригада займет позиции, чтобы окружить здание, а их генерал не выступил потому, что услышал репортаж о том, что Его Величество сказал, что детская игрушка на знамени есть оскорбление гордых обычаев Ириадески.
- Что, король на самом деле так сказал? - спросил Сэнфорд.
- О, кто знает? Он мог сказать что-нибудь в этом роде, но достаточно просто подумать, что он так сказал, и у всех сразу возникает следующая мысль, потому что в вопросах этикета и религии…
- Знаю, - кивнул Сэнфорд. - Слово Его Величества -как вы тогда сказали? Последнее слово?
- Точно, - мрачно сказала она. - Потому генерал Пхенобумгарат освободил генерала Тупалакули и передал ему командование войсками… и вот мы здесь.
- На пути в аэропорт и в изгнание, - закончил Сэнфорд. Эмили кивнула, довольная его понятливостью. - Надеюсь, мы сумеем тайком выбраться из страны прежде, чем кто-нибудь нас заметит, - добавил он, но она с возмущением посмотрела на него.
- Тайком? Никто никуда не выбирается тайком! Чиновники аэропорта никогда ни у кого не требуют разрешения на выезд, пока не пройдет двенадцати часов со времени попытки переворота. Иначе, - объяснила она, - как бы лидеры могли бежать?
- Бежать куда?
Она пожала плечами.
- Куда хотят. Аму Саттарутхате, конечно, надо только пересидеть за рубежом несколько месяцев, пока все не уляжется - он говорит, что все равно хотел навестить своих сингапурских брокеров. Генерал Пхенобумгарат, как и Его Величество, имеет кое-какой интерес в казино в Атлантик-Сити. Вероятно, туда он и поедет.
- А вы?
- О, я тоже поеду в Атлантик-Сити. Несомненно, им нужен кто-то вроде личного менеджера… возможно, я смогу вернуться в институт и получить степень магистра. А вы? Снова вернетесь в агентство?
- Если меня еще не уволили, - проворчал Сэнфорд. -Вряд ли я покрыл себя славой, выполняя это задание.
Казалось, Эмили сочувствует ему. Сэнфорд вовсю упивался этим - сочувствие не было ни успехом, ни работой, но это было лучшее из того, что досталось ему сегодня.
Эмили задумалась.
- Чарли, - рассеянно сказала она, - а у вашего агентства есть связи с казино?
- Вы имеете в виду азартные игры? О, нет. Я в этом ничего не понимаю и не думаю, чтобы Старик понимал. Кроме того, у него есть кое-какие забавные моральные принципы…
Он замолчал - она больше не слушала его. Она сложила ладони кончиками пальцев вместе и что-то почтительно шептала Аму Саттарутхате и генералу. Они рассеянно слушали. Затем монах пожал плечами, а генерал сказал: - Йом, - так, словно то, что она ему говорила, утомляло его.
Эмили поклонилась и снова повернулась к Сэнфорду.
- Триста миллионов долларов, - улыбаясь, сказала она.
- Что?
- Это оборот наших казино. Значит, есть деньги на расширение дела, понимаете? Этого хватит, чтобы заинтересовать вашего шефа - если вы будете вести дело?
- Я думаю, что смогу очень быстро освоиться, - сразу же ответил Сэнфорд.
- Я тоже так думаю, - сказала Эмили. - Я даже подозреваю, что могла бы помочь вам в обучении.
Глава пятнадцатая. Заметки Британского межпланетного общества
Из «Спэйсфлайт», сообщение председателя. Марсианская экспедиция Сирселлера, ныне находящаяся в завершающей стадии, настолько полно освещалась «Спэйсфлайтом» и «Журналом Британского Межпланетного общества» что, как может показаться, мало что осталось сказать об этом. Конечно, мы приносим поздравления нашим коллегам с другого берега Атлантики по поводу их огромного триумфа. И, конечно, мы желаем им так же успешно разобраться в том, почему при решении некоторых технических вопросов были допущены такие нарушения.
Но в то же самое время наш неутомимый председатель хотел бы обсудить некоторые отклоняющиеся от этой темы вопросы. Он обнаружил кое-какие исторические документы, которые демонстрируют замечательное сходство, равно как и расхождения с нынешней высадкой на Марс, а также планами и предсказаниями, касающимися подобного проекта, сделанными на заре Космического Века.
