Страница:
Пока добежали до речного коллектора, он упал дважды: ноги не гнулись в ступне, забродники казались космическим скафандром, который сковывал движения и пудовой гирей висел на каждой ноге! Впрочем, очень может быть, что движения Якова сковывали не забродники, а животный страх, парализующий волю и делавший мышцы деревянными, – но в тот момент, разумеется, парень об этом не думал. Подвывая от ужаса, он бежал на негнущихся ногах, стремясь как можно быстрее убраться подальше от раздававшегося сзади страшного стука – убийцы выламывали решетку, которая сейчас была единственной преградой, отделявшей их от потенциальных жертв.
– Яша! Яша, что случилось?! – в недоумении верещал едва поспевавший за другом Ян. – Яша, не беги так, ты расшибешься насмерть!
В коллекторе Яков шлепнулся в третий раз, но не очень больно – проехал брюхом против течения, набрав воды в забродники, и сел, надсадно хватая воздух, – бежать дальше в таком же темпе не было сил.
– Яша!
– Тихо! – немного отдышавшись, Яков поднялся и трусцой припустил против течения, держась ближе к стене. – Давай за мной!
– Яша, что там стряслось?!
– Там убийцы! – прохрипел Яков. – Они режут людей!
– О, господи… Яша, если это шутка – это совсем не сме…
– Идиот! – чуть не плача, выдавил Яков. – Там убийцы… Они зарезали человека… Я видел… Ты слышишь стук?
– Нет, не слышу? Но ты шлепаешь, как слон, как тут можно что-то услышать? Остановись хоть на секунду!
– Нельзя! Добежим до первого тоннеля, тогда послушаем…
У сухого тоннеля Я-Я встали, подышали, восстанавливая силы, и стали напряженно прислушиваться. Откуда-то сзади раздавался едва слышный приглушенный стук.
– Хорошая решетка! – радостно воскликнул Яков, устремляясь в тоннель. – Мы спасены!
– Подожди, – остановил его Ян. – Что-то я не слышу…
– Нельзя стоять! – отчаянно крикнул Яков. – Ты что, совсем рехнулся?
– Тихо! – замогильным голосом прошептал Ян. – Слушай…
Теперь единственными звуками, которые слышали Я-Я, были их отчаянно колотящиеся сердца и легкое журчание потока.
Стук позади прекратился.
– Они снесли решетку… – одними губами прошептал Яков. – И теперь идут за нами… Бежим!!!
В том, что их преследуют, Я-Я уже не сомневались: во время коротких остановок они слышали далеко позади мерные шлепки. Преследовали не бежали, они двигались монотонно и ровно, словно механизмы и, судя по тому, что шлепки с каждым разом были все слышнее, постепенно нагоняли своих жертв.
Последняя остановка пришлась как раз на лаз с заглушкой. Или даже не пришлась, а просто дотянули: это был своего рода психологический рубеж, за которым вполне внятно просматривалась надежда на спасение. Теперь они стояли у лаза, с ног до головы перемазанные фекалиями – из сухого тоннеля в камеру ввалились кувырком, как-то не до деликатностей было, – хрипло дышали, как загнанные лошади, и лихорадочно решали дилемму.
Правильнее всего будет добраться до колодца, «выброситься», вскочить в машину и удрать куда глаза глядят. Это рационально во всех отношениях: мудро, безопасно и по-деловому разумно. Но сейчас как раз такой редкий и даже парадоксальный для Я-Я случай, когда рационально – не значит верно. Потому что элементарные расчеты подсказывали: для того, чтобы добраться до колодца, им понадобится минут десять. А неумолимо приближающиеся шаги преследователей, которые, судя по звукам, уже плюхнулись в камеру, точно так же подсказывали: если пойти правильным путем, вопрос будет закрыт в течение пары минут. Не дольше.
Погибнуть – или «спалиться» и сесть на пару лет?
Дилемма…
Какого черта: это разве дилемма, когда тебе двадцать, впереди вся жизнь и вполне реальная перспектива скорого УДО[12]?!
Не сговариваясь, Я-Я дрожащими руками разбросали слой мусора, заботливо накиданный ими же в ходе предыдущего визита, и, в три приема выдернув заглушку, бросили ее на дно тоннеля.
– Янек, пошел!
– Может быть, сначала ты…
– Давай бегом, дурак! Нас сейчас убьют!!!
– Все-все, уже пошел…
Здесь стоят несколько старых военных машин, которые уже никуда не поедут (оба гейта[13] – основной и вспомогательный намертво заварены), высятся штабеля досок и шпал, как с пропиткой, так и без, кучи инвентарного имущества – нужного, не очень нужного, совсем ненужного – по категориям: табуреты, тумбочки, столы, шкафы, оружейные пирамиды и ящики, банки, бочки – в общем, перечислять можно долго, так же, впрочем, долго, как и бродить среди всего этого «военного имущества», которое прилежно стаскивали сюда связисты за последние несколько лет.
Однако Я-Я чувствовали себя здесь как рыба в воде: они уверенно лавировали меж куч всякого барахла в сторону единственной здесь действующей двери, за которой, вполне возможно, их ожидало спасение.
– Стой, кто идет! – раздался спереди до боли знакомый голос.
– Вац! – радостно крикнул Ян. – Вац, там… там…
– Вац, спасай, за нами гонятся!!! – тяжело дыша, сформулировал проблему Яков.
Слабеющие лучи налобников выхватили из темноты две фигуры: это был их земляк, а с ним какой-то незнакомый человек в форме, невысокий и коренастый.
– Хорош в глаза светить, – недовольно пробурчал Вацетис. – А вы, вообще, уже доперли, что «спалились», или вам нужно довести это специальным указом?
– Вац, у нас проблемы!!!
– Да я уже понял…
– А я ни фига не понял! – «проснулся» коренастый. – Э, орлы, вы как сюда попали?!
– Да сейчас не до этого, у нас беда!!!
– Тихо, я тут командую! А ну, оба – ко мне! Нет-нет, стойте там, стойте… Фу, епт… Чем это от вас несет?! Стойте, стойте, не подходите ближе! Вы, вообще, кто такие? Как вы сюда попали?
– Понимаете, товарищ лейтенант… – начал было Вацетис.
