Португальский Р.. Маршал С К Тимошенко

   Семен Константинович имел о них достаточно подробные сведения, прекрасно понимая, что столкновению войск на поле боя всегда предшествует незримая схватка умов, характеров, воли, знаний, навыков вождения войск их командующих. У каждого из них свои особенности, свой стиль, сильные и слабые стороны.
   С фельдмаршалом Федором фон Боком - командующим группой армий "Центр" - он встречался во время заграничной командировки год назад. В памяти запечатлился высокий стройный человек, типичный пруссак старой закалки. Выглядит моложе своих шестидесяти, подвижен, энергичен. Четкость мысли сочетается с ясностью ее изложения. За плечами фельдмаршала многолетняя служба в германском генеральном штабе. Один из организаторов "черного рейхсвера". Во время аннексии Австрии - командующий армией, в Польше - командующий группой армий "Север", во Франции - группой армий "Б". "Большой мастер глубоких охватов, решительного массирования сил и средств, противник фронтальных ударов и частных операций" - так охарактеризовал фон Бока Наркому обороны месяц назад начальник разведывательного управления.
   Типичным представителем профессиональной военщины был и командующий 3-й танковой группы - главной ударной силы, рвущейся к Москве, генерал-полковник Герман Гот, офицер кайзеровского генерального штаба, командир танковых соединений в войне против Польши и Франции. Просматривая совсем недавно переведенную Генеральным штабом брошюру "Полководцы Адольфа Гитлера", Семен Константинович обратил внимание на характеристику этого генерала, отмеченного Гитлером высшими наградами - Рыцарским крестом и Дубовыми листьями к нему. Сторонник решительных действий, массированных ударов, стремительных танковых прорывов - так, или примерно так, писали о нем авторы этой брошюры.
   2-й танковой группой, действовавшей на правом фланге группы армий "Центр", командовал известный в военных кругах многих стран генерал-полковник танковых войск Гейнц Вильгельм Гудериан считавшийся в Германии родоначальником этих войск, автор вышедшей в 1939 году книги "Внимание! Танки!". Ему пятьдесят три года. В тринадцать лет поступил в кадетский корпус, в 1913 году окончил Берлинскую военную академию, участник первой мировой войны. С 1938 года командир корпуса, с июня сорокового - танковой группы. Удостоен Гитлером Рыцарского креста. Как сообщили Тимошенко уже в первые дни войны, на всех танках и автомашинах его группы начертана буква "G" - первая буква его фамилии.
   Что это? Тщеславие? Нет, скорее другое - желание сплотить свое воинство, воспитать у "панцерников" веру в счастливую звезду командующего, чувство гордости за принадлежность к "непобедимым" стальным дивизиям, протаранившим границы европейских стран, разгромившим в считанные недели их армии. Пусть дрожат "азиаты", услышав крылатые слова: "Внимание! Танки!" Вот каков, судя по всему, смысл вложил в это "G" волевой, решительный и инициативный военачальник, способный хладнокровно разбираться в сложной обстановке, пользующийся большим авторитетом у танкистов всего вермахта. Немалым опытом организации и ведения наступления обладали и командующие полевыми армиями. Фельдмаршал Ханс Гюнтер фон Клюге - "академик" с 1910 года, генерал с 1933 года, неутомимый и решительный в действиях, высоко ценивший авиацию как основную огневую мощь и потому уделявший особое внимание авиационной поддержке действий сухопутных войск. По оценке того же Г. Гудериана он был "прилежным солдатом, хорошим тактиком." "Захваченный в первые дни войны в плен один из офицеров его штаба показал, что командующий 4-й армией отличался большой работоспособностью. Значительную часть времени он проводил в войсках. "Барон не курит и почти не прикасается к спиртному", - запомнились маршалу слова пленного. Рассудительностью, граничащей с может быть излишней осторожностью, стремлением тщательно продумать и организовать боевые действия характеризовался командующий 9-й армией генерал-полковник Штраус...
   Авиацией, действовавшей на московском направлении, командовал Кессельгинг - один из главных создателей люфтваффе, давний личный друг Гитлера, еще до войны командовавший воздушным флотом Берлинского округа. Это он руководил разрушением в мае 1940 года Роттердама, а затем воздушным наступлением на Англию.
   Что и говорить "оппоненты" и ему самому и его командармам серьезнейшие. И это со всей очевидностью показали события минувших десяти дней войны, которые Тимошенко мысленно перебирал в памяти.
