Поллини Френсис. Все красотки - по ранжиру

   Как только он увидел, как се юная фигурка легко перебегает перекресток и направляется к углу, где у них назначено свидание, Тигр сразу же избавился от глубокого уныния и грусти.
   Он притормозил рядом с ней и открыл дверцу. Свежий, сладкий аромат ударил ему в нос и мгновенно заполнил весь салон автомобиля. Она села рядом и захлопнула дверцу.
   - Привет, - поздоровалась она и прижалась к нему.
   - Привет, - ответил он, освобождаясь от навязчивых мыслей, ощущая только ее тело, удивительный его аромат, ее руку, ее пальцы, ласкающие его ухо.
   - Возможно, сегодня не самое лучшее время для свидания, - сказала она низким, удивительно прекрасным голосом, тем особенным голосом, который он так любил. - Но я просто не могла больше выдержать.
   - Я знаю, - прошептал он и положил руку ей на колени.
   Ее ладошка сразу же ухватилась за его руку, страстно и нежно.
   - Ты великолепна, - сказал Тигр. - И как всегда, вовремя. И как-то сразу же почувствовал себя хорошо, действительно, хорошо, слегка затрепетав всем телом при мысли, что его ожидает впереди с потрясающей, неповторимой Рошелл, этой удивительной красоткой.
   - Это было просто ужасно, правда? - сказала она, прижимая его руку к своей груди, к щеке, поднеся ее к губам и покрывая всю се поцелуями.
   - Еще бы, - подтвердил он, продолжая вести машину. Он выехал из города и направился по дороге, ведущей к вершине холмов, которые окружали город и долину. Оттуда они увидят все, как на ладони. Вид с вершины холма изумителен, особенно ночью.
   - Тебе нравится моя рука?
   - Я люблю твою руку.
   - Она принадлежит тебе.
   - Ах... я это знаю...
   Тигр свернул на шоссе. Сегодня движение было небольшим, впрочем, это естественно для такого позднего времени. Тигр думал о девушке, сидящей рядом. Рошелл должна пробыть в школе еще два года - этот и следующий. Она училась в том же классе, что и Понс - этот выдающийся паренек, неофициальный ближайший помощник Тигра, а в будущем - полноценный его помощник и возможный (он на это очень надеялся) преемник. Рошелл уже исполнилось семнадцать лет, и это ужасно. Тигр знал, что это действительно ужасно. Их первое свидание в его кабинете произвело на него неизгладимое впечатление, и после этого он создал новую систему звездочек - синих, то есть, предназначенных специально для нее, и ни для кого больше.
   Он тогда же решил, что впредь будет встречаться с ней для любовных свиданий только в автомобиле. Это было наименьшее, что он смог для нее сделать. Он знал это. Он скучал по ней больше, чем по всем остальным своим девушкам, и, сказать по правде, с каждым годом все трудней и трудней переносил разлуку с ней во время долгих летних каникул. Он внезапно вспомнил, как в прошлом году она куда-то уехала на все лето то ли в лагерь, то ли на приморский курорт - и он не мог встречаться с ней бесконечно долгий промежуток времени. Их разлука оставила зияющую рану в душе Тигра. Он вспомнил, какой горячей была их первая встреча после столь долгой разлуки. Рошелл - безусловно великолепная девушка, с феноменальными умственными . способностями - в этом никто с ней не мог сравниться в школе, возможно, только Понс. В импровизации, сказать по правде, они равны... Хотя, Тигр это чувствовал, Понс ее чуточку опережает... не намного, на самую малость. У него не имелось объективных доказательств этого. Он чувствовал это чисто интуитивно. Когда впервые он занимался с ней импровизацией в прошлом году, в середине ее второго года обучения, - тогда впервые он встретился с ней лицом к лицу, здесь, в его кабинете - она импровизировала легко и вдохновенно, парила высоко в небесах, эффектно и захватывающе, и для него это было настоящим открытием - честно говоря, неожиданным сюрпризом. До этого она казалась ему серенькой и неприметной. Это удивило его и преподало ему урок на будущее, который он никогда не забудет - полезно усвоить его любому