Страница:
Дни идут, а заказчиков нет. Месяц к концу подходит, жалованье мастерицам платить надо, а денег нет. Мать начала в отчаянье впадать.
Вдруг приходит тот странник. Мать со слезами рассказывает ему свое горе.
– Не горюй, Ульянушка, – говорит странник, – я тебе дам великую помощницу – от заказов отбою не будет. Пошли со мною для помощи кого-нибудь.
Мама послала нашу няню, и она со странником принесли большой образ Владимирской Божией Матери из кельи странника. Странник мало бывал в своей келье, а больше все ходил по святым местам.
Он велел поместить этот образ в мастерской, и чтобы пред ним горела неугасимая лампада.
Странник (он был батюшкой) читал молитвы пред образом, и мы все молились. Потом он благословил всех, велел не отчаиваться и ушел.
И вдруг начались звонки от заказчиков. Звонок за звонком – до обеда 12 заказов приняли. А на другой день временно прекратили принимать заказы, их набралось за один день на целый месяц. Потом пришлось расширить мастерскую.
Так, с помощью Божией и Царицы Небесной наша семья не имела нужды, и мастерицы имели работу и пропитание.
«Встань и подними»
Спасение на море
Помощь от Тихвинской иконы Божией Матери
Помощь от Богоматери
Исцеление от иконы «Скоропослушница» и от великомученика Пантелеймона
Знамение афганской войны
Царица Небесная сказала: «Хочу пострадать»
Я разношу письма
Родная мать хочет убить свое дитя
Спасение на краю пропасти
Вдруг приходит тот странник. Мать со слезами рассказывает ему свое горе.
– Не горюй, Ульянушка, – говорит странник, – я тебе дам великую помощницу – от заказов отбою не будет. Пошли со мною для помощи кого-нибудь.
Мама послала нашу няню, и она со странником принесли большой образ Владимирской Божией Матери из кельи странника. Странник мало бывал в своей келье, а больше все ходил по святым местам.
Он велел поместить этот образ в мастерской, и чтобы пред ним горела неугасимая лампада.
Странник (он был батюшкой) читал молитвы пред образом, и мы все молились. Потом он благословил всех, велел не отчаиваться и ушел.
И вдруг начались звонки от заказчиков. Звонок за звонком – до обеда 12 заказов приняли. А на другой день временно прекратили принимать заказы, их набралось за один день на целый месяц. Потом пришлось расширить мастерскую.
Так, с помощью Божией и Царицы Небесной наша семья не имела нужды, и мастерицы имели работу и пропитание.
«Встань и подними»
(Рассказ записан в начале в 1970-х годов)
У моей прабабушки отнялись ноги и она более десяти лет лежала недвижимо в постели, в своей усадьбе в Ярославской губернии.
В изголовье у нее висела икона Владимирской Божией Матери, которой она молилась, страдая в болезни.
Однажды она слышит стук, – как будто что-то упало, – и слышит голос: «Встань и подними». Она осмотрелась – никого нет. Наверно послышалось, подумала она.
И вот, во второй раз слышит голос: «Встань и подними».
На нее напал страх и – удивление: «Как я встану, когда столько лет лежу неподвижно?».
И в третий раз слышит голос, твердый, как приказание: «Тебе говорю, встань и подними».
Она почувствовала в себе силу, спустила ноги и пошла в тот угол, откуда слышала голос.
И что же видит? Икона – без оклада, написана очень хорошо, лик как живой – лежала на полу, расколотая на две части.
Она в страхе наклонилась, подняла икону и стала ее соединять. И икона срослась. Но так как она соединила неточно части изображения, то на иконе у Матери Божией, на лике, одна сторона повыше, другая пониже – в свидетельство истинности свершившегося чуда.
С тех пор моя прабабушка поправилась.
Икону перенесли в храм и от нее стали совершаться чудеса. [254]
В изголовье у нее висела икона Владимирской Божией Матери, которой она молилась, страдая в болезни.
Однажды она слышит стук, – как будто что-то упало, – и слышит голос: «Встань и подними». Она осмотрелась – никого нет. Наверно послышалось, подумала она.
И вот, во второй раз слышит голос: «Встань и подними».
На нее напал страх и – удивление: «Как я встану, когда столько лет лежу неподвижно?».
И в третий раз слышит голос, твердый, как приказание: «Тебе говорю, встань и подними».
Она почувствовала в себе силу, спустила ноги и пошла в тот угол, откуда слышала голос.
И что же видит? Икона – без оклада, написана очень хорошо, лик как живой – лежала на полу, расколотая на две части.
Она в страхе наклонилась, подняла икону и стала ее соединять. И икона срослась. Но так как она соединила неточно части изображения, то на иконе у Матери Божией, на лике, одна сторона повыше, другая пониже – в свидетельство истинности свершившегося чуда.
С тех пор моя прабабушка поправилась.
Икону перенесли в храм и от нее стали совершаться чудеса. [254]
Спасение на море
(Рассказ монаха, отца Агапита)
Решил я провести свой отпуск на Кавказе, на Черноморском побережье, в это время там отдыхала семья моего дяди. День был жаркий, легкий ветерок дул с моря. Дядя посоветовал нанять лодку и поплавать в море. Я пошел, нанял большую парусную лодку с веслами, и мы поплыли. Ветер стал попутным, несильно надувал парус, и мы медленно уходили все дальше и дальше от берега. Вдалеке еле виднелись дома, и только горы возвышались на горизонте.
Хозяин лодки начал проявлять беспокойство и на ломаном русском языке говорил: «Скорее к берегу, смотрите» – и показывал на небольшое темное облачко, двигающееся к берегу. Ветер сразу переменился и с большой силой дул к берегу. «Скорее, буря, скорее, Аллах, Аллах!» Вначале не понимали мы, в чем таится опасность, но волны становились все больше и больше. Хозяин лодки все время менял положение паруса, предложил взяться за весла и что есть силы грести к берегу. Лодку на волнах бросало, но пошла она быстрей. Хозяин повторял: «Аллах! Аллах!»
