Страница:
Что происходит? Бродяга в центре Бэрдокка! Команда капитана Палмера полностью распустилась!
Бродяга приблизился.
– Билл?!
– Ни слова, Эрвин. Идем в редакцию.
7
8
Глава одиннадцатая. Конец проекта «Оракул»
1
2
3
4
5
Бродяга приблизился.
– Билл?!
– Ни слова, Эрвин. Идем в редакцию.
7
– Попроси свою дуру не заглядывать в кабинет.
– Но Билл! Почему дуру? Ты знаешь Джулию много лет. Она тебя обожает. – Килби-старший никак не мог придти в себя. – Почему ты выглядишь, как после голодовки?
– Считай, я сидел на диете.
Фрост медленно прошелся по кабинету.
Его не интересовали многочисленные часы. Его не интересовали картины и книги. Он и на Эрвина-то не смотрел.
– Могу я связаться отсюда с Ингой?
– Конечно. Но как ты оказался в Бэрдокке?
– Никаких вопросов, Эрвин! Не хочу отвечать на твои дурацкие вопросы. Когда Ингу отправили в клинику?
– В день смерти Анри.
– Он спекся?
– Билл!
Фрост поморщился. На улыбку это не походило.
– В клинику можно звонить напрямую?
– Конечно.
– Тогда звони. Если трубку возьмет Инга, передашь мне. Если кто-то другой, выкручивайся, как хочешь.
– Но почему выкручивайся?
– Да потому что я теперь пользуюсь только таким словарем. И потому, что я никому не верю. Не пялься на меня как на покойника. Ты сам сказал, что эта роль досталась Лавалю.
– Но почему, почему, почему ты так говоришь?
– Не теряй времени!
Не спуская растерянных глаз с химика, Килби-старший набрал номер.
– Доктор Макклиф?… Да, это я… Конечно… Не может подойти к телефону?… Хорошо, я перезвоню…
И повесил трубку.
– Я понял, – злобно заметил Фрост. – К ней не подпускают?
– Она не в форме, Билл. К тому же, тобой интересуются копы.
– Зачем?
– Не знаю. Час назад вот здесь сидел инспектор ФБНОЛ из столицы штата. Здоровенный тип с низким лбом. Он нес какую-то чушь. И распотрошил подарок Лаваля. Видишь? Он забрал песок из часов. Черт побери, Билл, хотя бы ты не кричи на меня! Кажется, этот коп знал, что ты у меня появишься.
– Откуда он мог знать это?
– Представления не имею. Но знал. Иначе бы не попросил передать тебе…
– Что передать? Что ты тянешь?
– Несколько слов. Всего только несколько слов. Кашу, заваренную им вместе с вашим братом, расхлебывает Альбуди. Это он про тебя, Билл. По-моему я ничего не перепутал. И оставил свой телефон. Что все это значит, Билл?
– Вставай!
– Но куда мы?
– К Рону. Надеюсь, он сумеет нам растолковать сказанное.
– Но Билл! Почему дуру? Ты знаешь Джулию много лет. Она тебя обожает. – Килби-старший никак не мог придти в себя. – Почему ты выглядишь, как после голодовки?
– Считай, я сидел на диете.
Фрост медленно прошелся по кабинету.
Его не интересовали многочисленные часы. Его не интересовали картины и книги. Он и на Эрвина-то не смотрел.
– Могу я связаться отсюда с Ингой?
– Конечно. Но как ты оказался в Бэрдокке?
– Никаких вопросов, Эрвин! Не хочу отвечать на твои дурацкие вопросы. Когда Ингу отправили в клинику?
– В день смерти Анри.
– Он спекся?
– Билл!
Фрост поморщился. На улыбку это не походило.
– В клинику можно звонить напрямую?
– Конечно.
– Тогда звони. Если трубку возьмет Инга, передашь мне. Если кто-то другой, выкручивайся, как хочешь.
– Но почему выкручивайся?
– Да потому что я теперь пользуюсь только таким словарем. И потому, что я никому не верю. Не пялься на меня как на покойника. Ты сам сказал, что эта роль досталась Лавалю.
– Но почему, почему, почему ты так говоришь?
– Не теряй времени!
Не спуская растерянных глаз с химика, Килби-старший набрал номер.
– Доктор Макклиф?… Да, это я… Конечно… Не может подойти к телефону?… Хорошо, я перезвоню…
И повесил трубку.
– Я понял, – злобно заметил Фрост. – К ней не подпускают?
– Она не в форме, Билл. К тому же, тобой интересуются копы.
– Зачем?
– Не знаю. Час назад вот здесь сидел инспектор ФБНОЛ из столицы штата. Здоровенный тип с низким лбом. Он нес какую-то чушь. И распотрошил подарок Лаваля. Видишь? Он забрал песок из часов. Черт побери, Билл, хотя бы ты не кричи на меня! Кажется, этот коп знал, что ты у меня появишься.
– Откуда он мог знать это?
– Представления не имею. Но знал. Иначе бы не попросил передать тебе…
– Что передать? Что ты тянешь?
– Несколько слов. Всего только несколько слов. Кашу, заваренную им вместе с вашим братом, расхлебывает Альбуди. Это он про тебя, Билл. По-моему я ничего не перепутал. И оставил свой телефон. Что все это значит, Билл?
– Вставай!
– Но куда мы?
– К Рону. Надеюсь, он сумеет нам растолковать сказанное.
8
Янг тщательно запер дверь.
Он был уверен, что капитан Палмер уже знает о его возвращении в Бэрдокк.
Выложив из кармана рабочий блокнот, инспектор молча уставился на нарисованный сутки назад треугольник. Вершины треугольника уже не казались ему столь уж загадочными. Теперь за каждым сочетанием стояли конкретные имена, события, предположения. Правда, общей четкой картины все ещё не было.
