Страница:
Она задохнулась от возмущения и нахмурилась.
– Что? Что ты сказал?
– Разве ты не обратила внимания, как прекрасно они смотрятся вместе, как им хорошо друг с другом?
Да, она тоже подумала об этом, но это только привело ее в уныние. В том, что их дети познакомились, Флоренс винила себя.
– Но они ведь так молоды, Константин!
– Конечно, они молоды, – снисходительно согласился он и нетерпеливо добавил:
– Я имею в виду, что одобряю их решение вступить в брак, но не сейчас. Потом, позже… А вообще, мне кажется, не в наших с тобой силах отговорить их, раз уж они приняли решение. Если мы наложим запрет, они поженятся и без нашего с тобой согласия. Они оба достаточно упрямы и своевольны, ведь так? Вот почему я не хочу разводиться с тобой, – внезапно заключил он.
Флоренс по-прежнему продолжала хмуриться.
– Но ты же противоречишь самому себе, Константин. Зачем откладывать наш развод, если это ничего не изменит в их отношениях и все равно закончится свадьбой?
Он дернул плечом.
– Чем сплоченнее мы станем, тем труднее нам будет проиграть. Вот, наверное, в чем моя идея.
Что-то вроде этого она и сама думала вчера вечером. Но…
– Ты никогда не проигрывал, Константин.
Он как-то странно посмотрел на нее.
– Разве? Развод – одно из проявлений поражения, – мягко, пожалуй, даже вкрадчиво произнес он.
– Какая нелепая мысль! – вспыхнула Флоренс. – Нам вообще не следовало жениться!
Константин мотнул головой.
– Не скажи. Делая тебе предложение, я прекрасно знал, чего хочу.
– Я тоже, – усмехнулась Флоренс. Конечно, он думал только о своей матери, а сам продолжал жить, как ему заблагорассудится. Константин, я собираюсь в сентябре подать на развод, – упрямо произнесла она.
– Почему? – Он сдвинул брови. – У тебя кто-нибудь есть?
– Никого у меня нет, – быстро ответила она.
А вот он-то наверняка не один. Недаром при ее словах его глаза вспыхнули, как угольки.
– Поступай как знаешь, Флоренс, но на развод я не соглашусь!
Флоренс в растерянности уставилась на него.
– Но это же смешно! Если мы по-прежнему формально будем считаться мужем и женой, наши дети все равно поженятся. Это никак не повлияет на их планы, скорее наоборот…
– Да перестань! Неужели тебе непонятно, почему они вообще решились на такой шаг? – В голосе Константина послышались раздраженные нотки. – Ты же знаешь, что дети из неполных семей…
– Это ты про наших детей? Это они из неполных семей? Ты с ума сошел? Мой муж и твоя жена погибли! – возмущенно выпалила Флоренс на одном дыхании.
– Правильно. А потом мы с тобой создали для них единую семью…
– Брось, Константин, эта семья продержалась чуть больше пяти месяцев! Мы спали в разных постелях, мы…
У нее просто не было слов! Флоренс никак не могла взять в толк, как можно всерьез говорить об их «семье»!
Но Константина трудно было переубедить.
– Тем не менее этого времени им вполне хватило, чтобы захотеть и дальше жить вместе.
От изумления у Флоренс расширились глаза.
– Надеюсь, ты не собираешься предложить всем нам собраться под крышей твоего дома и жить вместе, для того чтобы Джиллиан и Донадье изменили свое решение? Если это так…
– Не собираюсь, – отрезал Константин. – Просто я думаю, что, если ребята увидят, что хотя бы на ближайшее будущее у нас все останется по-прежнему, они согласятся отложить свадьбу. А там уж у нас будет время отговорить их от этого шага.
И как это у него получается, что он всегда оказывается прав? Каким образом даже самую бредовую идею он делает достаточно разумной? – с досадой и огорчением подумала Флоренс.
Ведь и тогда, два года назад, когда он объяснил ей, что смертельно больная Александрина будет счастлива видеть их супругами, Флоренс довольно быстро поверила в то, что самым простым и логичным выходом из сложившейся ситуации будет их свадьба.
И вот каким рикошетом этот «простой и логичный выход» ударил по судьбам всех четверых! Им с Константином, конечно, удалось скрасить последние дни бедной женщины, но платой за это явилась помолвка Джиллиан и Донадье.
Флоренс решительно покачала головой.
– Нет, Константин, я не могу согласиться.
– А я и не требую твоего согласия. Все очень просто. Прошло лишь два года, как мы с тобой живем отдельно. И если ты все-таки подашь на развод, я сделаю все, что в моих силах, чтобы как можно дольше тянуть время. А теперь, – уже другим тоном добавил он, словно показывая, что для него вопрос решен, – теперь я отвезу тебя к ресторану, где осталась твоя машина. Если ты, конечно, еще помнишь это.
Константин попал в точку: она начисто забыла о машине. Крохотные человечки с новой силой застучали в висках своими молотками.
Хороша же она была вчера, если даже сесть за руль оказалась не в состоянии!
6
7
– Что? Что ты сказал?
– Разве ты не обратила внимания, как прекрасно они смотрятся вместе, как им хорошо друг с другом?
Да, она тоже подумала об этом, но это только привело ее в уныние. В том, что их дети познакомились, Флоренс винила себя.
– Но они ведь так молоды, Константин!
– Конечно, они молоды, – снисходительно согласился он и нетерпеливо добавил:
– Я имею в виду, что одобряю их решение вступить в брак, но не сейчас. Потом, позже… А вообще, мне кажется, не в наших с тобой силах отговорить их, раз уж они приняли решение. Если мы наложим запрет, они поженятся и без нашего с тобой согласия. Они оба достаточно упрямы и своевольны, ведь так? Вот почему я не хочу разводиться с тобой, – внезапно заключил он.
Флоренс по-прежнему продолжала хмуриться.
– Но ты же противоречишь самому себе, Константин. Зачем откладывать наш развод, если это ничего не изменит в их отношениях и все равно закончится свадьбой?
Он дернул плечом.
– Чем сплоченнее мы станем, тем труднее нам будет проиграть. Вот, наверное, в чем моя идея.
Что-то вроде этого она и сама думала вчера вечером. Но…
– Ты никогда не проигрывал, Константин.
Он как-то странно посмотрел на нее.
– Разве? Развод – одно из проявлений поражения, – мягко, пожалуй, даже вкрадчиво произнес он.
– Какая нелепая мысль! – вспыхнула Флоренс. – Нам вообще не следовало жениться!
