Страница:
— Джесс? — едва слышно спросил он.
Но она услышала его.
— Да, — прошептала она, удивляясь собственной смелости. Она не была близка с мужчиной со времени того происшествия, никогда не переходя последнюю грань в отношениях с немногочисленными возлюбленными.
Однако сейчас она чувствовала себя абсолютно раскованной. Возможно, потому, что Росс знал о случившемся с ней. Или потому, что он предоставил ей возможность самой принимать решение. Его ласки были столь нежными, что не заглушили новые чувства, зарождающиеся в глубине ее сердца. Теперь же она знала, что былые страхи ушли навсегда.
— Да, — громче сказала она.
Он пристально посмотрел на нее, словно пытаясь проникнуть в глубину ее души. Затем улыбнулся и вновь привлек ее к себе.
Земля ушла у Джесси из-под ног.
Перекатившись на спину, Росс увлек ее за собой, так что она оказалась наверху. Уперевшись локтями в его грудь, она положила подбородок на ладони и посмотрела на него.
— Ты так красива, — прошептал он.
— Ты тоже, — откликнулась она.
Росс усмехнулся.
— Мужчины не бывают красивыми.
— Нет, бывают. Ты красив. — Она дотронулась пальцами до его лица.
— Рад это слышать, — улыбнулся он.
Джесси переполняла благодарность Россу за наслаждение, которое он подарил ей, и за нежность, растопившую ее страх перед физической близостью.
Ее пальцы играли с его волосами. Короткие завитки на затылке выглядели очень сексуально. Росс был воплощением мужского обаяния. Джесси наклонилась и слегка укусила его за мочку уха. Наедине с ним она чувствовала себя легко и непринужденно, и это удивляло и радовало ее.
Росс застонал.
— Ты не знаешь, какую игру затеваешь, — предупредил он.
— Теперь знаю, — дразня его, откликнулась она и провела языком по его губам.
Росс неохотно отстранился и вскочил с постели с легкостью и изяществом пантеры.
— Я сейчас, — и скрылся за дверью.
Джесси догадывалась, куда он ушел, и была признательна за его заботу, но сразу же затосковала по его теплым и сильным рукам. Она вытянулась на смятых простынях, чувствуя себя заново рожденной. Ей всегда казалось, что она в состоянии сама позаботиться о себе, но с Россом она чувствовала себя защищенной, и ей нравилось это. Она не знала, почему доверяет ему. Вероятно, ею руководил инстинкт, и Джесси была уверена, что не ошиблась в Россе.
Когда он вернулся, за ним в спальню проник Бен и плюхнулся на постель, радостно лая. От неожиданности Росс вскрикнул.
— А ты что здесь делаешь?
Но Бен уже почувствовал себя хозяином положения и не собирался сдавать позиции. Вслед за ним на постели показались лапы Тимбера, не желающего отставать от друга.
Росс только развел руками.
— Видимо, они соскучились.
Он решительно спихнул Бена и приказал Тимберу слезть с кровати, а затем выставил собак за дверь.
— Жаль, испортили такой момент.
— Я так не думаю, — лукаво отозвалась Джесси.
— Правда?
В следующую секунду Росс оказался в постели и склонился над ней, вновь унося в мир наслаждения.
Он не желал отпускать ее. Хотел, чтобы она заснула в его объятиях и они вместе встретили рассвет.
Росс поднялся с постели и помог ей застегнуть блузку. Ее пальцы дрожали, а глаза избегали его взгляда. По тому, как поначалу робко она отвечала на его ласки, а потом словно расцвела в его объятиях, он понял, что он был первым мужчиной, которому она доверилась после случившегося с ней несчастья.
Ее доверие глубоко тронуло его и заставило почувствовать себя виноватым.
Но все же он не мог удержаться и нежно провел пальцами по ее щеке. Джесси взглянула на него, и ему показалось, что он сейчас утонет в ее ореховых глазах с золотыми искорками, таких серьезных и мятущихся.
Ей нужны были обещания, а он не мог их дать до того, пока Джесси не разберется во всех подводных течениях в семье Клементс. И даже тогда он вряд ли сможет что-то ей предложить. На его сердце лежала ноша, возложенная Сарой много лет назад, связавшая его с Клементсами узами, не подвластными никакой силе, и ничто не могло освободить его от этого груза.
Росс наклонился и поцеловал Джесси. Он знал, что этим поцелуем не сотрет вопрос, застывший в ее глазах.
— Мне пора, — неуверенно сказала она. Он не ответил и явственно почувствовал, что она разочарована его молчанием.
Он вместе с ней вышел из спальни. Их собаки поджидали хозяев в прихожей. Бен вскочил и бросился к Джесси, не скрывая своей искренней радости. Тимбер смирно сидел у порога, серьезно глядя на него и всем своим видом показывая, что он считает недостойным опускаться до бурного проявления собачьей преданности.
Эта маленькая сцена показала различия между ними. Росс был воплощением самодисциплины и умел держать эмоции под контролем. Джесси проявляла чувства более открыто и спонтанно и была готова рисковать.
Он не был уверен, что способен на риск. Это было бы несправедливо по отношению к любой женщине, и особенно к Джесси.
Росс проводил ее до крыльца. Ему хотелось обнять ее, но он сдержался. Вместо этого он наклонился и поцеловал ее в щеку и в ту же секунду понял свою ошибку.
В ее глазах блеснули слезы. Она резко отвернулась и сбежала по ступенькам. За ней по пятам следовал верный Бен.
Однако, несмотря на осознание того, что их близость значила для него гораздо меньше, чем для нее, она не испытывала сожаления. Сегодня ночью она поняла, что занятия любовью могут подарить нежность и наслаждение. Теперь она знала, что не боится физической близости, и была благодарна Россу за это открытие. Кроме того, она была благодарна ему за то, что он не давал обещаний, которых не намеревался выполнять.
Когда Джесси вернулась в дом, было далеко за полночь. В гостиной горел свет. Джесси надеялась, что ни с кем не столкнется. Ей казалось, что ее глаза выдадут ее. Ее тело все еще пылало от его прикосновений, а при одном воспоминании о его ласках в груди разгорался настоящий пожар.
Слава богу, в гостиной никого не было. Джесси поднялась в свою комнату, наполнила свежей водой миску для Бена. Затем она взглянула на часы: два часа ночи. Интересно, заметил ли кто-нибудь ее отсутствие? Хотя какая разница. Она взрослый человек и вправе распоряжаться собой, как ей заблагорассудится. И все же она чувствовала себя как девчонка после первого свидания, и, откровенно говоря, так оно и было.
