Страница:
Немногое осталось и от чудесной церкви XIV века Спас на Ильине. Здесь советские ученые под слоем штукатурки открыли знаменитые фрески гениального живописца Феофана Грека. Привезенные в копиях в Париж, они произвели в свое время сенсацию в художественном мире Запада. И вот теперь от этих фресок не осталось и следа. В стенах церкви, некогда расписанных талантливыми русскими живописцами, зияли проломы - это гитлеровцы делали амбразуры. Оставшаяся часть стен была закопчена или испещрена рисунками на казарменные сюжеты..."
В бессильной злобе гитлеровцы творили жесточайшие кровавые преступления. С 27 по 30 декабря карательная экспедиция майора Гоппана сожгла свыше 50 деревень в Псковском районе. Много жителей этого района было расстреляно или увезено в Германию. На новгородской земле в те страшные годы немцы уничтожили более 2000 населенных пунктов, казнили и замучили свыше 15000 человек, угнали в неволю более 166 000 жителей, 186 000 военнопленных{3}.
Зверства оккупантов вызывали наш гнев, жгучую ненависть к врагу. Но с горечью утрат, болью в душе у всех нас росло и радостное чувство - видеть русскую землю свободной! И образцы самоотверженности, патриотизма, мужества, отваги проявляли в эти дни воины нашей дивизии. Авиационные инженеры, техники, механики, мотористы, восстанавливая поврежденные в боевых вылетах истребители, работали по 18-20 часов в сутки.
Помнится, в одном из боев Василий Босый очередью своего истребителя поджег "мессершмитт", но и его самолет в этом бою получил серьезные повреждения. Чудом приземлился летчик на свой аэродром. Левая половина плоскости, стабилизатор, рули глубины и поворота были разбиты, требовали серьезного ремонта. В фюзеляже мы также обнаружили множество пулевых пробоин.
Израненной машине, механиком на которой работал Александр Бушневский, незамедлительно пришли на помощь товарищи по эскадрилье: А. Евдокимов, П. Войтенко, П. Соломонов. Общими усилиями менее чем за сутки она была восстановлена. И на следующий же день летчик Босый прямо над аэродромом выполнил каскад фигур высшего пилотажа, безукоризненно приземлил машину и, заруливая ее, поднял большой палец кверху: все в порядке!..
Я видел, как обрадовались механики, мотористы и как они засмущались, когда летчик, отстегнув парашют, бросился обнимать их...
Ремонт самолетов на полевых аэродромах был сопряжен с огромными трудностями. При отрицательной температуре, в сильный ветер, пургу нам приходилось трудиться, защищаясь от непогоды разве только самолетным чехлом или палаткой. Да и тех не хватало. Кожа рук зачастую оставалась на металлических деталях - в труднодоступные-то места машины в рукавицах или перчатках разве доберешься... Но мы меняли винты и моторы, устраняли течи масла, бензина, заделывали пробоины. Как правило, работали ночью, в условиях минимальной освещенности, со строжайшим соблюдением светомаскировки. Приходилось работать и под обстрелами и бомбовыми ударами врага. И, хотя в моей жизни было уже немало трудных боевых будней на разных-то широтах, эти дни навсегда останутся в памяти. До сих пор мне снятся и давние фронтовые рубежи, и товарищи по Волховскому фронту. Особенно дороги беззаветные "технари" - труженики А. И. Сидоров, П. А. Соломонов, В. Р. Нурченков, Л. А. Разин, П. И. Войтенко, И. К. Долженков, Н. П. Емельянов, И. Б. Каплунов, А. С. Евдокимов, П. Е. Сизов, Г. И. Цобко, В. Касауров, П. Евстигнеев...
Девиз не девиз, а вот держалась вся наша инженерно-авиационная служба на таком твердом правиле: самолет к утру должен быть готовым к бою! Повреждения, полученные в воздушных схватках с противником, устраняли работники ПАРМов, неисправности - инженерно-технический персонал. Какие только работы мы не делали! При этом почти без механизации, одни "архимедовы рычаги" - бревна да доски. Например, для замены хвостового колеса (мы его называли "дутиком") или его ремонта требовалось поднять хвост самолета. И вот два человека подползают под стабилизатор и спинами поднимают заднюю часть истребителя.
Был у нас техник самолета Вахтанг Гвинерия - этот справлялся с такой задачей один.
Бывало, начнешь его укорять:
- Вахтанг! Что же ты делаешь? Спину сломаешь!
- Нет! - отрубит он. - Скорей фашисту сломаю хребет, чем себе спину. И засмеется добродушным смехом.
А эти постоянные перебазирования... Как правило, на новых местах техникам да механикам приходилось устраиваться собственными силами, начиная с подготовки стоянки самолетов и кончая жилищем. Летом еще было полегче ночевали в чехлах своих боевых машин. Гораздо сложнее устраивать фронтовой быт в переходный период - весной и осенью. В холода ищем места, где повыше, копаем котлован глубиной 50-70 сантиметров, затем ставим бревна по типу шалаша - вот и жилье. Правда, утром в таком общежитии часто приходилось наблюдать, как сапоги, портянки и прочие вещи плавали в воде.
Нередко в воде, смешанной со снегом, льдом, заправляли и самолеты горючим и смазочными материалами, воздухом, боеприпасами, готовя их к боевой работе.
Помню перелет на аэродром Будогощь. В подготовке его участвовали не только техники, но и весь летный состав. Руководил тем перелетом сам командующий 14-й воздушной армией генерал Журавлев.
Стояла распутица. Самолеты могли взлетать только с места - с тормозов. Дело, казалось, простое. Техники держат машину за хвост, летчик дает полный газ, и, когда мотор набирает полные обороты, техники отпускают хвост самолета. Истребитель так, с полуопущенным хвостом, чтоб не скапотировать в густом месиве, с трудом, но отрывается от взлетной полосы. Все, начиная от командующего, кончая рядовым механиком, при каждом очередном разбеге истребителя, пока он не оторвется, приседают, подбадривая, приговаривая: "Ну, давай, родимый, давай!.." Так весь полк и перелетел на фронтовую площадку - не нашими, конечно, молитвами - с помощью человеческих рук да благодаря мастерству пилотов.
После того перелета летчики района боевых действий сразу же приступили к облету. Случилось, что из-за нехватки горючего один молодой пилот произвел вынужденную посадку на озеро с убранными шасси. Требовалось в срочном порядке убрать самолет, иначе своей тяжестью он мог бы продавить ледяной покров. Для этой цели командование полка направило к самолету группу техников во главе с младшим техником-лейтенантом Шараповым.
