Страница:
Шестое. Прибывающие ваши две стрелковые дивизии и две танковые бригады сосредоточить на направлении Волхов-Яр, Балаклея, где уже нами сосредоточена одна танковая бригада. Эта группа намечается для удара на запад, во взаимодействии с давлением на противника 38-й (армии. - Авт.) на Рубежная Чугуев и группы Костенко со стороны Змиева на переправы на реке Северский Донец. На участке Рябышева и Москаленко продолжать выполнение ранее поставленной задачи. Группе Костенко обороняться на достигнутом к исходу сегодняшнего дня рубеже. Всеми силами и средствами обрушиться на южную группировку противника и разгромить ее. Ударом со стороны Купянска... вывести левое крыло 38-й армии на линию реки Северский Донец, примкнув флангом к группе Костенко в районе Змиева. Этим самым освободить до пяти стрелковых дивизии и три танковые бригады для группы Костенко.
Василевский: Как планируете выполнение этого решения по времени?
Тимошенко: Сейчас сказать очень трудно потому, что многое зависит от действий противника, который, возможно, навяжет бои Пушкину и Кузьмину сегодня, но ориентировочно, если нам будет позволено обстановкой, то начало к исходу 21 или утро 22 мая. Все"{59}.
Василевский: Когда мыслите начать вывод Городнянского?
Тимошенко: От вашего решения зависит все. Обстановка требует вывода немедленно.
Василевский: Хорошо. Сейчас иду докладывать. Кстати, поставленный вами вопрос сегодня утром уже обсуждался в ставке. Провод оставлю за собой и по нему дам ответ после доклада. Все" .
Переговор закончился в 15.36. Из него можно сделать вывод о том, что Василевский сразу же обратил внимание на недостаток времени для выполнения намеченного плана и на то, что Ставка (т.е. Сталин) тоже пришла к выводу о срочной необходимости вывести 6-ю армию из "мешка". В 18.05 последовал ответ Ставки ВГК об утверждении принятого Тимошенко решения.
Тем временем главком направления отдал указания новому командующему 9-й армией по стабилизации обстановки. Генерал Р.Я. Малиновский отстранил от должности командарма Харитонова и предал его суду военного трибунала. Решение командующего войсками Южного фронта Тимошенко утвердил, оформив этот акт грозным, но не вполне справедливым приказом. "Вместо того, чтобы использовать имевшиеся резервы, - отмечалось в нем,- не допустить распространения танков противника к переправам на р. Северский Донец и организовать взаимодействие дивизий первого эшелона для ликвидации прорыва, командующий 9-й армией генерал-майор Харитонов бросил на произвол судьбы свои войска и трусливо сбежал в Изюм. Благодаря этому уже к полудню 18 мая противник... вышел на южный берег реки Северский Донец... Командующий Южным фронтом генерал-лейтенант Малиновский и его штаб не проявили достаточной энергии и решительности для быстрого восстановления утерянного управления и до сего времени руководство боевыми действиями доверяется обанкротившемуся в бою генерал-майору Харитонову.
Приказываю
За потерю управления войсками и трусливое поведение в бою отстранить генерал-майора Харитонова от командования армией и предать его суду военного трибунала..."{60}.
Далее в приказе следовали задачи войск по восстановлению положения в районе Барвенково, Изюм.
В командование армией вступил генерал П.М. Козлов.
Харитонова вызвали в Москву, велось следствие, однако передавать дело в трибунал, вопреки уже сложившемуся правилу, не торопились. Вот что впоследствии писал об этом A.M. Василевский: "После неудачной Харьковрсо-Барвенковской операции, проводившейся войсками Юго-Западного и Южного фронтов в мае 1942 года, генерал-майор Харитонов, командовавший тогда 9-й армией Южного фронта, был отстранен от обязанностей и по настоянию командования Юго-Западного направления привлечен к судебной ответственности. Подробно зная всю историю этой операции и истинные причины ее неудач, я доложил Сталину, что вина Харитонова в данном случае является относительной, и просил не только не отдавать его под суд, а как хорошего военачальника назначить командующим войсками армии"{61}.
И надо признать, что начальник Генерального штаба оказался прозорливее Тимошенко: возглавив 6-ю армию нового формирования, Харитонов успешно командовал ею, был награжден орденом Кутузова I степени, получил звание генерал-лейтенанта, но тяжело заболел и умер 28 мая 1943 года.
22 мая 1942 года боевые действия на харьковском направлении достигли кульминации. Группа Клейста, сломив сопротивление танковых и кавалерийских корпусов, сделала еще один рывок на север. Она форсировала Северский Донец. С Чугуевского выступа командующий 6-й немецкой армией генерал Паулюс направил свои танковые дивизии на юг. К исходу дня врагу удалось перерезать основные коммуникации, связывающие войска 6-й и 57-й армий, части сил группы генерала Бобкина и 6-го кавалерийского корпуса с главными силами Юго-Западного фронта.
Окружение стало реальностью. В тот же день Тимошенко отдал приказ командующему 38-й армией генералу С.К. Москаленко силами оперативной группы войск под командованием генерала Г.И. Шерстюка (заместителя командарма) восстановить коммуникации. Группа действовала в составе 242-й стрелковой дивизии, 114-й танковой бригады, частей усиления и обеспечения. Ее задача заключалась в том, чтобы переправиться через Северский Донец в районе села Савинцы (15 километров юго-восточнее Балаклеи), во взаимодействии с фронтовым резервом (3-я и 15-я танковые бригады) разгромить противника в районе Чепеля.
В полдень генерал Г.И. Шерстюк приступил к выполнению поставленной задачи. Переправившись через Северский Донец, группа совместно с присоединившимися частями 23-го танкового корпуса стремительной атакой овладела Чепелем. Однако развить успех не удалось. Одной из причин этого явился запоздалый выход в назначенный район фронтовых резервов. К исходу 25 мая противник отрезал последние пути отхода на восток войскам 6-й и 57-й армий{62}. В окружении оказались пятнадцать стрелковых и шесть кавалерийских дивизий, тринадцать танковых и мотострелковых бригад.