Константин мотнул головой.
– Не скажи. Делая тебе предложение, я прекрасно знал, чего хочу.
– Я тоже, – усмехнулась Флоренс. Конечно, он думал только о своей матери, а сам продолжал жить, как ему заблагорассудится. Константин, я собираюсь в сентябре подать на развод, – упрямо произнесла она.
– Почему? – Он сдвинул брови. – У тебя кто-нибудь есть?
– Никого у меня нет, – быстро ответила она.
А вот он-то наверняка не один. Недаром при ее словах его глаза вспыхнули, как угольки.
– Поступай как знаешь, Флоренс, но на развод я не соглашусь!
Флоренс в растерянности уставилась на него.
– Но это же смешно! Если мы по-прежнему формально будем считаться мужем и женой, наши дети все равно поженятся. Это никак не повлияет на их планы, скорее наоборот…
– Да перестань! Неужели тебе непонятно, почему они вообще решились на такой шаг? – В голосе Константина послышались раздраженные нотки. – Ты же знаешь, что дети из неполных семей…
– Это ты про наших детей? Это они из неполных семей? Ты с ума сошел? Мой муж и твоя жена погибли! – возмущенно выпалила Флоренс на одном дыхании.
– Правильно. А потом мы с тобой создали для них единую семью…
– Брось, Константин, эта семья продержалась чуть больше пяти месяцев! Мы спали в разных постелях, мы…
У нее просто не было слов! Флоренс никак не могла взять в толк, как можно всерьез говорить об их «семье»!
Но Константина трудно было переубедить.
– Тем не менее этого времени им вполне хватило, чтобы захотеть и дальше жить вместе.
От изумления у Флоренс расширились глаза.
– Надеюсь, ты не собираешься предложить всем нам собраться под крышей твоего дома и жить вместе, для того чтобы Джиллиан и Донадье изменили свое решение? Если это так…
– Не собираюсь, – отрезал Константин. – Просто я думаю, что, если ребята увидят, что хотя бы на ближайшее будущее у нас все останется по-прежнему, они согласятся отложить свадьбу. А там уж у нас будет время отговорить их от этого шага.
И как это у него получается, что он всегда оказывается прав? Каким образом даже самую бредовую идею он делает достаточно разумной? – с досадой и огорчением подумала Флоренс.
Ведь и тогда, два года назад, когда он объяснил ей, что смертельно больная Александрина будет счастлива видеть их супругами, Флоренс довольно быстро поверила в то, что самым простым и логичным выходом из сложившейся ситуации будет их свадьба.
И вот каким рикошетом этот «простой и логичный выход» ударил по судьбам всех четверых! Им с Константином, конечно, удалось скрасить последние дни бедной женщины, но платой за это явилась помолвка Джиллиан и Донадье.
Флоренс решительно покачала головой.
– Нет, Константин, я не могу согласиться.
– А я и не требую твоего согласия. Все очень просто. Прошло лишь два года, как мы с тобой живем отдельно. И если ты все-таки подашь на развод, я сделаю все, что в моих силах, чтобы как можно дольше тянуть время. А теперь, – уже другим тоном добавил он, словно показывая, что для него вопрос решен, – теперь я отвезу тебя к ресторану, где осталась твоя машина. Если ты, конечно, еще помнишь это.
Константин попал в точку: она начисто забыла о машине. Крохотные человечки с новой силой застучали в висках своими молотками.
Хороша же она была вчера, если даже сесть за руль оказалась не в состоянии!
6
– Итак, ты провела ночь с этим человеком, Флоренс! – с отвращением констатировал ее отец. – Как же ты могла?!
Перед этим Константин в полном молчании доставил ее на стоянку перед французским ресторанчиком. Флоренс, правда, пыталась возражать, уверяя его, что лучше вызвать такси. Он не желал ее слушать и все больше злился, а когда она вновь предложила оплатить вчерашний счет за ужин, вконец рассвирепел.
На стоянке Флоренс вежливо поблагодарила его за оказанное гостеприимство, но в ответ он все так же молча усмехнулся.
До дома она доехала с огромным трудом.
Сильно болел живот, голова раскалывалась, все тело, казалось, было охвачено огнем. Сейчас бы лечь в постель и отдохнуть – так нет, приходится выслушивать нравоучения отца. Это уж слишком!
– Если бы я провела ночь с кем-нибудь другим, ты бы не возражал! – вспылила Флоренс.
Довольно указывать ей, как жить! Она давно уже не ребенок, но до сих пор вынуждена отчитываться за каждый свой шаг. Она имеет право ночевать, где и с кем ей заблагорассудится!
Отец поднялся из кресла. Он был высок и строен, ни капельки лишнего жира, что в его возрасте нечастое явление.
– Я не желаю, чтобы моя дочь вела себя как… как уличная девка! – заявил он, глядя на Флоренс сверху вниз.
– Константин – мой муж, папа, не забывай это, – напряженным тоном произнесла Флоренс. Еще секунда – и она взорвется. Или упадет в обморок.
– Вздор! Через месяц-другой…
– Я не желаю говорить на эту тему! – с достоинством сказала Флоренс, прерывая отца.
Она находилась на грани истерики.
– Ты и тогда не желала говорить на эту тему, когда узнала, что у этого человека…
– У него есть имя! – Бледное лицо Флоренс покрылось пятнами.
–..что у этого Стормволла, – ядовито продолжил отец, – интрижка с замужней женщиной, что он изменял тебе все время, пока вы жили вместе!
Старик прерывисто дышал. От праведного гнева лицо его побагровело.
Флоренс мгновенно успокоилась. Сама виновата, незачем было тогда вводить отца в курс дела, не надо было рассказывать ему о той женщине., Спустя два месяца после их свадьбы у Флоренс наконец-то открылись глаза на истинную причину, по которой Александрина так хотела, чтобы сын как можно скорее женился. Оказывается, он любил замужнюю женщину!
Александрина, в восторге от того, что ее сватовство удалось, поведала об этом шепотом Флоренс, когда та однажды села почитать ей немного перед сном.
– Понимаешь, Константин все надеялся, что Оливия уйдет от мужа. А я знала, что он только зря теряет время, ведь жизнь проходит так быстро! – Пожилая женщина замолчала и поморщилась. Теперь боли мучили ее почти постоянно. – Оливия никогда не оставит мужа, я это давно поняла.
Александрина задумчиво покачала головой.
