– Вот это ко времени. – он выпил и ухмыльнулся, окинув меня взглядом. Я мужественно не покраснела – А третий тост за что будет?
– Ты меня что, споить вознамерился?
– С бутылки вина на двоих? Не гони. Хотя было бы интересно, на что такая невозмутимая дама, как ты, похожа под градусом. Ругаешься? Кидаешься подушками или наоборот всех любишь?
– Все гораздо проще. Я засыпаю.
– Ну-у. Это неинтересно.
– Тем не менее.
– И все же… За что будет третий тост?
– За лиру и перо.
– В смысле?
– Просто в той компании людей, с которыми я общаюсь, все либо рифмоплеты, либо музыканты, либо и то, и другое. Поэтому "за лиру и перо" – это наш постоянный тост.
– Ну тогда ладно – Юрка улыбнулся, выпил, поменял диск, и медляки продолжились. – У тебя неплохой музыкальный вкус. И на чтиво тоже, кстати.
– Ты говоришь это с таким удивлением…
– Просто ты совершенно не похожа на девушек, с которыми я обычно общаюсь.
– Это плохо?
– Да нет, почему. Просто непривычно.
– Вот это ничего себе! – Надюха появилась, как всегда, "вовремя". Юрка изобразил выражение лица "перекосил я рыло", а я выдавила доброжелательную улыбку. – К вам можно присоединиться?
– Я уже ухожу. – недовольный Надькиным явлением, Юрка поднялся и действительно собрался уходить.
– Оль, ты меня проводишь?
– А что, сам дороги не найдешь? – наглела Надька. Юрка молча смерил ее своим тяжелым взглядом, и Надька заткнулась.
– Подожди, я сейчас, – поторопилась я исправить ситуацию.
– Пошли, – бросил он через плечо, и мы через сад направились к калитке. Около калитки я придержала его за руку.
– Извини ее, ладно? Она не всегда такая мерзкая. Понятия не имею, что на нее нашло.
– Зато я имею. Она пыталась меня склеить, а я ее отшил.
– Тогда все понятно. Тем более на нее внимания не обращай. И. кстати, спасибо за классный вечер.
– Тебе понравилось?
– Охота спрашивать!
– А мне показалось, что я тебя заразил своим нехорошим настроением. Ты такая печальная и задумчивая была.
– Правда? А мне было так хорошо… спокойно, надежно и… умиротворенно что ли… Извини, что она все испортила.
– Я с таким же основанием у тебя за это прощения просить могу. Тем болеевсеиспортить она не могла. Я завтра в центр еду. Ты не хочешь со мной?
– Это приглашение?
– Угу. Кстати, ты ничего не имеешь против поездки на мотоцикле?
– Ничего.
– Ну вот и хорошо. Только как быть с твоей сонливостью?
– Ради такого дела могу проснуться пораньше.
– Сильно сомневаюсь, конечно, но ладно. Тогда все. До завтра. Я за тобой заеду.
Юрка улыбнулся, пожелал мне спокойной ночи и… поцеловал меня в щеку. Он-то ушел, насвистывая, а я минуты две не могла оторваться от калитки, в которую судорожно вцепилась. Наконец, я сделала над собой усилие, пришла в себя, вернулась к дому, с удовольствием сказала Надьке, что она дура и со спокойной совестью легла спать.
Утром я, конечно же, проснулась только с Юркиной помощью. И пока я одевалась, он вволю повозмущался по поводу моей способности спать. Надькин взгляд можно было не переводить, но мне это было сугубо фиолетово. Если уж хоть немного везет, глупо этим не воспользоваться.
– Ты любишь быструю езду? – полюбопытствовал Юрка.
– Нет, не надо. Мне еще жить не надоело. – Юрка рассмеялся.
– Как скажешь.
На наше счастье небо было облачным, жара спала, и мы могли спокойно разъезжать по центру. Полюбовались местными достопримечательностями, забрели в какую-то полуразрушенную церковь, где пошлялись по битому стеклу и кирпичам, а потом через весь город поехали к неясному Юркиному другу. Друг по имени Гоша оказался художником, мучающимся с похмелья, и они с Юркой пошли за пивом, оставив меня на попечение Гошиной подруги. Мы пообщались, попили чая, и она показала мне Гошины работы. Гоша был крут! Ребята вернулись через час (хотя магазинчик с пивом находился в двух шагах), принесли пива, которое благополучно часа за два выпилось, а потом мы с Юркой отправились гулять дальше.
– Почему ты не спрашиваешь меня, где я был? – внезапно поинтересовался Юрка.
– А что, надо? – хмыкнула я. Юрка пожал плечами.
– Странная ты все-таки женщина.
– Это вы, мужики, странные. – возразила возмущенная я. – Спрашиваешь вас о чем-нибудь – злитесь, что вас пасут. Не спрашиваешь – тоже не нравится.
– Ладно… – замял для ясности Юрка – Слушай, здесь рядом пиццерия есть, давай зайдем, посидим. Ты не против?
– Нет конечно.
Мы прошли вверх по улице, завернули за угол и вошли в эту самую пиццерию. Юрка долго изучал меню, посадил меня за столик и подсел рядом, вооружившись четырьмя бутылками пива. Буквально через минуту официантка, улыбаясь, (Юрке, конечно, не мне же) протащила две огромные пиццы с грибами.
– Ты меня ни с кем не перепутал? – полюбопытствовала я, глядя на их габариты – С Гаргантюа, например… Или Пантагрюэлем? Я столько не съем!
– Куда ты денешься? – и я, в который раз, почувствовала себя не в своей тарелке. Окружающие дамы дружно пялились с явным недоумением на меня и с вожделением на Юрку. Еще бы! Такой парень! Смотрелась я с ним довольно нелепо. Юрке же все это было как-то до лампочки. Он продолжал нежно за мной ухаживать.
– Юр, я тебя очень прошу, не ухаживай за мной так, а? Пожалуйста. – Юрка поднял недоуменный взгляд. – Они же все сейчас съедят меня. Под соусом. И имени не спросят. Я себя не очень уютно чувствую. – Юрка улыбнулся и накрыл мою руку своей ладонью.
– Тебе что, делать нечего – внимание ты на них обращаешь? Да пусть хоть окосеют на нас глядючи, тебе-то что до этого? Я же с тобой! – я хмыкнула, убрала руку и изо всех сил постаралась ему не сказать, что в первую очередь меня как раз и пугает тот факт, что он со мной рядом.
Мы шатались по городу до вечера. И только когда уже начало темнеть, Юрка отвез меня домой. Он подкатил прямо к калитке, и я с удовольствием подумала о том, как отреагирует на это Надька.
