– Скажем, мы давали возможность Дику самому озвучить игрокам какие-то важные решения вроде повышения окладов или премиальных, – вспоминал Фурсенко. – Он-то общается с ними каждый день, и мы посчитали, что для тренера доносить хорошие новости до футболистов важнее, чем для президента. Так было и с тем решением по равным премиальным для всех в заявке.
Аршавин, лучший игрок «Зенита», то решение Адвоката поддержал безоговорочно. Хотя лично его, всегда попадавшего в стартовый состав, это решение напрямую не касалось, он понимал, насколько оно важно для команды в целом. В нашей беседе в апреле 2008-го он скажет мне:
– Адвокат сделал очень важный шаг, настояв на одинаковых премиальных для всех, кто вошел в заявку. Это началось с первого же его матча, и, уверен, только Адвокату могли разрешить такое. Премиальные по сравнению с контрактами – на самом деле всего лишь заработок на повседневную жизнь, зато у футболистов нет чувства, что их разделили на черную и белую кость. Нет совдеповского менталитета, когда считалось: разница в деньгах между основой и запасом приводит к тому, что ты будешь стремиться заработать больше денег, а значит, у тебя будет больше желания играть в футбол.
На фоне такого решения, вызвавшего моментальное уважение со стороны футболистов, Адвокату уже было легче закручивать гайки по части дисциплины. Аршавин подтвердил, что многих игроков, которые пользовались уважением в «Зените», Дик принялся штрафовать без тени смущения. И вот что интересно – все это нормально восприняли. Поскольку видели, что Адвокат ко всем относится одинаково – что, кстати, и в истории с премиальными выразилось.
– Европейские тренеры – нормальные люди, они разделяют поле и жизнь, – таким был первый вывод Аршавина. От которого он уже не отойдет…
Тем не менее рассказывают, что того же Аршавина тренеру пришлось, что называется, ставить на место. Однажды он получил сверхлимитную желтую карточку, игру в Москве должен был пропустить из-за дисквалификации и остался в Питере. «Можно я не приду в день матча на тренировку?» – спросил Андрей. – «Придешь и будешь с тренером, остающимся в Санкт-Петербурге, заниматься», – ответил Дик.
«Я с женой хотел за город поехать, там сам побегаю», – якобы сказал Аршавин, привыкший за годы к режиму наибольшего благоприятствования. В голосе Адвоката, если верить этой истории, появились нотки металла, и он произнес: «Ты столько денег получаешь, завтра придешь и будешь работать!» Большинство других тренеров предпочло бы пойти на поводу у главной своей звезды. Но не Дик…
Сарсания говорит:
– Дик сказал ребятам одну простую вещь: «Ребята, если вы будете на тренировках и в играх выполнять то, что я от вас требую, я буду для вас самый добрый человек на свете. Но если нет – вы увидите перед собой монстра».
Адвокату, невзирая на поддержку Фурсенко и Сарсании, которых он называет друзьями, легко не было. И ломать ему пришлось многое, о чем он уже более откровенно сказал мне пару лет спустя, в апреле 2008-го:
– Когда я приехал, клуб спал. Не скрою: мы сделали многое, чтобы создать в нем правильную атмосферу. Футбольную атмосферу. Вначале я был просто в шоке. На тренировках никто не аплодировал после удачного удара. Никто никому ничего не говорил во время упражнений. Люди работали механически, словно роботы. Это было невероятно!
Одним из средств улучшения атмосферы и стало уравнивание премиальных. То ли это, то ли общий настрой на спокойствие, воцарившийся в «Зените» после разброда и шатаний времен позднего Петржелы, привели к тому, что после прихода Адвоката команда выдала 13-матчевую беспроигрышную серию. И с июльского 9-го места к середине осени ворвалась в тройку призеров – хотя такой задачи в той половине сезона перед ней никто не ставил. А голландский новичок команды Фернандо Риксен (в итоге больше отметившийся путешествиями по ночным клубам Петербурга, нежели игрой) так и вовсе отважился на заявление: «Я не думаю, что мы можем в этом году стать чемпионами. Я знаю это!»
И все же в 2006-м еще было рано. Причем прервалась беспроигрышная суперсерия Адвоката как-то слишком уж литературно. На третьей компенсированной минуте в матче «Спартак» – «Зенит» при счете 0:0 победный мяч в ворота питерцев забил их бывший игрок Владимир Быстров…
Потом «Зенит» проиграл в Казани. Но все точки над i в том сезоне были расставлены после скандального поражения со счетом 0:1 от ЦСКА, когда два чистых гола Аршавина были отменены из-за офсайдов, выдуманных арбитрами на линии Вадимом Бращиным и Владиславом Хупавко. Поразительно, но на важнейший матч футбольные власти назначили двух судей на линии не национальной, а региональной категории, вдобавок проигнорировав просьбу «Зенита» о назначении иностранной судейской бригады – что в том году происходило в чемпионате России сплошь и рядом.
После матча «Зенит» кипел: так, помощник Адвоката, тоже голландец Корнелиус Пот, входя в автобус, повернулся к журналистам и воскликнул: «Вы видите, что творится в российском футболе! Об этом надо писать!»
Закончилось все это, во-первых, пожизненным изгнанием из судейского корпуса обоих лайнсменов (главного арбитра Владимира Петтая, в 2011 году разбившегося в авиакатастрофе, дисквалифицировали на год). Во-вторых, Фурсенко демонстративно заплатил футболистам «Зенита» премиальные, словно они не проиграли, а выиграли. В-третьих, произошли «разборки» на высоком политическом уровне: ведь задеты были интересы «Газпрома», за которым стоял не кто иной, как Владимир Путин.
Сначала депутаты законодательного собрания Санкт-Петербурга выступили с обращением к генеральному прокурору России Юрию Чайке, призвав того начать антикоррупционное расследование в российской премьер-лиге. Учитывая, что инициатором стал Виктор Евтухов – член фракции «Единой России», то есть партии власти, кое-какие намеки на будущее это уже давало.
Ни к каким прокурорским проверкам обращение депутатов не привело – зато той же зимой в РФПЛ сменилась власть. Президент ЦСКА Евгений Гинер, совмещавший свою должность с постом президента лиги, самоустранился от новых выборов. Причем он до последнего считался фаворитом в борьбе с коллегой из «Сатурна» Михаилом Воронцовым – и вдруг спустя полчаса после начала общего собрания руководителей клубов снял свою кандидатуру.
