Поллок Марта. Розовый сад

   С другой стороны, она все еще пыталась вспомнить, что же произошло между ними минувшей ночью.
   Константин, слава Богу, так и не проснулся, поэтому не мог увидеть смятения в ее глазах.
   Внезапно он шевельнулся во сне, словно почувствовав, что в палату кто-то вошел. Флоренс уловила его движение, но не открыла глаз, наслаждаясь тишиной и спокойствием и представляя, как он потягивается со сна.
   – Она еще не просыпалась? – шепотом спросила его женщина, и Флоренс узнала голос оперировавшего ее хирурга.
   – Нет, только пару раз что-то пробормотала. – Константин зевнул. – Я и сам как-то незаметно заснул.
   – Поезжай домой, – все так же тихо сказала доктор Мэйсон. – Когда она проснется, я тебе позвоню. Ты только не волнуйся, с ней все будет в порядке.
   – Я и не волнуюсь. Что ты! Просто я обещал Флоренс не покидать ее и собираюсь сдержать слово. Мне это совсем не трудно.
   Флоренс почувствовала раскаяние. Ей не следовало требовать от него таких жертв. Ему надо было хорошенько выспаться, а она… Она поступила как эгоистка. Но как же теперь вмешаться в их разговор, ведь она так убедительно изображает, что спит…
   Ее размышления были прерваны словами Константина:
   – И вообще, почему бы тебе самой не поехать домой и не выспаться. Ты ведь знаешь, я не хуже тебя сделаю все, что потребуется. Так что нет никакого смысла нам обоим оставаться тут. Я-то, так или иначе, никуда не уеду.
   – Ты уверен, что тебе не потребуется моя помощь? – засомневалась доктор Мэйсон.
   – Конечно. И… спасибо тебе, Оливия, – потеплевшим голосом добавил Константин.
   Через секунду дверь мягко закрылась.
   Оливия! Флоренс с трудом поверила собственным ушам. Вот оно что! Доктор Мэйсон, коллега Константина, и была его любовницей, той самой Оливией, в которую он влюблен с давних пор!

8

   Утром Флоренс по-новому взглянула на вошедшую к ней доктора Мэйсон. Теперь-то ей все было известно!
   Накануне, когда эта женщина вышла из палаты, Флоренс еще долго притворялась спящей.
   Константин беспокойно расхаживал взад-вперед, но даже это не могло вывести ее из оцепенения. Ей сделала операцию его любовница!
   В своих мыслях она почему-то представляла себе Оливию этакой смазливой пухленькой бабенкой с крашеными волосами. Именно такими показывали разлучниц в кинофильмах, о таких она читала в слезливых дамских романах.
   Такой она видела эту страдалицу около инвалидного кресла мужа, навсегда оставшегося калекой после автокатастрофы.
   Но Оливия Мэйсон, высокая брюнетка с горделивой осанкой, являла собой совсем другой тип женщины. К тому же была опытным хирургом, с мнением которого Константин явно считался. Флоренс вдруг подумала, что было бы много лучше, если бы Оливия оказалось той недалекой женщиной, которую она придумала два года назад…
   Наконец Флоренс очнулась от забытья. Константин сразу же бросился к ней. Она уверила его, что чувствует себя прекрасно и никакого повода для беспокойства нет.
   Флоренс твердо решила молчать о том, что слышала ночью. Ей было стыдно за свою минутную слабость, заставившую ее просить Константина побыть рядом, поэтому сейчас она намеренно говорила с ним ровным тоном. Боже праведный, надо же быть такой дурой! Если бы Александрина ее предупредила, если бы только намекнула…
   Константин склонился к ней, встревоженно всматриваясь в лицо Флоренс. И ей далеко не сразу удалось уговорить его поехать домой и отдохнуть.
   И вот теперь Оливия, посвежевшая и раскрасневшаяся от быстрой ходьбы, вошла в ее палату.
