Раджниш Бхагаван. Истина суфиев

   Бедный портной не помнил себя от горя Жена его была больна и, возможно, умирала. Он обратился к единственному доктору, что жил неподалеку.
   «Доктор, умоляю, спасите мою жену! Я заплачу любые деньги».
   «А если я не смогу ее спасти?» — спросил доктор.
   «Я вам все равно заплачу, независимо от того, вылечите ли вы ее или убьете, если вы только придете прямо сейчас!»
   Поэтому доктор, не мешкая, отправился к той женщине, но не проходит и недели, как она умирает. Вскоре к портному приходит счет на громадную сумму. Портной и думать не мог, чтобы выплатить такую сумму, поэтому он предложил доктору пойти с ним к местному раввину, чтобы тот их рассудил.
   «Он был согласен заплатить мне за лечение своей жены», — заявил врач, — независимо от того, вылечу ли я ее или убью».
   Раввин погрузился в глубокие размышления: «Вы вылечили ее?»
   «Нет», — признал доктор.
   «Так вы убили ее?»
   «Конечно же, нет!» — вспылил доктор.
   «В таком случае», — сделал заключение раввин, — «у вас нет оснований требовать уплаты».
   Логикой можно наслаждаться. Можно наслаждаться и логическим резонерством. Но никогда не позволяйте себя одурачить: логика неспособна привести вас к истине. Вам придется отказаться от всякой логичности. Вот почему она совершенно невразумительна для суфиев. Они отбросили всякую личность. Это сумасшедшие люди, пьяные от божественного. Поэтому они порицают всякого, кто задает логические вопросы.
    Один ученый сказал суфию:« Вы, суфии, то и дело говорите, что наши логические вопросы для вас невразумительны. Не приведешь ли ты мне пример того, чем они вам представляются?»
   « Вот пример» , — ответил суфий. — Однажды я ехал на проезде, и мы проезжали через семь тоннелей. Напротив меня сидел какой-то сельский житель, который явно никогда раньше не был в поезде.
    Когда мы проехали седьмой тоннель, он похлопал меня по колену и сказал:
   « Этот поезд слишком уж мудреный. На своем осле я могу добраться до своей деревни всего за один день. Но на поезде, который движется, наверное, быстрее, чем осел, мы еще не добрались ко мне домой, хотя солнце всходило и заходило аж целых семь раз» .
   Суфий говорит, что, с точки зрения этого сельского жителя, его утверждение логично. Оно действительно логично с точки зрения его опыта. Но для тех, кто знает, что мы проехали через семь тоннелей, оно будет абсурдным.
   Суфий говорит, что, когда ученый делает логические утверждения, то, с точки зрения его опыта, с точки зрения его учености, эрудиции это выглядит весьма логично. Но для человека понимания, прошедшего через все тоннели ума и пришедшего к открытости бытия, это выглядит абсурдным — совсем как в нашей истории.
   Это невразумительно для суфия, поскольку его опыт относится к совершенно иному виду реальности. И он прав! Ведь он же знает мир ученого. Он знает оба мира. Он тоже жил в мире ума, в мире времени, в мире мысли и логики. Ему все это досконально известно. А потом он двигался за пределы всего этого. Он свидетель обоих, и что бы он ни говорил, это гораздо важнее утверждений ученых.
   Помните это. Для человека, который спал и никогда не ведал, что такое пробуждение, сны истинны. Потому что во сне каждый думает, что сны истинны. Но для того, кто познал и сон, и пробуждение, сны не являются истинными. Слушайте того, кто познал и то, и другое. Таков был опыт Востока. Мы не обращаем никакого внимания на то, что говорит ученый, ибо то, что он говорит, является опытом каждого из нас В этом нет ничего нового! Может быть, он более четко формулирует свои мысли, может быть, он умнее, может быть, он способен привести более развернутые комментарии к своим утверждениям, может цитировать священные тексты. Однако то, что он говорит, является качественно одним и тем же. Он может быть лучше количественно, но между ним и другими людьми нет разницы.
   Но когда появляется будда, рождается суфий или христианское сознание посещает землю, то это уже качественно иное явление.
   И нужно снова и снова вспоминать об одном: Будда тоже жил в вашем мире; он, как и вы, видел сны. Он, как и вы, был одурачен снами, Но он стал пробужденным. Ему известно и то, и другое. Поэтому, что бы он ни говорил, это гораздо больше соответствует истине, чем утверждения тех, кто познал лишь один вид мира.
   Остерегайтесь существа, втянутого в ученость. Остерегайтесь своей собственной личности. Остерегайтесь разума. Ведь именно разум иссушил вашу жизнь Именно разум высосал все соки из вашего существа. Именно разум стал вашим самоубийством. Остерегайтесь его! Выходите за его пределы... ибо лишь за его пределами лежит мир истины. Лишь за его пределами лежит Царство Божие. И до тех пор, пока вы не познаете Царство Божие, не будьте удовлетворенными, оставайтесь неудовлетворенными.
   Эта божественная неудовлетворенность делает учеником. И эта божественная неудовлетворенность рано или поздно становится таким огнем, который без остатка сожжет все ваше эго. И когда вас больше нет, рождается суфий.
   Ученость — это довесок к вам. Вы же остаетесь прежними. Вы становитесь все более и более наполненными. А чтобы стать суфием, вам придется пройти через опыт смерти. Это не довесок к вам, это новое рождение. Это рождение заново.
   Иисус говорит до тех пор, пока ты не родишься заново, ты не войдешь в Царство моего Бога. А знаете ли вы, кому предназначались эти слова? Они предназначались великому ученому, Никодиму. В те времена он был знаменитым профессором; он знал куда больше самого Иисуса. Иисус был безграмотным сыном бедняка, сыном плотника. А Никодим был богатым, знаменитым, широко известным, уважаемым ученым. Почему же Иисус ему говорит; пока ты не родишься заново?.. Ученый должен умереть — только тогда родится суфий. А быть суфием — значит жить в Царстве Божием.
   Будьте неудовлетворены всем, что вы знаете. Существует познавание, которое не является знанием. Существует мудрость, которая не является ученостью. Но чтобы этого достичь, вам придется полностью освободить себя от всего, что вы считаете знанием. Распрощайтесь с ученым, распрощайтесь с умом и позвольте не-уму войти в вас.
   Этот не-ум и есть дверь в Царство Божие.
 

6. Наслаждайтесь мной

 
    Первый вопрос:
    Что значит быть хозяином своей сексуальной энергии?
 
   Вирешвар, рассуждать в понятиях двойственности всегда опасно. Разделять себя на две части — значит двигаться к расколу. А ты един! Как могут существовать хозяин и раб? Сама эта идея — яд. Она веками отравляла человечество. Никогда не разделяй себя, иначе ты будешь в разладе, в состоянии гражданской войны — борьбы с самим собой. А это полнейшая глупость.
   Бороться с самим собой — значит рассеивать попусту энергию... Это напрасная трата. Та же самая энергия может стать празднованием.
   Я не учу вас, как становиться хозяевами своей сексуальной энергии. Я учу вас только тому, как оставаться единым, как не разделять себя. Никогда не разделяйте! Это лишь разные названия, а болезнь одна и та же. Болезнь — это разделение.
   И стоит только вам разделиться, как вы уже в состоянии конфликта, раздора. И тогда исчезает радость. Жизнь тогда становится агонией, мучением. И невозможна никакая победа. Как вы можете одержать победу над самими собой? Это же невозможно. Вот почему у ваших монахов, ваших махатм, саду такой постный вид. Их жизнь проходит впустую. А что фундаментально? Где они упустили? Они разделили себя.
   А я учу вас безраздельному существованию. Оставайтесь безраздельными! Никогда не считайте себя отделенными от своей сексуальной энергии или чего-то в этом роде. Вы и есть она! Вы — это ваша сексуальная энергия. Вы — это ваша энергия любви. Вы — это ваше сознание. Вы — это ваше тело. У вас много граней! У вашего бриллианта много граней. И все эти грани, вместе взятые, составляют вашу драгоценность.
   А между тем, на этой идее настаивали веками, особенно это касается сексуальной энергии. Почему? Потому что секс обладает огромной притягательностью. Поэтому эгоист всегда находит его достаточно соблазнительным для того, чтобы с ним бороться. И если ты можешь одержать победу над собственной сексуальностью, тогда ты будешь победителем. Секс представляется эгоисту величайшим вызовом. Помните, это вызов не спиритуалисту. Для спиритуалиста вызова не существует. Жизнь для него — это отпускание, расслабление, полное принятие. Но для эгоиста жизнь — это всегда вызов. И вызов этот исходит либо извне, либо изнутри. Он должен вскарабкаться и на Эверест, так как Эверест маячит перед ним как вызов... он задевает. Добираясь до Эвереста, вы не преследуете никакой цели. Цель только одна: человек должен его покорить.
   Или эгоист обращается внутрь. Существуют эгоисты, чье путешествие является внешним, и эгоисты, чье путешествие является внутренним. У эгоиста, путешествующего вовнутрь, эго находит величайший вызов в сексуальной энергии, ибо притягательность ее велика, громадна, непобедима — так борись с ней! Однако, борясь с ней, вы просто будете разрушать самих себя, и вся красота сексуальной энергии также будет утрачена.
   С сексуальной энергией не нужно бороться; сексуальную энергию нужно творчески использовать. Здесь не с чем бороться, это же великое сокровище. И благодаря ей многое становится возможным — фактически благодаря ей становится возможным все. Это одна и та же энергия на разных уровнях, становящаяся любовью, становящаяся молитвой.
   Человек, рожденный без всякой сексуальной энергии, не сможет любить, не сможет и почувствовать сострадания, не сможет молиться, ибо молитва есть высочайшая форма сексуальной энергии. Если вы боретесь с сексом, вы никогда не сможете преобразовать его в молитву. Борьба никогда ничего не преобразовывает. Для преобразования необходимо дружелюбие — подружитесь с ним! Это же ваша энергия, это же вы сама.
   Не рассуждайте в понятиях хозяина и раба. Используйте ее как свой потенциал Это первобытная энергия. И она может быть облагорожена. Она может быть сублимирована. Она может достичь таких вершин, о которых вы никогда и не мечтали. Она может стать, наконец вашим опытом самадхи. Только никогда не начинайте с вражды — подружитесь с ней, отнеситесь к ней с участием, наблюдайте за ней. Постарайтесь ее понять, понять, что она из себя представляет, ее притягательность, ее наслаждение, ее способность воодушевлять. Эти маленькие быстротечные экстазы, что становятся возможными благодаря ей.
   Что именно происходит, когда вы занимаетесь любовью? На мгновение время исчезает... и это мгновение, то мгновение безвременности, доставляет вам громадное наслаждение. Это проблеск самадхи. Секс — не враг вам: это окно к Богу. Оно, конечно, открывается и закрывается. И то, что вы видите, пропадает, однако это не повод для гнева. Ведь именно благодаря ему вы начинаете осознавать, что есть что-то за пределами этого мира. И даже если это был мимолетный проблеск, где вы исчезли, совсем исчезли... и эго больше не действовало. Вы расширились Те мгновения сексуального оргазма — это первые проблески — грубые, примитивные, первобытные — Бога.
   Поэтому Вирешвар, я не могу сказать тебе, как это преодолеть. Нет способа преодоления этого. Преодолевая это, ты можешь его разрушить и, разрушая его, ты будешь разрушать не иначе как самого же себя. И стоит только разрушиться твоей сексуальной энергии, как ты лишаешься соков, твоя жизнь иссыхает, твоя жизнь превращается в пустыню. И тогда не будет больше роз, не будет больше лотосов, тогда ты не будешь больше оазисом. Твоя жизнь станет чем-то вроде смерти. Ты выроешь свою же могилу
   Иди в него. Слушай его послание. Будь очень молчаливым. Секс священен! Когда ты входишь в него, ты входишь в величайший храм. Ты на священной земле — отбрось весь свой ум и все свои тревоги. Танцуй, с наслаждением, с молитвой, с благодарностью, и ты выйдешь из него обновленным, с новыми ориентирами, со своим видением, озарениями, интуициями.
 
    Второй вопрос:
    В то утро, когда вы говорили о том, что Мастера упускают, я почувствовал настойчивое стремление не упустить вас. Я буду сидеть здесь до тех пор, пока не стану просветленным — даже если на это потребуется вечность!
 
   Ананда Мадан, тогда ты упустишь абсолютно. Просветление не является чем-то таким, чего можно добиться своей настойчивостью. Это препятствие! Оно приходит, когда ты чувствителен. Оно приходит, когда ты его даже не осознаешь. Оно приходит, когда ты его даже не желаешь. Оно всегда застигает тебя врасплох. Оно приходит так тихо, что ты не можешь услышать его шагов.
   И оно никогда не приходит, когда ты ищешь его напрямую. Оно приходит исподволь. Ты поешь песню, ты теряешься в песне... и оно здесь. Ты и не думал о нем! Ты был поглощен песней. Или ты танцевал и предался танцу, и оно здесь. Или ты рисовал, или работал в поле, или просто сидел и ничего не делал... и оно здесь.
   Оно всегда приходит, когда ты не ищешь его напрямую. Оно приходит исподволь. Это очень тонкое и едва уловимое явление. Чем с большей настойчивостью ты его ищешь, тем больше гарантий того, что ты его упустишь.
   Будь здесь со мной, просто будь здесь со мной — без всякой мысли о просветлении. И оно случится. Но оно случится не так, как ты этого ожидаешь. Ты не можешь им манипулировать. Ты не можешь его контролировать. Оно случается, когда оно случается. Оно приходит с неба. Оно не вызывается тобой. Если бы оно вызывалось тобой, твоими усилиями и твоей волей, тогда оно было бы меньше тебя. А оно больше, чем ты.
   Когда оно приходит, оно не приносит с собой ощущения впадающей в океан капли. Нет, напротив; оно приносит ощущение океана, впавшего в каплю. Все небо впадает в тебя.
   Если же ты настойчиво его дожидаешься, то ты слишком напряжен. В тебе не остается пространства. Ты слишком натянут. Одного желания его уже достаточно для того, чтобы возникло препятствие. Нужно совсем о нем забыть И нужно так глубоко забыть, чтобы само слово это стало бы неуместным — и в один прекрасный день ты будешь изумлен: оно уже пришло. Пришел гость, непрошеный гость
   Мадан, ты сказал: В то утро, когда вы говорили о том, что Мастера упускают, я почувствовал настойчивое стремление не упустить вас.
   Это настойчивое стремление исходит из твоей воли, из твоего эго. А это препятствие! Кто препятствует твоему просветлению? Никто, кроме тебя. Ты был уже с самого начала буддой. Как же ты упустил то, что всегда остается твоим? Как же ты продолжаешь его упускать? Ты продолжаешь его упускать своим же собственным поиском.
   А между тем это случается: когда я говорю «не упустите Мастера», я говорю «Расслабьтесь с Мастером, будьте с Мастером. Забудьте себя в Мастере. Позвольте Мастеру окружить вас Позвольте ему стать вашей атмосферой, вашим климатом. Живите в нем, думайте о нем. Пребывайте в постоянном воспоминании о нем. И забудьте все о себе!»
   Это стремление к просветлению есть стремление эго. Вы все еще самоцентрированы. Быть с Мастером означает забыть самого себя. Обычно мы самоцентрированы. Все, что мы делаем, мы делаем для самих себя. Быть с Мастером означает, что вы начинаете действовать для Мастера — потому что он так говорит. Подчас даже абсурдные вещи.
   Аджит задал такой вопрос, потому что люди постоянно его спрашивают: «Почему ты носишь оранжевую одежду?» Он сказал «Я пытаюсь объяснить им, но в глубине души я знаю, что это их не убеждает».
   Но нет способа кого-то убедить, да в этом и нет необходимости. Дело не в оранжевой одежде; дело просто в том, что вы не можете сказать «Теперь я ученик, и я не знаю. Я все отдал своему Мастеру. Если он говорит «носи оранжевую одежду», я буду носить оранжевую одежду. Если он говорит «ходи голым по улице», я пойду голым. И я не знаю больше никаких других причин. Идите и спросите у Мастера. Я же покончил со своим самоцентрированным стилем жизни».
   В этом и заключается смысл саньясы. В этом состоит все значение инициации: вы покончили со своим самоцентрированным стилем жизни. Вы всегда жили в соответствии с собой. Но в тот день, когда вы соединились с Мастером, вы начинаете жить в соответствии с Мастером.
   А он не обязан всему давать объяснения, ведь существует множество вещей, объяснить которые невозможно. И существует множество вещей, которые можно объяснить лишь тогда, когда объяснение больше не понадобится: когда вы что-то пережили, это можно объяснить, но тогда в этом уже не будет смысла.
   К тому же существуют такие вещи, которые Мастер продолжает требовать от своих учеников и которые являются заведомо абсурдными. Потому это и требования, что они заведомо абсурдны. Они помогают ученику в его движении от самоцентрирования Он просто становится самим послушанием, он становится да-говорящим. И в этом говорении «да» Мастер не упускается.
   Это не вопрос настойчивости, ибо настойчивость будет лишь выпячивать ваше самоцентрирование. Оно станет даже еще более концентрированным. Это вопрос о его утрате.
   Вы жили в соответствии с собой; и вы увидели, что значит жить в соответствии с собой. И то, что вы становитесь учениками, означает лишь, что теперь вы сыты этим по горло. Вы хотите расслабиться Вы хотите просто за кем-то последовать. Движимые доверием, любовью, близостью, вы хотите стать тенью. И вот в чем парадокс стоит только нам забыть о самоцентрировании, как в это же мгновение возникает ми тоящий центр. Стоит только вам стать лишь тенью Мастера, как вы Впервые становитесь индивидуальностью. Вот в чем парадокс: стоит только вам себя полностью забыть, в это же мгновение вы становитесь просветленными.
   Поэтому пожалуйста, не стремитесь настойчиво — это станет еще труднее, чем раньше. И напряжение ваше делает это еще труднее с психологической точки зрения.
   Ты говоришь: Я буду сидеть здесь до тех пор, пока не стану просветленным — даже если на это потребуется вечность!
   Ты можешь сидеть здесь веки вечные и не стать таким образом просветленным. Просветление становится возможным в одно-единственное мгновение: когда тебя нет. Сиди здесь так, чтобы тебя здесь не было. Именно так — не с каким-то упорством, с глупыми желаниями, с какими-то целями, а без всякой мысли о достижении, без всякой ориентации на цель. Одно лишь чистое сидение, одно лишь наслаждение этим мгновением. Этим мгновением пребывания со мной... с этими птицами, с этими деревьями, с этими людьми. Без всякого мотива! А лишь просто так. И тогда это мгновение становится благословением. Тогда это мгновение становится просветлением.
   Эта тишина... когда вас здесь нет, когда здесь никто не сидит, а есть одно лишь чистое сидение, и никаких усилий с вашей стороны, ожидание без усилий... никакого желания с вашей стороны, все желания исчезли... Одно лишь сидение здесь, и это все, что нужно.
   И это не значит, что вы становитесь просветленными: внезапно вы начинаете осознавать, что были просветленными всегда. Вы просто не допускали ни на одно мгновение, чтобы это вышло на поверхность. Вы были так наполнены желаниями, вы были так амбициозны, вы были в таком сумбуре. Вы до сих пор никогда не позволяли зазвучать в вас этому едва уловимому голосу. Он всегда звучал, но суматоха ваших желаний велика — вы стали рынком. Ваш ум постоянно вам что-то твердит. Он может твердить о деньгах, он может твердить о медитации. Он может твердить о политике, он может твердить о религии, он может твердить о чем угодно. Он может начать думать о просветлении, о том, что это такое и как этого достичь... и вы все время упускаете!
   Пожалуйста, не будьте фанатиками этого. Расслабьтесь.
   Директор агентства моделей беседовал с одной девушкой, желающей устроиться на работу. Задав ей несколько вопросов, он бросил на нее вожделеющий взгляд и спросил: «Вы девственница?»
   — Да, — застенчиво ответила она, — но я не фанатик этого».
   Только, пожалуйста, не будьте фанатиками этого. Просветление — это очень и очень легкое, простое явление, самое обычное переживание. Не имеющее ничего общего с переживаниями необычности.
   Позвольте мне снова и снова напоминать вам: это самое обычное переживание — ведь это же ваша природа. И когда вы его достигаете, вы не можете этим хвастаться. Когда вы его достигаете, то вы делаете не бог весть что. Вот уж что действительно непостижимо, так это то, как вы до сих пор умудряетесь не достичь его — вот в чем чудо!
 
    Третий вопрос:
    Ошо, почему ваши слова так запутывают?
 
   Я говорю такое множество вещей. И мне приходится их говорить, так как я обращаюсь к такому множеству людей. И я обращаюсь к очень разным людям. Махавира обращался только к одному типу людей — его слова не запутывают. Будда обращался только к одному типу людей — его слова не запутывают. Я же обращаюсь к очень разным людям.
   Я не отбирал для своей работы людей какого-то определенного типа .Моя работа универсальна; она не является узкой. Легко обращаться людям определенного типа. Тогда ты можешь быть последовательным. Но когда ты имеешь дело с людьми стольких типов, тебе приходится учитывать разные запросы. Тебе приходится отвечать разным умам.
   Поэтому, если вы меня читаете, мои слова могут вас запутать. В один день я говорю одно, на другой день я говорю другое. Одному человеку я говорю одно, другому сразу же после этого, я могу говорить прямо противоположное. А причина вот в чем: мне нет дела ни до каких ответов — у меня нет никаких определенных ответов. Я не верю в заранее приготовленные ответы. Я всматриваюсь в человека и отвечаю ему. Мой ответ соответствует определенному запросу. А завтра он может прийти и задать тот же самый вопрос, и мой ответ может быть другим — потому что завтра его запрос может быть другим. Слова могут быть теми же, но завтра я буду отражать его завтра, а сегодня я отражаю его сегодня. Я всего лишь зеркало.
   Если вы станете в меня вглядываться, вы найдете там отражение своего же собственного лица. У меня нет никакой готовой идеи, которую я мог бы вам дать Я не обучаю здесь философии. Я скорее обучаю вас состоянию не-ума. Меня не интересует создание у вас какого-то определенного лица. Я здесь только тем и занимаюсь, что разрушаю все ваши лица, так чтобы на поверхности проступило ваше исконное лицо, так чтобы вы наверняка узнали, какими сделал вас Бог. И мне приходится у вас многое отбирать Я не даю вам знаний — я отбираю у вас знания.
   Кроме того, когда я что-то говорю, я говорю одно, а вы можете понять по-другому. Слова не могут быть вполне точными. И чем больше вы продвигаетесь к миру сознания, тем менее точными они становятся. На самом низком уровне они весьма точны. В математике они весьма точны. Два плюс два — это четыре. Математика — точная наука. Не такова метафизика — и не может быть таковой. Чем выше вы поднимаетесь, тем неопределеннее становятся слова. А на высочайшем пике понимания слова почти бессмысленны. И все же их приходится употреблять, ведь вы же не понимаете ничего другого.
   Я надеюсь, что скоро наступит такой день, когда вы сможете понимать мое молчание. Это происходит, постепенно происходит. Я наблюдаю за тем, как это происходит. И когда я почувствую, что молчание теперь может стать общением — вы сможете лишь пребывать в моем молчании, и вы что-то обретете, вы будете захвачены, в вас возникнет экстаз, и вы будете переполнены — и тогда в один прекрасный день я могу больше не употреблять слов.
   Однако слова — опасное орудие. Я могу иметь в виду одно, а вы можете понимать по-другому.
   Один человек читал в ресторане меню и спросил официантку: «Какой у вас сегодня суп?»
   «О, — ответила она, — у нас сегодня черепаший и гороховый суп».
   «Мне, пожалуйста, черепаший», — ответил тот.
   Официантка закричала в кухню. «Один черепаший суп».
   Но посетитель сказал: «Одну минуту. Я передумал. Не измените ли вы заказ? Можете ли вы дать вместо него гороховый суп?»
   «Конечно», — сказала она. И прокричала повару: «Придержи черепаху и сделай ее горохом».
   Какой вы придадите этому смысл, будет теперь зависеть от вас. Слова могут означать многое, и в разных контекстах их смысл может совсем вас запутать. Каждое слово говорится в определенном контексте. Контекст скрыт, вы слышите только слова. А без контекста слово не имеет смысла. То, что я говорю вам сегодня, не будет иметь тот же самый контекст, ибо это утро никогда больше не повторится Эти люди, которые собрались здесь, чтобы меня послушать, не будут теми же, когда снова соберутся здесь. Эти птицы, что поют вокруг, не будут снова на том же самом месте. Это утро неповторимо. Но мои слова останутся — и они утратят весь контекст, они станут независимыми от контекста. И тогда вам придется подбирать смысл, придавать им смысл.
   И они могут запутать.
   Я слышал.
   У двух партнеров промышленности по производству одежды возникли проблему с бизнесом; казалось, что они вот-вот объявят себя банкротами. Но, когда они уже были на грани банкротства, вышло так, что какая-то партия платьев, вроде бы, пришлась по вкусу покупателю. Западный рынок выразил желание скупить всю эту партию, да еще по такой цене, которой бы с лихвой хватило бы на то, чтобы поправить свои пошатнувшиеся дела. Партнеры были вне себя от радости.
   «Только с одним условием, — предупредил покупатель — Я должен заручиться поддержкой у себя в стране. Я уверен, что там согласятся, но я должен с ними согласовать. Я приеду завтра. Если вы не получите от меня вестей до времени закрытия в пятницу вы можете быть уверены, что все в порядке».
   Неделя тянулась медленно, и вот уже наступал черед пятницы. Эти два человека сидели, не двигаясь, за своими столами, не в состоянии сосредоточиться ни на какой работе. Ведь без этой сделки они был неминуемо пошли ко дну. Обливаясь холодным потом, они считали часы минута за минутой.