Все были изумлены. Если Гинер, по его словам, решил «сконцентрироваться на клубе и строительстве стадиона, уделить внимание семье и детям», то неужели эта мысль озарила столь цельного и не склонного к рефлексии человека лишь прямо на заседании? Все это было по меньшей мере странно.
Об истинной причине никто не заявлял официально, но все (включая кое-кого из руководителей) говорили «не для печати». А заключалась она в том, что судейство бригады Петтая в ноябрьском матче ЦСКА – «Зенит» вызвало острое недовольство высокопоставленных поклонников клуба из Санкт-Петербурга. Вопрос о главе РФПЛ на сезон-2007 в связи с этим решался в очень высоких инстанциях, и допустить иной исход «выборов» было невозможно. С другой стороны, видимость настоящей борьбы нужно было изображать до конца – оттого, дескать, и не мог объявить Гинер об отказе от участия в выборах почти до их начала.
Политическая поляна для пути «Зенита» на вершину тем самым была расчищена. Уж не знаю, понимал ли это Адвокат, приехавший к нам из несколько иных реалий.
Но факт, что все околофутбольные условия для того, чтобы 4-е место «Зенита» в 2006-м превратилось во что-то гораздо более ценное годом позже, были созданы. Оставалось главное: чтобы Адвокат, наладив в свои первые полгода в Питере организацию дела, далее сумел поставить игру.
А тем временем Хиддинк в сборной тоже многое, очень многое принялся менять. В конце концов, не только же для того он пришел, чтобы быть популярным! И Гус, которому хотелось многое изменить, быстро начал показывать зубы. Правда, в отличие от Дика, – с широкой улыбкой на лице.
Для начала резкое недовольство нового тренера вызвала база национальной команды в Бору.
В книге «Хиддинк: это мой мир» говорится:
«Хотя в Москве восемь магистралей, поездка на машине на тренировочную базу в Бору занимает почти полтора часа. „Шикарные“ постройки не производят особого впечатления на голландского гостя. Хиддинк занимает номер 77, в котором часто останавливался бывший президент России Борис Ельцин. Игроки размещаются в небольших комнатах. Из крана течет ржавая вода, кровати скрипят, все в Бору старое. Но при этом вокруг чувствуется какое-то величие. Хиддинк раздражен…
Абрамович уже пообещал Хиддинку, что, если Бор ему не понравится, будет построен новый спортивный центр. Похоже, так оно и есть. Возможности для тренировок ограничены одним полем. Единственное, что русские находят в Бору, – это покой.
Во время пресс-конференции Хиддинк ясно дает понять: «Достижение поставленных перед нами целей требует определенных условий. Качество человеческих ресурсов и инвентаря определяет то, сможем ли мы удовлетворить наши амбиции. Если условия не будут созданы, я прекращаю работать в тот же день».
Рассказывают, что Бор потряс Хиддинка до глубины души. Ржавая вода, о которой упоминается в книге, потекла на привыкшего к комфорту тренера даже не из крана, а из душа. Едва голландец успокоился, как на него в комнате свалилась гардина…
И было принято революционное решение. Сборная перед матчами отныне собиралась не на загородной базе, а в фешенебельных пятизвездных московских отелях. Тренировки стали проводиться на центральных столичных стадионах.
Попроси о чем-либо подобном предшественники Хиддинка, в РФС над ними в лучшем случае посмеялись бы. Требование же голландца выполнили. Бор был списан в утиль.
– В чем уникальность Хиддинка? – спросил журналист Александр Лукьянов полузащитника Ивана Саенко в книге «Гус Всемогущий».
– Гус сделал то, на что не решился бы ни один российский тренер, – дал игрокам свободу. Немногие замечают, потому что не находятся внутри команды, но Хиддинк нас не напрягает. В том числе и своим присутствием. Перед матчем с Англией в Москве объявил субботу выходным днем. Журналисты должны анализировать подобные вещи: что значит дать молодым ребятам, обеспеченным людям, в Москве, в субботу выходной? При другом наставнике мы сидели бы в Бору. Там все классно: еда, спокойствие, но… ты сходишь с ума. Мы же не хотим подводить Хиддинка. Не поедем куда-нибудь гулять, а лучше спокойно посидим в ресторане, поужинаем. Гус нам доверяет, и мы отвечаем ему тем же.
Судьба Саенко, с таким вроде бы знанием дела рассуждавшего о профессионализме, сложится оригинально. Из Германии, где он и сделал себе имя, Иван перейдет в «Спартак» – и ошалеет от московского образа жизни. Причем до такой степени, что красно-белые расторгнут с ним контракт, и он задолго до 30 лет просто… завяжет с футболом. Уедет в родной Воронеж, прибавит энное количество килограммов – и вовсе исчезнет с горизонта.
Хиддинк к этому моменту в России уже не работал. Может, спас бы?..
Чего ждал сам Гус от футболистов? Накануне отборочного матча в Македонии он сказал об этом нам с коллегой Евгением Дзичковским:
– Играя за сборную, ты должен как бы вернуться в те времена, когда тебе было 7 или 10 лет. В те времена, начиная играть в футбол, ты воспринимал игру за сборную как величайшую мечту. Реализовать ее дано единицам. И те, кому дано, должны понимать, что им доверено, и сохранять в себе такое же отношение к выступлениям за национальную команду, как в детстве. Все эти мысли я и стараюсь внедрить в сознание игроков. Теперь – в сборной России.
Не сразу, но – сможет.
…Отказ от Бора был только началом процесса самоутверждения голландца на российской земле.
Не всегда Хиддинк сразу верно разбирался, что к чему – но если и ошибался, то потом обязательно приносил личные извинения. Причем так, чтобы искренность этих извинений не вызывала сомнений. Такая история, например, произошла с Никитой Симоняном.
Илья Казаков в статье для газеты «Спорт день за днем» рассказал о том, как во время одного из обедов перед товарищеским матчем Голландия – Россия Хиддинк не позволил выдающемуся в прошлом футболисту, а ныне первому вице-президенту РФС сесть за стол тренерского штаба, попросив расположиться вместе с обслуживающим персоналом команды.
