Полосухин Виталий. Черный зверь

   Лиза отыскала маленький коврик, под цвет камней, положила его на чисто вымытый валун и присела.
   — Так! Одну ножку вытянула, другую коленочку к себе, ручкой обняла!.. Так! Замерла! Отлично!
   Судя по энтузиазму в голосе фотографа, он тоже понял, что отобрали именно Лизу.
   — Теперь легла!
   Лиза опустилась на камни.
   — Поза расслабленная, щиколотки вместе, левую коленочку приподнять! Так! Ручки лежат свободно! Головку от камеры! Замерла!
   Казалось бы, какая может быть расслабленная поза у нежной девушки, которая лежит на холодных камнях. Но Лиза лежала именно расслабленно, и руки были вытянуты вдоль тела именно свободно — никакого напряжения.
   — Так! Перевернулась на бочок!
   Все возрастающий энтузиазм фотографа прервал голос «актера».
   — Остальные свободны.
   Рыжая в сердцах сплюнула. Фотограф хлопнул в ладоши:
   — Васильева, Шама — свободны! Васильева — подготовиться к городской, Шама на сегодня свободна!
   Девушки вышли. Мужчина подошел к лежащей на камнях Лизе и присел на колено.
   — Вам не холодно? — спросил он с интонацией героя-любовника.
   — Да уж не жарко. — Лиза улыбнулась.
   — В таком случае, надеюсь, бокал хорошего вина за ужином в ресторане вас согреет. Я подъеду к шести.
   Не дождавшись согласия или отказа, он поднялся и направился к выходу, на ходу бросив фотографу:
   — Продолжайте, пожалуйста.
   Тот проводил его до выхода, быстро вернулся и завелся уже с меньшими оборотами:
   — Так, теперь в водичку — раз!
   Лиза сползла с камня в холодную воду озерца. Вокруг ее ног засуетились золотые рыбки, и она чувствовала их нежные чешуйки на своей коже.
   В шесть часов было еще совсем светло. Лиза сидела в пустой гримерке, в дальнем углу. На ней было длинное кремовое платье с облегающим шею воротником и скромным вырезом. Это платье она одолжила у костюмерши — та иногда позволяла девушкам пользоваться казенными туалетами. Когда часы показали пять минут седьмого, Лиза встала, прижала к лицу по бокам ладони, на манер оконных створок, и, глядя прямо перед собой, быстро прошла через гримерку.
   Внизу ее уже ждали. Он с некоторым, впрочем хорошо скрываемым, раздражением поглядывал на часы. Лиза, придерживая сумочку, стала спускаться по широкой лестнице. Он вздрогнул, поднял голову и не отрывал от нее взгляда все воемя пока Лиза неторопливо спускалась. У последней ступеньки он подал ей руку.
   — Вы — сама грация! — проговорил он. Лиза улыбнулась в ответ:
   — Я надеюсь, вы представитесь.
   — Да, конечно. — Он немного смутился. — Владлен Синг. Для вас — просто Влад. Без вариантов.
   — Как вам будет угодно. Влад.
   Они вышли на улицу. У подъезда их ждал шестисотый «мерседес» кофейного цвета. Очень странный для дорогой машины цвет. Влад усадил Лизу и занял место за рулем.
   — Куда мы направляемся? — спросила Лиза.
   — В ресторан.
   — В какой? — терпеливо уточнила она, заранее зная его ответ.
   — А тебе не все равно? В хороший. В очень хороший и очень дорогой ресторан,
   Ресторан в самом деле выглядел как очень дорогой. На то, насколько хорош он был, у Лизы имелось свое собственное мнение, но Владу она не стала его высказывать. Ее мнение его не интересовало. Похоже, ему просто доставляло удовольствие пускать ей пыль в глаза.
   Степенный метрдотель во фраке учтиво, но без холуйства приветствовал их при входе в зал и проводил в отдельную кабинку. Освещение в зале было неярким, но его дополняли изящные светильники на столиках. Белоснежность, сверкание и блеск тоже были на уровне. Звучал джаз, но не современный, а классический, тридцатых годов. Что именно, Лиза не угадала. Возможно, это была искусная стилизация.