Она знала, что не сможет уснуть. Она попыталась выкинуть из головы Росса и подумать о чем-то другом. Например, о таинственном письме Хэда, спрятанном на чердаке.
Джесси раньше видела лестницу на чердак — она находилась по другую сторону холла, возле комнат Марка и Саманты. Может, в этом письме она найдет наконец разгадку?
Мысли о нарушении чужой собственности остановили ее, но лишь на мгновение. В конце концов, она законный член семьи и скоро станет совладелицей «Сансета», хочет ли она того или нет.
Приняв решение, Джесси последний раз погладила Бена и выскользнула в коридор. Дом был погружен в тишину.
Вернувшись в комнату, она обулась в теннисные туфли, чтобы производить как можно меньше шума, и заперла Бена. Подойдя к лестнице, она снова прислушалась. Из гостиной лился слабый свет. Она не стала выключать лампу, не зная, оставлена ли она для нее или для другого запоздалого обитателя ранчо.
Джесси спустилась в холл. Ступеньки тихо поскрипывали под ногами. Чувствуя себя преступницей, она поднялась по узкой лестнице на чердак и нащупала ручку двери. Сердце ее готово было выскочить из груди. Вдруг закрыто?
Однако дверь подалась. Ржавые петли протестующе заскрипели, словно не понимая, зачем потревожили их покой. Джесси проскользнула внутрь. Темноту рассеивала лишь полоска света снизу.
Джесси поискала фонарик, но в темноте невозможно было отыскать такую маленькую вещь. Наверное, нужно купить в Седоне карманный фонарик и вернуться завтра.
Однако ей не хотелось уходить ни с чем. Немного привыкнув к темноте, она осмотрелась. Повсюду были расставлены коробки. Кое-где виднелась старая мебель, а в одной из стен было окно, выходящее на залитый лунным светом двор. Джесси вспомнила, что видела это окно с улицы.
Она осторожно передвигалась по заваленному хламом чердаку. Интересно, что в этих коробках и кто принес их сюда? Первые Клементсы? Ее отец?
Пол снова заскрипел. По расчетам Джесси, она находилась как раз над комнатой Марка. На минуту она замерла, боясь пошевелиться и ругая себя на чем свет стоит. Ну почему она не дождалась утра и не попросила Сару показать ей чердак?
Потому что Сара, похоже, тоже имела свои секреты.
Если бы ей удалось найти письмо, о котором говорили Алекс и Марк, возможно, она бы поняла, ее ли книгу имел в виду Хэд, и узнала, что нужно искать.
Ее взгляд блуждал по чердаку и наконец остановился на старом шкафу, стоящем у дальней стены. Она осторожно пробралась к нему и подергала один из выдвижных ящиков. Заперто.
На миг она пожалела, что не является профессиональной взломщицей сейфов. Поняв, что изучить содержимое ящиков не удастся, она обратила внимание на коробки, стоящие на полу. Возможно, там спрятано нечто, что даст ей ключ к тайнам, ревностно охраняемым Клементсами?
Коробки оказались заклеены скотчем. Вскрыть их означало вмешаться в чужую жизнь, но Джесси рассудила, что и в ее жизнь вмешались без ее согласия, и поэтому она имеет право на ответный жест. Она осмотрелась в поисках твердого предмета и увидела старые вешалки для платьев. Вооружившись одной из них, она открыла ближайшую коробку и заглянула внутрь.
Бумаги. Какие-то бумаги, может быть — письма. Она открыла следующую коробку. Там оказалась одежда. Сверху лежало вечернее платье. При тусклом свете блеснул бисер, которым оно было расшито. Закрыв обе коробки, Джесси перешла к третьей.
Полоска света, падавшая из открытой двери, вдруг исчезла. Джесси обернулась. Дверь была закрыта, а позади себя Джесси услышала какой-то шорох.
В следующий момент резкая боль оглушила ее.
Глава 20
Но она услышала его.
— Да, — прошептала она, удивляясь собственной смелости. Она не была близка с мужчиной со времени того происшествия, никогда не переходя последнюю грань в отношениях с немногочисленными возлюбленными.
Однако сейчас она чувствовала себя абсолютно раскованной. Возможно, потому, что Росс знал о случившемся с ней. Или потому, что он предоставил ей возможность самой принимать решение. Его ласки были столь нежными, что не заглушили новые чувства, зарождающиеся в глубине ее сердца. Теперь же она знала, что былые страхи ушли навсегда.
— Да, — громче сказала она.
Он пристально посмотрел на нее, словно пытаясь проникнуть в глубину ее души. Затем улыбнулся и вновь привлек ее к себе.
Земля ушла у Джесси из-под ног.
* * *
Росс приподнялся на локте, любуясь ею. Джесси впервые лежала обнаженной в постели мужчины, но не чувствовала никакого смущения. Она купалась в его страсти, пытаясь навсегда сохранить в сердце драгоценные минуты близости.Перекатившись на спину, Росс увлек ее за собой, так что она оказалась наверху. Уперевшись локтями в его грудь, она положила подбородок на ладони и посмотрела на него.
— Ты так красива, — прошептал он.
— Ты тоже, — откликнулась она.
Росс усмехнулся.
— Мужчины не бывают красивыми.
— Нет, бывают. Ты красив. — Она дотронулась пальцами до его лица.
— Рад это слышать, — улыбнулся он.
Джесси переполняла благодарность Россу за наслаждение, которое он подарил ей, и за нежность, растопившую ее страх перед физической близостью.
Ее пальцы играли с его волосами. Короткие завитки на затылке выглядели очень сексуально. Росс был воплощением мужского обаяния. Джесси наклонилась и слегка укусила его за мочку уха. Наедине с ним она чувствовала себя легко и непринужденно, и это удивляло и радовало ее.
Росс застонал.
— Ты не знаешь, какую игру затеваешь, — предупредил он.
— Теперь знаю, — дразня его, откликнулась она и провела языком по его губам.
Росс неохотно отстранился и вскочил с постели с легкостью и изяществом пантеры.
— Я сейчас, — и скрылся за дверью.
Джесси догадывалась, куда он ушел, и была признательна за его заботу, но сразу же затосковала по его теплым и сильным рукам. Она вытянулась на смятых простынях, чувствуя себя заново рожденной. Ей всегда казалось, что она в состоянии сама позаботиться о себе, но с Россом она чувствовала себя защищенной, и ей нравилось это. Она не знала, почему доверяет ему. Вероятно, ею руководил инстинкт, и Джесси была уверена, что не ошиблась в Россе.