Покойный доктор Вернер фон Браун был, возможно, первым, кто детально рассмотрел материально-технические аспекты и цели подобной миссии. Отвечая перед Конгрессом США в августе 1968, всего год спустя после того, как Нейл Армстронг стал первым человеком, ступившим на поверхность Луны, доктор фон Браун заявил, что высадка на Луну всего лишь первый шаг. Следующий шаг будет уже по поверхности Марса, сказал он, и описал конгрессменам, как это будет.
Это была бы экспедиция с не столь далеко идущими целями, как экспедиция Сирселлера, состояться она должна была лет через пятнадцать после 1968. По расчетам доктора фон Брауна, экспедиция могла стартовать в ноябре 1981 и вернуться на Землю в августе 1983. Его предсказания были с энтузиазмом восприняты многими членами американского Конгресса. К несчастью, их внимание (и ресурсы страны) было в то время куда более поглощено событиями, происходившими в двенадцати тысячах миль от Америки, во Вьетнаме, чем в сорока миллионах миль от Земли, и потому проект заглох.
Он вновь возобновился в 1978 году. Тогда Национальное Управление по Аэронавтике и Космосу (НАСА) пересмотрело исследования фон Брауна - на современном уровне и более детально. НАСА представляло себе флот из нескольких кораблей, точно таких, которые были у экспедиции Сирселлера. Для начального ускорения и при посадке использовались химические ракеты, а в полете корабли должны были получать энергию от солнечных батарей. (Опять же как при полете экспедиции Сирселлера.)
Исследования НАСА, проведенные в 1978 году опять же имели относительно небольшой размах. Представлялось, что общая численность экипажа будет шесть человек, на поверхность высадятся трое (все - мужчины) и в течение шестидесяти дней они будут проводить осмотр и исследования, в то время, как остальные трое, тоже мужчины, будут оставаться на орбите. (В данном случае в экспедиции Сирселлера на момент взлета было сто девять женщин и сто шестьдесят семь мужчин, из которых все высадились на поверхность планеты… хотя из-за произошедшей трагедии до сего дня дожили только девятнадцать женщин и шестнадцать мужчин.)
Физические параметры флота в исследовании 1978 года также были занижены. По плану 1978 года на орбиту требовалось вывести общую массу порядка 1 миллиона килограммов (против почти 9,5 миллионов экспедиции Сирселлера). По оценке НАСА, требовалась солнечная батарея на 2 мегаватта - сейчас на корабле для экипажа стоит батарея на 3,3 мегаватта (и 4,3 мегаватта для транспортной ракеты, которая, к несчастью, разбилась при посадке).
И план НАСА 1978 года, и настоящая экспедиция Сирселера включали такие факторы, как наличие транспортного корабля для оборудования и продовольствия, сборку и заправку топливом на низкой околоземной орбите (НОО) и использование челнока большой грузоподъемности для доставки на орбиту материалов с Земли.
По оценке НАСА общая длительность экспедиции должна была составлять от 600 до 700 дней. Экспедиция Сирселлера по завершении будет иметь за плечами 1,058 дней. Разница, конечно, возросла из-за сильно увеличившегося срока пребывания Сирселлера и его команды на Марсе.
Конечно, существуют и гораздо более сильные различия между гипотетической экспедицией и той, которая идет сейчас к завершению у нас на глазах. Трагическая катастрофа при посадке ракеты, обнаружение невообразимой халатности и даже попытки ее скрыть, все, что начинает сейчас всплывать - конечно, ничего такого не ожидалось.
Но самое большое различие все же в лучшую сторону. Это совершенно неожиданное обнаружение живых и, по крайней мере, полуразумных марсиан! Ни фон Браун, ни один из других НАСовских ученых не осмеливался говорить о вероятности такого открытия - по крайней мере, публично!
По-видимому, приземление корабля экспедиции Сирселлера состоится на мысе Канаверал в начале декабря этого года. Сейчас придется построить совершенно новую взлетно-посадочную полосу, чтобы корабль мог приземлиться. Конечно, будет традиционная НАСовская шумиха с присутствием различных сановников, собирающихся приветствовать возвращающихся землян и их марсианских пассажиров, и - последняя хорошая новость, которую сообщает вам ваш председатель - он тоже приглашен!