другому главному воспитателю, подумал Тигр. Чтобы не пропустить невзначай яркий талант какого-нибудь внешне неприметного, неброского ученика. Он отметил это в одной из своих научных работ. Впоследствии, получив возможность познакомиться с ней поближе, он пришел к выводу, что способности девушки в других жизненных областях столь же феноменальны. Короче говоря, он постепенно начал понимать, что в его руках необыкновенный феномен - по крайней мере, вундеркинд. Она была, например, самой лучшей прирожденной актрисой, каких ему довелось встречать как консультанту, режиссеру и наставнику школьного драматического театра. У нее прекрасная осанка, привлекательная внешность, естественная способность входить в любую роль, самую сложную и трудную - и исполняла она ее темпераментно, с огромной жизненной силой и страстью, глубоко проникая в самую сущность характера. Она - настоящий перл, самородок. Он не только гордился ею, но был от нее без ума. И она знала это. С ее проницательностью, размышлял Тигр, как она могла не знать этого. Она великолепна. Восхитительна. Машина уже выехала за город, и теперь мчала по дороге, ведущей к вершине холмов. Вокруг была тьма, и только фары освещали небольшой участок дороги. Тигр все время ощущал прижавшуюся к нему, уютно устроившуюся рядом и, без сомнения, умирающую по нему девушку. Да, думал Тигр, она именно та* девушка, которую он хотел бы больше других видеть всегда рядом с собой, если бы что-нибудь случилось с Луби Лу, теперешним его ангелом-хранителем, также помеченной в его списке синим карандашом. Она значительно выше, чем Рошелл, в этом особом списке. Он знает это очень хорошо, она для него истинная опора в этой трагической, не определенной, полностью запутанной жизни, в этой единственной жизни. Это правда...
   - Тигр, - пробормотала девушка, - я забыла предупредить тебя... продолжала она еле слышно: - О, не пугайся, дорогой! Ты испугался?
   Она сделала паузу. Он знал, что она улыбается.
   - Я чувствую себя сегодня немного нездоровой, вот и все... Любимый... - нежным и низким голосом шепнула она ему.
   Тигр усмехнулся, быстро повернул голову и нежно коснулся ее губами. Он был аккуратным водителем, и не позволял себе надолго отвлекаться от дороги. Глядя перед собой, он продолжал улыбаться, так как всегда был за нее в этом отношении абсолютно спокоен. Он ее обожал, за это - тоже.
   - У меня в кармане пиджака, - сказал он ей, еще раз поцеловав ее в щечку.
   - Ух! - облегченно вздохнула она, погружая руку в его карман, следуя его инструкции.
   Она нащупала там маленькую бутылочку, захватила ее пальцами и, наконец, извлекла ее оттуда.
   - Сколько? - спросила она.
   - Достаточно одной, - ответил он.
   - Захватил специально для меня?
   - Конечно, любимая...
   - Ты такой заботливый и хороший...
   Ее головка уютно пристроилась у него на плече.
   - Как у тебя вообще-то дела? - прошептал он.
   - Сам увидишь... - сказала она, прижимаясь тесней, опуская бутылочку обратно ему в карман. - Разве они не замечательные... - прошептала она. - Просто замечательные.
   - Я хотел бы сказать тебе... - прошептал он.
   - Да, я тебя слушаю...
   - Я бы хотел их видеть почаще...
   - Но ты ведь всегда такой занятый... очень занятый... Тигр, весь в трудах и заботах.
   - Что на тебе надето?
   - Бюстгальтера нет...
   - Прекрасно...
   - Они такие хорошие...
   - Им хорошо без бюстгальтера...
   - Они ждут тебя, милый, довольные всем и красивые, такие, какие ты любишь... - шептала она.
   - Расскажи мне о них еще что-нибудь...
   - Ох, они такие довольные...
   - Что они делают?
   - Они уютно расположились под моим платьем. Кстати, ты ведь не видел еще моего нового платья...
   - Какого оно цвета?
   - Оранжевое. С песочным оттенком. Так этот цвет называют.
   - Прекрасное платье.
   - Тебе понравится.
   - Я должен его обязательно посмотреть.
   - Оно тебе обязательно понравится.
   - Комбинацию надела?
   - Красивую.