Когда он вернулся, за ним в спальню проник Бен и плюхнулся на постель, радостно лая. От неожиданности Росс вскрикнул.
— А ты что здесь делаешь?
Но Бен уже почувствовал себя хозяином положения и не собирался сдавать позиции. Вслед за ним на постели показались лапы Тимбера, не желающего отставать от друга.
Росс только развел руками.
— Видимо, они соскучились.
Он решительно спихнул Бена и приказал Тимберу слезть с кровати, а затем выставил собак за дверь.
— Жаль, испортили такой момент.
— Я так не думаю, — лукаво отозвалась Джесси.
— Правда?
В следующую секунду Росс оказался в постели и склонился над ней, вновь унося в мир наслаждения.
* * *
Росс смотрел, как она одевается. Он много раз видел, как одеваются другие женщины, некоторые намеренно медленно, чтобы сделать ему приятное. Но не Джесси. Она еще стеснялась его и спешила прикрыть свою наготу.Он не желал отпускать ее. Хотел, чтобы она заснула в его объятиях и они вместе встретили рассвет.
Росс поднялся с постели и помог ей застегнуть блузку. Ее пальцы дрожали, а глаза избегали его взгляда. По тому, как поначалу робко она отвечала на его ласки, а потом словно расцвела в его объятиях, он понял, что он был первым мужчиной, которому она доверилась после случившегося с ней несчастья.
Ее доверие глубоко тронуло его и заставило почувствовать себя виноватым.
Но все же он не мог удержаться и нежно провел пальцами по ее щеке. Джесси взглянула на него, и ему показалось, что он сейчас утонет в ее ореховых глазах с золотыми искорками, таких серьезных и мятущихся.
Ей нужны были обещания, а он не мог их дать до того, пока Джесси не разберется во всех подводных течениях в семье Клементс. И даже тогда он вряд ли сможет что-то ей предложить. На его сердце лежала ноша, возложенная Сарой много лет назад, связавшая его с Клементсами узами, не подвластными никакой силе, и ничто не могло освободить его от этого груза.
Росс наклонился и поцеловал Джесси. Он знал, что этим поцелуем не сотрет вопрос, застывший в ее глазах.
— Мне пора, — неуверенно сказала она. Он не ответил и явственно почувствовал, что она разочарована его молчанием.
Он вместе с ней вышел из спальни. Их собаки поджидали хозяев в прихожей. Бен вскочил и бросился к Джесси, не скрывая своей искренней радости. Тимбер смирно сидел у порога, серьезно глядя на него и всем своим видом показывая, что он считает недостойным опускаться до бурного проявления собачьей преданности.
Эта маленькая сцена показала различия между ними. Росс был воплощением самодисциплины и умел держать эмоции под контролем. Джесси проявляла чувства более открыто и спонтанно и была готова рисковать.
Он не был уверен, что способен на риск. Это было бы несправедливо по отношению к любой женщине, и особенно к Джесси.
Росс проводил ее до крыльца. Ему хотелось обнять ее, но он сдержался. Вместо этого он наклонился и поцеловал ее в щеку и в ту же секунду понял свою ошибку.
В ее глазах блеснули слезы. Она резко отвернулась и сбежала по ступенькам. За ней по пятам следовал верный Бен.
* * *
Джесси понимала, что у нее не было причин ожидать большего, чем он дал ей. Он ничего не обещал, не признавался в любви и даже в привязанности.Однако, несмотря на осознание того, что их близость значила для него гораздо меньше, чем для нее, она не испытывала сожаления. Сегодня ночью она поняла, что занятия любовью могут подарить нежность и наслаждение. Теперь она знала, что не боится физической близости, и была благодарна Россу за это открытие. Кроме того, она была благодарна ему за то, что он не давал обещаний, которых не намеревался выполнять.
Когда Джесси вернулась в дом, было далеко за полночь. В гостиной горел свет. Джесси надеялась, что ни с кем не столкнется. Ей казалось, что ее глаза выдадут ее. Ее тело все еще пылало от его прикосновений, а при одном воспоминании о его ласках в груди разгорался настоящий пожар.
Слава богу, в гостиной никого не было. Джесси поднялась в свою комнату, наполнила свежей водой миску для Бена. Затем она взглянула на часы: два часа ночи. Интересно, заметил ли кто-нибудь ее отсутствие? Хотя какая разница. Она взрослый человек и вправе распоряжаться собой, как ей заблагорассудится. И все же она чувствовала себя как девчонка после первого свидания, и, откровенно говоря, так оно и было.
Она знала, что не сможет уснуть. Она попыталась выкинуть из головы Росса и подумать о чем-то другом. Например, о таинственном письме Хэда, спрятанном на чердаке.
Джесси раньше видела лестницу на чердак — она находилась по другую сторону холла, возле комнат Марка и Саманты. Может, в этом письме она найдет наконец разгадку?
Мысли о нарушении чужой собственности остановили ее, но лишь на мгновение. В конце концов, она законный член семьи и скоро станет совладелицей «Сансета», хочет ли она того или нет.
Приняв решение, Джесси последний раз погладила Бена и выскользнула в коридор. Дом был погружен в тишину.
Вернувшись в комнату, она обулась в теннисные туфли, чтобы производить как можно меньше шума, и заперла Бена. Подойдя к лестнице, она снова прислушалась. Из гостиной лился слабый свет. Она не стала выключать лампу, не зная, оставлена ли она для нее или для другого запоздалого обитателя ранчо.
Джесси спустилась в холл. Ступеньки тихо поскрипывали под ногами. Чувствуя себя преступницей, она поднялась по узкой лестнице на чердак и нащупала ручку двери. Сердце ее готово было выскочить из груди. Вдруг закрыто?
Однако дверь подалась. Ржавые петли протестующе заскрипели, словно не понимая, зачем потревожили их покой. Джесси проскользнула внутрь. Темноту рассеивала лишь полоска света снизу.
Джесси поискала фонарик, но в темноте невозможно было отыскать такую маленькую вещь. Наверное, нужно купить в Седоне карманный фонарик и вернуться завтра.
Однако ей не хотелось уходить ни с чем. Немного привыкнув к темноте, она осмотрелась. Повсюду были расставлены коробки. Кое-где виднелась старая мебель, а в одной из стен было окно, выходящее на залитый лунным светом двор. Джесси вспомнила, что видела это окно с улицы.