Тимошенко все еще не терял надежды предотвратить приближающуюся катастрофу. Он приказал объединить части, ведущие бои в окружении, в Южную оперативную группу под командованием Ф.Я. Костенко, начальником штаба группы назначил генерала А. Г. Батюню. По распоряжению главкома войска приступили к сосредоточению для прорыва. Оперативная группа 38-й армии, усиленная сводным танковым корпусом, вновь получила задачу наступать навстречу частям, выходившим из окружения. На ее командный пункт, расположенный в районе Савинцы у моста через Северский Донец, Тимошенко выехал с рассвета 25 мая. Попав под бомбежку, он, однако, не сумел встретиться с генералом Шерстюком, и вынужден был уточнить задачу письменным приказом.
Последующие три дня шли ожесточенные бои. В качестве ударной группы генерал Костенко использовал три стрелковые дивизии, сводный танковый отряд из уцелевших боевых машин 23-го танкового корпуса. Кольцо окружения на короткое время разомкнулось. Утром 27 мая в район западнее Лозовеньки вышла почти в полном составе 226-я стрелковая дивизия во главе с полковником А. Г. Таванцевым.
В течение дня на участке 9-й армии из кольца окружения вырвалось около 14 тысяч, на следующий день - около пяти тысяч советских воинов. В ночь на 29 мая в результате встречных ударов окруженных и группы генерала Шерстюка в полосу 38-й армии вышло еще около 22 тысяч красноармейцев, командиров и политработников, в том числе член Военного совета Юго-Западного фронта дивизионный комиссар К.А. Гуров, заместитель командующего 6-й армии генерал А. Г. Батюня.
На рассвете 30 мая Тимошенко собрал Военный совет Юго-Западного направления. Присутствовали командующие 28-й, 38-й, 9-й, 37-й и 57-й армиями генералы Рябышев, Москаленко, Козлов, Лопатин и Батюня. Главком уточнил задачи объединений, отдал указания по переформированию вышедших из окружения соединений и частей. Генерал Баграмян доложил предварительные результаты понесенных в Харьковском сражении потерь: 6-я армия и группы генерала Бобкина - более 140 тысяч личного состава убитыми, ранеными и попавшими в плен, почти 500 танков, около 2500 орудий и минометов, 9-я армия - более 33 тысяч красноармейцев и командиров, около 750 орудий и минометов{63}. Погибли заместитель командующего войсками Юго-Западного фронта генерал Ф.Я. Костенко, командующие 6-й и 57-й армиями генералы A.M. Городнянский и К.П. Подлас, командующий оперативной группой генерал Л.В. Бобкин, начальник штаба 57-й армии генерал А.Ф. Анисов, командиры 21-го танкового корпуса, 220-й стрелковой дивизии генералы Г.И. Кузьмин и З.Ю. Кутлин...
В результате тяжелого поражения, названного позднее харьковской катастрофой, враг захватил относительно небольшую, но очень важную в оперативном отношении территорию и завладел инициативой. Тимошенко тяжело переживал случившееся, особенно те потери, которые понесли войска Юго-Западного стратегического направления{1.13}.
Анализируя происшедшее, он довольно самокритично оценивал допущенные ошибки и просчеты как при подготовке, так и в ходе операции. На одном из заседаний Военного совета в начале июня 1942 года в качестве главных из них он выделил следующие: недооценка возможностей противника, плохая согласованность действий войск Юго-Западного и Южного фронтов, затягивание ввода в сражение фронтовой подвижной группы, запоздалое решение на прекращение наступательных действий и переход войск к обороне, слабый контроль за выполнением отданных распоряжений и приказов.
Были, конечно, и объективные факторы, обусловившие поражение советских войск. Наступление было слабо поддержано действиями соседних фронтов. Противник господствовал в воздухе. Отрицательно сказались на исходе операции недостаточная сколоченность многих соединений, особенно бронетанковых, нехватка техники, отсутствие боевого опыта у значительной части командного состава.
Ранним утром 10 июня противник нанес удар по войскам 28-й армии в районе Волчанска и по правому флангу 38-й армии из-под Чугуева. Обе советские армии начали отход на восток. Лишь к 14 июня удалось остановить вражеское наступление. Спустя неделю командование Юго-Западного направления было расформировано. Маршал С. К. Тимошенко остался командующим Юго-Западным фронтом, Н.С. Хрущев стал членом его Военного совета, И.Х. Баграмян начальником штаба.
21 июня гитлеровцы начали следующую наступательную операцию "Фредерикус-2", нанося главный удар от Чугуева на Купянск и вспомогательный из района Балаклеи на Изюм. Войска 9-й и 38-й армий отошли за реку Оскол, закрепились там и 26 июня остановили продвижение противника, который, однако, уже достиг своих целей и смог перебросить затем 1-ю танковую армию в Донбасс для последующего наступления на Ростов. Неудачно сложилась обстановка и в Крыму. Разгромив еще в начале мая войска Крымского фронта на Керченском полуострове, немцы приступили к решающему штурму Севастополя.
Таковы были ближайшие последствия поражения советских войск под Харьковым. Естественно, встал вопрос: кто же будет за это отвечать? Прямые и косвенные виновники были на виду: главком направления (он же командующий Юго-Западным фронтом), член Военного совета и начальник штаба направления, те же лица из командования Южного фронта, командующий 9-й армией... Последний и оказался на какое-то время в роли пресловутого "стрелочника".
По первое число досталось и Баграмяну. Распоряжением Ставки он был снят с занимаемого поста как не справившийся со своими обязанностями и "неудовлетворяющий Ставку даже как простой информатор". "Более того,- отмечал Сталин, - т. Баграмян оказался неспособным извлечь урок из той катастрофы, которая разразилась на Юго-Западном фронте. В течение каких-либо трех недель Юго-Западный фронт благодаря своему легкомыслию не только проиграл наполовину выигранную Харьковскую операцию, но успел еще отдать противнику 18 - 20 дивизий". Проинформировав о том, что Баграмян назначается начальником штаба 28-й армии и ему дается шанс оправдать себя на деле, Верховный Главнокомандующий жестко подчеркнул: "Понятно, что дело здесь не только в тов. Баграмяне. Речь идет также об ошибках всех членов Военного совета и прежде всего тов. Тимошенко и тов. Хрущева. Если бы мы сообщили стране во всей полноте о той катастрофе - с потерей 18 - 20 дивизий, которую пережил фронт и продолжает еще переживать, то боюсь, что с вами поступили бы очень круто. Поэтому вы должны учесть допущенные вами ошибки и принять все меры к тому, чтобы впредь они не имели места .{64}"
О собственной вине и ошибках Верховный Главнокомандующий, разумеется, ничего не сказал...