   Влад держался более чем уверенно, но уверенность эта была какой-то показной. Он вежливо предложил ей стул, присел напротив, и официант-невидимка тут же поставил на стол ведерко с покрытой испариной бутылкой. Влад сам от-порил ее и разлил вино по бокалам.
   — Я позволю себе тост. — Влад поднял бокал на согнутой руке и, сдерживая улыбку, с шутливым пафосом продекламировал. — Жили-были две Розы: Красная и Белая. Обе они любили далекое Море, но поскольку жили от него далеко, то ждали, когда оно само придет к ним. Наконец Белой Розе надоело ждать, и она решила сама отправиться к своему возлюбленному. Встретил ее в дороге Шмель и говорит: «Роза, ты такая красивая, дай мне один лепесток!» Та не смогла отказать и дала один лепесток Шмелю. Следом за Шмелем прилетели Пчелы, и им тоже Белая Роза подарила свой лепесток. За Пчелами — Муравьи, за Муравьями — Бабочка… Когда же Белая Роза дошла до моря, у нее не осталось ни одного лепестка, и Море не приняло ее. Вслед за ней пошла к любимому и Красная Роза. Она не дала ни одного лепестка ни Шмелю, ни Пчелам, ни Муравьям, но пока она шла до Моря, лепестки ее завяли, и Море тоже не приняло ее.
   Влад кашлянул, блеснул глазами и завершил:
   — Мораль: дашь — завянешь, и не дашь — завянешь. Так выпьем же за радости жизни!
   Лиза деликатно засмеялась. Этот тост она уже слышала. Впрочем, он был свежее многих и не лишен остроумия. А прозрачный намек, видимо, не казался Владу таким уж прозрачным.
   Сделав первый глоток, Лиза сразу поняла, что все было заготовлено заранее. Это было очень дорогое вино. «Бужо-ле» урожая семьдесят второго года. Лиза не стала поучать Влада в области этикета, она просто вежливо пригубила бокал.
   — Очень мило с твоей стороны, — сказала она, улыбаясь. — Это очень символично. Мы ровесники с этим вином.
   Надо было видеть лицо Влада. Он не удержался и вытащил бутылку из ведерка. Нет, года на этикетке не было. Вернее, он был, но в месте совершенно недоступном для обзора.
   — Браво, — только и сказал он, кладя бутылку на место.
   Официант подал первое блюдо. Заказ тоже был сделан янее и о вкусах Лизу никто не спрашивал. А она только мысленно улыбалась его самоуверенности.
   — Знаешь, почему я выбрал именно тебя? — спросил Влад. Ответа он не ждал, поэтому Лиза промолчала. — В тебе есть что-то демоническое.
   — Это можно считать за комплимент?
   — Безусловно!
   Влад завязал ненавязчивую, как ему казалось, беседу. Он говорил о делах, рассуждал о современных вкусах, периодически вставляя маленькие истории из своей жизни. Лиза рассеянно его слушала, поддерживая, где нужно, разговор. Ее гораздо больше занимал звучавший джаз — она никак не могла угадать автора. Когда она почувствовала, что Влад собирается подводить к концу, то встала и сказала:
   — Я на минутку.
   Он понимающе кивнул. Лиза без помощи официанта быстро нашла дамскую комнату. Но заходить в нее не стала. Вместо этого она обошла зал с другого конца и подошла к метрдотелю.
   — Передайте, пожалуйста, моему спутнику, что я ушла. Метрдотель поклонился:
   — Что-нибудь еще?
   — Нет. Просто передайте это.
   Выйдя из ресторана, она взяла такси и уехала. Через десять минут, когда Влад уже начинал нервничать, метрдотель подошел к его столику:
   — Дама просила передать, что должна была срочно удалиться.
   Влад непонимающе посмотрел на него:
   — К-как удалиться?! Куда?
   — Не могу знать, — пожал плечами метрдотель. Влад скрутил салфетку, но белоснежный лен выдержал это испытание. Он еще некоторое время сидел, скрипя зубами и приходя в себя, потом встал из-за стола и направился к выходу.