Честно говоря (председатель хочет, чтобы об этом знали все), он осознает, что эта честь оказана Не лично ему, а всем членам Британского Межпланетного Общества, которое в течение полувека всегда было на переднем крае кампании по освоению космоса. Тем не менее, если его здоровье позволит (всегда неопределенный вопрос, поскольку даже наш председатель признает, что он слегка староват), то он обязательно там будет!
Глава шестнадцатая. Миссионер
Точно в пять пятнадцать по коридорам старой гостиницы забегали вестники, крича у двери каждой комнаты:
- Доброе утро! Да благословит вас Господь! Восхвалим Его Преподобие!
Молодые люди в комнате Сета, открывая глаза, отзывались, отвечая в обратном порядке:
- Восхвалим Его Преподобие! Да благословит вас Господь! Доброе утро!
Еще один благословенный день забрезжил для Сета. Именно Сета. Не Сета Джонса или Сета Робинсона -больше не было даже Сета Маренгета - это имя он носил от рождения. Служа Его Преподобию вы не употребляете фамилий, поскольку все вы на самом деле родные и возлюбленные чада самого Его Преподобия. Восхвалим Его Преподобие, машинально подумал Сет, спуская ноги с края койки. Он нашел башмаки, потянулся за скромной фланелевой рясой. (Ее называли - скромность, скромной она и была - но в позднем ноябре, в святом убежище преподобного отца она еще и спасала, ежели по телу шли мурашки от холода. Преподобный не верил в то, что погоду посылает не Господь). Сет встал и начал заправлять постель, в то время как Джейкоб, чья кровать была ближе всех к холлу, уже входил в ванную, а Джимми, который спал на кровати посередине, преклонил колена для утренней молитвы. К тому времени, когда Сет аккуратно натянул покрывало поверх единственной подушки, Джейкоб уже вышел из ванной и начал заправлять свою койку, а Джимми схватил зубную щетку и расческу и в свою очередь пошел в уборную, пока Сет опускался на колени.
- О, святой преподобный отец, - молился он, - избавь меня от соблазнов, что терзают меня. Помоги мне преодолеть грехи моих прежних дней. Не дай мне свернуть с пути праведного, по коему с тобою идут братья и сестры мои. Научи меня пренебрегать плотью и возвышать дух свой, святой преподобный отец, во имя Его и твое.
Как всегда, он окончил вовремя. Как только он произнес заключительные слова благодарности и хвалы Преподобному, как раз настало его время идти в ванную. Точно через шесть минут после того, как вестники впервые прокричали в открытую дверь, все трое молодых людей, занимавших комнату 2143 Центральной Обители Преподобного стояли у своих кроватей, натягивая брюки, прежде, чем снять рясы. Они надели рубашки, галстуки, носки совершенно синхронно, словно по распорядку «Рокетс» в старом «Радио Сити Мюзик-Холле». В пять минут шестого перед лифтом в порядке стояла улыбающаяся очередь, и лифт отвозил их наверх, на утренний молебен перед завтраком.
Этим утром в Центральной Обители все было как всегда, за исключением одной маленькой детали. Это обнаружилось, когда они по порядку вежливо вошли в огромную трапезную.
Преподобного там не было.
Большое золотое кресло за Святым Столом было пусто. Куда святые дела увели Преподобного, никто из сидевших за столом Сета не знал.
Были времена, когда Центральная Обитель была вселенским местом - нет, не то слово, она была не просто вселенским местом, но и воистину местом скандальным. Прежде, чем Преподобный купил его и превратил в место святое, был он одним из оплотов греха - привокзальной гостиницей посреди города, где разные люди искали убежища на ночь. Добрая их часть, как говорится, приходила сюда не столько в поисках убежища, сколько ради того, чтобы предаться одному из этих особо ужасных пороков, на которые всегда обрушивался Преподобный. В этих комнатах молодые девушки торговали своим телом! В этих комнатах семейные мужчины и женщины возлегали с другими мужчинами и женщинами, не с теми, с которыми их связывал брак! Еще хуже, здесь бывали пары - половина слушателей краснела еще до того, как Преподобный успевал рассказать что именно они делали - пары одною пола, которые делили ложе и творили над телами друг друга такое зло, что и словами не выскажешь. В комнатах жили люди, которые пили, курили табак и кое-что похуже. Наверху, под самой крышей Центральной Обители, где теперь Преподобный устроил свою радиостудию, дабы весь мир мог услышать его воскресную утреннюю проповедь, раньше был так называемый ночной клуб - место, где выставляли себя напоказ едва одетые женщины и распутные комики разговаривали дурным языком, пока саксофоны и барабаны громко играли разжигающую чувства непотребную музыку, под которую танцующие страстно сжимали друг друга в объятиях. Даже в Содоме не было столь нечистого места, как старая гостиница!