– Вацетис, я не понял, это что, твои друзья?!
– За нами гонятся убийцы! – начал торопливо объяснять Яков. – Они в любой момент могут вломиться сюда!
– Это какие убийцы? Типа, ниндзи, что ли? – пошутил коренастый. – А вы, я так понял, сперли брильянт императора и три года тащили его волоком через все подряд подземные говна?!
– Ты что, соффсем деппил?! – яростно возмутился Ян. – Сейчас нас всех уппьют!
– Но-но! – начальственно прикрикнул коренастый. – Я лейтенант, потомственный офицер, обращаться строго на «вы»!
В этот момент в противоположном конце РПБТ, откуда только что пришли Я-Я, сверкнул тонкий луч.
– Гаси свет! – придушенно прохрипел Яков, выключая налобник. – Давай за мной!!!
И тотчас же бросился к двери.
Ян выключил налобник и послушно последовал за другом.
Дверь была заперта снаружи – по ряду причин открыть ее изнутри было невозможно.
– Как ее открыть?! – отчаянно прошептал Яков, с тоской наблюдая за приближающимися лучами, методично обшаривающими пространство РПБТ. – Б…, да не молчите же – как ее открыть?!!
– А ну, немедленно отойди от двери! – всполошился лейтенант. – Ты даже не представляешь, кто там сейчас ходит за этой дверью!
– Там что, кто-то есть?! – Яков что есть силы принялся колотить по двери. – Эй, там, открывайте!!!
– Ты что, говнотик, белены объелся?! – с неподдельным ужасом в голосе воскликнул лейтенант, бросаясь к Якову и пытаясь оттащить его от двери. – Ты хоть представляешь, что сейчас будет?!
– Товарищ лейтенант! Там в самом деле еще кто-то залез, – тревожно сообщил Вацетис. – Вон, смотрите – светят. По ходу, сюда идут…
– Открывайте!!! – скользкий Яков вывернулся из объятий лейтенанта и, не отрывая взгляд от приближающихся лучей, с удвоенным отчаянием забарабанил в дверь. – Помогите!!! Убивают!!!
– Контакт, – негромко прозвучало примерно с середины помещения – и луч фонарика оттуда же принялся «ощупывать» копошащихся у двери людей.
– Эй, там – какой, на хрен, «контакт»?! – гневно воскликнул лейтенант, поворачиваясь к новым гостям. – Вы кто такие?!
Яков, обмирая от ужаса, сполз на пол и на карачках припустил за ближайшую кучу тумбочек. Ян неразлучной тенью следовал за ним.
– Цель вижу, – сообщил тот же голос, и луч фонаря взял лейтенанта в фокус.
– Работай, – разрешил другой голос, прозвучавший чуть поодаль от первого.
– Тр-р-р-р!
Раздалась негромкая очередь, ярким фейерверком полыхнули вспышки – лейтенанта отбросило к стене. Луч с середины помещения переместился на Вацетиса.
– Ребята, я вообще не при делах, – севшим голосом пробормотал Вацетис, зачем-то поднимая руки. – Вы… Вы чего твори…
– Тр-р-р-р!
Вторая очередь скосила Вацетиса.
– Чисто, – сообщил голос с середины помещения.
– Контроль, – добавил голос чуть поодаль.
И два луча двинулись в направлении двери.
В этот момент в РПБТ включили свет.
Я-Я, сидевшие за кучей тумбочек, втянули головы в плечи и замерли, превратившись в каменные статуи. Слава богу, свет был тусклый: горело несколько лампочек по центру помещения, позволяя благодатной тьме скапливаться вдоль стен и по углам, – но это только оттягивало неизбежную развязку. Внимательный взгляд в любой момент мог обнаружить наших незадачливых приятелей, и они оба прекрасно это понимали.
Двое людей в черной униформе тоже замерли на пару секунд – не дольше, затем оба как по команде выключили фонари, и тот, что шел сзади, сказал:
– Так, а вот это некстати.
– Точно, – подтвердил второй. – Думаешь, кто-то придет?
– Сто пудов придет. – Первый кивнул на тела, распростертые у двери. – Маскируем. Ждем. Может, заглянут и уйдут.
После этого люди в черном бросились к телам, оттащили их в угол и завалили старыми стендами и плакатами, которые в изрядном количестве были прислонены к стене.
Пока они занимались своим страшным делом, Я-Я на карачках переползли вдоль затененной стены к следующей куче барахла, затем еще к одной и притаились за ней. Теперь они находились в дальней трети помещения, если считать от двери: еще одна перебежка, и можно будет юркнуть в смотровую яму под разграбленным ЗИЛом.
«Черные», прикрывавшие тела своих жертв, вдруг замерли, дружно повернувшись к двери: с места сидения Я-Я не было слышно, но, судя по всему, кто-то снаружи раскручивал винтовую задвижку на гермодвери, собираясь войти в РПБТ.
– Кровь. – Один из «черных» указал на пятачок у двери.
– Ага. – Второй метнулся к стене, подтащил несколько плакатов и бросил их на пол.
– Норма, – удовлетворенно буркнул первый «черный» – и они оба укрылись за длинным штабелем досок, что возвышался посреди помещения, образуя своеобразную баррикаду. А поскольку фокус их внимания приходился на дверь, сидели они как раз спиной к Я-Я, чем наши приятели тотчас же воспользовались.
Просеменив на корточках к соседней с заветным ЗИЛом разукомплектованной КШМ на базе «66», Я-Я уже хотели было шмыгнуть в яму, но в этот момент дверь распахнулась и в помещение вошли люди.
Я-Я присели за «66» и затаились: рисковать не стоило, вошедшие в помещение могли заметить движение на заднем плане и поднять тревогу.
Несколько человек, вошедшие в помещение, распределились по секторам и неспешно двинулись вперед, обшаривая лучами фонариков стены и углы. Временами они сообщали друг другу: «чисто» и продолжали двигаться далее, постепенно приближаясь к длинному штабелю досок.
Однако этот упорядоченный осмотр очень скоро был скомкан: в РПБТ вломилась очередная партия посетителей, числом более десятка, во главе которых шествовал человек, который что-то рассказывал остальным. Человек этот до странности был похож на… Нет, определенно сказать нельзя, поскольку освещение тут просто отвратительное, да и заняты Я-Я в этот момент были совсем другим. Все их помыслы были сосредоточены на соседней яме, так что…
– Чужой! – рявкнул вдруг кто-то из вошедших первыми. – Эвакуация!