Седые волосы были все так же аккуратно уложены ее парикмахером, по-прежнему приходившим дважды в неделю. На изнуренное болезнью лицо, превозмогая страшные боли, она продолжала ежедневно накладывать косметику.
Флоренс слушала как во сне, слова доходили до сознания словно сквозь липкий густой туман. Константин любит другую. Господи, вот кошмар!
Александрина продолжала говорить о проблемах своего сына, не подозревая об эффекте, который только что сказанное произвело на Флоренс. Она была уверена, что Константин во всем признался жене.
– Конечно, ее решение не бросать мужа, навсегда прикованного к инвалидному креслу, достойно всяческого уважения. Ведь с той аварии прошло уже столько лет! Оливия – мужественный человек, но у них с Константином нет будущего, да и, по правде говоря, не было никогда. Обожествлять женщину еще недостаточно, надо находиться рядом с нею каждый день, физически ощущать ее присутствие и старость встретить вместе.
Александрина нахмурилась, подумав о своем столь раннем вдовстве. У нее, такой красивой женщины, было много возможностей найти супруга, но она решила посвятить свою жизнь Константину.
Флоренс аккуратно сложила газету, ничем не выдав своего волнения, и отодвинула ее в сторону.
– Наверное, им обоим очень тяжело, – сказала она, удивляясь своему спокойствию.
Константин давно влюблен в другую! Вот почему он так и не женился снова: его избранница несвободна. А Флоренс думала, что все его мысли заняты лишь матерью и работой, работой и матерью. Теперь ей стали понятны его частые отлучки из дому, когда он ссылался на срочные вызовы в больницу.
Александрина скривила губы в скептической усмешке.
– Знаешь, мне иногда кажется, что Оливии нравилось ее положение замужней женщины, за которой ухаживает такой завидный холостяк. Она упивается своей самоотверженностью и умением нравится другим. Ей и Константина доставляло удовольствие держать на коротком поводке, то даря ему надежду, то возводя непреодолимые преграды. Я даже не могу выразить, как счастлива, что Константин влюбился в тебя! – Она тепло улыбнулась Флоренс. – За эти годы я так исстрадалась, глядя на него!
Флоренс представила, как, должно быть, мучается сам Константин, в своей решительности доходящий иногда до беспощадности, понимая, что не может соединиться с любимой женщиной, муж которой прикован к инвалидному креслу.
Но какую же огромную ошибку совершила Флоренс, рассказав об Оливии своему отцу в тот день, когда, покинув Александрину, бросилась к нему, чтобы излить душу! Он и так недолюбливал Константина, а тут и вовсе впал в неистовство и стал требовать немедленного разрыва. Конечно, он был не в курсе их отношений и не знал, что их супружество чисто формальное, поэтому ему и в голову не приходило, что Флоренс не вправе устроить Константину скандал и уйти, громко хлопнув дверью.
Да и никто этого не знал, равно как и того, какой болью отозвались откровения Александрины в душе Флоренс, даже самой себе боявшейся признаться в том, что она полюбила Константина…
И в день похорон Александрины она отдалась ему с любовью, иначе ничего бы не получилось.
Одного только понимания, что она в этот момент ему необходима, было бы недостаточно. Но Константин слишком легко позволил ей уйти, из чего она сделала вывод, что Оливия по-прежнему занимает в его сердце главенствующее место.
Сейчас же, подумала Флоренс, он не хочет ставить разводом точку в их отношениях только потому, что не может немедленно жениться на женщине, которую любит…
Отец громким возгласом прервал ее размышления:
– Как мы поступим с Джиллиан и ее идиотским решением выйти за его сына? Надо спасать нашу семью!
Флоренс вздрогнула от неожиданности.
– Да-да, я все знаю. Сегодня мне звонили уйма знакомых и друзей с поздравлениями по поводу… знаменательного события, – съязвил старик.
Она с трудом поднесла руку к виску и начала осторожно его массировать.
– Но Джиллиан сама выбрала в мужья Донадье…
Отец презрительно усмехнулся.
– А что, если он окажется таким же негодяем, как и его папаша? – злым голосом выкрикнул он.
– С чего ты взял, что Константин негодяй? – возмутилась Флоренс.
– А как иначе назвать человека, имеющего жену и гуляющего на стороне?
Серые глаза Флоренс вспыхнули огнем. Отец затронул незаживающую рану в ее душе.
– Я не сомневаюсь, папа, что твоя жизнь всегда была безупречна! Как же, Уоррен Кроули – верх безупречности и совершенства, сама добродетель! – В горячности забыв о его больном сердце, она уже почти кричала:
– Это ты виноват во всем! Ты и твой безобразный характер! Ты и твои отвратительные манеры!
Отец смертельно побледнел, схватился рукой за сердце. Только тогда Флоренс спохватилась и моментально заговорила шепотом:
– О, папа, прости! Мне не следовало…
– Ничего-ничего, продолжай кричать на немощного отца. Можешь даже ударить меня, я все стерплю…
Старик вдруг сделался жалким. Он сгорбился, губы его предательски дрожали. Казалось, еще немного, и он зарыдает.
Флоренс хотела подойти к нему, но отец предостерегающе выставил руку.
– Не смей ко мне приближаться! Всего одна ночь в его постели превратила тебя в отвратительную женщину с замашками уличной торговки. Где твое достоинство, куда подевалась твоя гордость?
Он выпрямился, задрал подбородок, всей позой выражая безмерное презрение к падшему существу.
– Ты вообще мне больше не дочь, раз решила поддерживать с ним отношения! Скажи честно: решила?
Флоренс вздрогнула. Да, он прав, она дала волю чувствам. Не надо продолжать эту дурацкую дискуссию, ни к чему хорошему это не приведет.
Она перевела дыхание.
– Мы с Константином поддерживаем твою точку зрения и считаем, что нам следует отговорить Джиллиан и Донадье от этой свадьбы…
– Надо же! Значит, между поцелуями и объятиями вы все-таки нашли время обсудить поведение ваших детей! – ядовито заметил отец.
– Прошу тебя, папа! – Флоренс умоляюще посмотрела на него и тяжело вздохнула, поймав на себе его непреклонный взгляд. – Мы постараемся уговорить их повременить, но они, возможно, ничего не захотят слушать.
Ты же сам видел, как они поглощены друг другом!
– Тебе не надо их уговаривать, тебе надо сказать свое веское материнское слово. На твоем месте я бы именно так и поступил.
Да, конечно, он поступил бы именно так.
Отец всегда был крайне прямолинеен и никогда не считался с мнением окружающих.