   - И они под ней?
   - Да, милый, они под ней, они там устроились хорошо и ждут тебя, только тебя... О, Тигр мой, удивительный Тигр... - шептала она.
   - Шелковая?
   - Ужасно красивая...
   - Мы почти приехали...
   - Мне здесь очень нравится...
   - Вид прекрасный...
   - Правда.
   - Много занималась?
   - Ты задал на дом так много по гражданскому праву... Милый...
   - Тебе это не нравится?
   - Я должна была написать сочинение для мисс Смит... ты же знаешь мисс Смит, правда ведь, Тигр?
   Он удовлетворенно усмехнулся. Он не переставал удивляться ее способностям. Они у нее действительно феноменальные. Машина приближалась к цели. Он был счастлив.
   - Когда ты впервые надела бюстгальтер? - поинтересовался он.
   - О! - прошептала она.
   - Девочки в наше время начинают носить бюстгальтера в девять лет.. правда, милая? Она мягко рассмеялась.
   - Это рынок в миллиарды долларов, правда, Тигр? Этот рынок не имеет границ... так утверждает дядя Брюс...
   - Он зарабатывает больше, чем президент... правда?
   - Он зарабатывает кучу денег.
   - Он должен выставить свою кандидатуру в президенты...
   - Он собирается сделать это...
   - Бюллетень Рейган - дядя Брюс... - засмеялся Тигр.
   - Так и будет...
   - Ты уверена в этом?
   Она все еще смеялась, прямо возле его уха. Ее теплое дыхание овевало его.
   - Америка... - шепнула она.
   - Прекрасная... - отозвался он.
   Когда машина поднялась на вершину холма, Тигр свернул с дороги и въехал в их любимую аллею. Этот уголок совершенно закрыт деревьями от дороги, на которой в вечернее время очень мало машин. Перед ними, далеко внизу, по всей долине разливалось волшебное море огней. Это было чудесно. Теперь у Тигра было легкое, шаловливое расположение духа. Высота. Ночь. Неповторимая Рошелл. Все вокруг благоприятствовало такому настроению, и Тигр довольно долго сохранял его после таких вечеров, по крайней мере, дня два-три. Он хотел бы прожить оставшуюся жизнь именно в таком благодушном расположении духа. Рошелл была для него своеобразным тонизирующим средством. Только теперь они обнялись по-настоящему, только теперь они слились в первом, чудесном, глубоком и страстном поцелуе. Это был потрясающий поцелуй, который только одна она могла подарить ему. Она ласкала его лицо, шею, затылок... Она стонала, как только одна она могла стонать. Она вся трепетала изнутри. Нежно и ласково он облизывал губами ее сладкое ушко, касался ее нежных, полных грудей, не стесненных бюстгальтером. Он любил ласкать их. Очень долго. Он ласкал их через это новое, милое, оранжевое платье с песочным оттенком. Нащупал сквозь легкую ткань набрякшие верхушки грудей, задержался на них, разминая их пальцами. Она вся выгнулась и застонала, еще теснее прижимаясь к нему.
   - Я никогда не смогу выйти замуж... - шептала она замечательным нежным голоском. - Мой единственный... Ни за кого... Ни за кого... снова и снова повторяла она. - Только за тебя... милый Тигр... - Она поцеловала его. - Только за тебя...
   - Прости, родная, но ведь у меня уже есть жена... я не свободен, милая... - прошептал Тигр, ненадолго отстранившись от нее. - Я люблю тебя до безумия...
   - Все равно... - стонала она, покрывая его лицо поцелуями.
   - Как ты себя чувствуешь? - спросил он, продолжая ласкать ее груди через тонкую ткань платья.
   - Мой дорогой... - хрипло стонала она, - прильнув к нему. Он ощущал ее теплое, сладкое дыхание.
   - Какой сегодня необыкновенный вечер, - шепнул он.
   - Это мой вечер, - ответила она. - Он принадлежит мне. Он расстегнул ей платье. Она незаметно выскользнула из него.
   - Какое прекрасное платье, - заметил он, тщательно складывая его.
   - Тебе нравится, правда? - спросила она.
   - Очень, - ответил он. - И мне нравится также твоя комбинация...