 
   С чего начинается утро частного детектива? Он встает с мятой холостяцкой постели, заслоняясь рукой от острого луча утреннего солнца. Он подходит к окну, задвигает шторы, обрывая непрошеное утро в комнате. Он подходит к креслу, снимает покрывало и прижимается щекою к большому бурому пятну на его спинке. Он закрывает глаза и сидит так минут двадцать-тридцать. Затем встает, набрасывает покрывало обратно и идет в ванную.
   С утра я решил прогуляться. Причем прогуляться с определенной целью — словить Навигатора. Я сомневался, что он снова зайдет ко мне домой. До последнего случая он никогда этого не делал, даже не звонил. Как-то он сообщил мне способ, которым можно было его вызвать, но способ мудреный, через Интернет, и я его не запомнил. Да и не было у меня Интернета. Поэтому я решил все сделать как обычно. Нечаянно на него нарваться.
   Когда я шел по улице Красного Маяка в сторону метро и услышал за спиной тихое урчание автомобиля, мне даже не стало смешно. Я остановился и обернулся.
   Навигатор разъезжал все в той же шикарной «БМВ» зеркально-черного цвета. Он опустил стекло.
   — Послушайте, у вас что, других дел нету, кроме как за мной следить? — спросил я.
   — Вы же не поверите, что у меня интуиция?
   — Заколебала меня ваша интуиция, — пробурчал я, усаживаясь на заднее сиденье.
   — Не то слово, — ответствовал Навигатор, трогаясь с места. — Зато как удобно!
   — Не то слово. Так что там у вас?
   — У меня? Хм… — Навигатор поймал меня в зеркале заднего вида и посмотрел смущенно-извиняющимся взглядом. Это «хм…» — неспроста, как говорил Винни-Пух.
   — Давайте выкладывайте.
   Он правой рукой раскрыл дипломат, лежащий на сиденье и достал черную пластиковую папку. От этого действия у меня пробежали мурашки по спине. Так начиналось в прошлый раз. Чем кончилось, лучше не вспоминать.
   — Прежде чем вы откроете эту папку…
   — Прежде чем я открою папку, вы выполните одно мое условие. Обещаете?
   — Какое? — спросил Навигатор.
   — Сначала обещайте.
   — Что за детские игры! — с легким раздражением произнес он.
   — Это безусловное условие. Если вы его не выполните, ни о каком сотрудничестве не может идти и речи. Так что соглашайтесь.
   Он думал несколько секунд:
   — Хорошо. Но уж тогда и вы послушайте. С этим делом у меня будет связана одна просьба. И вы ее выполните, какой бы она ни была.
   Это меня слегка насторожило.
   — Что еще за просьба?
   — Сначала обещайте.
   «Браво!» — мысленно похвалил я. Что же это за просьба такая? Может, не соглашаться? А как же Андрей? Ладно, соглашусь, черт с ним. Для сваренного рака все самое страшное уже позади.
   — О'кей.
   — Отлично. Чего вы хотите?
   — Моего друга, Андрея Кондакова, посадили. Вернее, не посадили, пока он находится в предварительном заключении.
   — Обвинение?
   — Точно не знаю. Кража. Он якобы выкрал крупную сумму денег из банка, в котором работал.
   — Но он их, разумеется, не крал?
   Виталий Полосухин
   — Разумеется.
   — Это будет непросто.
   — Дык! — хмыкнул я. Я был уверен, что Навигатор выполнит мое условие.
   — Хорошо, я сделаю это. Но и у вас нет обратного хода, имейте это в виду. Теперь — папка.
   Я взял пластиковые корочки, но раскрывать не торопился, В прошлый раз там были фотографии кровавых убийств. И виновата в этих убийствах оказалась моя любимая девушка. Что будет в этот раз?
   Эх, была не была! Я раскрыл папку.
   В ней лежал одинокий листок, на котором от руки, зеленой ручкой было написано несколько строк. Я с удивлением стал читать.