И тотчас же на стены РПБТ обрушился свинцовый дождь: похоже, что разом палили с десяток стволов, слаженно, споро, деловито, хороня в упорядоченных одиночных шлепках отчаянно огрызающиеся короткие очереди засевших за баррикадой «черных».
Не дожидаясь завершения баталии, Я-Я юркнули в яму, скользкими крысами просквозили через лаз в коллектор и, в голос крича от переполнявших их чувств, помчались прочь, в сторону спасительного колодца…
Глава 4
– Яша! Яша, что случилось?! – в недоумении верещал едва поспевавший за другом Ян. – Яша, не беги так, ты расшибешься насмерть!
В коллекторе Яков шлепнулся в третий раз, но не очень больно – проехал брюхом против течения, набрав воды в забродники, и сел, надсадно хватая воздух, – бежать дальше в таком же темпе не было сил.
– Яша!
– Тихо! – немного отдышавшись, Яков поднялся и трусцой припустил против течения, держась ближе к стене. – Давай за мной!
– Яша, что там стряслось?!
– Там убийцы! – прохрипел Яков. – Они режут людей!
– О, господи… Яша, если это шутка – это совсем не сме…
– Идиот! – чуть не плача, выдавил Яков. – Там убийцы… Они зарезали человека… Я видел… Ты слышишь стук?
– Нет, не слышу? Но ты шлепаешь, как слон, как тут можно что-то услышать? Остановись хоть на секунду!
– Нельзя! Добежим до первого тоннеля, тогда послушаем…
У сухого тоннеля Я-Я встали, подышали, восстанавливая силы, и стали напряженно прислушиваться. Откуда-то сзади раздавался едва слышный приглушенный стук.
– Хорошая решетка! – радостно воскликнул Яков, устремляясь в тоннель. – Мы спасены!
– Подожди, – остановил его Ян. – Что-то я не слышу…
– Нельзя стоять! – отчаянно крикнул Яков. – Ты что, совсем рехнулся?
– Тихо! – замогильным голосом прошептал Ян. – Слушай…
Теперь единственными звуками, которые слышали Я-Я, были их отчаянно колотящиеся сердца и легкое журчание потока.
Стук позади прекратился.
– Они снесли решетку… – одними губами прошептал Яков. – И теперь идут за нами… Бежим!!!
* * *
До лаза, ведущего в помещение полка, Я-Я добрались в состоянии полного изнеможения. Опыт подсказывал, что бежать не стоит, а следует идти быстрым шагом, но страх затмевал разум, и Я-Я двигались короткими яростными перебежками: пробегут – выбьются из сил – встанут, чтобы отдышаться и прислушаться. Такой способ передвижения очень быстро выматывал, и физически и морально: они пробежали не более километра, но чувствовали себя так, словно им пришлось сутки напролет удирать от стаи голодных волков.В том, что их преследуют, Я-Я уже не сомневались: во время коротких остановок они слышали далеко позади мерные шлепки. Преследовали не бежали, они двигались монотонно и ровно, словно механизмы и, судя по тому, что шлепки с каждым разом были все слышнее, постепенно нагоняли своих жертв.
Последняя остановка пришлась как раз на лаз с заглушкой. Или даже не пришлась, а просто дотянули: это был своего рода психологический рубеж, за которым вполне внятно просматривалась надежда на спасение. Теперь они стояли у лаза, с ног до головы перемазанные фекалиями – из сухого тоннеля в камеру ввалились кувырком, как-то не до деликатностей было, – хрипло дышали, как загнанные лошади, и лихорадочно решали дилемму.
Правильнее всего будет добраться до колодца, «выброситься», вскочить в машину и удрать куда глаза глядят. Это рационально во всех отношениях: мудро, безопасно и по-деловому разумно. Но сейчас как раз такой редкий и даже парадоксальный для Я-Я случай, когда рационально – не значит верно. Потому что элементарные расчеты подсказывали: для того, чтобы добраться до колодца, им понадобится минут десять. А неумолимо приближающиеся шаги преследователей, которые, судя по звукам, уже плюхнулись в камеру, точно так же подсказывали: если пойти правильным путем, вопрос будет закрыт в течение пары минут. Не дольше.
Погибнуть – или «спалиться» и сесть на пару лет?
Дилемма…
Какого черта: это разве дилемма, когда тебе двадцать, впереди вся жизнь и вполне реальная перспектива скорого УДО[12]?!
Не сговариваясь, Я-Я дрожащими руками разбросали слой мусора, заботливо накиданный ими же в ходе предыдущего визита, и, в три приема выдернув заглушку, бросили ее на дно тоннеля.
– Янек, пошел!
– Может быть, сначала ты…
– Давай бегом, дурак! Нас сейчас убьют!!!
– Все-все, уже пошел…
* * *
В солидном по размерам резервном парке боевой техники (РПБТ) нетрудно затеряться, особенно в отсутствие стационарного света, при наличии «садящихся» налобников, и в состоянии сильного эмоционального потрясения.Здесь стоят несколько старых военных машин, которые уже никуда не поедут (оба гейта[13] – основной и вспомогательный намертво заварены), высятся штабеля досок и шпал, как с пропиткой, так и без, кучи инвентарного имущества – нужного, не очень нужного, совсем ненужного – по категориям: табуреты, тумбочки, столы, шкафы, оружейные пирамиды и ящики, банки, бочки – в общем, перечислять можно долго, так же, впрочем, долго, как и бродить среди всего этого «военного имущества», которое прилежно стаскивали сюда связисты за последние несколько лет.
Однако Я-Я чувствовали себя здесь как рыба в воде: они уверенно лавировали меж куч всякого барахла в сторону единственной здесь действующей двери, за которой, вполне возможно, их ожидало спасение.
– Стой, кто идет! – раздался спереди до боли знакомый голос.
– Вац! – радостно крикнул Ян. – Вац, там… там…
– Вац, спасай, за нами гонятся!!! – тяжело дыша, сформулировал проблему Яков.