На лодке были: моя двоюродная сестра Анастасия, ее жених Андрей Сергеев, Соня, подруга Насти, ее брат Юра шестнадцати лет, я и абхазец Ахмет. Внезапно ветер стал порывистым, море бурлило, лодку бросало и заливало водой, парус сорвало. Где был берег? Близко, далеко? Весла вырвало из рук, и неуправляемая лодка захлестывалась водой. Я стал громко молиться, одновременно сбрасывая одежду и сапоги, то же делали Андрей и Юра, девушки прижались друг к другу. Слышу, громко молится Анастасия, абхазец призывает Аллаха. Господи! Как взывал я тогда о помощи, просил, умолял Пресвятую Богородицу спасти нас! Взглянув на небо, я увидел на нем огромный образ Божией Матери и мою маму, стоящую на коленях и молящуюся. «Анастасия! – крикнул я двоюродной сестре, – ты видишь?» – и перекрестился несколько раз. «Вижу», – ответила Настя, и я понял, что Пресвятая Богородица спасет нас. Огромная волна ударила в борт лодки, и мы оказались в морской воде. Я схватил Анастасию и Соню, пытался держаться на воде, поднял голову, и вновь в небе ослепительно горел образ Богоматери, и моя мама молилась перед ним, и вдруг волны подхватили нас и выбросили на берег. Поднявшись и оттащив женщин от бушующих волн, вновь увидел образ Богородицы…
Подробно рассказал отцу и маме, что было с нами, о видении иконы Божией Матери и молитве ее перед иконой, и мама сказала: «Павел! В этот день мучила меня тревога о тебе, в два часа дня подошла к иконе Владимирской Божией Матери, упала на колени и стала молиться о тебе, молюсь, слезами заливаюсь. Почему страдало и ныло сердце о тебе, тогда не знала, но молилась и молилась. Ты говоришь, что именно в два часа погибали. Заступница Богородица явила тебе великое чудо, спасение от погибели не только тебе, но и Анастасии». [255]
Хозяин лодки начал проявлять беспокойство и на ломаном русском языке говорил: «Скорее к берегу, смотрите» – и показывал на небольшое темное облачко, двигающееся к берегу. Ветер сразу переменился и с большой силой дул к берегу. «Скорее, буря, скорее, Аллах, Аллах!» Вначале не понимали мы, в чем таится опасность, но волны становились все больше и больше. Хозяин лодки все время менял положение паруса, предложил взяться за весла и что есть силы грести к берегу. Лодку на волнах бросало, но пошла она быстрей. Хозяин повторял: «Аллах! Аллах!»
На лодке были: моя двоюродная сестра Анастасия, ее жених Андрей Сергеев, Соня, подруга Насти, ее брат Юра шестнадцати лет, я и абхазец Ахмет. Внезапно ветер стал порывистым, море бурлило, лодку бросало и заливало водой, парус сорвало. Где был берег? Близко, далеко? Весла вырвало из рук, и неуправляемая лодка захлестывалась водой. Я стал громко молиться, одновременно сбрасывая одежду и сапоги, то же делали Андрей и Юра, девушки прижались друг к другу. Слышу, громко молится Анастасия, абхазец призывает Аллаха. Господи! Как взывал я тогда о помощи, просил, умолял Пресвятую Богородицу спасти нас! Взглянув на небо, я увидел на нем огромный образ Божией Матери и мою маму, стоящую на коленях и молящуюся. «Анастасия! – крикнул я двоюродной сестре, – ты видишь?» – и перекрестился несколько раз. «Вижу», – ответила Настя, и я понял, что Пресвятая Богородица спасет нас. Огромная волна ударила в борт лодки, и мы оказались в морской воде. Я схватил Анастасию и Соню, пытался держаться на воде, поднял голову, и вновь в небе ослепительно горел образ Богоматери, и моя мама молилась перед ним, и вдруг волны подхватили нас и выбросили на берег. Поднявшись и оттащив женщин от бушующих волн, вновь увидел образ Богородицы…
Подробно рассказал отцу и маме, что было с нами, о видении иконы Божией Матери и молитве ее перед иконой, и мама сказала: «Павел! В этот день мучила меня тревога о тебе, в два часа дня подошла к иконе Владимирской Божией Матери, упала на колени и стала молиться о тебе, молюсь, слезами заливаюсь. Почему страдало и ныло сердце о тебе, тогда не знала, но молилась и молилась. Ты говоришь, что именно в два часа погибали. Заступница Богородица явила тебе великое чудо, спасение от погибели не только тебе, но и Анастасии». [255]
Помощь от Тихвинской иконы Божией Матери
В молодости я был неверующим, атеистом, а родители – верующие. Незадолго перед смертью своего отца я видел сон: будто я стою на коленях перед иконой Божией Матери и молюсь.
Вызванный телеграммой к умирающему отцу, я не застал его в живых. Мать моя сообщила мне, что в последние дни отец жалел, что его сын Константин живет без Бога. Но за несколько часов до смерти он радостно сказал: «Ну, теперь я умираю спокойно – я видел во сне, что я и Костя вместе перед иконой Божией Матери молились на коленях, – это значит, он придет к вере в Бога».
Услышав это, я рассказал матери свой, очень похожий, сон! И вот, с того времени, с помощью Царицы Небесной я покончил с атеизмом. Но это еще не все.
Через несколько месяцев мне пришлось быть в «Параклите», в мужском монастыре в семи километрах от Троице-Сергиевой лавры. Когда я вошел в храм, то с правой стороны, у колонны, увидел икону Божией Матери. Ту самую, которую видел во сне! Это был образ Тихвинской Пресвятой Богородицы.
Тут же я опустился перед Нею со слезами на колени. [256]
Вызванный телеграммой к умирающему отцу, я не застал его в живых. Мать моя сообщила мне, что в последние дни отец жалел, что его сын Константин живет без Бога. Но за несколько часов до смерти он радостно сказал: «Ну, теперь я умираю спокойно – я видел во сне, что я и Костя вместе перед иконой Божией Матери молились на коленях, – это значит, он придет к вере в Бога».
Услышав это, я рассказал матери свой, очень похожий, сон! И вот, с того времени, с помощью Царицы Небесной я покончил с атеизмом. Но это еще не все.
Через несколько месяцев мне пришлось быть в «Параклите», в мужском монастыре в семи километрах от Троице-Сергиевой лавры. Когда я вошел в храм, то с правой стороны, у колонны, увидел икону Божией Матери. Ту самую, которую видел во сне! Это был образ Тихвинской Пресвятой Богородицы.