   - Да, она тоже красивая... - подтвердила она.
   - Она мне нравится...
   - Я рада, что она тебе понравилась...
   - Милая моя...
   - О, как я люблю тебя, Тигр, милый...
   Его рука уже была под комбинацией, лаская и гладя ее груди. Она тихонько постанывала, жадно подставляя ему полураскрытые страстные губы.
   - Тигр...
   - Милая...
   Она становилась все теплее и теплее, ее руки ласкали, гладили его тело. Он высвободил ее груди из комбинации, - она уже была обнажена до пояса. Он целовал эти бесценные сокровища, все ее тело, принадлежавшее только ему одному. Он целовал ее груди, засасывая ртом соски. Его руки гладили ее тело, лаская его, проникая в самые потаенные уголки... Она помогла ему снять с себя остатки одежды. Она вся пылала, тело ее горело под его жадными руками, но он уже не мог чувствовать этого, так как сам изнемогал от страсти, но он чувствовал, как гулко бьется ее сердце, и его трепещущее сердце готово было выскочить из груди. Она стонала и шептала ему что-то ласковое снова и снова. Ее руки нашли его пенис, гладили его... Он долго целовал ее бедра, ее живот, он нежно провел языком по ее животу, по бедрам, он покрыл все ее тело поцелуями, она уже почти изнемогала от страсти. Она снова и снова называла его самыми ласковыми именами. Его голова уже была между ее бедрами, он целовал, гладил, ласкал ей промежности. Он шептал и шептал ей ласковые слова... Она трепетала, двигалась, стонала, приближаясь к экстазу, под ласковыми прикосновениями его рук, под его изысканными ласками... она была уже почти готова... она ожидала... она трепетала... Он приподнял ее и вошел языком в ее трепещущее тело... чудесно, глубоко... гладя ее нежно... Она потянула его наверх, со стоном произнося его имя. Они беспрерывно целовались, языки их переплелись. Удивительно долго он продолжал и продолжал ласкать ее, она уже стала горячим потоком, глубоким, все более раскрывающимся навстречу ему. Оба они были уже на вершине страсти, тела их покрылись горячим потом...
   - Ну же, Тигр, - наконец, взмолилась она. - Давай же, Тигр... выдохнула она, трепеща все больше и больше.
   - Хорошо, милая, - сказал Тигр, доставая свое копье... медленно, сладострастно, а она все стонала и шептала в забытьи...
   Он опустил копье, скользя им по всему ее телу... Он весь напрягся, его била мелкая дрожь, все ближе и ближе надвигался захватывающий дух финал, такой восхитительный, неповторимый, какого он еще никогда не знал и даже никогда не слышал. Этот неотвратимо надвигающийся финал подготовила, ему его единственная, его неповторимая...
   - Ну же, любимый... - Она уже задыхалась, полностью готовая принять его в себя.
   - О! Любимая... - прошептал он, сжав руку в кулак и просунул его между ее божественных бедер, выше и выше, медленно, еще выше, скользя вдоль внутренних сторон ее бедер, все глубже, до сосредоточия блаженства... пока она стонала, стонала и стонала, тяжело вздыхая, вся извиваясь и трепеща...
   - Да, любимый! - Ее голос дошел до его слуха как крик, ему показалось, что белая колющая дымка тумана начала обволакивать его свет в его глазах померк.
   - Да, да! Милый... - шептала она...
   Его рука входила все глубже, она уже по локоть проникла между ее бедер... - сам он весь вспотел... тогда он начал гладить сжатой в кулак рукой ее промежности, а она стонала и извивалась под его рукой, вся подаваясь ему навстречу... А он все убыстрял и убыстрял движения руки, сжатой в кулак, чувствуя каждое углубление ее влагалища. Он все гладил и гладил, темп этих качающихся поглаживаний все убыстрялся и убыстрялся... пока она не начала уже кричать, а он не впал в какое-то странное забытье. Тела их взмокли от пота, который горячими потоками стекал с них, а он все продолжал и продолжал погружать руку в ее промежность по самый локоть...