   Она обязана наведаться ко мне после ночной операции, подумала Флоренс. Это ее профессиональный долг. Флоренс изо всех сил старалась, чтобы ее голос звучал ровно, она ничем не хотела выдать своих чувств. Но мысли помимо ее воли постоянно возвращались к тому, что она узнала ночью.
   Они были коллегами, значит, Константин мог проводить с Оливией сколько угодно времени, отсюда и его частые отлучки из дому.
   Нет, он не обманывал Флоренс, не кривил душой – он действительно уезжал в свою больницу!
   Теперь все встало на свои места.
   Интересно, что думала о ней Оливия? Какой представляла себе женщину, с которой по необходимости связал свою судьбу Константин? Вчера в смотровом кабинете он открыто называл ее, Флоренс, своей женой…
   Оливия Мэйсон приступила к осмотру, мягкими чуткими пальцами прощупывая ее живот.
   – Осложнений, думаю, не предвидится, – произнесла она. – К концу недели вы, наверное, сможете покинуть больницу.
   Закончив осмотр, она осторожно укрыла Флоренс одеялом.
   Только через неделю? – мысленно ужаснулась молодая женщина.
   – И когда же я смогу приступить к работе?
   – Как только я тебе разрешу, – послышался от двери уверенный голос Константина, предвосхитивший ответ Оливии.
   Флоренс повернула к нему голову.
   Константин стоял на пороге палаты, широко расставив ноги и заложив руки за спину.
   – Я только хотела спросить…
   – Я знаю все, о чем ты хотела спросить, Флоренс. Надеюсь, вопрос исчерпан? – Кивнув Оливии, он решительным шагом подошел к кровати Флоренс. – Послушай, что я тебе скажу. Ты сможешь снова заняться делами только тогда, когда я решу, что ты для этого хорошо себя чувствуешь. Я достаточно ясно излагаю свои мысли?
   Константин немного помолчал, давая ей возможность обдумать его слова, потом продолжил:
   – Ну так вот. Сегодня утром я позвонил твоей помощнице Виктории. И она уверила меня, что отлично управится в магазине…
   – Ты… ты не имел права! – возмутилась Флоренс. – Почему ты вмешиваешься в мои дела?
   Она попыталась сесть на кровати, но, застонав, медленно опустилась на подушки.
   – А я считаю, что у меня есть на это право, – возразил ей Константин с присущей ему непреклонностью. – Ты упускаешь из виду, что магазин находится в принадлежащем мне доме.
   Гнев ударил в голову Флоренс, на минуту заставив забыть о боли.
   – Ах вот что тебя волнует! Наконец-то я все поняла! Не стоит так беспокоиться, Константин! Я выкупила магазин, выкуплю и весь дом, дай только время!
   – Но ведь сейчас, сию секунду, ты не можешь это сделать. – Как ни странно, но он перешел на вкрадчивый шепот.
   – Ты… ты… – Задохнувшись от возмущения, Флоренс не смогла продолжить.
   – Думаю, мне надо оставить вас наедине, – вдруг сказала доктор Мэйсон. На ее губах играла еле заметная улыбка. Лукаво взглянув на Константина, она спросила:
   – Приготовить тебе кофе?
   – Это было бы прекрасно. Сделай такой, как всегда, – кивнул он ей, не отрывая глаз от Флоренс. – Я скоро приду.
   И Оливия вышла из палаты.
   Флоренс пришла в отчаяние. Только что, нисколько не смущаясь ее присутствия, эти двое открыто признавались друг другу в своих чувствах. «Чашечку кофе, милый?» «Ах да, дорогая, спасибо, как это любезно с твоей стороны!»
   Конечно, она не могла претендовать на Константина, ведь они никогда по-настоящему не были мужем и женой. Вся эта игра в супружество была задумана только ради спокойствия умирающей Александрины. Теперь же они вообще находились в стадии развода, и Оливия, ее соперница, не могла этого не знать.
   Константин хотел было что-то сказать, но тут заметил, что по щекам Флоренс заструились слезы.