По ненадежному льду, покрытому водами, соблюдая максимальные меры предосторожности, техники почти ползком добрались до истребителя, привязали к нему буксирные веревки, соединили с трактором и вытащили боевую машину на сушу. Затем из стволов деревьев сделав нечто похожее на деревенские сани, доставили машину на точку базирования.
Все это легко сказывается. Но представить только: от того же озера до ближайшей дороги, по которой на санях везли самолет, пришлось прорубить просеку длиной в несколько километров да шириной метров в двадцать!..
Подобная работа нам подворачивалась то и дело. Ее не предвидишь заранее. Летная площадка, солидно именуемая аэродромом Будогощь, оказалась просто-напросто ровным песчаным полем, которое с первыми же теплыми весенними днями просохло, и тут же появилась новая неприятность мелкозернистая пыль. Взлетает самолет, а за ним этакий песчаный смерч. При работающих моторах частички песка попадают в цилиндры, быстро выходят из строя кольца, поршни, и, как следствие, мощность двигательной группы боевых машин падает. Техники самолетов, чтобы как-то уменьшить вредное воздействие на моторы, принялись после летного дня до начала боевой работы поливать водой места стоянок истребителей. Сколько же потребовалось переносить той воды!..
С огромной энергией, молодым задором нам помогали наши славные девчата, мастера по авиавооружению Катя Щандакова, Зина Моисеенко, Лена Черных, Лида Бузина, парашютоукладчицы Лиза Близорукова, Галя Максимова и многие другие. Они пришли в дивизию совсем юными - по 18-20 лет. Перенося наравне с мужчинами лишения и трудности военного времени, эти хрупкие с виду солдаты в серых шинелях оказывали нам неоценимую помощь в любой работе.
В те январские дни сорок четвертого в тяжелых наступательных боях войска 59-й армии Волховского фронта прорвали оборону противника, продвинулись вперед на 20 километров по фронту и до 50 километров в глубину. За семь дней у гитлеровцев было уничтожено более 15000 и пленено более 3000 солдат и офицеров, захвачено 182 орудия, 120 минометов, много стрелкового оружия, автомашин.
20 января, в день освобождения Новгорода, по радио передали приказ Верховного Главнокомандующего, в котором говорилось: "Войска Волховского фронта, перейдя в наступление на новгородском направлении, форсировали реку Волхов и верховья озера Ильмень и, прорвав сильно укрепленную долговременную оборону немцев, сегодня, 20 января, в результате умелого обходного маневра штурмом овладели важным хозяйственно-политическим центром страны - городом Новгород - крупным узлом коммуникаций и мощным опорным пунктом обороны немцев".
20 января 1944 года всем войскам, участвовавшим в прорыве вражеской обороны и освобождении Новгорода, Верховный Главнокомандующий объявил благодарность. 50 отличившихся в боях частей и соединений получили почетные наименования Новгородских. Этой высокой чести удостоилась и наша 269-я истребительная авиационная дивизия.
После освобождения Новгорода Войска Волховского фронта продолжали развивать наступление. Начался второй этап Новгородско-Лужской операции. Гитлеровское командование, стремясь не допустить развития успеха наших войск на новгородско-лужском направлении, отчаянно цепляясь за промежуточные рубежи, перебрасывало сюда все новые силы, особое внимание уделяя обороне крупных узлов сопротивления. К середине третьей декады января в полосе наступления 59-й армии противник довел количество своих войск до 32 пехотных батальонов при поддержке 42 артиллерийских батарей разного калибра. Кроме того, у немцев здесь было 10 батарей шестиствольных минометов, почти 70 танков и самоходно-артиллерийских орудий, кавалерийский полк "Норд". Это вызывало необходимость сосредоточения усилий авиации для разрушения узлов сопротивления противника, поддержки наземных войск при их захвате. И полки нашей дивизии вылетали на прикрытие войск, штурмовку противника на поле боя, вели воздушную разведку, сопровождали группы бомбардировщиков и штурмовиков в их боевых вылетах.
К 27 января 1944 года поставленная Ставкой в качестве ближайшей задача - избавить Ленинград от вражеских артиллерийских обстрелов и освободить Октябрьскую железную дорогу, важнейшую магистраль, связывающую город с центром страны, - нашим, Волховским, и Ленинградским фронтами в основном была выполнена.
Ленинград салютовал. Мы радовались великому торжеству, слушая по радио голос ликующего города русской славы. У нас в дивизии с большим подъемом прошли митинга и собрания, посвященные великой победе Ленинграда. И каждый из нас, воинов Волховского фронта, чувствовал сопричастность к этому торжеству - мы тоже внесли свой вклад в защиту и освобождение города Ленина от вражеской блокады.
После разгрома немцев под Новгородом и Ленинградом наша авиадивизия в составе 14-й воздушной армии принимала активное участие в преследовании противника. В целях наиболее эффективного использования сил авиации на широком фронте - на нарвском, гдовском и лужском направлениях - перед каждым авиасоединением были поставлены конкретные задачи. Так, например, 281-й штурмовой авиационной дивизии предстояло вести боевые действия в направлении Сольцы, Уторгош, Николаеве и наносить удары по железнодорожной станции Батецкая, другим дорогам, идущим от нее на запад. 280-я бомбардировочная авиационная дивизия должна была уничтожать железнодорожный транспорт и живую силу противника в районе Луги. Нашей 269-й истребительной авиационной дивизии поставили задачу прикрывать основные группировки войск, сопровождать бомбардировщиков, штурмовиков.
Немцы повысили активность своей авиации. На каждый наш самолет устанавливалась норма боевых вылетов - от 4 до 7 в сутки. Но погода не благоприятствовала нашей работе. Летчики по целым дням сидели в кабинах истребителей в готовности к боевому вылету и при малейшей же возможности взлетали на задание.
Запомнился воздушный бой летчиков нашей дивизии под руководством капитана В. П. Синчука. Василий Прокофьевич, помощник командира 254-го истребительного авиаполка, - мужественный и опытный боец. Он уже не раз проявлял себя в боях на Волховском фронте. И вот его группа, будучи наведенной на гитлеровские бомбардировщики, сопровождаемые истребителями, смело атаковала их и в одном бою уничтожила пять боевых машин!
