Пратер Ричард
Кинжал из плоти
Ричард Пратер
Кинжал из плоти
Перевод с английского Сергея Трофимова
АННОТАЦИЯ
Чудесный супертриллер Ричарда Пратера, раскаленный, как алые угли, обжигающий эротизмом, действием и лихим сюжетом. Страстные женщины, холодный расчет, гипноз и в центре всего этого крутой детектив Марк Логан -- предтеча знаменитого Шела Скотта (главного героя последующих романов Пратера). Всего 6.4 авторских листа, но впечатлений -- вагон и маленькая тележка. А в тележке этой вы найдете удивительные подробности о техниках гипноза, способах его наведения и последствиях, которые, как оказывается, можно применять для осуществления дерзких и загадочных преступлений. Мы предлагаем вам девять из восемнадцати глав -- почти половину. За остальной частью просим обращаться к капитану линкора "www.tarranova.lib.ru" -- Андрею Новикову, который объяснит, наведет и поможет.
Перевод с английского Сергея Трофимова
Глава первая.
Она мучительно долго прижималась ко мне, что-то шептала, и ее мягкие губы касались моей шеи. Ни слова о любви, одни непристойности. Но у нее просто не могло быть быть слов о любви.
Последняя рябь эмоций дрожью пронеслась по ее плоти. Она расслабилась, отвернулась от меня и тихо лежала, разметав темные волосы по подушке. Ее длинное тело казалось таким же белым, как простыня. Без малейшего следа неловкости от своей наготы она откинулась на спину и посмотрела на меня темными глазами. Ей нечего было сказать. Мы вообще редко говорили о чем-то. Ее глаза закрылись, и через мгновение она заснула.
Неделю назад мы встретились в баре на одном из бульваров Лос-Анджелеса. После первых многозначительных взглядов и слов все обрело смысл -- такой же ясный и острый, как кинжал, извлеченный из ножен. Почти автоматически мы пошли ко мне. Так было в первый раз -- и тоже после обеда,-- так было сейчас и будет через неделю, а я по-прежнему ничего о ней не знал.
Ее звали Глэдис, возраст около тридцати, замужем. Вот почти и все -разве что с самого начала она показалась мне немного знакомой, как будто я встречал ее раньше. Она ни словом не обмолвилась о доме и семье. Иногда мне чудилось, что ей под силу говорить только об одном.
Наступал вечер, и солнечный свет косо проникал сквозь венецианские шторы соей спальной, забрызгав пушистыми полосами желтых теплых теней ее сочное тело. Я смотрел на обнаженную женщину почти без интереса и с легким отвращением, которое иногда испытываешь к предмету страсти, когда сама страсть уже утолена. Вероятно, к этому примешивалось что-то еще -- она не нравилась мне. Ее тело волновало и возбуждало меня, но на самом деле она мне не нравилась.
Глэдис лежала тихо и спокойно. Лишь равномерное дыхание покачивало эти буйные тяжелые линии зрелости. При каждом медленном вдохе теплая крупная грудь чуть вздрагивала, а нежная женственная округлость живота слегка вздымалась и опадала. Даже во сне она казалась жадной и хищной. Глэдис всегда напоминала мне растения, которые хватают жучков и мошек и пожирают их.
Я принял душ и почти оделся, когда она проснулась. Глэдис томно, по-кошачьи, потянулась.
-- Марк,-- прошептала она,-- я просто умираю от желания. И ничто другое не помогает.
-- Ты это уже говорила. Лучше одевайся.
Она тихо рассмеялась.
-- Зачем тратить время, милый? Иди сюда.
-- Уже поздно.
-- Нет, не поздно.
Я затянул узел на галстуке, затолкал его под воротник, затем пристегнул кобуру и пошевелил плечами в костюме.
-- Ну что случилось, Марк?
-- Я тебе все сказал. Уже поздно.
На моих часах перевалило за шесть.
-- Ты никогда не оставалась так долго.
-- Хорошо, пусть это будет впервые.
-- Нет, не будет.
Я подошел и сел на край постели.
-- Слушай, Глэдис, тебе прекрасно известно, в чем тут дело. Мне это не по душе. Мне это вообще не нравится.
Она подняла левую руку и медленно провела пальцем между своих грудей, а потом по белому холмику живота.
-- Значит, тебе это не нравится?-- спросила она, улыбаясь.
-- Мне неприятно красть тебя у кого-то, прятаться, не зная, кто ты и где живешь. Я тебе говорил, что чувствую... Я чувствую, что не имею на это права.
Она засмеялась.
-- Мы взрослые люди. Между нами нет любви, и мы знаем это. Но нам хорошо вместе, правда?
-- Я не уверен, Глэдис. Я не уверен, что вообще нравлюсь тебе.
Это ее не беспокоило. Она снова засмеялась, приподнялась на локте и посмотрела на меня.
-- Ты мне никогда не нравился.
Она окинула взглядом мое тело.
-- Я даже не могу понять, что нашла в тебе. Какие-то шесть футов дерьма. Темные вьющиеся волосы, коричневые глаза, довольно красивый нос, ямочка на квадратном подбородке, как у Кэри Гранта. Тебе бы следовало быть домоседом, и жаль, что это не так, Марк. Я даже не скажу, что ты интересный.
Она положила руку мне на колено, усмехнулась и произнесла сквозь зубы:
-- Просто не знаю, что я в тебе нашла.
Я тоже усмехнулся в ответ.
-- Мне-то, черт возьми, ясно, что ты во мне нашла. А теперь поднимайся, детка, и запихивай себя в штаны.
Она встала, но, подойдя, села мне на колени. Я замотал головой.
-- Давай серьезно, Глэдис. Тебе пора уходить.
-- Мне кажется, я останусь.
-- Тогда я спрошу тебя кое о чем. У тебя есть супруг и, откуда мне знать, может, около десятка детей. Неужели муж с тобой не спит? Неужели ты хотя бы иногда не чувствуешь себя мерзкой тварью?
-- Ради Бога, Марк. Ты не мог бы забыть на час этого старого козла? Для частного детектива и холостяка ты выдаешь какие-то странные детские замечания. Почему бы тебе не излить эту идиотскую мораль где-нибудь в другом месте? Но если тебе от этого станет легче, давай сходим в воскресенье в церковь.
Она замолчала, на ее губах заиграла милая улыбка, и руки обвили мою шею.
-- Нет, Марк, больше ничего не говори.
-- Ради Бога, Глэдис.
Я оттолкнул ее от себя. Она молчала несколько секунд, потом мягко спросила:
-- А завтра, Марк?
-- Не знаю. Наверное, нет. Даже частные детективы должны когда-то работать.
-- Завтра вечером,-- прошептала она.-- Я могла бы выбраться.
-- Ты хочешь сказать, выскользнуть тайком, как змея?
Она придвинулась ко мне, приподняла мою ладонь и провела ею по своей соблазнительной груди.
-- Завтра вечером, Марк?
Я колебался, чувствуя, как она прижимается ко мне.
-- У нас будут ночь и темнота, Марк,-- пообещала она.
И, наконец, отбросив сомнения в своей победе, она вырвала мое "да".