   – Черт возьми, – помимо воли вырвалось у него. – Не надо, Флоренс, успокойся. – Он присел на край кровати и обнял ее за плечи. – Я, конечно, полный идиот! Тоже мне, опытный врач, – с отвращением добавил он. – Ты только что перенесла операцию под общим наркозом, а я ору у твоей постели, словно эстрадный певец перед микрофоном! Прости меня. Я просто хотел, чтобы ты поняла, как я волнуюсь о твоем здоровье. Правда, получилось это у меня довольно неуклюже. Но я не хотел тебя расстраивать. Честное слово!..
   И тут Флоренс разрыдалась по-настоящему, содрогаясь всем телом в его объятиях. Он, конечно, не понял причину ее слез. Подумаешь, повысил на нее голос! Дело было совсем в другом. Сейчас он уйдет и будет наслаждаться кофе в обществе своей любовницы. И он имеет на это право, так что рыдать глупо, но Флоренс никак не могла остановиться.
   Константин ласково погладил ее по спине.
   – Если ты не прекратишь, мы с тобой оба утонем в твоих слезах.
   Флоренс всхлипнула и улыбнулась.
   – Извини. – Она немного отодвинулась от него и снова всхлипнула. – Не понимаю, что со мной.
   Она откинула со лба волосы и вытерла мокрые глаза.
   – Ничего, это естественная реакция, – махнул рукой Константин. – После общего наркоза такое частенько случается.
   Флоренс откинулась на подушки и прерывисто вздохнула.
   – А твоя уверенность в том, что ты можешь решать за других, от чего? – спросила она с легкой насмешкой.
   Константин тряхнул головой и хмыкнул.
   – Признаю, что мне следовало быть более сдержанным, я не должен был так распускаться.
   Но Виктория действительно справится со всеми делами, поверь мне…
   – Вот видишь, ты опять обижаешь меня. Ведь твои слова означают, что мое присутствие в магазине вовсе не обязательно. Неужели ты не понимаешь? – с грустью в голосе произнесла Флоренс.
   – Я совсем не это хотел сказать. У меня и в мыслях не было ничего подобного!
   Константин перевел взгляд с лица Флоренс на ее грудь, едва прикрытую одеялом. И глаза его потемнели.
   Сердце Флоренс учащенно забилось. Но она прогнала прочь мгновенно возникшие эротические видения и сделала вид, будто не заметила вспыхнувшего в его глазах желания. Так или иначе, но кофе он будет пить со своей Оливией! А потом, когда закончится их дежурство… Нет, нельзя думать об этом, а то она опять разрыдается.
   – Где мои родные? Ты им звонил сегодня? – справившись с собой, ровным голосом спросила она.
   – О Боже, совсем забыл! – воскликнул Константин. – Когда только вошел в палату, я собирался спросить, в состоянии ли ты принимать посетителей. Но потом несколько отвлекся… Джиллиан с восьми утра рвется к тебе.
   Донадье тоже хочет тебя видеть. Утром, вернувшись домой, я застал там их обоих.
   Джиллиан провела ночь в его доме! Вдвоем с Донадье!
   – Они встретили меня в гостиной и буквально засыпали вопросами.
   Флоренс вспомнила об отце. Вчера он приехал в больницу вместе с ними, но с тех пор прошло много времени. Он мог бы уже появиться и поинтересоваться, как чувствует себя его родная дочь, – А отец?
   Константин нахмурился, заметив, что по ее лицу пробежала тень.
   – Я вчера спустился к нему, чтобы рассказать о твоем состоянии. Потом он вызвал такси – ты была не права, он поступает вполне разумно, – и уехал домой. С тех пор он не звонил и не появлялся, – мягко сказал Константин, пожав плечами. – Думаю, что с твоим отцом все в порядке…
   Удивительно, как чутко он улавливает ее настроение!
   – Я ему сама позвоню попозже…
   – Флоренс, ты больная, тебе удалили аппендикс. Так пусть он хоть раз в жизни проявит о тебе заботу! – Константин не на шутку рассердился. – Я настаиваю как врач. Ты сейчас должна забыть о своем отце, да и о Джиллиан тоже. Они не пропадут, уверяю тебя.