Вскоре враг нанес мощный удар на воронежском направлении. Перехватив стратегическую инициативу, с таким трудом завоеванную Красной Армией в контрнаступлении под Москвой, гитлеровцы нацелились на Сталинград и Кавказ. Войска Юго-Западного фронта вынуждены были начать отход. 12 июля на базе его полевого управления создается Сталинградский фронт. Тимошенко командовал им всего 12 дней. 23 июля он был отозван в Москву, и до назначения в октябре 1942 года командующим Северо-Западным фронтом практически оставался не у дел, выполняя иногда отдельные поручения Верховного.
...Завершался важный этап военной биографии С.К. Тимошенко, характеризующийся как достижением крупных стратегических успехов, так и немалыми неудачами, более того - поражением. При всем этом в тяжелое для страны время со всей очевидностью ярко проявились такие определяющие качества этого военачальника, как стремление к всестороннему охвату событий во всей их сложности и взаимосвязи, к высокой активности ведения боевых действий, основываясь на основополагающих принципах советского военного искусства, сильная воля, целеустремленность, умение смело брать на себя ответственность за принципиально новые решения, суровая каждодневная требовательность, оптимизм, глубокая идейная убежденность в правоте дела, за которое вел борьбу советский народ.
Подводя итоги этому этапу военной биографии Тимошенко, можно согласиться с оценкой его деятельности, сделанной академиком A.M. Самсоновым, который, отвечая на вопрос о личности маршала американского профессора X. Дейча на Международном симпозиуме, проходившем 17 - 19 сентября 1981 года в Штутгарде, сказал:
- Он был, несомненно, крупным военным деятелем, волевым и опытным полководцем. В годы Отечественной войны играл заметную роль в руководстве вооруженной борьбой ряда советских фронтов. Ответственность за неудачу Харьковской операции (12-29 мая 1942 г.) падает и на С.К. Тимошенко, который являлся тогда главкомом Юго-Западного направления и одновременно командующим Юго-Западным фронтом. Но просчеты были допущены не только им. В целом деятельность С.К. Тимошенко связана с выдающимися победами Красной Армии{65}.
Глава 6.
Во главе войск Северо-Западного фронта
Вызов в Москву. - Прием у Верховного. - "Пора завязывать Демянский мешок...". - Операция "Полярная звезда". - Размышления об основных проблемах подготовки предстоящего наступления и путях их решения. - Расширенное заседание Военного совета. - Уточнение боевых задач объединениями фронта. Организаторская работа в войсках. - В танковой армии М.Е. Катукова. - "По сути дела, ударная армия по нашим предвоенным взглядам". - Приезд маршала Г.К. Жукова. - Переход советских войск в наступление. - Новые тревоги. - Оценка возможных перспектив операции. - Сообщение Совинформбюро "В последний час!" Срочный вылет в Харьков.
В полдень 3 февраля 1943 года на командный пункт Северо-Западного фронта, расположенный в одной из небольших деревень южнее озера Ильмень, поступила шифрограмма. Маршал Тимошенко, вот уже почти четыре месяца возглавлявший его войска, срочно вызывался в Москву. Сборы были недолгими. Отдав необходимые указания начальнику штаба генералу В.Н. Злобину, Семен Константинович в сопровождении офицера для особых поручений выехал на фронтовой аэродром. Вскоре самолет командующего взял курс на юго-восток. Маршрут почти в шестьсот километров был знаком: Вышний Волочек, Калинин, Клин...
Поглядывая в иллюминатор, Тимошенко думал о том, какие огромные изменения произошли за это время на всех фронтах, за исключением относительно стабильного Северо-Западного. Только вчера прозвучал последний выстрел в Сталинграде. Выдающаяся победа! Значение ее трудно переоценить. Противник потерял три десятка дивизий. Еще примерно пятнадцать понесли большие потери. Враг лишился огромного количества боевой техники. Впервые за время войны окружена и полностью уничтожена крупная стратегическая группировка противника.
Что и говорить - наши военачальники многое постигли в науке побеждать, но далеко не все. Сейчас, когда операция завершилась, видно, что в ней не удалось достигнуть единства процесса окружения и расчленения противника на части, поэтому и уничтожение окруженных войск затянулось на столь длительный срок.
Со стороны, когда дело уже сделано, карты открыты, судить, конечно, легче. Ну а если бы он сам стоял во главе Донского фронта, у него получилось бы? Трудно сказать.
Да, знакомые еще со времен гражданской места... Почему-то вспомнились слова популярной довоенной песенки об обороне Царицына:
Вспоминает враг с тоскою
Бой под Белой Калитвою,
Бой под станцией Калач.,.
О Калаче, надо думать, немцы будут вспоминать с еще большей тоскою, чем белое воинство.
Гонят фашистов и с Северного Кавказа. Ему известен замысел Ставки: отрезать пути отхода к Ростову основным силам группы армий "А", не дать противнику отойти на Таманский полуостров. Сложная задача и, судя по развитию событий, вряд ли ее удастся решить. Но в том, что северо-кавказская группировка гитлеровцев будет разгромлена, сомневаться не приходится.
А на Дону недавно закончилась Острогожско-Россошанская операция войск Воронежского фронта, началось наступление на Касторную. Несладко приходится гитлеровцам на юге...
Но с особым вниманием следил маршал за операцией соседнего Волховского и Ленинградского фронтов по прорыву блокады Ленинграда. Знал, что пришлось пережить ленинградцам и войскам, оборонявшим город в страшную зиму сорок первого - сорок второго, каких жертв стоила эта оборона и от души поздравил Мерецкова и Говорова, войска которых за семь дней ожесточенных боев успешно выполнили эту сложную задачу. И здесь, усмехнулся своим мыслям маршал, тоже "впервые" - впервые в этой войне прорвана сильно укрепленная оборона противника. 18 января войска двух фронтов соединились, разорвав кольцо блокады.
Итак, развернулось общее наступление Красной Армии от Ленинграда до предгорий Кавказа, стратегическая инициатива переходит в наши руки, и хотя Северо-Западный, конечно, не играет такой роли как ряд других фронтов, он тоже может внести существенный вклад в изгнание врага с родной земли. Особенно гадать о причине вызова не приходилось.