   ...22 июня в 7 часов 15 минут он подписал директиву Главного Военного совета. Ее приказная часть гласила: "1. Войскам всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы и уничтожить их в районах, где они нарушили советскую границу. Впредь, до особого распоряжения, наземными войсками границу не переходить.
   2. Разведывательной и боевой авиацией установить места сосредоточения авиации противника и группировку его наземных войск. Мощными ударами бомбардировочной и штурмовой авиации уничтожить авиацию на аэродромах противника и разбомбить основные группировки его наземных войск. Удары авиацией наносить на глубину германской территории до 100-150 км. Разбомбить Кенинсберг и Мемель. На территории Финляндии и Румынии до особых указаний налетов не делать"{1}.
   Два часа спустя доложил Сталину проект Указа о проведении мобилизации, постановлений о создании Ставки Главного командования, Западного, Северо-Западного и Юго-Западного фронтов. При этом присутствовали все члены Политбюро.
   В тот день было принято немало решений по организации отражения агрессии, но Семен Константинович с досадой отмечал, что их эффективность была совсем иной, чем та, на которую он рассчитывал. Причиной тому была противоречивая, отрывочная информация, поступавшая из штабов фронтов. Связаться с их командующими - генералами Ф.И. Кузнецовым (Северо-Западный фронт), Д. Г. Павловым (Западный) и М.П. Кирпоносом (Юго-Западный фронт) не удалось.
   Поздним вечером по его приказу в штабы фронтов пошла директива, предусматривавшая их контрнаступление с выходом на территорию противника. Так намечалось планом. Так, казалось тогда можно было успешно решить задачу перехвата стратегической инициативы у врага. Во всяком случае, теоретически. Сегодня же он полностью понимал ее (чего уж греха таить!) полную нелепость. Ведь при сложившейся тогда обстановке, при создавшемся соотношении сил и средств фронты достичь этих целей, конечно же, не могли.
   23 июня учреждается Ставка Главного командования во главе с Тимошенко. В ее состав вошли К.Е. Ворошилов, В.М. Молотов,. И.В. Сталин, начальник Генерального штаба Г.К. Жуков, первый заместитель Наркома обороны С.М. Буденный, Нарком Военно-Морского флота Н. Г. Кузнецов.
   В полдень доложили о том, что войска Западного фронта оставили Гродно. Из штаба Северо-Западного фронта поступило сообщение, что вражеская авиация совершила первый налет на Ленинград. В тот же день во исполнение требований директивы No 2 войска Юго-Западного фронта нанесли контрудар. Находившийся там Г.К. Жуков просил Тимошенко поддержать фронт авиацией Дальнего действия. По решению Наркома обороны кроме авиации ДД на поддержку контрудара перенацеливалась часть самолетов формируемого Южного фронта.
   24 июня войска Северо-Западного фронта оставили Вильно. Создается Северный фронт. Его командующим назначается генерал М.М. Попов. Тимошенко в переговорах с генералом Ф.И. Кузнецовым уточнил задачи по проведению контрудара на шауляйском направлении. Командующий войсками Западного фронта доложил о готовности контрудара на гродненском направлении силами двух механизированных и кавалерийского корпусов.
   25 июня Ставка под председательством Тимошенко приняла решение образовать Группу армий резерва Ставки в составе 19, 20, 21-й и 22-й армий, развернув ее на рубеже Невель, Витебск, Гомель, Чернигов. Соединения 13-й армии Западного фронта отошли на рубеж Минского укрепленного района. Поступившие отрывочные данные свидетельствовали о том, что контрудар в полосе фронта ожидаемого результата не дал...
   26 июня. Оставлены Даугавпилс, Паневежис, Слуцк. По предложению Тимошенко для выяснения обстановки и оказания помощи на Западный фронт направляются К.Е. Ворошилов и Б.М. Шапошников.
   По поступившим данным агентурной разведки стало, известно, что Гитлер вместе с высшим генералитетом перебрался из Берлина в Восточную Пруссию. Здесь, в лесу восточнее Растенбурга, в "Вольфшанце" (Волчьем логове") разместилась Ставка фюрера. Несколько позже ее историограф Г. Пикер напишет: "Отсюда Гитлер управлял германским рейхом с 112 миллионами немцев, военной машиной в 20 миллионов солдат, партией в 25 миллионов ее членов и оккупированными областями с населением в 150 миллионов человек"{2}.