Тут же я опустился перед Нею со слезами на колени. [256]
Помощь от Богоматери
Голодная зима. Две сестры, обменяв что-то на картошку, погрузили ее на санки и повезли. Путь был далекий. Они, измученные и голодные, выбивались из сил. Взмолились: «Пресвятая Богородица, помоги нам!»
Стоят на дороге без сил. Видят: подходит к ним благообразная женщина и говорит:
– Устали вы очень, дайте я помогу вам довезти картошку.
И взялась она вместе с ними везти. И стало им так легко с ней. И изумились они, глядя на нее, а спросить ее, кто она, боялись. И только подвезли картофель к дому – стала она невидима.
Тут поняли они, что это Сама Скоропослушница была, Пресвятая Богородица. [257]
Стоят на дороге без сил. Видят: подходит к ним благообразная женщина и говорит:
– Устали вы очень, дайте я помогу вам довезти картошку.
И взялась она вместе с ними везти. И стало им так легко с ней. И изумились они, глядя на нее, а спросить ее, кто она, боялись. И только подвезли картофель к дому – стала она невидима.
Тут поняли они, что это Сама Скоропослушница была, Пресвятая Богородица. [257]
Исцеление от иконы «Скоропослушница» и от великомученика Пантелеймона
У меня заболела рука. Лечение не помогало. Сверху на синей жиле образовалась болячка, которая все увеличивалась. Пойду к врачу, там перевяжут, а на другой день, как снимут бинт, болячка все больше и глубже. Наконец, врач сказал, что спасения нет, болезнь проест кожу и будет заражение крови. А лечить отказался (дело было в 1920-х годах).
Я пошла на Никольскую в часовню великомученика Пантелеймона, плакала и молилась. Батюшка пожалел меня, ласково поднял и говорил великие слова веры и успокоения. Взял маслица из лампады от иконы Матери Божией «Скоропослушницы», дал мне вкусить с ложечки и капнул под бинт на больное место. Дал пузырек с этим маслом и, успокоенную, отправил домой.
Наутро я сняла бинт и – о чудо! – вместо гниющей страшной болячки, которая осталась на тряпочке, была розовая новая кожица.
В слезах благодарности и умиления я упала пред иконами на колени.
Прихожу в больницу к тому же врачу (а лечащим врачом в то время был мой двоюродный брат, неверующий человек).
– Ты жива? – встретил он меня язвительно.
– Посмотрите мою руку, – говорю ему весело. Он развязывает.
– Не понимаю! Чем ты лечила? – восклицает он удивленно. – Что прикладывала?
– Маслице от иконы Божией Матери и великомученика Пантелеймона – вот и все мое лечение.
– Да, – промолвил он удивленно, – это действительно чудо. [258]
Я пошла на Никольскую в часовню великомученика Пантелеймона, плакала и молилась. Батюшка пожалел меня, ласково поднял и говорил великие слова веры и успокоения. Взял маслица из лампады от иконы Матери Божией «Скоропослушницы», дал мне вкусить с ложечки и капнул под бинт на больное место. Дал пузырек с этим маслом и, успокоенную, отправил домой.
Наутро я сняла бинт и – о чудо! – вместо гниющей страшной болячки, которая осталась на тряпочке, была розовая новая кожица.
В слезах благодарности и умиления я упала пред иконами на колени.
Прихожу в больницу к тому же врачу (а лечащим врачом в то время был мой двоюродный брат, неверующий человек).
– Ты жива? – встретил он меня язвительно.
– Посмотрите мою руку, – говорю ему весело. Он развязывает.
– Не понимаю! Чем ты лечила? – восклицает он удивленно. – Что прикладывала?
– Маслице от иконы Божией Матери и великомученика Пантелеймона – вот и все мое лечение.
– Да, – промолвил он удивленно, – это действительно чудо. [258]
Знамение афганской войны
Московский список иконы «Взыскание погибших» прославился в середине восемнадцатого века. Икона была родовой святыней старинной дворянской фамилии. Последний владелец ее неожиданно и страшно разорился. В то же время скончалась его жена, оставив трех дочерей. Помощи ждать было неоткуда. Мысль о самоубийстве завладела несчастным. Но, вопреки помраченному рассудку, он последним усилием воли воззвал пред иконой и – получил ответ… Жизнь неожиданно стала налаживаться: восстановился достаток, бесприданницы дочери вышли счастливо замуж. В благодарность владелец передал икону в храм Рождества Христова в Палашах, что на Тверской. В 1812 году храм был разорен французами; икона, расколотая на три части, оказалась среди мусора. После обретения, во время которого произошло множество чудес, икона была восстановлена, но до сих пор на ней остаются следы трещин.
…В двадцатом веке икона находилась в Рождественском храме, до самого его уничтожения в 1935 году. Она стояла в освященном в ее честь приделе, сень и риза ее были богато украшены. Пред ней горело 37 лампад – дар благодарных почитателей, получивших милость. Ежедневно в приделе совершалась Божественная литургия.
После разорения храма настоятель его просил митрополита Сергия определить новое место иконе. Было получено благословение перенести ее в храм Пимена Великого. Настоятель пришел с платом, хотел ее забрать, но не смог. На следующий день, отслужив обедню и молебен в честь иконы, настоятель Пименовского храма приехал уже с певчими и подводой. Отслужив еще один молебен, икону поместили на подводу, но лошадь не тронулась с места.
Пришлось опять идти к митрополиту Сергию. Он указал теперь храм Воскресения Христова на Малой Бронной. Священник, пришедший оттуда с платом, легко забрал образ. Он находился там до уничтожения церкви, затем икону перенесли в Вознесенский храм («Малое Вознесение»), а когда и его закрыли – в церковь Воскресения словущего. В день праздника в честь иконы (5/18 февраля) в этот небольшой храм стало стекаться столько народу, что власти хотели забрать икону, но так и не смогли.
