Полынская Галина. Суп из птичьих гнезд

Полынская Галина
Суп из птичьих гнезд

   Галина Полынская
   Суп из птичьих гнезд
   иронический детектив
   ГЛАВА ПЕРВАЯ
   На календаре был конец марта, но зима чихать хотела на этот факт: бесконечный снег валил, как перья из распоротой подушки, и, превращаясь в нечто сырое и липкое, усердно плевался в окна. Мое настроение соответствовало погоде в точности до последнего снежного плевка. Душевное состояние требовало немедленной исповеди, и я принялась искать телефон, дабы позвонить подруге. Поиск телефона был занятием отнюдь не простым, мой аппарат имел очень длинный шнур, я таскала его за собою по всей квартире, и телефон мог оказаться где угодно.
   На этот раз мой желтый, местами облупившийся приятель, оказался в ванной, в тазу, под грудой белья. Вытащив его оттуда, я отнесла аппарат на кухню, и поставила чайник. Присев на табуретку, я накрутила номер единственной и неповторимой подруги.
   - Алло, - сонно пробормотала она.
   - Ты ещё спишь? - удивилась я, потом что на часах был полдень.
   - Я вчера была у двоюродной сестры, у неё личная драма...
   - И вы напились, - закончила я. Личные драмы у сестры происходили раз в неделю, иногда чаще.
   - Так, выпили немного, - зевнула Тая. - У тебя что-то случилось?
   - Да, - я мрачно разглядывала заплеванное снегом окно, - сегодня я, как следует, обдумала свои перспективы на будущее.
   - И что?
   - У меня их нет! Совсем никаких! Я никогда не стану богатой и знаменитой! Я никогда не смогу прожигать жизнь на всю катушку! Я подохну в нищете и безызвестности!
   - Сена, чего это с тобой? - подруга неприлично, с подвыванием зевнула.
   - А того! И прекрати зевать! Понимаешь, я хочу жить красиво, хотя бы иногда! Хочу есть пищащих устриц и плесневелый сыр! И запивать настоящим шампанским! Не из ларька! Неужели я не достойна хоть капельки счастья?!
   - Плесневелый сыр я ела, дрянь страшная, ты вполне можешь себе это устроить - вытащи из холодильника кусок обыкновенного и положи в теплое место. Через пару дней можешь наслаждаться.
   - Это совсем не то, я хочу есть сыр, который заплесневел в Париже! Надо срочно что-то делать, жизнь так коротка! Ее надо прожигать хотя бы иногда, хотя бы раз в месяц... нет, лучше раз в полгода...
   - И что ты решила сделать? - Тая перестала зевать, и её голос немного напрягся.
   - Решила купить омара! - выпалила я.
   - Чего? - начала волноваться подруга. - Омара Хйяма? Книгу?
   - Я хочу прожигать жизнь, а не читать, как её прожигали другие! Хочу купить омара, такого большого рака, они продаются в супермаркете у моего метро!
   - Зачем он тебе? Будешь дрессировать? Тебе собаки мало? Ты вообще знаешь, чем эти гады питаются?
   - Тая! - застонала я от непроходимой дремучести подруги. - Я не собираюсь покупать живого, я куплю дохлого омара и съем его!
   - Бе-е-е! - раздалось в трубке.
   - Может, конечно, и "бе", - с достоинством ответила я, - но все-таки я это сделаю!
   - Все понятно. Если это улучшит твое самочувствие, буду рада. Когда собираешься за покупкой?
   - Прямо сейчас, - я старалась не смотреть в гадское окно.
   - Погода ужасная, может, подождешь?
   - Не могу, я моментально потрачу зарплату, и прожигаться будет не на что.
   - Ну, мысленно с тобой.
   - Приехать не хочешь?
   - Попозже, ладно? Я ещё не проснулась окончательно.
   - Ладно.
   Я повесила трубку и посмотрела в коридор на безмятежно храпящую собаку. Лаврентий никак не намекал на прогулку, поэтому я быстренько собралась и, осторожно переступив через блаженно дрыхнущего сенбернара, вышла из квартиры.