На Центральном аэродроме столицы, где в сумерках приземлился самолет, было необычно людно. Правда, еще ощущалась близость фронта - враг находился в 150 километрах от Москвы. Строго соблюдались правила светомаскировки. Стоявшие на взлетном поле самолеты были тщательно закумуфлированы. На зданиях, прилегавших к аэродрому, щетинились стволы зениток. Главное же - почти не видно было людей в штатском. В аэропорт входили военные, из него выходили и шли к самолетам тоже военные - летчики, танкисты, артиллеристы, моряки, в основном офицеры и генералы. Редко появлялись здесь солдаты и сержанты.
Маршал кивком головы поздоровался со встретившим его офицером Генерального штаба, и, быстро пройдя через здание аэропорта, сел в ожидавшую его машину. Почти моментально набрав скорость, она понеслась по Ленинградскому шоссе и вскоре выехала на улицу Горького. И хотя время приближалось к полуночи, центральная магистраль столицы, как показалось Семену Константиновичу, выглядела не столь сурово, как осенью и зимой 1941 года, чем-то почти неуловимым напоминала предвоенные годы.
- Ваш дом. Приехали, товарищ маршал, - каким-то непривычно "домашним" голосом сказал офицер.- Желаю счастливой встречи с семьей. В Кремле вас ожидают не позже часа ночи - так просил передать генерал Василевский.
...В приемной Сталина маршала встретил А.Н. Поскребышев. Поздоровавшись, сообщил:
- О вас Верховный уже спрашивал. Интересовался, как долетели. Ждет. Проходите, Семен Константинович.
Знакомый до мелочей просторный светлый кабинет. Стены обшиты мореным дубом. Портреты Маркса, Энгельса, Ленина, чуть в стороне - Суворова и Кутузова. В глубине комнаты - рабочий стол с разноцветными телефонами, книгами и документами. К нему примыкают маленький столик и два кресла, обтянутых темно-коричневой кожей. Рядом большого размера глобус. Вдоль стены, где укреплен продолговатый ящик с вытягивающимися, подобно шторам, картами, длинный стол, накрытый зеленым сукном.
Верховный в сером полувоенном кителе с отложным воротником, стоя у стола, слушал доклад командующего артиллерией Красной Армии Николая Николаевича Воронова, только что прибывшего из-под Сталинграда. Здесь же находился командующий Военно-воздушными силами Александр Александрович Новиков. Обернувшись к вошедшему Тимошенко, Сталин сделал несколько шагов навстречу, подал руку, поинтересовался самочувствием, показал на кресло:
- Присаживайтесь, товарищ Тимошенко. Наш "артиллерийский бог" рассказывает о пленении фельдмаршала Паулюса и последних днях Сталинградской битвы. Кстати, только что говорили о той роли, которую сыграла в ней артиллерия. Немало полезного в этом вопросе, думаю, и для вашего фронта... Пора завязывать Демянский мешок, - без какого-либо видимого перехода заключил Сталин.
Демянский мешок. Этот термин впервые появился в газетах в феврале 1942 года. Тогда в районе Валдайской возвышенности советские войска окружили семь пехотных дивизий 16-й немецко-фашистской армии, почти сто тысяч вражеских солдат и офицеров. К этой операции Тимошенко имел прямое отношение. Еще в декабре 1941 года как член Ставки ВГК он поддержал замысел командующего войсками Северо-Западного фронта генерала П.А. Курочкина и начальника штаба генерала Н.Ф. Ватутина на наступление под Демянском. Это было первое за годы второй мировой войны окружение вражеских войск оперативного характера.
Весь февраль и март шли тяжелые бои, в ходе которых войска Северо-Западного фронта пытались ликвидировать окруженных. Сил, однако, да и опыта, пожалуй, оказалось тогда недостаточно. Войска измотались, понесли ощутимые потери, резервы иссякли. Противник же собрал пять свежих дивизий, две из которых прибыли из Франции, и, объединив их в группу под командованием генерала Зейдлица, нанес во второй половине апреля в районе Рамушева удар, в результате чего пробил коридор и деблокировал окруженных. Образовалась полоса шириной 6 - 8 километров и протяженностью до 40 километров, соединявшая находившихся в кольце с основными силами группы армий "Север".
С образованием рамушевского коридора отпадала основная задача, поставленная войсками Северо-Западного фронта зимой 1942 года - наступление в направлении Старая Русса и в качестве главной выдвигалась другая - уничтожение демянской группировки противника. Внимание Ставки весной и летом 1942 года, естественно, было приковано к южному крылу советско-германского фронта. Верховный Главнокомандующий считал, что Северо-Западный, занимая выгодное охватывающее положение по отношению к демянской группировке, в состоянии собственными силами окончательно окружить и уничтожить ее. Действительно, войска 1-й ударной армии на южной стороне рамушевского коридора и 11-й армии на его северной стороне, намертво зажали 16-ю немецкую армию. При передаче дел Тимошенко, вступившему в командование фронтом в конце октября 1942 года, бывший комфронта генерал П. А. Курочкин, показывая, на карте линию фронта, точно подметил, что она напоминает кувшин, придавленный с боков, а горлышко его - рамушевский коридор. Злополучная горловина, которую никак не удавалось затянуть.
Тимошенко отдавал себе отчет и в том, что, развернув наступление летом 1942 года на юге, гитлеровское командование стремилось жесткой обороной демянского плацдарма и особенно рамушевского коридора сковать войска Северо-Западного фронта, не допустить их переброски на юг. Не исключал он и того, что планы противника могли быть гораздо шире - например, проведение наступательной операции с демянского плацдарма и из района Ржева, чтобы встречными ударами 16-й и 9-й полевых армий окружить основные силы Калининского фронта и вновь создать угрозу Москве.
Определенная переоценка возможностей Северо-Западного фронта и недооценка сил противника привела к тому, что почти на целый год рамушевский коридор определял задачи и характер действий всего Северо-Западного фронта. Именно здесь шли наиболее ожесточенные бои. Поскольку цель всех предпринимаемых наступательных операций была одна - закрытие "коридора" с последующим уничтожением демянской группировки, то и замыслы их в принципе были одинаковы: встречные удары с севера и юга. И хотя положение противника, по его собственному признанию, нередко становилось критическим, катастрофы не наступало. Почему? Над этим не раз задумывался Тимошенко, тщательно анализируя происходившие здесь ранее события.