Когда Глэдис ушла, я принес из кухни бутылку светлого бакарди, налил добрую порцию в высокий бокал и добавил содовой. Мою совесть терзали мысли о наших встречах.
Да, Глэдис влекла меня зрелой, возбуждающей и какой-то темной красотой, но я чувствовал холодные тиски угрызений того, что она называла идиотской моралью. Вот если бы между нами было больше честности и меньше тайн. Меня раздражала эта однобокая скрытность. Глэдис знала обо мне почти все, что можно было знать. Она знала, что я Марк Логан, двадцатидевятилетний детектив, что я раньше был солдатом и однажды дослужился до сержанта, но потом меня трижды разжаловали в рядовые. Ей было известно, что я отдаю предпочтение свиным отбивным и южному жаркому из цыпленка, рому и содовой, красным губам и румбе. А я понятия не имел даже о ее фамилии, не говоря уже о том, чем она занималась и что ей нравилось -- конечно, кроме одной вещи. Да черт с ней, хотя в этом она знала толк.
Одним глотком я прикончил остатки в бокале и еще раз послал ее к черту. Завтра -- это другой день, и завтра у меня назначено свидание в конторе на Сприн-стрит. У старого приятеля Джея Вэзера появились какие-то проблемы.
Не поручусь за точность деталей, но, по-моему, все началось именно так.
Глава вторая.
Джей бросил взгляд на часы, словно в любую секунду могло произойти нечто очень важное. До полудня оставалась минута.
Он посмотрел на меня, мигая светло-синими глазами. Парень был чем-то напуган и заставлял меня нервничать. Я знал Джея много славных лет, но никогда не видел его таким, как сейчас. Его худощавое лицо вытянулось и потемнело от забот. Он не мог сидеть спокойно, его руки порхали на коленях, и кожаное кресло под ним ходило ходуном. Для мужчины его возраста он выглядел годиков на десять старше.
-- Джей,-- сказал я,-- ты дергаешься, словно готов взорваться. Что-нибудь съел на завтрак?
Он не сводил глаз с часов на руке.
-- Еще минута, Марк. Полминуты.
Его голос дрожал от напряжения.
Я решил промолчать. Джей позвонил мне полчаса назад и напомнил о встрече, назначенной вчера. Он пришел без десяти минут двенадцать и говорил обо всем кроме того, что действительно хотел обсудить со мной.
Джей отвел глаза от циферблата и осторожно взглянул на свое левое плечо.
-- Ах ты черт,-- ругнулся он тихо.-- Вот же напасть какая.
-- Да что с тобой?
-- Марк,-- спросил он.-- Ты видишь его, Марк?
Он меня так испугал, что я осмотрел почти всю комнату, но мне по-прежнему не было ясно, о чем он говорил.
-- Кого я должен видеть, Джей?
Он задержал дыхание, а потом выпустил из рта воздух резким оглушительным выхлопом, чем-то похожим на всхлип.
-- Ты не видишь его? Да ты вообще хоть что-нибудь видишь?
Я наблюдал людей в истерическом припадке и, как бы ни был сбит с толку, мог поклясться, что в моем кабинете сидит истерик. Конечно, этого я ему не сказал. Я видел Джея, его отражение на полированной поверхности стола. Видел свой небольшой кабинет, кожаные кресла, картотеку, диван -- вот, пожалуй, и все. Но я не заметил ничего такого, чего бы не было здесь минутой раньше.
-- Не спеши, Джей, расслабься. Что, по-твоему, я должен видеть?
-- Попугая.
-- Кого?
-- Попугая, Марк. Его действительно нет?
У него задрожало лицо. Он готов был сломаться.
-- Не ври мне, Марк.
-- Послушай, Джей,-- сказал я тихо.-- Мы дружим долгое время. Не дави на меня. Какой еще попугай?
-- Тот, что на моем плече. Большой зеленый попугай на моем плече.
Думаю, при других обстоятельствах это могло бы показаться забавным. Такие шутки потом обсуждают и, вспоминая, смеются. Но в данную минуту мне было не до смеха. Совсем не смешно смотреть на человека, с которым дружил многие годы, которого любил и уважал; смотреть, сознавая, что он идет вразнос.
Не более недели или двух назад я разговаривал с ним в магазине мужской одежды, которым он владел, и Джей был таким же нормальным, как я. Что-то с ним произошло. Я знал только одно -- он не шутит. Джей говорил серьезно.
У меня по спине побежали мурашки, и я осторожно спросил:
-- А я должен видеть этого попугая, Джей?
Он вздохнул, его узкие плечи поднялись и опустились.
-- Думаю, что нет. Наверное, нет, Марк. Просто я сошел с ума.
-- Не глупи,-- подбодрил его я.-- Расскажи мне все.
-- Хорошо.
Он прикурил сигарету. Его рука немного дрожала. Джей глубоко затянулся, опять взглянул на левое плечо и быстро отвел глаза. Потом он выпустил облако дыма и произнес:
-- Скорее всего ты решишь, что я спятил. Но, Марк, этот попугай здесь...
Он слегка кивнул головой влево и отвел взгляд.
-- Я вижу и чувствую, что он здесь. А ты... Ты не видишь?
Я медленно покачал головой.
-- Нет. Но не поддавайся этому, Джей. Я не понимаю...
-- И я не понимаю,-- оборвал он меня.-- Если я еще не спятил, то до этого недалеко. Каждый чертовый полдень -- точка в точку.
-- То есть не все время?
-- Только в полдень. На час. Без всяких отсрочек. Точка в точку -- в полдень...
Его голос сорвался, и он потянулся за сигаретой.
-- Как долго это продолжается?
-- После понедельника каждый день.
Сейчас была среда. Значит, Джей носится с этой штукой, чем бы она ни была, три дня.
-- Ты говорил кому-нибудь об этом?-- спросил я.
Он покачал головой.
-- Когда это случилось в первый раз, в понедельник, я работал в магазине. И вдруг -- бац -- эта чертова штука появилась. Я сразу пошел домой. А потом так же внезапно, ровно через час, попугай исчез.
Он тряхнул головой. Его лицо сморщилось и выглядело обескураженным.
-- Просто исчез, и все.
Я не знал, что ему сказать. Мы давно дружили, оставаясь не очень близкими, но достаточно хорошими друзьями. В последнее время мы долго не встречались, но он мне нравился, и я чувствовал, что нравлюсь ему.
Мы поговорили немного, и через несколько минут он успокоился. Джей рассказал, что галлюцинации начинаются внезапно -- никаких потрясений или предостережений. Он понятия не имел, почему они возникают.
Я встал, подошел к большому окну за своим столом и посмотрел на Сприн-стрит. Толпы людей спешили на ланч, машины медленно тащились вдаль. Яркий солнечный свет падал вниз и отражался от потока автомобилей. Казалось странным, что снаружи все идет, как обычно, а мы тут говорим о невидимом попугае. Это был плохой день для кошмаров. Воздух казался мягким и чистым, солнце слишком ярко светило в окно. Даже смог, который обычно клубился на улицах Лос_анджелеса, сегодня поднялся ввысь и превратился в тонкую пелену. Для нас подошел бы день скулящих ветров или густого тумана, наседавшего на здания.