«А потом, на тренировке, передал через технического директора Йопа Алберду, что с командой не должно быть посторонних, – написал Казаков. – Пусть, дескать, Симонян ест в отеле, где хочет, а счета собирает – их потом оплатит федерация. Даже если и есть желание обособить сборную, подобные вещи лучше говорить в лицо. Симонян был оскорблен до глубины души. Равно как и другие члены сборной. Невозможно представить, чтобы Хиддинк так поступил с Эйсебио или Беккенбауэром. А с нами это “покатит”…»
Но прошло немного времени, и пресс-атташе, узнавший Хиддинка получше, высказался совсем по-другому. В интервью для «российской» главы книги Мартина Мейера «Гус Всемогущий» Казаков сказал:
– По прошествии времени мы стали лучше понимать Хиддинка, его решения и намерения. Бурчание вокруг Гуса сошло на нет. Он стремится оградить сборную от различных политиков и чиновников. Такое понятие, как «раздевалка команды», для него священно. И та же ситуация с Симоняном, произошедшая в феврале, стала восприниматься совсем по-другому. Тем более что позже и сам Хиддинк понял свою ошибку, извинился перед Никитой Павловичем.
Мне Казаков пояснил:
– Когда перед товарищеским матчем с Голландией Гус отсадил Симоняна за стол персонала, того это просто взбесило. Выяснилось, что таково правило Хиддинка: он требует, чтобы в столовой была только команда – и никого больше. Но это было сделано не совсем корректно. После колонки, которую я об этом написал, думал, меня уволят с должности пресс-атташе. Тем более что в РФС, естественно, нашлись люди, которые это тут же распечатали, бегали и во все кабинеты носили.
Но Гус сказал мне: «Нет проблем. Ты сказал это публично, я твою позицию понял. Ты вступился за национальную футбольную школу, за ветеранов – и я это уважаю». И спустя месяц после случившегося Гус нашел в себе силы подойти к Симоняну и извиниться – за то, что донес свое правило в форме, которая была таким вот образом воспринята. Они объяснились, и недоразумения были сняты.
А стремление Хиддинка «оградить сборную от различных политиков и чиновников» было более чем обоснованным. Но об этом – позже.
Россия остается Россией. А потому в канун первого отборочного матча Euro-2008 с хорватами возникла проблема, которая могла появиться только в нашей удивительной стране.
В Москве и области в те дни проходил женский молодежный чемпионат мира по футболу. Зрительский интерес к нему был таков, что вполне хватало и второстепенных стадиончиков тысяч на три-пять мест. Тем не менее матч за третье место и финал проводились на самом современном стадионе страны – «Локомотиве».
И все бы ничего, но, во-первых, две эти игры проходили одна за другой, что создало чрезмерную нагрузку на газон. Во-вторых, весь тот день лил проливной дождь. А в-третьих, через три дня Россия должна была принимать Хорватию именно на этой арене…
Мутко в нашем разговоре пытался спихнуть вину на работников «Локомотива»:
– Если бы кто-то из администрации арены за несколько дней подошел и сказал: «Господин президент, газон не выдержит», мы бы нашли возможность один из матчей провести на другом стадионе. Но мне говорили – никаких проблем. Что же я мог сделать? К тому же это был форс-мажор. Я такого дождя вообще не видел. Видимо, все, что «выгоняли» из Москвы в День города, вернулось и вылилось как раз в воскресенье.
Звучало неубедительно. Такое впечатление, что мы живем в Марбелье или Калифорнии, где в начале сентября ливень так же вероятен, как и снег. Ну а если для президента федерации не ясно, что два матча кряду на одном стадионе априори рискованны для газона, – это за гранью понимания. Равно как и ссылки того же Мутко на оргкомитет женского чемпионата мира, якобы и повелевший провести оба поединка в Черкизове. Раз президент РФС сказал, что при желании один матч можно было перенести – значит, никакой оргкомитет помехой тому не стал бы.
Голкипер сборной Игорь Акинфеев сказал:
– Нельзя проводить два матча подряд на одном стадионе. Тем более – женского чемпионата мира, на которые ходило по десять человек. Ладно бы еще Россия играла в финале, такое решение можно было бы понять. Но ее не было…
В итоге Россия и Хорватия вышли играть в грязи. Гол на таком поле забить куда труднее, чем на нормальном газоне. А дома в матче с прямым конкурентом надо забивать и выигрывать…
…Спустя два часа после окончания тяжкого зрелища под названием Россия – Хорватия автор этих строк вошел в оснащенное большим экраном кафе около «Локомотива», чтобы отведать футбольного деликатеса – матча Франции и Италии. И уже спустя десять минут после стартового свистка у меня развеялись последние слабенькие иллюзии о… сборной России. Боже мой, подумал я, какая же между нами и ними бездонная пропасть!
Скажи мне кто-нибудь в тот момент, что меньше чем через два года Россия пройдет на Euro-2008 дальше и французов, и итальянцев, – я бы покрутил пальцем у виска. Да и не тысячи даже, а сотни тысяч других – тоже…
В Черкизове поначалу, по крайней мере со стороны торсиды, был энтузиазм. Фамилии каждого из игроков и Хиддинка Черкизово проревело на зависть любой Франции. Гимн был исполнен настолько слаженно, мощно и впечатляюще с точки зрения «видеоряда» (публика синхронно подняла белые, синие и красные листки бумаги, а одна из трибун почти целиком накрылась гигантским триколором), что сидевший поблизости, обычно ворчливый экс-футболист «Спартака» и «Динамо» Александр Бубнов заметил: «По гимну – уже 1:0 в нашу пользу».
А минуте на 20-й коллега в ложе прессы повернулся ко мне с недоуменным вопросом: «Ты понимаешь, что происходит?» Никто не понимал. Мяч у команды не держался вообще. Все стояли, никто не двигался. Хиддинк потом признается, что его особенно удручило: в начале матча, как только срывалась наша атака, футболисты вместо того, чтобы атаковать соперника на его половине поля, опрометью бежали к своим воротам. Прессинг – основа основ философии голландского тренера, здесь же его установка выполнялась с точностью до наоборот.
В середине первого тайма по ложе прессы и окружающим секторам распространился приторный запах попкорна. Сложилось впечатление, что мы находимся в американском кинотеатре и смотрим какую-то лабуду, которую, не работая челюстями, воспринимать невозможно. Серьезные фильмы в подобном допинге не нуждаются. А тут попкорн шел на ура.