Три года назад в Бэрдокке действительно произошло нечто такое, что образовало указанный треугольник.
А до этого?
Не мог же взрыв рвануть сразу.
Янг вынул из кармана пластиковый пакет с порошком, изъятым у Эрвина Килби.
Динамит… Изумрудный кейф… Психотомиметики… По мозгам здорово бьет…
Рука сама потянулась к молчащему телефону.
– Дэвидсон? Это Янг. Как насчет пива? Я ведь задолжал тебе за сведения о тех студентах… Все правильно… О тех, что помогали себе динамитом.
– Извини, Эдвин, я в запарке, – прохрипел Дэвидсон. – Шеф тут развернул бешеную активность. Но на запрос в Информационный центр Дона Реви, ну, этот самый Институт социальных проблем, мне ответили. Так вот, ты удивишься. Те ребята, что в свое время фигурировали в деле с динамитом, зарегистрированы как безнадежные наркоманы. Как тебе такой поворот? А некоторых вообще уже нет. Тебе интересно? Прислать список?
– Пока не надо.
Янг положил трубку.
Вот открылась и еще одна сторона дела.
Гениальный Дон Реви тоже из «звездных мальчиков».
Как ни называй ублюдков, решил Янг, они ублюдками и остаются.
Изумрудные кристаллики маняще поблескивали. Янг понимал, что многое сейчас зависит от его выводов. При том от верных выводов. Он не имеет права на ошибку.
Как выстроить известные факты правильно?
Меня всегда считали тугодумом, огорченно покачал головой Янг. Я слишком долго разгоняюсь, мне не хватает легкости. Странно, что я заговорил с Евой Чижевски… Обычно мне не везет…
И подумал: а если?…
И отмахнулся. Совсем это ни к чему. Откуда только лезут такие мысли?
Но может, в самом деле?… Конечно, не вяжется со служебными инструкциями, но я же в отпуске… Частная инициатива, кто может мне указать?… Как там говорил этот Лаваль? «…изумрудный кейф не затуманивает, а просветляет любые мозги… это будущее нашего мира… перед этой штукой не устоит ни гений, ни идиот».
Янг колебался.
«Стоит ли держать под спудом такое богатство?»
Это его подтолкнуло. Он решился и аккуратно перегнул лист бумаги. На ладонь высыпалось множество мелких кристалликов, волшебно блеснувших – как крошечные изумруды.
Слизнул языком.
Абсолютно никакого вкуса.
Глотнув воды пересел в кресло.
Он не знал, что, собственно, должно с ним произойти? И произойдет ли? А вдруг инсульт? – испугался он. Но профессор Нибур вроде не обещал ничего такого. Хотя, конечно, я не имею представления о правильной дозировке.
Минута…
Три… Пять…
Янг почувствовал разочарование.
Неужели он ошибся? Эта мысль почему-то его развеселила.
Хороший отдых! Заперся в гостиничном номере и глотает наполнитель песочных часов! В этом тихоньком Бэрдокке ему всегда не везет. Всегда происходит что-то такое, над чем и посмеяться-то не хочется. Он отчетливо вспомнил госпиталь, в которую попал три года назад. Его койка стояла напротив окна. Когда тянуло сквознячком, штора медленно колебалась. На ней виднелось светлое, будто специально обесцвеченное пятно. Он даже вспомнил прихотливые очертания пятна.
Красивое пятно…
Он плавал в изумрудном тумане.
То одна, то другая мысль медленно поднималась со дна на поверхность сознания.
Янг не чувствовал никакого беспокойства. Номер заперт, ключ в кармане. У Черри есть запасной. Запасные ключи есть у горничной. Жалко только, что хваленый изумрудный кейф оказался барахлом! Забава для ублюдков. Не так уж и шибает. Правда, я не гений и не ублюдок, подумал Янг с удовлетворением. Может, привилегированный псих, наглотавшись этой дряни, что-то и испытывает…
А-а-а, Дэйв Килби. Головастый парень.
Инспектор сильно сжал зубы. Голова кружилась.
Что за стишки были выгравированы на подставке часов Килби-старшего?
Ну да, что-то такое про время… Что-то связанное со временем… Вроде как время можно пробовать на вкус… Интересно, оно не кислит на губах?
Усыпанная изумрудным порошком дорожка в безвременье…
Мистер Джинтано-старший, хмыкнул Янг, падая на диван, не хотел мириться со временем. Теперь лежит в уютном криогенном гробу. Ждёт, когда его разбудят выращенные им гении. Или их потомки.
А ведь старик, дошло до Янга, обвел гениев вокруг пальца!
Янгу было приятно, что он сам до такого додумался. Звездные гении так и крутились вокруг мудрого старика. И Килби… И Фрост… И Лаваль… И все эти другие… А Дэйв, к тому же, был самым головастым… И к старику Джинтано стоял близко… Правда, Херст почему-то не поместил его на групповой портрет…
Будто со стороны.
Но с невероятной, с какой-то.
С какой-то сумасшедшей отчетливостью.
Он увидел себя лежащим на полу виллы Альбуди.
Три года назад. Его ударили сзади. Он упал и потерял сознание. Но успел увидеть, как кто-то. Бесцеремонно перешагнул через него. Нет уж, увольте от этих ваших местоимений. Голоса там звучали раздраженные. Я не люблю, когда меня водят за нос. Особенно неучи вроде вас.
У Херста, кажется, были причины не допускать Килби на полотно.
Туман исчез!
Вдруг исчез туман.
Не было больше никакого тумана.
Сердце горячо гнало по жилам кровь.
Каждое движение доставляло Янгу наслаждение.
С пронзительной ясностью он увидел групповой портрет.
Точнее, не портрет, а цветную репродукцию. Портрет, говорят, хранится у Херста, его никто никогда не видел. Звездные гении смотрели на Янга насмешливо и сочувственно. Он не всех знал по именам. Многих не знал. Но, похоже, они его знали. Подмигивали сочувственно.