– Я заслужил приглашение на чай? – обворожительно улыбнулся Юрка.
– Если б я была у себя дома, я бы тебя пригласила, – честно сказала я.
– Учтем, – кивнул понятливый Юрка. – Но раз я не могу попасть к тебе в гости, может бытьтыко мне придешь? Как ты на это смотришь?
– Спокойно.
– Что, правда придешь? – хмыкнул он.
– Да запросто. – Юрка рассмеялся, чмокнул меня куда-то в ухо, оседлал мотоцикл и с дикой скоростью ломанулся по местным буеракам. Мне осталось только порадоваться, что я в тот момент не сидела с ним рядом. Чего-чего, а высоких скоростей я боюсь панически.
Как и следовало ожидать. Юрка на следующий день не появился Собственно, я и не ожидала, что он увлечется мной настолько, чтобы торчать около меня каждый день. Другое дело – насколькомнехотелось его увидеть. В отличие от его собаки. Однако первым пред мои светлые очи явился именно Боб. Однажды теплой ночью он разбудил меня толканием в бок. Я открыла глаза и увидела знакомую собачью морду. Включив бра, я выяснила, что время было 2 часа ночи.
– Очень приятно. Ты чего забыл в моей комнате? Может сейчас еще и твой хозяин до кучи явится?
Однако Юрки не последовало, и я легла досыпать. Нахальный пес стащил с меня простыню, утянул ее в угол и удобно на ней устроился. Воевать с ним мне было влом. Я плюнула рукой на это наглое создание и решила, что спать без простыни мне даже удобнее. Боб остался у меня до обеда и даже сохранил мой сон. Хорошо хоть Крыс в эту ночь где-то шлялся и не устроил Бобу козью морду. Сам Юрка явился на следующий день, причем где-то уже ближе к вечеру.
– Привет. Чего в гости не заходишь? Я ж тебя на чай пригласил.
– Угу. Два дня назад. И адрес сказать забыл.
– Нда? Это было очень не перпендикулярно с моей стороны. Надо немедленно это исправить. Я зайду за тобой часа через два, ладно?
Ольга оторвалась от тетрадки и недоуменно хмыкнула. Странно… Почему нет ни слова о том, как взволновало ее это приглашение? Сколько раз она перебирала свой и Надькин гардеробы в надежде найти потрясающий наряд (откуда он там мог взяться?), насколько тщательно она красилась и укладывала свои длинные волосы (наверняка это заняло немало времени), какое впечатление, в конце концов, все это произвело на Юрку? Неужели тогда все это ей показалось неважным? Скорее всего, да. Наверное, она посчитала, что все это мелочи.
Юрка действительно зашел. Я, честно говоря, даже не ожидала. Мы прогулялись по центральной улице, и направились к нему в гости. Причем только я, Юрка и Боб переступили порог Юркиного дома, тот сразу потащил меня на кухню.
– Понимаешь, у меня к чаю ничего нет, так что ты изобрети что-нибудь.
– Ну и нахал ты…
– Какой уродился, – развел руками нахал.
На кухне царил полнейший бардак, продуктов не было вообще, зато в каждой кастрюле и почти в каждой сковородке оставалось понемногу всякого хавчика.
– Как тебе моя кухня?
– Замечтательно. Только та всего, что тут есть, можно приготовить только одно блюдо: "Сдачу Бреды".
– И что это за блюдо?
– Народное, студенчеки-общажное. Когда все, что есть, сваливается на сковородку и заливается яичницей.
– Пошто Веласкеса облажали?
– Так что придется тебе топать за продуктами.
– Охота! Готовь "Сдачу Бреды"!
– Ты что, совсем обалдел?
– Я голодный, как собака, так что готовь.
– Как скажешь.
В общем, мне пришлось и готовить, и мыть посуду (Ну кто в здравом уме может находиться на кухне, когда там такой бардак?) Возмущалась я, конечно, капитально.
– Чтоб я еще раз пошла к тебе в гости? – зарекалась я, – да ни за что!
– Оставь ты в покое мою посуду. Она тебе что, мешает?
– Мешает! – кипятилась я, а он хохотал. В конце концов, Юрка тоже присоединился к уборке, и ужинали мы с ним в относительной чистоте. Потом был кофе под запах Юркиных сигарет и фильм Люка Бессона по видаку.
Ольга помнила, как Юрка и Боб двинулись ее провожать. Причем Боб опять остался ночевать у нее в доме. Помнила, как ухмыльнулся Юрка, и каким тоном пожелал ей спокойной ночи. Ольга хотела оставить Боба спать в саду, но ничего у нее не вышло. Он опять улегся в ее комнате. На Ольгину "радость" туда же заявился и Крыс. Час он не давал ей заснуть своим шипением, потом обнюхал Боба, поиграл с ним и, в конечном счете, не лег спать на своем любимом месте (у нее на ушах), а устроился на ушах Боба. Тот, не обращая на Крыса внимания, видел уже десятый сон. Время – забавная вещь. Котенок Крыс стал толстым и ленивым котом Васькой, Боб постарел, но все так же лез целоваться к ней при встречах, а они с Юркой практически не изменились. Только повзрослели. Но так ли на много? -
Мучилась я своей безответной и безнадежной любовью кошмарно. На счастье, август месяц подходил к концу, и я уехала домой. Разумеется, Юрке я об этом ничего не сказала. Только дома я заметила отсутствие диска медляков и вспомнила, что отдала его послушать Юрке. Диск, конечно, было жаль, но я посчитала, что легко отделалась.
Ольга удивленно приподняла бровь. И с чего это она решила, что ей надо с Юркой расстаться? Какой в этом был смысл? Зачем из возникшего интереса надо было делать трагедию? Господи, какой дурой она иногда была!