Качество поля соответствовало качеству игры. И даже во многом его определяло. Наша сборная проводила первый официальный матч при знаменитом иностранном тренере. Фактически она была невестой на свадьбе. И вот представьте, что приходит эта невеста в запачканном в десяти местах платье, в сбитой набок фате, со сломанным каблуком. Хорошо она будет себя чувствовать под взглядами почти 30 тысяч гостей? Так вот и ощущала себя на таком поле наша сборная.
Ближе к концу первого тайма, во время очередного пустопорожнего перекатывания мяча по своей половине поля, трибуны наконец не выдержали. И пронзительно засвистели. Они были стопроцентно правы, потому что это издевательство вытерпеть было невозможно.
После товарищеского матча с Латвией покойный ныне актер Александр Абдулов заметил: «Наших футболистов пока нельзя показывать за деньги». Как выяснилось в среду из предматчевого интервью нового капитана сборной Евгения Алдонина, игроков эти слова задели. Но они ничем-то их не опровергли.
К концу первого тайма внимательно наблюдать за матчем расхотелось. В ложе прессы начали травить анекдоты, рассказывать байки, кто-то вставил в уши наушники от плеера. Надо же было людям себя хоть как-то оградить от скуки.
Во втором тайме ситуация изменилась. Правда, всего минут на десять – сразу после выхода на замену Погребняка. Мощный форвард «Томи», а позже – «Зенита», «Штутгарта» и «Фулхэма» начал выигрывать все единоборства и распихивать защитников, ожил Аршавин, у которого с Погребняком наметилось толковое взаимодействие… Но все это закончилось так же быстро, как и началось.
Я ждал, что во втором тайме скажется физподготовка, заложенная Хиддинком на тренировках за неделю. После выхода на замену Погребняка показалось, что так оно и происходит. Но потом теория разрушилась.
А разрушилась она потому, что на ногах футболистов российской сборной по-прежнему висели тяжеленные психологические гири. «Уменя с раскрепощенностью проблем нет», – говорил в смешанной зоне Динияр Билялетдинов, и, по-моему, лукавил. И его, и почти всех его партнеров ответственность за результат сковывала по рукам и ногам, они начинали всего бояться. Чуть что – пас назад. Или удар в небеса с позиции, откуда и забить-то невозможно. Все это было наследием 18 лет без единого выхода в плей-офф финальных стадий чемпионатов мира и Европы. Наследие нашего российского футбольного лузерства.
Его, это лузерство, как раз и пришел выбивать из нас Хиддинк.
«Хорошо, что приехал», – как спела бы группа «Уматурман». Подумалось, что его по крайней мере не будут втаптывать в черкизовскую грязь – хотя бы из уважения к заслугам. Будь во главе сборной российский тренер, его бы за такую игру попросту «съели». Но тут все разумные люди понимали, что команда – в самом начале пути. И с голландцами, и с корейцами Хиддинк тоже начинал со скрипом. Зато потом разгонялся так, что остановить было невозможно.
Хиддинк тысячу раз на всех уровнях и во всех странах доказал, что умеет делать команду и результат. Ждать чудесного преображения в одночасье было наивно. Может, при определенной удаче мы и могли выиграть матч у Хорватии, но с большей степенью вероятности мог победить соперник. И вот это была бы настоящая катастрофа. 0:0 – далеко не худший вариант.
«Я не пессимист, – с грустным лицом говорил Хиддинк после матча. – Конечно, работать надо много, но я знаю, что эта команда будет конкурентоспособной».
Тренеру хотелось поверить. С другой стороны, разве мог он сказать что-нибудь другое? Врать, что все в порядке, Хиддинк бы не стал – не тот человек. А публично лишать людей надежды, даже если в глубине души сам так думает, он ни за что не будет. Голландец умеет держать эмоции под контролем. Недаром после финального свистка вышел к бровке и несколько раз хлопнул в ладоши: ничего, мол, ребята, прорвемся!
Для него самого сделать что-то путное из этой команды, возможно, стало сложнейшим профессиональным вызовом в карьере.
«Россия – не Австралия», – с заметной долей высокомерия говорили футболисты нашей сборной, объясняя перед чемпионатом мира, почему они не собираются наблюдать за матчами «соккеруз». Действительно, не Австралия. У нас не было полутора десятков футболистов английской премьер-лиги и нескольких игроков из высших дивизионов Италии и Испании. Мы не привыкли к высочайшему накалу и темпу матчей каждую неделю. Нам нужно подождать еще несколько лет, пока созреют юные футболисты, которые занимались в спортшколах уже не во времена безнадеги и безденежья, у настоящих детских тренеров, а не у торговцев живым товаром.
Через месяц предстояла домашняя игра с Израилем. Эта команда в предыдущем отборочном цикле не то что не проигрывала со счетом 1:7, а не уступила вообще ни в одной встрече, играя в одной группе с Францией, Швейцарией и Ирландией. Да и вообще последний ее проигрыш в официальном матче датировался 2003 годом. Побеждать же после домашней ничьей с Хорватией надо было обязательно.
Но стало еще хуже. С Израилем тоже сыграли вничью – 1:1. У наших на сей раз было весомое преимущество, Аршавин с паса Погребняка быстро открыл счет, но в конце матча единственный момент у израильтян завершился голом.
Все желающие обрушились на Хиддинка с превеликим удовольствием. И не всегда, надо признать, эти претензии были необоснованными. Казалось, что в возможностях вверенных ему игроков голландец разбирается медленнее, чем хотелось бы…
«Хиддинка стали ругать за то, что он нечасто приезжает в страну, на которую работает, редко воочию наблюдает матчи национального чемпионата, не хочет полностью погружаться в наш мир и становиться его частью, – размышлял на страницах книги «Гус Всемогущий» Александр Лукьянов. – Потеря четырех очков в поединках с Хорватией и Израилем мало кому позволяла смотреть вглубь, пытаться понять тот процесс, который начал происходить с командой, принять очевидные изменения, предложенные Хиддинком».
Популярный телекомментатор, а в прошлом замечательный вратарь Владимир Маслаченко говорил:
– Гус испытал на себе особенности русского менталитета. У нас ведь – что у журналистов, что у болельщиков – как принято: либо об асфальт лицо бьем, либо радуемся до поросячьего визга. Объективной оценки происходящего, спокойствия нам не хватает.