Слабеющие лучи налобников выхватили из темноты две фигуры: это был их земляк, а с ним какой-то незнакомый человек в форме, невысокий и коренастый.
– Хорош в глаза светить, – недовольно пробурчал Вацетис. – А вы, вообще, уже доперли, что «спалились», или вам нужно довести это специальным указом?
– Вац, у нас проблемы!!!
– Да я уже понял…
– А я ни фига не понял! – «проснулся» коренастый. – Э, орлы, вы как сюда попали?!
– Да сейчас не до этого, у нас беда!!!
– Тихо, я тут командую! А ну, оба – ко мне! Нет-нет, стойте там, стойте… Фу, епт… Чем это от вас несет?! Стойте, стойте, не подходите ближе! Вы, вообще, кто такие? Как вы сюда попали?
– Понимаете, товарищ лейтенант… – начал было Вацетис.
– Вацетис, я не понял, это что, твои друзья?!
– За нами гонятся убийцы! – начал торопливо объяснять Яков. – Они в любой момент могут вломиться сюда!
– Это какие убийцы? Типа, ниндзи, что ли? – пошутил коренастый. – А вы, я так понял, сперли брильянт императора и три года тащили его волоком через все подряд подземные говна?!
– Ты что, соффсем деппил?! – яростно возмутился Ян. – Сейчас нас всех уппьют!
– Но-но! – начальственно прикрикнул коренастый. – Я лейтенант, потомственный офицер, обращаться строго на «вы»!
В этот момент в противоположном конце РПБТ, откуда только что пришли Я-Я, сверкнул тонкий луч.
– Гаси свет! – придушенно прохрипел Яков, выключая налобник. – Давай за мной!!!
И тотчас же бросился к двери.
Ян выключил налобник и послушно последовал за другом.
Дверь была заперта снаружи – по ряду причин открыть ее изнутри было невозможно.
– Как ее открыть?! – отчаянно прошептал Яков, с тоской наблюдая за приближающимися лучами, методично обшаривающими пространство РПБТ. – Б…, да не молчите же – как ее открыть?!!
– А ну, немедленно отойди от двери! – всполошился лейтенант. – Ты даже не представляешь, кто там сейчас ходит за этой дверью!
– Там что, кто-то есть?! – Яков что есть силы принялся колотить по двери. – Эй, там, открывайте!!!
– Ты что, говнотик, белены объелся?! – с неподдельным ужасом в голосе воскликнул лейтенант, бросаясь к Якову и пытаясь оттащить его от двери. – Ты хоть представляешь, что сейчас будет?!
– Товарищ лейтенант! Там в самом деле еще кто-то залез, – тревожно сообщил Вацетис. – Вон, смотрите – светят. По ходу, сюда идут…
– Открывайте!!! – скользкий Яков вывернулся из объятий лейтенанта и, не отрывая взгляд от приближающихся лучей, с удвоенным отчаянием забарабанил в дверь. – Помогите!!! Убивают!!!
– Контакт, – негромко прозвучало примерно с середины помещения – и луч фонарика оттуда же принялся «ощупывать» копошащихся у двери людей.
– Эй, там – какой, на хрен, «контакт»?! – гневно воскликнул лейтенант, поворачиваясь к новым гостям. – Вы кто такие?!
Яков, обмирая от ужаса, сполз на пол и на карачках припустил за ближайшую кучу тумбочек. Ян неразлучной тенью следовал за ним.
– Цель вижу, – сообщил тот же голос, и луч фонаря взял лейтенанта в фокус.
– Работай, – разрешил другой голос, прозвучавший чуть поодаль от первого.
– Тр-р-р-р!
Раздалась негромкая очередь, ярким фейерверком полыхнули вспышки – лейтенанта отбросило к стене. Луч с середины помещения переместился на Вацетиса.
– Ребята, я вообще не при делах, – севшим голосом пробормотал Вацетис, зачем-то поднимая руки. – Вы… Вы чего твори…
– Тр-р-р-р!
Вторая очередь скосила Вацетиса.
– Чисто, – сообщил голос с середины помещения.
– Контроль, – добавил голос чуть поодаль.
И два луча двинулись в направлении двери.
В этот момент в РПБТ включили свет.
Я-Я, сидевшие за кучей тумбочек, втянули головы в плечи и замерли, превратившись в каменные статуи. Слава богу, свет был тусклый: горело несколько лампочек по центру помещения, позволяя благодатной тьме скапливаться вдоль стен и по углам, – но это только оттягивало неизбежную развязку. Внимательный взгляд в любой момент мог обнаружить наших незадачливых приятелей, и они оба прекрасно это понимали.
Двое людей в черной униформе тоже замерли на пару секунд – не дольше, затем оба как по команде выключили фонари, и тот, что шел сзади, сказал:
– Так, а вот это некстати.
– Точно, – подтвердил второй. – Думаешь, кто-то придет?
– Сто пудов придет. – Первый кивнул на тела, распростертые у двери. – Маскируем. Ждем. Может, заглянут и уйдут.
После этого люди в черном бросились к телам, оттащили их в угол и завалили старыми стендами и плакатами, которые в изрядном количестве были прислонены к стене.
Пока они занимались своим страшным делом, Я-Я на карачках переползли вдоль затененной стены к следующей куче барахла, затем еще к одной и притаились за ней. Теперь они находились в дальней трети помещения, если считать от двери: еще одна перебежка, и можно будет юркнуть в смотровую яму под разграбленным ЗИЛом.
«Черные», прикрывавшие тела своих жертв, вдруг замерли, дружно повернувшись к двери: с места сидения Я-Я не было слышно, но, судя по всему, кто-то снаружи раскручивал винтовую задвижку на гермодвери, собираясь войти в РПБТ.
– Кровь. – Один из «черных» указал на пятачок у двери.
– Ага. – Второй метнулся к стене, подтащил несколько плакатов и бросил их на пол.
– Норма, – удовлетворенно буркнул первый «черный» – и они оба укрылись за длинным штабелем досок, что возвышался посреди помещения, образуя своеобразную баррикаду. А поскольку фокус их внимания приходился на дверь, сидели они как раз спиной к Я-Я, чем наши приятели тотчас же воспользовались.
Просеменив на корточках к соседней с заветным ЗИЛом разукомплектованной КШМ на базе «66», Я-Я уже хотели было шмыгнуть в яму, но в этот момент дверь распахнулась и в помещение вошли люди.
