Портер Джейн. Память любви

   Он запер двери и поднялся на второй этаж.
   Они с Анабеллой были частью единого целого, и он знал, что ей сейчас очень одиноко.
   Он не может лечь спать, не поговорив с ней. Его совесть ему этого не позволит.
   Лусио тихонько открыл дверь ее комнаты. За окном на темном небе тускло сиял золотистый серп луны, выглядывавший из-за облаков.
   Анабелла лежала на кровати, свернувшись калачиком, и смотрела на него.
   – Я хотел извиниться за то, что обидел тебя, – начал он. – Прости меня.
   – За что я должна тебя простить?
   Ее голос был хриплым. Она плакала. Он подошел к ней, но она накрылась с головой одеялом.
   Виднелись только пальцы руки.
   Он улыбнулся. Маленькие красивые пальчики.
   Ему захотелось увидеть красивое лицо Аны. Он наклонился и один за другим поцеловал ее пальцы.
   Рука Аны напряглась, суставы побелели.
   Она была очень упрямой.
   Кончиком языка он осторожно дотронулся до среднего пальца. Она вздохнула. Он улыбнулся и поцеловал его, видя, как она изогнулась под одеялом.
   Один за другим он поцеловал все пальцы, но Анабелла по-прежнему оставалась под одеялом.
   Постояв еще немного, он медленно направился к двери.
   – Спокойной ночи.
   – Не уходи.
   Он обернулся. Она сидела на кровати. В комнате было так темно, что он видел только ее широко раскрытые глаза и подбородок.
   – Мы действительно женаты?
   – Да.
   – Когда мы поженились?
   – Пару лет назад.
   В комнате стало еще темнее. Он посмотрел в окно, месяц почти полностью скрылся за облаком, и внезапно он почувствовал, что в комнате нарастает напряжение.
   – Почему ты раньше мне не говорил? – шепотом спросила она.
   – Потому что ты была больна, слишком эмоциональна.
   Анабелла нахмурилась.
   – Это наш дом? – спросила она, проводя рукой по серебристому одеялу.
   – Да.
   Она снова погладила дорогую ткань.
   – Но я не чувствую себя здесь как дома. Даже представить не могу, что мы здесь когда-то жили.
   – Мы жили здесь почти четыре года.
   Она открыла рот, но ничего не сказала.
   Он видел удивление в ее глазах, чувствовал ее смятение.
   – Ты этого не помнишь?
   Она отрицательно покачала головой.
   – Я весь вечер пыталась вспомнить, но не смогла.
   – У меня есть фотографии нашей свадьбы. Хочешь, я принесу?
   – Нет. Не сегодня. Я не могу сейчас думать. Я устала чувствовать себя… опустошенной.
   Она казалась такой маленькой в этой большой кровати. Когда-то это была их кровать. И снова ему захотелось обнять и защитить ее.
   – Извини, крошка.
   Ее губы задрожали. Он отдал бы все, чтобы поцеловать эти губы и унять их дрожь.
   – Извини, я обидел тебя. Я ненарочно.
   – Тогда иди сюда и обними меня.
   Лусио глубоко вздохнул. Больше всего на свете ему хотелось сейчас обнять ее, но он не доверял себе. Ей нужна была только его забота, а он боялся дотронуться до нее, боялся, что не сможет сдерживать свое желание заняться с ней любовью.
   Они уже вечность не занимались любовью. Несколько месяцев – даже больше, чем он мог себе представить.
   – Я не могу, – сказал он, в глубине души понимая, что нужно остановиться, пока он окончательно не потерял над собой контроль.
   – Почему?
   – Потому что я не уверен, что смогу себя контролировать.
   – Не надо себя контролировать.
   От ее слов ему так сильно захотелось овладеть ею, быть с ней, что ему стало страшно.
   Назад, сказал он себе, но не мог сдвинуться с места. Как будто в его жилах текла не кровь, а мед.