– Сенфорд?…
Это было потрясающе: Янг тер ладонью виски, говорил с Сенфордом, но все помнил! Он разговаривал с Сенфордом, клял ублюдков, но помнил все, что только что подсказали ему гении!
– Звони шефу, Сенфорд. Силовая поддержка нам не помешает. – Он явственно видел развитие событий и боялся лишь упустить что-нибудь важное: – Именно шефу, Сенфорд. Ни в коем случае не в полицию Бэрдокка. И уж ни в коем случае не капитану Палмеру. У тебя есть оперативный выход на картотеку Интерпола? – И все так же торопясь, но уже зная, что ничего не забудет, он выложил Сенфорду установочные данные. – Пусть ответят факсом на мой адрес.
В дверь стучали.
Пошатываясь, он открыл.
– Вы куда-то выходили, шеф?
– С чего ты взял?
– Я стучал в дверь.
– Наверное, я уснул.
– Уснули? – Черри недоверчиво выпятил губу. – С вами всё в порядке?
– А почему нет?
– У вас зрачки здорово расширены.
– Оставь. Это в порядке вещей. Если бы я тебе все рассказал, у тебя зрачки расширились бы еще больше.
Он был уверен, что капитан Палмер уже знает о его возвращении в Бэрдокк.
Выложив из кармана рабочий блокнот, инспектор молча уставился на нарисованный сутки назад треугольник. Вершины треугольника уже не казались ему столь уж загадочными. Теперь за каждым сочетанием стояли конкретные имена, события, предположения. Правда, общей четкой картины все ещё не было.
Три года назад в Бэрдокке действительно произошло нечто такое, что образовало указанный треугольник.
А до этого?
Не мог же взрыв рвануть сразу.
Янг вынул из кармана пластиковый пакет с порошком, изъятым у Эрвина Килби.
Динамит… Изумрудный кейф… Психотомиметики… По мозгам здорово бьет…
Рука сама потянулась к молчащему телефону.
– Дэвидсон? Это Янг. Как насчет пива? Я ведь задолжал тебе за сведения о тех студентах… Все правильно… О тех, что помогали себе динамитом.
– Извини, Эдвин, я в запарке, – прохрипел Дэвидсон. – Шеф тут развернул бешеную активность. Но на запрос в Информационный центр Дона Реви, ну, этот самый Институт социальных проблем, мне ответили. Так вот, ты удивишься. Те ребята, что в свое время фигурировали в деле с динамитом, зарегистрированы как безнадежные наркоманы. Как тебе такой поворот? А некоторых вообще уже нет. Тебе интересно? Прислать список?
– Пока не надо.
Янг положил трубку.
Вот открылась и еще одна сторона дела.
Гениальный Дон Реви тоже из «звездных мальчиков».
Как ни называй ублюдков, решил Янг, они ублюдками и остаются.
Изумрудные кристаллики маняще поблескивали. Янг понимал, что многое сейчас зависит от его выводов. При том от верных выводов. Он не имеет права на ошибку.
«…если уж разбираться по существу, то мой маленький бизнес куда невинней того, которым вы занимаетесь».Янг пытался увязать все узнанное им воедино.
«…разве Эринии ссорились с Танталом?»
«…препарат для привилегированных психов».И крик Альбуди:
«…совершенно новое слово в индустрии искусственных удовольствий».
«…этот изумрудный кейф не затуманивает, а просветляет любые мозги».
«…Блик? Это имя носили все мои предки по материнской линии».
– Бликус!Где ключ к этой мозаике?
Как выстроить известные факты правильно?
Меня всегда считали тугодумом, огорченно покачал головой Янг. Я слишком долго разгоняюсь, мне не хватает легкости. Странно, что я заговорил с Евой Чижевски… Обычно мне не везет…
И подумал: а если?…
И отмахнулся. Совсем это ни к чему. Откуда только лезут такие мысли?
Но может, в самом деле?… Конечно, не вяжется со служебными инструкциями, но я же в отпуске… Частная инициатива, кто может мне указать?… Как там говорил этот Лаваль? «…изумрудный кейф не затуманивает, а просветляет любые мозги… это будущее нашего мира… перед этой штукой не устоит ни гений, ни идиот».
Янг колебался.
«Стоит ли держать под спудом такое богатство?»
Это его подтолкнуло. Он решился и аккуратно перегнул лист бумаги. На ладонь высыпалось множество мелких кристалликов, волшебно блеснувших – как крошечные изумруды.
Слизнул языком.
Абсолютно никакого вкуса.
Глотнув воды пересел в кресло.
Он не знал, что, собственно, должно с ним произойти? И произойдет ли? А вдруг инсульт? – испугался он. Но профессор Нибур вроде не обещал ничего такого. Хотя, конечно, я не имею представления о правильной дозировке.
Минута…
Три… Пять…
Янг почувствовал разочарование.
Неужели он ошибся? Эта мысль почему-то его развеселила.
Хороший отдых! Заперся в гостиничном номере и глотает наполнитель песочных часов! В этом тихоньком Бэрдокке ему всегда не везет. Всегда происходит что-то такое, над чем и посмеяться-то не хочется. Он отчетливо вспомнил госпиталь, в которую попал три года назад. Его койка стояла напротив окна. Когда тянуло сквознячком, штора медленно колебалась. На ней виднелось светлое, будто специально обесцвеченное пятно. Он даже вспомнил прихотливые очертания пятна.
Красивое пятно…
Он плавал в изумрудном тумане.
То одна, то другая мысль медленно поднималась со дна на поверхность сознания.