   Думай только о себе и о своем здоровье. Ничего с твоими родными не случится. В твоем состоянии нельзя волноваться. После операции-то!
   Легко сказать – не волноваться!
   Константин ушел и через несколько минут вернулся с Джиллиан и Донадье. Флоренс уже стала привыкать к тому, что эта пара теперь все время появляется вместе. Веселое личико дочери несколько приободрила ее.
   В руках Джиллиан держала огромный букет гвоздик. Она поцеловала мать в щеку и сразу же защебетала:
   – Мамочка, вечер удался на славу! Какая жалость, что с тобой приключилось такое! Но ведь операция чепуховая, в наше время врачи творят настоящие чудеса. При желании могут и голову пришить, не то что удалить отросток слепой кишки!
   – Знаю, знаю, можешь не продолжать. «Как ужасно, мамочка, но какое счастье, что все уже позади», – улыбаясь, передразнила ее Флоренс.
   – Здорово у тебя получилось, такие таланты надо беречь, – усмехнувшись, сказал Константин и обратился к Джиллиан:
   – Кстати, я только что пытался убедить твою маму, что ты прекрасно справишься без нее и найдешь время и возможность позаботиться о дедушке. А она чуть не разорвала меня на мелкие клочки.
   Джиллиан плюхнулась на край кровати. И с удивлением посмотрела на него.
   – Поэтому я прошу поддержать меня, – заключил Константин с тяжелым вздохом, всем своим видом показывая, что женская логика ему недоступна.
   Ну и хитрец, подумала Флоренс. Уж а чем, в чем, а в женщинах он разбирается великолепно, с легкостью ими манипулируя. Исключение составила лишь Оливия Мэйсон, на которой он так и не смог жениться. Да и то, если бы не чрезвычайные обстоятельства, они бы давно были вместе. От этой мысли лицо Флоренс невольно омрачилось.
   Донадье улыбнулся отцу.
   – Мне тоже понравилось, как Флоренс изобразила Джиллиан. Мне бы такие способности.
   Константин возвел глаза к потолку и шутливо воскликнул:
   – Нет в мире совершенства!
   – Это точно, – присоединилась к ним Джиллиан. – Но мне кое-что перепало по наследству. Могу поделиться. – И девушка заговорщически подмигнула обоим.
   Да, эта троица прекрасно спелась, снова подумала Флоренс. И в глубине души почувствовала зависть.
   Константин сразу же заметил, что она покраснела. Он подошел к кровати, взял Флоренс за запястье и пощупал пульс. И когда только она научится владеть собой! Вот Оливия наверняка не вспыхивает по каждому пустячному поводу.
   – Мы немного утомили маму, – твердо произнес Константин и посмотрел на Флоренс. Между прочим, Джиллиан, ты рискуешь вызвать гнев старшей медсестры, если она застанет тебя сидящей на постели. Это строжайше запрещено.
   – Что за ерунда! – воскликнула девушка, но все-таки встала.
   Флоренс перестала следить за ходом их разговора, ею и впрямь вдруг овладела страшная усталость. Она была рада, что Джиллиан и Донадье пришли ее проведать, но их непродолжительный визит действительно утомил ее. Она с мольбой посмотрела на Константина.
   – Все, хватит, ребята, – быстро скомандовал он и легонько подтолкнул их к двери. – Надеюсь, вы убедились воочию, что я вас не обманул и Флоренс хорошо перенесла операцию. Но длительные посещения ей пока что противопоказаны. Она должна как можно больше спать.
   – Но…
   – Мы…
   – Довольно. В конце концов я ее лечащий врач! – отрезал Константин не терпящим возражения тоном.
   – Не правда, мой лечащий врач – доктор Мэйсон, – слабым голосом возразила Флоренс.
   Лучше бы ей промолчать. Константин так и взвился, услышав ее слова.
   – И тем не менее ты будешь делать то, что скажу я!.. Ну, что там еще? – нахмурившись, спросил он, резко поворачиваясь к двери.