Я-Я присели за «66» и затаились: рисковать не стоило, вошедшие в помещение могли заметить движение на заднем плане и поднять тревогу.
Несколько человек, вошедшие в помещение, распределились по секторам и неспешно двинулись вперед, обшаривая лучами фонариков стены и углы. Временами они сообщали друг другу: «чисто» и продолжали двигаться далее, постепенно приближаясь к длинному штабелю досок.
Однако этот упорядоченный осмотр очень скоро был скомкан: в РПБТ вломилась очередная партия посетителей, числом более десятка, во главе которых шествовал человек, который что-то рассказывал остальным. Человек этот до странности был похож на… Нет, определенно сказать нельзя, поскольку освещение тут просто отвратительное, да и заняты Я-Я в этот момент были совсем другим. Все их помыслы были сосредоточены на соседней яме, так что…
– Чужой! – рявкнул вдруг кто-то из вошедших первыми. – Эвакуация!
И тотчас же на стены РПБТ обрушился свинцовый дождь: похоже, что разом палили с десяток стволов, слаженно, споро, деловито, хороня в упорядоченных одиночных шлепках отчаянно огрызающиеся короткие очереди засевших за баррикадой «черных».
Не дожидаясь завершения баталии, Я-Я юркнули в яму, скользкими крысами просквозили через лаз в коллектор и, в голос крича от переполнявших их чувств, помчались прочь, в сторону спасительного колодца…
Глава 4
Алекс Дорохов: дом № 4
Я библиофил и библиоман. Люблю читать книги.
Вроде бы банальность сказал, да? Могу возразить: банальностью это было лет этак десять-пятнадцать назад, когда наша Родина была самой читающей страной в мире. А на сегодняшний день, если исподволь понаблюдать за моими друзьями, приятелями и просто знакомыми (опрашивать их бессмысленно, ибо непременно соврут), можно очень легко выяснить, что они любят:
– бухать и тупо зависать в бухой компании;
– отрываться на разнообразных дискотеках и в клубах с «колесами», «таблами» и невменяемыми куклами-драчуклами;
– сутками напролет, до безумия во взоре и эпилептических припадков рубиться в сетевые игры. Как вариант: безвылазно торчать в форумах и чатах и напропалую бездумно флудить;
– в лучшем случае – с относительно вменяемой девой и попкорном – раз в неделю доползти до кинотеатра с «Аватаром» и прочими три-дэ-поделками. Это дабы потом был повод заявить что-нибудь типа: «Как же надо себя не любить, чтобы качать ТАКОЕ в „CAMRip“?! Это можно смотреть только в 3D! Вот я вчера ходил…» – ну и так далее.
То есть вы, наверное, заметили: как-то во всей этой тусе не плавают косяками камрады моего возраста, которые после работы, презрев пиво и компанию, валяются на диване с книгой и жадно поглощают очередной литературный шедевр.
Поэтому-то я и сказал: люблю читать книги. На сегодняшний день это не банально.
Честно говоря, я все это вам выложил вовсе не на предмет похвастаться и набрать очков в ваших глазах, а сугубо в целях собраться с мыслями. После всего, что произошло вчера, они у меня в таком разброде, что даже и не знаю, за что хвататься.
Так… Ага, вот: в книгах обычно пишут – после происшествия: «На следующий день…». И далее гладко льется повествование, чем главгер (главный герой), побывавший в этом происшествии, занимается, готовясь к следующему приключению. То есть вся ненужная рутина намеренно опускается, дабы читатель, не дай бог, скучающе не зевнул да не запустил книгой в наглого жирнючего кота, что сидит на подоконнике и лениво медитирует на дворовую орнитологию.
Вот я и пытаюсь сообразить, о чем стоит вам рассказать в деталях, а что опустить как рутину.
Так, вот это, наверное, вам будет интересно: охрана Президента чуть было не перестреляла наш караул.
Судите сами: часовой слышит стрельбу и видит, что по «трубе» бегут люди. Что он делает? Правильно, подает команду: «Караул в ружье, нападение на объект!».
Караул очень шустро выламывается в «трубу» (с оружием, но без патронов – какая прелесть, правда?!).
Все местные вожди заперты в «кладовке» – при эвакуации Президента кто-то из крепышей шустро завинтил задвижку, так что охрана пытается командовать: запихивает бойцов обратно и орет, чтобы они не смели приближаться к Президенту.
Бойцы не могут понять, что происходит, в результате получается тривиальное рукоприкладство: кому-то из наших в процессе запихивания влепили с руки, а в ответ асимметрично получили прикладом – да не по разу!
После этого охране Президента остро захотелось стрелять. Пока разобрались, что почем, самую малость не дошло до смертоубийства. Большая удача для всех, что в карауле в этот момент был особист – человек, который быстро соображает и которого наши слушаются беспрекословно. Он мгновенно вник в ситуацию и все «разрулил». И кстати, ему, по всей видимости, надо давать орден, за то, что накануне отобрал у караула боеприпасы. Неизвестно еще, чем бы все кончилось, будь у наших бойцов патроны. Они ведь не профи, в отличие от охраны Президента, соображают туго, но… стрелять обучены неплохо! У нас боевая подготовка вполне себе на уровне, это я вам как офицер штаба говорю.
Более ничего из ряда вон в тот день не происходило. Остальное, на мой взгляд, та самая рутина, так что подробно останавливаться не будем, пробежимся по верхам.
Что характерно, до приятного во всех отношениях художественного оборота «на следующий день» надо было еще дожить, ибо вся эта тягомотная рутина началась сразу же после происшествия. Остаток дня и всю ночь были посвящены долгим и нудным разборкам: допросы, собеседования, обработка непосредственных участников на предмет неразглашения, и прочая волокита, от которой к полуночи меня натуральным образом тошнило.
В результате домой я так и не попал и положенные приемы пищи благополучно просвистели мимо, причем дважды – и обед, и ужин. И только в третьем часу ночи обо мне на какое-то время забыли, так что удалось в каптерке заточить полбанки тушняка и прилечь вздремнуть до шести утра.