Янг не чувствовал никакого беспокойства. Номер заперт, ключ в кармане. У Черри есть запасной. Запасные ключи есть у горничной. Жалко только, что хваленый изумрудный кейф оказался барахлом! Забава для ублюдков. Не так уж и шибает. Правда, я не гений и не ублюдок, подумал Янг с удовлетворением. Может, привилегированный псих, наглотавшись этой дряни, что-то и испытывает…
…чтобы искать гармонию или что-то такое, мне нужна цель!Кто это произнес?
…бесполезный порядок ничем не лучше хаоса.
А-а-а, Дэйв Килби. Головастый парень.
Инспектор сильно сжал зубы. Голова кружилась.
Что за стишки были выгравированы на подставке часов Килби-старшего?
Ну да, что-то такое про время… Что-то связанное со временем… Вроде как время можно пробовать на вкус… Интересно, оно не кислит на губах?
Усыпанная изумрудным порошком дорожка в безвременье…
Мистер Джинтано-старший, хмыкнул Янг, падая на диван, не хотел мириться со временем. Теперь лежит в уютном криогенном гробу. Ждёт, когда его разбудят выращенные им гении. Или их потомки.
А ведь старик, дошло до Янга, обвел гениев вокруг пальца!
Янгу было приятно, что он сам до такого додумался. Звездные гении так и крутились вокруг мудрого старика. И Килби… И Фрост… И Лаваль… И все эти другие… А Дэйв, к тому же, был самым головастым… И к старику Джинтано стоял близко… Правда, Херст почему-то не поместил его на групповой портрет…
…Я не люблю, когда меня водят за нос… Особенно неучи вроде вас…Откуда это?
Будто со стороны.
Но с невероятной, с какой-то.
С какой-то сумасшедшей отчетливостью.
Он увидел себя лежащим на полу виллы Альбуди.
Три года назад. Его ударили сзади. Он упал и потерял сознание. Но успел увидеть, как кто-то. Бесцеремонно перешагнул через него. Нет уж, увольте от этих ваших местоимений. Голоса там звучали раздраженные. Я не люблю, когда меня водят за нос. Особенно неучи вроде вас.
У Херста, кажется, были причины не допускать Килби на полотно.
Туман исчез!
Вдруг исчез туман.
Не было больше никакого тумана.
Сердце горячо гнало по жилам кровь.
Каждое движение доставляло Янгу наслаждение.
С пронзительной ясностью он увидел групповой портрет.
Точнее, не портрет, а цветную репродукцию. Портрет, говорят, хранится у Херста, его никто никогда не видел. Звездные гении смотрели на Янга насмешливо и сочувственно. Он не всех знал по именам. Многих не знал. Но, похоже, они его знали. Подмигивали сочувственно.
Спрашивай!Телефонный звонок взорвал болью виски.
Мы ответим!
– Сенфорд?…
Это было потрясающе: Янг тер ладонью виски, говорил с Сенфордом, но все помнил! Он разговаривал с Сенфордом, клял ублюдков, но помнил все, что только что подсказали ему гении!
– Звони шефу, Сенфорд. Силовая поддержка нам не помешает. – Он явственно видел развитие событий и боялся лишь упустить что-нибудь важное: – Именно шефу, Сенфорд. Ни в коем случае не в полицию Бэрдокка. И уж ни в коем случае не капитану Палмеру. У тебя есть оперативный выход на картотеку Интерпола? – И все так же торопясь, но уже зная, что ничего не забудет, он выложил Сенфорду установочные данные. – Пусть ответят факсом на мой адрес.
В дверь стучали.
Пошатываясь, он открыл.
– Вы куда-то выходили, шеф?
– С чего ты взял?
– Я стучал в дверь.
– Наверное, я уснул.
– Уснули? – Черри недоверчиво выпятил губу. – С вами всё в порядке?
– А почему нет?
– У вас зрачки здорово расширены.
– Оставь. Это в порядке вещей. Если бы я тебе все рассказал, у тебя зрачки расширились бы еще больше.
Глава одиннадцатая. Конец проекта «Оракул»
1
Телефонные звонки.
«Камилл, они определили срок? Когда он истекает?»Хриплый, явно измененный голос.
«Минут через тридцать».
«Будь благоразумен. Жди их звонка и проси отсрочки. Обещай все, что можешь и не можешь. Нам необходимо выиграть время».
«А потом?»
«Мы держим все под контролем».
«А я? Как мне помочь вам?»
«Позвони в судебный архив. Нам срочно нужны материалы по делу Фроста. И пусть пришлют судебное заключение об автокатастрофе, в которой погиб Дэйв».
«Разве то, чем вы занимаетесь, как-то связано со смертью Дэйва?»
«Не знаю. Не спрашивай пока. Одно ясно: кто-то обложил всех твоих фармацевтов непомерным налогом. Кстати, «маленький кусочек прошлого» из письма твоего отца… Ты понял, о чём идет речь?»
«Конечно. Это тот сундучок, с которым разъезжал по стране мой дед-аптекарь».
«Он и сейчас стоит в твоей гостиной?»
«Куда же ему деваться?»
«Вези его к нам».
«Но я жду звонка».
«Разумеется, после того, как ответишь».
«Вы обдумали наше предложение?»Тот же хриплый голос:
«Да».
«И находите его разумным?»
«В принципе, да».
«Только в принципе?»
«Есть детали, которые меня смущают».
«Не думайте о деталях».
«Но я хотел бы увидеть документы, о которых идет речь».
«Через пару часов увидите».
«Мы встретимся? Где?»
«Ждите звонка».
«Но…»
«Ждите звонка. И не забывайте: только от вас сейчас зависит судьба ваших европейских близких».
«Сосунок сдался. Он боится за свою бабу. Ей предстоит путь из Европы, опасностей много. Так что, думаю, наши карманы скоро наполнятся. Мы долго ждали. В нетерпеливости нас никто не упрекнет. Кстати, этот долговязый кретин из ФБНОЛ все еще в Бэрдокке?»