Уже первое наступление в мае 1942 года показало, что немцы основательно закрепили "стенки" коридора и создали прочную оборону. Сил одного фронта было явно недостаточно для ее преодоления. С учетом этого, были приняты меры по усилению ударных группировок перераспределением войск за счет внутрифронтовых перегруппировок. Однако и противник уплотнил боевые порядки в рамушевском коридоре. Наступление, предпринятое в июле, снова не дало результатов. Правда, фронт своими активными действиями сковывал значительные силы противника, не позволяя его командованию реализовывать план передачи части сил и средств на южный участок советско-германского фронта. Пытались и немцы, причем несколько раз, расширить рамушевский коридор. Но и они не достигали успеха. Советские войска стойко удерживали занимаемые оборонительные позиции.
Василевский: Как планируете выполнение этого решения по времени?
Тимошенко: Сейчас сказать очень трудно потому, что многое зависит от действий противника, который, возможно, навяжет бои Пушкину и Кузьмину сегодня, но ориентировочно, если нам будет позволено обстановкой, то начало к исходу 21 или утро 22 мая. Все"{59}.
Василевский: Когда мыслите начать вывод Городнянского?
Тимошенко: От вашего решения зависит все. Обстановка требует вывода немедленно.
Василевский: Хорошо. Сейчас иду докладывать. Кстати, поставленный вами вопрос сегодня утром уже обсуждался в ставке. Провод оставлю за собой и по нему дам ответ после доклада. Все" .
Переговор закончился в 15.36. Из него можно сделать вывод о том, что Василевский сразу же обратил внимание на недостаток времени для выполнения намеченного плана и на то, что Ставка (т.е. Сталин) тоже пришла к выводу о срочной необходимости вывести 6-ю армию из "мешка". В 18.05 последовал ответ Ставки ВГК об утверждении принятого Тимошенко решения.
Тем временем главком направления отдал указания новому командующему 9-й армией по стабилизации обстановки. Генерал Р.Я. Малиновский отстранил от должности командарма Харитонова и предал его суду военного трибунала. Решение командующего войсками Южного фронта Тимошенко утвердил, оформив этот акт грозным, но не вполне справедливым приказом. "Вместо того, чтобы использовать имевшиеся резервы, - отмечалось в нем,- не допустить распространения танков противника к переправам на р. Северский Донец и организовать взаимодействие дивизий первого эшелона для ликвидации прорыва, командующий 9-й армией генерал-майор Харитонов бросил на произвол судьбы свои войска и трусливо сбежал в Изюм. Благодаря этому уже к полудню 18 мая противник... вышел на южный берег реки Северский Донец... Командующий Южным фронтом генерал-лейтенант Малиновский и его штаб не проявили достаточной энергии и решительности для быстрого восстановления утерянного управления и до сего времени руководство боевыми действиями доверяется обанкротившемуся в бою генерал-майору Харитонову.
Приказываю
За потерю управления войсками и трусливое поведение в бою отстранить генерал-майора Харитонова от командования армией и предать его суду военного трибунала..."{60}.
Далее в приказе следовали задачи войск по восстановлению положения в районе Барвенково, Изюм.
В командование армией вступил генерал П.М. Козлов.
Харитонова вызвали в Москву, велось следствие, однако передавать дело в трибунал, вопреки уже сложившемуся правилу, не торопились. Вот что впоследствии писал об этом A.M. Василевский: "После неудачной Харьковрсо-Барвенковской операции, проводившейся войсками Юго-Западного и Южного фронтов в мае 1942 года, генерал-майор Харитонов, командовавший тогда 9-й армией Южного фронта, был отстранен от обязанностей и по настоянию командования Юго-Западного направления привлечен к судебной ответственности. Подробно зная всю историю этой операции и истинные причины ее неудач, я доложил Сталину, что вина Харитонова в данном случае является относительной, и просил не только не отдавать его под суд, а как хорошего военачальника назначить командующим войсками армии"{61}.
И надо признать, что начальник Генерального штаба оказался прозорливее Тимошенко: возглавив 6-ю армию нового формирования, Харитонов успешно командовал ею, был награжден орденом Кутузова I степени, получил звание генерал-лейтенанта, но тяжело заболел и умер 28 мая 1943 года.
22 мая 1942 года боевые действия на харьковском направлении достигли кульминации. Группа Клейста, сломив сопротивление танковых и кавалерийских корпусов, сделала еще один рывок на север. Она форсировала Северский Донец. С Чугуевского выступа командующий 6-й немецкой армией генерал Паулюс направил свои танковые дивизии на юг. К исходу дня врагу удалось перерезать основные коммуникации, связывающие войска 6-й и 57-й армий, части сил группы генерала Бобкина и 6-го кавалерийского корпуса с главными силами Юго-Западного фронта.
Окружение стало реальностью. В тот же день Тимошенко отдал приказ командующему 38-й армией генералу С.К. Москаленко силами оперативной группы войск под командованием генерала Г.И. Шерстюка (заместителя командарма) восстановить коммуникации. Группа действовала в составе 242-й стрелковой дивизии, 114-й танковой бригады, частей усиления и обеспечения. Ее задача заключалась в том, чтобы переправиться через Северский Донец в районе села Савинцы (15 километров юго-восточнее Балаклеи), во взаимодействии с фронтовым резервом (3-я и 15-я танковые бригады) разгромить противника в районе Чепеля.
В полдень генерал Г.И. Шерстюк приступил к выполнению поставленной задачи. Переправившись через Северский Донец, группа совместно с присоединившимися частями 23-го танкового корпуса стремительной атакой овладела Чепелем. Однако развить успех не удалось. Одной из причин этого явился запоздалый выход в назначенный район фронтовых резервов. К исходу 25 мая противник отрезал последние пути отхода на восток войскам 6-й и 57-й армий{62}. В окружении оказались пятнадцать стрелковых и шесть кавалерийских дивизий, тринадцать танковых и мотострелковых бригад.
Тимошенко все еще не терял надежды предотвратить приближающуюся катастрофу. Он приказал объединить части, ведущие бои в окружении, в Южную оперативную группу под командованием Ф.Я. Костенко, начальником штаба группы назначил генерала А. Г. Батюню. По распоряжению главкома войска приступили к сосредоточению для прорыва. Оперативная группа 38-й армии, усиленная сводным танковым корпусом, вновь получила задачу наступать навстречу частям, выходившим из окружения. На ее командный пункт, расположенный в районе Савинцы у моста через Северский Донец, Тимошенко выехал с рассвета 25 мая. Попав под бомбежку, он, однако, не сумел встретиться с генералом Шерстюком, и вынужден был уточнить задачу письменным приказом.