   «Фамилия: неизвестна. Имя: неизвестно. Отчество: неизвестно. Псевдоним: Альберта Вагнер. Пол: женский. Дата рождения: неизвестна. Визуально — от восемнадцати до двадцати пяти. Рост: около ста шестидесяти — ста семидесяти. Вес: около пятидесяти. Глаза: серые. Волосы: светлые».
   Следующая строчка была хорошо заштрихована. Дальше шла полная ерунда:
   «Знакомится по Интернету с мужчинами, играя на мистически-вампирской тематике».
   Я в полном недоумении, тыча пальцем в папку, пробормотал:
   — Это что?
   — Это? Хм…
   — Ах, это «хм»! Вы что, надо мной издеваетесь?!
   — Я хочу, чтобы вы ее нашли, — просто сказал Навигатор. Я икнул.
   Я посмотрел в окно. В папку мне больше смотреть не хотелось. Мы колесили по моему району.
   — Если бы это было просто, — наконец произнес Навигатор, — ее бы уже давно нашли.
   — Как вы вообще это себе представляете? — устало спросил я. — «Неизвестно, неизвестно, от, до, около, визуально» — да это даже не примерное описание, черт вас дери!
   — Собственно, там главной является последняя строчка.
   — Та, которая зачеркнута? — язвительно осведомился я.
   — Та, которая зачеркнута, — предпоследняя, — спокойно ответил Навигатор. — Я думаю, что даже по таким данным найти эту девушку в Сети будет возможно. Трудно, но вполне реально. Когда освободят Андрея, вы с ним проконсультируетесь на эту тему.
   Последнюю фразу он произнес с особым нажимом. Я понял намек. Но по-прежнему был уверен: он требовал от меня невозможного. Я не слишком-то разбирался в Интернете, но это ведь Глобальная Мировая Сеть, а не хухры-мухры.
   — Ясненько… Но вы же понимаете, я не могу обещать вам, что мы ее найдем?
   — А я и не требую, чтобы вы мне это обещали. Мое условие заключается совсем в другом.
   — В чем же?
   — Узнаете в свое время. — Он улыбнулся. Ах, чтоб тебя!
   — Высадите меня у метро. Пожалуйста, — раздраженно попросил я.
   — Пожалуйста.
   У «Пражской» Навигатор остановил. Я сложил вчетверо жалкий листок и сунул его в задний карман джинсов. Открыв дверь, я услышал:
   — Желаю вам удачи, Денис.
   — Благодарю! — ответил я со всей язвительностью, на которую был способен, и захлопнул дверь автомобиля.
   Бродя между киосков в переходе, я думал, что опять попал в какую-то ловушку. Навигатор водил меня за нос с завидным мастерством. Мне при этом казалось, что он делает это из лучших ко мне побуждений. Вообще, он сочетал в себе удивительное обаяние с этой доставшей меня до самых «не могу» таинственностью. Даже не ощущая листок в кармане, я думал, что это либо какая-то подстава, либо черт знает что. Я знал точно только то, что один с этим не справлюсь. Вместе с Андрюхой и Юлькой еще можно попытаться, но один я этой бумажкой могу только подтереться.
 
   Лиза сидела за столиком в баре агентства, положив ногу на ногу, и медленно пила кофе. Часы над входом показывали три минуты седьмого. Она вальяжно развалилась в пластиковом креслице и разглядывала губчатый потолок, тихонько улыбаясь своим мыслям. В бар вошел Влад.
   На нем была обтягивающая мускулистый торс защитная футболка, расклешенные светлые джинсы и черные кроссовки. Он выглядел потрясающе. Искушенные в мужчинах мо-дельки оглядывались ему вслед, когда он пробирался между полупустых столиков к месту Лизы.
   Он присел рядом. Лиза приветливо ему улыбнулась и поставила чашку на блюдце.
   — Я знаю, — начал он, — ты думаешь, я слишком стар для тебя.
   В его голосе еще можно было заметить с трудом задушенное вчера вечером раздражение и злость. Он почти демонстративно держал себя в руках.
   В ответ на его фразу Лиза внезапно рассмеялась. Громко, запрокинув голову, натрани приличия. Влад затравленно огляделся, не зная, считать ли этот смех комплиментом.