Кончился август, наступил сентябрь, и начались мои студенческие будни. Разумеется, я старалась выкинуть Юрку из головы как можно быстрее. Но неосторожные слова, которых он никогда не прочтет, писались ему сами собой:
"Я жду тебя. Сижу и жду уже несколько дней. За стеной продолжает осыпаться звездами в лужи очередной мутный вечер. Без тебя. Конечно, ты где-то есть, только вот большой вопрос – где именно. Если бы я знала ответ. А впрочем… Что бы это изменило? До тебя час дорог. Много? Мало? Для кого как. Где-то там, за этими дорогами, стоит дом, в котором ты спишь, не слыша срывающихся с моих губ слов. Я бы сделала что-нибудь совершенно сумасшедшее, если бы это хоть что-нибудь для тебя значило. Да. Я бы нашла тебя. Если б посмела. Только что толку? Вроде бы, мне не с руки к тебе цепляться и не стоит писать сумбурных стихов, но… "
Убей, не помню, что это был за день недели. У нас было четыре пары, и я устала, как неизвестно кто. В окружении друзей я вышла из учебного заведения на сентябрьское солнышко, задержалась с кем-то на пару слов и заметила, что оживленные взгляды наших девчонок направлены куда-то в бок. Я с любопытством обернулась и… чуть не села. Метрах в шести от меня стоял Юрка и смотрел на мою персону с нехорошей улыбочкой. Он был (как всегда) неотразим. Недаром наши девочки, даже самые "крутые", слюнки пускали на крыльце, стреляя в него глазками. Я судорожно сглотнула. В тот самый момент, когда мы встретились с ним взглядами, я поняла, что меня ждет крупная нахлобучка. Я кивнула ему головой и нервно оглянулась. Когда до стоявших дошло, что это чудо направляется прямиком ко мне, они офонарели. Юра подошел, по-хозяйски меня обнял и, чмокнув в щечку, сказал:
– Привет, золотце, я тебя уже полчаса жду. – после этого он буквально потащил меня за собой. Мне, в свою очередь, ничего не оставалось, как последовать за ним.
– Ты откуда здесь взялся?
– Вопросы потом. Иначе я сверну тебе шею прямо здесь, и прямо при них. – я разозлилась и попыталась вырваться. Ни фига. – Не рыпайся! – бросил Юрка.
– А менее эффектно ты никак не мог появиться? Совсем?
– Не мог, – буркнул Юрка, а потом ехидно добавил: – должен же я был всех поразить.
– Угу. Поразил. Мне теперь неделю кости промывать будут.
– Будут. Если я тебя сейчас не убью.
– А куда мы, собственно говоря, тащимся? Где ты меня убивать собрался?
– У себя дома, – проинформировал меня Юрка, буквально втащил меня в свою квартиру и закрыл дверь.
– Интересно, как ты меня нашел? – полюбопытствовала я, пытаясь отвлечь Юрку от назревающей разбираловки.
– У меня есть свои секреты. – не повелся на мою хитрость Юрка. – Кстати, это было не так уж сложно.
– Тогда второй вопрос –зачемты меня нашел?
– Было интересно – почему ты так слиняла неожиданно? Не расскажешь?
– Прощаться не люблю.
– Между прочим, Оль, так никто не делает. Ты соображаешь, о чем я вообще подумать должен был? Вдруг с тобой случилось что-нибудь? Да еще и с Надькой заставила меня общаться. Ты же знаешь, как я к ней отношусь!
– Извини – Юрка молча походил по комнате, а затем хмыкнул. – Ну наконец-то! Не я перед тобой, а ты передо мной извиняешься.
– Извини. Я не подумала, что ты будешь за меня волноваться.
– Я уже все передумал, что только мог. Я даже подумал, что чем-то тебя обидел.
– Нет.
– Это радует. Тогда прядется мне разубедить тебя со мной расставаться. Попробую тебя соблазнить. – я так и села.
– В смысле?
– Что ты скажешь о человеке, у которого можно взять почитать всего Кинга, всего Желязны, всего…
– Юрка, так нечестно!
– А что ты скажешь о авангардном молодежном театре, в котором собираются ставить "Голую певицу"?
– Юрка!!!
– Так ты согласна?
– Да кто от такого откажется?
Была "Голая певица", выставка, походы к интересным людям. Было все. И было все хорошо. Если бы я не была в него влюблена… Но я была! Я не могла издеваться над собой бесконечно. Я сделала вид, что он мне неинтересен и стала постепенно от него отдаляться. Наверное, я неплохая актриса, потому что Юрка, в конечном счете, ушел. Я отплакала в подушку все свои желания и стала привыкать жить без него. Мне даже показалось, что это намного легче. Легче, чем страдать по мечте, которая никогда не сбудется. Я так устала притворяться и манерничать! Жизнь не кончилась, она продолжается дальше!
Ольга чувствовала себя довольно странно. Как будто здесь, в этот самый момент, столкнулись две реальности: та, которая есть сейчас, и та, которая была когда-то. Сколько мелочей воскресила ее память! И скольконевоскресила! Посиделки в кафе, Гошина подруга, явление Юрки у института, походы по интересным людям. Это было, или это было придумано? Ольга помнила, что Юрка ей когда-то нравился, но она уже забыла о том, насколько. И о том, что когда-то она всерьез верила в то, что больше Юрку не встретит. И даже убивалась по этому поводу. Сейчас это казалось ей нелепым. И даже несколько мелодраматичным.
Странная все-таки штука – жизнь. Юрка не исчез с ее горизонта. Он остался по-прежнему красив, (для мужика даже слишком), он по-прежнему хорошо к ней относится, но никаких чувств, кроме теплой дружеской симпатии не вызывает. Ольга перечитала последнюю фразу и улыбнулась. Ей очень хотелось сказать себе прошлой что-нибудь типа того, что "не расстраивайся, все будет хорошо". Она даже могла бы написать к опусу продолжение. Но ей не хотелось. Неужели, наконец, ее реальная жизнь стала ее настолько устраивать, что не хотелось ни о чем писать? Но ведь когда-то все было иначе? Было.
Ольга поняла, что ее пробила ностальгия и открыла следующую тетрадь. Опа! Это уже сложнее. Это Ник. Интересно, как много фантазии вэтихстрочках? Отношения с Ником были непростыми. Утекло немало воды прежде, чем все улеглось и встало на свои места. Правда, эта тетрадь наверняка захватывает только первый период их с Ником взаимоотношений. Жаль. Потому что все
самоеинтересное началось после.
Вторая
Как влюбленность старо,
Как любовь забываемо-ново.
Утро в карточный домик,
смеясь, превращает наш храм.
О мучительный стыд
за вчерашнее лишнее слово.
О тоска по утрам!
М. Цветаева.
Костры, которые ярче всего горят, быстрее всего погаснут. В этом есть свой, какой-то особый смысл. Память стирает то, что ей попадается под руку, а что-то, чему, казалось, нет особых предназначений, оставляет. И из всей вереницы ярких дней, проходящих по нашей жизни, едва-едва остается несколько минут. Но зато в памяти задерживается что-то другое: без всплесков шампанского и фейерверков, даже без особого смысла… Остается нечто особенное, странное… Может быть – самое нужное в этой жизни. И всякий раз, когда ты держишь на ладони предмет, тонкой нитью связывающий тебя с этим прошлым, пронзительная тоска расползается в душе сладко ноющим трепетом и накрывает тебя волной болезненного ожидания. Боль отдает куда-то вниз, и в голове потихоньку начинают кружиться звезды.
