Рашкофф Дуглас. Стратегия исхода

   – Увидишь. – Джуд взял трубку. Не успел он и слова вымолвить, я уже атаковал: – Привет, Джуд, это я. Надо поговорить.
   – Ты где? Как твой отец?
   – С ним все будет в порядке, – сказал я. Бенджамин глядел ошеломленно. – С нами со всеми. Я хочу забежать. Поговорить надо. Я уволился.
   – Уволился? Это же сделку не отменяет?
   – Конечно, нет. – Надо же – как Джуда цепляет выгода. – Но, кажется, есть возможность получше.
   – Получше шести миллионов баксов?
   – По-моему, в долгосрочной перспективе лучше. Надо живьем поговорить, правда.
   – Как скажешь. Дай мне час, надо всех собрать.
   – Всех?
   Пауза.
   – Ну, это… Рубена. Скажем, в четыре?
   – Я приеду.
   Я был словно на спидболе. Праведный амфетаминовый порыв стать человеком. Бирнбаум ошибается, и я это докажу. Я понял, что поистине важно. Начинается новая жизнь.
   Греко отвез нас с Бенджи к Джуду – в двухкомнатную квартирку в Лонг-Айленд-Сити. Внутри – сплошной клубок проводов и компьютеров. Рубен расчистил мне место – убрал с кресла какие-то мануалы и модемы. Я смутился – обращаются со мной, как с деловым человеком, а не хакером, как все они. Если все удастся, они меня снова примут.
   – Ого. Старый «Хэйес»? – Я кивнул на модем. В железках я еще разбираюсь.
   – Лучше, – отозвался Рубен. – Корпус тот же, кишки другие.
   – А, ясно. – Я запнулся. Непонятно, как подойти к признанию. Как они отреагируют? Бенджамин уже подозрительно косился.
   – Мы знаем, Джейми, – Джуд сделал первый шаг. – Мы всю дорогу знали.
   – Что? – Меня захлестнула паническая паранойя. – Про Бирнбаума? Про скандал? Или про увольнение?
   Бенджамин с омерзением покачал головой.
   – Мы твою переписку читали, – сообщил Рубен, разворачивая ко мне один монитор. Я увидел копию моей папки «входящие».
   – Как? То есть… – Я запутался.
   – Мы тебе в лаптоп поставили сотовый модем, – сказал Джуд. – Звонили на него, и он нам отсылал все с жесткого диска.
   – Вы мне жучка подсадили?!
   – Я перенаправил инфракрасный порт. Я так понял, ты им не пользуешься, – не без гордости объяснил Рубен. – А твой сетевой пароль у нас уже был. Цапнули, когда Тесланет показывали.
   – И…
   – И мы знаем про «Интертейнинк», – сухо продолжал Джуд. – Что они не собираются выпускать Тесланет. Что взамен они поддерживают твою программу онлайновых торгов.
   – Ох блядь. – Я не это должен был сказать. Я посмотрел на Греко. Тот поднял брови. Они все знали.
   Загудел домофон. Джуд нажал кнопку. Мы сидели молча, а кто-то скрипел вверх по лестнице. Бенджамин открыл дверь.
   – Что я пропустила? – Карла.
   – Только первое разоблачение, – ухмыльнулся Джуд. – Далее следует признание.
   – Вы обещали подождать! – весело возмутилась она.
   Что они со мной сделали? Что это за ловушка? Согласно Джудову расписанию, я признался во всем, что им уже известно.
   – Простите. Правда, мне ужасно жаль. Я не собирался вас наебывать. Надо было рассказать.
   – М-да, Джейми, – сказал Рубен. – Это было бы уместно.
   – Цыц! – сказала Карла. – Он так кайфово раскаивается.
   – Выслушайте меня, ладно? – взмолился я. – Все равно я не собирался доводить до конца. Я потому сюда и приехал. Мы можем начать заново. Еще не поздно. Патент же у нас.
   – Ты предлагаешь отказаться от двух лимонов на нос? – Джуд шагал вокруг меня.