   Этим медом была Анна. Она владела его телом, мыслями, сознанием. Сердце Лусио ныло, каждая его частичка хотела дотронуться до нее, слиться с ней воедино. Если бы не осторожность, он бы притянул ее к себе и она оказалось бы в его власти.
   – Ты сказал, что мы женаты.
   Он подавил вздох.
   – Прошло уже много времени.
   – Но ты пришел за мной.
   Лусио был как во сне. Он слышал слова Аны, но не видел ее. Только одно прикосновение, говорил он себе. Только одно прикосновение.
   Они больше не жили вместе, они расстались, а она этого не помнила. Она сама захотела развестись, а теперь звала его.
   Любить Анабеллу было мучительно. Расстаться с ней – невыносимо.
   – Останься, – услышал он ее хриплый голос. – Я не кусаюсь.
   Он рассмеялся. Она частенько покусывала его, когда они занимались любовью, и даже царапала.
   Эти шрамы Лусио носил с гордостью. Как же он соскучился по ней! Как же давно у него не было женщины!
   – Ана.
   Его голос был низким, в нем слышались такие голод и страсть, что ему самому стало не по себе.
   – Иди сюда, – прошептала она.
   Зачем он приехал? Должно быть, сошел с ума.
   Ему следует держаться от нее подальше.
   – Ты столько пережила, детка, и еще не здорова.
   Он ненавидел свои плотно сидящие брюки, ненавидел напряженные мускулы. Его тело играло с ним плохую шутку. Его тело выдавало его.
   Он услышал шелест одеяла. Ана встала с кровати и подошла к нему. Вот она уже перед ним на расстоянии дыхания.
   – Ты такой упрямый, – сказала она. – Ты стараешься быть хорошим, а я устала быть хорошей. Я всю жизнь была примерной, это так скучно.
   Настоящая женщина-вамп, дьявольская обольстительница.
   – Ты никогда не была хорошей.
   – Слава богу! – рассмеялась она.
   Он почувствовал, что начинает тонуть. Лусио тянули на дно тысячи голодных мыслей, одолевавших его в последние месяцы.
   – Обними меня, Лусио.
   – Я не могу.
   – Можешь. Только с тобой я чувствую себя самой собой, а мне очень хочется снова быть самой собой.
   В эту минуту он был Адамом в Эдеме. Он тянулся за яблоком, умирая от желания сорвать его. Оно было таким вкусным. Таким…
   – Нет, – почти крикнул он. Боль стала такой нестерпимой, словно что-то пронзило его сердце. – Я не могу этого сделать, Ана!
   Лусио знал, что она не простит ему, если он займется с ней любовью, воспользовавшись потерей памяти. Он помнил другую Анабеллу, ту, которая развелась с ним, полную презрения и ненависти.
   Ее руки сомкнулись на его талии, и она прижалась к его груди.
   – Не будь трусом, – сказала она, поднимая голову.
   – Я не трус.
   Луна выглянула из-за облаков и осветила небо серебристым светом.
   Внезапно Лусио ясно увидел ее лицо, широко раскрытые зеленые глаза, полные страсти. Не в силах больше сдерживаться и противостоять этим красивым глазам и губам, он поцеловал ее.
   Я люблю тебя, подумал Лусио, пытаясь унять в теле дрожь. Я буду любить тебя вечно.
   Она смотрела на него, и при свете мягкого белого света луны он видел слезы в ее глазах.
   – Раньше тебе нравилось целовать меня. – Ее голос был полон невинности, юности, смущения.
   Ему хотелось взять ее лицо в свои руки и стереть с него печаль, боль – отпечатки жизни, разбитой на мелкие кусочки. Ей нужны были уверенность и реальность, а не мир фантазий.
   – Мне и сейчас нравится.
   – Но ты не хочешь меня?
   О, детка, я хочу тебя, но я должен защищать тебя. Даже от себя самого.
   Он погладил ее по щеке.
   – Ты еще нездорова.
   Она сделала протестующий жест.
   – Я выздоровела, посмотри на меня. – Она подняла руки вверх, лунный свет озарил ее блестящую кожу и полную грудь. – Я совершенно здорова, повторила она.