Вы знаете, бывают воспоминания, от которых просто захватывает дух. В любой жизни есть такие моменты, память о которых никогда не сотрется временем. Остается ощущение романтики. У каждого своё. В данном случае, романтики, на первый взгляд, не ощущается вовсе. Так уж получилось, что познакомилась я с Ником в "кульке" (училище культуры и искусств). Он был милым и обаятельным парнем, неплохо играл на гитаре и сочинял классные вещи.
История нашей с ним дружбы тоже, на первый взгляд, ничего романтического из себя не представляла, поскольку началась в студенческой общаге, где я любила гостить у одной своей подруги. Получилось это совсем случайно, и я… А хотя нет, подождите, первое слово стоит сказать об этой самой общаге. Описывать в подробностях я ее не буду – они все более-менее похожи, но не сказать о ней пару слов – это просто свинство. С этим зданием связаны самые теплые мои воспоминания об ушедшем времени и старых друзьях.
Общага была старой, заслуженной и облезлой. Ее фасад, выходящий на проезжую часть (отнюдь не главную улицу города) был еще на что-то похож, а в остальном она давно уже сдала свои позиции. Здесь все было как везде: узкие коридоры без лампочек, два туалета на четыре этажа, грязная кухня, ржавый душ и нудная вахтерша-пограничница, чувствующая себя президентом. Кто-то может подумать, что это не слишком подходящая обстановка для каких бы то ни было романтических веяний, но ручаюсь вам, что это не так. Годы спустя серьезные люди поминают свою студенческую общажную жизнь словами. Чаще всего хорошими.
Началась вся эта история, как водится, почти случайно. "Почти" потому, что я, разумеется, прекрасно знала, что недавно в 25 комнате поселился какой-то парень, который играет на гитаре и очень интересен в общении. Мне поведали, что он большой оригинал, приколист, что зовут его Никитой, и я даже держала в уме, что надо как-нибудь с ним познакомиться. Судя по отзывам, он был очень подходящим для нашей компании человеком. Однако в тот самый момент, с которого все началось, я была озабочена совсем другими делами. Мне срочно нужно было занять червонец на дорогу домой. По-моему – уважительная причина. Каждый студент поймет, которому до следующей стипендии осталось не меньше месяца. Я постучалась в эту самую 25 комнату, и мне сказали "входи, чего дверь ломаешь". Я вошла и увидела Ника. Сначала я спросила себя – что он тут делает, а потом до меня стало медленно доходить, что Ник и Никита – это одно и тоже. В общем, я мило улыбнулась и сказала ему "привет". Он тоже мне сказал "привет".
– Надо же… Как ты меня нашла?
– Да я, собственно, не совсем тебя искала.
Он улыбнулся и пригласил меня пройти.
– А что ты, собственно, здесь искала?
– Сотку взаймы до понедельника.
– У меня?
– А вдруг.
– Hу, подожди, может найду.
И он принялся рыться на полках. А я, естественно, стала его рассматривать. Не зря же Татьяна со Светкой зависали на нем так! Среднего роста, крепкий, интересный такой парнишка, симпатичный. Своеобразная грубовато-напористая смесь нахальства и интеллекта. (Редкое сочетание). Черненький, коротко стриженный, янтарно-карие глаза, нарочито-небрежная манера держаться, резко очерченные, крупные черты лица и море обаяния, которое сразу бросалось в глаза. Нда. Такой мальчик, как он, мог понравится.
Ник усадил меня на стул с призывом чувствовать себя как дома и продолжил поиски денег. Разумеется, когда моя общажная подруга рассказывала мне о Никите, я понятия не имела, что это Ник и представляла его себе несколько иначе. Я не могу сказать, что разочаровалась или, наоборот, была жутко им очарована. Я почему-то почувствовала, что знаю его уже сто лет, и все эти сто лет он мой замечательный друг. Да, кстати, он мне все-таки дал взаймы сотку, и я даже Нику ее в понедельник вернула. Ну и… иногда бывала у него в гостях, когда сталкивалась с ним на территории общаги, и он меня приглашал. Мне с ним было хорошо. Нет, правда! Мы болтали часами, пили пиво или горячий кофе. Ник курил… между нами тогда ничего не было, потому что… ну, может быть, нам это не очень-то приходило в голову? Плюньте в глаза тому, кто скажет, что мужчина и женщина не могут дружить. Могут. Просто так получается, что их отношения не всегда заканчиваются так, как бы им этого хотелось. Во всяком случае, в этот, первый период наших отношений, мы просто дружили. Хотя нет. Не просто. Слишком много было вложено в это души.
Я познакомилась с соседями Ника по комнате, которые оказались милыми ребятами. Они периодически куда-то пропадали и оставляли нас вдвоем. Я даже пару раз ночевала у Ника в комнате, когда их не было. Мы болтали до полночи, потом Ник убаюкивал меня колыбельной, и я засыпала. Ник курил, укладывался в свою постель и засыпал тоже. Просыпался Ник вечно раньше меня. Готовил завтрак, кофе, включал "Битлов" и принимался меня тормошить.
Жаль, но познакомились мы с Ником не в самый удачный момент его жизни, поскольку отправили его на собственный день рождения в войска доблестной Красной Армии. Служить. Разумеется, мы обменялись адресами и активно переписывались. Подозревая, что армия – это не самое веселое место на свете, я искренне старалась писать письма поприкольнее. Но письмо – это только клочок бумаги. Я стала забывать Ника.
Ольга прикрыла глаза и рассмеялась. Как все-таки легко выдавать желаемое за действительное! Ей же хотелось, чтобы Ник воспринимал ее больше, чем друга, еще как хотелось! Ее же задевало, что Ник не видел в ней женщину… Ольга не сохранила писем Ника. Но она вообще-то за всю свою жизнь сохранила не более трех писем. И сейчас ей было трудно судить, насколько она была права, оценивая отношение к ней Ника. В свое время Ольга сумела убедить себя в том, что ей ничего от Ника не надо кроме дружеских отношений. И потом она к этой мысли даже привыкла. Тем более что она вполне могла потерять с Ником связь после его прихода из армии. Только этого не случилось.
Вы знаете, нам в жизни, как в колесе фортуны, выпадают счастливые номера. Ну представьте: июнь, жара, идет очередная сессия, и я, после очередной консультации, плетусь по Московской, гадая, стоит ли открывать учебник, или ну его на фиг, и так сдам. Меня никто, не окликал. Нет. Я просто почувствовала спиной чей-то взгляд и обернулась. Это был Ник. Не знаю, какое там между нами было расстояние, но преодолелось оно мигом, и с воплем "Ник!" я оказалась у него на шее. Он тут же начал высыпать на меня кучу комплиментов и был откровенно рад нашей встрече. Вряд ли, конечно, хоть половина этих комплиментов была мною заслужена, но все равно было приятно. Я оглядела Ника с ног до головы. Он изменился – повзрослел и стал немного другим. Правда в чем-то, наверное, самом главном, он остался прежним. Таким же теплым и надежным другом, как прежде.