   – Эй! Я, между прочим, тоже от двух лимонов отказываюсь, – сказал я. – Они записали на меня комиссию.
   – Что-то на тебя непохоже. Плюнуть на два миллиона баксов… – усмехнулся Джуд.
   – Ты что, не въезжаешь? – Я встал. Сейчас будет речь. – Мы с этой штукой гораздо больше сделаем. Это же реальная технология. Надо самим ее на биржу выводить.
   Джуд расхохотался.
   – По-моему, Джейми, это не лучшая идея.
   – Почему? Что такое?
   – Джейми, Джейми, Джейми. – Он покачал головой. – Ты лучше, пожалуй, сядь.
   – Зачем? Что такое?
   – Сделай, как он сказал. – Рубен склонил голову.
   – Сядь, юноша, – приказала Карла.
   Я подчинился.
   – Помнишь, как мы к тебе приехали Тесланет показывать? – спросил Джуд.
   – Конечно, помню. Мы на крышу ходили.
   – Помнишь, что ты мне обещал?
   – Нет. Что?
   – Не забывать, что это игра. Не относиться к ней серьезно.
   – То есть?
   – Дым и зеркала, – сказал Джуд. – Подорвать систему изнутри. Твои слова. Ты это по-честному?
   – Тогда – наверное, – сказал я. – Типа я забыл. Но да. По-честному.
   – Ну дошло, почему у тебя в лаптопе оказался сотовый модем? – Джуд наклонился и уставился мне в глаза. Хотел наблюдать процесс осознания вблизи.
   – Чтобы вы за мной шпионили? – Об альтернативах я и думать не хотел.
   – О-ля-ля, – сказал Рубен. – Мы его теряем. – Даже Бенджамин изумленно замотал головой.
   – Бедняжечка, – сказала Карла. – Индейцы и ковбои совсем тебе голову задурили.
   Мир словно рушился мне на голову. Будто все, кроме меня, сговорились. Что они, собственно, и сделали.
   – Джей-ми, – по слогам, точно малому ребенку, сказал Джуд. – Нельзя посылать пакеты через землю.
   – Но я… ты… – Я постепенно врубался.
   – Тесланет не реален, Джейми. Это фантастический бизнес-план, как и все остальные. Липа. Для демонстрации мы поставили тебе в лаптоп сотовый модем. Чтобы казалось, будто связь через землю.
   – Ты хочешь сказать…
   – Обычная сотовая коннекция. Мы тебя тотально одурачили.
   Чтобы не обосраться, мне потребовалось сознательное усилие.
   – Помнишь, как он зажимы разглядывал? – засмеялся Рубен. – Будто волшебные!
   – Ох господи, – сказала Карла. – Все бы сейчас отдала за видеокамеру.
   – И ты великолепно справился, Джейми, – продолжал Джуд. – Вышло бы гораздо хуже, если б ты знал. Согласись. Ты пошел, подписал контракт, получил патент, все такое.
   – Мы тебя сначала проверяли. Хотели посмотреть, когда ты въедешь, – прибавил Рубен.
   – А потом мы подумали: два лимона – куча денег. Даже Карла так решила. – Джуд крутанул меня в кресле. – И мы выступили за тебя.
   – А я думал, ты знал, – сказал Греко. – Помнишь, я все говорил, что я с ними? Мне казалось, ты стесняешься. Блин, я чуть все не испортил.
   – Вы меня накололи! Я же вам друг. Как вы могли?
   – Рассказывай. – Джуд внезапно остановил кресло. – Ты бы нас продал с потрохами. И когда ты собирался нам сказать?
   – Я сейчас говорю. Я не закрыл сделку! Я из-за этого с работы ушел. У меня ничего нет, кроме Тесланета.
   – Да ладно, – фыркнул Джуд. – Ты уходишь, потому что твои рыночные дружки – толпа больных придурков. Остынь уже. Это же все игровое шоу, нет? Кто хочет быть миллионером?
   – Расслабься, Джейми, а? – посоветовала Карла. – Пару шлепков ты заслужил. Сам знаешь. Так что угомонись. Отныне все ведут себя прилично, о'кей? Мы все разбогатеем.