   Так же внезапно Лиза перестала смеяться.
   — Ты слишком стар для меня? — Она пристально посмотрела на него, но он ничего не заметил во взгляде се серых глаз. — Нет. Тут дело в другом. Ты мне просто неинтересен.
   Влад вздрогнул, как от легкого тычка под ребра.
   — Тебе нечем удивить меня, понимаешь. Мне с тобой скучно.
   Влад долго не отвечал. Лиза тоже не продолжала. Девушки за соседними столиками, которые еще не разошлись, перешептывались, поглядывая в их сторону. Рыжая Шама не поинимала в этом шушуканье участия, она только протирала взглядом спину Влада. Влад резко встал.
   — Поедем. — Он протянул ей руку.
   — Куда? — без интереса спросила Лиза.
   — Буду тебя удивлять.
   — Вот как? Тогда я зайду захвачу вещи.
   — Хорошо. Жду тебя в машине.
   У подъезда Лиза даже не стала отыскивать взглядом «мерседес» Влада. Она сразу поняла, что он приехал на этом ярко-желтом «альфа-ромео».
   — Хорошая машина, — сказала она, усаживаясь на переднее сиденье. — Девяностый год, почти классика.
   — Ты в чем-нибудь не разбираешься? — раздраженно спросил Влад. Но, оглядев ее длинную серую юбку, цивильную неяркую кофточку и волосы, собранные в рабочий узел на затылке, вдруг улыбнулся. — Ладно. Сейчас я тебя удивлю. Только чур потом не жаловаться.
   Лиза пожала плечами. Машина с приятным урчанием тронулась с места.
   Влад улыбался всю дорогу, косо поглядывая на непрезентабельный Лизин вид. Он даже не обращал внимания на ее равнодушие. Спускаясь по узкой лестнице в какое-то полуподвальное помещение, он еще продолжал улыбаться. Стены коридора были некрашеными и без обоев — голый серый кирпич. Снизу доносились звуки того, что нынче принято называть музыкой.
   Коридор закончился огромной залой. На метровой сцене посередине зала стоял здоровенный пульт, к стенам прижимались небольшие кабинки и длинная стойка бара. Народу было немного, видимо, из-за раннего времени, пульт пусто-изл, но музыка из вмонтированных в стены колонок бухала на полную мощность.
   — Забавно, забавно, — произнесла Лиза, оглядываясь вокруг. — Этим ты хотел меня удивить?
   — Это только начало, — сказал Влад и провел ее в тесную кабинку. Столик, за который они сели, был изрезан неприличными надписями, а от кожаного диванчика пахло табаком, пивом и презервативами.
   Минут через тридцать порциями начал прибывать народ. Лиза уже опрокинула два коктейля — Влад явно задался целью ее напоить. Освещение стало привычно тусклым для таких заведений. Вдруг со сцены взвизгнул микрофон:
   — Привет-привет! Наша подводная лодка готова к погружению, и я, как обычно, желаю вам всем утонуть и не всплывать до понедельника! Со своей стороны буду делать все возможное, чтобы вы ни разу не очнулись за это время! Поехали!
   Из колонок вдарил бас. Потом еще один. С частотой метронома душный зал наполнили удары. Это продолжалось около минуты. В паузы между ударами вклинился звук иглы по винилу пластинки. Этот скребущийся звук постепенно начал приобретать какой-то ритм, смешиваясь с глухими ударами, и в конце концов все это оформилось в некий ритмический поток звуков, в котором, казалось, действительно начинаешь тонуть. Лиза посмотрела сквозь бликаюшую темноту на сцену. За пультом согнулся человек в огромных наушниках. Он что-то быстро делал пальцами, и от этого ритм становился упорядоченной, менял цвет и форму, изгибался как змей. И если музыкой называть гармоническое сочетание звуков, то эти звуки уже можно было считать музыкой — они соединялись в своей собственной гармонии, что-то непонятное, искусственное, но рождали.
   Тут, видимо, очень многие понимали эту гармонию, потому что площадь вокруг сцены густо заполнилась двигающимися фигурами.