– Папа, не забывай: они оба вполне взрослые люди и вправе распоряжаться своей судьбой. Мы не можем так просто вмешаться и растоптать их чувства.
Отец стиснул зубы и процедил:
– На твоем месте я бы…
– Джиллиан хочет выйти замуж за Донадье! Она имеет на это полное право, так как любит его! Я точно знаю, что любит! – неожиданно для себя выкрикнула Флоренс.
– Да она еще сама не знает, чего хочет. Она слишком молода.
– В ее возрасте я уже была матерью, – тихо проговорила Флоренс.
– Вот именно! – Отец хлопнул ладонью по столу. – И что из этого вышло хорошего? Разве ты не понимаешь? Или предпочитаешь закрывать глаза на свою неудавшуюся жизнь?
Флоренс закусила губу. Ей не хотелось напоминать ему, что именно он настоял тогда на их свадьбе с Патриком. Сами-то они сразу поняли, что их связь была ошибкой. Но тут вмешался отец, и стало поздно принимать собственные решения. Вот и получается, что во всех ее несчастьях виноват только он. Только из-за его бестактного вмешательства ее жизнь оказалась разрушена.
Отец всегда считал свои решения правильными. И сейчас он ее не слышал, точнее, не желал слышать. С ним просто бесполезно было спорить, убеждать упрямца в чем-либо – напрасная трата времени. Тем более в эту минуту, когда усталость буквально валила Флоренс с ног.
Лицо ее посерело.
– Папа, давай закончим этот разговор, мне надо прилечь, что-то я неважно себя чувствую. Я немного отдохну, а вечером в кафе серьезно поговорю с Джиллиан. Прошу тебя, оставь меня одну. Займись своими кроссвордами, что ли.
Она в сотый раз подумала о том, что ей не следовало пить так много шампанского, но откуда же ей было знать, что оно так на нее подействует.
Глаза отца превратились в две щелки.
– А что, Стормволл и сегодня будет там?
Об этом Флоренс как-то не задумывалась, но после его вопроса поняла, что присутствие Константина сегодня просто неизбежно. Она сдвинула брови.
– Да, наверняка.
– В таком случае я тоже приду на эту вечеринку, даже если внучке это не понравится, – жестко произнес отец. – Специально приду.
Мне любопытно посмотреть, как доведет себя этот мерзавец теперь.
Флоренс негодующе уставилась на отца. Они же накануне условились, что именно сегодня он останется дома, ведь вчерашний праздник устраивался только затем, чтобы старика не утомила разгулявшаяся молодежь. А теперь его не пугает даже грохот оркестра, лишь бы только все было, как он хочет.
Флоренс почувствовала, что ей сейчас станет невмоготу.
– Делай как знаешь, папа. Но учти, если тебе там что-нибудь не понравится или вдруг станет плохо с сердцем, я не смогу сразу же сорваться и отвезти тебя домой, – через силу проговорила она.
– Ничего, раз-уж ты будешь так занята, я закажу такси, труд не велик, – усмехнулся он. – А если со мной действительно что случится, в этом виноваты будете все вы. И ты в особенности, Флоренс. Помни об этом всегда, днем и ночью, утром и вечером!
Господи, как же ей плохо! Неужели всего сутки назад все стояло на своих местах! Теперь ей казалось, что ее привычный мир перевернулся вверх дном.
Да, она любила и любит Константина. Два этих долгих года она просто боялась себе признаться в этом, заставляла себя не думать о нем. Ей было сравнительно легко справляться со своим чувством, не видя его ежесекундно перед глазами. Она понимала, что ее любовь обречена. Константин очарован прекрасной Оливией, заслонившей все в его жизни. Но эта их вчерашняя ночь! Господи, эта ночь!..
– До встречи, папа, – выдавила из себя Флоренс.
Она едва успела добраться до ванной, намочила холодной водой полотенце и прижала к горящему лбу.
Неужели это все из-за выпитого накануне шампанского? Или, может, она что-то не то съела во французском ресторанчике?
Флоренс посмотрелась в зеркало и не узнала себя. Ее лицо заливала смертельная бледность, на лбу выступили капельки пота. Из-за боли в животе на глаза навернулись слезы и застилали взгляд.
Она умылась ледяной водой и вытерлась жестким полотенцем. Потом с трудом вышла из ванной.
– Да, выгладишь ты не лучшим образом, – посмотрев на нее, констатировал отец, явно ждавший ее появления.
Флоренс вздохнула. Глупо было ожидать от него сочувствия.
– Надо было предупредить, что ты вчера перепила. – Отец смерил ее пренебрежительным взглядом. – Похмелье – вещь неприятная.
Он ждал, что дочь станет оправдываться, но с Флоренс словно подменили за прошедшую ночь.
– Теперь это не имеет значения, папа, – решительно тряхнув головой, сказала она. – Знаешь, мне, наверное, действительно лучше прилечь.
Отец продолжал осуждающе смотреть на нее.
Естественно, она ведь так и не спросила, принял ли он сегодня свое лекарство. Но ей было не до того.
Едва добравшись до кровати, она рухнула на нее в, нем была, раздеться уже не было сил.
Резкая боль охватила все ее тело.
Наконец Флоренс забылась беспокойным сном, время от времени постанывая. Ей становилось все хуже и хуже…
Что же это такое? – сквозь забытье подумала она. Кто ее будит?
Флоренс услышала какие-то странные звуки и с огромным трудом разлепила веки. Когда ей удалось наконец сфокусировать взгляд, она вздрогнула – перед ее кроватью стоял Константин собственной персоной.
– Что ты здесь делаешь? – Флоренс отстранила его руку. Видимо, до ее пробуждения он щупал ее лоб.
С отчаянным усилием она села. Константин опустился рядом с ней на краешек кровати, и в это мгновение в дверях появился ее отец.
– Какая наглость, Стормволл! Отшвырнул меня, старика, ворвался сюда, и…
– Вы же сами сказали, что Флоренс плохо, – резко прервал его Константин, – как же я мог не приехать!
– Что это вдруг? – Отец смерил Константина с ног до головы презрительным взглядом. – За последние два года Флоренс не раз болела, но тебя что-то не очень волновал сей факт. А тут вдруг такая тревога за ее здоровье! Потрудись впредь… И вообще, я попросил бы тебя!..
Да-да! Впредь и всегда!
– Мистер Кроули, вы не могли бы объясняться яснее? – с жесткой интонацией произнес Константин. – Разрази меня гром, если я что-нибудь понял из ваших слов!