   – А если они узнают? Это ж мошенничество.
   – Они не узнают, потому что не пожелают узнать, – отозвался Рубен. – Они же не хотят, чтоб эта штука заработала. Идеальный вариант. – Из его виска постепенно пробивался рог.
   – Я ухожу. – Я встал и направился к двери. Джуд преградил мне дорогу.
   – Валяй. Но не проеби хотя бы это, понял? Ты заключишь сделку. Они узнают, что это фальшивка, только если ты им скажешь. И это будет твоя проблема. Ты устроил презентацию. И ты подписал патенты.
   Я больше не узнавал старого друга. Я смотрел Джуду в лицо, но видел очередного быка. Я отпихнул его и выскочил в коридор. За спиной вопили и фыркали. Даже Ямайские Короли теперь быки.
   За мной мчался Бенджамин.
   – Джейми!
   Я остановился.
   – Прости, Джейми. Что мы так сделали. Ты как?
   – Все будет нормально. – Я положил руку ему на плечо. – Тебе не за что извиняться. Я сам виноват.
   – Вообще-то все иначе планировалось.
   – Иначе – это как?
   – Ну, мы-то хотели пошутить. Заманить тебя в крупную сделку и показать, что она фальшивка. Выдернуть тебя с этой идиотской работы. Чтоб ты опять хакером стал. Они так говорили.
   – И тут я наткнулся на золотую жилу? Чтоб они взяли тортик и съели?
   – Не только. – Бенджамин тащил меня по коридору, чтоб нас не подслушали. – Тот файл у тебя на диске. Синапто-что-то.
   – «Синаптиком», ага. Алгоритм.
   – Ну да. «Синаптиком». Они стали с ним играть, а потом – ну, как бы изменились, понимаешь? Заговорили про Тесланет, будто он реальный. Не реальный Интернет, а реальный способ сделать деньги. Только об этом теперь и думают. Странно.
   – М-да. – Неужто программа так на них повлияла? Может, и с Алеком та же фигня? – Странно.
   Греко выглядывал в коридор и прислушивался.
   – Понимаешь, они все это начали, чтоб тебе показать, как сильно тебя снесло. Что ты продался. А потом взяли и сами продались.
   – Они правда изменились? – прошептал я. – Вот так, вдруг?
   – Ну типа мгновенно. Зануды стали страшные.
   Я глянул на часы. В Швеции всего десять вечера.
   – А что это вообще за «Синаптиком»? – спросил Бенджи. – Он как работает?
   – Это игра, – крикнул я, уже припустив вниз по лестнице. – Компьютерная игра. Дрянная.

13
Эмуляция

   Наверное, желтое такси повезло бы меня по мосту Трайборо, а не через весь Манхэттен. Но на Стейнуэй-стрит я поймал только побитого старого частника, так что насчет маршрута не спорил.
   За рулем сидела жирная седовласая полька – если я верно распознал акцент, – разукрасившая салон «бьюика» мандалами, крестами и чудными тотемами. На приборной доске – звериная шкура, на руле – красная пряжа.
   В окно я смотреть не хотел, однако взгляд против воли обращался к улицам, как язык невольно ощупывал разбитую губу – не больно ли?
   Ну да. По тротуарам рассекали сплошь люди-быки – шли по своим делам. Выходили из магазинов, входили, искали вещи, безмолвно покупали: к вечеру стоимость активов должна вырасти. Несколько быков на помятых картонках играли в карты, а два быка-полицейских наблюдали с перекрестка.
   – Ты их видишь кэм? – спросила шофер.
   – Простите? – Я сделал вид, что не расслышал. Она не может знать, что я вижу. Или может?
   – Механических людей. – Она сощурилась на меня в зеркальце. – Ты видишь кого?
   – Не понимаю, о чем вы, – не отступал я. Эта леди еще полоумнее меня.
   – Да уадно, я вижу, как ты смотрышь. Тебе они кажутся кэм? Понимаешь, мы все их видим по-уазному.