   На улице действительно было очень скверно, но я твердо решила довести дело до конца. До самого супермаркета я размышляла об омаре и о том, почему же именно эту идею я вбила себе в голову? Но, останавливаться, и придумывать что-нибудь другое, было уже поздно, если меня куда-то понесло, я буду нестись до конца, даже если впереди бетонная стена.
   Народа в магазине было мало, никто не мешал мне бродить вдоль прилавков в эйфории предвкушения встречи с куском красивой жизни.
   В отделе рыбы и морепродуктов, я это увидела. Штук пять омаров разных размеров лежали горкой, рядом красовался ценник с надписью "лобстер", и цена... о таких один известный юморист сказал: "Не поймешь, это цены или номера телефонов?"
   - Девушка, - подозвала я продавщицу, - скажите, омары и лобстеры это одно и то же или нет?
   Она как-то странно посмотрела на меня и пожала плечами. Это можно было расценить как угодно. Выхода не было, я выбрала среднего, потом подумала и взяла самого большого, решив не мелочиться в прожигательстве. Мой новый друг была замороженным и тяжелым, для собственного успокоения, я продолжала величать его "омаром". На оставшиеся деньги я купила бутылку пива, пару лимонов и поехала домой. По пути я напрягала память, пытаясь вспомнить, как же варятся раки. Вспомнилась кипящая вода, соль и укроп.
   Дома я достала самую большую кастрюлю, решив предоставить почетному гостю максимально комфортные условия, налила воды и бросила пучок завядшего укропа, который был давним жителем моего холодильника. Лаврентий сразу же усек, что хозяйка снова затевает что-то глобальное, и быстренько убрался под письменный стол, который давно приспособил под свою будку.
   Пока вода закипала, я разглядывала омара. Он лежал на столе, с усами в разные стороны, с устрашающими клешнями и каким-то недобрым взглядом круглых глазок. Наверное, при жизни он не отличался добрым нравом... Вода закипела, я бухнула в кастрюлю соль, и аккуратно опустила туда омара. На всякий случай я прикрыла его крышкой, и наружу остались торчать только его усы. Сколько варить страдальца, было неизвестно, оставалось верить интуиции. Налив в бокал пива, я заняла дежурный пост на табуретке. Омар тихо булькал, а я время от времени приподнимала крышку и проведывала его. Постепенно по кухне стал распространяться какой-то загадочный запах... Я тщательно принюхивалась, потом из комнаты пришел Лавр и тоже стал принюхиваться.
   Через полчаса мне в голову стали приходить сравнения омара с яйцом ни у того, ни у другого не поймешь, сварились или нет... И тут до меня дошло, что красный он не от рождения, раньше он был зеленым, значит, омара уже кто-то сварил до меня! Похвалив себя за сообразительность, я аккуратно выудила омара, и положила на большой блюдо. Украсив веточками укропа и торжественно водрузив "красивую жизнь" на середину стола, я посмотрела на Лавра. На морде сенбернара читалась только настороженность и больше никаких эмоции. Иногда он поразительным образом напоминает мою подругу...
   Разрезав лимон, я чинно уселась за стол. От зверюги валил пар, и взгляд его был таким же недобрым, как и до варки. Выжав на омара лимонный сок, я задумалась. Как же теперь добраться до самого главного - до мяса? Повсюду был очень крепкий бронежилет и ни малейшей лазейки. Особенно угрожающе выглядел хвост. У меня получилось оторвать маленькие лапки и разгрызть их. На вкус это было довольно странно, и сильно отдавало моим престарелым укропом и холодильником. Я запила эту красоту пивом и попробовала оторвать большую клешню. Она не поддавалась. Тогда я попыталась её вывихнуть и злостно выломать. После пары попыток, от которых любого садиста бросило бы в дрожь, мне это удалось. Клешня была здоровенная и такая же неприступная, как и все остальное, но этот омар ещё не знал, с кем связался.