Получивший исцеление перед иконой, по обычаю, приносил ей свой нательный крестик. Крестики использовались для поновления ризы или подвешивались на цепочке перед образом. Во времена поругания и грабежа почти со всех икон храма Воскресения словущего были содраны ризы – нет их и теперь. Но серебряная с золотом тончайшей работы риза на иконе «Взыскание погибших» сохранилась. Когда власть имущие разбойники добрались до нее, отец настоятель сказал: «Во сколько вы цените ризу? Мы постараемся возместить стоимость». И понесли прихожане, у кого еще оставалось что нести, серебряные вещи. Их стоимость оказалась значительно больше стоимости выкупа, и ризу удалось спасти.
Благодатная сила иконы проявлялась в чудесах: в исцелении от болезней и избавлении от опасностей, в исполнении мысленных просьб, в избавлении от многолетних грешных привычек.
«Получив в эвакуации тяжелый астматический бронхит, – свидетельствует прихожанка храма Людмила Константиновна Новицкая, – я мучилась от приступов кашля и удушья. Болезнь, усугубленная дистрофией, стала хронической. Но неожиданно для меня самой помогла мне Матерь Божия. Во время воскресной службы, когда я хотела стать подальше, чтобы другим не мешать кашлем, какая-то сила подтолкнула меня вперед, к образу. Вдруг, на молебне, меня схватил кашель. Бежать не могу, я в гуще толпы. Опустившись на колени пред иконой, задыхаясь, взмолилась: “Подай мне по вере моей”. И вот кашель стал затихать, и припадок прекратился, впервые за пять лет, без применения каких-либо средств. Я просила лишь прекратить приступ, чтобы не задохнуться, но мне было даровано полное исцеление».
Больше всего свидетельств о чудесных исцелениях и помощи относится ко временам недавних гонений. Жена репрессированного священника, оставшись без работы, без всяких средств, умирала с голоду. Уже на грани самоубийства она взмолилась перед иконой: «Матерь Божия, изнемогаю, помоги, отведи от греха!». Вечером, уже дома, она нашла в сумке сверток с золотыми червонцами царской чеканки…
В год объявления афганской войны было от иконы страшное знамение. Ночью она загорелась. Причины пожара установить не удалось. Так Богородица предупреждала о грядущих испытаниях. Один из священнослужителей сказал тогда: «Это знамение не только для нашего храма (Воскресения словущего), но и для всего мира».
Огонь лишь закоптил лик, икона не сгорела, но ее пришлось реставрировать. Сильно закопчена была и запрестольная икона «Державная» Божией Матери. Ее хотели заменить на другую, но она стала сама собой постепенно светлеть, светлеть и засияла, как прежде. Быть может, это знак надежды. [259]
…В двадцатом веке икона находилась в Рождественском храме, до самого его уничтожения в 1935 году. Она стояла в освященном в ее честь приделе, сень и риза ее были богато украшены. Пред ней горело 37 лампад – дар благодарных почитателей, получивших милость. Ежедневно в приделе совершалась Божественная литургия.
После разорения храма настоятель его просил митрополита Сергия определить новое место иконе. Было получено благословение перенести ее в храм Пимена Великого. Настоятель пришел с платом, хотел ее забрать, но не смог. На следующий день, отслужив обедню и молебен в честь иконы, настоятель Пименовского храма приехал уже с певчими и подводой. Отслужив еще один молебен, икону поместили на подводу, но лошадь не тронулась с места.
Пришлось опять идти к митрополиту Сергию. Он указал теперь храм Воскресения Христова на Малой Бронной. Священник, пришедший оттуда с платом, легко забрал образ. Он находился там до уничтожения церкви, затем икону перенесли в Вознесенский храм («Малое Вознесение»), а когда и его закрыли – в церковь Воскресения словущего. В день праздника в честь иконы (5/18 февраля) в этот небольшой храм стало стекаться столько народу, что власти хотели забрать икону, но так и не смогли.
Получивший исцеление перед иконой, по обычаю, приносил ей свой нательный крестик. Крестики использовались для поновления ризы или подвешивались на цепочке перед образом. Во времена поругания и грабежа почти со всех икон храма Воскресения словущего были содраны ризы – нет их и теперь. Но серебряная с золотом тончайшей работы риза на иконе «Взыскание погибших» сохранилась. Когда власть имущие разбойники добрались до нее, отец настоятель сказал: «Во сколько вы цените ризу? Мы постараемся возместить стоимость». И понесли прихожане, у кого еще оставалось что нести, серебряные вещи. Их стоимость оказалась значительно больше стоимости выкупа, и ризу удалось спасти.
Благодатная сила иконы проявлялась в чудесах: в исцелении от болезней и избавлении от опасностей, в исполнении мысленных просьб, в избавлении от многолетних грешных привычек.
«Получив в эвакуации тяжелый астматический бронхит, – свидетельствует прихожанка храма Людмила Константиновна Новицкая, – я мучилась от приступов кашля и удушья. Болезнь, усугубленная дистрофией, стала хронической. Но неожиданно для меня самой помогла мне Матерь Божия. Во время воскресной службы, когда я хотела стать подальше, чтобы другим не мешать кашлем, какая-то сила подтолкнула меня вперед, к образу. Вдруг, на молебне, меня схватил кашель. Бежать не могу, я в гуще толпы. Опустившись на колени пред иконой, задыхаясь, взмолилась: “Подай мне по вере моей”. И вот кашель стал затихать, и припадок прекратился, впервые за пять лет, без применения каких-либо средств. Я просила лишь прекратить приступ, чтобы не задохнуться, но мне было даровано полное исцеление».
Больше всего свидетельств о чудесных исцелениях и помощи относится ко временам недавних гонений. Жена репрессированного священника, оставшись без работы, без всяких средств, умирала с голоду. Уже на грани самоубийства она взмолилась перед иконой: «Матерь Божия, изнемогаю, помоги, отведи от греха!». Вечером, уже дома, она нашла в сумке сверток с золотыми червонцами царской чеканки…
В год объявления афганской войны было от иконы страшное знамение. Ночью она загорелась. Причины пожара установить не удалось. Так Богородица предупреждала о грядущих испытаниях. Один из священнослужителей сказал тогда: «Это знамение не только для нашего храма (Воскресения словущего), но и для всего мира».