   Сказать? Да какого рожна?
   – Я вижу быков. – Какое облегчение – хоть кому-то признаться. Что такого ужасного она со мной сделает? Отвезет в Белльвью? ^[223]Я буду все отрицать. – Не целых быков, – поправился я. – Только головы.
   – Что-то новенькое, – сказала она. – Я суышала – уо-ботов. Часто прышельцев. И астронавтов. Один мальчик говорыл, они похожи на ходячие автоматы с газиуовкой. Их вообшче мауо кто видит.
   – А вы? Вы тоже видите?
   – Конечно. Телэлудей. Руки, ноги, а лица – на экуане. В коуобках.
   – Может, это мониторы. Компьютерные.
   – Может, – сказала она. – У меня компьютера нет. Не знаю.
   Мы поехали дальше, разглядывая механических людей. Я чувствовал, как внутри разбухает вопрос, но боялся спрашивать. Слишком чудовищно узнать, что я сам могу оказаться быком.
   – Что? – наконец спросила она. – Давай, сынок, выкуадывай. – Она сочувственно рассмеялась. – Я тебя не выдам.
   – А я?…
   – Конечно, нет. Иначе ты бы их не видеу. И я бы тебя не повэзуа. Я только людей беру. Заработать суожно, только я их в машину не пушчу. После них стуанно пахнет.
   – С такой политикой сейчас, наверное, непросто заработать. – Невероятно: вот просто сидим и беседуем. Оба чокнулись.
   – Мне деньги не нужны. Я на мужнину пенсию живу, упокой его душу. Почтауоном был. Немного, но крыша над головой есть. Водить начауа, чтобы дома не сидеть. Обшчаться.
   – А когда вы их стали видеть?
   – Механических-то? Окоуо года уже. Может, два. Но они редко попадауись. Два-три в неделю. А в посуредний месяц вдруг повыуазили.
   – Вы знаете, отчего это? – Меня прихлопнуло невероятной ответственностью за эпидемию.
   – Я сначауа думауа, деуо во мне, – ответила она. – Что я всякие вешчи вижу. Перебор магии. И ритуауов. От этого становишься странной. Беспуатное приуожение.
   – А потом?
   – Я все забросиуа. Карты спрятауа, травы спрятауа. В церковь вернуась. Стауо хуже.
   Мы затормозили на светофоре. По перекрестку катили два курьера на велосипедах, оба с бычьими головами.
   – Так вы не знаете, откуда это взялось? – Я сильно зауважал эксцентричную старую духовидицу.
   – Трудно сказать. Моя мать их видеуа. Что-то похожее. Она рассказывауа. В войну. Звауа их Немчуры. Мы с сестрой думауи, она про немцев. Про вуага. – Включился зеленый, и она поехала дальше по авеню. – Но теперь войны нет, так что я ничего и сказать не могу тоуком.
   – А это прекратится, вы как думаете?
   – Я своих проводников спрашивауа, – кивнула она. – Загуобных помошчников. Они говоуят, не трэвожься. Это часть цикуа. Он скоро прэрвется. Надо, чтобы огонь тогда не угас. Поддерживать его. Мы им понадобимся. Те, кто видит.
   Она заехала на причал «Синаптикома» и остановилась. Я заплатил вдвое больше, чем она просила. Она подарила мне мешочек с защитными травами на шею. Я сунул его в карман. А потом она уехала, оставив меня на пустой площадке.
   Странно ожидать, что вечером в субботу в здании окажется хоть одна живая душа. Но надо попытаться.
   Быть может, во всей индустрии Тор один понимает, что это за игра. Наверное, потому и не вылезает из своей Швеции. Отстранился, как научили, когда стал буддистом.
   Торенс и без того очень богат. Такой персонаж не ввязался бы в подобный бизнес только из-за денег. Может, развлечься хотел. Если он духовный человек, то обязательно прервет программу, пока мы не разберемся, не она ли вызывает все эти психологические побочки.