   27 июня стало очевидным, что в полосе Западного фронта создалась кризисная обстановка. Часть его сил отходила за реку Березина, часть вела бои в районе Минска.
   28 июня поступили сведения об оставлении столицы Белоруссии. Очень тяжело было воспринято это известие в Ставке. Семен Константинович хорошо помнит резкую реакцию Сталина, когда стало ясно, что командование фронта плохо знает обстановку. 30 июня по его приказу в Москву был вызван и отстранен от командования Западным фронтом генерал армии Д. Г. Павлов{1.10}.
   По предложению Семена Константиновича командующим войсками Западного фронта назначили генерала А. И. Еременко, только что прибывшего в Москву с Дальнего Востока, начальником штаба к нему - генерала Г.К. Маландина, занимавшего до этого должность начальника оперативного управления Генштаба. Уже в полдень Еременко доложил, что прибыл на КП фронта в лесу под Могилевым. Ясности же в обстановку, сложившуюся в полосе фронта, новый командующий внести не мог, лишь высказал предположение, что основные силы 3-й танковой группы развернулись на юго-восток, обходя Минск.
   На следующий день, можно считать, приграничные сражения завершились. Итог удручающий: войска Северо-Западного фронта отошли к реке Западная Двина, Западного - к Бобруйску, Юго-Западного - на линию Ровно, Кременец, Львов. И лишь войска Южного фронта пока удерживали государственную границу, отражая удары 11-й немецкой армии, румынских и венгерских войск. Группа армий "Центр" окружила одиннадцать дивизий Западного фронта юго-западнее Минска. Поражение на первом этапе вооруженной борьбы становилось очевидным...
   30 июня было принято решение об образовании Государственного Комитета Обороны (ГКО) - чрезвычайного высшего государственного органа в стране. Его возглавил И.В. Сталин.
   1 июля советские войска оставили Ригу. Командующий ПВО Московского военного округа генерал Громадин доложил о том, что постами воздушного наблюдения обнаружен первый вражеский самолет Ю-88 на подлете к Москве.
   В столице началось формирование дивизий народного ополчения. Ночью Сталин принял решение направить С.К. Тимошенко на Западный фронт, где складывалась наиболее сложная обстановка. По его мнению, именно здесь, на направлении, выводящем противника к Москве, чтобы овладеть ситуацией нужна фигура заметная, волевая и авторитетная для армии. Выбор пал на Наркома обороны... Но не только этими соображениями было обусловлено такое назначение. Установленное с начала войны двухстепенное командование, когда окончательное решение по всем важным вопросам принималось Сталиным, оказывало самое негативное влияние на руководство Вооруженными Силами и, естественно, на ход боевых действий. Это прекрасно видели Тимошенко и начальник Генерального штаба Жуков.
   В самом деле, что же получилось? Получив утром первую сводку с фронта, по которой требовалось принять срочные меры, начальник Генерального штаба не мог сделать этого сам и докладывал Наркому обороны, который также не имея соответствующих полномочий, ехал в Кремль, докладывал Сталину. И тому нужно было время, чтобы выслушать доклад, разобраться в обстановке, сказать последнее слово. Решение, оформленное в приказе, направлялось на места. Уходило на все это 7 - 8 часов. А обстановка уже успевала измениться. Поступали новые сведения, по ним в том же порядке принималось новое решение. И опять-таки с опозданием...
   Вопрос стоял, что называется, ребром: либо Тимошенко по докладу Жукова немедленно, ни с кем не согласовывая, принимает решение, либо это делает сам Сталин. К концу июня и тому стали ясны неправильность принятой системы, гибельность проволочек. С назначением Наркома обороны командующим Западным фронтом, обязанности Верховного Главнокомандующего переходили к Сталину, а с ликвидацией , двухступенчатости работа органов управления принимала более организованный и оперативный характер.