На весь фронт стал известен боевой вылет другой группы истребителей. Это произошло 6 февраля 1944 года. В районе Коростовичи летчики капитан К. С. Назимов, старший лейтенант В. К. Сидоренков, лейтенант В. II. Иванов и другие сошлись в воздушном бою с 27 самолетами гитлеровцев. Трудным был неравный бой. Но наши летчики одержали победу: они сбили 8 бомбардировщиков и 2 истребителя противника.
К слову сказать, один из участников этого боя - Василий Сидоренков сошелся как-то в схватке с такой армадой гитлеровских машин, что и представить жутко!
Дело было так. Штабу дивизии потребовались разведданные, и на задание отправили одного из лучших наших разведчиков старшего лейтенанта В. К. Сидоренкова. Боевая обстановка приучила летчика быть предельно внимательным даже тогда, когда в воздухе, казалось, никого, кроме него самого, нет. И вот, выполнив задание, Сидоренков следовал уже на аэродром базирования, как вдруг увидел, что параллельным курсом летит эшелонированная по высотам большая группа бомбардировщиков "Юнкерс-87". Ее сопровождали истребители "Фокке-Вульф-190", имеющие мощное бортовое вооружение - четыре пушки, два пулемета, - самолет с хорошей броневой защитой.
Пилот забеспокоился: такая армада и под таким огневым прикрытием, по всей вероятности, имеет важное задание... Вызвать по радио истребителей и одновременно броситься в атаку на противника, чтобы выиграть время, задержать фашистов во что бы то ни стало, - такое решение Сидоренков принял в считанные секунды.
- Наблюдаю немецкие бомбардировщики. Идут к передовой. Их сопровождают "фоккеры". Атакую!.. - передал он открытым текстом.
И вот Василий ловит в перекрестие прицела ведущего группы "юнкерсов". Он уже совсем близко: сто пятьдесят... сто... семьдесят метров. Огонь - и, не задерживаясь, наш истребитель проскакивает к среднему ярусу противника. Меткая очередь - и вспыхивает второй стервятник. Та же участь постигла и третьего "юнкерса".
Дерзкая атака русского летчика ошеломила противника. Думается, что вначале и "фоккеры" и "юнкерсы" приняли нашего "лавочкина" за своего, отставшего от группы. Но вот немцы опомнились и бросились за нашим истребителем. Сидоренков на полных оборотах мотора набирает максимальную скорость, энергично переводит свою машину на полупетлю Нестерова и в перевернутом полете срезает еще одного фашиста - уже не "юнкерса", а "фоккера".
Преимущество, конечно, на стороне противника. Сидоренков слышит треск металла своей машины. Кабина самолета быстро наполняется дымом. Рули управления плохо реагируют на действия летчика. С огромным трудом он разворачивает свой "лавочкин" в сторону линии фронта и, раненный в обе ноги, с обожженным лицом, покидает истребитель.
Приземлился Василий Сидоренков в расположении наших войск. А вскоре мы узнали по сведениям, что летчик вел воздушный бой один против 52 самолетов врага! Да не просто вел - сбил четыре самолета. Вот оно, суворовское: "Воюют не числом, а умением!"
Особенно эффективно действовали полки авиасоединения в конце операции. Аэрофотосъемка боевой работы подтверждала это: все дороги отступления гитлеровских войск были завалены их уничтоженной и поврежденной техникой. После 12 февраля у немцев практически не оставалось ни одного заблаговременно оборудованного оборонительного рубежа. А в ночь на 13 февраля совместным ударом войск 59-й армии Волховского и 67-й Ленинградского фронтов была освобождена Луга.
Разгромом лужской группировки фашистов и прорывом обороны врага на реке Луга закончился третий этап нашей наступательной операции. Войска Волховского фронта вышли на рубеж южнее Луги (озеро Ильмень), продвинувшись вперед правым крылом на лужском направлении до 100 километров, а левым - до 50 километров.
В ходе операции полоса наступления Волховского фронта становилась все уже, и в связи с сокращением линии фронта Ставка Верховного Главнокомандования решила расформировать наш фронт. 59, 8, 54-я общевойсковые армии и 14-я воздушная армия с 15 февраля 1944 года передавались Ленинградскому фронту{4}.
* * *
После освобождения Луги мы поддерживали войска, наступавшие на псковском направлении. По замыслу Военного совета Ленинградского фронта на этом направлении предполагалось нанести главный удар на Псков, разгромить противостоящего противника, овладеть Псковом и Островом - основными узлами коммуникаций врага и важнейшими опорными пунктами на пути в Прибалтику - и создать благоприятные условия для дальнейшего развития наступления в направлении нижнего течения реки Западная Двина с главным ударом на Ригу.
Войсками фронта, действовавшими на нарвском направлении, предполагалось освободить Нарву, прорвать оборону врага между Нарвским заливом и озером Чудское и, нанося главный удар правой колонной фронта в юго-западном направлении, на Пярну, разгромить вновь созданную группировку 18-й армии противника в Эстонии.
В конце февраля, когда штаб 14-й воздушной был выведен в резерв Ставки, наша 269-я истребительная авиадивизия вместе с другими соединениями армии была передана 13-й воздушной армии. В целях создания лучших условий для боевой работы и более надежного прикрытия наземных войск полки дивизии были перебазированы ближе к линии фронта. Отсюда дивизии полковника А. П., Николаева ставилась задача борьбы с авиацией противника на псковском направлении, а на нарвском направлении - 275-й истребительной авиадивизии полковника А. А. Матвеева.
Фронтовые дороги, к сожалению, уводят людей, с кем сработался, сдружился в нелегких буднях войны. Получил новое назначение и наш комдив А. П. Николаев. Командиром 269-й истребительной авиадивизии стал подполковник В. Я. Додонов, заместитель Александра Петровича Николаева. Кудрявый, темно-русый, стройный, Валентин был еще совсем молодой человек. Как задушевно пел он старинные русские песни!.. Слегка тряхнув кудрями, бывало, затянет приятным, без усилий голосом: "Ах ты, душенька..." Ординарец его, сержант Валентин Богаченко, аккомпанировал на баяне, а инженер-капитан Владимир Куваев лихо - отбивал ритмический вальс-чечетку. На войне нельзя без песни, без душевной разрядки...
Но наш новый командир не только хорошо пел. Додонов, бесстрашный истребитель, мастерски владел боевой машиной, водил группы самолетов на самые разные задания. В жаркие февральские бои он вылетал по нескольку раз в день - прикрывал наши войска на переднем крае, сопровождал штурмовики, бомбардировщики, вел воздушные бои.