Ей недоставало только их перепалки! Что этим двоим здесь понадобилось? И как Константин оказался в ее спальне?
Стормволл встал и решительно посмотрел на ее отца, который наконец сумел выразить свою мысль:
– Ты бросил Флоренс давно, и ее болезнь результат всех твоих дурных поступков.
– Если бы вы дали мне знать, что она больна, я бы, естественно, сразу же приехал! – огрызнулся Константин в ответ на язвительный упрек.
Губы отца искривились в усмешке.
– Я был вправе полагать, что тебе глубоко наплевать на ее самочувствие!
В глазах Константина вспыхнула холодная ярость, на скулах проступили красные пятна.
– Послушайте, мистер Кроули! Я ни разу не говорил с вами в повышенных тонах…
– Вот и продолжай поступать так!
–..только из-за Флоренс, – закончил свою фразу Константин, проигнорировав его замечание. – Но учтите, мое терпение небезгранично! Вы просто вздорный, мерзкий…
– Старикашка, да? – проскрипел отец Флоренс. – Ты ведь это хотел сказать? Обычно люди, подобные тебе, именно таким образом выражают свои мысли.
Константин сощурил глаза.
– Я не собирался затрагивать ваш возраст.
Как бы вы ко мне ни относились, я всегда уважал ваши седины. Но я не считаю нужным скрывать, что думаю о вас.
Пора вмешаться, подумала Флоренс, слишком много в обоих накопилось злости. Не хватало только, чтобы они сцепились как кошка с собакой!
– Извините, что прерываю ваш милый разговор… – начала она.
Константин вздрогнул, словно очнувшись.
Казалось, в пылу спора он совсем забыл о существовании Флоренс и ее слова внезапно вернули его к действительности.
– Но я думаю, что вы вполне могли бы его продолжить где-нибудь в другом месте.
На лице отца появилось надменное выражение.
– Хорошо, Флоренс, ты права. Пойду приготовлю тебе чаю.
Он по-военному четко повернулся и вышел.
Флоренс печально вздохнула. Вот ведь упрямец! Константину чаю так и не предложил. Он невзлюбил ее мужа сразу, но существуют же элементарные правил гостеприимства!
– Зачем ты явился, Константин?
Он усмехнулся.
– Хочешь сказать, что своим приходом я расстроил твоего драгоценного папашу? Тебя это волнует?
– Да, – сухо подтвердила Флоренс, – именно это.
Он передернул плечами.
– Час назад я позвонил сюда, чтобы сообщить тебе, что я снова беседовал с Донадье и Джиллиан и они готовы прислушаться к нашим доводам относительно поспешности их решения вступить в брак. Мы договорились завтра вечером все вместе в спокойной обстановке это обсудим. Я хотел тебя порадовать. Думал, мы поужинаем у меня, и…
– Константин, – прервала его Флоренс, – ты не ответил на мой вопрос. Итак, зачем ты сюда пришел?
– Неужели не ясно? Я позвонил, твой отец сообщил, что тебе плохо, и я…
– Что ж, я повторю тебе его слова. За два года ты ни разу не удостоил меня своим визитом. Не понимаю, что заставило тебя сейчас проявлять такую заботу.
Под ее насмешливым взглядом ему стало явно не по себе.
– Ну, я…
Что это? Константин смутился? Константин Стормволл? Это было так не похоже на него!
Он склонился над ней.
– Как ты себя чувствуешь?
– Константин! Не уходи от темы!
– Ты способна передвигаться?
– А что? – подозрительно спросила Флоренс.
– Да я просто прикидываю, кто из нас скорее добежит до двери.
– Что за чушь! О чем ты? Почему мне надо состязаться с тобой в беге? – невольно вырвалось у Флоренс, больше всего мечтающей как можно дольше оставаться в постели.
– После того, что я тебе скажу, ты просто не захочешь меня отсюда выпустить, – хмыкнул Константин.
– Да? И что же ты мне скажешь?
Он глубоко вздохнул.
– Вчера вечером, когда мы вернулись из ресторана…
– Я уже догадываюсь, что случилось после нашего возвращения, Константин, – вставила она, почувствовав, как кровь прилила к щекам.
Он внимательно посмотрел на нее и покачал головой.
– Вряд ли. Ты еще не щупала затылок?
– Затылок? – озадаченно повторила Флоренс. – Константин, перестань говорить загадками!
Константин кивнул.
– Хорошо. Все очень просто. У тебя там огромная шишка. В правой части затылка.
Флоренс потрогала указанное место и болезненно поморщилась.
– Вот видишь, я тебя не обманываю. Ты вчера упала перед моей дверью и так сильно стукнулась головой о ступени, что на некоторое время даже потеряла сознание. Вот я и волнуюсь, нет ли у тебя сотрясения мозга.
У Флоренс возникло ощущение, что он говорит о ком-то другом. Она ничего этого не помнила. Она упала? Стукнулась головой?
Потеряла сознание? Но ведь в это время он мог…
Она осуждающе и в то же время умоляюще посмотрела на Константина.
Перед этим Константин в полном молчании доставил ее на стоянку перед французским ресторанчиком. Флоренс, правда, пыталась возражать, уверяя его, что лучше вызвать такси. Он не желал ее слушать и все больше злился, а когда она вновь предложила оплатить вчерашний счет за ужин, вконец рассвирепел.
На стоянке Флоренс вежливо поблагодарила его за оказанное гостеприимство, но в ответ он все так же молча усмехнулся.
До дома она доехала с огромным трудом.
Сильно болел живот, голова раскалывалась, все тело, казалось, было охвачено огнем. Сейчас бы лечь в постель и отдохнуть – так нет, приходится выслушивать нравоучения отца. Это уж слишком!
– Если бы я провела ночь с кем-нибудь другим, ты бы не возражал! – вспылила Флоренс.
Довольно указывать ей, как жить! Она давно уже не ребенок, но до сих пор вынуждена отчитываться за каждый свой шаг. Она имеет право ночевать, где и с кем ей заблагорассудится!
Отец поднялся из кресла. Он был высок и строен, ни капельки лишнего жира, что в его возрасте нечастое явление.
– Я не желаю, чтобы моя дочь вела себя как… как уличная девка! – заявил он, глядя на Флоренс сверху вниз.
– Константин – мой муж, папа, не забывай это, – напряженным тоном произнесла Флоренс. Еще секунда – и она взорвется. Или упадет в обморок.
– Вздор! Через месяц-другой…
– Я не желаю говорить на эту тему! – с достоинством сказала Флоренс, прерывая отца.