Огонь лишь закоптил лик, икона не сгорела, но ее пришлось реставрировать. Сильно закопчена была и запрестольная икона «Державная» Божией Матери. Ее хотели заменить на другую, но она стала сама собой постепенно светлеть, светлеть и засияла, как прежде. Быть может, это знак надежды. [259]
Царица Небесная сказала: «Хочу пострадать»
(Рассказ отца Сергия (Сидорова), священника в деревне под Муромом)
Я жил тогда в Киево-Печерской лавре и был дружен с ее игуменом и казначеем. Были гонения на православную Церковь. И однажды они попросили меня помочь им снять и уложить в тайник чудотворный образ Успения Божией Матери, который висел над царскими вратами в Успенском соборе лавры. Они боялись, что в это тревожное время кто-нибудь надругается над святынею или похитит ее.
Втроем мы вынули образ, заменили его копией и спокойно разошлись по своим кельям. Наступила ночь. Я лег спать, но сон не шел. Какое-то чувство беспокойства стало охватывать мою душу.
Я вертелся с боку на бок, наконец, почувствовал, что лежать сил моих больше нет, и вышел на лаврский двор. Ночь была лунная, светлая.
Вижу, по двору выхаживает отец казначей. «И ему не спится», – подумал я и подошел к нему. Он обрадовался, увидев меня, и сказал:
– До чего на душе неспокойно, и сам не могу понять, от какой причины. Вот, вышел, а то в келии прямо оторопь берет.
Прохаживаемся вместе, а беспокойство во мне все растет. Вдруг видим, открывается тихо дверь и из своих покоев выходит игумен.
– Смотри, и ему не спится, – сказал отец казначей.
А игумен, увидев нас, быстро подошел. При свете месяца мне было видно, что он встревожен, даже больше – потрясен чем-то.
– Как хорошо, что вы оба здесь, а ведь я за вами шел.
– Что случилось? – в один голос спросили мы.
– Страшное… – Игумен прижался к стене и тяжело дышал. – Сейчас во сне пришла ко мне Царица Небесная и так строго сказала: «Хочу пострадать». Идемте, поставим обратно на место чудотворный образ, это Ее воля.
Молча, взволнованные и робкие, мы вынули из тайника образ и поставили его на свое место. [260]
Втроем мы вынули образ, заменили его копией и спокойно разошлись по своим кельям. Наступила ночь. Я лег спать, но сон не шел. Какое-то чувство беспокойства стало охватывать мою душу.
Я вертелся с боку на бок, наконец, почувствовал, что лежать сил моих больше нет, и вышел на лаврский двор. Ночь была лунная, светлая.
Вижу, по двору выхаживает отец казначей. «И ему не спится», – подумал я и подошел к нему. Он обрадовался, увидев меня, и сказал:
– До чего на душе неспокойно, и сам не могу понять, от какой причины. Вот, вышел, а то в келии прямо оторопь берет.
Прохаживаемся вместе, а беспокойство во мне все растет. Вдруг видим, открывается тихо дверь и из своих покоев выходит игумен.
– Смотри, и ему не спится, – сказал отец казначей.
А игумен, увидев нас, быстро подошел. При свете месяца мне было видно, что он встревожен, даже больше – потрясен чем-то.
– Как хорошо, что вы оба здесь, а ведь я за вами шел.
– Что случилось? – в один голос спросили мы.
– Страшное… – Игумен прижался к стене и тяжело дышал. – Сейчас во сне пришла ко мне Царица Небесная и так строго сказала: «Хочу пострадать». Идемте, поставим обратно на место чудотворный образ, это Ее воля.
Молча, взволнованные и робкие, мы вынули из тайника образ и поставили его на свое место. [260]
Я разношу письма
Прожив у отца Арсения больше двух недель, Наташа возвратилась и привезла целую пачку писем, которые надо было срочно раздать.
[261]Половину писем поручили разнести мне.
Время было тревожное, шел 1936 год, многих из наших арестовали, чувствовалось, что за оставшимися установлена слежка, поэтому разноска писем была довольно опасной.
Наташа рассказывала, что когда она жила у о. Арсения, то за домом явно следили, а хозяйку и многих соседей вызвали в райотдел и спрашивали, кто приезжает, пишет, останавливается и служит ли он дома.
«Когда я ехала в поезде в Москву, у меня было такое ощущение, что кто-то постоянно ходит за мной. Ехала в общем вагоне, на станции сели несколько человек, но внимание мое привлекла только одна женщина, беспрерывно вертевшаяся около той части вагона, где была я.
Всю дорогу думала – как быть с письмами, если возьмут меня, но ничего придумать не могла и положилась тогда на слова о. Арсения, когда он благословил меня при прощании: “Господь милостив. Он сохранит вас, он будет с вами, ничего не бойтесь! Все будет хорошо!”
Вышла в Москве из поезда и сразу почувствовала, что за мной никто не следит. Успокоилась и без всякой тревоги пошла домой. Нервное напряжение спало, и подумалось, что все это мне казалось».
Так говорила Наташа по приезде, передавая мне письма. Мы разложили письма на столе и стали разбирать, раскладывая по известным нам именам. Ночевала я у Наташи, и половину ночи проговорили об о. Арсении, его поручениях, о том, как он живет.
В семь утра вышла я из дома. Было воскресенье, народу на улицах почти не было, попадались редкие прохожие. Шла я радостная, возбужденная. Полученное мною письмо от о. Арсения принесло мне много хорошего, вселило уверенность, и прежние мои неустроенности сразу улеглись.
Отошла я от дома метров пятьдесят и почувствовала, что за мной идут. Обернулась – женщина. Возникла мысль – следят! Решила проверить, пошла быстрее и свернула в ближайший переулок. Шаги не отставали, я опять свернула у следующего переулка, женщина по-прежнему шла за мной. Стало неприятно и страшно. Защемило сердце, ноги перестали повиноваться, и я растерялась. Письма со мной, если возьмут, то подведу многих. Дошла я до конца квартала, свернула опять за угол и перешла на другую сторону улицы. Женщина упорно шла за мной, держась на расстоянии 50-70 метров. Было ясно, что следят. Возникла мысль бросить письма куда-нибудь и бежать, но их, вероятно, найдут, а меня знают, ведь я шла от Наташи.
Переборов растерянность и взяв себя в руки, я начала молиться. Сперва сбиваясь, но потом сосредоточилась. Пошла не спеша.