   Да, ее тело выглядело здоровым и очень красивым. Он не мог оторвать глаз от ее груди и напряженных сосков, выступающих из-под золотистой шелковой сорочки.
   Он представил, как сорочка спадает с ее плеч, и его взору открывается плоский живот и темный треугольник между ног. Ему нравилось, как контрастировали ее темные волосы с бледной кожей. Ему нравились красиво сложенные женщины, но Анабелла – особенно, и ему хотелось обнять ее, прижать к себе, целовать ее грудь, ласкать бедра.
   Но этого не должно случиться.
   – Спокойной ночи, Анабелла. – Он заставил себя улыбнуться. – Увидимся утром.
   У себя в комнате Лусио прислонился к двери, его тело содрогалось от желания, сердце ныло от чувства потери. В мечтах он сливался с ней воедино. Но в реальности он этого сделать не мог.
   Сосчитай до десяти, сказал он себе, стараясь не думать об Анабелле. Сосчитай до десяти, а потом до двадцати, и если это не поможет, начни сначала.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

   На следующее утро после прерывистого ночного сна Анабелла проснулась рано, чувствуя себя совершенно разбитой.
   Почему? Потому что ее муж не захотел прикоснуться к ней! Прошлой ночью он практически убежал из ее спальни. В чем дело?
   Почему они спят в разных комнатах? Она хотела Лусио. Она знала, что он тоже хочет ее. У них всегда были великолепные физические отношения. И сейчас было время их возобновить.
   Спустившись вниз, она увидела, что Лусио сидит за столом и завтракает в одиночестве.
   – Ты сегодня рано проснулась, – сказал он, вставая и отодвигая для нее стул.
   Она села напротив и улыбнулась Марии, которая принесла кофе и хрустящее печенье с карамелью, политое шоколадом.
   – Я решила, что пора вернуться к прежней жизни.
   Она щедро насыпала сахара в кофе-эспрессо с горячим молоком.
   – Это потому что я хочу восстановить силы.
   Она заметила напряженный взгляд Лусио, когда она сделала акцент на слове «силы».
   – Я должна быть полностью уверена, что выздоровела.
   Улыбнувшись, Ана откусила печенье. Сладкая липкая карамель осталась у нее на верхней губе.
   Она знала, что он пристально наблюдает за ней, и как можно изящнее слизала карамель с губ.
   – Я не хочу быть больше больной, – сказала она.
   Лусио закашлялся.
   – Удачного тебе дня, Лусио. До вечера, – сказала она и улыбнулась, заметив серьезное выражение на его лице.
   В глубине души Ана надеялась, что в течение дня он будет скучать по ней так же, как и она по нему.
   Лусио провел беспокойный день в офисе. К полудню, когда солнце стало припекать, его нервозность усилилась. Он снял пиджак и расстегнул рубашку, но прохладнее ему не стало.
   Он пытался отвлечься, делая телефонные звонки, но постоянно ловил себя на том, что хочет слышать только голос Аны.
   Это из-за жары, говорил себе Лусио, раздраженно зашторивая окно, но даже в полутьме он продолжал думать об Анабелле. Он представлял ее такой, какой она была минувшей ночью – в ночной сорочке; сегодня за завтраком, с карамелью на губах.
   Боже мой, как же он ее хотел. Он всегда будет хотеть ее. Было невыносимо спать с ней каждую ночь в одном доме.
   Лусио с отвращением отодвинулся от стола. Зачем он приехал на виллу? Почему согласился вернуться? Она же прогнала его, ее семья захлопнула перед ним дверь. Но потом все изменилось, и Гальваны позвонили ему, попросили вернуться и помочь Анабелле.
   Помочь Анабелле! Как будто это было его дело.
   Лусио уселся на стол, закрыл глаза и постарался посмотреть на ситуацию со стороны.
   Завтрак с Анабеллой. Обед с Анабеллой. Прогулки при луне с Анабеллой. Поцелуи в полночь с Анабеллой.