Я провела пальцем по его щеке. Нику шло быть слегка небритым. И вот что странно: вроде бы мы дружили с ним уже давно, вроде бы не так уж часто я его вспоминала за годы его армейской службы, а тут… Меня охватило такое теплое чувство! Я поняла, что просто счастлива его видеть, к горлу подкатил комок, а на глаза навернулись слезы.
– Ты меня что, споить вознамерился?
– С бутылки вина на двоих? Не гони. Хотя было бы интересно, на что такая невозмутимая дама, как ты, похожа под градусом. Ругаешься? Кидаешься подушками или наоборот всех любишь?
– Все гораздо проще. Я засыпаю.
– Ну-у. Это неинтересно.
– Тем не менее.
– И все же… За что будет третий тост?
– За лиру и перо.
– В смысле?
– Просто в той компании людей, с которыми я общаюсь, все либо рифмоплеты, либо музыканты, либо и то, и другое. Поэтому "за лиру и перо" – это наш постоянный тост.
– Ну тогда ладно – Юрка улыбнулся, выпил, поменял диск, и медляки продолжились. – У тебя неплохой музыкальный вкус. И на чтиво тоже, кстати.
– Ты говоришь это с таким удивлением…
– Просто ты совершенно не похожа на девушек, с которыми я обычно общаюсь.
– Это плохо?
– Да нет, почему. Просто непривычно.
– Вот это ничего себе! – Надюха появилась, как всегда, "вовремя". Юрка изобразил выражение лица "перекосил я рыло", а я выдавила доброжелательную улыбку. – К вам можно присоединиться?
– Я уже ухожу. – недовольный Надькиным явлением, Юрка поднялся и действительно собрался уходить.
– Оль, ты меня проводишь?
– А что, сам дороги не найдешь? – наглела Надька. Юрка молча смерил ее своим тяжелым взглядом, и Надька заткнулась.
– Подожди, я сейчас, – поторопилась я исправить ситуацию.
– Пошли, – бросил он через плечо, и мы через сад направились к калитке. Около калитки я придержала его за руку.
– Извини ее, ладно? Она не всегда такая мерзкая. Понятия не имею, что на нее нашло.
– Зато я имею. Она пыталась меня склеить, а я ее отшил.
– Тогда все понятно. Тем более на нее внимания не обращай. И. кстати, спасибо за классный вечер.
– Тебе понравилось?
– Охота спрашивать!
– А мне показалось, что я тебя заразил своим нехорошим настроением. Ты такая печальная и задумчивая была.
– Правда? А мне было так хорошо… спокойно, надежно и… умиротворенно что ли… Извини, что она все испортила.
– Я с таким же основанием у тебя за это прощения просить могу. Тем более
– Это приглашение?
– Угу. Кстати, ты ничего не имеешь против поездки на мотоцикле?
– Ничего.
– Ну вот и хорошо. Только как быть с твоей сонливостью?
– Ради такого дела могу проснуться пораньше.
– Сильно сомневаюсь, конечно, но ладно. Тогда все. До завтра. Я за тобой заеду.
Юрка улыбнулся, пожелал мне спокойной ночи и… поцеловал меня в щеку. Он-то ушел, насвистывая, а я минуты две не могла оторваться от калитки, в которую судорожно вцепилась. Наконец, я сделала над собой усилие, пришла в себя, вернулась к дому, с удовольствием сказала Надьке, что она дура и со спокойной совестью легла спать.
Утром я, конечно же, проснулась только с Юркиной помощью. И пока я одевалась, он вволю повозмущался по поводу моей способности спать. Надькин взгляд можно было не переводить, но мне это было сугубо фиолетово. Если уж хоть немного везет, глупо этим не воспользоваться.
– Ты любишь быструю езду? – полюбопытствовал Юрка.
– Нет, не надо. Мне еще жить не надоело. – Юрка рассмеялся.
– Как скажешь.
На наше счастье небо было облачным, жара спала, и мы могли спокойно разъезжать по центру. Полюбовались местными достопримечательностями, забрели в какую-то полуразрушенную церковь, где пошлялись по битому стеклу и кирпичам, а потом через весь город поехали к неясному Юркиному другу. Друг по имени Гоша оказался художником, мучающимся с похмелья, и они с Юркой пошли за пивом, оставив меня на попечение Гошиной подруги. Мы пообщались, попили чая, и она показала мне Гошины работы. Гоша был крут! Ребята вернулись через час (хотя магазинчик с пивом находился в двух шагах), принесли пива, которое благополучно часа за два выпилось, а потом мы с Юркой отправились гулять дальше.
– Почему ты не спрашиваешь меня, где я был? – внезапно поинтересовался Юрка.
– А что, надо? – хмыкнула я. Юрка пожал плечами.
– Странная ты все-таки женщина.
– Это вы, мужики, странные. – возразила возмущенная я. – Спрашиваешь вас о чем-нибудь – злитесь, что вас пасут. Не спрашиваешь – тоже не нравится.
– Ладно… – замял для ясности Юрка – Слушай, здесь рядом пиццерия есть, давай зайдем, посидим. Ты не против?
– Нет конечно.
Мы прошли вверх по улице, завернули за угол и вошли в эту самую пиццерию. Юрка долго изучал меню, посадил меня за столик и подсел рядом, вооружившись четырьмя бутылками пива. Буквально через минуту официантка, улыбаясь, (Юрке, конечно, не мне же) протащила две огромные пиццы с грибами.
– Ты меня ни с кем не перепутал? – полюбопытствовала я, глядя на их габариты – С Гаргантюа, например… Или Пантагрюэлем? Я столько не съем!
– Куда ты денешься? – и я, в который раз, почувствовала себя не в своей тарелке. Окружающие дамы дружно пялились с явным недоумением на меня и с вожделением на Юрку. Еще бы! Такой парень! Смотрелась я с ним довольно нелепо. Юрке же все это было как-то до лампочки. Он продолжал нежно за мной ухаживать.
– Юр, я тебя очень прошу, не ухаживай за мной так, а? Пожалуйста. – Юрка поднял недоуменный взгляд. – Они же все сейчас съедят меня. Под соусом. И имени не спросят. Я себя не очень уютно чувствую. – Юрка улыбнулся и накрыл мою руку своей ладонью.
– Тебе что, делать нечего – внимание ты на них обращаешь? Да пусть хоть окосеют на нас глядючи, тебе-то что до этого? Я же с тобой! – я хмыкнула, убрала руку и изо всех сил постаралась ему не сказать, что в первую очередь меня как раз и пугает тот факт, что он со мной рядом.