«Он здесь. Но как частное лицо».
«А его полномочия?»
«Они, понятно, не подтверждены. Я же говорю, он здесь сейчас как частное лицо. На этот раз – никаких полномочий».
«А химик?»
«Мы его ищем».
«Сколько на это еще уйдет времени?»
«Немного. Мы же знаем, куда он направится. На этот раз осечки не произойдет».
2
Память.
Она рассыпалась, как битое стекло.
Альбуди видела дорогу. Сверху. С высоты птичьего полета.
Изломанная лента федерального шоссе. Отблескивающий асфальт. Стены с колючкой. Куинсвилл?… Она не узнавала предметы… Горячие на ощупь, предметы дергались, пугались ее, отступали… Из глубин пузырящегося ватного тумана медленно всходили бесформенные мутные пятна… «Я не очень-то силен в мифологии…» Визг тормозов… Длинный пронзительный дикий визг… Это больно… Солнце нельзя сравнивать с глазом Полифема?… «Сегодня мы отправляемся в путешествие…» Да, добрый доктор Макклиф, да… Прямо сегодня… Чем длинней путешествие, тем скорей забывается гнев…
Путешествие?
Это когда все движется?
Ответа не было. Но все двигалось.
Запах бензина… Плечистый человек…
Куда ее ведут? Почему под руки? Кто подстриг розы?
Она узнавала запахи. Она уже бывала здесь. Влажная листва. Она угадывала предметы прежде, чем память подсказывала названия. Впрочем, кое-что осталось загадкой. Например, курчавые ветки, свисающие до земли. Она гладила куст, как неизвестной породы собаку. И чувствовала настроение каждого предмета. Фасад виллы, например, хмурился. Коринфские колонны изгибались. Размягченные, они могли потечь, как свечи. Широкая лестница беззубыми деснами сжимала и разжимала ее босые ступни. Плечистый человек снова загородил Солнце. У него шевелились губы. Они были толстые, но Инга ничего не слышала. Только видела слово «Плизант».
Ну да, она сама передала сигареты Анри. А плечистый человек даже не догадывается, каким плотным может быть время.
Мой бликус!
Плечистый хрипло рассмеялся.
Толстые шевелящиеся губы плавали в воздухе самостоятельно.
Как две красных рыбы.
Мой бликус!
Горячая волна обожгла горло.
Инге хотелось помочь медлительному плечистому человеку.
Она видела свой бликус и гармония мира медленно восстанавливалась. Обрывки нежных мелодий заполняли мертвое прежде пространство. Если она вспомнит имя, она, конечно, получит свой бликус.
Она старается.
Вы же видите!
Она рассыпалась, как битое стекло.
Альбуди видела дорогу. Сверху. С высоты птичьего полета.
Изломанная лента федерального шоссе. Отблескивающий асфальт. Стены с колючкой. Куинсвилл?… Она не узнавала предметы… Горячие на ощупь, предметы дергались, пугались ее, отступали… Из глубин пузырящегося ватного тумана медленно всходили бесформенные мутные пятна… «Я не очень-то силен в мифологии…» Визг тормозов… Длинный пронзительный дикий визг… Это больно… Солнце нельзя сравнивать с глазом Полифема?… «Сегодня мы отправляемся в путешествие…» Да, добрый доктор Макклиф, да… Прямо сегодня… Чем длинней путешествие, тем скорей забывается гнев…
Путешествие?
Это когда все движется?
Ответа не было. Но все двигалось.
Запах бензина… Плечистый человек…
Куда ее ведут? Почему под руки? Кто подстриг розы?
Она узнавала запахи. Она уже бывала здесь. Влажная листва. Она угадывала предметы прежде, чем память подсказывала названия. Впрочем, кое-что осталось загадкой. Например, курчавые ветки, свисающие до земли. Она гладила куст, как неизвестной породы собаку. И чувствовала настроение каждого предмета. Фасад виллы, например, хмурился. Коринфские колонны изгибались. Размягченные, они могли потечь, как свечи. Широкая лестница беззубыми деснами сжимала и разжимала ее босые ступни. Плечистый человек снова загородил Солнце. У него шевелились губы. Они были толстые, но Инга ничего не слышала. Только видела слово «Плизант».
Ну да, она сама передала сигареты Анри. А плечистый человек даже не догадывается, каким плотным может быть время.
Мой бликус!
Плечистый хрипло рассмеялся.
Толстые шевелящиеся губы плавали в воздухе самостоятельно.
Как две красных рыбы.
Мой бликус!
Горячая волна обожгла горло.
Инге хотелось помочь медлительному плечистому человеку.
Она видела свой бликус и гармония мира медленно восстанавливалась. Обрывки нежных мелодий заполняли мертвое прежде пространство. Если она вспомнит имя, она, конечно, получит свой бликус.
Она старается.
Вы же видите!
3
Деревянный сундучок выглядел бедно.
Ключа при нем не оказалось. Наверное еще дед его потерял.
Зубастая маслина, подмигнув, вытащил из стола толстую скрепку и умело сунул ее в медный замочек.
Кипа старых газет.
Выцветшие фотографии.
Пыльный гроссбух – мечта бухгалтера начала века; тоненькая голубая папка.
И поверх всего небрежно брошенная магнитофонная кассета без пометок, без наклеек.
Камил заправил пленку в магнитофон.
В офисе было тихо, свет в коридорах отключен. По-настоящему отдел еще не начал функционировать, «Фармаури» росла слишком быстро.
Ключа при нем не оказалось. Наверное еще дед его потерял.
Зубастая маслина, подмигнув, вытащил из стола толстую скрепку и умело сунул ее в медный замочек.
Кипа старых газет.
Выцветшие фотографии.
Пыльный гроссбух – мечта бухгалтера начала века; тоненькая голубая папка.
И поверх всего небрежно брошенная магнитофонная кассета без пометок, без наклеек.