   Продолжай в таком же духе, сказал он себе, сопротивляться бесполезно. Прыгай на нее. Она владеет тобой. Сейчас и навсегда.
   Когда поздно вечером он вернулся домой, Анабелла встретила его у дверей. Она была одета в облегающие джинсы, туфли на высоких каблуках и белую футболку, плотно обтягивающую ее полную грудь.
   На ней не было бюстгальтера, и ее темные соски просвечивали через футболку.
   Черт подери, мысленно выругался он.
   – Хочешь выпить? – спросила она, беря у него пиджак и сладко улыбаясь, как будто это была ее обязанность – встречать его у дверей.
   – Нет, – грубо, но честно ответил он.
   – Тяжелый день? – спросила она, делая ударение на каждом слове, с издевкой в голосе.
   – Ничего особенного.
   – Ничего срочного и обременительного?
   Например, жгучее возбуждение?
   – Нет.
   Он посмотрел на нее. Она заплатит ему за это.
   Обязательно заплатит. Он крепко обнимет ее и зацелует до беспамятства. Ей это понравится.
   В дверях появилась Мария.
   – Ужин будет готов через час, – сказала она, – Хорошо, – весело ответила Ана, протягивая Марии пиджак Лусио. – Мы пока немного отдохнем… вместе…
   Экономка сложила пиджак и ушла.
   – Я ничего такого не планировал на сегодня, – туманно произнес он, пока они шли в гостиную, обставленную во вкусе Анабеллы.
   Она озорно улыбнулась ему.
   – Боишься остаться со мной наедине?
   Маленький бесенок. Мегера. Он почувствовал, что ему становится труднее скрывать свою любовь, боль и желание.
   Она и не подозревала, что ему пришлось пережить в этом году.
   – Нет, я не боюсь тебя, – медленно произнес он, я боюсь за тебя. Ты такая хрупкая, болезненная.
   – Бога ради! – прервала она его, облокачиваясь на спинку кресла и насмешливо глядя на него. – Давай не будем все превращать в боксерский поединок. У меня есть пара приемов, чтобы уложить тебя в нокаут.
   – Тебе удастся сделать это только хитростью, малышка, – рассмеялся он. Она никогда не изменится.
   Она будет такой же невыносимой до самой смерти.
   – Это вызов? – спросила Ана и медленно пошла к нему, провокационно сверкая зелеными глазами.
   Ей хотелось поиграть, хотелось огня, и веселье Лусио сменилось недоверием, когда она остановилась напротив него и дотронулась рукой до его бедра.
   У Лусио остановилось дыхание. Тело стало горячим и напряженным. Он не мог пошевелиться, даже если бы постарался.
   – Так что вы говорили, сеньор?
   Ее руки были у него между ног.
   – Ана! – воскликнул он, хватая ее за руку.
   – Да, сеньор?
   – Прекрати называть меня сеньором, Он поднял ее руку, поцеловал в ладонь, подавляя желание поцеловать каждый палец. Он был готов сделать то, о чем потом пожалеет.
   – Может, прогуляемся или поиграем в карты?
   – Ты ненавидишь карты.
   – Я знаю, но тебе нравится. Как насчет покера на раздевание?
   – Ана, тебе нужен покой, отдых.
   Она усмехнулась.
   Боже мой! Он скоро сойдет с ума.
   Лусио отвернулся и потер виски. Расслабься, сказал он себе. Она просто играет. Ей хочется немного повеселиться.
   О, да, она даже слишком веселится, ответил ему внутренний голос.
   Внезапно Ана рассмеялась и взяла его за руки.
   – Брось, Лусио, – прошептала она, вскидывая брови, – это же просто я.
   – Этого-то я и боюсь.
   Их глаза встретились, и Ана удивленно посмотрела на него, потом снова рассмеялась низким, хриплым смехом. Она прекрасно знала, о чем он думает, что чувствует, когда она прижимается к нему, трется об него, потому что чувствовала то же самое.
   Ана отпустила его руки и направилась к красному лакированному бару. Он наблюдал за ней, сгорая от желания. Она обжигала его, причиняла ему боль.