   В коридоре послышались громкие голоса. Недовольно поджав губы, Константин рывком распахнул дверь и едва не был сбит с ног. Отец Флоренс буквально ворвался в палату, отпихнув рукой Константина. За ним следом возникла запыхавшаяся медсестра. Совсем старик не думает о своем сердце, вяло подумала Флоренс.
   – Извините, доктор Стормволл! – Голос медсестры срывался, щеки пылали от негодования. – Честное слово, я пыталась остановить этого господина…
   – Какой я вам «господин»! Я отец миссис Стормволл! – рявкнул старик.
   Это не произвело на медсестру ни малейшего впечатления. Она по-прежнему с расстроенным видом смотрела на Константина.
   Тот успокаивающе улыбнулся ей.
   – Все в порядке, сестра, вы не виноваты.
   Через минуту мы уйдем отсюда все вместе и дадим наконец миссис Стормволл отдохнуть.
   Ступайте, я за всем прослежу сам.
   Молоденькая сестра облегченно вздохнула и послушно вышла из палаты.
   – Миссис Стормволл, – фыркнув, повторил отец. – Дурацкая больница и порядки в ней дурацкие! Я битый час проторчал в регистратуре, дочь, иначе давно был бы здесь. Какая-то идиотка не хотела меня впускать. У нас, говорит, нет миссис Диккинсон. Потом выясняется, что доктор Стормволл находится в палате своей жены. Жены, не смешите меня! Я ей говорю, что это и есть моя дочь, а она мне продолжает объяснять, что к ней сейчас нельзя…
   – На то есть причины, Уоррен…
   Глаза старика зло вспыхнули. И он смерил Константина презрительным взглядом.
   – У тебя всегда найдутся причины! За словом в карман ты не полезешь!.. Уоррен! Для тебя я всегда только мистер Кроули, ясно! – В голосе отца отчетливо прозвучали командные нотки.
   Нет, старик неисправим, вздохнула Флоренс. Но он просто молодец, если в своем возрасте еще помнит о своей службе в армии!
   Губы Константина сжались, и Флоренс почувствовала, что сейчас грянет гром. Следовало немедленно вмешаться.
   – Папа!
   – На то есть причины! – отчеканил Константин, стараясь держать себя в руках. – Это означает, что ей разрешается принимать только двух посетителей в день. Такие здесь правила, и не я их устанавливал. Кстати, эти правила непреложны и для других больниц. Ваша дочь, Уоррен… Хорошо, хорошо, мистер Кроули… Короче, Флоренс только что перенесла операцию под общим наркозом, ей необходим покой. Донадье и Джиллиан уже уходят.
   – А сам-то ты что здесь делаешь? Я, слава Богу, умею считать до трех! Так вот ты – третий! – просто-таки рявкнул отец.
   Константин лязгнул зубами. Едва сдерживаясь, он произнес:
   – Я не посетитель. Я врач.
   – А я ее отец!
   – Не спорю. Но вести себя вы так и не научились.
   – Слушай, ты… – И старик, выпятив грудь, рванулся к Константину.
   – Хватит, дедушка, – напряженным голосом сказала вдруг Джиллиан и решительно встала между ними. – Немедленно прекрати. – На ее щеках вспыхнули алые пятна. – Как ты можешь! Мама плохо себя чувствует, а ты ведешь себя как… как испорченный ребенок…
   – Джиллиан! – умоляюще выдохнула Флоренс, понимая, что теперь гнев ее отца будет целиком направлен на внучку.
   – Ах ты паршивка! Как ты смеешь так со мной разговаривать? Мала еще поднимать на меня хвост.
   И действительно, подумала Флоренс, как только Джиллиан осмелилась? Она с изумлением воззрилась на дочь, стрункой вытянувшуюся между двумя мужчинами. Кулаки ее были судорожно сжаты. Флоренс смотрела на нее с ужасом и восхищением. Еще никто не отваживался так говорить с ее властным отцом, кроме, пожалуй, Константина, а уж Джиллиан и подавно. Девочка всегда была с дедом мягка и уступчива.