Мы шатались по городу до вечера. И только когда уже начало темнеть, Юрка отвез меня домой. Он подкатил прямо к калитке, и я с удовольствием подумала о том, как отреагирует на это Надька.
– Я заслужил приглашение на чай? – обворожительно улыбнулся Юрка.
– Если б я была у себя дома, я бы тебя пригласила, – честно сказала я.
– Учтем, – кивнул понятливый Юрка. – Но раз я не могу попасть к тебе в гости, может быть
– Спокойно.
– Что, правда придешь? – хмыкнул он.
– Да запросто. – Юрка рассмеялся, чмокнул меня куда-то в ухо, оседлал мотоцикл и с дикой скоростью ломанулся по местным буеракам. Мне осталось только порадоваться, что я в тот момент не сидела с ним рядом. Чего-чего, а высоких скоростей я боюсь панически.
Как и следовало ожидать. Юрка на следующий день не появился Собственно, я и не ожидала, что он увлечется мной настолько, чтобы торчать около меня каждый день. Другое дело – насколько
– Очень приятно. Ты чего забыл в моей комнате? Может сейчас еще и твой хозяин до кучи явится?
Однако Юрки не последовало, и я легла досыпать. Нахальный пес стащил с меня простыню, утянул ее в угол и удобно на ней устроился. Воевать с ним мне было влом. Я плюнула рукой на это наглое создание и решила, что спать без простыни мне даже удобнее. Боб остался у меня до обеда и даже сохранил мой сон. Хорошо хоть Крыс в эту ночь где-то шлялся и не устроил Бобу козью морду. Сам Юрка явился на следующий день, причем где-то уже ближе к вечеру.
– Привет. Чего в гости не заходишь? Я ж тебя на чай пригласил.
– Угу. Два дня назад. И адрес сказать забыл.
– Нда? Это было очень не перпендикулярно с моей стороны. Надо немедленно это исправить. Я зайду за тобой часа через два, ладно?
***
Ольга оторвалась от тетрадки и недоуменно хмыкнула. Странно… Почему нет ни слова о том, как взволновало ее это приглашение? Сколько раз она перебирала свой и Надькин гардеробы в надежде найти потрясающий наряд (откуда он там мог взяться?), насколько тщательно она красилась и укладывала свои длинные волосы (наверняка это заняло немало времени), какое впечатление, в конце концов, все это произвело на Юрку? Неужели тогда все это ей показалось неважным? Скорее всего, да. Наверное, она посчитала, что все это мелочи.
***
Юрка действительно зашел. Я, честно говоря, даже не ожидала. Мы прогулялись по центральной улице, и направились к нему в гости. Причем только я, Юрка и Боб переступили порог Юркиного дома, тот сразу потащил меня на кухню.
– Понимаешь, у меня к чаю ничего нет, так что ты изобрети что-нибудь.
– Ну и нахал ты…
– Какой уродился, – развел руками нахал.
На кухне царил полнейший бардак, продуктов не было вообще, зато в каждой кастрюле и почти в каждой сковородке оставалось понемногу всякого хавчика.
– Как тебе моя кухня?
– Замечтательно. Только та всего, что тут есть, можно приготовить только одно блюдо: "Сдачу Бреды".
– И что это за блюдо?
– Народное, студенчеки-общажное. Когда все, что есть, сваливается на сковородку и заливается яичницей.
– Пошто Веласкеса облажали?
– Так что придется тебе топать за продуктами.
– Охота! Готовь "Сдачу Бреды"!
– Ты что, совсем обалдел?
– Я голодный, как собака, так что готовь.
– Как скажешь.
В общем, мне пришлось и готовить, и мыть посуду (Ну кто в здравом уме может находиться на кухне, когда там такой бардак?) Возмущалась я, конечно, капитально.
– Чтоб я еще раз пошла к тебе в гости? – зарекалась я, – да ни за что!
– Оставь ты в покое мою посуду. Она тебе что, мешает?
– Мешает! – кипятилась я, а он хохотал. В конце концов, Юрка тоже присоединился к уборке, и ужинали мы с ним в относительной чистоте. Потом был кофе под запах Юркиных сигарет и фильм Люка Бессона по видаку.
***
Ольга помнила, как Юрка и Боб двинулись ее провожать. Причем Боб опять остался ночевать у нее в доме. Помнила, как ухмыльнулся Юрка, и каким тоном пожелал ей спокойной ночи. Ольга хотела оставить Боба спать в саду, но ничего у нее не вышло. Он опять улегся в ее комнате. На Ольгину "радость" туда же заявился и Крыс. Час он не давал ей заснуть своим шипением, потом обнюхал Боба, поиграл с ним и, в конечном счете, не лег спать на своем любимом месте (у нее на ушах), а устроился на ушах Боба. Тот, не обращая на Крыса внимания, видел уже десятый сон. Время – забавная вещь. Котенок Крыс стал толстым и ленивым котом Васькой, Боб постарел, но все так же лез целоваться к ней при встречах, а они с Юркой практически не изменились. Только повзрослели. Но так ли на много? -
***
Мучилась я своей безответной и безнадежной любовью кошмарно. На счастье, август месяц подходил к концу, и я уехала домой. Разумеется, Юрке я об этом ничего не сказала. Только дома я заметила отсутствие диска медляков и вспомнила, что отдала его послушать Юрке. Диск, конечно, было жаль, но я посчитала, что легко отделалась.
***
Ольга удивленно приподняла бровь. И с чего это она решила, что ей надо с Юркой расстаться? Какой в этом был смысл? Зачем из возникшего интереса надо было делать трагедию? Господи, какой дурой она иногда была!