   Расчленение, а вернее раздирание, заняло больше времени и сил, чем я предполагала и все это время, проклятый омар подловато косил на меня своими лобстерскими глазенками.
   Оторвав хвост и все лапы, я оставила в целости тушку с головой. Не известно, что было внутри у этого саркофага, предположительно кишки, а их мне видеть не хотелось. Вытерев со стола все, что натекло с паразита, я предала его конечностям живописный вид, и красочно оформила натюрморт замученным укропом. Впереди предстояла нелегкая работа и, выпив пива, я ринулась в бой. Взялась сразу за хвост и сразу поняла, что омар так просто не дастся. Руководствуясь способом чистки рака обыкновенного, я попыталась сломать его панцирь. Он был твердым, как каменный век. Пот лился градом, слова вылетали нецензурные, я была близка к тому, чтобы начать топтать его ногами, как вдруг... меня осенило. Я бросилась в коридор, стянула с антресолей ящик с инструментами, достала молоток побольше и, исполненная яростной решимости, вернулась на кухню. Омар притаился, прикрывшись укропом, по-моему, он уже откровенно издевался надо мной. Положив его хвостище на стол, я размахнулась как следует, прицелилась и жахнула его молотком. Во все стороны полетело что-то белое вперемешку с панцирем, и тут в двери позвонили. Выковыряв из глаза нечто, принадлежавшее морепродукту, я пошла открывать. На пороге стояла Тая, с двумя пакетами креветок в руках.
   - Сена, в чем это ты вся? - поинтересовалась подруга, заходя в коридор.
   - В омаре! - мрачно ответила я и обреченно махнула молотком.
   - А, ну я так и знала, вот, возьми, - она протянула мне пакеты и стала снимать сапоги. - У тебя лимоны есть?
   - Да, ещё не все извела на этого мерзавца.
   - Вот и прекрасно, сейчас креветки сварим и попрожигаем жизнь в пределах разумного, согласна?
   - Согласна, - я печально посмотрела на молоток, - а омара добьем? Ну, хоть из любопытства, посмотрим, как он устроен и что у него внутри.
   - Хорошо, - кивнула Тая и направилась на кухню, - ну-ка, показывай, где тут твой легендарный омар?
   ГЛАВА ВТОРАЯ
   Как жить дальше и что делать, я не знала. Снег продолжал лепить в окно, и я склонялась к удручающей мысли, что весны не будет. Никогда...
   С момента злоключения с омаром прошла почти неделя. Замученная работой, Тая звонила редко и в гости не приезжала, я же, как всегда валяла дурака в редакции родной газеты, писала бредовые статьи, которые выходили под сенсационными заголовками, и временами хотела умереть... Ведь занимаются же люди настоящим делом, точно знают, ради чего силы и здоровье тратят, а тут... тоска сплошная! Совершенно бездарно потраченная жизнь! И на что?! На глупые вымышленные статейки! Если прессу такого пошиба (и зачем она только нужна?!) называют "желтой", то нашу газетенку надо обозвать "желтушной", прямо таки умирающей от желтухи в последней стадии болезни!
   Глядя в окно нашего общего кабинета, я никак не могла сосредоточиться и наврать что-нибудь правдоподобное про египетские пирамиды, голову занимали совсем другие мысли: как же, как разбогатеть? Как прыгнуть выше головы и вырваться из этого болота?.. Погрузившись в думы, я не заметила, как поставила локоть на клавиатуру своей электрической печатной машинки и она начала самостоятельно выстукивать какую-то ахинею...
   - Сена, ты закончила статью? - поинтересовался, проходивший мимо шеф.
   - Да, - брякнула я, очнувшись.
   - Давай сюда.
   Выдернув из машинки лист, я протянула ему. Шеф внимательно смотрел на листок секунды три, потом вежливо спросил:
   - Расшифровать это можно?
   - Что именно? - я напустила на себя вид самого трудолюбивого сотрудника на свете.