   - Тигр! - наконец, дико закричала она, вся устремясь к нему и обхватила его... Он достал руку... - О!... Тигр!.. - Она притянула его к себе, и он мощным толчком вогнал в нее свое вздрагивающее копье, она обхватила его в тесные, сумасшедшие тиски, она целовала его страстно, ее ноги обняли его тело, и он выплеснул свою струю, свой поток в огромную, горячую, пульсирующую реку, которой теперь была она... Все... Они скатились с сиденья в восторженном экстазе, все еще продолжая вздрагивать в спазмах... Они остались лежать на полу автомобиля, все еще переплетенные, тесно прижавшись друг к другу, не разрывая объятий...
   - Тигр... - стонала она, произнося его имя снова и снова, подергиваясь в последних конвульсиях оргазма.
   - Милая, любимая... - шептал он ей в ухо, все еще нежно лаская ее, постепенно приходя в себя...
   25
   Мысленно паря в облаках на высоте, по крайней мере, десяти миль, Понс в тот вечер возвратился домой приблизительно в одиннадцатом часу. Именно в это время Рошелл и Тигр, пребывая от счастья на седьмом небе, расставались друг с другом недалеко от дома Хадсонов. Понс провел воистину вдохновенный, волнующий, захватывающий вечер в квартире женщины его мечты. Они увлеченно говорили, перебивая друг друга, - Понс даже не подозревал, что способен так много болтать. Как же много нужно было сказать двум людям друг другу за один вечер. Как же ему удалось так разговориться? Казалось, что все это просто выливалось из него, свободно и раскованно. Они говорили на самые разные темы, переходя с одной на другую. Он был просто опьянен и захвачен самыми разнообразными предметами. Вне всякого сомнения, именно мисс Смит вдохновляла его, развязала ему язык. Особенно после того, как они закончили пить какао, когда, к его приятному облегчению, мощные силы, до того парализовавшие его волю, постепенно растаяли. Женщина его мечты выкурила за время их беседы почти пачку сигарет, думал Понс, мысленно возвращаясь к их разговору, внимательно, как всегда, анализируя все детали. Потом она еще приготовила сандвичи с сыром, оливами и маринованными огурцами и подала их вместе с -жареной картошкой. Это было очень вкусно. Они выпили еще по чашке какао. Она заставила его почувствовать себя у нее как дома. Это удивительно. Она все еще была у него перед глазами, сидящая на софе, недалеко от него. Ее аромат до сих пор преследовал его. Понс путался в мыслях, погружаясь в воспоминания об этом вечере. Он не поцеловал ее, не дотронулся до нее, не положил руку на ее руку, как ему очень хотелось. Он любил ее, он был безнадежно влюблен в нее. Он просто изнемогал от этого. Понс путанно вспоминал, как она держала его за руку, когда они пошли на кухню, а оттуда возвращались в гостиную. Понс окончательно запутался в своих воспоминаниях, когда он стоял перед ней, совершенно упавший духом, удрученный, а она ласкала своей божественной рукой его лицо... так осторожно... и нежно...
   Но зато как они хорошо поговорили! По крайней мере, они установили очень прочные взаимоотношения в духовной сфере, это уж точно. Во-первых, конечно же, Мильтон. Они подробно оговорили, во всех деталях, жизненный и творческий путь великого английского поэта. За один этот вечер Понс узнал от нее о Мильтоне больше, чем вычитал бы из книг. за все последующие пять лет. Это великолепно. Она добралась до самой сути. Он внимательно вслушивался во все ее откровения, и в своем сочинении он использует ее мысли. Сможет ли еще кто-нибудь в Соерсвилле написать когда-нибудь такое же сочинение? Понс в этом очень сомневался. Его эта тема взволновала. Возможно даже, что его работу опубликуют, и это станет его первой научной публикацией. Вот здорово. А в своих способностях Понс никогда не сомневался, и поэтому такая мысль казалась ему вполне достижимой. Все будут удивлены его успехом. И его мать. Конечно же, мисс Смит. И Тигр... А как насчет Пеппи? Понс усмехнулся... Затем они обсудили проблемы демократии. Как-то незаметно перейдя в область общественных наук, они полностью исследовали заповетные идеалы и конкретное воплощение этого много раз обсуждаемого и живучего понятия. Они пришли к выводу, более или менее согласившись между собой, что в великой и мощной стране, в которой им довелось жить