   ...Прошло менее двух часов после вылета из Москвы. Ровно в полдень 2 июля машина маршала подъехала к штабу, расположенному в знакомом ему по довоенной поре зданию отдыха Белорусского военного округа близ Смоленска. Его встретили член Военного совета фронта армейский комиссар 1 ранга Л.З.Мехлис, начальник штаба фронта генерал-лейтенант Г.К.Маландин, генерал-лейтенант А.И. Еременко, назначенный заместителем командующего войсками фронта, помощник командующего войсками фронта по автобронетанковым войскам генерал-майор А.В. Борзиков, другие должностные лица. Поздоровавшись, прошли в просторное помещение с висевшей на стене оперативной картой, похожей на ту, что развертывал он в самолете. Это и позволило ему после заслушивания кратких сообщений Маландина сформулировать свое первое решение в должности командующего войсками Западного фронта:
   - Основные усилия сосредоточить на удержании рубежа реки Березина. Сюда стягиваем большую часть имеющихся сил, в первую очередь 1-ю Московскую мотострелковую и 100-ю стрелковую дивизии. Междуречье Березины и Днепра максимально насыщаем минно-взрывными заграждениями, завалами, надолбами, фугасами. Собираем отходящие войска, закрепляемся. Это даст нам возможность выиграть время до подхода с востока к Днепру ближайших стратегических резервов. На витебском направлении, учитывая особую угрозу вражеского прорыва, будем готовить контрудар. К нему привлечем соединения 20-й армии Курочкина, часть сил 19-й армии Конева, 7-й и 5-й механизированные корпуса{3}.
   - Вам, Герман Капитонович, - обратился он к Маландину, - подготовить необходимые расчеты на сосредоточение войск, распоряжения штабам армий. Подтвердите 22-й армии задачу обороняться на рубеже Полоцкого укрепрайона. 21-й армии - ускорить выдвижение к Бобруйску. Распорядитесь, чтобы начальник инженерных войск фронта создал зону заграждений, - и он, взяв протянутую кем-то указку, провел ее по карте, - на линии Любаничи, Охотичи, глубиной 5 7 километров.
   На 19 часов вызовите ко мне командующего ВВС и помощника по автобронетанковым войскам. Вот, кажется, пока все.
   - Вам, - повернулся он к Еременко, - подобрать группу командиров со средствами связи и немедленно выехать в район Борисова. Подчините себе все, что там найдете, организуйте оборону. Опирайтесь на Сусайкова, - он тамошние места знает как свои пять пальцев (И.В. Сусайков тогда был начальником танкового училища в Борисове. - Авт.). Ваша главная задача - не допустить прорыва противника к Минскому шоссе до выхода туда соединений 20-й армии.
   - Лев Захарович, - обратился Тимошенко к Мехлису, - я сейчас поеду к Курочкину. Прошу вас помочь Маландину в организации обороны на Березине. Если будет возможность, встретьтесь с Крейзером (командиром 1-й мотострелковой дивизии. - Авт.). Постарайтесь направить к нему группу сильных политработников... И еще - помогите, пожалуйста, Смоленскому обкому в организации партизанского движения в тылу врага. Попов (секретарь обкома. Авт.) уже обращался за помощью в Москву. Дело это нужное и не из легких...
   К командующему 20-й армией генералу П.А. Курочкину Тимошенко прибыл спустя час. Павел Алексеевич был опытный военачальник, обладавший большим жизненным опытом. Свое семнадцатилетие он отмечал, занимая Зимний в составе красногвардейского отряда, восемнадцатилетие - бойцом особой бригады. В двадцать лет командовал эскадроном, после гражданской войны учился, командовал полком, закончил военную академию имени М.В. Фрунзе, преподавал, командовал дивизией, учился в академии Генерального штаба. В советско-финляндской войне возглавлял 28-й стрелковый корпус, был награжден орденом Ленина. Затем командовал армией, войсками Забайкальского и Орловского военных округов.
   Убедившись, что командарм правильно понимает стоящие перед ним задачи, маршал выехал на командный пункт соседней, 19-й армии в сопровождении представителя оперативного отдела штаба этой армии подполковника А.Х. Бабаджаняна, по дороге на Смоленск их атаковали три "юнкерса". Все повыскакивали из машин, залегли. Бомбы попадали веером, не причинив впрочем вреда. Когда самолеты повернули назад, Тимошенко погрозил им вслед кулаком:
   - Ну, ну, еще посмотрим!.. - И тут взгляд его упал на стволы зенитных пушек. - Зенитки?! Почему молчат?
   Маршал направился к огневой позиция.
   От орудий отделился небольшого роста, крепко сбитый сержант четким строевым шагом подошел к командующему и отрапортовал, что он остался за командира батареи, комбат погиб вчера при отражении танковой атаки, командир огневого взвода тяжело ранен.
   - Где же люди? - осведомился Тимошенко.
   - В укрытиях, товарищ маршал. Разрешите подать команду "К орудиям"?