   - Вот это, - он сунул мне под нос абракадабру, которую настучала машинка, под действием локтя. - Как это читать? Справа налево или снизу вверх?
   - Через пять секунд все переделаю, - заверила я и добросовестно заколотила по клавишам машинки и только потом заметила, что забыла вставить в неё новый лист бумаги. В общем, день прошел, как обычно.
   К концу рабочего дня, после бесчисленных чашек растворимого кофе, сигарет и пустой болтовни в курилке с сотрудниками других газет, гнездящихся под одной крышей с нами, на меня снизошло таки вдохновение, и я наврала про пирамиды, довольно много и правдоподобно. Положив статью шефу на стол, я собралась было ретироваться поскорее домой, но командный голос начальства настиг меня в дверях.
   - Сена! К завтрашнему дню составь гороскоп на неделю!
   - Опять я?! - возмущение накрыло меня штормовою волной. - Я же говорила, что ничего в этом не соображаю, я даже не могу запомнить названия планет и все такое!
   - У тебя хорошее, легкое перо, у тебя лучше всех получается!
   Глядя на мой унылый вид, шеф смилостивился:
   - Возьми Влада в помощь, но чтобы завтра все было!
   - Хорошо, - я вздохнула и поплелась на выход.
   Я ненавидела составление гороскопов! Раньше я любила их читать в газетах и журналах, интересно было, что грядущее готовит, а теперь перестала. Как представлю, что их тоже такой космонавт-астролог вроде меня сочиняет, все желание сразу отпадает.
   Добравшись до дома и покормив Лавра, я позвонила Тае.
   - Когда ты приедешь ко мне в гости? - обиженно проворчала я, - Решила совсем меня бросить, да?
   - Сеночка, работы море, я в такой запарке! Как разгребусь хоть немного, сразу же к тебе! Как у тебя дела?
   - По-старому. Знаешь, о чем я думаю все время?
   - О чем?
   - Как бы разбогатеть. Сразу и навсегда.
   - Придумала что-нибудь?
   - Нет пока.
   - Как придумаешь, скажешь?
   - Непременно. Жаль, что я не работаю в твоем банке, - вырвался непроизвольный вздох, - там бы дела пошли быстрее...
   - Какое счастье для банка, что ты в нем не работаешь! - с чувством произнесла подруга. - Ладно, на днях приеду, не скучай.
   - Постараюсь.
   Потом позвонила Владу, нашему внештатнику. Характер он имел беззаботный, безалаберный, бесшабашный... короче, мы были друзьями.
   - Влад, привет, - я тяжело вздохнула.
   - Привет, Соломка, а чего такая грустная?
   - Да так... слушай, ты можешь мне помочь в одном деле?
   - В каком?
   - Гороскоп составить.
   - Легко, когда пересечемся?
   - Не знаю...
   - У тебя что, депрессия?
   - Вроде того, - я собралась раскиснуть и разрыдаться.
   - В честь чего?
   - В честь не наступления весны, в честь хронической нищеты...
   - Стоп! Хочешь, я сейчас приеду?
   - Хочу, а то я под настроение такой гороскопец сляпаю, никому из дома выходить не захочется!
   - Еду!
   Надев свой любимый махровый халат фасона "мишка на пенсии", я мысленно попробовала набросать план гороскопа. В голове упорно крутилось: "Завтра утром вы посмотрите в зеркало и обнаружите большие ветвистые рога на своей голове. Судя по расположению Плутона, в вашем доме произошла супружеская измена, а судя по расположению Марса, у вас появятся тараканы не только на кухне, но и в голове..." Потом мысли о нищете и бездарно растраченной жизни вернулись, мне стало так квело и кисло, что я пошла на кухню и налила рюмочку ликера.
   - Не люблю свою работу, Лавр, - обратилась я к любимому сенбернару, хочу потратить свою фантазию на нужное дело, написать книгу, большую и хорошую, потом ещё одну и еще. Потом прославиться и разбогатеть.
   - Я тоже хочу разбогатеть! - раздался из прихожей голос Влада. - Ты опять не заперла входную дверь, между прочим! Можно я буду твоим соавтором?