   И ей это нравилось.
   – Ты помнишь, где у нас бар? – сказал он, стараясь успокоить дыхание.
   Два года назад по просьбе Аны бар сделали зеркальным внутри и встроили галогенную лампу, освещавшую бар так, что он сверкал.
   Она нерешительно остановилась перед выстроенными в ряд бутылками, графинами и хрустальными стаканами.
   – Днем Мария показала мне дом, а потом я тут сама все осмотрела, но только сейчас поняла, что не знаю, что ты обычно пьешь.
   Он был так очарован ею, что ответил не сразу Он с наслаждением смотрел на ее волосы, обрамляющие нежный овал лица, прямую спину, изгиб бедер. Женщины были такими волнующими, особенно Анабелла.
   Она взглянула на него поверх плеча.
   – Что ты хочешь?
   Тебя. Но он не сказал этого вслух. С ней он чувствовал в себе силы и желание жить.
   – Красного вина.
   Она уставилась на бутылки.
   – Здесь нет красного вина.
   – Оно внизу, в погребе. – Лусио заметил удивление в ее глазах. Когда они говорили о простых вещах, у него было время контролировать себя, концентрироваться на важном – например, на ее здоровье. – Ты не была в погребе?
   – Нет, – она медленно закрыла дверцы бара. Это очень большой дом.
   – Тут все сделано в соответствии с твоим вкусом.
   – Правда? – Анабелла с удивлением взглянула на него. – А чем ты занимаешься? Откуда у тебя деньги, чтобы заплатить за все это? – спросила она, оглядываясь вокруг.
   – У меня довольно успешно идет бизнес; А ты занимаешься продажей антиквариата.
   Продажей антиквариата, мысленно повторила она.
   – Странно. Я не чувствую этого… Мне это все не знакомо.
   – Ты вспомнишь, Ана. Ты уже начинаешь.
   Но в его голосе не было радости, и ее сердце упало.
   – Мы были счастливы, Лусио?
   Он молчал, и в какой-то момент Ана засомневалась в том, что именно он ответит, и занервничала.
   Его губы скривились, а темные глаза загорелись, и она подумала, что он похож сейчас на ангела в огне.
   – А что ты думаешь? – спросил он.
   Она глубоко вздохнула. Лусио сгорает от страсти к ней. Он любит ее. Она была в этом уверена. Но между ними было что-то, беспокоящее ее – У нас оказался неудачный брак? – с трудом спросила она.
   Он стиснул зубы. На его лице отразилась мука.
   – Все было не так плохо.
   – А когда было хорошо?
   Он молчал, и его молчание пугало ее.
   – Лусио, когда мы были счастливы? – снова спросила она.
   Он посмотрел ей в глаза.
   – Когда мы были в постели.
   Его слова все еще крутились в ее голове, пока она переодевалась к позднему ужину, традиционному для ее страны.
   Облачившись в красное шифоновое платье с черными цветами, она расчесала волосы, надела золотые серьги и немного подушила волосы за ушами, запястья и область за коленями.
   Лусио ждал ее в холле. Они впервые ужинали вместе, и ей нравилось, как эффектно и романтично выглядела столовая, освещенная приглушенным светом свечей. Льющаяся из магнитофона музыка добавляла вечеру некоторую загадочность.
   Ужин был великолепен. Специально для Анабеллы Мария приготовила ее любимые итальянские блюда. После ужина они перешли в гостиную, чтобы выпить кофе и насладиться музыкой.
   Ана сидела в кресле, подогнув под себя ноги, и медленно пила кофе. Несмотря на свое довольно смутное восприятие действительности, она чувствовала себя счастливой. Как это было возможно?
   Может потому, что она не позволяла себе далеко заглядывать вперед. У меня будет время на все, думала она, а сейчас ей хотелось насладиться вечером с Лусио.
   Поднося маленькую китайскую чашечку ко рту, Анабелла вдохнула запах свежеприготовленного эспрессо. Когда Лусио был рядом, эти маленькие радости опьяняли, и у нее было чувство, будто она владела всем миром.