Может быть, это было и дерзновенно, но я, молясь Матери Божией, сказала: «Матерь Божия! На Тебя уповаю и на Твою только помощь надеюсь. Возьми меня под защиту Свою, вручаю себя Тебе! Помоги!»
Иду и молюсь, возложив все на Матерь Божию. Прошел страх, тревога, и на душу легла уверенность – я не одна. Охраняет меня Матерь Божия, если что и будет, то во всем воля Божия. Что бы ни было! Все зависит от Тебя, Богородица, как Ты велишь, так и будет. Иду уверенно, ничего не боясь, а шаги преследующей меня женщины стучат, стучат сзади. Пошла я еще тише и, понимая безвыходность моего положения и возложив в молитве все упование свое на Матерь Божию, обрела уверенность и спокойствие еще больше. Иду и молюсь, даже не замечаю, где иду. Одна мысль, одно прошение – к Богородице, но слышу, что меня догоняют шаги. Дошла до пересечения улиц, завернула за угол, перекрестилась и вижу – идет рядом со мной женщина моих лет. Так же, как я, одета, все в точности, платок легкий на голове, пальто, сумочка. Идет рядом, вполоборота ко мне лицом. Лицо мне до удивления знакомое, но светлое, озаренное необычным светом.
Взглянула я, и больше на Ее лицо смотреть не могла, так оно было светло и прекрасно. Идем рядом, я молюсь, радуюсь, что со мной необычайная Спутница, но что за спутница, не знаю, а шаги за спиной по-прежнему стучат. Прошли до следующего перекрестка, и моя спутница, обернувшись ко мне, сказала повелительно, строго: «Остановитесь и стойте. Я пойду вперед». Сказала строго, а лицо полно доброты и света. Остановилась я, а Она пошла вперед. Одеждой, ростом, фигурой на меня полностью похожа. Странно мне показалось это, но я остановилась. Женщина, что шла за нами, дошла до меня, оглядела с ног до головы, потопталась, но было такое впечатление, что она на меня смотрит с удивлением. Обошла меня стороной и побежала за моей Спутницей, а Та быстро шла вперед.
У женщины, что следила за мной, когда она ненавидящим взглядом оглядывала меня, лицо было злобным и темным, казалось, вся она переполнена ненавистью ко всему живущему.
Я стояла, не имея сил сдвинуться с места, и смотрела, как впереди шла моя спутница, похожая на меня одеждой, а за Ней – женщина-агент, шедшая до этого за нами. Дойдя до перекрестка, завернули они за угол и скрылись, я очнулась и, молясь, пошла в обратную сторону и часам к двум разнесла все письма.
«Кого послала мне в помощь Матерь Божия? Кого?» – постоянно думала я. Но это была Ее благодатная и великая помощь.
Через год меня арестовали, допрашивали несколько раз, следователь настойчиво добивался, что за Женщина шла рядом со мной и куда Она или я скрылись. Вызывали даже женщину-агента, рассказавшую: «Иду я, товарищ лейтенант, за ней следом, а она все петляет и за углы заскакивает, смотрю – на углу ул. Казакова кто-то стоит, подошла, и задвоилось у меня в глазах. Обе одеты одинаково, точка в точку, в платках, в ботинках, пальто, сумка, повадка при походке, наклон головы. Пошла я за ними и понять не могу, какую я от дома вела, а какая на углу появилась. Смотрю – одна остановилась, а другая быстро вперед идет, я подумала да и пошла за уходящей. Шла, шла минут десять, а потом она у меня посреди улицы вдруг исчезла. Я вам, товарищ лейтенант, и тогда и сейчас правду говорю – прямо так и исчезла. Вы спросите, пусть признается, как сделала? Словно в цирке».
Что я могла ответить. Следователь кричал, даже на одном допросе бил, а я все молчала и отвечала: «Не знаю», – беспрерывно молясь Матери Божией, и наконец не выдержала и сказала: «Никуда я не пряталась и не исчезала, это меня Матерь Божия спасала, я шла и всю дорогу Ей молилась». Следователь на это засмеялся, но бить перестал.
Приговоры в эти годы были суровые, но и здесь помогла мне Богородица, дали мне только высылку на три года за сто километров от Москвы, что было самым малым наказанием.
Отца Арсения пришлось мне увидеть только в 1958 году. Рассказала я ему и спросила, что это было? И о. Арсений сказал: «По молитвенной просьбе Вашей оказала Вам великую милость Пресвятая Богородица, наша Заступница и Охранительница от бед и напастей. Чудо и большая милость была явлена вам и мне, ибо, сохранив письма, отвела Она от многих ссылки и лагеря». [262]
Время было тревожное, шел 1936 год, многих из наших арестовали, чувствовалось, что за оставшимися установлена слежка, поэтому разноска писем была довольно опасной.
Наташа рассказывала, что когда она жила у о. Арсения, то за домом явно следили, а хозяйку и многих соседей вызвали в райотдел и спрашивали, кто приезжает, пишет, останавливается и служит ли он дома.
«Когда я ехала в поезде в Москву, у меня было такое ощущение, что кто-то постоянно ходит за мной. Ехала в общем вагоне, на станции сели несколько человек, но внимание мое привлекла только одна женщина, беспрерывно вертевшаяся около той части вагона, где была я.
Всю дорогу думала – как быть с письмами, если возьмут меня, но ничего придумать не могла и положилась тогда на слова о. Арсения, когда он благословил меня при прощании: “Господь милостив. Он сохранит вас, он будет с вами, ничего не бойтесь! Все будет хорошо!”
Вышла в Москве из поезда и сразу почувствовала, что за мной никто не следит. Успокоилась и без всякой тревоги пошла домой. Нервное напряжение спало, и подумалось, что все это мне казалось».
Так говорила Наташа по приезде, передавая мне письма. Мы разложили письма на столе и стали разбирать, раскладывая по известным нам именам. Ночевала я у Наташи, и половину ночи проговорили об о. Арсении, его поручениях, о том, как он живет.
В семь утра вышла я из дома. Было воскресенье, народу на улицах почти не было, попадались редкие прохожие. Шла я радостная, возбужденная. Полученное мною письмо от о. Арсения принесло мне много хорошего, вселило уверенность, и прежние мои неустроенности сразу улеглись.