   - Нельзя, - я выпила ликер.
   - Почему? - Влад зашел на кухню и бросил на пол сумку с длинным ремнем.
   - Потому что я хочу сама заграбастать все деньги и славу!
   - У, жадобища! Гороскоп начала?
   - Нет, ерунда всякая лезет в голову... ничего, сейчас я себе такой гороскоп составлю, по которому просто обязана буду разбогатеть в ближайшую неделю!
   Попивая кофе и ликер, мы взялись за дело, и к полуночи гороскоп был готов. Пока Влад громыхал на кухне раскладушкой, я внесла в текст несколько поправок: у стрельцов вычеркнула грядущие душевные болезни, у рыб ссору с начальником, переходящую в драку, у водолеев возможность ограбления квартиры в пятницу, у львов разорение под чистую в среду, у козерогов угон автомобиля во вторник. Я решила быть гуманной.
   - Сена, я не могу разложить эту чертову конструкцию! - крикнул Влад.
   Когда мы засиживались допоздна, он оставался у меня ночевать. С раскладушкой всегда сражалась я, но теперь Влад решил победить её самостоятельно.
   - Иду! - я сунула горе-гороскоп в папку, а папку в сумку, дабы не забыть её утром и поспешила на помощь Владу. Моя раскладушка раскладывалась только благодаря точному удару ноги, причем бить надо строго в определенное место и с определенной силой. Продемонстрировав новое слово в карате, я отправилась почивать, однако надеждой на спокойный сон я себя не тешила, потому что Владу непременно захочется травить анекдоты...
   - Сена! - крикнул он из кухни, страшно скрипя раскладушкой, - хочешь, новый анекдот расскажу? Значит так, приходит мужик в ресторан...
   И пошло-поехало. И тут вдруг раздался ужасающий грохот. Лавр подпрыгнул на полметра и залаял во все горло.
   - Что там опять такое?!! - завопила соседка-пиранья, чей мерзкий голос не могли заглушить ни одни стены, особенно такие картонные, как наши. - Что у вас там за оргии такие?!! Наркоманы проклятые!!!
   При звуках её визгливого голоса меня мгновенно затрясло от злости, я слетела с кровати, и помчалась на кухню. Судорожно ткнув пальцем в выключатель, я увидела живописную картину: на полу, холмом высилась раскладушка, кое-где прикрытая табуретками, а где-то в самом низу, копошился Влад.
   - Сена, - послышался его приглушенный голос, - вытащи меня отсюда! Как это я так перевернулся?
   Пока я спасала погребенного под раскладушкой друга, моя собака носилась вокруг нас кругами и продолжала лаять, а сволочная соседка продолжала орать и звать на помощь милицию.
   Так незаметно прошла ночь, и наступило трудовое утро.
   ГЛАВА ТРЕТЬЯ.
   Положив на стол шефа гороскоп, я решила выпить кофе в компании редакторши. Не бог весть какая компания, но выбора не было - я заявилась на работу почти первой, что случалось крайне редко, просто после бурных ночных "оргий" с Владом, Лавром, соседкой и раскладушкой, у меня не получилось заснуть. Спать я захотела сразу, как только переступила порог редакции.
   Ловко заправив в мундштук папиросищу, редакторша уставилась на меня добрыми змеиными глазами и, растянув тонкие губы в гримасу, которая должна была означать улыбку, спросила:
   - Как успехи на литературном поприще?
   - Лазурно, - я не могла не удивляться её таланту знать наперед все про всех. Причем, знать быстрее, чем человек сам обдумает свои собственные планы.
   - О чем будешь писать? О любви? - она выдохнула столб дыма и шумно отхлебнула кофе.
   - Да, - скромно кивнула я, - о любви. Об однополой.
   - О какой? - на этот раз столб дыма повис вопросительным знаком.
   - Об однополой, - повторила я, - о безумной, всепоглощающей страсти главного редактора к главному корректору газеты "Судный день".