   - Подайте.
   Расчеты молниеносно заняли свои места.
   - Почему не стреляли? - спросил Семен Константинович.
   - Так нечем, товарищ маршал. Снарядов нет. Очень хочется бить гадов, да нечем. Потому и приказал всем: в укрытия. Зачем зря людей подвергать опасности?
   - Что же, резонно, - согласился Семен Константинович. - Люди ваши и так достаточно жертвуют собой. Они заслуживают того, чтобы их беречь. Дел предстоит впереди немало...
   - Это точно, товарищ маршал, - браво подхватил сержант, - снаряды без людей - мертвые, а люди без снарядов - живые{4}.
   Командующего армией генерала Конева Тимошенко нашел недалеко от командного пункта. Ивана Степановича он знал хорошо, уважал и ценил. Военком, комиссар бронепоезда в годы гражданской войны, комиссар бригады, дивизии и штаба народно-революционной армии Дальневосточной республики в двадцатых годах, командир полка, дивизии, корпуса, командующий особой группой советских войск в Монголии в тридцатые годы, командующий войсками Забайкальского, а затем Северо-Кавказского военных округов, он прошел суровую школу военной жизни.
   Задачу Коневу маршал Тимошенко поставил предельно кратко.
   - Соберите все, что имеется под рукой, товарищ Конев, и немедленно отбросьте немцев от Витебска. С подходом армии организуйте устойчивую оборону в междуречье Западной Двины и Днепра. Вот здесь, - маршал показал на карте полосу обороны. - Одновременно готовьте контрудар по прорвавшимся частям 39-го моторизованного корпуса противника. По моим данным, части ваших 127-й и 134-й стрелковых дивизий под командованием заместителя командира 25-го стрелкового корпуса комбрига Горбатова закончили выгрузку. Подходит 220-я механизированная дивизия. Обратите внимание на организацию устойчивой связи. Максимально используйте радио, подвижные средства. Вышлите разведку в тыл. Не забудьте о противодесантных отрядах...
   4 июля в целях координации действий войск, которые вели бои в междуречье Березины и Днепра, Тимошенко подчинил командующему 20-й армией все части 13-й армии, командующему 21-й армией - остатки выходившей из окружения 4-й армии, а также 4-й воздушнодесантный корпус{5}. К исходу дня Военный совет фронта отдал командующему 20-й армией директиву на осуществление контрудара силами 7-го и 5-го механизированных корпусов. Ее копия, поступившая в Генеральный штаб, была одобрена Ставкой Главного командования. Предлагалось, кроме того, нанести вспомогательный удар 2-м и 44-м стрелковыми корпусами из района восточнее Борисова в направлении на Лепель в тыл 57-го моторизованного корпуса. "Без этого удара, - указывала Ставка, - механизированные корпуса успеха иметь не будут". Приказывалось, также ликвидировать вражескую переправу через Днепр у Рогачева, поскольку иначе противник сорвет наш план по организации прочной обороны на рубеже Днепра{6}.
   Передавая эти указания маршалу Тимошенко, генерал армии Жуков просил его сообщить свои соображения по оценке обстановки. В тот же день вечером Военный совет фронта направил в Москву донесение. В нем сообщалось о положении противника, а также о том, что "войскам Западного фронта поставлена задача, прочно удерживая рубеж рек Западная Двина, Днепр, с утра 6 июля перейти в наступление для уничтожения лепельской группировки противника..." Части 44-го и 2-го стрелковых корпусов, - указывалось в донесении, - с 18 часов перешли в наступление на Борисов".
   В поддень 5 июля Тимошенко вызвал командующего 20-й армией генерала П.А. Курочкина, начальника штаба генерала Н.А. Корнеева, командиров 7-го и 5-го механизированных корпусов генералов В.И. Виноградова и И.П. Алексеенко к перекрестку на шоссе Минск - Москва, в 15 километрах северо-восточнее Орши. Здесь маршал отдал им приказ о нанесении контрудара во фланг и тыл полоцкой группировке немцев в общем направлении на Лепель на глубину 90 - 100 километров.
   Уточняя задачу, Тимошенко ни на минуту не забывал того, что боевые действия танкистов чрезвычайно слабо обеспечены разведкой и связью из-за опоздания на станцию выгрузки разведбата и батальона связи. Но ждать их было просто невозможно.