***
Кончился август, наступил сентябрь, и начались мои студенческие будни. Разумеется, я старалась выкинуть Юрку из головы как можно быстрее. Но неосторожные слова, которых он никогда не прочтет, писались ему сами собой:
"Я жду тебя. Сижу и жду уже несколько дней. За стеной продолжает осыпаться звездами в лужи очередной мутный вечер. Без тебя. Конечно, ты где-то есть, только вот большой вопрос – где именно. Если бы я знала ответ. А впрочем… Что бы это изменило? До тебя час дорог. Много? Мало? Для кого как. Где-то там, за этими дорогами, стоит дом, в котором ты спишь, не слыша срывающихся с моих губ слов. Я бы сделала что-нибудь совершенно сумасшедшее, если бы это хоть что-нибудь для тебя значило. Да. Я бы нашла тебя. Если б посмела. Только что толку? Вроде бы, мне не с руки к тебе цепляться и не стоит писать сумбурных стихов, но… "
Убей, не помню, что это был за день недели. У нас было четыре пары, и я устала, как неизвестно кто. В окружении друзей я вышла из учебного заведения на сентябрьское солнышко, задержалась с кем-то на пару слов и заметила, что оживленные взгляды наших девчонок направлены куда-то в бок. Я с любопытством обернулась и… чуть не села. Метрах в шести от меня стоял Юрка и смотрел на мою персону с нехорошей улыбочкой. Он был (как всегда) неотразим. Недаром наши девочки, даже самые "крутые", слюнки пускали на крыльце, стреляя в него глазками. Я судорожно сглотнула. В тот самый момент, когда мы встретились с ним взглядами, я поняла, что меня ждет крупная нахлобучка. Я кивнула ему головой и нервно оглянулась. Когда до стоявших дошло, что это чудо направляется прямиком ко мне, они офонарели. Юра подошел, по-хозяйски меня обнял и, чмокнув в щечку, сказал:
– Привет, золотце, я тебя уже полчаса жду. – после этого он буквально потащил меня за собой. Мне, в свою очередь, ничего не оставалось, как последовать за ним.
– Ты откуда здесь взялся?
– Вопросы потом. Иначе я сверну тебе шею прямо здесь, и прямо при них. – я разозлилась и попыталась вырваться. Ни фига. – Не рыпайся! – бросил Юрка.
– А менее эффектно ты никак не мог появиться? Совсем?
– Не мог, – буркнул Юрка, а потом ехидно добавил: – должен же я был всех поразить.
– Угу. Поразил. Мне теперь неделю кости промывать будут.
– Будут. Если я тебя сейчас не убью.
– А куда мы, собственно говоря, тащимся? Где ты меня убивать собрался?
– У себя дома, – проинформировал меня Юрка, буквально втащил меня в свою квартиру и закрыл дверь.
– Интересно, как ты меня нашел? – полюбопытствовала я, пытаясь отвлечь Юрку от назревающей разбираловки.
– У меня есть свои секреты. – не повелся на мою хитрость Юрка. – Кстати, это было не так уж сложно.
– Тогда второй вопрос –
– Было интересно – почему ты так слиняла неожиданно? Не расскажешь?
– Прощаться не люблю.
– Между прочим, Оль, так никто не делает. Ты соображаешь, о чем я вообще подумать должен был? Вдруг с тобой случилось что-нибудь? Да еще и с Надькой заставила меня общаться. Ты же знаешь, как я к ней отношусь!
– Извини – Юрка молча походил по комнате, а затем хмыкнул. – Ну наконец-то! Не я перед тобой, а ты передо мной извиняешься.
– Извини. Я не подумала, что ты будешь за меня волноваться.
– Я уже все передумал, что только мог. Я даже подумал, что чем-то тебя обидел.
– Нет.
– Это радует. Тогда прядется мне разубедить тебя со мной расставаться. Попробую тебя соблазнить. – я так и села.
– В смысле?
– Что ты скажешь о человеке, у которого можно взять почитать всего Кинга, всего Желязны, всего…
– Юрка, так нечестно!
– А что ты скажешь о авангардном молодежном театре, в котором собираются ставить "Голую певицу"?
– Юрка!!!
– Так ты согласна?
– Да кто от такого откажется?
Была "Голая певица", выставка, походы к интересным людям. Было все. И было все хорошо. Если бы я не была в него влюблена… Но я была! Я не могла издеваться над собой бесконечно. Я сделала вид, что он мне неинтересен и стала постепенно от него отдаляться. Наверное, я неплохая актриса, потому что Юрка, в конечном счете, ушел. Я отплакала в подушку все свои желания и стала привыкать жить без него. Мне даже показалось, что это намного легче. Легче, чем страдать по мечте, которая никогда не сбудется. Я так устала притворяться и манерничать! Жизнь не кончилась, она продолжается дальше!
***
Ольга чувствовала себя довольно странно. Как будто здесь, в этот самый момент, столкнулись две реальности: та, которая есть сейчас, и та, которая была когда-то. Сколько мелочей воскресила ее память! И сколько
Странная все-таки штука – жизнь. Юрка не исчез с ее горизонта. Он остался по-прежнему красив, (для мужика даже слишком), он по-прежнему хорошо к ней относится, но никаких чувств, кроме теплой дружеской симпатии не вызывает. Ольга перечитала последнюю фразу и улыбнулась. Ей очень хотелось сказать себе прошлой что-нибудь типа того, что "не расстраивайся, все будет хорошо". Она даже могла бы написать к опусу продолжение. Но ей не хотелось. Неужели, наконец, ее реальная жизнь стала ее настолько устраивать, что не хотелось ни о чем писать? Но ведь когда-то все было иначе? Было.
Ольга поняла, что ее пробила ностальгия и открыла следующую тетрадь. Опа! Это уже сложнее. Это Ник. Интересно, как много фантазии в
Вторая
Как влюбленность старо,
Как любовь забываемо-ново.
Утро в карточный домик,
смеясь, превращает наш храм.
О мучительный стыд
за вчерашнее лишнее слово.
О тоска по утрам!
М. Цветаева.
Костры, которые ярче всего горят, быстрее всего погаснут. В этом есть свой, какой-то особый смысл. Память стирает то, что ей попадается под руку, а что-то, чему, казалось, нет особых предназначений, оставляет. И из всей вереницы ярких дней, проходящих по нашей жизни, едва-едва остается несколько минут. Но зато в памяти задерживается что-то другое: без всплесков шампанского и фейерверков, даже без особого смысла… Остается нечто особенное, странное… Может быть – самое нужное в этой жизни. И всякий раз, когда ты держишь на ладони предмет, тонкой нитью связывающий тебя с этим прошлым, пронзительная тоска расползается в душе сладко ноющим трепетом и накрывает тебя волной болезненного ожидания. Боль отдает куда-то вниз, и в голове потихоньку начинают кружиться звезды.
Вы знаете, бывают воспоминания, от которых просто захватывает дух. В любой жизни есть такие моменты, память о которых никогда не сотрется временем. Остается ощущение романтики. У каждого своё. В данном случае, романтики, на первый взгляд, не ощущается вовсе. Так уж получилось, что познакомилась я с Ником в "кульке" (училище культуры и искусств). Он был милым и обаятельным парнем, неплохо играл на гитаре и сочинял классные вещи.
История нашей с ним дружбы тоже, на первый взгляд, ничего романтического из себя не представляла, поскольку началась в студенческой общаге, где я любила гостить у одной своей подруги. Получилось это совсем случайно, и я… А хотя нет, подождите, первое слово стоит сказать об этой самой общаге. Описывать в подробностях я ее не буду – они все более-менее похожи, но не сказать о ней пару слов – это просто свинство. С этим зданием связаны самые теплые мои воспоминания об ушедшем времени и старых друзьях.