Последующие три дня шли ожесточенные бои. В качестве ударной группы генерал Костенко использовал три стрелковые дивизии, сводный танковый отряд из уцелевших боевых машин 23-го танкового корпуса. Кольцо окружения на короткое время разомкнулось. Утром 27 мая в район западнее Лозовеньки вышла почти в полном составе 226-я стрелковая дивизия во главе с полковником А. Г. Таванцевым.
В течение дня на участке 9-й армии из кольца окружения вырвалось около 14 тысяч, на следующий день - около пяти тысяч советских воинов. В ночь на 29 мая в результате встречных ударов окруженных и группы генерала Шерстюка в полосу 38-й армии вышло еще около 22 тысяч красноармейцев, командиров и политработников, в том числе член Военного совета Юго-Западного фронта дивизионный комиссар К.А. Гуров, заместитель командующего 6-й армии генерал А. Г. Батюня.
На рассвете 30 мая Тимошенко собрал Военный совет Юго-Западного направления. Присутствовали командующие 28-й, 38-й, 9-й, 37-й и 57-й армиями генералы Рябышев, Москаленко, Козлов, Лопатин и Батюня. Главком уточнил задачи объединений, отдал указания по переформированию вышедших из окружения соединений и частей. Генерал Баграмян доложил предварительные результаты понесенных в Харьковском сражении потерь: 6-я армия и группы генерала Бобкина - более 140 тысяч личного состава убитыми, ранеными и попавшими в плен, почти 500 танков, около 2500 орудий и минометов, 9-я армия - более 33 тысяч красноармейцев и командиров, около 750 орудий и минометов{63}. Погибли заместитель командующего войсками Юго-Западного фронта генерал Ф.Я. Костенко, командующие 6-й и 57-й армиями генералы A.M. Городнянский и К.П. Подлас, командующий оперативной группой генерал Л.В. Бобкин, начальник штаба 57-й армии генерал А.Ф. Анисов, командиры 21-го танкового корпуса, 220-й стрелковой дивизии генералы Г.И. Кузьмин и З.Ю. Кутлин...
В результате тяжелого поражения, названного позднее харьковской катастрофой, враг захватил относительно небольшую, но очень важную в оперативном отношении территорию и завладел инициативой. Тимошенко тяжело переживал случившееся, особенно те потери, которые понесли войска Юго-Западного стратегического направления{1.13}.
Анализируя происшедшее, он довольно самокритично оценивал допущенные ошибки и просчеты как при подготовке, так и в ходе операции. На одном из заседаний Военного совета в начале июня 1942 года в качестве главных из них он выделил следующие: недооценка возможностей противника, плохая согласованность действий войск Юго-Западного и Южного фронтов, затягивание ввода в сражение фронтовой подвижной группы, запоздалое решение на прекращение наступательных действий и переход войск к обороне, слабый контроль за выполнением отданных распоряжений и приказов.
Были, конечно, и объективные факторы, обусловившие поражение советских войск. Наступление было слабо поддержано действиями соседних фронтов. Противник господствовал в воздухе. Отрицательно сказались на исходе операции недостаточная сколоченность многих соединений, особенно бронетанковых, нехватка техники, отсутствие боевого опыта у значительной части командного состава.
Ранним утром 10 июня противник нанес удар по войскам 28-й армии в районе Волчанска и по правому флангу 38-й армии из-под Чугуева. Обе советские армии начали отход на восток. Лишь к 14 июня удалось остановить вражеское наступление. Спустя неделю командование Юго-Западного направления было расформировано. Маршал С. К. Тимошенко остался командующим Юго-Западным фронтом, Н.С. Хрущев стал членом его Военного совета, И.Х. Баграмян начальником штаба.
21 июня гитлеровцы начали следующую наступательную операцию "Фредерикус-2", нанося главный удар от Чугуева на Купянск и вспомогательный из района Балаклеи на Изюм. Войска 9-й и 38-й армий отошли за реку Оскол, закрепились там и 26 июня остановили продвижение противника, который, однако, уже достиг своих целей и смог перебросить затем 1-ю танковую армию в Донбасс для последующего наступления на Ростов. Неудачно сложилась обстановка и в Крыму. Разгромив еще в начале мая войска Крымского фронта на Керченском полуострове, немцы приступили к решающему штурму Севастополя.
Таковы были ближайшие последствия поражения советских войск под Харьковым. Естественно, встал вопрос: кто же будет за это отвечать? Прямые и косвенные виновники были на виду: главком направления (он же командующий Юго-Западным фронтом), член Военного совета и начальник штаба направления, те же лица из командования Южного фронта, командующий 9-й армией... Последний и оказался на какое-то время в роли пресловутого "стрелочника".
По первое число досталось и Баграмяну. Распоряжением Ставки он был снят с занимаемого поста как не справившийся со своими обязанностями и "неудовлетворяющий Ставку даже как простой информатор". "Более того,- отмечал Сталин, - т. Баграмян оказался неспособным извлечь урок из той катастрофы, которая разразилась на Юго-Западном фронте. В течение каких-либо трех недель Юго-Западный фронт благодаря своему легкомыслию не только проиграл наполовину выигранную Харьковскую операцию, но успел еще отдать противнику 18 - 20 дивизий". Проинформировав о том, что Баграмян назначается начальником штаба 28-й армии и ему дается шанс оправдать себя на деле, Верховный Главнокомандующий жестко подчеркнул: "Понятно, что дело здесь не только в тов. Баграмяне. Речь идет также об ошибках всех членов Военного совета и прежде всего тов. Тимошенко и тов. Хрущева. Если бы мы сообщили стране во всей полноте о той катастрофе - с потерей 18 - 20 дивизий, которую пережил фронт и продолжает еще переживать, то боюсь, что с вами поступили бы очень круто. Поэтому вы должны учесть допущенные вами ошибки и принять все меры к тому, чтобы впредь они не имели места .{64}"
О собственной вине и ошибках Верховный Главнокомандующий, разумеется, ничего не сказал...
Вскоре враг нанес мощный удар на воронежском направлении. Перехватив стратегическую инициативу, с таким трудом завоеванную Красной Армией в контрнаступлении под Москвой, гитлеровцы нацелились на Сталинград и Кавказ. Войска Юго-Западного фронта вынуждены были начать отход. 12 июля на базе его полевого управления создается Сталинградский фронт. Тимошенко командовал им всего 12 дней. 23 июля он был отозван в Москву, и до назначения в октябре 1942 года командующим Северо-Западным фронтом практически оставался не у дел, выполняя иногда отдельные поручения Верховного.