   – Как ты смеешь? – повторил старик со все возрастающей яростью. – О Боже! – Он с ненавистью посмотрел на Константина. – Всего несколько недель она провела в обществе твоего сыночка, но этого оказалось вполне достаточно! Она стала такой же грубой и невоспитанной, как и он. Похоже, это заразно.
   – Ну, это уж слишком! – Константин сурово свел брови. – Всему есть предел.
   Джиллиан в негодовании топнула ногой.
   – С чего ты взял, что Донадье груб и невоспитан, дед? – выкрикнула она.
   – В этом нет ничего удивительного: у него есть с кого брать пример! Видать, в отца пошел.
   – Я буду только рада, если он пошел в своего отца, – внезапно успокоившись, сказала Джиллиан. – С моей точки зрения, они оба просто великолепны. Лично мне они очень даже нравятся!
   – А я тебе, значит, не нравлюсь, – горько усмехнулся ее дед.
   Флоренс хотела вмешаться, немедленно прекратить ссору, но решила, что сейчас лучше ничего не говорить: слишком силен был накал страстей. Донадье тоже хранил молчание, лишь напряженным взглядом следил за происходящим.
   Глаза Джиллиан сверкали как два огромных изумруда.
   – Заметь, дед, я ничего подобного не говорила. Ты сам был вынужден это признать!
   Взгляд старика стал холоден как лед.
   – Я пришел сюда не для того, чтобы выслушивать оскорбления в свой адрес!
   – Да? И зачем же ты пришел? – язвительно поинтересовалась Джиллиан, склонив голову набок. Сейчас ее волнение выдавали только руки, которые она то сжимала в кулаки, то снова разжимала. – Насколько я помню, ты даже не поздоровался с мамой, не говоря уж о том, чтобы спросить о ее самочувствии.
   Повернувшись к Флоренс, отец небрежно бросил:
   – Я и без того вижу, что с ней все в порядке. – На лице его появилось явное отвращение. – Какой же ты была дурой, что вышла за этого Стормволла, Флоренс. А если позволишь Джиллиан выйти за его сына, будешь дурой вдвойне!
   Флоренс пропустила его оскорбительные слова мимо ушей. Она задумчиво разглядывала дочь. Вот она какая, оказывается!
   Джиллиан напряглась, но в ее глазах появилось сожаление.
   – Мама вовсе не дура. Не хочу показаться грубой, дедушка, но это ты ведешь себя по-дурацки. Мне кажется, тебе невыносимо видеть, что кто-то из окружающих тебя людей счастлив. Ты считаешь нужным немедленно вмешаться и все испортить. Это просто болезнь, дед! Твое желание видеть страдание на лицах близких…
   – Я не желаю больше выслушивать всякие гадости! – Уоррен Кроули гордо вскинул голову. Высокий, несгибаемый, он возвышался над всеми. Кинув взгляд в сторону Флоренс, он процедил сквозь зубы:
   – С тобой, дочь, мы еще поговорим. Но только тогда, когда ты наконец придешь в чувство и запретишь этой своевольной девчонке выходить замуж за этого парня. А теперь мне лучше удалиться.
   Еще раз с ненавистью посмотрев на Константина, он повернулся на каблуках и вышел из палаты.
   Флоренс с трудом сглотнула и постаралась расслабиться. До прихода отца она чувствовала усталость. Сейчас же по ней будто проехал трактор. Она была совершенно раздавлена неприятной сценой, разыгравшейся у нее на глазах.
   Такой свою дочь она никогда еще не видела! Джиллиан росла очень выдержанной, уравновешенной девочкой. Даже так называемый переходный период прошел более или менее спокойно.
   Единственный раз она проявила характер, когда Флоренс сообщила ей, что собирается развестись с Константином и им обеим надо вернуться в дедовский дом. Но даже тогда Джиллиан просто замкнулась в себе. Другого выхода не было, и Флоренс решила, что время залечит душевные раны дочери.