В ту пору, когда оптимизмом не пахло ни у кого, я спросил Хиддинка:
– Вы до сих пор верите, что сборная России способна играть в атакующий футбол?
Аршавин, лучший игрок «Зенита», то решение Адвоката поддержал безоговорочно. Хотя лично его, всегда попадавшего в стартовый состав, это решение напрямую не касалось, он понимал, насколько оно важно для команды в целом. В нашей беседе в апреле 2008-го он скажет мне:
– Адвокат сделал очень важный шаг, настояв на одинаковых премиальных для всех, кто вошел в заявку. Это началось с первого же его матча, и, уверен, только Адвокату могли разрешить такое. Премиальные по сравнению с контрактами – на самом деле всего лишь заработок на повседневную жизнь, зато у футболистов нет чувства, что их разделили на черную и белую кость. Нет совдеповского менталитета, когда считалось: разница в деньгах между основой и запасом приводит к тому, что ты будешь стремиться заработать больше денег, а значит, у тебя будет больше желания играть в футбол.
На фоне такого решения, вызвавшего моментальное уважение со стороны футболистов, Адвокату уже было легче закручивать гайки по части дисциплины. Аршавин подтвердил, что многих игроков, которые пользовались уважением в «Зените», Дик принялся штрафовать без тени смущения. И вот что интересно – все это нормально восприняли. Поскольку видели, что Адвокат ко всем относится одинаково – что, кстати, и в истории с премиальными выразилось.
– Европейские тренеры – нормальные люди, они разделяют поле и жизнь, – таким был первый вывод Аршавина. От которого он уже не отойдет…
Тем не менее рассказывают, что того же Аршавина тренеру пришлось, что называется, ставить на место. Однажды он получил сверхлимитную желтую карточку, игру в Москве должен был пропустить из-за дисквалификации и остался в Питере. «Можно я не приду в день матча на тренировку?» – спросил Андрей. – «Придешь и будешь с тренером, остающимся в Санкт-Петербурге, заниматься», – ответил Дик.
«Я с женой хотел за город поехать, там сам побегаю», – якобы сказал Аршавин, привыкший за годы к режиму наибольшего благоприятствования. В голосе Адвоката, если верить этой истории, появились нотки металла, и он произнес: «Ты столько денег получаешь, завтра придешь и будешь работать!» Большинство других тренеров предпочло бы пойти на поводу у главной своей звезды. Но не Дик…
Сарсания говорит:
– Дик сказал ребятам одну простую вещь: «Ребята, если вы будете на тренировках и в играх выполнять то, что я от вас требую, я буду для вас самый добрый человек на свете. Но если нет – вы увидите перед собой монстра».
Адвокату, невзирая на поддержку Фурсенко и Сарсании, которых он называет друзьями, легко не было. И ломать ему пришлось многое, о чем он уже более откровенно сказал мне пару лет спустя, в апреле 2008-го:
– Когда я приехал, клуб спал. Не скрою: мы сделали многое, чтобы создать в нем правильную атмосферу. Футбольную атмосферу. Вначале я был просто в шоке. На тренировках никто не аплодировал после удачного удара. Никто никому ничего не говорил во время упражнений. Люди работали механически, словно роботы. Это было невероятно!
Одним из средств улучшения атмосферы и стало уравнивание премиальных. То ли это, то ли общий настрой на спокойствие, воцарившийся в «Зените» после разброда и шатаний времен позднего Петржелы, привели к тому, что после прихода Адвоката команда выдала 13-матчевую беспроигрышную серию. И с июльского 9-го места к середине осени ворвалась в тройку призеров – хотя такой задачи в той половине сезона перед ней никто не ставил. А голландский новичок команды Фернандо Риксен (в итоге больше отметившийся путешествиями по ночным клубам Петербурга, нежели игрой) так и вовсе отважился на заявление: «Я не думаю, что мы можем в этом году стать чемпионами. Я знаю это!»
И все же в 2006-м еще было рано. Причем прервалась беспроигрышная суперсерия Адвоката как-то слишком уж литературно. На третьей компенсированной минуте в матче «Спартак» – «Зенит» при счете 0:0 победный мяч в ворота питерцев забил их бывший игрок Владимир Быстров…
Потом «Зенит» проиграл в Казани. Но все точки над i в том сезоне были расставлены после скандального поражения со счетом 0:1 от ЦСКА, когда два чистых гола Аршавина были отменены из-за офсайдов, выдуманных арбитрами на линии Вадимом Бращиным и Владиславом Хупавко. Поразительно, но на важнейший матч футбольные власти назначили двух судей на линии не национальной, а региональной категории, вдобавок проигнорировав просьбу «Зенита» о назначении иностранной судейской бригады – что в том году происходило в чемпионате России сплошь и рядом.
После матча «Зенит» кипел: так, помощник Адвоката, тоже голландец Корнелиус Пот, входя в автобус, повернулся к журналистам и воскликнул: «Вы видите, что творится в российском футболе! Об этом надо писать!»
Закончилось все это, во-первых, пожизненным изгнанием из судейского корпуса обоих лайнсменов (главного арбитра Владимира Петтая, в 2011 году разбившегося в авиакатастрофе, дисквалифицировали на год). Во-вторых, Фурсенко демонстративно заплатил футболистам «Зенита» премиальные, словно они не проиграли, а выиграли. В-третьих, произошли «разборки» на высоком политическом уровне: ведь задеты были интересы «Газпрома», за которым стоял не кто иной, как Владимир Путин.
Сначала депутаты законодательного собрания Санкт-Петербурга выступили с обращением к генеральному прокурору России Юрию Чайке, призвав того начать антикоррупционное расследование в российской премьер-лиге. Учитывая, что инициатором стал Виктор Евтухов – член фракции «Единой России», то есть партии власти, кое-какие намеки на будущее это уже давало.
Ни к каким прокурорским проверкам обращение депутатов не привело – зато той же зимой в РФПЛ сменилась власть. Президент ЦСКА Евгений Гинер, совмещавший свою должность с постом президента лиги, самоустранился от новых выборов. Причем он до последнего считался фаворитом в борьбе с коллегой из «Сатурна» Михаилом Воронцовым – и вдруг спустя полчаса после начала общего собрания руководителей клубов снял свою кандидатуру.