...Завершался важный этап военной биографии С.К. Тимошенко, характеризующийся как достижением крупных стратегических успехов, так и немалыми неудачами, более того - поражением. При всем этом в тяжелое для страны время со всей очевидностью ярко проявились такие определяющие качества этого военачальника, как стремление к всестороннему охвату событий во всей их сложности и взаимосвязи, к высокой активности ведения боевых действий, основываясь на основополагающих принципах советского военного искусства, сильная воля, целеустремленность, умение смело брать на себя ответственность за принципиально новые решения, суровая каждодневная требовательность, оптимизм, глубокая идейная убежденность в правоте дела, за которое вел борьбу советский народ.
Подводя итоги этому этапу военной биографии Тимошенко, можно согласиться с оценкой его деятельности, сделанной академиком A.M. Самсоновым, который, отвечая на вопрос о личности маршала американского профессора X. Дейча на Международном симпозиуме, проходившем 17 - 19 сентября 1981 года в Штутгарде, сказал:
- Он был, несомненно, крупным военным деятелем, волевым и опытным полководцем. В годы Отечественной войны играл заметную роль в руководстве вооруженной борьбой ряда советских фронтов. Ответственность за неудачу Харьковской операции (12-29 мая 1942 г.) падает и на С.К. Тимошенко, который являлся тогда главкомом Юго-Западного направления и одновременно командующим Юго-Западным фронтом. Но просчеты были допущены не только им. В целом деятельность С.К. Тимошенко связана с выдающимися победами Красной Армии{65}.
Глава 6.
Во главе войск Северо-Западного фронта
Вызов в Москву. - Прием у Верховного. - "Пора завязывать Демянский мешок...". - Операция "Полярная звезда". - Размышления об основных проблемах подготовки предстоящего наступления и путях их решения. - Расширенное заседание Военного совета. - Уточнение боевых задач объединениями фронта. Организаторская работа в войсках. - В танковой армии М.Е. Катукова. - "По сути дела, ударная армия по нашим предвоенным взглядам". - Приезд маршала Г.К. Жукова. - Переход советских войск в наступление. - Новые тревоги. - Оценка возможных перспектив операции. - Сообщение Совинформбюро "В последний час!" Срочный вылет в Харьков.
В полдень 3 февраля 1943 года на командный пункт Северо-Западного фронта, расположенный в одной из небольших деревень южнее озера Ильмень, поступила шифрограмма. Маршал Тимошенко, вот уже почти четыре месяца возглавлявший его войска, срочно вызывался в Москву. Сборы были недолгими. Отдав необходимые указания начальнику штаба генералу В.Н. Злобину, Семен Константинович в сопровождении офицера для особых поручений выехал на фронтовой аэродром. Вскоре самолет командующего взял курс на юго-восток. Маршрут почти в шестьсот километров был знаком: Вышний Волочек, Калинин, Клин...
Поглядывая в иллюминатор, Тимошенко думал о том, какие огромные изменения произошли за это время на всех фронтах, за исключением относительно стабильного Северо-Западного. Только вчера прозвучал последний выстрел в Сталинграде. Выдающаяся победа! Значение ее трудно переоценить. Противник потерял три десятка дивизий. Еще примерно пятнадцать понесли большие потери. Враг лишился огромного количества боевой техники. Впервые за время войны окружена и полностью уничтожена крупная стратегическая группировка противника.
Что и говорить - наши военачальники многое постигли в науке побеждать, но далеко не все. Сейчас, когда операция завершилась, видно, что в ней не удалось достигнуть единства процесса окружения и расчленения противника на части, поэтому и уничтожение окруженных войск затянулось на столь длительный срок.
Со стороны, когда дело уже сделано, карты открыты, судить, конечно, легче. Ну а если бы он сам стоял во главе Донского фронта, у него получилось бы? Трудно сказать.
Да, знакомые еще со времен гражданской места... Почему-то вспомнились слова популярной довоенной песенки об обороне Царицына:
Вспоминает враг с тоскою
Бой под Белой Калитвою,
Бой под станцией Калач.,.
О Калаче, надо думать, немцы будут вспоминать с еще большей тоскою, чем белое воинство.
Гонят фашистов и с Северного Кавказа. Ему известен замысел Ставки: отрезать пути отхода к Ростову основным силам группы армий "А", не дать противнику отойти на Таманский полуостров. Сложная задача и, судя по развитию событий, вряд ли ее удастся решить. Но в том, что северо-кавказская группировка гитлеровцев будет разгромлена, сомневаться не приходится.
А на Дону недавно закончилась Острогожско-Россошанская операция войск Воронежского фронта, началось наступление на Касторную. Несладко приходится гитлеровцам на юге...
Но с особым вниманием следил маршал за операцией соседнего Волховского и Ленинградского фронтов по прорыву блокады Ленинграда. Знал, что пришлось пережить ленинградцам и войскам, оборонявшим город в страшную зиму сорок первого - сорок второго, каких жертв стоила эта оборона и от души поздравил Мерецкова и Говорова, войска которых за семь дней ожесточенных боев успешно выполнили эту сложную задачу. И здесь, усмехнулся своим мыслям маршал, тоже "впервые" - впервые в этой войне прорвана сильно укрепленная оборона противника. 18 января войска двух фронтов соединились, разорвав кольцо блокады.
Итак, развернулось общее наступление Красной Армии от Ленинграда до предгорий Кавказа, стратегическая инициатива переходит в наши руки, и хотя Северо-Западный, конечно, не играет такой роли как ряд других фронтов, он тоже может внести существенный вклад в изгнание врага с родной земли. Особенно гадать о причине вызова не приходилось.
На Центральном аэродроме столицы, где в сумерках приземлился самолет, было необычно людно. Правда, еще ощущалась близость фронта - враг находился в 150 километрах от Москвы. Строго соблюдались правила светомаскировки. Стоявшие на взлетном поле самолеты были тщательно закумуфлированы. На зданиях, прилегавших к аэродрому, щетинились стволы зениток. Главное же - почти не видно было людей в штатском. В аэропорт входили военные, из него выходили и шли к самолетам тоже военные - летчики, танкисты, артиллеристы, моряки, в основном офицеры и генералы. Редко появлялись здесь солдаты и сержанты.