   Вчера – только вчера! – узнав, что дочь по-прежнему бывает в «новой семье», она убедилась, что время – никудышный лекарь.
   Прикрыв глаза, Флоренс стала размышлять, хорошо ли она знает свою дочь. Ей даже в страшном сне не могло привидеться, что Джиллиан может быть такой упрямой, даже дерзкой…
   Над Флоренс склонился Константин, протягивая какую-то склянку.
   – Выпей это, Флоренс. Тебе станет лучше.
   – Ой, мамочка, прости меня, пожалуйста! – воскликнула Джиллиан, увидев разлившуюся по щекам матери бледность. – Я не хотела… Он сам виноват… Прости меня! Мне так стыдно!.. – И она бросилась вон из палаты.
   – До свидания, Флоренс, – вдруг подал голос Донадье. – Думаю, что ее сейчас не надо оставлять одну. – И Он поспешил вслед за Джиллиан.
   Флоренс открыла глаза. Нет, ей это не приснилось: перед ней стоял Константин, протягивая стакан с водой, чтобы запить лекарство.
   Увидев, что Флоренс немного успокоилась, он присел на краешек кровати.
   – Ты рискуешь вызвать гнев старшей медсестры, если она застанет тебя сидящим на постели! – чуть перефразировала она его же собственные слова.
   Сколько времени прошло с тех пор? – мелькнуло в ее голове. Час? Два? Десять?
   Заметив, что Константин хочет встать, она покачала головой.
   – Нет, Константин, сиди. Тебя это не касается.
   – Я в этом не уверен.
   Флоренс сосредоточенно нахмурилась.
   – Скажи, что здесь только что произошло?
   Ты что-нибудь понял? Все шло так хорошо, и вдруг… – Она замолчала и задумчиво покачала головой.
   – И вдруг появился твой отец, – мягко подсказал Константин, – и, как всегда, испортил всю музыку.
   Она внимательно посмотрела на него.
   – Ты что-то от меня скрываешь. – Уверенным кивком Флоренс как бы поставила точку под своим утверждением.
   Но его лицо было привычно непроницаемо.
   – Константин! – Флоренс попыталась его растормошить. – Ну, скажи хоть что-нибудь!
   Я ведь не посторонний человек, в конце концов я имею право знать!
   Он передернул плечами, встал и заходил по палате, явно что-то обдумывая.
   – Флоренс, мне кажется, сейчас не самый лучший момент для выяснения отношений, – наконец раздраженно сказал он.
   – Прошу тебя, я хочу знать правду.
   – Но ты только что перенесла операцию, – вздохнул Константин. – И, как врач, я вообще не должен был допускать этой неприятной сцены.
   Брови Флоренс взметнулись.
   – Ты серьезно считаешь, что мог бы это сделать? Даже я решила не вмешиваться, а ты… практически посторонний человек…
   Константин нетерпеливо прервал ее:
   – Во-первых, не такой уж и посторонний.
   А во-вторых, мне все-таки следовало прекратить этот бессмысленный спор.
   – Но ты же не мог знать, к чему это все приведет!
   – Ты не понимаешь, Флоренс, я был уверен, что рано или поздно этот нарыв прорвется, – вздохнул Константин.
   Флоренс напряглась.
   – Какой нарыв? Ты говоришь загадками.
   – Флоренс, неужели ты до сих пор не поняла, почему Джиллиан предпочла снимать квартиру?
   Молодая женщина насупила брови. Почему он вдруг сменил тему? Уж не хочет ли он сказать, что…
   – Но это элементарно, Константин! – воскликнула она. – Зачем ломать голову? Джиллиан поступила в колледж. И из новой квартиры ей просто удобнее туда добираться… – Но ее голос звучал под конец фразы уже менее уверенно, чем вначале: до нее стала доходить правда, в которую она не могла – не имела права! – поверить.
   Константин немного помолчал, давая ей время обдумать ситуацию. Да и ему самому было непросто произнести то, что он намеревался сказать.