Камил заправил пленку в магнитофон.
В офисе было тихо, свет в коридорах отключен. По-настоящему отдел еще не начал функционировать, «Фармаури» росла слишком быстро.
«…Но теперь-то, когда серьезность начатого дела столь очевидна, – по бухгалтерски скрипел голос доктора Макклифа, – вам, наверное, легче признать нашу правоту?»
«Еще бы. – Куртис сразу узнал голос Джинтано-старшего. Не сговариваясь, Реви и он взглянули на Камилла. – Лев в клетке может лишь огрызаться».
«Но лев и в клетке остается львом», – доктор Макклиф явно пытался подсластить пилюлю.
«Оставьте. Вы и так уже наделали много лишнего. Кто обещал, что с Килби ничего не случиться?»
«Я сожалею. Мы озабочены. Мы уже сменили начальника полиции. Теперь есть на кого положиться. Капитан Палмер…»
«Но Дэйв, Дэйв…»
«С вами остается Анри».
«Он слишком своеволен. У него свой взгляд на идею больших прогнозов».
«Трудно ли подыскать узду?»
«Оставим это. Что вы можете гарантировать?»
«Имя Дэйва не всплывет на процессе. Сам процесс пройдет тихо. Правда, химик получит срок, без этого не обойтись. Но по минимуму. Потом мы и этот срок скостим. Небольшая отсидка только на пользу Фросту. Он тоже иногда взбрыкивает. А в тюрьме дисциплина, там он перебесится быстрее. Я вообще замечаю, что ваши гении медленно взрослеют, верно? Что же касается нашего общего дела, то уже месяца через два мы сможем запустить гениоген в массовое производство. Поздравляю вас, мистер Джинтано! Проект «Оракул» начинает действовать. Конечно, мы с вами понесли некоторые потери, но так бывает всегда. Зато доходы невероятны! Такие прибыли никому не снились, даже колумбийцам».
«Не боитесь попасть на электрический стул, Макклиф?»
«Не стоит так шутить, мистер Джинтано. Пока я контролирую вашего сына, со мной ничего не случится, правда?»
4
– Загляни в голубую папку, Камилл.
Джинтано-младший хмуро вытянул несколько машинописных листков.
Камилл кивком остановил Куртиса.
– А ты ждал чего-то другого?
Затрещал телефон. Дон Реви и Джинтано-младший с удивлением глядели на меняющееся лицо Куртиса:
– Немедленно уходи оттуда!
– Кому это ты? – не выдержал Камилл.
– Руководителю научных разработок проекта «Оракул», черт его возьми!
– Это звонил Билл Фрост?
– Вот именно.
Джинтано-младший хмуро вытянул несколько машинописных листков.
Материалы проекта «Оракул».
Для круга лиц, определенных специальным списком.– Я так и думал…
Любое преждевременное разглашение может привести к непредвиденным финансовым, политическим и моральным последствиям и поставить под удар как репутацию, так и само существование концерна «Фармаури».
Технический директор – Д. Килби.
Генеральный заказчик – С.М. Джинтано.
Руководитель научных разработок – У. Фрост.
Главный администратор – А. Лаваль».
Камилл кивком остановил Куртиса.
…Проект «Оракул» включает в себя разработку методик и экспериментальной проверки управляемого прогнозирования оперативных, стратегических и политических тенденций (как в стране, так и в остальном мире) на основе направленного нейрохимического стимулирования высоко специализированного естественного интеллекта.
…В зависимости от результатов первой очереди, проект может быть представлен для обсуждения в самые верхние эшелоны правительственных органов.
…Экспертный Совет фирмы «Фармаури» полностью входит в структуру управления политикой и экономикой страны.
…Все вопросы по подготовке специальных кадров для эффективного социального прогнозирования по заявкам как отдельных фирм, так и отдельных правительств, а также изготовление и поставки нейрохимических стимуляторов полностью находятся под контролем специальных представителей «Фармаури».
…При подготовке кадров необходимо учитывать опыт, полученный доктором Джошуа Гренвиллом в процессе функционирования школы «Брэйн старз» и некоторых ее ответвлений.– Нейрохимические стимуляторы…
– А ты ждал чего-то другого?
Затрещал телефон. Дон Реви и Джинтано-младший с удивлением глядели на меняющееся лицо Куртиса:
– Немедленно уходи оттуда!
– Кому это ты? – не выдержал Камилл.
– Руководителю научных разработок проекта «Оракул», черт его возьми!
– Это звонил Билл Фрост?
– Вот именно.
5
Странная встреча.
Они молча смотрели друг на друга.
Куртис, Дон Реви, Камилл, Фрост и пришедший с Фростом Килби-старший.
– Чем вы привлекли к себе столь пристальное внимание доктора Макклифа, Билл? – не выдержал первым Куртис.
– Он сам вышел на нас.
Фрост закурил. Отвечать ему не хотелось.
– Думаю, доктор Макклиф с самого начала следил за всеми затеями мистера Джинтано. Ведь он руководил нашей практикой и сразу оценил опытные образцы гениогена. Анри никогда не скрывал, что внимание столь опытного человека ему лестно, мы же были почти мальчишками, а доктор Макклиф знал детскую психологию. И имел нюх на перспективные штучки. Уверен, он сразу оценил перспективу.
– Но как вы оказались в одной упряжке?
– Озарение, Рон, – ответил Фрост без улыбки. – Один чудак вовремя растолковал Дэйву известную притчу Борхеса о гении-идиоте. Разговор шел при мне, я запомнил, хотя не придал значения. А вот Дэйва зацепило. Он стал давить на меня. Вы ведь знаете, Дэйв это умел. Перед ним никто не мог устоять. В конце концов он завел меня. Впрочем, и с биохимической точки зрения задача выглядела привлекательно: найти индивидуальный препарат, рассчитанный на совершенно конкретного одаренного человека. При этом указанный препарат должен был усиливать врожденные способности по меньшей мере на порядок.