Теперь, конечно, все изменилось. Все, что осталось, было очищено от греха ради служения Преподобному и Господу. Огромный танцевальный зал на первом этаже, прежде соперничавший с клубом под крышей в отчаянном стремлении к пороку, был ныне убран как столовая в коллежде или монастыре. На полу бывшего танцзала стояли столы на козлах. Стулья с золочеными спинками и вышитыми сиденьями, на которых когда-то сидели бражничавшие гости, заменили скамьями. Возвышение, на котором курившие марихуану музыканты играли дикую музыку, ныне стоял только Святой Стол.
Каждый день в столовой питались более четырех сотен самых стойких последователей Преподобного, и каждую ночь они спали в комнатах наверху. Комнаты, конечно, были тщательно изолированы. Этажи с восьмого по семнадцатый были отведены для женщин, с восемнадцатого до двадцать восьмого - для мужчин. Но все последователи Преподобного трапезничали в одном и том же месте. Они даже сидели за одними и теми же столами -юноши с одной стороны, девушки с другой. Восхвалим же за это Его Преподобие, думал Сет, жадно рассматривая молодых девушек, по очереди подходивших к своим местам. Каждая из них, как он знал, была блаженной служительницей Преподобного, и все они в очах его были равны. Тем не менее, была одна девушка-миссионер, напротив которой Сету было особенно приятно сидеть.
Поскольку рассаживались за столом служительницы по очереди, а положение в ней определялось в основном тем, в каком порядке вестники отправляли лифт на каждый этаж, и потому шанс каким-либо определенным людям оказаться друг напротив друга был весьма невелик. И непохоже было, чтобы продолжительная привязанность могла возникнуть за обеденным столом. Напротив Сета могла сесть любая девушка, и, по статистике, вероятность того, что она снова окажется напротив него, могла осуществиться месяца через четыре или больше. В Обители четыре месяца казались вечностью. Средний срок пребывания каждого служителя в Обители редко достигал года, поскольку всегда была срочная необходимость отправляться по требованию в какой-либо другой город. Потому Сет понимал, что статистическая вероятность того, что сегодня утром напротив него будет именно та, которую он хотел увидеть, была почти равной нулю…
Но статистика почти явно существует для того, чтобы ее законы нарушались, поскольку именно эта девушка и оказалась напротив него! Сестра Эванджелина! Она почти сразу же потупила голову и смиренно сложила руки на коленях, ожидая знака к началу трапезы. Но прежде, чем склонить голову, она украдкой бросила взгляд на Сета.
Этот взгляд был отнюдь не недружелюбным. Это придало ему отваги.
- Доброе утро, - прошептал он, получив неодобрительный взгляд от сидевшего по соседству Джейкоба.
Эванджелина, должно быть, ощутила холод этого взгляда. Но ее это явно не заботило. Невзирая на правила, не думая о том, что ее могут услышать, она прошептала в ответ:
- Доброе утро, Сет.
Сета внезапно обдало жаром. Его переполняла радость. Он улыбнулся Джейкобу, и выражение упрека исчезло с лица его товарища по комнате. Он даже улыбнулся вестнику, сидевшему во главе стола и сурово наблюдавшему за завтраком. Сет запоздало осознал, что не они одни с Эванджелиной перешептываются за столом. На самом деле весь зал был полон гула - очень тихого, приглушенного, но все равно Сет никогда раньше не замечал этого за завтраком перед молитвой. Странно, но вестники не пытались пресечь это. Не веря глазам своим Сет увидел, как один из них перестал надзирать за залом и склонился, говоря что-то на ухо сидящему за столом вестнику. Сет вытянул шею, пытаясь расслышать… и сумел уловить два слова. Одно - «Преподобный», другое -«марсиане».