Она находилась на грани истерики.
– Ты и тогда не желала говорить на эту тему, когда узнала, что у этого человека…
– У него есть имя! – Бледное лицо Флоренс покрылось пятнами.
–..что у этого Стормволла, – ядовито продолжил отец, – интрижка с замужней женщиной, что он изменял тебе все время, пока вы жили вместе!
Старик прерывисто дышал. От праведного гнева лицо его побагровело.
Флоренс мгновенно успокоилась. Сама виновата, незачем было тогда вводить отца в курс дела, не надо было рассказывать ему о той женщине., Спустя два месяца после их свадьбы у Флоренс наконец-то открылись глаза на истинную причину, по которой Александрина так хотела, чтобы сын как можно скорее женился. Оказывается, он любил замужнюю женщину!
Александрина, в восторге от того, что ее сватовство удалось, поведала об этом шепотом Флоренс, когда та однажды села почитать ей немного перед сном.
– Понимаешь, Константин все надеялся, что Оливия уйдет от мужа. А я знала, что он только зря теряет время, ведь жизнь проходит так быстро! – Пожилая женщина замолчала и поморщилась. Теперь боли мучили ее почти постоянно. – Оливия никогда не оставит мужа, я это давно поняла.
Александрина задумчиво покачала головой.
Седые волосы были все так же аккуратно уложены ее парикмахером, по-прежнему приходившим дважды в неделю. На изнуренное болезнью лицо, превозмогая страшные боли, она продолжала ежедневно накладывать косметику.
Флоренс слушала как во сне, слова доходили до сознания словно сквозь липкий густой туман. Константин любит другую. Господи, вот кошмар!
Александрина продолжала говорить о проблемах своего сына, не подозревая об эффекте, который только что сказанное произвело на Флоренс. Она была уверена, что Константин во всем признался жене.
– Конечно, ее решение не бросать мужа, навсегда прикованного к инвалидному креслу, достойно всяческого уважения. Ведь с той аварии прошло уже столько лет! Оливия – мужественный человек, но у них с Константином нет будущего, да и, по правде говоря, не было никогда. Обожествлять женщину еще недостаточно, надо находиться рядом с нею каждый день, физически ощущать ее присутствие и старость встретить вместе.
Александрина нахмурилась, подумав о своем столь раннем вдовстве. У нее, такой красивой женщины, было много возможностей найти супруга, но она решила посвятить свою жизнь Константину.
Флоренс аккуратно сложила газету, ничем не выдав своего волнения, и отодвинула ее в сторону.
– Наверное, им обоим очень тяжело, – сказала она, удивляясь своему спокойствию.
Константин давно влюблен в другую! Вот почему он так и не женился снова: его избранница несвободна. А Флоренс думала, что все его мысли заняты лишь матерью и работой, работой и матерью. Теперь ей стали понятны его частые отлучки из дому, когда он ссылался на срочные вызовы в больницу.
Александрина скривила губы в скептической усмешке.
– Знаешь, мне иногда кажется, что Оливии нравилось ее положение замужней женщины, за которой ухаживает такой завидный холостяк. Она упивается своей самоотверженностью и умением нравится другим. Ей и Константина доставляло удовольствие держать на коротком поводке, то даря ему надежду, то возводя непреодолимые преграды. Я даже не могу выразить, как счастлива, что Константин влюбился в тебя! – Она тепло улыбнулась Флоренс. – За эти годы я так исстрадалась, глядя на него!
Флоренс представила, как, должно быть, мучается сам Константин, в своей решительности доходящий иногда до беспощадности, понимая, что не может соединиться с любимой женщиной, муж которой прикован к инвалидному креслу.
Но какую же огромную ошибку совершила Флоренс, рассказав об Оливии своему отцу в тот день, когда, покинув Александрину, бросилась к нему, чтобы излить душу! Он и так недолюбливал Константина, а тут и вовсе впал в неистовство и стал требовать немедленного разрыва. Конечно, он был не в курсе их отношений и не знал, что их супружество чисто формальное, поэтому ему и в голову не приходило, что Флоренс не вправе устроить Константину скандал и уйти, громко хлопнув дверью.
Да и никто этого не знал, равно как и того, какой болью отозвались откровения Александрины в душе Флоренс, даже самой себе боявшейся признаться в том, что она полюбила Константина…
И в день похорон Александрины она отдалась ему с любовью, иначе ничего бы не получилось.
Одного только понимания, что она в этот момент ему необходима, было бы недостаточно. Но Константин слишком легко позволил ей уйти, из чего она сделала вывод, что Оливия по-прежнему занимает в его сердце главенствующее место.
Сейчас же, подумала Флоренс, он не хочет ставить разводом точку в их отношениях только потому, что не может немедленно жениться на женщине, которую любит…
Отец громким возгласом прервал ее размышления:
– Как мы поступим с Джиллиан и ее идиотским решением выйти за его сына? Надо спасать нашу семью!
Флоренс вздрогнула от неожиданности.
– Да-да, я все знаю. Сегодня мне звонили уйма знакомых и друзей с поздравлениями по поводу… знаменательного события, – съязвил старик.
Она с трудом поднесла руку к виску и начала осторожно его массировать.
– Но Джиллиан сама выбрала в мужья Донадье…
Отец презрительно усмехнулся.
– А что, если он окажется таким же негодяем, как и его папаша? – злым голосом выкрикнул он.
– С чего ты взял, что Константин негодяй? – возмутилась Флоренс.
– А как иначе назвать человека, имеющего жену и гуляющего на стороне?
Серые глаза Флоренс вспыхнули огнем. Отец затронул незаживающую рану в ее душе.
– Я не сомневаюсь, папа, что твоя жизнь всегда была безупречна! Как же, Уоррен Кроули – верх безупречности и совершенства, сама добродетель! – В горячности забыв о его больном сердце, она уже почти кричала:
– Это ты виноват во всем! Ты и твой безобразный характер! Ты и твои отвратительные манеры!
Отец смертельно побледнел, схватился рукой за сердце. Только тогда Флоренс спохватилась и моментально заговорила шепотом:
– О, папа, прости! Мне не следовало…
– Ничего-ничего, продолжай кричать на немощного отца. Можешь даже ударить меня, я все стерплю…
Старик вдруг сделался жалким. Он сгорбился, губы его предательски дрожали. Казалось, еще немного, и он зарыдает.
Флоренс хотела подойти к нему, но отец предостерегающе выставил руку.