– И ты?…
– Конечно, я согласился.
– И получил результаты?
– Превосходные.
– А проект «Оракул»? Кто сочинил эту переделку мира?
– Твой отец, Камилл. Твой отец. Не без помощи доктора Гренвилла. Помните рассуждения старика? Власть в цивилизованной стране должна принадлежать инженерам и ученым… Государством следует управлять как большой фирмой… Ну и все такое прочее… За Сиднеем Маури стояли большие деньги и скоро мы на себе почувствовали его руку. Нас собрали вместе – Дэйва, Анри, меня. Ни тебя, Дон, ни тебя, – кивнул Фрост Куртису, – в Бэрдокке в то время не было. Впрочем, вас бы, скорее всего, не пригласили на то совещание. Ведь речь шла о деньгах и о власти. О больших деньгах, и о сильной власти. Возможно, и вас пристегнули бы к проекту, но не сразу, не сразу… Да и Сидней Маури уже болел… Ладно… На том совещании Дэйв стопроцентно поддержал проект «Оракул». Он всегда мечтал о глобальных переворотах. Лабиринт, о котором он говорил всю жизнь, следует понимать вовсе не как фигуру речи. А тут сразу весь мир подавали на стол! И я выступил за, правда, с твердой оговоркой: ни одного препарата не пускать на поток без предварительных проверок. Я-то лучше всех понимал, как все это зыбко. Да, конечно, к тому времени я получил весьма по-настоящему обнадеживающие результаты, но доктор Макклиф засекретил информацию.
– От тебя? – удивился Куртис.
– И от меня.
– Но какой смысл?
– В клинике Джинтано доктор Макклиф создал специальную группу. Я настаивал на участии в ее работах, но доктор Макклиф предпочел Анри. Он у всех ходил в любимчиках. Тогда я вышел из проекта и занялся собственными исследованиями. Инга предоставила мне подвалы виллы, там я и разместил нужную аппаратуру. Но доктор Макклиф ни на минуту не упускал меня из виду. Я ведь выступал против серийного производства. Вот тогда и появилась полиция…
– Но неужели Дэйв?… – обречено спросил Килби-старший.
– Но неужели отец?…
– Не знаю… Не знаю… Но все-таки мне кажется, что они не причастны к разгрому лаборатории… Анри – особый разговор… Мой препарат, кстати, не являлся наркотиком в чистом виде, просто полиция Бэрдокка работала на доктора Макклифа… Странно, как это он не мог понять, что рано или поздно разработки Лаваля зайдут в тупик? Анри ведь не был готов к такой работе. А вот Дэйв…
Фрост хмуро улыбнулся Эрвину:
– Дэйв даже навестил меня в полицейском участке.
– Его убрали? Авария была подстроена?
– Думаю, да. Он был слишком заметен.
– А Инга? Она участвовала в экспериментах?
– С нее, собственно, и началось. Я хотел помочь ей. Упадок сил. Постоянные депрессии. После того химического концерта, помните, я вообще держал ее под постоянным наблюдением. К тому времени я знал все особенности её метаболизма. И первый вариант гениогена был создан исключительно для Инги. Она назвала его бликусом. Понятно, из любви к Дэйву. У Коринфской невесты все было связано только с ним. Можно считать, она была счастлива…
– …пока не сошла с ума.
– А кто знал, что Лаваль окажется такой крысой? – Фрост мрачно усмехнулся.
– Кто знал, что Лаваль всерьез решит заменить меня? Его зелье мало чем отличалось от тяжелых наркотиков, тем не менее, он пичкал клиентов своим лавалисом. И приучил к нему Ингу. Она принимала эту дрянь за бликус. Меня в то время рядом не было. И Дэйв погиб. А Инга уже не умела отказываться.
– Откуда ты все это знаешь?
– Естественно, от Анри.
– Ты с ним встречался?
– В последние месяцы он зачастил в Куинсвилл.
– Зачем?
– Уговаривать.
– Чего он хотел?
– Моего участия в проекте. Он начал беспокоиться. Несколько клиентов пригрозили подать в суд, группа доктора Макклифа запуталась в результатах. Иначе и быть не могло, ведь они использовали в лавалисе только те компоненты, что влияют на нейроклеточную энергетику. А без тонкой настройки это опасно. Я прямо сказал Анри: на расстроенном рояле много не поиграешь. Вот тогда он и взялся за Ингу.
– Проверял на ней снадобье?
– Скорее всего.
– А сам? Он употреблял свои препараты?
– Думаю, да. Наверное, не часто, но употреблял. Ему тоже требовалось озарение.
– И ты?… Ты послал ему свой «подарок»?… Через Ингу?
– Да… – Фрост кивнул. – Но мой «подарок» должен был подействовать мягче… Лаваль что-то перепутал… Может, сигареты… Ведь он продавал свое дерьмо в фильтрах сигарет «Плизант», а я подбросил ему именно такую пачку… Он вполне мог перепутать… Отсюда и результат… Не зря этот столичный коп считает, что кашу, которую мы заварили с Дэйвом, расхлебывает Альбуди…
Они молча смотрели друг на друга.
Куртис, Дон Реви, Камилл, Фрост и пришедший с Фростом Килби-старший.
– Чем вы привлекли к себе столь пристальное внимание доктора Макклифа, Билл? – не выдержал первым Куртис.
– Он сам вышел на нас.
Фрост закурил. Отвечать ему не хотелось.
– Думаю, доктор Макклиф с самого начала следил за всеми затеями мистера Джинтано. Ведь он руководил нашей практикой и сразу оценил опытные образцы гениогена. Анри никогда не скрывал, что внимание столь опытного человека ему лестно, мы же были почти мальчишками, а доктор Макклиф знал детскую психологию. И имел нюх на перспективные штучки. Уверен, он сразу оценил перспективу.