Я повернулся. Джей смотрел на левое плечо.
-- Знаешь, я вижу его,-- тихо произнес он.-- Я вижу его очень ясно. И говорю тебе -- он здесь. Я его чувствую.
Он наклонил голову набок.
-- Даже не знаю, что может быть реальнее... Марк, ты считаешь, я сошел с ума?
-- Ты не сошел с ума, Джей. Выбрось это из головы.
Конечно, он мог и спятить, но глупо говорить такое приятелю. Я сел в свое вертящееся кресло.
Он полез в карман пальто, вытащил длинный конверт и положил его на стол. Я взглянул на штамп в верхнем левом углу: "Кохен и Фиск; юридическая консультация". Джей вынул из конверта какие-то бумаги и передал их мне.
-- Посмотри их,-- сказал он.-- Я за этим и приехал. Хотя была и другая причина. Хотелось встретиться с тобой, Марк, и не потому что ты частный детектив. Ты мой друг, и я верю тебе.
-- Разумеется, Джей. Все, что могу, сделаю,-- сказал я.
Он почти совсем успокоился. Немного нервничал, но уже не сравнить с тем, что было. Я взглянул на верхний лист. На мгновение мне показалось, что я читаю какую-то бессмыслицу. "Таким образом, я передаю, перемещаю и продаю все свои права, собственность и проценты на капитал по следующему списку имущества..."
Я поднял глаза.
-- Что за дьявольщина, Джей? Какая-то купчая. Для чего все это? В ней же нет никакого смысла.
-- Нет, есть. Это я продаю.
Конечно, это была купчая и инвентаризационные ведомости магазина Джея на Девятой улице. А он стоил немало.
-- Не понимаю,-- сказал я со вздохом.-- Почему?
Он тоже вздохнул. и его щеки надулись при выдохе.
-- У меня появились кое-какие неприятности. В принципе небольшая проблема, если бы я не вообразил себе вот этого.
Его губы, дрогнув, сложились в кривую усмешку.
-- Не знаю, что реально, а что нет, но... В любом случае каждый вечер к закрытию ко мне начали приходить двое парней. Они предложили мне продать магазин.
-- Но сам-то ты не хочешь продавать его, верно?
Он колебался.
-- Смешно сказать, но я чуть не согласился. Они хотят купить дело за двадцать пять тысяч.
-- Двадцать пять... Но почему, Джей? Магазин стоит в три-четыре раза дороже.
-- Почти четверть миллиона. Ты же знаешь, сколько у меня товара. И вот я... Я чуть не продал им все. Мне с трудом удалось устоять, когда они пришли. Я так растерялся, что запросто мог натворить глупостей. И, боюсь, придется продать магазин.
-- Боишься? Тогда что это за бумаги? Почему...
-- Я хочу продать дело тебе, Марк.
-- Мне? Что за дьявол, Джей? Я не хочу...
-- За доллар.
Я посмотрел на него. По-видимому, парень и правда сошел с ума.
-- Сделай это ради меня, Марк. Тебе не придется сидеть в магазине. Я всегда буду рядом. Все останется только на бумаге.
Он помолчал, а потом сказал:
-- Те два парня, которые ходят за мной... Они напугали меня. Боюсь, что они не успокоятся. У одного из них был пистолет.
Это уже ближе. К этому я привык. Значит, обычный рэкет. Я начинал понимать. Кое-что прояснилось.
-- Как-то все сразу навалилось, Марк,-- продолжал Джей.-- Со мной что-то не так. А тут еще они с магазином.
Он облизал губы.
-- Они мне грубили. А вчера даже немного потолкали меня. Велели быстрее принимать решение. И лучше, если сегодня вечером.
Я дал услышанному осесть.
-- Ты хочешь сказать, что тебя физически толкали? То есть тебя избили, Джей?
-- Да. Силы им не занимать. И росту тоже. Пообещали, если я не продам магазин, обо мне "позаботиться".
Я рассвирепел. В Джее едва бы набралось пять футов семь дюймов, ему уже пятьдесят восемь лет. Пожилой человек с небольшим животиком -- мягче воды, тише травы.
-- Тебе нужна помощь?
Он кивнул.
-- Я поэтому и пришел с документами. Если все обойдется, ты позже передашь мне магазин назад. А если не удастся -- позаботишься, чтобы Энн получила заведение и свою долю. Посмотри на меня. Неужели я в состоянии сам справиться с такой дикой ситуацией? Черт! Я едва могу продать пару штанов -вот какой я! Но что бы ни произошло, знай, я послал по почте на твое имя чек.
-- Кончай это, Джей. Тебе не обязательно покупать меня. И что ты хотел сказать этим "не удастся"?
-- Всякое может случиться.
-- Ничего не случится, потому что за дело берусь я. Пусть рэкетиры считают меня новым владельцем. Я немного поговорю с ними, все утрясется, а потом ты вернешь себе магазин назад. Правильно?
Он кивнул.
-- Если только это получится.
-- Будь в это уверен.
-- Хорошо, я уверен. Кроме того, мне действительно лучше сейчас продать магазин. Может быть, тогда я расслаблюсь. Короче, решено.
Чем дальше, тем больше разговор казался мне каким-то безумным, но я подыграл:
-- Что мне теперь надо делать? -- Парни, желающие купить магазин, явятся ко мне в пять вечера. Хочешь на них посмотреть? Все-таки ты теперь новый владелец...
-- Я приду. А что с бумагами? Мы их будем заполнять, чтобы все выглядело законно?
Он кивнул.
-- Все должно быть по закону. Вчера я задержался у юристов и узнал, что за семь дней до торгов можно поместить заметку о намечающейся продаже в одной из газет. Но неделю назад я даже не помышлял об этом и до прошлого вечера никогда бы на это не пошел. У меня сейчас нет ни одного кредитора -все выплачено сполна. Дату на купчей ставить не будем, просто подпишем, и все. Подпишем прямо здесь, в твоем кабинете.
Он улыбнулся.
-- Давай доллар, Марк. Ты купил дело на четверть лимона за один бакс.
Я тоже улыбнулся, и он, взглянув на меня, просто зашелся смехом. Несколько секунд мы смеялись друг над другом, потом он повернул голову, взглянул на попугая, которого я не видел, и, помолчав, тихо произнес:
-- Сукин сын.
С делом разобрались за пять минут. Мы ударили по рукам и сели поговорить. Джей спросил, стрелял ли я в кого-нибудь последнее время. Я рассказал ему парочку случаев, и он напряженно сглотнул.
***
Дома у Джея я был только несколько раз, обычно по пути в бар, где мы иногда выпивали. Его жена умерла при родах. Дочери Энн недавно исполнилось двадцать. Сколько бы я ни звонил Джею, ее никогда не было рядом, поэтому все, что я помнил о ней, вмещалось в образ костлявой девчонки десяти-одиннадцати лет, которая всегда раздражала меня и однажды сильно лягнула шутки ради по голени.