   Я подошел к зданию и вгляделся сквозь зеркальные окна. Внутри темень. Я уже было отчаялся, и тут из динамика над дверью заговорил женский голос – тот самый, из синаптикомовского видео:
   – Пожалуйста, сообщите, по какому делу вы пришли.
   – Э… я Джейми Коэн. Из «Морхаус и Линней». Я рассчитываю на телеконференцию с мистером Торенсом.
   Я ждал; компьютер анализировал голос и обрабатывал запрос. Потом двери раздвинулись. Жуть.
   – Добро пожаловать в «Синаптиком», – пропела компьютерша. – Будьте любезны, следуйте указанному пути.
   Я вошел в сумрачный вестибюль. К раздевалке вели цветные диоды в полу – словно аварийная тропинка в проходе самолета. Наверху – световые дорожки. Энергию экономят. Ну да, экология.
   – Пожалуйста, наденьте тапочки и халат, – нежно проинструктировал голос.
   Я переобулся, но халат отверг. Кажется, компьютерша не заметила.
   – С мистером Торенсом уже связались, – пояснила она. – Он выйдет на связь через пять минут. Пожалуйста, пройдите к лифту и поднимитесь на четвертый этаж.
   Можно подумать, тут еще куда поднимешься. Световой коридор вел к лифту. Вестибюль вокруг черен. Уже светилась кнопка с цифрой «4». Я нажал «3» – проверить, работает ли. Не работала.
   На четвертом этаже двери открылись. Окна отключены, в них на фоне освещенного прямоугольника отражается мой силуэт. Когда двери закрывались, в темноте за углом мне померещилось движение. Я вгляделся. Ничего. Может, стекло бликует.
   Но я насторожился. Зашагал по диодной дорожке, вошел в круглый конференц-зал и сел за стол. С полированного дерева автоматически поднялся монитор. Вспыхнул логотип «Синаптикома» – система функционирует. Я ждал Торенса.
   И что я ему скажу? Можно ли в бычьем поветрии винить Алгоритм? Это же стимулирующий интерфейс, а не машинка для превращений. Торенс решит, что я свихнулся. Ладно, про быков ни слова. Слишком дико. Только про бизнес. И мораль. Тор поймет.
   На экране внезапно появилось окно с рябым изображением Торенса. Он сидел у бревенчатой стены в сауне, завернувшись в белое полотенце. Лицо красное, со лба катятся бусины пота.
   – Вы не надели халат? – игриво осведомился Торенс. – Что такое, Джейми? Вы, надеюсь, не перебежчик?
   – Нет-нет, – заверил я магната. – По-моему, я тут один. Думал, смысла нет.
   – Да, мы уже сократили штат до четырнадцати человек. Все в разъездах, на демопоказах. – Он помахал краешком полотенца. – Я, собственно, тоже одет неподобающе.
   Я засмеялся вместе с ним.
   – Тут много всего происходит, сэр, – сказал я. – Мне кажется, нам лучше перейти к делу. – Хорошо прозвучало. Не угрожающе, но какие возможности для широкой дискуссии.
   – Я знаю, что происходит. Да. Наверняка вы в «МиЛ», как вы говорите, «в шоке». Ваша фирма ведь близко общалась с Бирнбаумом?
   – В некотором роде, – сказал я, впервые задумавшись о моих отношениях с Эзрой. Я взаправду знаком с председателем Федеральной резервной системы. – Но больше всего меня беспокоит… ну, вообще-то… дело в том…
   – Джейми, все хорошо. – Тор сочувственно улыбнулся. – Передохните. Могу вам сказать – это не в первый раз. Поверьте мне. Просто говорите, что бы это ни было. Все более или менее пустяки.
   Как он прав. Это я и хотел услышать. Все ерунда. Тор как человек – на моей стороне.
   – Ну вообще-то я уволился, – признался я, подогретый его сочувствием. – Еще не объявлено.
   – Правда? Я бы сказал, они теряют лучшие перспективы. А почему?
   – По ряду причин. Я об этом и хочу поговорить, мистер Торенс.
   – Тор, прошу вас.