– Но как вы оказались в одной упряжке?
– Озарение, Рон, – ответил Фрост без улыбки. – Один чудак вовремя растолковал Дэйву известную притчу Борхеса о гении-идиоте. Разговор шел при мне, я запомнил, хотя не придал значения. А вот Дэйва зацепило. Он стал давить на меня. Вы ведь знаете, Дэйв это умел. Перед ним никто не мог устоять. В конце концов он завел меня. Впрочем, и с биохимической точки зрения задача выглядела привлекательно: найти индивидуальный препарат, рассчитанный на совершенно конкретного одаренного человека. При этом указанный препарат должен был усиливать врожденные способности по меньшей мере на порядок.
– И ты?…
– Конечно, я согласился.
– И получил результаты?
– Превосходные.
– А проект «Оракул»? Кто сочинил эту переделку мира?
– Твой отец, Камилл. Твой отец. Не без помощи доктора Гренвилла. Помните рассуждения старика? Власть в цивилизованной стране должна принадлежать инженерам и ученым… Государством следует управлять как большой фирмой… Ну и все такое прочее… За Сиднеем Маури стояли большие деньги и скоро мы на себе почувствовали его руку. Нас собрали вместе – Дэйва, Анри, меня. Ни тебя, Дон, ни тебя, – кивнул Фрост Куртису, – в Бэрдокке в то время не было. Впрочем, вас бы, скорее всего, не пригласили на то совещание. Ведь речь шла о деньгах и о власти. О больших деньгах, и о сильной власти. Возможно, и вас пристегнули бы к проекту, но не сразу, не сразу… Да и Сидней Маури уже болел… Ладно… На том совещании Дэйв стопроцентно поддержал проект «Оракул». Он всегда мечтал о глобальных переворотах. Лабиринт, о котором он говорил всю жизнь, следует понимать вовсе не как фигуру речи. А тут сразу весь мир подавали на стол! И я выступил за, правда, с твердой оговоркой: ни одного препарата не пускать на поток без предварительных проверок. Я-то лучше всех понимал, как все это зыбко. Да, конечно, к тому времени я получил весьма по-настоящему обнадеживающие результаты, но доктор Макклиф засекретил информацию.
– От тебя? – удивился Куртис.
– И от меня.
– Но какой смысл?
– В клинике Джинтано доктор Макклиф создал специальную группу. Я настаивал на участии в ее работах, но доктор Макклиф предпочел Анри. Он у всех ходил в любимчиках. Тогда я вышел из проекта и занялся собственными исследованиями. Инга предоставила мне подвалы виллы, там я и разместил нужную аппаратуру. Но доктор Макклиф ни на минуту не упускал меня из виду. Я ведь выступал против серийного производства. Вот тогда и появилась полиция…
– Но неужели Дэйв?… – обречено спросил Килби-старший.
– Но неужели отец?…
– Не знаю… Не знаю… Но все-таки мне кажется, что они не причастны к разгрому лаборатории… Анри – особый разговор… Мой препарат, кстати, не являлся наркотиком в чистом виде, просто полиция Бэрдокка работала на доктора Макклифа… Странно, как это он не мог понять, что рано или поздно разработки Лаваля зайдут в тупик? Анри ведь не был готов к такой работе. А вот Дэйв…
Фрост хмуро улыбнулся Эрвину:
– Дэйв даже навестил меня в полицейском участке.
– Его убрали? Авария была подстроена?
– Думаю, да. Он был слишком заметен.
– А Инга? Она участвовала в экспериментах?
– С нее, собственно, и началось. Я хотел помочь ей. Упадок сил. Постоянные депрессии. После того химического концерта, помните, я вообще держал ее под постоянным наблюдением. К тому времени я знал все особенности её метаболизма. И первый вариант гениогена был создан исключительно для Инги. Она назвала его бликусом. Понятно, из любви к Дэйву. У Коринфской невесты все было связано только с ним. Можно считать, она была счастлива…
– …пока не сошла с ума.
– А кто знал, что Лаваль окажется такой крысой? – Фрост мрачно усмехнулся.
– Кто знал, что Лаваль всерьез решит заменить меня? Его зелье мало чем отличалось от тяжелых наркотиков, тем не менее, он пичкал клиентов своим лавалисом. И приучил к нему Ингу. Она принимала эту дрянь за бликус. Меня в то время рядом не было. И Дэйв погиб. А Инга уже не умела отказываться.
– Откуда ты все это знаешь?
– Естественно, от Анри.
– Ты с ним встречался?
– В последние месяцы он зачастил в Куинсвилл.
– Зачем?
– Уговаривать.
– Чего он хотел?
– Моего участия в проекте. Он начал беспокоиться. Несколько клиентов пригрозили подать в суд, группа доктора Макклифа запуталась в результатах. Иначе и быть не могло, ведь они использовали в лавалисе только те компоненты, что влияют на нейроклеточную энергетику. А без тонкой настройки это опасно. Я прямо сказал Анри: на расстроенном рояле много не поиграешь. Вот тогда он и взялся за Ингу.
– Проверял на ней снадобье?
– Скорее всего.
– А сам? Он употреблял свои препараты?
– Думаю, да. Наверное, не часто, но употреблял. Ему тоже требовалось озарение.
– И ты?… Ты послал ему свой «подарок»?… Через Ингу?
– Да… – Фрост кивнул. – Но мой «подарок» должен был подействовать мягче… Лаваль что-то перепутал… Может, сигареты… Ведь он продавал свое дерьмо в фильтрах сигарет «Плизант», а я подбросил ему именно такую пачку… Он вполне мог перепутать… Отсюда и результат… Не зря этот столичный коп считает, что кашу, которую мы заварили с Дэйвом, расхлебывает Альбуди…