Насколько Сет помнил, слово «марсиане» никогда прежде в Обители не произносилось, хотя во всем мире газеты были полны известий о них. Преподобный не был противником науки. Он просто был против наиболее тлетворных ее приложений. (Например, таких, как кондиционирование воздуха или отопление, когда зима формально еще не наступила.) Преподобный был, вероятно, даже не против прогресса - фактически, он никогда и не упоминал его.
Весь мирской мир только и говорил о марсианах! Даже более - на марсианах расцвела индустрия, столь же широкая, как производство хулахупов или леденцов. Дальше по улице, на которой стояла Обитель, универмаг Мэйси «по-марсиански» обставил свою витрину. Уличные торговцы на Сорок первой улице вовсю продавали марсианских кукол, как раз между карточными шулерами и продавцами фальшивых цифровых часов. На стене призывного пункта ВВС под надписью «Sustineo alas - и прямо на Марс!» висели увеличенные снимки «Алгонки-на-9».
Но в Обители!
Но это действительно произошло! Такого возбуждения в Святой Обители не было уже несколько месяцев. Сет ничего не мог поделать - он тоже был возбужден. Это же так необычно, что служители Господни интересуются столь мирской - нет, не совершенно мирской, но уж точно не духовной материей, как полдюжины необычных существ, обнаруженных на Марсе и сейчас летящих на Землю. Он чуть не извивался от любопытства, когда один из вестников, сидевших за Святым Столом встал и ударил в серебряный колокол, призывая к молитве.
Четыре сотни человек в трапезной покорно повторили утреннюю молитву. Голоса их сливались в едином хоре. Затем вестник знаком руки позволил им сесть, но вместо того, чтобы произнести перед трапезой благодарственную молитву, он снова ударил в колокол.
- Братья и сестры мои во служении Его Преподобию,-сказал он с улыбкой. Его тихий голос ясно слышался в притихшем зале.
- Добрую весть несу я вам нынешним утром. Его Преподобия нет с нами, поскольку он сейчас направляется во Флориду. Он приглашен лично президентом Соединенных Штатов присутствовать при встрече космических путешественников и марсианских созданий, которых они везут с собой на Землю. Хвала Его Преподобию!
И все четыре сотни голосов подхватили эхом:
- Хвала Его Преподобию!
- Да благословит Господь астронавтов!
- Да благословит Господь астронавтов!
- И да благословит Господь марсиан!
- И да благословит Господь марсиан!- послышалось в ответ, правда, слегка неровно, поскольку они впервые услышали, что у марсиан есть души, кои можно было бы благословить.
Трапеза в тот день была торопливой и неорганизованной, поскольку перешептывание никак не кончалось. Даже те, кто сидел во главе стола занимались этим, или делали вид, что не замечают, как их подопечные нарушают тишину за столом. Какая честь! Не для Его Преподобия, ибо он не нуждается в земной славе, а для президента, раз Его Преподобие оставил на время тяжкий груз своих забот ради того, чтобы встретить этих странных созданий с другой планеты и призвать на них благословение Господне. Лица всех, собравшихся в трапезной, сияли радостью, даже лица почти мирян - тех, которые, вероятно, слушали радио и даже читали мирские газеты и говорили, что приглашен не только Его Преподобие. Нет, осведомленно говорили они, это большой вселенский сбор католических епископов и вновь появившихся баптистских священников, раввинов и адвентистов Седьмого Дня и даже имамов двух мусульманских общин - из Нью-Йорка и с Запада. Но никто из миссионеров не считал, что это имеет хоть какое-нибудь значение. Главная ответственность будет лежать на плечах Его Преподобия.
- О, благослови Господь марсиан, - прошептал Сет через стол. Он не смотрел на Эванджелину, но ответила ему именно она.
- Да, и восхвалим Его Преподобие, ибо он благословит их!
Это был самый лучший день в жизни Сета, даже по сравнению со всеми теми чудесными, благословенными днями, начиная с того, когда он прочел на конечной остановке автобуса о приглашении на одну из трапез всеобщей любви, которые устраивал Преподобный для усталых и павших духом, и пошел туда. Он записался в служители Преподобного еще до конца того вечера. С тех пор его жизнь была сплошным счастьем, - ну, скажем, почти сплошным счастьем: Преподобный говорил, что ко всяческим трудностям и разочарованиям следует относиться как к испытанию веры, и подобные мелкие испытания время от времени могут встретиться даже на службе у Преподобного. Но, сравнивая свою жизнь в Святой Обители с тем пустым и бесплодным существованием, которое он вел прежде, Сет знал в сердце своем, что устами Преподобного воистину говорит глас Божий.