Общага была старой, заслуженной и облезлой. Ее фасад, выходящий на проезжую часть (отнюдь не главную улицу города) был еще на что-то похож, а в остальном она давно уже сдала свои позиции. Здесь все было как везде: узкие коридоры без лампочек, два туалета на четыре этажа, грязная кухня, ржавый душ и нудная вахтерша-пограничница, чувствующая себя президентом. Кто-то может подумать, что это не слишком подходящая обстановка для каких бы то ни было романтических веяний, но ручаюсь вам, что это не так. Годы спустя серьезные люди поминают свою студенческую общажную жизнь словами. Чаще всего хорошими.
Началась вся эта история, как водится, почти случайно. "Почти" потому, что я, разумеется, прекрасно знала, что недавно в 25 комнате поселился какой-то парень, который играет на гитаре и очень интересен в общении. Мне поведали, что он большой оригинал, приколист, что зовут его Никитой, и я даже держала в уме, что надо как-нибудь с ним познакомиться. Судя по отзывам, он был очень подходящим для нашей компании человеком. Однако в тот самый момент, с которого все началось, я была озабочена совсем другими делами. Мне срочно нужно было занять червонец на дорогу домой. По-моему – уважительная причина. Каждый студент поймет, которому до следующей стипендии осталось не меньше месяца. Я постучалась в эту самую 25 комнату, и мне сказали "входи, чего дверь ломаешь". Я вошла и увидела Ника. Сначала я спросила себя – что он тут делает, а потом до меня стало медленно доходить, что Ник и Никита – это одно и тоже. В общем, я мило улыбнулась и сказала ему "привет". Он тоже мне сказал "привет".
– Надо же… Как ты меня нашла?
– Да я, собственно, не совсем тебя искала.
Он улыбнулся и пригласил меня пройти.
– А что ты, собственно, здесь искала?
– Сотку взаймы до понедельника.
– У меня?
– А вдруг.
– Hу, подожди, может найду.
И он принялся рыться на полках. А я, естественно, стала его рассматривать. Не зря же Татьяна со Светкой зависали на нем так! Среднего роста, крепкий, интересный такой парнишка, симпатичный. Своеобразная грубовато-напористая смесь нахальства и интеллекта. (Редкое сочетание). Черненький, коротко стриженный, янтарно-карие глаза, нарочито-небрежная манера держаться, резко очерченные, крупные черты лица и море обаяния, которое сразу бросалось в глаза. Нда. Такой мальчик, как он, мог понравится.
Ник усадил меня на стул с призывом чувствовать себя как дома и продолжил поиски денег. Разумеется, когда моя общажная подруга рассказывала мне о Никите, я понятия не имела, что это Ник и представляла его себе несколько иначе. Я не могу сказать, что разочаровалась или, наоборот, была жутко им очарована. Я почему-то почувствовала, что знаю его уже сто лет, и все эти сто лет он мой замечательный друг. Да, кстати, он мне все-таки дал взаймы сотку, и я даже Нику ее в понедельник вернула. Ну и… иногда бывала у него в гостях, когда сталкивалась с ним на территории общаги, и он меня приглашал. Мне с ним было хорошо. Нет, правда! Мы болтали часами, пили пиво или горячий кофе. Ник курил… между нами тогда ничего не было, потому что… ну, может быть, нам это не очень-то приходило в голову? Плюньте в глаза тому, кто скажет, что мужчина и женщина не могут дружить. Могут. Просто так получается, что их отношения не всегда заканчиваются так, как бы им этого хотелось. Во всяком случае, в этот, первый период наших отношений, мы просто дружили. Хотя нет. Не просто. Слишком много было вложено в это души.
Я познакомилась с соседями Ника по комнате, которые оказались милыми ребятами. Они периодически куда-то пропадали и оставляли нас вдвоем. Я даже пару раз ночевала у Ника в комнате, когда их не было. Мы болтали до полночи, потом Ник убаюкивал меня колыбельной, и я засыпала. Ник курил, укладывался в свою постель и засыпал тоже. Просыпался Ник вечно раньше меня. Готовил завтрак, кофе, включал "Битлов" и принимался меня тормошить.
Жаль, но познакомились мы с Ником не в самый удачный момент его жизни, поскольку отправили его на собственный день рождения в войска доблестной Красной Армии. Служить. Разумеется, мы обменялись адресами и активно переписывались. Подозревая, что армия – это не самое веселое место на свете, я искренне старалась писать письма поприкольнее. Но письмо – это только клочок бумаги. Я стала забывать Ника.
***
Ольга прикрыла глаза и рассмеялась. Как все-таки легко выдавать желаемое за действительное! Ей же хотелось, чтобы Ник воспринимал ее больше, чем друга, еще как хотелось! Ее же задевало, что Ник не видел в ней женщину… Ольга не сохранила писем Ника. Но она вообще-то за всю свою жизнь сохранила не более трех писем. И сейчас ей было трудно судить, насколько она была права, оценивая отношение к ней Ника. В свое время Ольга сумела убедить себя в том, что ей ничего от Ника не надо кроме дружеских отношений. И потом она к этой мысли даже привыкла. Тем более что она вполне могла потерять с Ником связь после его прихода из армии. Только этого не случилось.
***
Вы знаете, нам в жизни, как в колесе фортуны, выпадают счастливые номера. Ну представьте: июнь, жара, идет очередная сессия, и я, после очередной консультации, плетусь по Московской, гадая, стоит ли открывать учебник, или ну его на фиг, и так сдам. Меня никто, не окликал. Нет. Я просто почувствовала спиной чей-то взгляд и обернулась. Это был Ник. Не знаю, какое там между нами было расстояние, но преодолелось оно мигом, и с воплем "Ник!" я оказалась у него на шее. Он тут же начал высыпать на меня кучу комплиментов и был откровенно рад нашей встрече. Вряд ли, конечно, хоть половина этих комплиментов была мною заслужена, но все равно было приятно. Я оглядела Ника с ног до головы. Он изменился – повзрослел и стал немного другим. Правда в чем-то, наверное, самом главном, он остался прежним. Таким же теплым и надежным другом, как прежде.
Я провела пальцем по его щеке. Нику шло быть слегка небритым. И вот что странно: вроде бы мы дружили с ним уже давно, вроде бы не так уж часто я его вспоминала за годы его армейской службы, а тут… Меня охватило такое теплое чувство! Я поняла, что просто счастлива его видеть, к горлу подкатил комок, а на глаза навернулись слезы.