   Редакторша задавила папиросищу в пепельнице и посмотрела на меня точь-в-точь, как мой незабвенный омар после варки.
   - Поражаюсь, - процедила она, направляясь к своему столу, - как тебя здесь терпят?!
   - Да на мне тут все и держится! - крикнула я ей вслед.
   Допив кофе и придя к мысли, что день начался не плохо, я решила немного поработать.
   Вскоре появился шеф. Швырнув свой пухлый портфель на стол, он сразу же спросил:
   - Сена, гороскоп сделала?
   - Да, на вашем столе, под вашим портфелем.
   - Хорошо. Так, все в сборе? - он определил на вешалку пальто и шляпу.
   - Вроде все, - пожала я плечами, - Влад попозже придет.
   - Тогда слушайте, у меня приятное известие.
   Я раскрыла уши пошире, потому что новости, тем более приятные, были огромной редкостью в нашей редакции.
   - Нам подвернулась неплохая работенка, за неё мы можем получить приличные чаевые.
   Я раскрыла уши на полную мощность.
   - Недавно вышла книга одного, пока ещё неизвестного автора, не знаю, хорошая или плохая - это не важно. Важно то, что автор очень богатый и жаждет славы. Мы даем на эту книгу рекламную рецензию в следующем... нет, в этом номере, выбросим пока материал про пирамиды. Рецензия должна быть не менее захватывающей, чем "Унесенные ветром", деньги распределяются на всех, но львиную долю получает автор рецензии. Кто возьмется?
   - Я!! - хором крикнул весь наш доблестный коллектив.
   - Хорошо, значит ты, Сена, - кивнул шеф и собрался идти на перекур. А за одно и на обед.
   - Почему она?! - не вынесла редакторша. - Почему все время она?!
   - Я могу уступить тебе составление гороскопов на полгода, великодушно предложила я, - так же можешь взять очерк про то, что Гитлер был женщиной.
   - Не хочу я никакого Гитлера! Я хочу эту рецензию!
   - Если у Сены возникнут затруднения, вы ей все поможете, - шеф извлек из портфеля книгу, страниц где-то, эдак, тыщи на полторы и грохнул её на мой стол. На обложке красовалась надпись: "Лев Леонов. Мои сны". Мне стало ясно, что после прочтения такого количества снов Льва Леонова, помощь обязательно понадобиться, причем, не только коллег по работе. Шеф заметил мой резко потускневший вид.
   - Читай через пять страниц, - посоветовал он, - главное, уловить суть, если она там есть, конечно. Две недели тебе хватит?
   - Две недели?! - раздался вопль моего разбитого сердца. - Да вы что?! Месяц, не меньше!
   - Две недели, больше не могу, номер надо сдавать в набор. Если не справишься, отдай кому-нибудь.
   Я посмотрела на редакторшу, продолжавшую сверлить меня взглядом морепродукта, и согласилась.
   - А на работу ходить? - крикнула я удаляющейся спине шефа.
   - Нет! - спасительным гонгом прозвучал ответ. - Две недели, ни днем больше!
   - Какое счастье, - принялась собирать свои ручки и блокноты. - У кого-нибудь есть кулек с целыми ручками? Мне Льва Леонова сунуть не во что.
   Редакторша молча и демонстративно заколотила по клавиатуре единственного в кабинете старенького компьютера, но пакетом я все же разжилась у нашего художника.
   Домой неслась, как на крыльях, подумать только, две недели не надо вставать, плестись на работу и целый день страдать от скуки и нереализованных творческих планов в нашей занюханной газете! Наконец-то представилась возможность доказать, на что я способна! Рецензия, подумать только! Их, если мне не изменяет память, пишут всякие профессора, да лауреаты, считающие себя, как минимум в триста раз умнее автора! А тут я! Блесну, наконец-то своим умом и талантом, ещё как блесну! А если у этого Льва много книг и ему понравится моя рецензия, то я стану его личным рецензентом, брошу работу...