Все были изумлены. Если Гинер, по его словам, решил «сконцентрироваться на клубе и строительстве стадиона, уделить внимание семье и детям», то неужели эта мысль озарила столь цельного и не склонного к рефлексии человека лишь прямо на заседании? Все это было по меньшей мере странно.
Об истинной причине никто не заявлял официально, но все (включая кое-кого из руководителей) говорили «не для печати». А заключалась она в том, что судейство бригады Петтая в ноябрьском матче ЦСКА – «Зенит» вызвало острое недовольство высокопоставленных поклонников клуба из Санкт-Петербурга. Вопрос о главе РФПЛ на сезон-2007 в связи с этим решался в очень высоких инстанциях, и допустить иной исход «выборов» было невозможно. С другой стороны, видимость настоящей борьбы нужно было изображать до конца – оттого, дескать, и не мог объявить Гинер об отказе от участия в выборах почти до их начала.
Политическая поляна для пути «Зенита» на вершину тем самым была расчищена. Уж не знаю, понимал ли это Адвокат, приехавший к нам из несколько иных реалий.
Но факт, что все околофутбольные условия для того, чтобы 4-е место «Зенита» в 2006-м превратилось во что-то гораздо более ценное годом позже, были созданы. Оставалось главное: чтобы Адвокат, наладив в свои первые полгода в Питере организацию дела, далее сумел поставить игру.
А тем временем Хиддинк в сборной тоже многое, очень многое принялся менять. В конце концов, не только же для того он пришел, чтобы быть популярным! И Гус, которому хотелось многое изменить, быстро начал показывать зубы. Правда, в отличие от Дика, – с широкой улыбкой на лице.
Для начала резкое недовольство нового тренера вызвала база национальной команды в Бору.
В книге «Хиддинк: это мой мир» говорится:
«Хотя в Москве восемь магистралей, поездка на машине на тренировочную базу в Бору занимает почти полтора часа. „Шикарные“ постройки не производят особого впечатления на голландского гостя. Хиддинк занимает номер 77, в котором часто останавливался бывший президент России Борис Ельцин. Игроки размещаются в небольших комнатах. Из крана течет ржавая вода, кровати скрипят, все в Бору старое. Но при этом вокруг чувствуется какое-то величие. Хиддинк раздражен…
Абрамович уже пообещал Хиддинку, что, если Бор ему не понравится, будет построен новый спортивный центр. Похоже, так оно и есть. Возможности для тренировок ограничены одним полем. Единственное, что русские находят в Бору, – это покой.
Во время пресс-конференции Хиддинк ясно дает понять: «Достижение поставленных перед нами целей требует определенных условий. Качество человеческих ресурсов и инвентаря определяет то, сможем ли мы удовлетворить наши амбиции. Если условия не будут созданы, я прекращаю работать в тот же день».
Рассказывают, что Бор потряс Хиддинка до глубины души. Ржавая вода, о которой упоминается в книге, потекла на привыкшего к комфорту тренера даже не из крана, а из душа. Едва голландец успокоился, как на него в комнате свалилась гардина…
И было принято революционное решение. Сборная перед матчами отныне собиралась не на загородной базе, а в фешенебельных пятизвездных московских отелях. Тренировки стали проводиться на центральных столичных стадионах.
Попроси о чем-либо подобном предшественники Хиддинка, в РФС над ними в лучшем случае посмеялись бы. Требование же голландца выполнили. Бор был списан в утиль.
– В чем уникальность Хиддинка? – спросил журналист Александр Лукьянов полузащитника Ивана Саенко в книге «Гус Всемогущий».
– Гус сделал то, на что не решился бы ни один российский тренер, – дал игрокам свободу. Немногие замечают, потому что не находятся внутри команды, но Хиддинк нас не напрягает. В том числе и своим присутствием. Перед матчем с Англией в Москве объявил субботу выходным днем. Журналисты должны анализировать подобные вещи: что значит дать молодым ребятам, обеспеченным людям, в Москве, в субботу выходной? При другом наставнике мы сидели бы в Бору. Там все классно: еда, спокойствие, но… ты сходишь с ума. Мы же не хотим подводить Хиддинка. Не поедем куда-нибудь гулять, а лучше спокойно посидим в ресторане, поужинаем. Гус нам доверяет, и мы отвечаем ему тем же.
Судьба Саенко, с таким вроде бы знанием дела рассуждавшего о профессионализме, сложится оригинально. Из Германии, где он и сделал себе имя, Иван перейдет в «Спартак» – и ошалеет от московского образа жизни. Причем до такой степени, что красно-белые расторгнут с ним контракт, и он задолго до 30 лет просто… завяжет с футболом. Уедет в родной Воронеж, прибавит энное количество килограммов – и вовсе исчезнет с горизонта.
Хиддинк к этому моменту в России уже не работал. Может, спас бы?..
Чего ждал сам Гус от футболистов? Накануне отборочного матча в Македонии он сказал об этом нам с коллегой Евгением Дзичковским:
– Играя за сборную, ты должен как бы вернуться в те времена, когда тебе было 7 или 10 лет. В те времена, начиная играть в футбол, ты воспринимал игру за сборную как величайшую мечту. Реализовать ее дано единицам. И те, кому дано, должны понимать, что им доверено, и сохранять в себе такое же отношение к выступлениям за национальную команду, как в детстве. Все эти мысли я и стараюсь внедрить в сознание игроков. Теперь – в сборной России.
Не сразу, но – сможет.
…Отказ от Бора был только началом процесса самоутверждения голландца на российской земле.
Не всегда Хиддинк сразу верно разбирался, что к чему – но если и ошибался, то потом обязательно приносил личные извинения. Причем так, чтобы искренность этих извинений не вызывала сомнений. Такая история, например, произошла с Никитой Симоняном.
Илья Казаков в статье для газеты «Спорт день за днем» рассказал о том, как во время одного из обедов перед товарищеским матчем Голландия – Россия Хиддинк не позволил выдающемуся в прошлом футболисту, а ныне первому вице-президенту РФС сесть за стол тренерского штаба, попросив расположиться вместе с обслуживающим персоналом команды.