Раз Валентин Яковлевич выполнял уже четвертый вылет. Над линией фронта на его Ла-5 остановился мотор, и он приземлился в поле. На место происшествия срочно прибыл механик самолета сержант В. Лапин и тут же установил, что в вынужденной посадке виноват он сам: в спешке с вылетом забыл снять воздушную подушку маслорадиатора.
Честный, добросовестный механик самолета признался в своей оплошности.
- И что же Додонов? - спрашиваю сержанта.
- Приказал доложить вам и...
- Что "и"?..
- Просить не наказывать строго. За признание.
Комдив Додонов своего отношения к механику самолета не изменил по-прежнему доверял ему. Войну Лапин окончил без предпосылок к летным происшествиям.
* * *
Удары советских войск как на земле, так и в воздухе становились все сильнее. Немцы, опасаясь полной катастрофы, приняли решение отвести свои войска на псковско-островский рубеж обороны. Основные усилия на псковское направление перенесла и немецкая авиация.
Для предотвращения организованного отхода противника, возможности закрепления его на промежуточных рубежах перед фронтом наших армий военно-воздушным силам предстояло активизировать действия по колоннам гитлеровцев на дорогах. И мы то и дело перебазировались, меняли полевые аэродромы, посадочные площадки, освобождаемые нашими войсками. Но немцы, отступая, всячески старались навредить нам - они вспахивали летные поля, подрывали склады, самолетные ангары, минировали колодцы дренажной системы, на посадочных полосах устанавливали фугасы. Только на семи аэродромах было обезврежено 629 фугасов, 1660 противотанковых мин, 12485 противопехотных мин, 233 мины-"сюрприза", 4000 крупнокалиберных артиллерийских снарядов{5}. Все это, конечно, удлиняло сроки восстановления аэродромов, подготовки их. Но мы преодолевали вти трудности. Боевой работе гитлеровские выдумки не мешали.
Надо сказать, наступление Ленинградского фронта проходило при безраздельном господстве в воздухе нашей авиации. Гитлеровцы к началу марта довели свой самолетный парк до 400 единиц, ими предпринимались попытки наносить массированные удары по боевым порядкам наших поиск, по местам их сосредоточения, по аэродромам, по ближайшим тылам. В марте в полосе Ленинградского фронта был отмечен 4521 самолето-пролет. Это в три с лишним раза больше, чем в феврале, и в пятьдесят раз больше, чем в январе. Понятно, какой ожесточенный характер стали носить воздушные бои, какая нагрузка легла на наших истребителей. Но все попытки немцев добиться перелома в воздухе в свою пользу терпели крах, разбиваясь о несокрушимую стойкость, мужество и мастерство советских летчиков.
Запомнился мне один воздушный бой, свидетелем которого были и другие товарищи по совместной боевой работе. Произошел он в начале марта 1944 года в районе Самурьево, близ Гдова. В неравном и тяжелом воздушном бою фашисты, подбили тогда машину G. К. Лавренкова, и она перестала слушаться рулей. "Повреждено управление..." - мгновенно определил сержант и немедленно передал на СКП:
- Самолет подбит. Рулей не слушается!..
С командного пункта поступил приказ:
- Покидайте самолет!
Мы с волнением наблюдали с земли за действиями летчика. Вот его истребитель словно нехотя накренился, вот от него с высоты порядка 1000-1500 метров отделилась темная точка. Сейчас должен раскрыться парашют. Невыносимо томительно для тех, кто наблюдает, тянутся эти секунды. Все, кто находился тогда на полевом аэродроме, молчали в ожидании, взоры людей были устремлены к стремительно приближающейся к земле точке. А парашют летчик почему-то не раскрывал. Причин для затяжного прыжка, казалось, не было. Территория своя, в нескольких километрах от возможного приземления наша рабочая площадка, самолетов противника в воздухе не видно.
"Раскрывай же, раскрывай!" - хотелось крикнуть Лавренкову. И когда поздно уже было и думать о парашюте, пришла догадка: что-то не сработало, купол не вышел...
Все, кто находился на аэродроме, бросились к месту падения пилота. Каковы же были наша радость, удивление и восторг, когда увидели сержанта Лавренкова, сидящего на огромном сугробе снега!.. Несколько странновато он посматривал на своих боевых друзей, видимо еще не успев до конца осмыслить трагизм происшедшего. Наконец по выработавшейся на фронте привычке спросил:
- Самолет цел?..
- Цел, цел! - успокоил я его.
После падения с огромной высоты сержант, оказалось, попал в овраг, полностью занесенный снегом, юзом он проскользнул по его толще и лишь слегка повредил ногу.
А в конце месяца один из боевых вылетов наших истребителей закончился не столь удачно. О нем я расскажу более подробно. Это произошло 27 марта 1944 года при сопровождении штурмовиков на аэродром Петсери. Немцы отчаянно сопротивлялись, чтобы не допустить "летающую смерть" к своему аэродрому. И, как ни охраняли наши истребители штурмовиков, фашистам удалось подбить машину летчика Ищенко. Его безопасный выход из боя обеспечивал командир эскадрильи старший лейтенант В. Полуновский.
Имя Валерия Федоровича Полуновского гремело уже на двух фронтах Волховском и Ленинградском. О нем писали газеты, сообщало Совинформбюро как об одном из лучших летчиков-истребителей в небе Ленинграда.
А начал свою боевую работу Валерий Федорович на скромном самолете У-2. 350 боевых вылетов ночью выполнил он на нем, летая в тыл врага, доставляя боеприпасы и питание нашим окруженным войскам, партизанам. 18 автомашин с живой силой и боеприпасами, 16 батарей уничтожил летчик этого легкого бомбардировщика. Много раз он принимал участие в штурмовке живой силы противника как на подходе к передовой, так и непосредственно на огневом рубеже.
Но вот в сорок втором году Полуновский переучился на И-16 и на этой старенькой машине совершил 94 боевых вылета.
Наконец, освоены Як-1, Як-7б. Валерий Федорович уже командует эскадрильей 845-го истребительного авиаполка. На его личном счету 13 сбитых фашистских самолетов: девять "фоккеров", один "мессер", три "юнкерса". В воздушном бою он таранит "мессершмитт", когда тот был готов выпустить роковую очередь по летчику его эскадрильи Борису Близорукову. В районе станции Мга решительной и дерзкой атакой, пренебрегая сильнейшим зенитным огнем противника, Полуновский уничтожает аэростат-корректировщик. Прикрывая поле боя, старший лейтенант всегда был на глазах у наземных войск, чем оказывал им неоценимую моральную поддержку, а действуя по воздушному противнику, своими дерзкими атаками вызывал восхищение товарищей по оружию.