Она осторожно передвигалась по заваленному хламом чердаку. Интересно, что в этих коробках и кто принес их сюда? Первые Клементсы? Ее отец?
Пол снова заскрипел. По расчетам Джесси, она находилась как раз над комнатой Марка. На минуту она замерла, боясь пошевелиться и ругая себя на чем свет стоит. Ну почему она не дождалась утра и не попросила Сару показать ей чердак?
Потому что Сара, похоже, тоже имела свои секреты.
Если бы ей удалось найти письмо, о котором говорили Алекс и Марк, возможно, она бы поняла, ее ли книгу имел в виду Хэд, и узнала, что нужно искать.
Ее взгляд блуждал по чердаку и наконец остановился на старом шкафу, стоящем у дальней стены. Она осторожно пробралась к нему и подергала один из выдвижных ящиков. Заперто.
На миг она пожалела, что не является профессиональной взломщицей сейфов. Поняв, что изучить содержимое ящиков не удастся, она обратила внимание на коробки, стоящие на полу. Возможно, там спрятано нечто, что даст ей ключ к тайнам, ревностно охраняемым Клементсами?
Коробки оказались заклеены скотчем. Вскрыть их означало вмешаться в чужую жизнь, но Джесси рассудила, что и в ее жизнь вмешались без ее согласия, и поэтому она имеет право на ответный жест. Она осмотрелась в поисках твердого предмета и увидела старые вешалки для платьев. Вооружившись одной из них, она открыла ближайшую коробку и заглянула внутрь.
Бумаги. Какие-то бумаги, может быть — письма. Она открыла следующую коробку. Там оказалась одежда. Сверху лежало вечернее платье. При тусклом свете блеснул бисер, которым оно было расшито. Закрыв обе коробки, Джесси перешла к третьей.
Полоска света, падавшая из открытой двери, вдруг исчезла. Джесси обернулась. Дверь была закрыта, а позади себя Джесси услышала какой-то шорох.
В следующий момент резкая боль оглушила ее.
Глава 20
— Джесси! Джесси…
Звук многократно повторенного собственного имени заставил Джесси очнуться. В голове словно стучала тысяча молотков.
Она медленно открыла глаза и снова закрыла их. Она повторила попытку и на этот раз различила фигуры, склонившиеся над ней. Глаза заболели отсвета и напряжения, и она поспешила закрыть их.
— Джесси. — Первый голос принадлежал Саре, второй — Марку. Голоса были полны тревоги.
Джесси попыталась пошевелиться, но лишь застонала. Даже малейшее движение отдавалось в голове нестерпимой болью.
— Я отвезу ее в больницу, — решительно сказал Марк.
— Я позову Росса, — возразила Сара. — Ни ты, ни мой брат не можете нести ее.
— Что ты делала здесь, наверху? — вмешалась Саманта. Марк не дал Джесси ответить.
— Мы услышали шум, и я решил проверить, в чем дело, — объяснил он. — Вероятно, на тебя упала коробка. Тебе следует быть осторожнее.
Но кто же закрыл дверь? Кто-то из присутствующих?
— Я слышала, как кто-то вошел, — сказала она, решив прояснить ситуацию.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Марк.
— Я не могла найти фонарик и оставила дверь открытой, чтобы падал свет… А дверь закрылась. Здесь кто-то был, — настойчиво повторила она.
Саманта переглянулась с мужем.
— Я был на лестнице через несколько секунд после того, как услышал шум на чердаке. Мне… нужно было одеться. — Марк слегка покраснел. — Я никого не видел.
— Возможно, дверь закрылась от ветра, — предположила Саманта. — И похоже, на нее действительно упала коробка.
Джесси снова попыталась пошевелиться. Тыльной стороной ладони она коснулась затылка и почувствовала что-то влажное и липкое. Кровь. Затем она посмотрела по сторонам. По полу были разбросаны бумаги, вероятно, выпавшие из раскрытой коробки. Она силилась вспомнить, что произошло, но мгновения, предшествующие удару, словно стерло ластиком из памяти.
Марк протянул ей руку, и она вновь посмотрела на него. На нем были брюки и наполовину застегнутая рубашка. Она впервые видела его в таком виде. Если он все это время был с Самантой, тогда кто…
— Я пойду за Россом, — сказала Сара.
Кроме Марка и Саманты, в доме были лишь Сара и престарелый Холден. И Росс, находившийся поблизости. Росс был единственным, кто знал о подслушанном ею разговоре.
Джесси похолодела.
Сара направилась к двери.
— Нет! — резко выдохнула Джесси.
Сара остановилась, выжидающе глядя на нее.
— Я в порядке, — сказала Джесси, пытаясь сесть. По крайней мере, голова уже не кружилась, хотя боль продолжала пульсировать в затылке.
— Тебе все равно нужно в больницу, — настаивал Марк. — Когда свалилась эта коробка, в моей комнате затрясся потолок. У тебя может быть сотрясение мозга.
Саманта вздохнула.
— Я поведу машину. У Марка еще болит рука.
— Росс… — начала Сара, но Джесси оборвала ее:
— Нет. Я поеду с Самантой.
Ей вообще не хотелось ехать, хотя она и понимала, что это глупо. Сотрясение могло быть сильным, и ей нужно уехать подальше от ранчо и от Росса. Подальше от страшных подозрений, зародившихся в ее воспаленном сознании. Подальше от мыслей о завтрашнем дне, когда она узнает условия получения наследства.
Больше всего ей хотелось убежать подальше от «Сансета». Но на этот раз она не сбежит. Больше никому не удастся ее запугать.
— Бен…
— Не беспокойся о собаке, — успокоила ее Сара. — Я позабочусь о ней.
— Ты можешь встать? — озабоченно спросил Марк.
— Думаю… думаю, да.
Он осторожно помог ей подняться. Голова раскалывалась. Она посмотрела на коробку, валявшуюся на полу. Разве упавшая коробка могла нанести такую рану? В этот момент вспышка боли заставила забыть обо всем, и только поддержка Марка помогла ей удержаться на ногах.
— Пойдем, — сказал Марк.
Больше не протестуя, она с благодарностью оперлась на него. Он, казалось, забыл о раненой руке, и при взгляде на повязку в ее памяти ожили события того дня. Росс тогда тоже уезжал в горы. Господи, не думай об этом, приказала себе она.
Выезжая со двора, Саманта осветила фарами дом Росса. Свет был потушен. Джесси закрыла глаза и постаралась не думать.