   - Особое внимание, товарищи командиры, прошу обратить на согласованность действий с соединениями 2-го и 44-го стрелковых корпусов, - напомнил Тимошенко. - Хорошо изучите с подчиненными местность. Здесь две цепи озер, множество заболоченных участков. Вы, товарищ Курочкин, позаботьтесь о связи, особенно с авиацией, а авиаторов - с мехкорпусами. Из состава армии вышлите две разведроты, и к вечеру направьте на автомашинах в распоряжение Виноградова и Алексеенко. В организации воздушной разведки и авиационного обеспечения вам поможет генерал Н.Ф. Науменко.
   - В вашем распоряжении огромная сила, - подчеркнул маршал, - более тысячи танков. От того, насколько умело вы их используете, зависит очень многое...
   Проехав затем с Курочкиным в соединения 2-го и 44-го стрелковых корпусов, Тимошенко отработал с их командирами, вопросы взаимодействия, встретился с командирами частей и подразделений, политработниками и красноармейцами. На фронтовой КП вернулся уже ночью, провел короткое совещание с начальниками родов войск, поставив им задачи по обеспечению контрудара.
   Утром 6 июля он был нанесен, как и планировалось, в направлении на Лёпель. Но вскоре выяснилось, что почти одновременно с войсками 20-й армии, перешли в наступление 19-я, 20-я танковые и 18-я моторизованная дивизии противника. Произошло одно из крупнейших в начальном периоде войны танковых сражений, с участием с обеих сторон более полутора тысяч танков. Четверо суток шли ожесточенные бои. Враг нес большие потери.
   Тимошенко доставили оставленный при отходе одной из частей приказ командира 18-й немецкой танковой дивизии генерал-майора X. Неринга. В нем отмечалось: "Потери в снаряжении, оружии и автомашинах необычайно велики. Они значительно превышают захваченные трофеи. Это положение нетерпимо. Мы напобеждаемся до своей собственной гибели{8}. Чтобы отразить контрудар советских войск, фельдмаршалу Клюге пришлось перегруппировать на помощь действовавшим здесь войскам из района Десны 7-ю танковую дивизию, организовать оборону на рубеже Гнездиловичи-Липно.
   И все же контрудар не дал ожидаемых результатов. Мехкорпуса потеряли почти половину своих танков, множество их застряло в болотах и экипажам пришлось подрывать свои машины.
   Обострилась обстановка и на правом крыле фронта, на участке 22-й армии, где по предположению Тимошенко, мог последовать главный удар двух моторизованных корпусов противника. В случае его успеха становилась реальной угроза выхода этой группировки во фланг и тыл фронта. Командующий не сомневался, что немцы не упустят такой возможности. И новая неприятность поступали сведения о том, что соседняя справа, 27-я армия начала отход, а на этот участок кроме соединений 39-го и 57-го моторизованных корпусов вышли также части 28-го немецкого армейского корпуса. Это означало, что теперь против шести дивизий 22-й армии могут действовать до шестнадцати вражеских соединений.
   В создавшейся обстановке особое значение имело твердое и бесперебойное управление войсками, и Семен Константинович направил в помощь командарму 22-й генералу Ф.А. Ершакову на его КП под Невелем оперативную группу штаба фронта во главе с Еременко. Туда же направил завершавшую разгрузку 214-ю стрелковую дивизию. Неимоверными усилиями соединений армии удалось приостановить наступление противника на Себеж.
   В эти же дни войска Западного фронта по решению маршала нанесли еще два контрудара по врагу: на борисовском и бобруйском направлениях. Как стало известно позже, 6 июля командование группы армий "Центр" донесло в Берлин следующее: "Противник перед 2-й танковой группой усилил свою группировку за счет подброски новых частей в направлении Гомель. Удары противника от Жлобина в направлении Бобруйска, а также в районе Березине позволяют предполагать, что он намерен сдержать наступающие через Березину наши танковые силы для того, чтобы организовать свою оборону на р. Днепр". В результате контрударов советских войск корпуса танковой группы противника понесли большие потери и на несколько дней были задержаны в междуречье Березины и Днепра. "47-й моторизованный корпус, - отмечал командующий 2-й танковой группой генерал Г. Гудериан, - находился в тяжелом положении и нуждался в особой поддержке"{9}. Ее соединениям не удалось прорвать предмостных укреплений в районах Могилева и Рогачева, и они не смогли, как требовало главное командование вермахта, стремительно выдвинуться к Днепру и форсировать его с ходу.