В бессильной злобе гитлеровцы творили жесточайшие кровавые преступления. С 27 по 30 декабря карательная экспедиция майора Гоппана сожгла свыше 50 деревень в Псковском районе. Много жителей этого района было расстреляно или увезено в Германию. На новгородской земле в те страшные годы немцы уничтожили более 2000 населенных пунктов, казнили и замучили свыше 15000 человек, угнали в неволю более 166 000 жителей, 186 000 военнопленных{3}.
Зверства оккупантов вызывали наш гнев, жгучую ненависть к врагу. Но с горечью утрат, болью в душе у всех нас росло и радостное чувство - видеть русскую землю свободной! И образцы самоотверженности, патриотизма, мужества, отваги проявляли в эти дни воины нашей дивизии. Авиационные инженеры, техники, механики, мотористы, восстанавливая поврежденные в боевых вылетах истребители, работали по 18-20 часов в сутки.
Помнится, в одном из боев Василий Босый очередью своего истребителя поджег "мессершмитт", но и его самолет в этом бою получил серьезные повреждения. Чудом приземлился летчик на свой аэродром. Левая половина плоскости, стабилизатор, рули глубины и поворота были разбиты, требовали серьезного ремонта. В фюзеляже мы также обнаружили множество пулевых пробоин.
Израненной машине, механиком на которой работал Александр Бушневский, незамедлительно пришли на помощь товарищи по эскадрилье: А. Евдокимов, П. Войтенко, П. Соломонов. Общими усилиями менее чем за сутки она была восстановлена. И на следующий же день летчик Босый прямо над аэродромом выполнил каскад фигур высшего пилотажа, безукоризненно приземлил машину и, заруливая ее, поднял большой палец кверху: все в порядке!..
Я видел, как обрадовались механики, мотористы и как они засмущались, когда летчик, отстегнув парашют, бросился обнимать их...
Ремонт самолетов на полевых аэродромах был сопряжен с огромными трудностями. При отрицательной температуре, в сильный ветер, пургу нам приходилось трудиться, защищаясь от непогоды разве только самолетным чехлом или палаткой. Да и тех не хватало. Кожа рук зачастую оставалась на металлических деталях - в труднодоступные-то места машины в рукавицах или перчатках разве доберешься... Но мы меняли винты и моторы, устраняли течи масла, бензина, заделывали пробоины. Как правило, работали ночью, в условиях минимальной освещенности, со строжайшим соблюдением светомаскировки. Приходилось работать и под обстрелами и бомбовыми ударами врага. И, хотя в моей жизни было уже немало трудных боевых будней на разных-то широтах, эти дни навсегда останутся в памяти. До сих пор мне снятся и давние фронтовые рубежи, и товарищи по Волховскому фронту. Особенно дороги беззаветные "технари" - труженики А. И. Сидоров, П. А. Соломонов, В. Р. Нурченков, Л. А. Разин, П. И. Войтенко, И. К. Долженков, Н. П. Емельянов, И. Б. Каплунов, А. С. Евдокимов, П. Е. Сизов, Г. И. Цобко, В. Касауров, П. Евстигнеев...
Девиз не девиз, а вот держалась вся наша инженерно-авиационная служба на таком твердом правиле: самолет к утру должен быть готовым к бою! Повреждения, полученные в воздушных схватках с противником, устраняли работники ПАРМов, неисправности - инженерно-технический персонал. Какие только работы мы не делали! При этом почти без механизации, одни "архимедовы рычаги" - бревна да доски. Например, для замены хвостового колеса (мы его называли "дутиком") или его ремонта требовалось поднять хвост самолета. И вот два человека подползают под стабилизатор и спинами поднимают заднюю часть истребителя.
Был у нас техник самолета Вахтанг Гвинерия - этот справлялся с такой задачей один.
Бывало, начнешь его укорять:
- Вахтанг! Что же ты делаешь? Спину сломаешь!
- Нет! - отрубит он. - Скорей фашисту сломаю хребет, чем себе спину. И засмеется добродушным смехом.
А эти постоянные перебазирования... Как правило, на новых местах техникам да механикам приходилось устраиваться собственными силами, начиная с подготовки стоянки самолетов и кончая жилищем. Летом еще было полегче ночевали в чехлах своих боевых машин. Гораздо сложнее устраивать фронтовой быт в переходный период - весной и осенью. В холода ищем места, где повыше, копаем котлован глубиной 50-70 сантиметров, затем ставим бревна по типу шалаша - вот и жилье. Правда, утром в таком общежитии часто приходилось наблюдать, как сапоги, портянки и прочие вещи плавали в воде.
Нередко в воде, смешанной со снегом, льдом, заправляли и самолеты горючим и смазочными материалами, воздухом, боеприпасами, готовя их к боевой работе.
Помню перелет на аэродром Будогощь. В подготовке его участвовали не только техники, но и весь летный состав. Руководил тем перелетом сам командующий 14-й воздушной армией генерал Журавлев.
Стояла распутица. Самолеты могли взлетать только с места - с тормозов. Дело, казалось, простое. Техники держат машину за хвост, летчик дает полный газ, и, когда мотор набирает полные обороты, техники отпускают хвост самолета. Истребитель так, с полуопущенным хвостом, чтоб не скапотировать в густом месиве, с трудом, но отрывается от взлетной полосы. Все, начиная от командующего, кончая рядовым механиком, при каждом очередном разбеге истребителя, пока он не оторвется, приседают, подбадривая, приговаривая: "Ну, давай, родимый, давай!.." Так весь полк и перелетел на фронтовую площадку - не нашими, конечно, молитвами - с помощью человеческих рук да благодаря мастерству пилотов.
После того перелета летчики района боевых действий сразу же приступили к облету. Случилось, что из-за нехватки горючего один молодой пилот произвел вынужденную посадку на озеро с убранными шасси. Требовалось в срочном порядке убрать самолет, иначе своей тяжестью он мог бы продавить ледяной покров. Для этой цели командование полка направило к самолету группу техников во главе с младшим техником-лейтенантом Шараповым.