Она помнила, как врачи накладывали ей швы. Слава богу, что они не стали сбривать волосы.
Ей настоятельно рекомендовали остаться на ночь в больнице, сославшись на серьезность раны. Она согласилась и заснула вскоре после того, как ее привезли в палату. Однако ее сон был больше похож на забытье, многократно прерываемое медсестрой, проверявшей ее состояние. Мысли ее то и дело возвращались к событиям прошлой ночи. Она знала, что кто-то был на чердаке вместе с ней. Хуже всего было то, что ей приходилось выбирать из пятерых человек, находившихся в тот момент на ранчо.
Либо Марк и Саманта лгут, либо к Холдену вдруг вернулась молодость, а вместе с ней и силы, либо Сара или Росс…
Мысль о том, что кто-то из них может быть замешан, была невыносимой.
В дверь постучали, и Джесси поспешно провела рукой по голове, пытаясь пригладить волосы. Она не хотела никого видеть, пока не сможет привести себя в порядок. Скосив глаза на бесформенный больничный халат, Джесси поморщилась.
Стук повторился, и она села, превозмогая боль, волнами растекшуюся по телу.
— Кто там? — спросила Джесси.
Дверь слегка приоткрылась, и в проеме показалась темноволосая голова Алекса.
— Дай мне пять минут, — попросила она.
— Я принесу тебе кофе, — жизнерадостно сказал он.
Она поморщилась от его наигранно бодрого тона, но он уже ушел.
Джесси медленно встала. Боль немного утихла, сосредоточившись в затылке. Она сделала несколько шагов в сторону ванной, по дороге заглянув в шкаф, где обнаружила свои вещи. По крайней мере, теперь у нее есть расческа и губная помада.
Она быстро взглянула на свое отражение в зеркале, закрыла глаза и, собравшись с силами, взглянула снова.
Лицо было бледным, волосы всклокочены. Джесси осторожно причесалась, стараясь не касаться раны с наложенными швами, и провела по губам помадой. Затем она быстро переоделась в свою одежду.
В дверь снова постучали, но на этот раз посетитель не стал дожидаться приглашения войти. Пришел доктор, которого она раньше не видела.
Он улыбнулся, окинув ее взглядом.
— Собрались покинуть нас?
— Как только вы меня отпустите.
Он заглянул в историю болезни и осмотрел ее затылок.
— Нужно будет показаться нам через неделю.
— Думаю, меня здесь уже не будет.
— Тогда сходите к своему врачу. Как голова?
— Как будто по ней проехался бульдозер.
— Боль обычно сосредоточена вокруг раны, однако если вы почувствуете головокружение, потерю равновесия или боль усилится, позвоните своему доктору или приезжайте сюда.
Она кивнула.
— Значит, я свободна?
Он улыбнулся:
— Я оформлю необходимые бумаги и пошлю кого-нибудь к вам. Я выпишу рецепт на обезболивающие препараты, но их лучше не принимать в течение ближайших нескольких часов.
Джесси снова кивнула. Она не собиралась прибегать к лекарствам, зная, что ей понадобится ясность мысли.
— Спасибо.
— Вам следует много отдыхать в течение нескольких дней.
— Хорошо, — пообещала она.
— Вас кто-нибудь отвезет домой?
— Да.
Выходя, он едва не столкнулся с Алексом, державшим в руках поднос.
— Как она? — спросил он доктора.
— Несколько формальностей, и мы ее отпустим. — С этими словами доктор попрощался.
Алекс улыбнулся ей.
— Тебя нельзя упускать из виду. — Став серьезным, он добавил: — Сара попросила забрать тебя. Она знала, что мы договорились о встрече на утро. Все хотели приехать в больницу, но я пообещал привезти тебя на ранчо днем. Ты можешь рассказать мне, что случилось?
— А что Сара сказала тебе?
— На тебя упала тяжелая коробка.
— Коробка действительно упала, — подтвердила Джесси. — Но я не уверена, что на меня.
— Что ты имеешь в виду?
Она решилась сказать Алексу правду. Джесси устала от лжи, намеков и догадок.
— Я слышала твой разговор с Марком о письме Хэда на чердаке. Прошлой ночью я не могла уснуть, вот и решила найти его.
— Сара бы сама тебе его показала, — заметил Алекс.
Однако Джесси не была в этом уверена.
— Я не хотела ждать. Я… вынуждена собирать сведения об отце по крупицам. Никто не хочет рассказать мне, что произошло пятьдесят лет назад, все что-то утаивают. — Помолчав, она спросила: — Это мой отец убил Лори и Хэда?
— Я не знаю, Джесси. И не думаю, что кто-то знает.
— А акции?
— Значит, кто-то все же рассказал тебе о них.
— Честно говоря, это должен был сделать ты, — с укором сказала она. — Я помню, как ты спрашивал меня, что оставил мне отец.
— Я собирался посвятить тебя во все детали сегодня, по крайней мере в те, что известны мне самому. Я не имел права обсуждать с тобой прошлые события в семье Клементс, пока не удостоверился в том, что ты дочь Хардинга.
— Даже когда узнал о кражах в моем доме и магазине?
— Даже тогда. Я не мог знать наверняка, что они имеют отношение к имуществу твоего отца.
Она вопросительно подняла брови:
— Наверняка? Значит, у тебя были сомнения?
— Нет, — ответил он. — Я знаю Клементсов всю свою жизнь. Я бы не заподозрил в краже никого из них.
— Даже Росса? — Вопрос вырвался вопреки ее воле.
— Особенно Росса..
— Почему?
— Он бы не сделал ничего, что могло навредить Саре. Он не показывает своих чувств, но он любит приемную мать. А Сара очень трепетно относится к тебе.
— Потому что я ключ к спасению «Сансета», — с горечью сказала Джесси.
— Нет, — резко ответил он. — Сара любила твоего отца. Ей кажется, что она не смогла защитить его. Она не рассказала тебе всего, потому что сейчас старается защитить тебя. Она щадила твой чувства. Она никогда не считала Хардинга виновным в смерти жены и брата, предпочитая верить, что они погибли в пожаре.
— Но ты в это не веришь?
— Я не знал его, поэтому даже не буду строить догадок.
— А что с акциями?
Он поколебался, не зная, что ответить.
— О чем говорилось в письме?
— Я не видел его. Я знаю лишь, что оно существует.
— Ты знаешь его содержание?
— Марк сказал мне, что в письме Хэд оправдывает кражу денег у семьи.