– Не смей ко мне приближаться! Всего одна ночь в его постели превратила тебя в отвратительную женщину с замашками уличной торговки. Где твое достоинство, куда подевалась твоя гордость?
Он выпрямился, задрал подбородок, всей позой выражая безмерное презрение к падшему существу.
– Ты вообще мне больше не дочь, раз решила поддерживать с ним отношения! Скажи честно: решила?
Флоренс вздрогнула. Да, он прав, она дала волю чувствам. Не надо продолжать эту дурацкую дискуссию, ни к чему хорошему это не приведет.
Она перевела дыхание.
– Мы с Константином поддерживаем твою точку зрения и считаем, что нам следует отговорить Джиллиан и Донадье от этой свадьбы…
– Надо же! Значит, между поцелуями и объятиями вы все-таки нашли время обсудить поведение ваших детей! – ядовито заметил отец.
– Прошу тебя, папа! – Флоренс умоляюще посмотрела на него и тяжело вздохнула, поймав на себе его непреклонный взгляд. – Мы постараемся уговорить их повременить, но они, возможно, ничего не захотят слушать.
Ты же сам видел, как они поглощены друг другом!
– Тебе не надо их уговаривать, тебе надо сказать свое веское материнское слово. На твоем месте я бы именно так и поступил.
Да, конечно, он поступил бы именно так.
Отец всегда был крайне прямолинеен и никогда не считался с мнением окружающих.
– Папа, не забывай: они оба вполне взрослые люди и вправе распоряжаться своей судьбой. Мы не можем так просто вмешаться и растоптать их чувства.
Отец стиснул зубы и процедил:
– На твоем месте я бы…
– Джиллиан хочет выйти замуж за Донадье! Она имеет на это полное право, так как любит его! Я точно знаю, что любит! – неожиданно для себя выкрикнула Флоренс.
– Да она еще сама не знает, чего хочет. Она слишком молода.
– В ее возрасте я уже была матерью, – тихо проговорила Флоренс.
– Вот именно! – Отец хлопнул ладонью по столу. – И что из этого вышло хорошего? Разве ты не понимаешь? Или предпочитаешь закрывать глаза на свою неудавшуюся жизнь?
Флоренс закусила губу. Ей не хотелось напоминать ему, что именно он настоял тогда на их свадьбе с Патриком. Сами-то они сразу поняли, что их связь была ошибкой. Но тут вмешался отец, и стало поздно принимать собственные решения. Вот и получается, что во всех ее несчастьях виноват только он. Только из-за его бестактного вмешательства ее жизнь оказалась разрушена.
Отец всегда считал свои решения правильными. И сейчас он ее не слышал, точнее, не желал слышать. С ним просто бесполезно было спорить, убеждать упрямца в чем-либо – напрасная трата времени. Тем более в эту минуту, когда усталость буквально валила Флоренс с ног.
Лицо ее посерело.
– Папа, давай закончим этот разговор, мне надо прилечь, что-то я неважно себя чувствую. Я немного отдохну, а вечером в кафе серьезно поговорю с Джиллиан. Прошу тебя, оставь меня одну. Займись своими кроссвордами, что ли.
Она в сотый раз подумала о том, что ей не следовало пить так много шампанского, но откуда же ей было знать, что оно так на нее подействует.
Глаза отца превратились в две щелки.
– А что, Стормволл и сегодня будет там?
Об этом Флоренс как-то не задумывалась, но после его вопроса поняла, что присутствие Константина сегодня просто неизбежно. Она сдвинула брови.
– Да, наверняка.
– В таком случае я тоже приду на эту вечеринку, даже если внучке это не понравится, – жестко произнес отец. – Специально приду.
Мне любопытно посмотреть, как доведет себя этот мерзавец теперь.
Флоренс негодующе уставилась на отца. Они же накануне условились, что именно сегодня он останется дома, ведь вчерашний праздник устраивался только затем, чтобы старика не утомила разгулявшаяся молодежь. А теперь его не пугает даже грохот оркестра, лишь бы только все было, как он хочет.
Флоренс почувствовала, что ей сейчас станет невмоготу.
– Делай как знаешь, папа. Но учти, если тебе там что-нибудь не понравится или вдруг станет плохо с сердцем, я не смогу сразу же сорваться и отвезти тебя домой, – через силу проговорила она.
– Ничего, раз-уж ты будешь так занята, я закажу такси, труд не велик, – усмехнулся он. – А если со мной действительно что случится, в этом виноваты будете все вы. И ты в особенности, Флоренс. Помни об этом всегда, днем и ночью, утром и вечером!
Господи, как же ей плохо! Неужели всего сутки назад все стояло на своих местах! Теперь ей казалось, что ее привычный мир перевернулся вверх дном.
Да, она любила и любит Константина. Два этих долгих года она просто боялась себе признаться в этом, заставляла себя не думать о нем. Ей было сравнительно легко справляться со своим чувством, не видя его ежесекундно перед глазами. Она понимала, что ее любовь обречена. Константин очарован прекрасной Оливией, заслонившей все в его жизни. Но эта их вчерашняя ночь! Господи, эта ночь!..
– До встречи, папа, – выдавила из себя Флоренс.
Она едва успела добраться до ванной, намочила холодной водой полотенце и прижала к горящему лбу.
Неужели это все из-за выпитого накануне шампанского? Или, может, она что-то не то съела во французском ресторанчике?
Флоренс посмотрелась в зеркало и не узнала себя. Ее лицо заливала смертельная бледность, на лбу выступили капельки пота. Из-за боли в животе на глаза навернулись слезы и застилали взгляд.
Она умылась ледяной водой и вытерлась жестким полотенцем. Потом с трудом вышла из ванной.
– Да, выгладишь ты не лучшим образом, – посмотрев на нее, констатировал отец, явно ждавший ее появления.
Флоренс вздохнула. Глупо было ожидать от него сочувствия.
– Надо было предупредить, что ты вчера перепила. – Отец смерил ее пренебрежительным взглядом. – Похмелье – вещь неприятная.
Он ждал, что дочь станет оправдываться, но с Флоренс словно подменили за прошедшую ночь.
– Теперь это не имеет значения, папа, – решительно тряхнув головой, сказала она. – Знаешь, мне, наверное, действительно лучше прилечь.
Отец продолжал осуждающе смотреть на нее.
Естественно, она ведь так и не спросила, принял ли он сегодня свое лекарство. Но ей было не до того.
Едва добравшись до кровати, она рухнула на нее в, нем была, раздеться уже не было сил.
Резкая боль охватила все ее тело.