   – Ты такая красивая, Анабелла.
   У нее по спине пробежали мурашки. Было так приятно, словно он дотронулся.
   Ана подняла голову, и они долго смотрели друг на друга. Казалось, что жизнь остановилась, и она принадлежала сейчас его миру. Именно это и привлекало Ану с самого начала, даже до того, как она узнала его имя. Покой, чувство, что он знает то, чего не знает она, радость быть желанной. Ее не манили благополучие, деньги, связи. Простая энергетика – неуловимая, невидимая, – вот что привлекало в нем.
   – Нам надо еще многое обсудить, – тихо сказал Лусио, ставя чашку с кофе на стол. – Я должен тебе кое-что сказать.
   Она почувствовала тревогу, уверенная, что «многое» означает что-то плохое.
   – Давай подождем до завтра, – попросила она, зная, что ей все равно придется столкнуться с неизбежным.
   Он улыбнулся.
   – Ты так похожа на Скарлет О'Хара. Вы с ней как близнецы.
   Ее сердце заныло. Это была правда. У нее хорошо получалось тянуть время, избегать, притворяться. Ана всегда предпочитала мир фантазии.
   – Ты слишком хорошо меня знаешь, – сказала она, чувствуя, что ее накрывает волна любви к Лусио, а их жизни сплетаются навсегда. Может, она этого и не помнила, но в сердце она чувствовала с ним связь.
   – Поэтому мы должны поговорить, Ана. Часть меня не хочет разговаривать, хочет, чтобы все осталось по старому. Но ты и я… Мы давно не были так близки.
   Она взглянула на него.
   – Значит, нас это устраивает.
   – Отречься друг от друга? Не думаю.
   – Может, дело не в этом. Может… может, у нас есть второй шанс на любовь? Шанс все исправить.
   Он закрыл глаза.
   – Это очень обманчивое чувство. Раньше няне это нравилось, – его взгляд стал более глубоким, таинственным. – Ты была несчастна со мной, долго просила меня о разводе.
   Ане хотелось закрыть уши. Ей не нравилось то, что она слышала. От этих разговоров она расстроится, а ей не хотелось расстраиваться сегодня вечером.
   Это была великолепная ночь. Вечерний воздух был все еще теплым, двери балкона открыты, приглашая запах весенних цветов в дом.
   Нет. Они не будут разговаривать об этом. Они вместе, а сейчас только это имело значение. Именно это ей сейчас было нужно.
   Ана встала и подошла к Лусио, одну руку положила на плечо, а другую протянула ему.
   – Потанцуй со мной.
   – Ана.
   – Мы больше не танцуем? – она подняла брови. Ты же любил танцевать. Ты хорошо танцуешь. Или я и тут все испортила?
   Она смотрела, как он борется с собой, видела его сопротивление и желание. Как и прошлой ночью, он хотел ее. Как и прошлой ночью, он боялся. Боялся дотронуться до нее. Почему?
   Он едва заметно улыбнулся.
   – Ты не забыла. Я люблю танцевать.
   – М-м-м…
   Она чувствовала, что ее наполняет счастье, которое когда-то испытывала с ним. Она помнила его как молниеносную вспышку. Их любовь была как гроза. Ад и рай.
   – Тогда покажи мне, – прошептала она, беря его за руки.
   Анабелла почувствовала, как учащенно забился его пульс. Их энергия обжигала. Она уже и забыла, какие чувства испытывала, дотрагиваясь до него.
   Она забыла, что удовольствие заканчивается болью.
   Из магнитофона лилась медленная музыка, создавая романтическую атмосферу.
   Лусио взял руку Аны и прижал к себе. Ее голова покоилась у него на груди, рядом с сердцем, но ей было неуютно, неспокойно. Она была словно в огне, чувствуя себя как жаркое на сковородке.
   – У тебя сильно бьется сердце, – сказал он. – А мы еще даже не начинали танцевать.