Два года назад Джей женился еще раз, и как-то мимоходом мне довелось увидеть его новую супругу. Это случилось около года назад, но едва в памяти всплыла та встреча, в горле у меня резко пересохло. Вспомнилось мало, но и этого хватило. Я почти боялся спросить, но все же выдавил из себя:
-- Как... Как жена, Джей?
-- Глэдис? А все так же. Кажется, ты видел ее однажды?
Его голос загудел на приятных тонах, но в моих ушах звук то усиливался, то глох, и я понятия не имел, о чем он говорит.
Глэдис. Прежде чем спросить его, я уже знал. Глэдис ведь с самого начала показалась мне очень знакомой. Вспомнился тот миг, когда год назад она открыла дверь дома Джея, и я впервые увидел ее. Тогда мне почему-то подумалось, что она одна из тех большеглазых брюнеток, которые зреют еще к восемнадцати, а потом становятся все лучше и слаще... Черт! Зачем только Джей появился у меня со своими бедами!
-- Ну так как, Марк?
-- Что? Ах да, прости, Джей? Я был... за миллионы миль отсюда.
Мне даже удалось улыбнуться ему.
-- Повтори еще раз.
-- Я говорю, теперь не соскучишься.
Он взглянул на циферблат.
-- Почти час.
Джей смотрел на часы, я смотрел на него, и кто бы знал, как гадко у меня было на душе. Связь с Глэдис и без того надоела мне, но теперь ситуация стала невыносимой. Глэдис перестала быть желанной женщиной, мужа которой я не знал. Она превратилась в жену Джея. И теперь я думал только об этом.
Джей поднял голову и вздохнул.
-- Исчез. Испарился,-- воскликнул он.-- Вот так-то, парень.
Он счастливо улыбался мне.
-- Я снова нормален на целые двадцать три часа. Ладно, Марк, как чувствует себя новый владелец магазина?
-- Никакой разницы, Джей.
-- А мне впервые за неделю хорошо. Словно целый ад свалился с плеч. Ты подойдешь к пяти?
-- Конечно. Я приду немного пораньше. Может быть. надо что-то сделать до этого?
-- Нет. Со мной все в порядке, если ты имел в виду только это. Спасибо. Не забудь, ты должен получить чек.
Я открыл было рот, но Джей оборвал меня:
-- Не надо спорить, Марк. Увидимся около пяти.
Он встал, кивнул и ушел, а я смотрел ему вслед и удивлялся этому человеку. Впрочем, я удивлялся и себе. Впервые я ощутил себя порядочным и здоровенным ублюдком.
С грохотом захлопнув дверь, так что эхо прокатилось по коридору, я вернулся к столу, нашел адрес Джея в телефонном справочнике и набрал номер. Мне ответил девичий голос, счастливый и веселый. Я сказал, что хочу поговорить с миссис Вэзер.
-- Подождите немного.
Я услышал щелчок, потом наступила тишина, а затем возник до боли знакомый голос.
-- Привет, Глэдис. Это Марк.
-- Ах, Марк! Какой ты милый. Ты уже ждешь?
-- Да, и могу подождать еще. Забудь о сегодняшнем вечере. Забудь теперь обо всех вечерах.
-- Что случилось?
Несколько секунд она молчала и только потом тихо произнесла:
-- Как ты узнал мой телефон, Марк? Приставил ко мне шпиона?
-- Нет. Просто случай помог, вот и все. И теперь я хочу сказать, что нам пора расстаться.
-- Но послушай, Логан...
Я оборвал ее:
-- Нет, это ты послушай, Глэдис. Я уже как-то говорил тебе об этом, а теперь все, конец! Я узнал твою фамилию. Я знаю твоего мужа. Он мой друг! Старого больше не вернуть. Я, конечно, извиняюсь. Жаль, что так получилось.
Ее голос стал высоким и резким.
-- Ах ты, вонючая ищейка! Целомудренный скромник, глупый...
А потом было еще и еще, и в конце концов я повесил трубку. Мне оставалось только сесть и закурить. Я думал о Глэдис, о дружбе и доверии Джея, затем выкинул эти мысли и сконцентрировался на задании. Придется действовать так, словно с Джеем ничего особенного не происходит, но сначала надо убедиться, а реальны ли те парни. Нормальный человек не станет продавать магазин из-за каприза. Нормальным людям не мерещатся несуществующие попугаи. Хотя кто их знает?
Я подошел к окну и посмотрел на Сприн-стрит. Справа, на выпирающем карнизе здания, потрепанный голубь косил на меня бусинкой глаза. Это был изъеденный вшами голубок, и мне показалось, что я сейчас похож на него. И я верил, что тот попугай чем-то напоминает Джея.
Поймав себя на том, что размышляю о сходстве Джея с попугаем, я вернулся к столу, позвонил в городское управление полиции и попросил к телефону Брюса Уилсона -- полицейского психиатра.
Глава третья.
Брюс подошел, и в трубке было слышно, как он говорит с кем-то непринужденным расслабленным голосом, который прекрасно соответствовал его характеру.
-- Это Марк,-- сообщил я ему.
-- Привет, Марк. Как твое подсознание?
-- Откуда, черт возьми, мне знать?
-- Вот правильный ответ, дружище. Чего ты хочешь?
-- Мне нужна кое-какая помощь. Ответь мне, что заставляет людей видеть вещи, которых нет?
-- А что за вещи?
-- Например, попугая. Почему человеку вдруг начинает чудиться, будто на плече у него сидит попугай?
-- Не знаю.
-- Нет, Брюс, подключайся. Что обычно вызывает сходный феномен?
Я почти видел, как он сжимает большим и указательным пальцами свой острый подбородок.
-- Трудно сказать, Марк. Ты, что, серьезно? Или какой-то теоретический случай?
-- Я серьезно. И даже знаю этого парня. Он мой друг.
-- А он не буйный?
-- О-хо-хо. Бывает, когда выпьет больше меня.
-- Трудно о чем-то говорить, не увидев человека. Может быть, расскажешь подробнее?
-- Все началось в понедельник, в полдень. И с тех пор повторяется каждый день, ровно в двенадцать. Через час все проходит. Сегодня он находился в моей конторе, когда это случилось. Говорит, что птица сидит на его плече. Он ее видит и чувствует. В остальном все нормально. Скажи, он псих?
Какое-то время Брюс молчал.
--По твоему описанию это похоже на постгипнотическое внушение.
-- Что?
-- Постгипнотическое внушение. Гипноз, понимаешь?
Я застонал. То малое, что мне довелось узнать о гипнозе, подкрепляло его объяснение.
-- Неужели это действует, Брюс? Я хочу понять, неужели это для него реально?
-- При определенных условиях. С каждым такое не срабатывает, но многие люди под воздействием гипноза могут получать позитивные визуальные галлюцинации.
-- Никуда не уезжай,-- прокричал я.-- Скоро буду у тебя.
Я повесил трубку, положил в конверт купчую, которая делала меня "владельцем магазина", и запер документы в среднем ящике стола. А потом я помчался, как ветер.