и судьбой уготовано быть ее неотъемлемой частью, понятие демократии, в реальной жизни, по крайней мере, в наши дни потерпело почти полное поражение. Более или менее подробно рассмотрев это на конкретных примерах, мисс Смит утверждала, что так называемая наша хваленая демократия целиком находится под контролем правых сил, так называемого "Военно-промышленного комплекса" - как она определила. И Понс вынужден был согласиться с ней под давлением неопровержимых фактов. Этот комплекс действительно правил всем миром. Это жестокая правда. Кто ее может оспаривать? Мисс Смит, основываясь на своем собственном жизненном опыте, сомневалась, чтобы кто-нибудь возразил против этого неоспоримого факта. Понс и не пытался возражать против этого. Вся нация, почти что на все сто процентов, была под властью этого чудовища. Как могло такое статься? И это опечалило Понса. И действительно, ничего невозможно предпринять, чтобы противостоять этому чудовищному "Военно-промышленному комплексу". Они согласились, что главное зло заключено в характерах и личностях самих граждан, жизненные, интересы которых нуждаются в коренных изменениях. Как это осуществить? И можно ли вообще? Запутавшись в сложных перипетиях и взаимосвязях, в порочном круге социальных, индивидуальных и вне личностных процессов и факторов, они согласились, что никакого шанса изменить существующее положение вещей нет. Могли ли они что-либо сделать? Понс, конечно, понимал, что изначально в обществе все было построено на недемократичных основах. Все было так сложно и запутано, что, пожалуй, разрешить все эти проблемы могла бы только атомная бомба. Хотя они надеются, что она никогда не будет сброшена больше, достаточно Хиросимы и Нагасаки. Атомная война - абсурд. Жизнь, какая бы она ни была неорганизованная и жестокая, все-таки единственная и непреложная ценность. Они это понимали и порешили на этом, так как в жизни всегда есть место надежде... Затем они затронули проблему интеграции. Соблюдение гражданских прав всех людей, независимо от цвета их кожи, - единственное и справедливое решение этой проблемы. И негритянское население долго еще будет бороться за равные права с белыми. Мисс Смит полагала, что эта проблема в основе своей, прежде всего, психологическая, и ее решение в том, чтобы бороться с расовыми предрассудками в умах белых людей. Именно так она изложила эту проблему Понсу, и тот вынужден был признать, что в ее доводах есть определенный смысл. Он принял такую трактовку проблемы интеграции. Хотя подавляющее большинство населения, убеждала его мисс Смит, никогда в корне не изменит своего сознания, так как многие предрассудки коренятся в детских впечатлениях личности. Характеры большинства людей, какими бы они ни были зрелыми в других областях знания, все еще находятся под влиянием сильных подсознательных инстинктов, Короче говоря, пока это огромное большинство людей не разберется, прежде всего, в самих себе, не созреет в своем сознании до понимания необходимости равных прав белых и черных, проблема интеграции не будет решена. С другой стороны, негры сами должны доказать всем этим болванам, что они такие же люди, как и белые. Без сомнения, это был двусторонний процесс! И Понс почувствовал к мисс Смит еще большее уважение, так как оказалось, что она глубоко и тонко разбирается во многих проблемах, весьма далеких от литературы. Понс очень беспокоился, чтобы при расследовании трагической гибели Джилл Фэабанн не было оказано сильного давления и чтобы не искали преступника только среди цветных. Особенно он беспокоился о неграх-подростках, совсем недавно пришедших учиться в их школу. Понс надеялся, что истинного преступника вскоре изобличат и он молит бога, чтобы им случайно не оказался человек с черной кожей. Мисс Смит согласилась с ним, разделив его сомнения и тревоги. Но, добавила она, что капитан Серчер - профессионал - и скоро найдет преступника, так как невозможно, чтобы чудовище, способное на совершение такого ужасного преступления, долго скрывалось от правосудия. Она просто не может себе этого представить! И еще она полагает, добавила она, усмехнувшись, что это было, безусловно, существо мужского пола. Понс неожиданно для себя отозвался коротким, смущенным смешком на эту шутку.