Отошла я от дома метров пятьдесят и почувствовала, что за мной идут. Обернулась – женщина. Возникла мысль – следят! Решила проверить, пошла быстрее и свернула в ближайший переулок. Шаги не отставали, я опять свернула у следующего переулка, женщина по-прежнему шла за мной. Стало неприятно и страшно. Защемило сердце, ноги перестали повиноваться, и я растерялась. Письма со мной, если возьмут, то подведу многих. Дошла я до конца квартала, свернула опять за угол и перешла на другую сторону улицы. Женщина упорно шла за мной, держась на расстоянии 50-70 метров. Было ясно, что следят. Возникла мысль бросить письма куда-нибудь и бежать, но их, вероятно, найдут, а меня знают, ведь я шла от Наташи.
Переборов растерянность и взяв себя в руки, я начала молиться. Сперва сбиваясь, но потом сосредоточилась. Пошла не спеша.
Может быть, это было и дерзновенно, но я, молясь Матери Божией, сказала: «Матерь Божия! На Тебя уповаю и на Твою только помощь надеюсь. Возьми меня под защиту Свою, вручаю себя Тебе! Помоги!»
Иду и молюсь, возложив все на Матерь Божию. Прошел страх, тревога, и на душу легла уверенность – я не одна. Охраняет меня Матерь Божия, если что и будет, то во всем воля Божия. Что бы ни было! Все зависит от Тебя, Богородица, как Ты велишь, так и будет. Иду уверенно, ничего не боясь, а шаги преследующей меня женщины стучат, стучат сзади. Пошла я еще тише и, понимая безвыходность моего положения и возложив в молитве все упование свое на Матерь Божию, обрела уверенность и спокойствие еще больше. Иду и молюсь, даже не замечаю, где иду. Одна мысль, одно прошение – к Богородице, но слышу, что меня догоняют шаги. Дошла до пересечения улиц, завернула за угол, перекрестилась и вижу – идет рядом со мной женщина моих лет. Так же, как я, одета, все в точности, платок легкий на голове, пальто, сумочка. Идет рядом, вполоборота ко мне лицом. Лицо мне до удивления знакомое, но светлое, озаренное необычным светом.
Взглянула я, и больше на Ее лицо смотреть не могла, так оно было светло и прекрасно. Идем рядом, я молюсь, радуюсь, что со мной необычайная Спутница, но что за спутница, не знаю, а шаги за спиной по-прежнему стучат. Прошли до следующего перекрестка, и моя спутница, обернувшись ко мне, сказала повелительно, строго: «Остановитесь и стойте. Я пойду вперед». Сказала строго, а лицо полно доброты и света. Остановилась я, а Она пошла вперед. Одеждой, ростом, фигурой на меня полностью похожа. Странно мне показалось это, но я остановилась. Женщина, что шла за нами, дошла до меня, оглядела с ног до головы, потопталась, но было такое впечатление, что она на меня смотрит с удивлением. Обошла меня стороной и побежала за моей Спутницей, а Та быстро шла вперед.
У женщины, что следила за мной, когда она ненавидящим взглядом оглядывала меня, лицо было злобным и темным, казалось, вся она переполнена ненавистью ко всему живущему.
Я стояла, не имея сил сдвинуться с места, и смотрела, как впереди шла моя спутница, похожая на меня одеждой, а за Ней – женщина-агент, шедшая до этого за нами. Дойдя до перекрестка, завернули они за угол и скрылись, я очнулась и, молясь, пошла в обратную сторону и часам к двум разнесла все письма.
«Кого послала мне в помощь Матерь Божия? Кого?» – постоянно думала я. Но это была Ее благодатная и великая помощь.
Через год меня арестовали, допрашивали несколько раз, следователь настойчиво добивался, что за Женщина шла рядом со мной и куда Она или я скрылись. Вызывали даже женщину-агента, рассказавшую: «Иду я, товарищ лейтенант, за ней следом, а она все петляет и за углы заскакивает, смотрю – на углу ул. Казакова кто-то стоит, подошла, и задвоилось у меня в глазах. Обе одеты одинаково, точка в точку, в платках, в ботинках, пальто, сумка, повадка при походке, наклон головы. Пошла я за ними и понять не могу, какую я от дома вела, а какая на углу появилась. Смотрю – одна остановилась, а другая быстро вперед идет, я подумала да и пошла за уходящей. Шла, шла минут десять, а потом она у меня посреди улицы вдруг исчезла. Я вам, товарищ лейтенант, и тогда и сейчас правду говорю – прямо так и исчезла. Вы спросите, пусть признается, как сделала? Словно в цирке».
Что я могла ответить. Следователь кричал, даже на одном допросе бил, а я все молчала и отвечала: «Не знаю», – беспрерывно молясь Матери Божией, и наконец не выдержала и сказала: «Никуда я не пряталась и не исчезала, это меня Матерь Божия спасала, я шла и всю дорогу Ей молилась». Следователь на это засмеялся, но бить перестал.
Приговоры в эти годы были суровые, но и здесь помогла мне Богородица, дали мне только высылку на три года за сто километров от Москвы, что было самым малым наказанием.
Отца Арсения пришлось мне увидеть только в 1958 году. Рассказала я ему и спросила, что это было? И о. Арсений сказал: «По молитвенной просьбе Вашей оказала Вам великую милость Пресвятая Богородица, наша Заступница и Охранительница от бед и напастей. Чудо и большая милость была явлена вам и мне, ибо, сохранив письма, отвела Она от многих ссылки и лагеря». [262]
Родная мать хочет убить свое дитя
Есть сны пустые, а есть особенные, вещие. Вот такой сон я видела в молодости.
Мне приснилось, что я стою в полной тьме и слышу обращенный ко мне голос: «Родная мать хочет убить своего ребенка». Слова и голос наполнили меня ужасом. Я проснулась, полная страха.
Солнце ярко освещало комнату, за окном чирикали воробьи. Я посмотрела на часы – было восемь. Свекровь, с которой мы спали в одной комнате, проснулась тоже.
– Какой страшный сон мне сейчас приснился, – сказала я ей и начала рассказывать. Свекровь взволнованно села на кровати и пытливо посмотрела на меня:
– Тебе сейчас приснилось?
– Да, – ответила я. Она заплакала.