— Что еще?
— Он написал, что возвратит долг, как только нефтяная компания, акции которой он купил на всю сумму, станет прибыльной. Все. однако, сомневались в успехе предприятия, посчитав, что затея Хэда в очередной раз прогорит.
— Но она не прогорела?
— Нет. Компания получает огромную прибыль. Ее акции могли бы стоить миллионы.
— Могли бы.
— Если они существуют, — заявил Алекс. — Если они не сгорели в пожаре. Если находятся там, где указал Хэд. И никто не знает, сколько акций он купил.
— Все то и дело спрашивают меня о книге. Почему?
— Насколько я знаю, в письме Хэд написал, что спрятал акции в месте, легко доступном для семьи, и оставил указания в старом букваре.
В старом букваре. Джесси замерла, но быстро взяла себя в руки. Нельзя показать Алексу, что упоминание о букваре что-то значит для нее. Сначала нужно попытаться узнать как можно больше. Неужели кто-то подозревает, что книга с ключом к акциям у нее? Но это не так. Она листала свой букварь сотни раз и ничего не нашла.
— Зачем он это сделал? — Джесси надеялась, что голос не выдаст ее волнения.
— Понятия не имею. Каждому из детей был подарен один из комплекта старых букварей, датирующихся семнадцатым веком. По-моему, таким образом Мэри Луиза хотела напомнить детям об их принадлежности к одной семье. Я не знал Хэда и не могу объяснить, почему он использовал именно старый букварь. Возможно, это было завуалированное извинение за свой неблаговидный поступок.
— А букварь моего отца?
— Он лежал в его комнате. Он оставил все свои вещи. Уйдя из дома в тот день, он никогда в него не возвращался. Полагаю, теперь букварь должен принадлежать тебе. — После паузы он добавил: — Ну вот мы и подошли к официальной части. Мы можем обсудить все в моем офисе или на ранчо.
Джесси перевела взгляд на портфель в его руке.
— Я не хочу ничего обсуждать на ранчо, когда там будут Сара и Марк. — Она не знала их истинных мотивов и остерегалась доверять им. — Мы можем поговорить сейчас?
Немного удивленный, Алекс тем не менее кивнул:
— Конечно.
Он сел на единственный стул в палате, а Джесси осторожно опустилась на кровать, приготовившись слушать.
— Думаю, кое-что тебе известно, — начал Алекс. — «Сансет» и его доходы поделены между пятью выжившими детьми Клементсов или их наследниками. Каждый из пяти первоначальных наследников имеет один голос в случае продажи ранчо. Если одна доля делится между несколькими наследниками, как в случае с Элизабет и ее братом, они должны договориться об общем решении. Только кровные родственники могут наследовать имущество Клементсов. Это, как ты знаешь, исключает из завещания Росса. Оно не было обращено против него, поскольку, когда оно было составлено, Росс еще не родился. Но Мэри Луиза и Холл хотели оставить ранчо в руках семьи.
— Что случится, если один из детей умрет, не оставив кровных родственников?
— Это зависит от разных причин. Его доля может быть поделена между остальными членами семьи или оставлена одному из них, к которому перейдет и право голоса. Она может также перейти и к человеку, не являющемуся членом семьи. Однако в этом случае он должен предложить семье выкупить долю за ее рыночную стоимость.
— Словом, если Росс унаследует долю в ранчо, он не сможет оставить ее в своем распоряжении?
— Верно.
— Это несправедливо — он же приемный сын Сары.
— Завещание не имеет ничего общего со справедливостью. — Алекс достал из портфеля какие-то бумаги. — Семья приняла результаты анализа ДНК как доказательство твоего родства, поэтому, когда ты подпишешь эти документы, а я заверю их, ты станешь обладательницей одной пятой части «Сансета».
— А если я не хочу этого?
— Тогда ты создашь кучу проблем, — признался Алекс. — Ты знаешь, что поступило предложение выкупить ранчо. Если ты согласишься на продажу, то получишь полтора миллиона долларов. Три члена семьи — Ходден, Кэтрин, единственная наследница Харри, и семья Хью — Элизабет и Эндрю — проголосовали за продажу. Только Сара проголосовала против.
Звук многократно повторенного собственного имени заставил Джесси очнуться. В голове словно стучала тысяча молотков.
Она медленно открыла глаза и снова закрыла их. Она повторила попытку и на этот раз различила фигуры, склонившиеся над ней. Глаза заболели отсвета и напряжения, и она поспешила закрыть их.
— Джесси. — Первый голос принадлежал Саре, второй — Марку. Голоса были полны тревоги.
Джесси попыталась пошевелиться, но лишь застонала. Даже малейшее движение отдавалось в голове нестерпимой болью.
— Я отвезу ее в больницу, — решительно сказал Марк.
— Я позову Росса, — возразила Сара. — Ни ты, ни мой брат не можете нести ее.
— Что ты делала здесь, наверху? — вмешалась Саманта. Марк не дал Джесси ответить.
— Мы услышали шум, и я решил проверить, в чем дело, — объяснил он. — Вероятно, на тебя упала коробка. Тебе следует быть осторожнее.
Но кто же закрыл дверь? Кто-то из присутствующих?
— Я слышала, как кто-то вошел, — сказала она, решив прояснить ситуацию.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Марк.
— Я не могла найти фонарик и оставила дверь открытой, чтобы падал свет… А дверь закрылась. Здесь кто-то был, — настойчиво повторила она.
Саманта переглянулась с мужем.
— Я был на лестнице через несколько секунд после того, как услышал шум на чердаке. Мне… нужно было одеться. — Марк слегка покраснел. — Я никого не видел.
— Возможно, дверь закрылась от ветра, — предположила Саманта. — И похоже, на нее действительно упала коробка.
Джесси снова попыталась пошевелиться. Тыльной стороной ладони она коснулась затылка и почувствовала что-то влажное и липкое. Кровь. Затем она посмотрела по сторонам. По полу были разбросаны бумаги, вероятно, выпавшие из раскрытой коробки. Она силилась вспомнить, что произошло, но мгновения, предшествующие удару, словно стерло ластиком из памяти.
Марк протянул ей руку, и она вновь посмотрела на него. На нем были брюки и наполовину застегнутая рубашка. Она впервые видела его в таком виде. Если он все это время был с Самантой, тогда кто…
— Я пойду за Россом, — сказала Сара.
Кроме Марка и Саманты, в доме были лишь Сара и престарелый Холден. И Росс, находившийся поблизости. Росс был единственным, кто знал о подслушанном ею разговоре.