   — Потанцуем? — предложил Влад. — Или ты неподходяще одета?
   — Действительно, не слишком подходяще. Но потанцевать можно. Только в туалет сбегаю.
   Лиза протиснулась к бару.
   — Где тут у вас?.. — начала она, но бармен, с большой серьгой в правом ухе, крашеными ресницами и высветленным ежиком на голове, кивнул в дальний конец бара, недослушав вопроса.
   В туалете, кафельные стены которого были изрисованы фломастерами и пульверизатором не лишенным красоты узором, она быстро скинула юбку.
   Под юбкой оказались глянцевые брючки, разрезанные до бедер, так, что получалось похоже на русалочий хвост. Лиза расстегнула пуговку и ширинку, спустила брючки пониже, чтобы стала видна белая резинка трусиков. Трусики она специально подтянула повыше. Потом, сбросив кофточку, она осталась в одном кружевном бюстгальтере, по своей откровенности явно не предназначенном для открытого ношения. В довершение этого перевоплощения она распустила волосы, достала из сумочки баллончик, выдавила на них ярко-зеленую пену и размешала в волосах. Сложив одежду в пакет и ярко накрасив губы, она вернулась в залу. По пути она швырнула пакет за стойку бара.
   Когда она подошла к кабинке, где ее ждал Влад, он уже был не один: какая-то плоская девчушка в маечке и узких джинсах гладила его по груди рукой, собираясь сесть ему на колени. Заметив Лизу, Влад сначала не узнал ее. Потом, когда до него дошло, он выпучил глаза, отшвырнул девчушку, которая оказалась парнишкой лет шестнадцати.
   — Ну что, пошли танцевать? — спросила она. Влад не торопился отвечать. Из толпы выделился длинноволосый парень в старом свитере на голое тело, обхватил Лизу за талию и закричал ей в ухо;
   — Классно выглядишь, русалка. Оставь своего старика, пошли встряхнемся как следует.
   Он бесцеремонно опустил ладони на Лизину попку, а она засунула руки под его свитер.
   — Тебе не жарко? — спросила она, щупая его твердый живот.
   — Теперь — да, — сглотнул парень.
 
   Не знаю, что значит «сложно» в понимании Навигатора, но Винни-Пуха освободили на следующий же день. Поневоле задумаешься об особенностях нашей правовой и судебной систем.
   Каким образом это произошло, тоже, видимо, навсегда останется тайной (как и многое другое, что связано с Навигатором) — этого не знал даже Винни-Пух. Его просто выпустили. А мне просто позвонила Джулия и сказала:
   — Приезжай.
   Ну я и приехал. Я не думал, что Андрюху освободят так быстро, поэтому когда в гостиной увидел его, клюющего носом в кресле, то просто замер на пороге.
   Винни-Пух удивился не меньше.
   — Дэн?! — Он встал, как-то робко подошел ко мне и протянул руку. — Здорово, матерый человечище! Чертовски рад тебя видеть. — Он сжал мои пальцы. Эх, елы-палы, хоть бы он сделал вид…
   Винни-Пух был мят и небрит больше обычного, Кроме того, от него чем-то пованивало (Джулия делала вид, что не замечает, и ее носик усиленно старался не морщиться).
   — Ты пока можешь поблагодарить вот его за чудесное вызволение, а я кофе сделаю, — сказала Джулия и удалилась. Глядя на Винни-Пуха, я подумал, что ведро кофе действи-. тельно не помешало бы.
   — Ну, типа, это… — пробормотал он. — Спасибо.
   — Да мне-то, собственно, не за что.
   — Ага! — крикнула Джулия с кухни. — Наш добрый друг устроил все на лад!
   — Это кто? — настороженно спросил Винни-Пух. — Этот, что ли?
   Я промолчал. Джулия появилась в дверях кухни.
   — И уж конечно, не за спасибо.
   Я немножко разозлился:
   — Конечно! Конечно, было бы лучше, если бы его посадили лет этак на пять-семь!
   — Ладно, — миролюбиво отозвалась она. — Не кипятись. — И снова ретировалась на кухню.