– Что с вами, мама? – изумилась я. Она вытерла глаза и грустно сказала:
– Зная твои убеждения, мы хотели скрыть, что сегодня в девять часов Ксана (моя золовка, Ксения) должна идти в больницу на аборт, но теперь я не могу скрывать.
Я ужаснулась:
– Мама, почему вы не остановили Ксану?
– Что делать?! У них с Аркадием уже трое детей. Он один не может прокормить такую семью. Ксана тоже должна работать, а если будет малыш, ей придется сидеть дома.
– Когда Господь посылает ребенка, Он дает родителям силы вырастить его. Ничего не бывает без воли Божией. Я пойду и попытаюсь отговорить ее.
Свекровь покачала головой:
– Ты не успеешь: она вот-вот уйдет в больницу.
Но я уже ничего не слушала. Не одеваясь, а как была в ночной сорочке, я набросила на себя пальто, сунула босые ноги в туфли и, на ходу надевая берет, выбежала на улицу.
Ехать было далеко. Я пересаживалась с трамвая на автобус, с автобуса на другой трамвай, стараясь сократить путь, а стрелка часов между тем перешла за девять…
– Царица Небесная, помоги! – молилась я.
С Ксаной мы столкнулись в вестибюле ее дома. Лицо у нее было осунувшееся, мрачное, в руках она держала маленький чемодан. Я обхватила ее за плечи:
– Дорогая, я все знаю! Мне сейчас приснился о тебе страшный сон: чей-то голос сказал: родная мать хочет убить свое дитя. Не ходи в больницу!
Ксана стояла молча, потом схватила меня за руку и потянула к лифту:
– Я никуда не пойду, – плача сказала она. – Никуда! Пусть живет!
Ксения родила мальчика. Он вырос самым лучшим из всех ее детей и самым любимым. [263]
Мне приснилось, что я стою в полной тьме и слышу обращенный ко мне голос: «Родная мать хочет убить своего ребенка». Слова и голос наполнили меня ужасом. Я проснулась, полная страха.
Солнце ярко освещало комнату, за окном чирикали воробьи. Я посмотрела на часы – было восемь. Свекровь, с которой мы спали в одной комнате, проснулась тоже.
– Какой страшный сон мне сейчас приснился, – сказала я ей и начала рассказывать. Свекровь взволнованно села на кровати и пытливо посмотрела на меня:
– Тебе сейчас приснилось?
– Да, – ответила я. Она заплакала.
– Что с вами, мама? – изумилась я. Она вытерла глаза и грустно сказала:
– Зная твои убеждения, мы хотели скрыть, что сегодня в девять часов Ксана (моя золовка, Ксения) должна идти в больницу на аборт, но теперь я не могу скрывать.
Я ужаснулась:
– Мама, почему вы не остановили Ксану?
– Что делать?! У них с Аркадием уже трое детей. Он один не может прокормить такую семью. Ксана тоже должна работать, а если будет малыш, ей придется сидеть дома.
– Когда Господь посылает ребенка, Он дает родителям силы вырастить его. Ничего не бывает без воли Божией. Я пойду и попытаюсь отговорить ее.
Свекровь покачала головой:
– Ты не успеешь: она вот-вот уйдет в больницу.
Но я уже ничего не слушала. Не одеваясь, а как была в ночной сорочке, я набросила на себя пальто, сунула босые ноги в туфли и, на ходу надевая берет, выбежала на улицу.
Ехать было далеко. Я пересаживалась с трамвая на автобус, с автобуса на другой трамвай, стараясь сократить путь, а стрелка часов между тем перешла за девять…
– Царица Небесная, помоги! – молилась я.
С Ксаной мы столкнулись в вестибюле ее дома. Лицо у нее было осунувшееся, мрачное, в руках она держала маленький чемодан. Я обхватила ее за плечи:
– Дорогая, я все знаю! Мне сейчас приснился о тебе страшный сон: чей-то голос сказал: родная мать хочет убить свое дитя. Не ходи в больницу!
Ксана стояла молча, потом схватила меня за руку и потянула к лифту:
– Я никуда не пойду, – плача сказала она. – Никуда! Пусть живет!
Ксения родила мальчика. Он вырос самым лучшим из всех ее детей и самым любимым. [263]
Спасение на краю пропасти
Шел второй месяц войны. Вести с фронта приходили тревожные; у нас на заводе прошел слух об эвакуации, и я начал готовить к ней заводскую лабораторию, которой заведовал.
В конце августа мне позвонили утром из парткома и попросили немедленно прийти. В кабинете секретаря парткома толпилось несколько человек; по тем распоряжениям, которые он давал им, я понял, что завод эвакуируется. Отпустив всех, секретарь обратился ко мне:
– Юрий Павлович, немцы прорвали линию обороны и быстро продвигаются в нашем направлении. Завод эвакуируется ночью, а сию минуту должно быть вывезено самое дорогое для всех нас – дети. Вы назначены ответственным по эвакуации заводского детсада и его персонала. Детей 102 человека. Поедете в двух грузовиках, третий повезет продукты и все необходимое. Машины поведут лучшие водители – Пинчук Михаил Степанович и Костя Рябченко, на третьей машине Светлана Уткина. В помощники вам даем Финикова. В этом пакете – документы, деньги, маршрут. Выезжать сейчас, без промедления. Ваша жена ожидает вас внизу с вещами. Ну, доброго пути и до скорой встречи!
В конце августа мне позвонили утром из парткома и попросили немедленно прийти. В кабинете секретаря парткома толпилось несколько человек; по тем распоряжениям, которые он давал им, я понял, что завод эвакуируется. Отпустив всех, секретарь обратился ко мне:
– Юрий Павлович, немцы прорвали линию обороны и быстро продвигаются в нашем направлении. Завод эвакуируется ночью, а сию минуту должно быть вывезено самое дорогое для всех нас – дети. Вы назначены ответственным по эвакуации заводского детсада и его персонала. Детей 102 человека. Поедете в двух грузовиках, третий повезет продукты и все необходимое. Машины поведут лучшие водители – Пинчук Михаил Степанович и Костя Рябченко, на третьей машине Светлана Уткина. В помощники вам даем Финикова. В этом пакете – документы, деньги, маршрут. Выезжать сейчас, без промедления. Ваша жена ожидает вас внизу с вещами. Ну, доброго пути и до скорой встречи!