«А потом, на тренировке, передал через технического директора Йопа Алберду, что с командой не должно быть посторонних, – написал Казаков. – Пусть, дескать, Симонян ест в отеле, где хочет, а счета собирает – их потом оплатит федерация. Даже если и есть желание обособить сборную, подобные вещи лучше говорить в лицо. Симонян был оскорблен до глубины души. Равно как и другие члены сборной. Невозможно представить, чтобы Хиддинк так поступил с Эйсебио или Беккенбауэром. А с нами это “покатит”…»
Но прошло немного времени, и пресс-атташе, узнавший Хиддинка получше, высказался совсем по-другому. В интервью для «российской» главы книги Мартина Мейера «Гус Всемогущий» Казаков сказал:
– По прошествии времени мы стали лучше понимать Хиддинка, его решения и намерения. Бурчание вокруг Гуса сошло на нет. Он стремится оградить сборную от различных политиков и чиновников. Такое понятие, как «раздевалка команды», для него священно. И та же ситуация с Симоняном, произошедшая в феврале, стала восприниматься совсем по-другому. Тем более что позже и сам Хиддинк понял свою ошибку, извинился перед Никитой Павловичем.
Мне Казаков пояснил:
– Когда перед товарищеским матчем с Голландией Гус отсадил Симоняна за стол персонала, того это просто взбесило. Выяснилось, что таково правило Хиддинка: он требует, чтобы в столовой была только команда – и никого больше. Но это было сделано не совсем корректно. После колонки, которую я об этом написал, думал, меня уволят с должности пресс-атташе. Тем более что в РФС, естественно, нашлись люди, которые это тут же распечатали, бегали и во все кабинеты носили.
Но Гус сказал мне: «Нет проблем. Ты сказал это публично, я твою позицию понял. Ты вступился за национальную футбольную школу, за ветеранов – и я это уважаю». И спустя месяц после случившегося Гус нашел в себе силы подойти к Симоняну и извиниться – за то, что донес свое правило в форме, которая была таким вот образом воспринята. Они объяснились, и недоразумения были сняты.
А стремление Хиддинка «оградить сборную от различных политиков и чиновников» было более чем обоснованным. Но об этом – позже.
Россия остается Россией. А потому в канун первого отборочного матча Euro-2008 с хорватами возникла проблема, которая могла появиться только в нашей удивительной стране.
В Москве и области в те дни проходил женский молодежный чемпионат мира по футболу. Зрительский интерес к нему был таков, что вполне хватало и второстепенных стадиончиков тысяч на три-пять мест. Тем не менее матч за третье место и финал проводились на самом современном стадионе страны – «Локомотиве».
И все бы ничего, но, во-первых, две эти игры проходили одна за другой, что создало чрезмерную нагрузку на газон. Во-вторых, весь тот день лил проливной дождь. А в-третьих, через три дня Россия должна была принимать Хорватию именно на этой арене…
Мутко в нашем разговоре пытался спихнуть вину на работников «Локомотива»:
– Если бы кто-то из администрации арены за несколько дней подошел и сказал: «Господин президент, газон не выдержит», мы бы нашли возможность один из матчей провести на другом стадионе. Но мне говорили – никаких проблем. Что же я мог сделать? К тому же это был форс-мажор. Я такого дождя вообще не видел. Видимо, все, что «выгоняли» из Москвы в День города, вернулось и вылилось как раз в воскресенье.
Звучало неубедительно. Такое впечатление, что мы живем в Марбелье или Калифорнии, где в начале сентября ливень так же вероятен, как и снег. Ну а если для президента федерации не ясно, что два матча кряду на одном стадионе априори рискованны для газона, – это за гранью понимания. Равно как и ссылки того же Мутко на оргкомитет женского чемпионата мира, якобы и повелевший провести оба поединка в Черкизове. Раз президент РФС сказал, что при желании один матч можно было перенести – значит, никакой оргкомитет помехой тому не стал бы.
Голкипер сборной Игорь Акинфеев сказал:
– Нельзя проводить два матча подряд на одном стадионе. Тем более – женского чемпионата мира, на которые ходило по десять человек. Ладно бы еще Россия играла в финале, такое решение можно было бы понять. Но ее не было…
В итоге Россия и Хорватия вышли играть в грязи. Гол на таком поле забить куда труднее, чем на нормальном газоне. А дома в матче с прямым конкурентом надо забивать и выигрывать…
…Спустя два часа после окончания тяжкого зрелища под названием Россия – Хорватия автор этих строк вошел в оснащенное большим экраном кафе около «Локомотива», чтобы отведать футбольного деликатеса – матча Франции и Италии. И уже спустя десять минут после стартового свистка у меня развеялись последние слабенькие иллюзии о… сборной России. Боже мой, подумал я, какая же между нами и ними бездонная пропасть!
Скажи мне кто-нибудь в тот момент, что меньше чем через два года Россия пройдет на Euro-2008 дальше и французов, и итальянцев, – я бы покрутил пальцем у виска. Да и не тысячи даже, а сотни тысяч других – тоже…
В Черкизове поначалу, по крайней мере со стороны торсиды, был энтузиазм. Фамилии каждого из игроков и Хиддинка Черкизово проревело на зависть любой Франции. Гимн был исполнен настолько слаженно, мощно и впечатляюще с точки зрения «видеоряда» (публика синхронно подняла белые, синие и красные листки бумаги, а одна из трибун почти целиком накрылась гигантским триколором), что сидевший поблизости, обычно ворчливый экс-футболист «Спартака» и «Динамо» Александр Бубнов заметил: «По гимну – уже 1:0 в нашу пользу».
А минуте на 20-й коллега в ложе прессы повернулся ко мне с недоуменным вопросом: «Ты понимаешь, что происходит?» Никто не понимал. Мяч у команды не держался вообще. Все стояли, никто не двигался. Хиддинк потом признается, что его особенно удручило: в начале матча, как только срывалась наша атака, футболисты вместо того, чтобы атаковать соперника на его половине поля, опрометью бежали к своим воротам. Прессинг – основа основ философии голландского тренера, здесь же его установка выполнялась с точностью до наоборот.
В середине первого тайма по ложе прессы и окружающим секторам распространился приторный запах попкорна. Сложилось впечатление, что мы находимся в американском кинотеатре и смотрим какую-то лабуду, которую, не работая челюстями, воспринимать невозможно. Серьезные фильмы в подобном допинге не нуждаются. А тут попкорн шел на ура.