   Я так размечталась, что едва не проехала свою станцию метро. Прижимая к сердцу книгу своего самого любимого писателя, я помчалась домой, и сразу же позвонила Тае на работу.
   - Представляешь, - тяжело задышала я в трубку, - я буду писать рецензию на его сны!
   - Чего?
   - Шеф дал мне книгу одного очень богатого автора, и я напишу на неё рецензию! Обещали много денег!
   - Сколько? - сразу же спросила практичная Тая.
   - Много! Очень много! - я смутно представляла, сколько конкретно "много" в понятии Льва Леонова и шефа, но пребывала в уверенности, что мне хватит. - Если повезет, буду все время для него писать, брошу работу, разбогатею...
   - Сто-о-оп! - Тая опустила шлагбаум перед самым носом моего поезда. Не слишком ли ты торопишься? Ты же никогда не писала рецензий...
   - Чего там писать!
   - Ты вообще знаешь, как они пишутся?
   - Чего там знать!
   - Слушай, я приеду к тебе после работы, привезу пару журналов с рецензиями, ты хоть посмотришь, как это делается.
   - Идет, но я и без этого бы справилась, с моими-то талантами!
   - На всякий случай все же привезу. Все, извини, больше не могу разговаривать, начальница отдела косится.
   - До вечера, пока.
   Я положила трубку и немножечко потанцевала вальс с Леоновым в объятиях. Нет, все-таки хороший я себе гороскоп составила на эту неделю!
   Ближе к обеду решила приступить к прочтению. Первая глава называлась: "Сон первый". В мою душу закрались нехорошие предчувствия. Пролистав, я нашла вторую главу, она называлась: "Сон второй". Нехорошие предчувствия усилились. Я открыла оглавление. Ну, да, так и было! Последней главой был сон тысяча девятьсот девяносто девятый. Я тихо застонала, и Лавр немедленно подошел ко мне посочувствовать. Погладив его красивую, все понимающую морду, я устроилась на кровати и стала изучать, что же там наснилось Лёве.
   После первой главы я поняла, что ему снится такое, чего мне и привидеться не могло. Возможно, после трех бутылок некачественной водки и может присниться, что ты муравей, живешь в лесу и у тебя очень сложные взаимоотношения с главой муравейника, но зачем же об этом всему миру докладывать?!
   Во втором сне бедняге мерещилось, что он солдат армии Наполеона... в третьем... в четвертом... в пятом... К шестнадцатому сну у меня пошла кругом голова и я стала сомневаться, смогу ли теперь вообще когда-нибудь заснуть.
   Вечером пришла Тая, открыла дверь своим ключом и обнаружила меня, лежащую на полу, рядом с Лавром. Вместо подставки под книгу, я приспособила комнатные тапки. Самочувствие мое было из рук вон, настроение вообще никуда, а мой пес, время от времени сочувственно вздыхал и норовил поцеловать меня в макушку.
   - Ты чего это на полу? - поинтересовалась подруга.
   - Понимаешь, я уже не могу лежать на кровати, сидеть в кресле, просто не знаю, куда себя приткнуть!
   - Что-то мне не нравится лихорадочный блеск твоих глаз, присмотрелась ко мне Тая. - Ты не заболела?
   - Погоди, они ещё не так заблестят, когда я дойду до тысяча девятьсот девяносто девятого сна!
   - А ты на каком сейчас?
   - На двадцать первом!
   - Книга хоть интересная?
   - Я согласна всю жизнь прожить в нищете! Всю жизнь!
   - Сеночка, ну нельзя же прямо сразу раскисать, рецензентам и критикам ещё и не такое читать приходится. Дай-ка посмотреть.
   Я с радостью протянула книгу и, кряхтя, поднялась на ноги.
   - Ты смотри, а я пойду пока выпью чего-нибудь для укрепления нервной системы.
   Пока я лихорадочно распечатывала бутылку мартини, припасенную на какой-нибудь великий праздник, который когда-нибудь должен был случиться в моей жизни, Тая знакомилась с творчеством сонливого автора.