По ненадежному льду, покрытому водами, соблюдая максимальные меры предосторожности, техники почти ползком добрались до истребителя, привязали к нему буксирные веревки, соединили с трактором и вытащили боевую машину на сушу. Затем из стволов деревьев сделав нечто похожее на деревенские сани, доставили машину на точку базирования.
Все это легко сказывается. Но представить только: от того же озера до ближайшей дороги, по которой на санях везли самолет, пришлось прорубить просеку длиной в несколько километров да шириной метров в двадцать!..
Подобная работа нам подворачивалась то и дело. Ее не предвидишь заранее. Летная площадка, солидно именуемая аэродромом Будогощь, оказалась просто-напросто ровным песчаным полем, которое с первыми же теплыми весенними днями просохло, и тут же появилась новая неприятность мелкозернистая пыль. Взлетает самолет, а за ним этакий песчаный смерч. При работающих моторах частички песка попадают в цилиндры, быстро выходят из строя кольца, поршни, и, как следствие, мощность двигательной группы боевых машин падает. Техники самолетов, чтобы как-то уменьшить вредное воздействие на моторы, принялись после летного дня до начала боевой работы поливать водой места стоянок истребителей. Сколько же потребовалось переносить той воды!..
С огромной энергией, молодым задором нам помогали наши славные девчата, мастера по авиавооружению Катя Щандакова, Зина Моисеенко, Лена Черных, Лида Бузина, парашютоукладчицы Лиза Близорукова, Галя Максимова и многие другие. Они пришли в дивизию совсем юными - по 18-20 лет. Перенося наравне с мужчинами лишения и трудности военного времени, эти хрупкие с виду солдаты в серых шинелях оказывали нам неоценимую помощь в любой работе.
В те январские дни сорок четвертого в тяжелых наступательных боях войска 59-й армии Волховского фронта прорвали оборону противника, продвинулись вперед на 20 километров по фронту и до 50 километров в глубину. За семь дней у гитлеровцев было уничтожено более 15000 и пленено более 3000 солдат и офицеров, захвачено 182 орудия, 120 минометов, много стрелкового оружия, автомашин.
20 января, в день освобождения Новгорода, по радио передали приказ Верховного Главнокомандующего, в котором говорилось: "Войска Волховского фронта, перейдя в наступление на новгородском направлении, форсировали реку Волхов и верховья озера Ильмень и, прорвав сильно укрепленную долговременную оборону немцев, сегодня, 20 января, в результате умелого обходного маневра штурмом овладели важным хозяйственно-политическим центром страны - городом Новгород - крупным узлом коммуникаций и мощным опорным пунктом обороны немцев".
20 января 1944 года всем войскам, участвовавшим в прорыве вражеской обороны и освобождении Новгорода, Верховный Главнокомандующий объявил благодарность. 50 отличившихся в боях частей и соединений получили почетные наименования Новгородских. Этой высокой чести удостоилась и наша 269-я истребительная авиационная дивизия.
После освобождения Новгорода Войска Волховского фронта продолжали развивать наступление. Начался второй этап Новгородско-Лужской операции. Гитлеровское командование, стремясь не допустить развития успеха наших войск на новгородско-лужском направлении, отчаянно цепляясь за промежуточные рубежи, перебрасывало сюда все новые силы, особое внимание уделяя обороне крупных узлов сопротивления. К середине третьей декады января в полосе наступления 59-й армии противник довел количество своих войск до 32 пехотных батальонов при поддержке 42 артиллерийских батарей разного калибра. Кроме того, у немцев здесь было 10 батарей шестиствольных минометов, почти 70 танков и самоходно-артиллерийских орудий, кавалерийский полк "Норд". Это вызывало необходимость сосредоточения усилий авиации для разрушения узлов сопротивления противника, поддержки наземных войск при их захвате. И полки нашей дивизии вылетали на прикрытие войск, штурмовку противника на поле боя, вели воздушную разведку, сопровождали группы бомбардировщиков и штурмовиков в их боевых вылетах.
К 27 января 1944 года поставленная Ставкой в качестве ближайшей задача - избавить Ленинград от вражеских артиллерийских обстрелов и освободить Октябрьскую железную дорогу, важнейшую магистраль, связывающую город с центром страны, - нашим, Волховским, и Ленинградским фронтами в основном была выполнена.
Ленинград салютовал. Мы радовались великому торжеству, слушая по радио голос ликующего города русской славы. У нас в дивизии с большим подъемом прошли митинга и собрания, посвященные великой победе Ленинграда. И каждый из нас, воинов Волховского фронта, чувствовал сопричастность к этому торжеству - мы тоже внесли свой вклад в защиту и освобождение города Ленина от вражеской блокады.
После разгрома немцев под Новгородом и Ленинградом наша авиадивизия в составе 14-й воздушной армии принимала активное участие в преследовании противника. В целях наиболее эффективного использования сил авиации на широком фронте - на нарвском, гдовском и лужском направлениях - перед каждым авиасоединением были поставлены конкретные задачи. Так, например, 281-й штурмовой авиационной дивизии предстояло вести боевые действия в направлении Сольцы, Уторгош, Николаеве и наносить удары по железнодорожной станции Батецкая, другим дорогам, идущим от нее на запад. 280-я бомбардировочная авиационная дивизия должна была уничтожать железнодорожный транспорт и живую силу противника в районе Луги. Нашей 269-й истребительной авиационной дивизии поставили задачу прикрывать основные группировки войск, сопровождать бомбардировщиков, штурмовиков.
Немцы повысили активность своей авиации. На каждый наш самолет устанавливалась норма боевых вылетов - от 4 до 7 в сутки. Но погода не благоприятствовала нашей работе. Летчики по целым дням сидели в кабинах истребителей в готовности к боевому вылету и при малейшей же возможности взлетали на задание.
Запомнился воздушный бой летчиков нашей дивизии под руководством капитана В. П. Синчука. Василий Прокофьевич, помощник командира 254-го истребительного авиаполка, - мужественный и опытный боец. Он уже не раз проявлял себя в боях на Волховском фронте. И вот его группа, будучи наведенной на гитлеровские бомбардировщики, сопровождаемые истребителями, смело атаковала их и в одном бою уничтожила пять боевых машин!
На весь фронт стал известен боевой вылет другой группы истребителей. Это произошло 6 февраля 1944 года. В районе Коростовичи летчики капитан К. С. Назимов, старший лейтенант В. К. Сидоренков, лейтенант В. II. Иванов и другие сошлись в воздушном бою с 27 самолетами гитлеровцев. Трудным был неравный бой. Но наши летчики одержали победу: они сбили 8 бомбардировщиков и 2 истребителя противника.