Качество поля соответствовало качеству игры. И даже во многом его определяло. Наша сборная проводила первый официальный матч при знаменитом иностранном тренере. Фактически она была невестой на свадьбе. И вот представьте, что приходит эта невеста в запачканном в десяти местах платье, в сбитой набок фате, со сломанным каблуком. Хорошо она будет себя чувствовать под взглядами почти 30 тысяч гостей? Так вот и ощущала себя на таком поле наша сборная.
Ближе к концу первого тайма, во время очередного пустопорожнего перекатывания мяча по своей половине поля, трибуны наконец не выдержали. И пронзительно засвистели. Они были стопроцентно правы, потому что это издевательство вытерпеть было невозможно.
После товарищеского матча с Латвией покойный ныне актер Александр Абдулов заметил: «Наших футболистов пока нельзя показывать за деньги». Как выяснилось в среду из предматчевого интервью нового капитана сборной Евгения Алдонина, игроков эти слова задели. Но они ничем-то их не опровергли.
К концу первого тайма внимательно наблюдать за матчем расхотелось. В ложе прессы начали травить анекдоты, рассказывать байки, кто-то вставил в уши наушники от плеера. Надо же было людям себя хоть как-то оградить от скуки.
Во втором тайме ситуация изменилась. Правда, всего минут на десять – сразу после выхода на замену Погребняка. Мощный форвард «Томи», а позже – «Зенита», «Штутгарта» и «Фулхэма» начал выигрывать все единоборства и распихивать защитников, ожил Аршавин, у которого с Погребняком наметилось толковое взаимодействие… Но все это закончилось так же быстро, как и началось.
Я ждал, что во втором тайме скажется физподготовка, заложенная Хиддинком на тренировках за неделю. После выхода на замену Погребняка показалось, что так оно и происходит. Но потом теория разрушилась.
А разрушилась она потому, что на ногах футболистов российской сборной по-прежнему висели тяжеленные психологические гири. «Уменя с раскрепощенностью проблем нет», – говорил в смешанной зоне Динияр Билялетдинов, и, по-моему, лукавил. И его, и почти всех его партнеров ответственность за результат сковывала по рукам и ногам, они начинали всего бояться. Чуть что – пас назад. Или удар в небеса с позиции, откуда и забить-то невозможно. Все это было наследием 18 лет без единого выхода в плей-офф финальных стадий чемпионатов мира и Европы. Наследие нашего российского футбольного лузерства.
Его, это лузерство, как раз и пришел выбивать из нас Хиддинк.
«Хорошо, что приехал», – как спела бы группа «Уматурман». Подумалось, что его по крайней мере не будут втаптывать в черкизовскую грязь – хотя бы из уважения к заслугам. Будь во главе сборной российский тренер, его бы за такую игру попросту «съели». Но тут все разумные люди понимали, что команда – в самом начале пути. И с голландцами, и с корейцами Хиддинк тоже начинал со скрипом. Зато потом разгонялся так, что остановить было невозможно.
Хиддинк тысячу раз на всех уровнях и во всех странах доказал, что умеет делать команду и результат. Ждать чудесного преображения в одночасье было наивно. Может, при определенной удаче мы и могли выиграть матч у Хорватии, но с большей степенью вероятности мог победить соперник. И вот это была бы настоящая катастрофа. 0:0 – далеко не худший вариант.
«Я не пессимист, – с грустным лицом говорил Хиддинк после матча. – Конечно, работать надо много, но я знаю, что эта команда будет конкурентоспособной».
Тренеру хотелось поверить. С другой стороны, разве мог он сказать что-нибудь другое? Врать, что все в порядке, Хиддинк бы не стал – не тот человек. А публично лишать людей надежды, даже если в глубине души сам так думает, он ни за что не будет. Голландец умеет держать эмоции под контролем. Недаром после финального свистка вышел к бровке и несколько раз хлопнул в ладоши: ничего, мол, ребята, прорвемся!
Для него самого сделать что-то путное из этой команды, возможно, стало сложнейшим профессиональным вызовом в карьере.
«Россия – не Австралия», – с заметной долей высокомерия говорили футболисты нашей сборной, объясняя перед чемпионатом мира, почему они не собираются наблюдать за матчами «соккеруз». Действительно, не Австралия. У нас не было полутора десятков футболистов английской премьер-лиги и нескольких игроков из высших дивизионов Италии и Испании. Мы не привыкли к высочайшему накалу и темпу матчей каждую неделю. Нам нужно подождать еще несколько лет, пока созреют юные футболисты, которые занимались в спортшколах уже не во времена безнадеги и безденежья, у настоящих детских тренеров, а не у торговцев живым товаром.
Через месяц предстояла домашняя игра с Израилем. Эта команда в предыдущем отборочном цикле не то что не проигрывала со счетом 1:7, а не уступила вообще ни в одной встрече, играя в одной группе с Францией, Швейцарией и Ирландией. Да и вообще последний ее проигрыш в официальном матче датировался 2003 годом. Побеждать же после домашней ничьей с Хорватией надо было обязательно.
Но стало еще хуже. С Израилем тоже сыграли вничью – 1:1. У наших на сей раз было весомое преимущество, Аршавин с паса Погребняка быстро открыл счет, но в конце матча единственный момент у израильтян завершился голом.
Все желающие обрушились на Хиддинка с превеликим удовольствием. И не всегда, надо признать, эти претензии были необоснованными. Казалось, что в возможностях вверенных ему игроков голландец разбирается медленнее, чем хотелось бы…
«Хиддинка стали ругать за то, что он нечасто приезжает в страну, на которую работает, редко воочию наблюдает матчи национального чемпионата, не хочет полностью погружаться в наш мир и становиться его частью, – размышлял на страницах книги «Гус Всемогущий» Александр Лукьянов. – Потеря четырех очков в поединках с Хорватией и Израилем мало кому позволяла смотреть вглубь, пытаться понять тот процесс, который начал происходить с командой, принять очевидные изменения, предложенные Хиддинком».
Популярный телекомментатор, а в прошлом замечательный вратарь Владимир Маслаченко говорил:
– Гус испытал на себе особенности русского менталитета. У нас ведь – что у журналистов, что у болельщиков – как принято: либо об асфальт лицо бьем, либо радуемся до поросячьего визга. Объективной оценки происходящего, спокойствия нам не хватает.
В ту пору, когда оптимизмом не пахло ни у кого, я спросил Хиддинка:
– Вы до сих пор верите, что сборная России способна играть в атакующий футбол?