Наконец Флоренс забылась беспокойным сном, время от времени постанывая. Ей становилось все хуже и хуже…
Что же это такое? – сквозь забытье подумала она. Кто ее будит?
Флоренс услышала какие-то странные звуки и с огромным трудом разлепила веки. Когда ей удалось наконец сфокусировать взгляд, она вздрогнула – перед ее кроватью стоял Константин собственной персоной.
– Что ты здесь делаешь? – Флоренс отстранила его руку. Видимо, до ее пробуждения он щупал ее лоб.
С отчаянным усилием она села. Константин опустился рядом с ней на краешек кровати, и в это мгновение в дверях появился ее отец.
– Какая наглость, Стормволл! Отшвырнул меня, старика, ворвался сюда, и…
– Вы же сами сказали, что Флоренс плохо, – резко прервал его Константин, – как же я мог не приехать!
– Что это вдруг? – Отец смерил Константина с ног до головы презрительным взглядом. – За последние два года Флоренс не раз болела, но тебя что-то не очень волновал сей факт. А тут вдруг такая тревога за ее здоровье! Потрудись впредь… И вообще, я попросил бы тебя!..
Да-да! Впредь и всегда!
– Мистер Кроули, вы не могли бы объясняться яснее? – с жесткой интонацией произнес Константин. – Разрази меня гром, если я что-нибудь понял из ваших слов!
Ей недоставало только их перепалки! Что этим двоим здесь понадобилось? И как Константин оказался в ее спальне?
Стормволл встал и решительно посмотрел на ее отца, который наконец сумел выразить свою мысль:
– Ты бросил Флоренс давно, и ее болезнь результат всех твоих дурных поступков.
– Если бы вы дали мне знать, что она больна, я бы, естественно, сразу же приехал! – огрызнулся Константин в ответ на язвительный упрек.
Губы отца искривились в усмешке.
– Я был вправе полагать, что тебе глубоко наплевать на ее самочувствие!
В глазах Константина вспыхнула холодная ярость, на скулах проступили красные пятна.
– Послушайте, мистер Кроули! Я ни разу не говорил с вами в повышенных тонах…
– Вот и продолжай поступать так!
–..только из-за Флоренс, – закончил свою фразу Константин, проигнорировав его замечание. – Но учтите, мое терпение небезгранично! Вы просто вздорный, мерзкий…
– Старикашка, да? – проскрипел отец Флоренс. – Ты ведь это хотел сказать? Обычно люди, подобные тебе, именно таким образом выражают свои мысли.
Константин сощурил глаза.
– Я не собирался затрагивать ваш возраст.
Как бы вы ко мне ни относились, я всегда уважал ваши седины. Но я не считаю нужным скрывать, что думаю о вас.
Пора вмешаться, подумала Флоренс, слишком много в обоих накопилось злости. Не хватало только, чтобы они сцепились как кошка с собакой!
– Извините, что прерываю ваш милый разговор… – начала она.
Константин вздрогнул, словно очнувшись.
Казалось, в пылу спора он совсем забыл о существовании Флоренс и ее слова внезапно вернули его к действительности.
– Но я думаю, что вы вполне могли бы его продолжить где-нибудь в другом месте.
На лице отца появилось надменное выражение.
– Хорошо, Флоренс, ты права. Пойду приготовлю тебе чаю.
Он по-военному четко повернулся и вышел.
Флоренс печально вздохнула. Вот ведь упрямец! Константину чаю так и не предложил. Он невзлюбил ее мужа сразу, но существуют же элементарные правил гостеприимства!
– Зачем ты явился, Константин?
Он усмехнулся.
– Хочешь сказать, что своим приходом я расстроил твоего драгоценного папашу? Тебя это волнует?
– Да, – сухо подтвердила Флоренс, – именно это.
Он передернул плечами.
– Час назад я позвонил сюда, чтобы сообщить тебе, что я снова беседовал с Донадье и Джиллиан и они готовы прислушаться к нашим доводам относительно поспешности их решения вступить в брак. Мы договорились завтра вечером все вместе в спокойной обстановке это обсудим. Я хотел тебя порадовать. Думал, мы поужинаем у меня, и…
– Константин, – прервала его Флоренс, – ты не ответил на мой вопрос. Итак, зачем ты сюда пришел?
– Неужели не ясно? Я позвонил, твой отец сообщил, что тебе плохо, и я…
– Что ж, я повторю тебе его слова. За два года ты ни разу не удостоил меня своим визитом. Не понимаю, что заставило тебя сейчас проявлять такую заботу.
Под ее насмешливым взглядом ему стало явно не по себе.
– Ну, я…
Что это? Константин смутился? Константин Стормволл? Это было так не похоже на него!
Он склонился над ней.
– Как ты себя чувствуешь?
– Константин! Не уходи от темы!
– Ты способна передвигаться?
– А что? – подозрительно спросила Флоренс.
– Да я просто прикидываю, кто из нас скорее добежит до двери.
– Что за чушь! О чем ты? Почему мне надо состязаться с тобой в беге? – невольно вырвалось у Флоренс, больше всего мечтающей как можно дольше оставаться в постели.
– После того, что я тебе скажу, ты просто не захочешь меня отсюда выпустить, – хмыкнул Константин.
– Да? И что же ты мне скажешь?
Он глубоко вздохнул.
– Вчера вечером, когда мы вернулись из ресторана…
– Я уже догадываюсь, что случилось после нашего возвращения, Константин, – вставила она, почувствовав, как кровь прилила к щекам.
Он внимательно посмотрел на нее и покачал головой.
– Вряд ли. Ты еще не щупала затылок?
– Затылок? – озадаченно повторила Флоренс. – Константин, перестань говорить загадками!
Константин кивнул.
– Хорошо. Все очень просто. У тебя там огромная шишка. В правой части затылка.
Флоренс потрогала указанное место и болезненно поморщилась.
– Вот видишь, я тебя не обманываю. Ты вчера упала перед моей дверью и так сильно стукнулась головой о ступени, что на некоторое время даже потеряла сознание. Вот я и волнуюсь, нет ли у тебя сотрясения мозга.
У Флоренс возникло ощущение, что он говорит о ком-то другом. Она ничего этого не помнила. Она упала? Стукнулась головой?
Потеряла сознание? Но ведь в это время он мог…
Она осуждающе и в то же время умоляюще посмотрела на Константина.
7
Флоренс явно ждала, что он рассеет ее сомнения относительно того, что именно произошло прошлой ночью. Но он предпочел пока ничего не уточнять.