Засыпая, мимоходом отметил: это что же получается… Я – черствая скотина?! Ну ничего себе, новости из глубины души…
Я вообще-то весь из себя такой тонкий, чувствительный и чуть ли не трепетный, одно слово художественная натура (нет, это не метафора, я в самом деле художник, по крайней мере, таковым себя мню!).
Сегодня погибли не чужие мне люди: мой приятель – человек, к которому я относился очень хорошо, и мой давний знакомый – я почти год служил с этим парнем, общался, успел основательно изучить его…
И – ничего…
Никаких рефлексий. Никаких намеков на слезоточивые позывы или хотя бы просто светлую печаль… Нет, понятно, что я устал как загнанная лошадь, донельзя вымотан событиями этого невыносимо длинного сумасшедшего дня, но…
Должна же быть какая-то адекватная реакция, верно? Крики, стоны, слезы, пьяный плач в жилетку первому попавшемуся приятелю…
А я просто засыпаю, проваливаюсь в быстро засасывающую пучину.
Спать, спать, спать… Подозреваю, что Окоп-два и Вацетис мне даже не приснятся.
Последняя мысль перед окончательным отбытием в царство Морфея: похоже, что я моральный урод. Так что вы крепко подумайте, стоит ли продолжать наше знакомство или лучше сразу же послать меня в самые отдаленные места и найти себе персонажа поприличнее…
Хочу. Но не иду. Не пускают, гады: сказали, что к половине восьмого все «фигуранты» должны быть на рабочих местах. Под страхом уголовной ответственности за халатность. Вот дожили, никогда с нами так не обращались…
Умылся-побрился, пошел пить чай в каптерку – старшина позвал. Он ко мне хорошо относится, чуть ли не как к сыну. И вовсе не потому что полезный – по моей должности с меня взять нечего, – а просто я обходительный и не наглый, умею слушать, уважаю пожилых и никогда не «быкую» по линии субординации (это у нас Окоп-два грешил, царствие небесное: я потомственный офицер – белая кость, а ты быдло «прапорылое», так что давай строго на «вы» и по Уставу, а то вздрючу!).
За чаем я слопал еще полбанки тушняка, да с лучком и чесночком (вот ужо подышу на «заплечных дел мастеров», пусть задумаются, сволочи, насчет организации питания «фигурантов»), и послушал свежие новости, которые обсуждает полковая публика, вынужденная в связи с происшествием праздно торчать «на казарме». Аппетита не было, организм еще не «включился», однако питался впрок, про запас: если сегодня все сложится как и вчера, неизвестно, когда удастся по-человечьи поесть.
Люди в полку болтали о разном, в том числе и о таких вещах, о которых я даже и не догадывался. Правильно ведь говорят: зачастую очевидцы и участники происшествия, ввиду эйфории и аффекта, упускают множество деталей и оценивают само происшествие (равно как и свое участие в нем) либо превратно, либо радикально неверно.
Итак, что я – участник и очевидец – знаю о происшествии?
Что какие-то вурдалаки, вооруженные какими-то ПП[14] (я даже марку не знаю, и вообще, это всего лишь мое предположение, что именно ПП: очереди там были, но не такие, как из автомата, – а следователи, разумеется, делиться информацией не считают нужным), невесть каким образом забрались в кладовку, укокошили Окопа-два и Вацетиса и устроили перестрелку с охраной Президента, в процессе чего чуть было не шлепнули лично меня и хмурого камрада.
Все! Больше мне ничего не ведомо.
Представители следствия задают массу вопросов, некоторые повторяются не просто часто, а буквально бесконечно, но к чему они (представители) клонят, я так и не понял. Кстати, некоторые вопросы, на мой взгляд, совершенно идиотские, что закономерно наводит на мысль: эти люди никогда и ничего не раскроют, и у них в очередной раз получится этот… эмм… то ли лежак, то ли стояк, не помню точно – в общем, полный «глухарь», это я запомнил по сериалу с одним из любимых мною актеров.
Как вам, например, такой вопрос: «Как вы полагаете, кто, по-вашему, мог произвести разбутовку и расширение водоотвода из смотровой ямы РПБТ в старый дренажный коллектор?»
Вот вопрос! Вообще, слово «разбутовка» я слышу первый раз в жизни, до этого знал только «забутовка», и то по рассказам тех же самых ветеранов службы в полку.
Перевожу вопрос на общечеловечий: кто, связь вашу так, прогрыз дырку из вашей «кладовки» в ваш же бывший дренаж?
РПБТ – напомню, это наша «кладовка: резервный парк боевой техники. А дренаж, если заметили, он бывший, то есть на данный момент ничейный. Когда парком перестали пользоваться, по инструкции залили все лишние дыры бетоном, проводя „изоляцию“ – надобность в дренаге и отпала. Так что прогрызть дырку мог кто угодно, хоть тот же пресловутый Бен Ладен или сумасшедшие из клиники, расположенной в квартале от нашей части. С таким же успехом могли бы спросить, зачем, на мой взгляд, это было кому-то нужно. Я абсолютно без понятия, зачем кому-то понадобилось сверлить дыру между никому не нужной „кладовкой“ и никому не нужным тоннелем. Это, на мой взгляд, вполне сумасшедший поступок: думаете, я просто так упомянул про психиатрическую клинику, что в двух кварталах отсюда?
Итак, теперь вы в курсе, каким объемом информации я располагаю. Могу также добавить: предположения по поводу карьерных перспектив для некоторых должностных лиц нашего полка у меня были, но ввиду своего небольшого опыта и короткого срока службы я опирался на такие понятия, как целесообразность и справедливость, и… в результате немного промазал. Я полагал, что за подмену начкара без соблюдения формальностей эн-ша влепят «строгача» или лишат премии, а командиру укажут на нецелевое использование служебного помещения – и на этом все закончится.
А сейчас слушайте, что говорят люди.
Эн-ша отдают под суд, причем сразу по четырем статьям. Более того, он уже сидит в следственном изоляторе.
Командира тоже собираются судить, но пока что не арестовали, а всего лишь взяли подписку о невыезде.
Всех замов командира, а также нашего особиста сняли и теперь будут увольнять по дискредитации.
А еще увольняют двенадцать персон из нашего окружного начальства. Откуда бы, казалось, такая недетская суровость? Оттуда, что над всей этой свистопляской, стартовавшей вчера в полдень, витает зловещее словосочетание «Покушение на Президента».