   Она ощутила его руку на своем запястье. Он считал ее пульс.
   – Я в полном порядке.
   Он наклонил голову и посмотрел ей в глаза.
   – Да, ты в порядке.
   Ее сердце забилось еще сильнее, губы пересохли. Лусио смотрел на нее так, как будто она была ванильным мороженым, со сладкой вишенкой наверху. Если бы он сейчас облизал ее всю сверху донизу!
   – Чему ты улыбаешься? – спросил он, еще ниже склоняясь и целуя ее в голову.
   Она чувствовала его дыхание. Он был таким большим, мускулистым. Она вздрогнула, когда он крепче прижал ее к себе.
   – Этого я не забыла.
   Он вздохнул, и Ана почувствовала, как его легкие наполняются воздухом. Она ощущала его великолепное тело. Она снова чувствовала себя женщиной – и это было прекрасное чувство.
   – Я тоже этого не забыл, – прошептал он.
   Медленно и нежно он поцеловал ее в шею, и волна блаженства разлилась по ее телу.
   Во рту у нее пересохло, пульс учащенно бился.
   Она погладила его по волосам.
   – У тебя всегда были длинные волосы?
   – Всегда, – улыбнулся он. – Ты не разрешала мне коротко стричься. Говорила, что если я это сделаю, то ты не будешь больше заниматься со мной любовью.
   Она вздохнула. Ее тело ныло, и ей безумно хотелось заняться этим.
   – Давай поднимемся наверх.
   Она дотронулась губами до его подбородка и укололась о щетину. Лусио почувствовал ее губы на своих губах. Теплый влажный язык скользнул вниз по его шее, и мускулы Лусио напряглись, ему стало жарко и захотелось как можно скорее избавиться от одежды.
   Но он не должен был этого делать.
   – Я не могу, Ана! – он погладил ее обнаженные плечи и ямочку под шеей. – Я больше себе не доверяю.
   Внезапно он почувствовал, что никогда не сможет быть рядом с ней и не хотеть ее, никогда не сможет побороть желание. Оно так сильно его обжигало сейчас, что он сгорал заживо.
   – Не начинай снова.
   Ана положила его руки себе на грудь. Он застонал. На ней не было бюстгальтера. Дотронувшись до ее мягкой груди, Лусио понял, что не может больше сдерживаться. Прошлой ночью он израсходовал всю свою силу воли.
   – Ана, – сказал он, – ты меня мучаешь.
   – Правда, радость моя? – прошептала она, слегка царапая ногтями его грудь.
   Его влечение было таким сильным, что ему стало больно. Он не мог отказывать ей две ночи подряд.
   Он приспустил с нее платье, обнажая плечи и полную грудь. Она была великолепна. Ее грудь сияла, а соски сжались в маленькие упругие бутончики.
   Наклонив ее назад, он поцеловал один сосок, накрыв рукой другой. Лусио был словно умирающий от голода человек. Он почувствовал, как она дрожит, и продолжал водить языком вокруг ее соска, не в силах насладиться ею до конца.
   Его рука была уже у нее на бедре и подбиралась к самому сокровенному. Тяжело дыша, она крепче прижалась к нему.
   Она хотела его.
   Лусио закрыл глаза и дал руке свободу действий.
   Он услышал, как Ана вскрикнула, и быстро отодвинулся от нее, боясь, что зайдет слишком далеко и причинит ей боль.
   – Не останавливайся, Лусио, пожалуйста, – прошептала Анабелла.
   Теперь было уже бессмысленно сдерживаться, и он поцеловал ее в пульсирующую жилку на шее, а затем в губы.
   Ана вскрикнула и прижалась губами к его обнаженной груди. Он не дотрагивался до нее уже очень давно, и желание разгоралось в ней все сильнее, заставляя ее желать большего.
   Этого мало, подумала Анабелла. Она хотела его всего, хотела чувствовать сильные мускулы Лусио, каждую частичку его великолепного тела.
   – Наверх, – простонала Анабелла. – Пошли наверх. Сейчас. Пожалуйста.