***
Брюс Уилсон был высоким костлявым человеком с густой копной каштановых волос. Над острыми скулами искрились темные проворные глаза. Он самодовольно откинулся в кресле за передвижным столиком, забросил левую ногу на подлокотник кресла и медленно, нараспев произнес произнес вместо приветствия:
Кинжал из плоти
Перевод с английского Сергея Трофимова
АННОТАЦИЯ
Чудесный супертриллер Ричарда Пратера, раскаленный, как алые угли, обжигающий эротизмом, действием и лихим сюжетом. Страстные женщины, холодный расчет, гипноз и в центре всего этого крутой детектив Марк Логан -- предтеча знаменитого Шела Скотта (главного героя последующих романов Пратера). Всего 6.4 авторских листа, но впечатлений -- вагон и маленькая тележка. А в тележке этой вы найдете удивительные подробности о техниках гипноза, способах его наведения и последствиях, которые, как оказывается, можно применять для осуществления дерзких и загадочных преступлений. Мы предлагаем вам девять из восемнадцати глав -- почти половину. За остальной частью просим обращаться к капитану линкора "www.tarranova.lib.ru" -- Андрею Новикову, который объяснит, наведет и поможет.
Перевод с английского Сергея Трофимова
Глава первая.
Она мучительно долго прижималась ко мне, что-то шептала, и ее мягкие губы касались моей шеи. Ни слова о любви, одни непристойности. Но у нее просто не могло быть быть слов о любви.
Последняя рябь эмоций дрожью пронеслась по ее плоти. Она расслабилась, отвернулась от меня и тихо лежала, разметав темные волосы по подушке. Ее длинное тело казалось таким же белым, как простыня. Без малейшего следа неловкости от своей наготы она откинулась на спину и посмотрела на меня темными глазами. Ей нечего было сказать. Мы вообще редко говорили о чем-то. Ее глаза закрылись, и через мгновение она заснула.
Неделю назад мы встретились в баре на одном из бульваров Лос-Анджелеса. После первых многозначительных взглядов и слов все обрело смысл -- такой же ясный и острый, как кинжал, извлеченный из ножен. Почти автоматически мы пошли ко мне. Так было в первый раз -- и тоже после обеда,-- так было сейчас и будет через неделю, а я по-прежнему ничего о ней не знал.
Ее звали Глэдис, возраст около тридцати, замужем. Вот почти и все -разве что с самого начала она показалась мне немного знакомой, как будто я встречал ее раньше. Она ни словом не обмолвилась о доме и семье. Иногда мне чудилось, что ей под силу говорить только об одном.
Наступал вечер, и солнечный свет косо проникал сквозь венецианские шторы соей спальной, забрызгав пушистыми полосами желтых теплых теней ее сочное тело. Я смотрел на обнаженную женщину почти без интереса и с легким отвращением, которое иногда испытываешь к предмету страсти, когда сама страсть уже утолена. Вероятно, к этому примешивалось что-то еще -- она не нравилась мне. Ее тело волновало и возбуждало меня, но на самом деле она мне не нравилась.
Глэдис лежала тихо и спокойно. Лишь равномерное дыхание покачивало эти буйные тяжелые линии зрелости. При каждом медленном вдохе теплая крупная грудь чуть вздрагивала, а нежная женственная округлость живота слегка вздымалась и опадала. Даже во сне она казалась жадной и хищной. Глэдис всегда напоминала мне растения, которые хватают жучков и мошек и пожирают их.
Я принял душ и почти оделся, когда она проснулась. Глэдис томно, по-кошачьи, потянулась.
-- Марк,-- прошептала она,-- я просто умираю от желания. И ничто другое не помогает.
-- Ты это уже говорила. Лучше одевайся.
Она тихо рассмеялась.
-- Зачем тратить время, милый? Иди сюда.
-- Уже поздно.
-- Нет, не поздно.
Я затянул узел на галстуке, затолкал его под воротник, затем пристегнул кобуру и пошевелил плечами в костюме.
-- Ну что случилось, Марк?
-- Я тебе все сказал. Уже поздно.
На моих часах перевалило за шесть.
-- Ты никогда не оставалась так долго.
-- Хорошо, пусть это будет впервые.
-- Нет, не будет.
Я подошел и сел на край постели.
-- Слушай, Глэдис, тебе прекрасно известно, в чем тут дело. Мне это не по душе. Мне это вообще не нравится.
Она подняла левую руку и медленно провела пальцем между своих грудей, а потом по белому холмику живота.
-- Значит, тебе это не нравится?-- спросила она, улыбаясь.
-- Мне неприятно красть тебя у кого-то, прятаться, не зная, кто ты и где живешь. Я тебе говорил, что чувствую... Я чувствую, что не имею на это права.
Она засмеялась.
-- Мы взрослые люди. Между нами нет любви, и мы знаем это. Но нам хорошо вместе, правда?
-- Я не уверен, Глэдис. Я не уверен, что вообще нравлюсь тебе.
Это ее не беспокоило. Она снова засмеялась, приподнялась на локте и посмотрела на меня.
-- Ты мне никогда не нравился.
Она окинула взглядом мое тело.
-- Я даже не могу понять, что нашла в тебе. Какие-то шесть футов дерьма. Темные вьющиеся волосы, коричневые глаза, довольно красивый нос, ямочка на квадратном подбородке, как у Кэри Гранта. Тебе бы следовало быть домоседом, и жаль, что это не так, Марк. Я даже не скажу, что ты интересный.
Она положила руку мне на колено, усмехнулась и произнесла сквозь зубы:
-- Просто не знаю, что я в тебе нашла.
Я тоже усмехнулся в ответ.
-- Мне-то, черт возьми, ясно, что ты во мне нашла. А теперь поднимайся, детка, и запихивай себя в штаны.
Она встала, но, подойдя, села мне на колени. Я замотал головой.
-- Давай серьезно, Глэдис. Тебе пора уходить.
-- Мне кажется, я останусь.
-- Тогда я спрошу тебя кое о чем. У тебя есть супруг и, откуда мне знать, может, около десятка детей. Неужели муж с тобой не спит? Неужели ты хотя бы иногда не чувствуешь себя мерзкой тварью?
-- Ради Бога, Марк. Ты не мог бы забыть на час этого старого козла? Для частного детектива и холостяка ты выдаешь какие-то странные детские замечания. Почему бы тебе не излить эту идиотскую мораль где-нибудь в другом месте? Но если тебе от этого станет легче, давай сходим в воскресенье в церковь.
Она замолчала, на ее губах заиграла милая улыбка, и руки обвили мою шею.
-- Нет, Марк, больше ничего не говори.
-- Ради Бога, Глэдис.
Я оттолкнул ее от себя. Она молчала несколько секунд, потом мягко спросила:
-- А завтра, Марк?
-- Не знаю. Наверное, нет. Даже частные детективы должны когда-то работать.
-- Завтра вечером,-- прошептала она.-- Я могла бы выбраться.
-- Ты хочешь сказать, выскользнуть тайком, как змея?
Она придвинулась ко мне, приподняла мою ладонь и провела ею по своей соблазнительной груди.
-- Завтра вечером, Марк?
Я колебался, чувствуя, как она прижимается ко мне.
-- У нас будут ночь и темнота, Марк,-- пообещала она.
И, наконец, отбросив сомнения в своей победе, она вырвала мое "да".