   — Знаешь, не нравится мне все это, — тихо сказал Винни-Пух.
   — А я — просто в восторге. На вот лучше, глянь. Реально ее в Интернете найти?
   Я протянул Винни-Пуху листок Навигатора. Он с минуту изучал его, что-то прикидывая в уме.
   — Теоретически — реально. Но теория, мой друг, суха, как памперсы, а древо жизни, тудыть его, оно, знаешь ли, зеленеет. И это все портит.
   — Ты не выпендривайся. Найдешь?
   — Сделаю все, что смогу. Но давай об этом на свежую голову.
   Я кивнул.
   Мы пили кофе. Винни-Пух заснул на диванчике, и мы перебрались на кухню, потому что его носки, несмотря на раскрытый балкон, мешали мне сосредоточиться.
   — Мне это все не нравится, — сказала Джулия.
   — Нам просто надо найти человека.
   — Просто? — Она иронически посмотрела на меня. — Ты сам-то в это веришь? Когда это у него было просто?
   Я раздраженно махнул рукой. Будто я сам этого не понимал.
   — Знаешь, давай сначала найдем, а там видно будет.
   — Типичный мужицкий менталитет, — фыркнула она. Я ничего не сказал ей про обещание, данное мною Навигатору. Вместо этого я дал еще одно, теперь уже ей.
   — Я клянусь, что не впутаю вас больше ни в какую историю.
   Я дал это обещание не только ей. Я дал его себе. Знал бы я, каким боком мне это выйдет, — тысячу раз бы подумал. Хотя… Это, наверное, ничего бы не изменило.
   В дверь зазвонили.
   — Это Маринка, — сказала Джулия и пошла открывать. Маринка разулась в прихожей и впорхнула в квартиру, цветущая и благоухающая. Она была бодра и весела. Она чмокнула меня в щеку, затем наклонилась над Андреем и одарила его тем же самым. Ему повезло, что он спал; таких жестов старый хакер боялся больше полиморфных вирусов.
   — Я так рада, что мы снова вместе! — счастливо прошептала она. А я подумал: вот — человек. И плевать ей на Навигатора, на обязанности, на двусмысленности. Она рада, что мы вместе. И все.
   День прошмыгнул незаметно. Наступал вечер. Мы втроем сидели на кухне, в соседней комнате спал Винни-Пух. Казалось, что все вернулось на свои места, встало на ноги, уселось на табурет на уютной кухоньке и пьет чай с печеньем. Так наверняка казалось Марине. Скорее всего так (может быть, не столь безмятежно, но так) казалось Джулии. Но я внутри чувствовал, что так, как раньше, уже не будет. Конечно, мы остались друзьями. И друзья остались теми же — людьми, к которым не боишься повернуться спиной. Изменился только я.
   Что именно изменилось во мне, я пока точно не знал. Исчезла беззаботность, легкость. Глупость и наивность. Поздновато, наверное, взрослеть в двадцать пять, но лучше поздно, чем никогда, не так ли?
   Я стал нездорово часто задумываться о смысле жизни. Раньше все было легко: окончил универ, стал юристом, заработал денег, купил квартиру, машину, дачу, женился, поездил по свету, родил детей, воспитал, вырастил, потом внуки — примерно так, с небольшими вариантами. И смерть — без вариантов. Теперь же, о том, что ждало меня завтра, я предпочитал не думать. Во-первых, все равно бесполезно, а во-вторых, голова болит. Сильно. Да и кому это нужно? Юристом я не стану, не мое призвание. Сыщиком тоже — романтику из меня выбило с потрохами. Кем я стал? Черт его знает. На мальчика на побегушках, кажется, все-таки непохож. На свободного человека, правда, тоже, ну да в нашей стране не привыкать. Деньги. Ха!.. Через мои руки влегкую проходили такие суммы, уложенные дурманящими пачками в изящные черные кейсы, что я потерял к ним интерес, перестал их ценить и восхищаться ими. Ну и к лучшему. Квартира и машина, можно сказать, есть. Условно выражаясь. Если считать «ниссан», напичканный спецтехникой, машиной. Жениться. Вот самое забавное.