Вот так ни… Ничего себе, порезвились!
Далее. Следственная комиссия составлена из представителей трех разных ведомств. Что характерно: никого из СКП в нее не включили. А это как раз те самые товарищи, которые, по идее, должны проводить расследование. Занимательно, правда?
Вурдалаки – предположительно сотрудники одного из спецподразделений какого-то ведомства (какого именно – так и не прозвучало), правда, давно уволенные, а наш эн-ша не враг, просто его использовали в качестве «пассажира».
А вот товарищ Вацетис почти на сто процентов участвовал в заговоре, потому что других вменяемых вариантов просто нет.
Вроде бы банальность сказал, да? Могу возразить: банальностью это было лет этак десять-пятнадцать назад, когда наша Родина была самой читающей страной в мире. А на сегодняшний день, если исподволь понаблюдать за моими друзьями, приятелями и просто знакомыми (опрашивать их бессмысленно, ибо непременно соврут), можно очень легко выяснить, что они любят:
– бухать и тупо зависать в бухой компании;
– отрываться на разнообразных дискотеках и в клубах с «колесами», «таблами» и невменяемыми куклами-драчуклами;
– сутками напролет, до безумия во взоре и эпилептических припадков рубиться в сетевые игры. Как вариант: безвылазно торчать в форумах и чатах и напропалую бездумно флудить;
– в лучшем случае – с относительно вменяемой девой и попкорном – раз в неделю доползти до кинотеатра с «Аватаром» и прочими три-дэ-поделками. Это дабы потом был повод заявить что-нибудь типа: «Как же надо себя не любить, чтобы качать ТАКОЕ в „CAMRip“?! Это можно смотреть только в 3D! Вот я вчера ходил…» – ну и так далее.
То есть вы, наверное, заметили: как-то во всей этой тусе не плавают косяками камрады моего возраста, которые после работы, презрев пиво и компанию, валяются на диване с книгой и жадно поглощают очередной литературный шедевр.
Поэтому-то я и сказал: люблю читать книги. На сегодняшний день это не банально.
Честно говоря, я все это вам выложил вовсе не на предмет похвастаться и набрать очков в ваших глазах, а сугубо в целях собраться с мыслями. После всего, что произошло вчера, они у меня в таком разброде, что даже и не знаю, за что хвататься.
Так… Ага, вот: в книгах обычно пишут – после происшествия: «На следующий день…». И далее гладко льется повествование, чем главгер (главный герой), побывавший в этом происшествии, занимается, готовясь к следующему приключению. То есть вся ненужная рутина намеренно опускается, дабы читатель, не дай бог, скучающе не зевнул да не запустил книгой в наглого жирнючего кота, что сидит на подоконнике и лениво медитирует на дворовую орнитологию.
Вот я и пытаюсь сообразить, о чем стоит вам рассказать в деталях, а что опустить как рутину.
Так, вот это, наверное, вам будет интересно: охрана Президента чуть было не перестреляла наш караул.
Судите сами: часовой слышит стрельбу и видит, что по «трубе» бегут люди. Что он делает? Правильно, подает команду: «Караул в ружье, нападение на объект!».
Караул очень шустро выламывается в «трубу» (с оружием, но без патронов – какая прелесть, правда?!).
Все местные вожди заперты в «кладовке» – при эвакуации Президента кто-то из крепышей шустро завинтил задвижку, так что охрана пытается командовать: запихивает бойцов обратно и орет, чтобы они не смели приближаться к Президенту.
Бойцы не могут понять, что происходит, в результате получается тривиальное рукоприкладство: кому-то из наших в процессе запихивания влепили с руки, а в ответ асимметрично получили прикладом – да не по разу!
После этого охране Президента остро захотелось стрелять. Пока разобрались, что почем, самую малость не дошло до смертоубийства. Большая удача для всех, что в карауле в этот момент был особист – человек, который быстро соображает и которого наши слушаются беспрекословно. Он мгновенно вник в ситуацию и все «разрулил». И кстати, ему, по всей видимости, надо давать орден, за то, что накануне отобрал у караула боеприпасы. Неизвестно еще, чем бы все кончилось, будь у наших бойцов патроны. Они ведь не профи, в отличие от охраны Президента, соображают туго, но… стрелять обучены неплохо! У нас боевая подготовка вполне себе на уровне, это я вам как офицер штаба говорю.
Более ничего из ряда вон в тот день не происходило. Остальное, на мой взгляд, та самая рутина, так что подробно останавливаться не будем, пробежимся по верхам.
Что характерно, до приятного во всех отношениях художественного оборота «на следующий день» надо было еще дожить, ибо вся эта тягомотная рутина началась сразу же после происшествия. Остаток дня и всю ночь были посвящены долгим и нудным разборкам: допросы, собеседования, обработка непосредственных участников на предмет неразглашения, и прочая волокита, от которой к полуночи меня натуральным образом тошнило.
В результате домой я так и не попал и положенные приемы пищи благополучно просвистели мимо, причем дважды – и обед, и ужин. И только в третьем часу ночи обо мне на какое-то время забыли, так что удалось в каптерке заточить полбанки тушняка и прилечь вздремнуть до шести утра.
Засыпая, мимоходом отметил: это что же получается… Я – черствая скотина?! Ну ничего себе, новости из глубины души…
Я вообще-то весь из себя такой тонкий, чувствительный и чуть ли не трепетный, одно слово художественная натура (нет, это не метафора, я в самом деле художник, по крайней мере, таковым себя мню!).
Сегодня погибли не чужие мне люди: мой приятель – человек, к которому я относился очень хорошо, и мой давний знакомый – я почти год служил с этим парнем, общался, успел основательно изучить его…
И – ничего…
Никаких рефлексий. Никаких намеков на слезоточивые позывы или хотя бы просто светлую печаль… Нет, понятно, что я устал как загнанная лошадь, донельзя вымотан событиями этого невыносимо длинного сумасшедшего дня, но…
Должна же быть какая-то адекватная реакция, верно? Крики, стоны, слезы, пьяный плач в жилетку первому попавшемуся приятелю…
А я просто засыпаю, проваливаюсь в быстро засасывающую пучину.