Когда Глэдис ушла, я принес из кухни бутылку светлого бакарди, налил добрую порцию в высокий бокал и добавил содовой. Мою совесть терзали мысли о наших встречах.
Да, Глэдис влекла меня зрелой, возбуждающей и какой-то темной красотой, но я чувствовал холодные тиски угрызений того, что она называла идиотской моралью. Вот если бы между нами было больше честности и меньше тайн. Меня раздражала эта однобокая скрытность. Глэдис знала обо мне почти все, что можно было знать. Она знала, что я Марк Логан, двадцатидевятилетний детектив, что я раньше был солдатом и однажды дослужился до сержанта, но потом меня трижды разжаловали в рядовые. Ей было известно, что я отдаю предпочтение свиным отбивным и южному жаркому из цыпленка, рому и содовой, красным губам и румбе. А я понятия не имел даже о ее фамилии, не говоря уже о том, чем она занималась и что ей нравилось -- конечно, кроме одной вещи. Да черт с ней, хотя в этом она знала толк.
Одним глотком я прикончил остатки в бокале и еще раз послал ее к черту. Завтра -- это другой день, и завтра у меня назначено свидание в конторе на Сприн-стрит. У старого приятеля Джея Вэзера появились какие-то проблемы.
Не поручусь за точность деталей, но, по-моему, все началось именно так.
Глава вторая.
Джей бросил взгляд на часы, словно в любую секунду могло произойти нечто очень важное. До полудня оставалась минута.
Он посмотрел на меня, мигая светло-синими глазами. Парень был чем-то напуган и заставлял меня нервничать. Я знал Джея много славных лет, но никогда не видел его таким, как сейчас. Его худощавое лицо вытянулось и потемнело от забот. Он не мог сидеть спокойно, его руки порхали на коленях, и кожаное кресло под ним ходило ходуном. Для мужчины его возраста он выглядел годиков на десять старше.
-- Джей,-- сказал я,-- ты дергаешься, словно готов взорваться. Что-нибудь съел на завтрак?
Он не сводил глаз с часов на руке.
-- Еще минута, Марк. Полминуты.
Его голос дрожал от напряжения.
Я решил промолчать. Джей позвонил мне полчаса назад и напомнил о встрече, назначенной вчера. Он пришел без десяти минут двенадцать и говорил обо всем кроме того, что действительно хотел обсудить со мной.
Джей отвел глаза от циферблата и осторожно взглянул на свое левое плечо.
-- Ах ты черт,-- ругнулся он тихо.-- Вот же напасть какая.
-- Да что с тобой?
-- Марк,-- спросил он.-- Ты видишь его, Марк?
Он меня так испугал, что я осмотрел почти всю комнату, но мне по-прежнему не было ясно, о чем он говорил.
-- Кого я должен видеть, Джей?
Он задержал дыхание, а потом выпустил из рта воздух резким оглушительным выхлопом, чем-то похожим на всхлип.
-- Ты не видишь его? Да ты вообще хоть что-нибудь видишь?
Я наблюдал людей в истерическом припадке и, как бы ни был сбит с толку, мог поклясться, что в моем кабинете сидит истерик. Конечно, этого я ему не сказал. Я видел Джея, его отражение на полированной поверхности стола. Видел свой небольшой кабинет, кожаные кресла, картотеку, диван -- вот, пожалуй, и все. Но я не заметил ничего такого, чего бы не было здесь минутой раньше.
-- Не спеши, Джей, расслабься. Что, по-твоему, я должен видеть?
-- Попугая.
-- Кого?
-- Попугая, Марк. Его действительно нет?
У него задрожало лицо. Он готов был сломаться.
-- Не ври мне, Марк.
-- Послушай, Джей,-- сказал я тихо.-- Мы дружим долгое время. Не дави на меня. Какой еще попугай?
-- Тот, что на моем плече. Большой зеленый попугай на моем плече.
Думаю, при других обстоятельствах это могло бы показаться забавным. Такие шутки потом обсуждают и, вспоминая, смеются. Но в данную минуту мне было не до смеха. Совсем не смешно смотреть на человека, с которым дружил многие годы, которого любил и уважал; смотреть, сознавая, что он идет вразнос.
Не более недели или двух назад я разговаривал с ним в магазине мужской одежды, которым он владел, и Джей был таким же нормальным, как я. Что-то с ним произошло. Я знал только одно -- он не шутит. Джей говорил серьезно.
У меня по спине побежали мурашки, и я осторожно спросил:
-- А я должен видеть этого попугая, Джей?
Он вздохнул, его узкие плечи поднялись и опустились.
-- Думаю, что нет. Наверное, нет, Марк. Просто я сошел с ума.
-- Не глупи,-- подбодрил его я.-- Расскажи мне все.
-- Хорошо.
Он прикурил сигарету. Его рука немного дрожала. Джей глубоко затянулся, опять взглянул на левое плечо и быстро отвел глаза. Потом он выпустил облако дыма и произнес:
-- Скорее всего ты решишь, что я спятил. Но, Марк, этот попугай здесь...
Он слегка кивнул головой влево и отвел взгляд.
-- Я вижу и чувствую, что он здесь. А ты... Ты не видишь?
Я медленно покачал головой.
-- Нет. Но не поддавайся этому, Джей. Я не понимаю...
-- И я не понимаю,-- оборвал он меня.-- Если я еще не спятил, то до этого недалеко. Каждый чертовый полдень -- точка в точку.
-- То есть не все время?
-- Только в полдень. На час. Без всяких отсрочек. Точка в точку -- в полдень...
Его голос сорвался, и он потянулся за сигаретой.
-- Как долго это продолжается?
-- После понедельника каждый день.
Сейчас была среда. Значит, Джей носится с этой штукой, чем бы она ни была, три дня.
-- Ты говорил кому-нибудь об этом?-- спросил я.
Он покачал головой.
-- Когда это случилось в первый раз, в понедельник, я работал в магазине. И вдруг -- бац -- эта чертова штука появилась. Я сразу пошел домой. А потом так же внезапно, ровно через час, попугай исчез.
Он тряхнул головой. Его лицо сморщилось и выглядело обескураженным.
-- Просто исчез, и все.
Я не знал, что ему сказать. Мы давно дружили, оставаясь не очень близкими, но достаточно хорошими друзьями. В последнее время мы долго не встречались, но он мне нравился, и я чувствовал, что нравлюсь ему.
Мы поговорили немного, и через несколько минут он успокоился. Джей рассказал, что галлюцинации начинаются внезапно -- никаких потрясений или предостережений. Он понятия не имел, почему они возникают.
Я встал, подошел к большому окну за своим столом и посмотрел на Сприн-стрит. Толпы людей спешили на ланч, машины медленно тащились вдаль. Яркий солнечный свет падал вниз и отражался от потока автомобилей. Казалось странным, что снаружи все идет, как обычно, а мы тут говорим о невидимом попугае. Это был плохой день для кошмаров. Воздух казался мягким и чистым, солнце слишком ярко светило в окно. Даже смог, который обычно клубился на улицах Лос_анджелеса, сегодня поднялся ввысь и превратился в тонкую пелену. Для нас подошел бы день скулящих ветров или густого тумана, наседавшего на здания.