Маршал кивком головы поздоровался со встретившим его офицером Генерального штаба, и, быстро пройдя через здание аэропорта, сел в ожидавшую его машину. Почти моментально набрав скорость, она понеслась по Ленинградскому шоссе и вскоре выехала на улицу Горького. И хотя время приближалось к полуночи, центральная магистраль столицы, как показалось Семену Константиновичу, выглядела не столь сурово, как осенью и зимой 1941 года, чем-то почти неуловимым напоминала предвоенные годы.
- Ваш дом. Приехали, товарищ маршал, - каким-то непривычно "домашним" голосом сказал офицер.- Желаю счастливой встречи с семьей. В Кремле вас ожидают не позже часа ночи - так просил передать генерал Василевский.
...В приемной Сталина маршала встретил А.Н. Поскребышев. Поздоровавшись, сообщил:
- О вас Верховный уже спрашивал. Интересовался, как долетели. Ждет. Проходите, Семен Константинович.
Знакомый до мелочей просторный светлый кабинет. Стены обшиты мореным дубом. Портреты Маркса, Энгельса, Ленина, чуть в стороне - Суворова и Кутузова. В глубине комнаты - рабочий стол с разноцветными телефонами, книгами и документами. К нему примыкают маленький столик и два кресла, обтянутых темно-коричневой кожей. Рядом большого размера глобус. Вдоль стены, где укреплен продолговатый ящик с вытягивающимися, подобно шторам, картами, длинный стол, накрытый зеленым сукном.
Верховный в сером полувоенном кителе с отложным воротником, стоя у стола, слушал доклад командующего артиллерией Красной Армии Николая Николаевича Воронова, только что прибывшего из-под Сталинграда. Здесь же находился командующий Военно-воздушными силами Александр Александрович Новиков. Обернувшись к вошедшему Тимошенко, Сталин сделал несколько шагов навстречу, подал руку, поинтересовался самочувствием, показал на кресло:
- Присаживайтесь, товарищ Тимошенко. Наш "артиллерийский бог" рассказывает о пленении фельдмаршала Паулюса и последних днях Сталинградской битвы. Кстати, только что говорили о той роли, которую сыграла в ней артиллерия. Немало полезного в этом вопросе, думаю, и для вашего фронта... Пора завязывать Демянский мешок, - без какого-либо видимого перехода заключил Сталин.
Демянский мешок. Этот термин впервые появился в газетах в феврале 1942 года. Тогда в районе Валдайской возвышенности советские войска окружили семь пехотных дивизий 16-й немецко-фашистской армии, почти сто тысяч вражеских солдат и офицеров. К этой операции Тимошенко имел прямое отношение. Еще в декабре 1941 года как член Ставки ВГК он поддержал замысел командующего войсками Северо-Западного фронта генерала П.А. Курочкина и начальника штаба генерала Н.Ф. Ватутина на наступление под Демянском. Это было первое за годы второй мировой войны окружение вражеских войск оперативного характера.
Весь февраль и март шли тяжелые бои, в ходе которых войска Северо-Западного фронта пытались ликвидировать окруженных. Сил, однако, да и опыта, пожалуй, оказалось тогда недостаточно. Войска измотались, понесли ощутимые потери, резервы иссякли. Противник же собрал пять свежих дивизий, две из которых прибыли из Франции, и, объединив их в группу под командованием генерала Зейдлица, нанес во второй половине апреля в районе Рамушева удар, в результате чего пробил коридор и деблокировал окруженных. Образовалась полоса шириной 6 - 8 километров и протяженностью до 40 километров, соединявшая находившихся в кольце с основными силами группы армий "Север".
С образованием рамушевского коридора отпадала основная задача, поставленная войсками Северо-Западного фронта зимой 1942 года - наступление в направлении Старая Русса и в качестве главной выдвигалась другая - уничтожение демянской группировки противника. Внимание Ставки весной и летом 1942 года, естественно, было приковано к южному крылу советско-германского фронта. Верховный Главнокомандующий считал, что Северо-Западный, занимая выгодное охватывающее положение по отношению к демянской группировке, в состоянии собственными силами окончательно окружить и уничтожить ее. Действительно, войска 1-й ударной армии на южной стороне рамушевского коридора и 11-й армии на его северной стороне, намертво зажали 16-ю немецкую армию. При передаче дел Тимошенко, вступившему в командование фронтом в конце октября 1942 года, бывший комфронта генерал П. А. Курочкин, показывая, на карте линию фронта, точно подметил, что она напоминает кувшин, придавленный с боков, а горлышко его - рамушевский коридор. Злополучная горловина, которую никак не удавалось затянуть.
Тимошенко отдавал себе отчет и в том, что, развернув наступление летом 1942 года на юге, гитлеровское командование стремилось жесткой обороной демянского плацдарма и особенно рамушевского коридора сковать войска Северо-Западного фронта, не допустить их переброски на юг. Не исключал он и того, что планы противника могли быть гораздо шире - например, проведение наступательной операции с демянского плацдарма и из района Ржева, чтобы встречными ударами 16-й и 9-й полевых армий окружить основные силы Калининского фронта и вновь создать угрозу Москве.
Определенная переоценка возможностей Северо-Западного фронта и недооценка сил противника привела к тому, что почти на целый год рамушевский коридор определял задачи и характер действий всего Северо-Западного фронта. Именно здесь шли наиболее ожесточенные бои. Поскольку цель всех предпринимаемых наступательных операций была одна - закрытие "коридора" с последующим уничтожением демянской группировки, то и замыслы их в принципе были одинаковы: встречные удары с севера и юга. И хотя положение противника, по его собственному признанию, нередко становилось критическим, катастрофы не наступало. Почему? Над этим не раз задумывался Тимошенко, тщательно анализируя происходившие здесь ранее события.
Уже первое наступление в мае 1942 года показало, что немцы основательно закрепили "стенки" коридора и создали прочную оборону. Сил одного фронта было явно недостаточно для ее преодоления. С учетом этого, были приняты меры по усилению ударных группировок перераспределением войск за счет внутрифронтовых перегруппировок. Однако и противник уплотнил боевые порядки в рамушевском коридоре. Наступление, предпринятое в июле, снова не дало результатов. Правда, фронт своими активными действиями сковывал значительные силы противника, не позволяя его командованию реализовывать план передачи части сил и средств на южный участок советско-германского фронта. Пытались и немцы, причем несколько раз, расширить рамушевский коридор. Но и они не достигали успеха. Советские войска стойко удерживали занимаемые оборонительные позиции.