Джесси похолодела.
Сара направилась к двери.
— Нет! — резко выдохнула Джесси.
Сара остановилась, выжидающе глядя на нее.
— Я в порядке, — сказала Джесси, пытаясь сесть. По крайней мере, голова уже не кружилась, хотя боль продолжала пульсировать в затылке.
— Тебе все равно нужно в больницу, — настаивал Марк. — Когда свалилась эта коробка, в моей комнате затрясся потолок. У тебя может быть сотрясение мозга.
Саманта вздохнула.
— Я поведу машину. У Марка еще болит рука.
— Росс… — начала Сара, но Джесси оборвала ее:
— Нет. Я поеду с Самантой.
Ей вообще не хотелось ехать, хотя она и понимала, что это глупо. Сотрясение могло быть сильным, и ей нужно уехать подальше от ранчо и от Росса. Подальше от страшных подозрений, зародившихся в ее воспаленном сознании. Подальше от мыслей о завтрашнем дне, когда она узнает условия получения наследства.
Больше всего ей хотелось убежать подальше от «Сансета». Но на этот раз она не сбежит. Больше никому не удастся ее запугать.
— Бен…
— Не беспокойся о собаке, — успокоила ее Сара. — Я позабочусь о ней.
— Ты можешь встать? — озабоченно спросил Марк.
— Думаю… думаю, да.
Он осторожно помог ей подняться. Голова раскалывалась. Она посмотрела на коробку, валявшуюся на полу. Разве упавшая коробка могла нанести такую рану? В этот момент вспышка боли заставила забыть обо всем, и только поддержка Марка помогла ей удержаться на ногах.
— Пойдем, — сказал Марк.
Больше не протестуя, она с благодарностью оперлась на него. Он, казалось, забыл о раненой руке, и при взгляде на повязку в ее памяти ожили события того дня. Росс тогда тоже уезжал в горы. Господи, не думай об этом, приказала себе она.
Выезжая со двора, Саманта осветила фарами дом Росса. Свет был потушен. Джесси закрыла глаза и постаралась не думать.
* * *
Когда Джесси проснулась в палате, в затылке пульсировала тупая боль, а сознание было одурманено лекарствами. Несколько секунд она не могла вспомнить, почему оказалась в больнице. Затем воспоминания нахлынули на нее, и вернулась ясность мысли.Она помнила, как врачи накладывали ей швы. Слава богу, что они не стали сбривать волосы.
Ей настоятельно рекомендовали остаться на ночь в больнице, сославшись на серьезность раны. Она согласилась и заснула вскоре после того, как ее привезли в палату. Однако ее сон был больше похож на забытье, многократно прерываемое медсестрой, проверявшей ее состояние. Мысли ее то и дело возвращались к событиям прошлой ночи. Она знала, что кто-то был на чердаке вместе с ней. Хуже всего было то, что ей приходилось выбирать из пятерых человек, находившихся в тот момент на ранчо.
Либо Марк и Саманта лгут, либо к Холдену вдруг вернулась молодость, а вместе с ней и силы, либо Сара или Росс…
Мысль о том, что кто-то из них может быть замешан, была невыносимой.
В дверь постучали, и Джесси поспешно провела рукой по голове, пытаясь пригладить волосы. Она не хотела никого видеть, пока не сможет привести себя в порядок. Скосив глаза на бесформенный больничный халат, Джесси поморщилась.
Стук повторился, и она села, превозмогая боль, волнами растекшуюся по телу.
— Кто там? — спросила Джесси.
Дверь слегка приоткрылась, и в проеме показалась темноволосая голова Алекса.
— Дай мне пять минут, — попросила она.
— Я принесу тебе кофе, — жизнерадостно сказал он.
Она поморщилась от его наигранно бодрого тона, но он уже ушел.
Джесси медленно встала. Боль немного утихла, сосредоточившись в затылке. Она сделала несколько шагов в сторону ванной, по дороге заглянув в шкаф, где обнаружила свои вещи. По крайней мере, теперь у нее есть расческа и губная помада.
Она быстро взглянула на свое отражение в зеркале, закрыла глаза и, собравшись с силами, взглянула снова.
Лицо было бледным, волосы всклокочены. Джесси осторожно причесалась, стараясь не касаться раны с наложенными швами, и провела по губам помадой. Затем она быстро переоделась в свою одежду.
В дверь снова постучали, но на этот раз посетитель не стал дожидаться приглашения войти. Пришел доктор, которого она раньше не видела.
Он улыбнулся, окинув ее взглядом.
— Собрались покинуть нас?
— Как только вы меня отпустите.
Он заглянул в историю болезни и осмотрел ее затылок.
— Нужно будет показаться нам через неделю.
— Думаю, меня здесь уже не будет.
— Тогда сходите к своему врачу. Как голова?
— Как будто по ней проехался бульдозер.
— Боль обычно сосредоточена вокруг раны, однако если вы почувствуете головокружение, потерю равновесия или боль усилится, позвоните своему доктору или приезжайте сюда.
Она кивнула.
— Значит, я свободна?
Он улыбнулся:
— Я оформлю необходимые бумаги и пошлю кого-нибудь к вам. Я выпишу рецепт на обезболивающие препараты, но их лучше не принимать в течение ближайших нескольких часов.
Джесси снова кивнула. Она не собиралась прибегать к лекарствам, зная, что ей понадобится ясность мысли.
— Спасибо.
— Вам следует много отдыхать в течение нескольких дней.
— Хорошо, — пообещала она.
— Вас кто-нибудь отвезет домой?
— Да.
Выходя, он едва не столкнулся с Алексом, державшим в руках поднос.
— Как она? — спросил он доктора.
— Несколько формальностей, и мы ее отпустим. — С этими словами доктор попрощался.
Алекс улыбнулся ей.
— Тебя нельзя упускать из виду. — Став серьезным, он добавил: — Сара попросила забрать тебя. Она знала, что мы договорились о встрече на утро. Все хотели приехать в больницу, но я пообещал привезти тебя на ранчо днем. Ты можешь рассказать мне, что случилось?
— А что Сара сказала тебе?
— На тебя упала тяжелая коробка.
— Коробка действительно упала, — подтвердила Джесси. — Но я не уверена, что на меня.
— Что ты имеешь в виду?
Она решилась сказать Алексу правду. Джесси устала от лжи, намеков и догадок.