К слову сказать, один из участников этого боя - Василий Сидоренков сошелся как-то в схватке с такой армадой гитлеровских машин, что и представить жутко!
Дело было так. Штабу дивизии потребовались разведданные, и на задание отправили одного из лучших наших разведчиков старшего лейтенанта В. К. Сидоренкова. Боевая обстановка приучила летчика быть предельно внимательным даже тогда, когда в воздухе, казалось, никого, кроме него самого, нет. И вот, выполнив задание, Сидоренков следовал уже на аэродром базирования, как вдруг увидел, что параллельным курсом летит эшелонированная по высотам большая группа бомбардировщиков "Юнкерс-87". Ее сопровождали истребители "Фокке-Вульф-190", имеющие мощное бортовое вооружение - четыре пушки, два пулемета, - самолет с хорошей броневой защитой.
Пилот забеспокоился: такая армада и под таким огневым прикрытием, по всей вероятности, имеет важное задание... Вызвать по радио истребителей и одновременно броситься в атаку на противника, чтобы выиграть время, задержать фашистов во что бы то ни стало, - такое решение Сидоренков принял в считанные секунды.
- Наблюдаю немецкие бомбардировщики. Идут к передовой. Их сопровождают "фоккеры". Атакую!.. - передал он открытым текстом.
И вот Василий ловит в перекрестие прицела ведущего группы "юнкерсов". Он уже совсем близко: сто пятьдесят... сто... семьдесят метров. Огонь - и, не задерживаясь, наш истребитель проскакивает к среднему ярусу противника. Меткая очередь - и вспыхивает второй стервятник. Та же участь постигла и третьего "юнкерса".
Дерзкая атака русского летчика ошеломила противника. Думается, что вначале и "фоккеры" и "юнкерсы" приняли нашего "лавочкина" за своего, отставшего от группы. Но вот немцы опомнились и бросились за нашим истребителем. Сидоренков на полных оборотах мотора набирает максимальную скорость, энергично переводит свою машину на полупетлю Нестерова и в перевернутом полете срезает еще одного фашиста - уже не "юнкерса", а "фоккера".
Преимущество, конечно, на стороне противника. Сидоренков слышит треск металла своей машины. Кабина самолета быстро наполняется дымом. Рули управления плохо реагируют на действия летчика. С огромным трудом он разворачивает свой "лавочкин" в сторону линии фронта и, раненный в обе ноги, с обожженным лицом, покидает истребитель.
Приземлился Василий Сидоренков в расположении наших войск. А вскоре мы узнали по сведениям, что летчик вел воздушный бой один против 52 самолетов врага! Да не просто вел - сбил четыре самолета. Вот оно, суворовское: "Воюют не числом, а умением!"
Особенно эффективно действовали полки авиасоединения в конце операции. Аэрофотосъемка боевой работы подтверждала это: все дороги отступления гитлеровских войск были завалены их уничтоженной и поврежденной техникой. После 12 февраля у немцев практически не оставалось ни одного заблаговременно оборудованного оборонительного рубежа. А в ночь на 13 февраля совместным ударом войск 59-й армии Волховского и 67-й Ленинградского фронтов была освобождена Луга.
Разгромом лужской группировки фашистов и прорывом обороны врага на реке Луга закончился третий этап нашей наступательной операции. Войска Волховского фронта вышли на рубеж южнее Луги (озеро Ильмень), продвинувшись вперед правым крылом на лужском направлении до 100 километров, а левым - до 50 километров.
В ходе операции полоса наступления Волховского фронта становилась все уже, и в связи с сокращением линии фронта Ставка Верховного Главнокомандования решила расформировать наш фронт. 59, 8, 54-я общевойсковые армии и 14-я воздушная армия с 15 февраля 1944 года передавались Ленинградскому фронту{4}.
* * *
После освобождения Луги мы поддерживали войска, наступавшие на псковском направлении. По замыслу Военного совета Ленинградского фронта на этом направлении предполагалось нанести главный удар на Псков, разгромить противостоящего противника, овладеть Псковом и Островом - основными узлами коммуникаций врага и важнейшими опорными пунктами на пути в Прибалтику - и создать благоприятные условия для дальнейшего развития наступления в направлении нижнего течения реки Западная Двина с главным ударом на Ригу.
Войсками фронта, действовавшими на нарвском направлении, предполагалось освободить Нарву, прорвать оборону врага между Нарвским заливом и озером Чудское и, нанося главный удар правой колонной фронта в юго-западном направлении, на Пярну, разгромить вновь созданную группировку 18-й армии противника в Эстонии.
В конце февраля, когда штаб 14-й воздушной был выведен в резерв Ставки, наша 269-я истребительная авиадивизия вместе с другими соединениями армии была передана 13-й воздушной армии. В целях создания лучших условий для боевой работы и более надежного прикрытия наземных войск полки дивизии были перебазированы ближе к линии фронта. Отсюда дивизии полковника А. П., Николаева ставилась задача борьбы с авиацией противника на псковском направлении, а на нарвском направлении - 275-й истребительной авиадивизии полковника А. А. Матвеева.
Фронтовые дороги, к сожалению, уводят людей, с кем сработался, сдружился в нелегких буднях войны. Получил новое назначение и наш комдив А. П. Николаев. Командиром 269-й истребительной авиадивизии стал подполковник В. Я. Додонов, заместитель Александра Петровича Николаева. Кудрявый, темно-русый, стройный, Валентин был еще совсем молодой человек. Как задушевно пел он старинные русские песни!.. Слегка тряхнув кудрями, бывало, затянет приятным, без усилий голосом: "Ах ты, душенька..." Ординарец его, сержант Валентин Богаченко, аккомпанировал на баяне, а инженер-капитан Владимир Куваев лихо - отбивал ритмический вальс-чечетку. На войне нельзя без песни, без душевной разрядки...
Но наш новый командир не только хорошо пел. Додонов, бесстрашный истребитель, мастерски владел боевой машиной, водил группы самолетов на самые разные задания. В жаркие февральские бои он вылетал по нескольку раз в день - прикрывал наши войска на переднем крае, сопровождал штурмовики, бомбардировщики, вел воздушные бои.
Раз Валентин Яковлевич выполнял уже четвертый вылет. Над линией фронта на его Ла-5 остановился мотор, и он приземлился в поле. На место происшествия срочно прибыл механик самолета сержант В. Лапин и тут же установил, что в вынужденной посадке виноват он сам: в спешке с вылетом забыл снять воздушную подушку маслорадиатора.