Сет был уверен в этом абсолютно и окончательно.
Он не ведал сомнений… ну, разве что иногда, когда какой-нибудь несведущий чужак хватал его за рукав и начинал толковать что-то насчет офисных зданий и акций рудников, принадлежащих Преподобному, и еще двух личных ?? но потом сомнения проходили.
В то утро в душе Сета не было никаких сомнений. Каким же чудесным обещал быть этот день!
А когда Сет получил назначение на день, все стало совсем чудесно. Когда утром вестник (распорядитель) стал отбирать миссионеров в аэропорт Ньюарк, первой он взял Эванджелину. Сет дрожал - молился - надеялся -и вот, когда он почти утратил надежду, вестник глянул в его сторону и произнес:
- И ты, брат Сет.
О да, несомненно, - этот день был настолько прекрасен, насколько это вообще возможно по сю сторону благословенных Небес Преподобного. Аэропорт Ньюарк -лучшее назначение, о каком можно мечтать!
Ну да, конечно - любое поручение замечательно, если выполнять его вместе с Эванджелиной, но все же бывают поручения более и менее приятные. Например, братьям и сестрам, назначенным на автовокзал при аэропорту?? или на железнодорожные вокзалы, приходилось добираться до места пешком. Как и тем, кто проповедовал на Пятой Авеню или у отелей - только этим в это время года приходилось еще и конкурировать со всеми этими уличными Санта-Клаусами с их дурацкими колокольчиками. На Уолл-стрит ездили в подземке. В аэропорты имени Кеннеди и Ла-Гуардиа - тоже, только тогда еще приходилось пересаживаться на автобус, и до Кеннеди добирались больше часа.
Ньюарк, конечно, лучше всего. Туда отправлялись семь миссионеров: там были очень большие залы ожидания. Зал ожидания - это место, где можно не торопясь поговорить с людьми. Свободных мест много. Можно спокойно ходить с буклетами и говорить на ходу. В старом здании было тесно, и все куда-то торопились, так что им некогда было взять цветок и ответить на вопрос, действительно они счастливы, счастливы по-настоящему. Но зато авиалинией, примыкавшей к старому зданию, пользовались молодые люди из тех, которые часто прислушиваются к посланию надежды из уст Преподобного.
Но для Сета в Ньюарке в тот день важнее всего было то, что туда миссионеров отвозили на одном из микроавтобусов, и ехали в них по двое на сиденье. И очень может быть, что он окажется на одном сиденье с Эванджелиной!
Нет, Сет был совершенно убежден, что это, должно быть, счастливейший день в его жизни.
На самом деле все вышло немножко не так, как могло бы.
Для начала, когда Сет собрался получить задание, оказалось, что все говорят о марсианах. И Тад, вестник группы, не сразу вспомнил, что у него есть поручение для Сета.
- Не знаю, чего им надо, но лучше иди прямо сейчас -да побыстрее, мы через пять минут выезжаем.
Сета хотел видеть вестник-казначей. А надо ему бьгло поговорить о наследстве, недавно полученном Сетом.
- Восхвалим Его Преподобие, - сказал он. - Адвокаты сообщили тебе об этом, брат Сет?
- Нет, брат вестник, - тотчас ответил Сет. Хотя вообще-то вопрос был дурацкий: как это ему, Сету, могли что-то сообщить, так, чтобы вестники не узнали об этом раньше него?
- Я думаю, - рассудительно заметил вестник, - что, если ты в ближайшие два-три дня не получишь письма, тебе следует им позвонить. В конце концов, какое право они имеют удерживать эти деньги, если твоя тетя Эллен хотела отдать их тебе, не так ли? Сколько там всего, чуть больше шести тысяч восьмисот долларов?
- Тетя еще собиралась оставить мне серебряный чайный прибор.
- Ах да! Этот прибор будет замечательно смотреться на Святом Столе! Преподобный, несомненно, похвалит тебя, Сет, за то, что ты так хорошо распорядился своим наследством. Не исключено, он даже пожелает сделать это лично! Возможно, он призовет тебя к Святому Столу, прямо посреди трапезы, на глазах у всех, и сам станет говорить с тобой!