Я повернулся. Джей смотрел на левое плечо.
-- Знаешь, я вижу его,-- тихо произнес он.-- Я вижу его очень ясно. И говорю тебе -- он здесь. Я его чувствую.
Он наклонил голову набок.
-- Даже не знаю, что может быть реальнее... Марк, ты считаешь, я сошел с ума?
-- Ты не сошел с ума, Джей. Выбрось это из головы.
Конечно, он мог и спятить, но глупо говорить такое приятелю. Я сел в свое вертящееся кресло.
Он полез в карман пальто, вытащил длинный конверт и положил его на стол. Я взглянул на штамп в верхнем левом углу: "Кохен и Фиск; юридическая консультация". Джей вынул из конверта какие-то бумаги и передал их мне.
-- Посмотри их,-- сказал он.-- Я за этим и приехал. Хотя была и другая причина. Хотелось встретиться с тобой, Марк, и не потому что ты частный детектив. Ты мой друг, и я верю тебе.
-- Разумеется, Джей. Все, что могу, сделаю,-- сказал я.
Он почти совсем успокоился. Немного нервничал, но уже не сравнить с тем, что было. Я взглянул на верхний лист. На мгновение мне показалось, что я читаю какую-то бессмыслицу. "Таким образом, я передаю, перемещаю и продаю все свои права, собственность и проценты на капитал по следующему списку имущества..."
Я поднял глаза.
-- Что за дьявольщина, Джей? Какая-то купчая. Для чего все это? В ней же нет никакого смысла.
-- Нет, есть. Это я продаю.
Конечно, это была купчая и инвентаризационные ведомости магазина Джея на Девятой улице. А он стоил немало.
-- Не понимаю,-- сказал я со вздохом.-- Почему?
Он тоже вздохнул. и его щеки надулись при выдохе.
-- У меня появились кое-какие неприятности. В принципе небольшая проблема, если бы я не вообразил себе вот этого.
Его губы, дрогнув, сложились в кривую усмешку.
-- Не знаю, что реально, а что нет, но... В любом случае каждый вечер к закрытию ко мне начали приходить двое парней. Они предложили мне продать магазин.
-- Но сам-то ты не хочешь продавать его, верно?
Он колебался.
-- Смешно сказать, но я чуть не согласился. Они хотят купить дело за двадцать пять тысяч.
-- Двадцать пять... Но почему, Джей? Магазин стоит в три-четыре раза дороже.
-- Почти четверть миллиона. Ты же знаешь, сколько у меня товара. И вот я... Я чуть не продал им все. Мне с трудом удалось устоять, когда они пришли. Я так растерялся, что запросто мог натворить глупостей. И, боюсь, придется продать магазин.
-- Боишься? Тогда что это за бумаги? Почему...
-- Я хочу продать дело тебе, Марк.
-- Мне? Что за дьявол, Джей? Я не хочу...
-- За доллар.
Я посмотрел на него. По-видимому, парень и правда сошел с ума.
-- Сделай это ради меня, Марк. Тебе не придется сидеть в магазине. Я всегда буду рядом. Все останется только на бумаге.
Он помолчал, а потом сказал:
-- Те два парня, которые ходят за мной... Они напугали меня. Боюсь, что они не успокоятся. У одного из них был пистолет.
Это уже ближе. К этому я привык. Значит, обычный рэкет. Я начинал понимать. Кое-что прояснилось.
-- Как-то все сразу навалилось, Марк,-- продолжал Джей.-- Со мной что-то не так. А тут еще они с магазином.
Он облизал губы.
-- Они мне грубили. А вчера даже немного потолкали меня. Велели быстрее принимать решение. И лучше, если сегодня вечером.
Я дал услышанному осесть.
-- Ты хочешь сказать, что тебя физически толкали? То есть тебя избили, Джей?
-- Да. Силы им не занимать. И росту тоже. Пообещали, если я не продам магазин, обо мне "позаботиться".
Я рассвирепел. В Джее едва бы набралось пять футов семь дюймов, ему уже пятьдесят восемь лет. Пожилой человек с небольшим животиком -- мягче воды, тише травы.
-- Тебе нужна помощь?
Он кивнул.
-- Я поэтому и пришел с документами. Если все обойдется, ты позже передашь мне магазин назад. А если не удастся -- позаботишься, чтобы Энн получила заведение и свою долю. Посмотри на меня. Неужели я в состоянии сам справиться с такой дикой ситуацией? Черт! Я едва могу продать пару штанов -вот какой я! Но что бы ни произошло, знай, я послал по почте на твое имя чек.
-- Кончай это, Джей. Тебе не обязательно покупать меня. И что ты хотел сказать этим "не удастся"?
-- Всякое может случиться.
-- Ничего не случится, потому что за дело берусь я. Пусть рэкетиры считают меня новым владельцем. Я немного поговорю с ними, все утрясется, а потом ты вернешь себе магазин назад. Правильно?
Он кивнул.
-- Если только это получится.
-- Будь в это уверен.
-- Хорошо, я уверен. Кроме того, мне действительно лучше сейчас продать магазин. Может быть, тогда я расслаблюсь. Короче, решено.
Чем дальше, тем больше разговор казался мне каким-то безумным, но я подыграл:
-- Что мне теперь надо делать? -- Парни, желающие купить магазин, явятся ко мне в пять вечера. Хочешь на них посмотреть? Все-таки ты теперь новый владелец...
-- Я приду. А что с бумагами? Мы их будем заполнять, чтобы все выглядело законно?
Он кивнул.
-- Все должно быть по закону. Вчера я задержался у юристов и узнал, что за семь дней до торгов можно поместить заметку о намечающейся продаже в одной из газет. Но неделю назад я даже не помышлял об этом и до прошлого вечера никогда бы на это не пошел. У меня сейчас нет ни одного кредитора -все выплачено сполна. Дату на купчей ставить не будем, просто подпишем, и все. Подпишем прямо здесь, в твоем кабинете.
Он улыбнулся.
-- Давай доллар, Марк. Ты купил дело на четверть лимона за один бакс.
Я тоже улыбнулся, и он, взглянув на меня, просто зашелся смехом. Несколько секунд мы смеялись друг над другом, потом он повернул голову, взглянул на попугая, которого я не видел, и, помолчав, тихо произнес:
-- Сукин сын.
С делом разобрались за пять минут. Мы ударили по рукам и сели поговорить. Джей спросил, стрелял ли я в кого-нибудь последнее время. Я рассказал ему парочку случаев, и он напряженно сглотнул.
***
Дома у Джея я был только несколько раз, обычно по пути в бар, где мы иногда выпивали. Его жена умерла при родах. Дочери Энн недавно исполнилось двадцать. Сколько бы я ни звонил Джею, ее никогда не было рядом, поэтому все, что я помнил о ней, вмещалось в образ костлявой девчонки десяти-одиннадцати лет, которая всегда раздражала меня и однажды сильно лягнула шутки ради по голени.
Два года назад Джей женился еще раз, и как-то мимоходом мне довелось увидеть его новую супругу. Это случилось около года назад, но едва в памяти всплыла та встреча, в горле у меня резко пересохло. Вспомнилось мало, но и этого хватило. Я почти боялся спросить, но все же выдавил из себя:
-- Как... Как жена, Джей?