Честный, добросовестный механик самолета признался в своей оплошности.
- И что же Додонов? - спрашиваю сержанта.
- Приказал доложить вам и...
- Что "и"?..
- Просить не наказывать строго. За признание.
Комдив Додонов своего отношения к механику самолета не изменил по-прежнему доверял ему. Войну Лапин окончил без предпосылок к летным происшествиям.
* * *
Удары советских войск как на земле, так и в воздухе становились все сильнее. Немцы, опасаясь полной катастрофы, приняли решение отвести свои войска на псковско-островский рубеж обороны. Основные усилия на псковское направление перенесла и немецкая авиация.
Для предотвращения организованного отхода противника, возможности закрепления его на промежуточных рубежах перед фронтом наших армий военно-воздушным силам предстояло активизировать действия по колоннам гитлеровцев на дорогах. И мы то и дело перебазировались, меняли полевые аэродромы, посадочные площадки, освобождаемые нашими войсками. Но немцы, отступая, всячески старались навредить нам - они вспахивали летные поля, подрывали склады, самолетные ангары, минировали колодцы дренажной системы, на посадочных полосах устанавливали фугасы. Только на семи аэродромах было обезврежено 629 фугасов, 1660 противотанковых мин, 12485 противопехотных мин, 233 мины-"сюрприза", 4000 крупнокалиберных артиллерийских снарядов{5}. Все это, конечно, удлиняло сроки восстановления аэродромов, подготовки их. Но мы преодолевали вти трудности. Боевой работе гитлеровские выдумки не мешали.
Надо сказать, наступление Ленинградского фронта проходило при безраздельном господстве в воздухе нашей авиации. Гитлеровцы к началу марта довели свой самолетный парк до 400 единиц, ими предпринимались попытки наносить массированные удары по боевым порядкам наших поиск, по местам их сосредоточения, по аэродромам, по ближайшим тылам. В марте в полосе Ленинградского фронта был отмечен 4521 самолето-пролет. Это в три с лишним раза больше, чем в феврале, и в пятьдесят раз больше, чем в январе. Понятно, какой ожесточенный характер стали носить воздушные бои, какая нагрузка легла на наших истребителей. Но все попытки немцев добиться перелома в воздухе в свою пользу терпели крах, разбиваясь о несокрушимую стойкость, мужество и мастерство советских летчиков.
Запомнился мне один воздушный бой, свидетелем которого были и другие товарищи по совместной боевой работе. Произошел он в начале марта 1944 года в районе Самурьево, близ Гдова. В неравном и тяжелом воздушном бою фашисты, подбили тогда машину G. К. Лавренкова, и она перестала слушаться рулей. "Повреждено управление..." - мгновенно определил сержант и немедленно передал на СКП:
- Самолет подбит. Рулей не слушается!..
С командного пункта поступил приказ:
- Покидайте самолет!
Мы с волнением наблюдали с земли за действиями летчика. Вот его истребитель словно нехотя накренился, вот от него с высоты порядка 1000-1500 метров отделилась темная точка. Сейчас должен раскрыться парашют. Невыносимо томительно для тех, кто наблюдает, тянутся эти секунды. Все, кто находился тогда на полевом аэродроме, молчали в ожидании, взоры людей были устремлены к стремительно приближающейся к земле точке. А парашют летчик почему-то не раскрывал. Причин для затяжного прыжка, казалось, не было. Территория своя, в нескольких километрах от возможного приземления наша рабочая площадка, самолетов противника в воздухе не видно.
"Раскрывай же, раскрывай!" - хотелось крикнуть Лавренкову. И когда поздно уже было и думать о парашюте, пришла догадка: что-то не сработало, купол не вышел...
Все, кто находился на аэродроме, бросились к месту падения пилота. Каковы же были наша радость, удивление и восторг, когда увидели сержанта Лавренкова, сидящего на огромном сугробе снега!.. Несколько странновато он посматривал на своих боевых друзей, видимо еще не успев до конца осмыслить трагизм происшедшего. Наконец по выработавшейся на фронте привычке спросил:
- Самолет цел?..
- Цел, цел! - успокоил я его.
После падения с огромной высоты сержант, оказалось, попал в овраг, полностью занесенный снегом, юзом он проскользнул по его толще и лишь слегка повредил ногу.
А в конце месяца один из боевых вылетов наших истребителей закончился не столь удачно. О нем я расскажу более подробно. Это произошло 27 марта 1944 года при сопровождении штурмовиков на аэродром Петсери. Немцы отчаянно сопротивлялись, чтобы не допустить "летающую смерть" к своему аэродрому. И, как ни охраняли наши истребители штурмовиков, фашистам удалось подбить машину летчика Ищенко. Его безопасный выход из боя обеспечивал командир эскадрильи старший лейтенант В. Полуновский.
Имя Валерия Федоровича Полуновского гремело уже на двух фронтах Волховском и Ленинградском. О нем писали газеты, сообщало Совинформбюро как об одном из лучших летчиков-истребителей в небе Ленинграда.
А начал свою боевую работу Валерий Федорович на скромном самолете У-2. 350 боевых вылетов ночью выполнил он на нем, летая в тыл врага, доставляя боеприпасы и питание нашим окруженным войскам, партизанам. 18 автомашин с живой силой и боеприпасами, 16 батарей уничтожил летчик этого легкого бомбардировщика. Много раз он принимал участие в штурмовке живой силы противника как на подходе к передовой, так и непосредственно на огневом рубеже.
Но вот в сорок втором году Полуновский переучился на И-16 и на этой старенькой машине совершил 94 боевых вылета.
Наконец, освоены Як-1, Як-7б. Валерий Федорович уже командует эскадрильей 845-го истребительного авиаполка. На его личном счету 13 сбитых фашистских самолетов: девять "фоккеров", один "мессер", три "юнкерса". В воздушном бою он таранит "мессершмитт", когда тот был готов выпустить роковую очередь по летчику его эскадрильи Борису Близорукову. В районе станции Мга решительной и дерзкой атакой, пренебрегая сильнейшим зенитным огнем противника, Полуновский уничтожает аэростат-корректировщик. Прикрывая поле боя, старший лейтенант всегда был на глазах у наземных войск, чем оказывал им неоценимую моральную поддержку, а действуя по воздушному противнику, своими дерзкими атаками вызывал восхищение товарищей по оружию.