Спать, спать, спать… Подозреваю, что Окоп-два и Вацетис мне даже не приснятся.
Последняя мысль перед окончательным отбытием в царство Морфея: похоже, что я моральный урод. Так что вы крепко подумайте, стоит ли продолжать наше знакомство или лучше сразу же послать меня в самые отдаленные места и найти себе персонажа поприличнее…
* * *
В шесть утра пришлось просыпаться. Никто, разумеется, не скидывает с кровати, но неприлично офицеру валяться в то время, как весь личный состав бежит на зарядку и занимается уборкой. Хочешь выспаться как следует – иди домой и дрыхни сколько влезет.Хочу. Но не иду. Не пускают, гады: сказали, что к половине восьмого все «фигуранты» должны быть на рабочих местах. Под страхом уголовной ответственности за халатность. Вот дожили, никогда с нами так не обращались…
Умылся-побрился, пошел пить чай в каптерку – старшина позвал. Он ко мне хорошо относится, чуть ли не как к сыну. И вовсе не потому что полезный – по моей должности с меня взять нечего, – а просто я обходительный и не наглый, умею слушать, уважаю пожилых и никогда не «быкую» по линии субординации (это у нас Окоп-два грешил, царствие небесное: я потомственный офицер – белая кость, а ты быдло «прапорылое», так что давай строго на «вы» и по Уставу, а то вздрючу!).
За чаем я слопал еще полбанки тушняка, да с лучком и чесночком (вот ужо подышу на «заплечных дел мастеров», пусть задумаются, сволочи, насчет организации питания «фигурантов»), и послушал свежие новости, которые обсуждает полковая публика, вынужденная в связи с происшествием праздно торчать «на казарме». Аппетита не было, организм еще не «включился», однако питался впрок, про запас: если сегодня все сложится как и вчера, неизвестно, когда удастся по-человечьи поесть.
Люди в полку болтали о разном, в том числе и о таких вещах, о которых я даже и не догадывался. Правильно ведь говорят: зачастую очевидцы и участники происшествия, ввиду эйфории и аффекта, упускают множество деталей и оценивают само происшествие (равно как и свое участие в нем) либо превратно, либо радикально неверно.
Итак, что я – участник и очевидец – знаю о происшествии?
Что какие-то вурдалаки, вооруженные какими-то ПП[14] (я даже марку не знаю, и вообще, это всего лишь мое предположение, что именно ПП: очереди там были, но не такие, как из автомата, – а следователи, разумеется, делиться информацией не считают нужным), невесть каким образом забрались в кладовку, укокошили Окопа-два и Вацетиса и устроили перестрелку с охраной Президента, в процессе чего чуть было не шлепнули лично меня и хмурого камрада.
Все! Больше мне ничего не ведомо.
Представители следствия задают массу вопросов, некоторые повторяются не просто часто, а буквально бесконечно, но к чему они (представители) клонят, я так и не понял. Кстати, некоторые вопросы, на мой взгляд, совершенно идиотские, что закономерно наводит на мысль: эти люди никогда и ничего не раскроют, и у них в очередной раз получится этот… эмм… то ли лежак, то ли стояк, не помню точно – в общем, полный «глухарь», это я запомнил по сериалу с одним из любимых мною актеров.
Как вам, например, такой вопрос: «Как вы полагаете, кто, по-вашему, мог произвести разбутовку и расширение водоотвода из смотровой ямы РПБТ в старый дренажный коллектор?»
Вот вопрос! Вообще, слово «разбутовка» я слышу первый раз в жизни, до этого знал только «забутовка», и то по рассказам тех же самых ветеранов службы в полку.
Перевожу вопрос на общечеловечий: кто, связь вашу так, прогрыз дырку из вашей «кладовки» в ваш же бывший дренаж?
РПБТ – напомню, это наша «кладовка: резервный парк боевой техники. А дренаж, если заметили, он бывший, то есть на данный момент ничейный. Когда парком перестали пользоваться, по инструкции залили все лишние дыры бетоном, проводя „изоляцию“ – надобность в дренаге и отпала. Так что прогрызть дырку мог кто угодно, хоть тот же пресловутый Бен Ладен или сумасшедшие из клиники, расположенной в квартале от нашей части. С таким же успехом могли бы спросить, зачем, на мой взгляд, это было кому-то нужно. Я абсолютно без понятия, зачем кому-то понадобилось сверлить дыру между никому не нужной „кладовкой“ и никому не нужным тоннелем. Это, на мой взгляд, вполне сумасшедший поступок: думаете, я просто так упомянул про психиатрическую клинику, что в двух кварталах отсюда?
Итак, теперь вы в курсе, каким объемом информации я располагаю. Могу также добавить: предположения по поводу карьерных перспектив для некоторых должностных лиц нашего полка у меня были, но ввиду своего небольшого опыта и короткого срока службы я опирался на такие понятия, как целесообразность и справедливость, и… в результате немного промазал. Я полагал, что за подмену начкара без соблюдения формальностей эн-ша влепят «строгача» или лишат премии, а командиру укажут на нецелевое использование служебного помещения – и на этом все закончится.
А сейчас слушайте, что говорят люди.
Эн-ша отдают под суд, причем сразу по четырем статьям. Более того, он уже сидит в следственном изоляторе.
Командира тоже собираются судить, но пока что не арестовали, а всего лишь взяли подписку о невыезде.
Всех замов командира, а также нашего особиста сняли и теперь будут увольнять по дискредитации.
А еще увольняют двенадцать персон из нашего окружного начальства. Откуда бы, казалось, такая недетская суровость? Оттуда, что над всей этой свистопляской, стартовавшей вчера в полдень, витает зловещее словосочетание «Покушение на Президента».
Вот так ни… Ничего себе, порезвились!
Далее. Следственная комиссия составлена из представителей трех разных ведомств. Что характерно: никого из СКП в нее не включили. А это как раз те самые товарищи, которые, по идее, должны проводить расследование. Занимательно, правда?
Вурдалаки – предположительно сотрудники одного из спецподразделений какого-то ведомства (какого именно – так и не прозвучало), правда, давно уволенные, а наш эн-ша не враг, просто его использовали в качестве «пассажира».
А вот товарищ Вацетис почти на сто процентов участвовал в заговоре, потому что других вменяемых вариантов просто нет.