— Я слышала твой разговор с Марком о письме Хэда на чердаке. Прошлой ночью я не могла уснуть, вот и решила найти его.
— Сара бы сама тебе его показала, — заметил Алекс.
Однако Джесси не была в этом уверена.
— Я не хотела ждать. Я… вынуждена собирать сведения об отце по крупицам. Никто не хочет рассказать мне, что произошло пятьдесят лет назад, все что-то утаивают. — Помолчав, она спросила: — Это мой отец убил Лори и Хэда?
— Я не знаю, Джесси. И не думаю, что кто-то знает.
— А акции?
— Значит, кто-то все же рассказал тебе о них.
— Честно говоря, это должен был сделать ты, — с укором сказала она. — Я помню, как ты спрашивал меня, что оставил мне отец.
— Я собирался посвятить тебя во все детали сегодня, по крайней мере в те, что известны мне самому. Я не имел права обсуждать с тобой прошлые события в семье Клементс, пока не удостоверился в том, что ты дочь Хардинга.
— Даже когда узнал о кражах в моем доме и магазине?
— Даже тогда. Я не мог знать наверняка, что они имеют отношение к имуществу твоего отца.
Она вопросительно подняла брови:
— Наверняка? Значит, у тебя были сомнения?
— Нет, — ответил он. — Я знаю Клементсов всю свою жизнь. Я бы не заподозрил в краже никого из них.
— Даже Росса? — Вопрос вырвался вопреки ее воле.
— Особенно Росса..
— Почему?
— Он бы не сделал ничего, что могло навредить Саре. Он не показывает своих чувств, но он любит приемную мать. А Сара очень трепетно относится к тебе.
— Потому что я ключ к спасению «Сансета», — с горечью сказала Джесси.
— Нет, — резко ответил он. — Сара любила твоего отца. Ей кажется, что она не смогла защитить его. Она не рассказала тебе всего, потому что сейчас старается защитить тебя. Она щадила твой чувства. Она никогда не считала Хардинга виновным в смерти жены и брата, предпочитая верить, что они погибли в пожаре.
— Но ты в это не веришь?
— Я не знал его, поэтому даже не буду строить догадок.
— А что с акциями?
Он поколебался, не зная, что ответить.
— О чем говорилось в письме?
— Я не видел его. Я знаю лишь, что оно существует.
— Ты знаешь его содержание?
— Марк сказал мне, что в письме Хэд оправдывает кражу денег у семьи.
— Что еще?
— Он написал, что возвратит долг, как только нефтяная компания, акции которой он купил на всю сумму, станет прибыльной. Все. однако, сомневались в успехе предприятия, посчитав, что затея Хэда в очередной раз прогорит.
— Но она не прогорела?
— Нет. Компания получает огромную прибыль. Ее акции могли бы стоить миллионы.
— Могли бы.
— Если они существуют, — заявил Алекс. — Если они не сгорели в пожаре. Если находятся там, где указал Хэд. И никто не знает, сколько акций он купил.
— Все то и дело спрашивают меня о книге. Почему?
— Насколько я знаю, в письме Хэд написал, что спрятал акции в месте, легко доступном для семьи, и оставил указания в старом букваре.
В старом букваре. Джесси замерла, но быстро взяла себя в руки. Нельзя показать Алексу, что упоминание о букваре что-то значит для нее. Сначала нужно попытаться узнать как можно больше. Неужели кто-то подозревает, что книга с ключом к акциям у нее? Но это не так. Она листала свой букварь сотни раз и ничего не нашла.
— Зачем он это сделал? — Джесси надеялась, что голос не выдаст ее волнения.
— Понятия не имею. Каждому из детей был подарен один из комплекта старых букварей, датирующихся семнадцатым веком. По-моему, таким образом Мэри Луиза хотела напомнить детям об их принадлежности к одной семье. Я не знал Хэда и не могу объяснить, почему он использовал именно старый букварь. Возможно, это было завуалированное извинение за свой неблаговидный поступок.
— А букварь моего отца?
— Он лежал в его комнате. Он оставил все свои вещи. Уйдя из дома в тот день, он никогда в него не возвращался. Полагаю, теперь букварь должен принадлежать тебе. — После паузы он добавил: — Ну вот мы и подошли к официальной части. Мы можем обсудить все в моем офисе или на ранчо.
Джесси перевела взгляд на портфель в его руке.
— Я не хочу ничего обсуждать на ранчо, когда там будут Сара и Марк. — Она не знала их истинных мотивов и остерегалась доверять им. — Мы можем поговорить сейчас?
Немного удивленный, Алекс тем не менее кивнул:
— Конечно.
Он сел на единственный стул в палате, а Джесси осторожно опустилась на кровать, приготовившись слушать.
— Думаю, кое-что тебе известно, — начал Алекс. — «Сансет» и его доходы поделены между пятью выжившими детьми Клементсов или их наследниками. Каждый из пяти первоначальных наследников имеет один голос в случае продажи ранчо. Если одна доля делится между несколькими наследниками, как в случае с Элизабет и ее братом, они должны договориться об общем решении. Только кровные родственники могут наследовать имущество Клементсов. Это, как ты знаешь, исключает из завещания Росса. Оно не было обращено против него, поскольку, когда оно было составлено, Росс еще не родился. Но Мэри Луиза и Холл хотели оставить ранчо в руках семьи.
— Что случится, если один из детей умрет, не оставив кровных родственников?
— Это зависит от разных причин. Его доля может быть поделена между остальными членами семьи или оставлена одному из них, к которому перейдет и право голоса. Она может также перейти и к человеку, не являющемуся членом семьи. Однако в этом случае он должен предложить семье выкупить долю за ее рыночную стоимость.
— Словом, если Росс унаследует долю в ранчо, он не сможет оставить ее в своем распоряжении?
— Верно.
— Это несправедливо — он же приемный сын Сары.
— Завещание не имеет ничего общего со справедливостью. — Алекс достал из портфеля какие-то бумаги. — Семья приняла результаты анализа ДНК как доказательство твоего родства, поэтому, когда ты подпишешь эти документы, а я заверю их, ты станешь обладательницей одной пятой части «Сансета».
— А если я не хочу этого?
— Тогда ты создашь кучу проблем, — признался Алекс. — Ты знаешь, что поступило предложение выкупить ранчо. Если ты согласишься на продажу, то получишь полтора миллиона долларов. Три члена семьи — Ходден, Кэтрин, единственная наследница Харри, и семья Хью — Элизабет и Эндрю — проголосовали за продажу. Только Сара проголосовала против.