-- Глэдис? А все так же. Кажется, ты видел ее однажды?
Его голос загудел на приятных тонах, но в моих ушах звук то усиливался, то глох, и я понятия не имел, о чем он говорит.
Глэдис. Прежде чем спросить его, я уже знал. Глэдис ведь с самого начала показалась мне очень знакомой. Вспомнился тот миг, когда год назад она открыла дверь дома Джея, и я впервые увидел ее. Тогда мне почему-то подумалось, что она одна из тех большеглазых брюнеток, которые зреют еще к восемнадцати, а потом становятся все лучше и слаще... Черт! Зачем только Джей появился у меня со своими бедами!
-- Ну так как, Марк?
-- Что? Ах да, прости, Джей? Я был... за миллионы миль отсюда.
Мне даже удалось улыбнуться ему.
-- Повтори еще раз.
-- Я говорю, теперь не соскучишься.
Он взглянул на циферблат.
-- Почти час.
Джей смотрел на часы, я смотрел на него, и кто бы знал, как гадко у меня было на душе. Связь с Глэдис и без того надоела мне, но теперь ситуация стала невыносимой. Глэдис перестала быть желанной женщиной, мужа которой я не знал. Она превратилась в жену Джея. И теперь я думал только об этом.
Джей поднял голову и вздохнул.
-- Исчез. Испарился,-- воскликнул он.-- Вот так-то, парень.
Он счастливо улыбался мне.
-- Я снова нормален на целые двадцать три часа. Ладно, Марк, как чувствует себя новый владелец магазина?
-- Никакой разницы, Джей.
-- А мне впервые за неделю хорошо. Словно целый ад свалился с плеч. Ты подойдешь к пяти?
-- Конечно. Я приду немного пораньше. Может быть. надо что-то сделать до этого?
-- Нет. Со мной все в порядке, если ты имел в виду только это. Спасибо. Не забудь, ты должен получить чек.
Я открыл было рот, но Джей оборвал меня:
-- Не надо спорить, Марк. Увидимся около пяти.
Он встал, кивнул и ушел, а я смотрел ему вслед и удивлялся этому человеку. Впрочем, я удивлялся и себе. Впервые я ощутил себя порядочным и здоровенным ублюдком.
С грохотом захлопнув дверь, так что эхо прокатилось по коридору, я вернулся к столу, нашел адрес Джея в телефонном справочнике и набрал номер. Мне ответил девичий голос, счастливый и веселый. Я сказал, что хочу поговорить с миссис Вэзер.
-- Подождите немного.
Я услышал щелчок, потом наступила тишина, а затем возник до боли знакомый голос.
-- Привет, Глэдис. Это Марк.
-- Ах, Марк! Какой ты милый. Ты уже ждешь?
-- Да, и могу подождать еще. Забудь о сегодняшнем вечере. Забудь теперь обо всех вечерах.
-- Что случилось?
Несколько секунд она молчала и только потом тихо произнесла:
-- Как ты узнал мой телефон, Марк? Приставил ко мне шпиона?
-- Нет. Просто случай помог, вот и все. И теперь я хочу сказать, что нам пора расстаться.
-- Но послушай, Логан...
Я оборвал ее:
-- Нет, это ты послушай, Глэдис. Я уже как-то говорил тебе об этом, а теперь все, конец! Я узнал твою фамилию. Я знаю твоего мужа. Он мой друг! Старого больше не вернуть. Я, конечно, извиняюсь. Жаль, что так получилось.
Ее голос стал высоким и резким.
-- Ах ты, вонючая ищейка! Целомудренный скромник, глупый...
А потом было еще и еще, и в конце концов я повесил трубку. Мне оставалось только сесть и закурить. Я думал о Глэдис, о дружбе и доверии Джея, затем выкинул эти мысли и сконцентрировался на задании. Придется действовать так, словно с Джеем ничего особенного не происходит, но сначала надо убедиться, а реальны ли те парни. Нормальный человек не станет продавать магазин из-за каприза. Нормальным людям не мерещатся несуществующие попугаи. Хотя кто их знает?
Я подошел к окну и посмотрел на Сприн-стрит. Справа, на выпирающем карнизе здания, потрепанный голубь косил на меня бусинкой глаза. Это был изъеденный вшами голубок, и мне показалось, что я сейчас похож на него. И я верил, что тот попугай чем-то напоминает Джея.
Поймав себя на том, что размышляю о сходстве Джея с попугаем, я вернулся к столу, позвонил в городское управление полиции и попросил к телефону Брюса Уилсона -- полицейского психиатра.
Глава третья.
Брюс подошел, и в трубке было слышно, как он говорит с кем-то непринужденным расслабленным голосом, который прекрасно соответствовал его характеру.
-- Это Марк,-- сообщил я ему.
-- Привет, Марк. Как твое подсознание?
-- Откуда, черт возьми, мне знать?
-- Вот правильный ответ, дружище. Чего ты хочешь?
-- Мне нужна кое-какая помощь. Ответь мне, что заставляет людей видеть вещи, которых нет?
-- А что за вещи?
-- Например, попугая. Почему человеку вдруг начинает чудиться, будто на плече у него сидит попугай?
-- Не знаю.
-- Нет, Брюс, подключайся. Что обычно вызывает сходный феномен?
Я почти видел, как он сжимает большим и указательным пальцами свой острый подбородок.
-- Трудно сказать, Марк. Ты, что, серьезно? Или какой-то теоретический случай?
-- Я серьезно. И даже знаю этого парня. Он мой друг.
-- А он не буйный?
-- О-хо-хо. Бывает, когда выпьет больше меня.
-- Трудно о чем-то говорить, не увидев человека. Может быть, расскажешь подробнее?
-- Все началось в понедельник, в полдень. И с тех пор повторяется каждый день, ровно в двенадцать. Через час все проходит. Сегодня он находился в моей конторе, когда это случилось. Говорит, что птица сидит на его плече. Он ее видит и чувствует. В остальном все нормально. Скажи, он псих?
Какое-то время Брюс молчал.
--По твоему описанию это похоже на постгипнотическое внушение.
-- Что?
-- Постгипнотическое внушение. Гипноз, понимаешь?
Я застонал. То малое, что мне довелось узнать о гипнозе, подкрепляло его объяснение.
-- Неужели это действует, Брюс? Я хочу понять, неужели это для него реально?
-- При определенных условиях. С каждым такое не срабатывает, но многие люди под воздействием гипноза могут получать позитивные визуальные галлюцинации.
-- Никуда не уезжай,-- прокричал я.-- Скоро буду у тебя.
Я повесил трубку, положил в конверт купчую, которая делала меня "владельцем магазина", и запер документы в среднем ящике стола. А потом я помчался, как ветер.
***
Брюс Уилсон был высоким костлявым человеком с густой копной каштановых волос. Над острыми скулами искрились темные проворные глаза. Он самодовольно откинулся в кресле за передвижным столиком, забросил левую ногу на подлокотник кресла и медленно, нараспев произнес произнес вместо приветствия: