Пучков Лев. Рекруты удачи

   – А сообщение?
   – Сначала – взглянуть.
   – Лиза, ну что за блажь? – Полковник вытащил из кармана «состаренные» репродукции фото Руслана Балаева. – Смотри на здоровье, это лучше, ближе к действительности…
   – Мне не нужен Балаев, – покачала головой Лиза. – Мне нужна страничка альбома. И я хочу, чтобы Костя тоже посмотрел…
   – Может, мне дадут сосредоточиться?! – возмутился Костя. – Думаешь, это вот так запросто: посадить на «понятия» такого прожженного каторжника, как Ибрагим, и убедить его сотрудничать?
   – Это важно, – неожиданно уперлась Лиза. – И, может быть, это поможет тебе в разговоре с Ибрагимом.
   – Ладно, пошли, – сдался полковник. – Костя, окажем даме уважение, раз уж так настаивает…
   В своем модуле полковник открыл неподъемный стальной ящик, в котором он хранил документы, и достал страницу альбома с выпуском Руслана Балаева.
   – Думаю, я не ошибаюсь. – Лиза извлекла из нагрудного кармашка карандаш для подводки глаз и обвела фото Рашида Агаева. – Я фотографировала мертвые тела этих нехороших людей. И запомнила… Вот этот – водитель «рафика». Костя, посмотри.
   – Это может быть просто сходство, – недовольно поморщился Иванов. – Этому фото уже тринадцать лет!
   Тут семнадцатилетний пацан… Откуда вообще такая уверенность?
   – Он совсем не изменился. – Лиза постукала по фото аккуратно обрезанным коготком. – Это он. Костя, помнишь, что говорила учительница? Троица. Руслан Балаев, Рашид Агаев и этот, их заводила, – как его…
   – Абай Рустамов! – Костя выхватил у Лизы карандаш и обвел фото Абая. – Лиза, ты гений!
   – Отдай карандаш. Я им глаза подвожу…
   – Не понял? – Иванов не на шутку разволновался. – Я что-то упустил? Я чего-то не увидел?
   – Вы не видели «повара»! – воскликнул Костя. – А я-то думаю, откуда мне знакома эта рожа?
   – Повара? – Лиза удивленно вскинула бровки.
   – Пока вы там в развалинах сидели, меня пытался лично уколоть Абай Рустамов, – пояснил Костя. – Заводила хренов… Который выступал в роли повара. Вот так.
   – Занятно. – Иванов нервно дернул волосинку из носа и болезненно скривился. – Черт! То что эти двое привязаны к Балаеву, это, без сомнения… мгм… но что это нам дает? Черт, мне надо подумать… Посидеть…
   – Что это нам дает, понятия не имею. – Костя панибратски подмигнул полковнику – имел право. – Правильно вы сказали, это вам думать. А вот что сейчас сказать Ибрагиму, я уже придумал. И потому позвольте вас пригласить на маленький урок общения. Простенький такой, непритязательный… но эффективный. Не думайте, что это самолюбование: если не получится – можете пристрелить меня на месте.
   – Лучше ты мне свои «боевые» за полмесяца отдашь, – деловито предложил Вася. – Пристрелить все равно нельзя, а так – хоть какая-то польза.
   – Заметано, – согласился Костя. – Только поклянись, что не будешь влезать в разговор и ломать линию беседы.
   – Мне теперь что – и слова не сказать? – возмутился Вася.
   – Прекратите, – пресек болтовню полковник. – Прямо детский сад какой-то! Пошли, посмотрим, что нам имеет предложить доктор Воронцов…
 

***

 
   Лиза участвовать отказалась – не женское это дело. И правильно, в общем-то, сделала: спустившись в блиндаж, Иванов с Костей сразу установили, что здесь идет сугубо мужской разговор, причем в сугубо мужской атмосфере.
   Обстановка блиндажа вполне соответствовала характеру мероприятия. В тусклом свете солярной лампы зловеще поблескивали разложенные на столе предметы: основной и вспомогательный ножи Петрушина, плоскогубцы, запасной щуп Глебыча, ножовка по металлу, ручная граната «РГД-5», три освобожденные от упаковки лезвия для безопасной бритвы, шило и автоматный шомпол. Еще на столе были предметы, которые не поблескивали: пакет с красным перцем, открытый телефонный аппарат «ТА-57» с проводами и шмат сала из запасов хозяйственных ростовчан братьев Подгузных.
   Связанный стропой Ибрагим сидел на топчане, привалившись спиной к стене, и налитыми кровью глазами следил за каждым движением Петрушина. Штаны пленного были спущены до щиколоток, и оттого он выглядел как-то несерьезно. Петрушин держал в руках два провода, присоединенные к клеммам аппарата, и сидел рядом с Ибрагимом.
   – …Вот – бедро, – хорошо поставленным голосом учителя биологии продолжал Петрушин, лишь едва покосившись на вошедших. – Это бедро. Волосатое. Но это без разницы. Волосы не являются диэлектриком. Прикладываем оголенные концы проводов к бедру. Заводи!
   Лейтенант с готовностью крутанул ручку аппарата.
   – А-а-а!!! – взревел Ибрагим, дернувшись всем телом. – Шайтан!!! Всэ – ррэзат!!!
   – И чего это он? – Петрушин с ласковой усмешкой посмотрел на пленника, взял концы проводов в ладонь и приказал:
   – Давай.
   Лейтенант крутанул. Петрушин лишь едва поморщился.
   – Это не ток, – наставительно пояснил он. – Это вполне терпимо. Но это если просто к коже. А вот это – член…
   Тут главный садист команды взял шомпол и беспардонно ткнул Ибрагима в промежность.
   – А-а-а!!! – заорал Ибрагим. – Шьтаны на мэста пастав, я сказал!!! Убиват будим всэ, шьтаны пастав!!!
   – Можно заткнуть пасть вот этим, – сообщил лейтенант, взяв нож и потыкав в шмат сала. – Забить в рот кусок побольше, дышать будет через нос. И заодно снимок сделать: Ибрагим без штанов, но с салом. Друзья и родственники будут довольны.
   Ибрагим умолк, ненавидяще уставился на лейтенанта и сделал характерное движение челюстью.
   – Если надумаешь плеваться – точно заткнем рот салом, – быстро предупредил многоопытный лейтенант. – И не думай, что таким образом ты спровоцируешь нас на убийство – мы тебя долго будем на части распускать…
   – Так вот – это член, – продолжал Петрушин. – Без крайней плоти. Но это без разницы – шляпа в наличии. Если проколоть шилом два отверстия в шляпе члена и вставить туда провода… Вот это будет совсем другой эффект. Это вариант номер один. Недостатки: маленький контур, быстрое привыкание. После примерно десятого разряда пациент привыкает к боли. Приходится переходить к другой процедуре: делать надрезы на теле и посыпать перцем. Вариант номер два немного получше: один провод – в шляпу, второй… эмм…
   – Второй – в жопу, – подсказал Вася. – В самую гузку. И давайте сделаем это прямо сейчас, чтобы раскололся побыстрее, – а то уже жрать охота!
   Костя толкнул разведчика локтем в бок и украдкой показал кулак.
   – Слушай – скажи, что хочишь?! – злобно рыкнул Ибрагим. – Зачэм сразу шьтаны снял, э? Давай дагавариватса, да – что хочишь?
   – А вот это – яйца. – Петрушин опять ткнул Ибрагима в промежность своей импровизированной указкой.
   – Пагавары, своличь!!! – Ибрагим с надеждой обернулся к вошедшим. – Скажи – пуст гаварыт будит! Куда шомпал пихаит? Сабсэм башка нэ работаит?!
   – Это – яйца. Волосатые. Но это без… нет, это наоборот – зашибись. Берем плоскогубцы…
   – Позвольте вас сменить, коллега, – вмешался Костя.
   – А с удовольствием. – Петрушин встал с топчана и протянул Косте плоскогубцы. – Держите, коллега. Хорошие плоскогубцы. Можно даже из носа волосья выдирать, не то что…
   – Нет, мы по-другому. – Костя положил плоскогубцы на стол, взял нож и избавил пленника от пут. – Оденься, Ибрагим, нехорошо мужчине – без штанов.
   Ибрагим торопливо натянул штаны, заправился и покосился на стол. Петрушин, хмыкнув, забрал свои ножи, убрал их в ножны, упрятал гранату в «разгрузку» и, сложив руки на груди, встал к пленнику левым боком.
   Взор Ибрагима угас. Куда тут – против такой кодлы…
   Костя оседлал табурет и указал на топчан:
   – Садись, Ибрагим, говорить будем. Будем?
   – Абизатилна, дарагой! – Ибрагим бочком присел на топчан, неловко подогнув протез, руки сунул меж колен, во взор подпустил дикое дружелюбие. – Гаварыт – запраста! Сразу надо было гаварыт, зачэм шьтаны снимал?
   – Да это так, просто дурная привычка, ты не обращай внимания… У нас есть два варианта развития событий. Первый – хороший: ты добровольно-полюбовно выкладываешь информацию, которая нам нужна, и мы сразу же отвозим тебя обратно…
   – Да все, что хочишь, дарагой! – пламенно сверкнул глазами Ибрагим, пристукнув для убедительности протезом. – Все, что я знаю, ты будишь знат! Что хочишь?
   – Второй вариант, – продолжал Костя. – Второй – нехороший. Если ты не пожелаешь делиться информацией, тобой будут заниматься вот эти товарищи (кивок в сторону Петрушина). Тогда ты все равно скажешь, что нам нужно, но… обратно тебя мы уже не отвезем.
   – Зачэм так сказал?! – Ибрагим вполне сносно изобразил искреннюю обиду. – Ищо нэ спрасил ничто, а сразу сказал!
   – Потому что, после того, что они с тобой сделают, ты перестанешь быть мужчиной. – Реплика пленника осталась без внимания. – И мы автоматически становимся кровниками твоего тейпа.
   – Вообще мне без разницы, – флегматично почесал задницу Петрушин. – Тейпом больше, тейпом меньше…
   – То есть придется тебя потихоньку удавить и вывезти куда-нибудь на свалку, – завершил преамбулу Костя. – Итак, ты готов?
   – Давай, давай! – подбодрил Ибрагим. – Все, что знаю, ты будишь знат – я сказал!
   – Ну и молодец, – похвалил Костя. – Я думаю, ты будешь искренним. Потому что это в первую очередь в твоих же интересах. И знаешь почему?
   – Слушай, скажи, что хочишь? – Ибрагим вымучил задушевную улыбку. – Твой, мой интэрэс – какой разница? Пачиму ищак за хвост тянишь?
   – Разница есть. – Костя ответно улыбнулся – но без особой задушевности. – Я так подробно объясняю, чтобы у нас с тобой не получилось непонимания… Нам никто из ваших не нужен. Это важно, запомни это. Нам нужен наш человек, с которым ты иногда контактируешь…
   Иванов за спиной Кости нервно вздохнул. Хитрый психолог не стал развивать самостоятельную версию, а взял за основу его предположение. В случае неудачи он имеет право кивнуть командиру: а это вообще ваша задумка! Что вы от меня хотите?
   – Какой чилаэк тэбэ нужьн? – Ибрагим подался вперед, всем своим видом показывая, что готов сотрудничать. – Я очинь многа ваш чилаэк встричаюс – кажьдый день, оччинь! Всэх сдам, запраста, гавары, какой нужьн!
   – В общем, нам нужен наш стукач, – добавил конкретики Костя. – Который через тебя передает информацию нужным людям. И не абы какой, а самый высокий… Давай начнем с конца. Нас конкретно интересует наш человек, с которым ты встречался незадолго до неудачного похищения. Что скажешь?
   – Ситукач – такой нэт, – покачал головой Ибрагим. – Какой «сливаит»? Такой сабсэм нэт! Кушат, сидэт, пиво-водка, лей-пей, мясо дастават нэдорого – такой многа ходит…
   – Что-то руки зачесались. – Петрушин демонстративно почесал кулак. – Может, вы пойдете чайку попить, а мы тут продолжим?
   Иванов многозначительно прокашлялся. Показалось вдруг полковнику, что психолог занимается бесцельным трепом. Полковник опытный, не одну сотню битых и ломаных товарищей допросил в свое время. За несколько минут созерцания определил: этот – матерый, непримиримый, на какие-то общечеловеческие посулы его не возьмешь. А пытка – весьма эффективный и весьма необъективный способ беседы, особенно если сформулировать конкретно вопрос нельзя, а есть лишь направление, в котором нужно работать. Он лично общался с «оборотнем» или только организовывал встречи между сторонами? Ответа не было. А это очень важно, от этого зависит правильная постановка вопроса. Потому что, как уже говорилось, человек под пыткой может наболтать кучу лишнего, поди потом разберись… В общем, надо было выйти и поговорить с психологом, определиться по ряду ключевых проблем…
   – Ибрагим, мы не садисты. – Костя на соратников – ноль внимания, на «непонятливость» пленника – тоже, продолжал гнуть свою линию. – Но запытаем тебя до смерти, чтобы добыть эту информацию. Потому что этот стукач, если оперировать вашими категория ми, – наш кровник. Он – прямая угроза нашим жизням… Кстати, о птичках: Абая сильно порезали?
   Ибрагим разинул рот, уставился на психолога и на некоторое время впал в ступор. Петрушин с лейтенантом недоуменно переглянулись – в беседе появился какой-то новый, ранее не оговоренный элемент.
   – Ибрагим, рот закрой. Я не просто так спросил, отделать нечего, это в первую очередь касается лично тебя. Вы сегодня расстались вполне по-дружески, да? Он тебя звал с собой, обещал укрыть в горах, обеспечить всем необходимым…
   – Шайтан… – потерянно прошептал Ибрагим, опустив голову. – Нэ знаю никакой Абай…
   – Так вот, расстались вы по-дружески. – Костя ободряюще кивнул Петрушину, который возмущенно округлял глаза и пожимал плечами, – все по плану, потом объясню… – Но это ведь ничего не значит. Сам Абай ранен и некоторое время рукой действовать не сможет. Лучшие ребята Абая – в том числе и Рашид, убиты… Но это вовсе не значит, что у него кончились люди, правильно? Думаю, чтобы покарать предателя, пара метких стрелков у него всегда найдется.
   – Кто – предател? – Ибрагим поднял взгляд и с тревогой уставился на собеседника.
   – Абай думает, что их сдал тот тип, который меня привел в «Азамат». – Костя задумчиво уставился на пламя лампы, не удостоив собеседника взглядом. – А мы того типа сейчас арестуем, наденем наручники, под конвоем прогоним через всю базу и спустим в зиндан. Напишем подробные рапорта о нападении группы Абая Рустамова, с указанием всех имен и фамилий. Рапорта сдадим в три инстанции – на всякий случай. А тебя тоже проведем по лагерю, но не под конвоем, а так, чтобы все увидели, кого ведем… С почетом отвезем обратно и обнимем на прощание… Ну, и как ты думаешь, какие выводы сделает наш большой человек, который работает на вас?
   Повисло тягостное молчание. Полковник сзади бил в нетерпении ножкой, Петрушин принялся чесать затылок, а Ибрагим… Ибрагим выглядел так, словно его прямо сейчас собирались насмерть закормить салом.
   – Если у тебя плохо с памятью, я еще раз напомню, – дожал ситуацию Костя. – Нам не нужен никто из ваших, мы сами в состоянии добыть такую информацию. Ты никого не предашь, сдав нам нашего же стукача. Да об этом никто и не узнает. Если ты заметил, мы действуем несколько… неофициально. Не будет никакого расследования. Этот стукач в тот же день умрет. Понимаешь – несчастный случай…
   – Я его имя нэ знаю. – Ибрагим тяжко вздохнул и покачал головой. – Толка лицо видел. Он приходит, кушаит, пьет, сидит проста. Или приходит, сидит на кухня кабинет, где ты был, другой заходыт, с ним гаварыт. Или гаварыт, на, передай Другу пасилка. Мой пацан едит, передаст другой чэлаэк. Тот – другой чэлаэк пере даст. Или другой чэлаэк – разный всякий, приезжаит, забираит… Вот так…
   – Опиши его. Как он выглядит, в чем ходит, на чем ездит, кто с ним бывает?
   – Мужжик, мой возраст. – Ибрагим развел руками. – Такой. Круглый, да… Бываит с ним разный – такой, как он, да… Инагда щтатский мащина, инагда – военный, разный номера, нэ помню, многа всякий. Волосы мала – башка как калена, как это… лисина или плещ, что ли, называитса…
   Полковник испустил едва слышимый стон. Вася – простая душа, не удержавшись, оценил информацию:
   – Ну ни куя себе…
   – Держи. – Костя, как ни в чем не бывало, достал из кармана свой «Кенвуд» и протянул Ибрагиму. – Твой позывной – «Шашлык». Запомнил?
   – Шащлык. – Ибрагим взял станцию, повертел, рассматривая. – Шьто делат?
   – Ничего не делать. – Костя пожал плечами. – Как только этот стукач появится, выйдешь на меня – частоту я тебе дам, и скажешь: «Шашлык готов, можно приезжать». По твоей тематике, безопасно, никто ничего не заподозрит. Мы подъедем незаметно, рисоваться возле «Азамата» не станем, пройдем через задний двор. Все понял?
   – Понял. – Ибрагим сунул станцию за пазуху – Петрушин, негодяй, при обыске оторвал ему все карманы куртки. – Никому нэ гаварыт?
   – Почему? – Костя усмехнулся. – Можешь всему Грозному рассказать, твое дело. Как часто этот круглый у тебя бывает?
   – Раз нэдэля – точна бываит. Кагда тры дня, кагда пят…
   – В общем, так, – Костя встал с табурета и потянулся, – мы тебя не сдадим – резону нет. Ты, самое главное, сам себя не сдай. Напомню – это дело нашей личной безопасности, от этого зависят наши жизни. Поэтому, если в течение десяти дней от тебя не будет никаких известий… извини, но мы вынуждены будем сделать то, о чем я тебя проинформировал. То есть сделать тебя кругом предателем. Все – сейчас тебя замаскируют в кузове, отвезут обратно и тайком высадят где-нибудь в развалинах. Удачи…
 

***

 
   Глебыч ночевать не приехал. Рация его не отвечала: то ли выключил, негодяй, то ли промазал мимо Грозного и укатил куда-то за пределы зоны уверенного приема. Искать сапера было не на чем – он убыл на Васином «бардаке», а «66-й», на котором отвозили милого Костиному сердцу Ибрагишу, на обратном пути в очередной раз сдох – бээмпэшкой доволокли. Штатный водитель-контрактник Григорий Гвоздь все еще сидел на гауптвахте, а мастера на все руки братья Подгузные деловито доложили, что поршневая полегла в полном составе и поменять можно будет только завтра с утра. Сегодня все, от кого это зависит, уже пьяные.
   Иванов немного понервничал, но в конечном итоге Глебыч проявил себя как дисциплинированный военный, отчасти знакомый с чувством ответственности. Как только стемнело, с коммутатора позвонили:
   – Подполковник Васильев сегодня прибыть не сможет. Просил передать, что ввиду сложной оперативной обстановки вынужден остаться в бригаде для оказания помощи в организации инженерно-саперных мероприятий. Завтра с утра, как колонны пойдут – приедет…
   – Разминирование в ночное время – это очень сложно, – заметил Вася Крюков. – Равно как и минирование. Это… это… блин, даже и не знаю, с чем сравнить!
   – Это как Глебыч, – помог товарищу Петрушин. – Аналогов нету.
   – Вот же балбес! – облегченно вздохнул Иванов. – Мог бы и пораньше прорезаться…
   Иванов, хапнувший сегодня чрезмерную дозу впечатлений, долго не мог заснуть, хотя за ужином, на уровне со всеми, принял для профилактики двести пятьдесят. Сначала просто ворочался, затем запалил лампу, трижды прослушал беседу с Ибрагимом (Костя на Лизин диктофон записал), потом долго возился с бумагами, что-то бубня под нос, и в завершение, растолкав Костю, едва ли не насильно принудил его к совместному анализу своих нездоровых подозрений.
   – Ребятам пока не говори, это еще обработать надо… Но лучшей кандидатуры, чем Вахромеев, на роль «оборотня» я не вижу.
   – Вы шутите, полковник? – прохрипел сонный Костя. – Начальник контрразведки, и…
   – Я тебе сейчас все доведу, потом будешь делать выводы. – Иванов протянул Косте кружку с приготовленным на спиртовке кофе. – Извини, что в такой час… но в другое время мы все в сборе, а делиться этим с остальными я пока что не готов…
   Тут же были изложены все факты, свидетельствующие в пользу этой неприятной версии. Основной упор – на то, что начальник контрразведки владел всей информацией, которая за истекший месяц каким-то загадочным образом утекла «налево». Итак, в хронологическом порядке:
   – Подбитый в начале прошлого месяца «борт» с генералом и четырьмя полковниками из Москвы. Нет, это понятно, что у нас частенько по «вертушкам» лупят. Но тут вышло так, что восемнадцать пар пропустили беспрепятственно, а именно в генеральский «борт» залупили. Перед вылетом генерал разговаривал с Вахромеевым по телефону… Не странное ли совпадение?
   Восемь крупных войсковых операций по ликвидации бандгрупп, из которых (операций, а не групп) каким-то странным образом провалились шесть, несмотря на жесточайший режим секретности.
   Тот идиотский выезд с трупами в Шалуны, накануне обмена.
   Участие в обмене иножурналистов.
   Визит Кости в УФСБ. Последним звеном, получившим информацию, был Вахромеев. Он лично позвонил Иванову и предупредил: в пятницу отправь своего парня с колонной… именно так и сказал – с колонной, хотя знает, что у команды есть две свои транспортные единицы.
   На мое сообщение о том, что команда потихоньку трудится в сторону Султана, отреагировал излишне суетливо. Это я уже потом вспомнил, сначала просто не обратил внимания.
   И завершающий штрих. Жирный такой, размашистый… Вахромеев – круглый, плешивый… В отличие от обычных офицеров, часто с риском для себя, перемещается на различных автомобилях, в том числе и гражданских, – работа у него такая. Я хорошо знаю этого типа, работал с ним вместе не один год. У него большие проблемы в семейном плане, сын – картежник, младой повеса, частенько влезает в долги, дочь платно учится в Москве на юридическом, жена дорого болеет… В общем, постоянно присутствует острая нехватка денежных средств.
   Ну и как тебе все это?
   – Нормально.
   – Что значит – «нормально»? Давай, поспорь, по пробуй меня разубедить…
   – Зачем?
   – Затем, что очень большая ответственность. А посоветоваться не с кем, никого посвящать нельзя. Доложить некому. Переложить ответственность на плечи начальника – никак. Я не могу идти к представителю только лишь с одними предположениями, ему конкретика нужна. В общем, я впервые в такой ситуации… Ну как?
   – Гхм… – Костя хлебнул кофе, поморщился – горький, и тупо уставился на пламя лампы. Шевелить мозгами не хотелось – время для дискуссии полковник выбрал, прямо скажем, ну очень неудачное!
   – Ну… Гхм… представьте себе, что вы его не знаете. Никогда ранее не встречались…
   – Кого не знаю – представителя?
   – Да нет же! Вахромеева.
   – Зачем? Я все равно его знаю.
   – Вот. Вот в том-то и дело. Знаете анекдот – пьяный – часы – фонарь – мент?
   – Ну… при чем здесь анекдот?
   – Не знаете?
   – Ну давай, давай!
   – Ну, идет мент, видит – очень пьяный мужчина под фонарем ползает и что-то бормочет. Он его спрашивает – в чем дело? А пьяный говорит – часы потерял. Мент нагнулся, тоже стал искать. Все осмотрел – нету часов. Он спрашивает пьяного – а ты точно здесь потерял свои часы? А пьяный говорит – потерял точно не здесь, а в паре кварталов отсюда. Мент рассердился, говорит – а что ж ты, гад, здесь-то ползаешь? А мужик ему – там темно, а тут удобнее искать, фонарь, блин, светло…
   – Константин!!!
   – Это не словоблудие, а так, в порядке дискуссии… – Костя зевнул и поставил кофе на стол. – Крепкий – сердце остановится… Вы идете по пути наименьшего сопротивления. Опираетесь на факты, которые вам хорошо известны. В дебри углубляться не желаете. Иными словами, ищете не там, где потеряли, а там, где вам удобнее. Где лучше видно.
   – Согласен, – признал полковник. – Но я не виноват, что так совпало: по всем параметрам на роль «оборотня» подходит человек, которого я хорошо знаю. А звонок генерала?
   – Звонок… Генерала, который на «вертушке» или у Хелчу Ме?
   – Костя, не зли меня!
   – Хорошо… Звонок… Вахромеев был лично знаком с генералом?
   – Да с кем он только не знаком! Он у нас страшно коммуникабельный и всем до зарезу нужный. По работе – труп, зато в части заведения приятельских отношений… Поэтому и растет как на дрожжах. И генералов кучу знает, и с чекистами плотно дружит – например, со всеми замами УФСБ и с администрацией… Впрочем, работа такая. Я, например, тоже со многими знаком и регулярно обмениваюсь информацией со смежниками.
   – Хорошо… Звонок… Ну, это просто. Генерал летел в Чечню, позвонил, чтобы уточнить обстановку. Наверняка он и командующему звонил. Командующего не подозреваете? Тоже волос немного. У нас практически все большие военные испытывают проблемы с волосами. Начальник штаба вам не нравится в роли «оборотня»?
   Начальник УФСБ, замы его? Вон, Мохов, мой «приятель», – совсем лысый…
   – Это слишком заметные, видные фигуры. – Иванов махнул рукой – глупости, мол! – А наш Вахромеев на их фоне – этакая серенькая мышь. Имеет доступ ко всей информации, и в то же время никто его не видит, постоянно он где-то катается, решает какие-то проблемы…
   – Как тот неуловимый Джо, – подхватил Костя. – Никто не ловит, потому что никому не нужен… А давайте сейчас будем спать, а потом подождем, когда Ибрагим пальчиком ткнет? Тогда все сразу станет ясно.
   – А если не ткнет? Если «оборотень» что-то почуял и больше в «Азамат» не явится?
   – С чего бы это вдруг?
   – Да мало ли… Вдруг Султан умнее, чем мы думаем? Вдруг он не ограничится тем, что спишет сегодняшнюю неудачу на «опалившегося» генеральского зятя, а начнет подозревать Ибрагима? Кстати, получится вполне по тому сценарию, который ты сегодня сочинил для нашего пленника…
   – А что там ваша «деза»? – напомнил Костя.
   – «Деза»… Такие вещи с пол пинка не получаются. Это целая оперативная разработка. Нужно время, чтобы запущенная информация прошла через всех фигурантов и заработала.
   – Понятно… Теперь вы в своей версии не уверены?
   – Да, я, наверно, зря тебя разбудил. Теперь не уверен. Она для меня удобна, как ты верно заметил, но не более того. Лысых и плешивых у нас – море, имеющих доступ к информации – не море, но тоже хватает… И знаешь, я бы очень хотел, чтобы я ошибался. Жаль Вахромеева, понимаешь – просто по-человечески жаль. Но еще больше я бы хотел отловить «оборотня». В общем, я сейчас терзаюсь. Такого у меня никогда не было, как-то все проще всегда было…
   – Да ладно вам, не терзайтесь. – Костя опять полез под одеяло. – Ибрагим должен сработать, напрасно вы тревожитесь. Ну а не получится – отловим Балаева, Абаева… то есть Рустамова Абая, Султана зачморим…