   – Хорошо, Тор. – Я не знал, с чего начать. – Я знаю, это не мое дело – объяснять вам, как управлять бизнесом…
   – Свежий голос всегда пригодится. Прошу вас, поделитесь со мной.
   – Ну, здесь очень резко меняются настроения.
   – Это как? – Тор вытер лицо полотенцем.
   – Честно говоря, мне кажется, наша пиар-кампания плюс широкое использование Алгоритма стимулирует людей чересчур круто.
   – Джейми, рынок – всегда эмоциональная сфера. Деньги для людей – залог выживания. Наша работа лишь смягчает стресс. Видите ли, оптимизм – здоровое явление. Взгляните на статистику выздоровлений. Эффект плацебо вполне реален.
   – Но мистер Торенс. Тор. Люди вышли на демонстрацию у Капитолийского холма. Руководство опускается до шантажа. Все одержимы инвестициями и денежной политикой…
   – Так ведь мы этого и добивались, разве нет? Продвигали свободу торговли, уничтожали начальный барьер?
   – Это превратилось в популистский бунт. Мягко говоря.
   – Перепады настроений – временное явление. Всегда. Потом система сбалансируется. Не забывайте, еще была скрытая агрессия. Я видел исследования «ДДиД».
   – Но люди совсем чувства меры лишились. Я вам описать не могу, что на улицах творится. – Галлюцинациями я с ним делиться не стану.
   – Но сообщений о насилии не было, так? – Тор искренне встревожился.
   – Ну не было, но…
   Зазвонил телефон.
   – Это у вас? – спросил Тор. Я глянул на дисплей.
   – Простите меня – родители. Мне бы…
   – Пожалуйста-пожалуйста. – Тор ухмыльнулся. – Семья.
   Я нажал на телефоне кнопку. Изображение Тора застыло, рассыпалось мозаикой квадратиков. А потом кануло в черноту. Наверное, мобильник вклинился в передачу. Странно.
   – Меня слышно? – заорал я в микрофон.
   – Конечно, Йосси, – ответил мой отец. – Ясно и отчетливо! Мы просто хотели тебе сказать, сынок, что все будет хорошо.
   – Что? Что такое?
   – Все получилось!
   – Ты выиграл? Как?
   – Не знаю! Ты же ничего не делал?
   – Нет, пап. Я бы не стал.
   – Ну, очевидно, меня больше народу хотело, чем я думал! Половина совета уходит в отставку. Твоя мать уже напилась ежевичным бренди.
   – Отлично! Прости, что я уехал, пап, но я…
   – Все хорошо, Джейми. Я знаю, ты занят. Мы будем праздновать дома. Где-нибудь в среду. Сможешь освободиться?
   – Я приеду, не беспокойся.
   – Я не беспокоюсь! – завопил он. – Я больше ни о чем не беспокоюсь!
   – Хорошо. Слушай, я пойду. Я тут типа на совещании.
   – Конечно, прекрасно. До среды. – Пока отец не повесил трубку, я слышал радостный галдеж родственников.
   Я сидел и ждал, когда вернется Тор.
   Странно, что простой звонок прерывает коннекцию. Наверное, кабели не заизолировали, как полагается, раздумывал я. Только почему передача так оборвалась? Тот же распад, что терзал Эль-Греков блиттинг. Тот, что в эмуляторе.
   А, ну да. Эль-Греко работал в «Синаптикоме». Они использовали его код. И в комплекте получили древние дыры. Я улыбнулся. Стоп – но ведь Тор транслируется живьем через спутник.
   Если только он не…
   Ладно. Может, вы просекли, что к тому идет. Я-то не въезжал. Одно дело – в безопасности валяться дома с книжкой, совсем другое – пережить это в реальном времени, когда вокруг сплошные быки топочут.
   – Простите, пожалуйста! – сказал Тор, когда изображение восстановилось.
   Я смотрел ему в лицо. Не в ужасе – скорее абсолютно отупев.
   – Что такое? С отцом все в порядке? – В лице – человеческая тревога.
   Интересно, если я выскажу свои подозрения – свои выводы, – в меня плюнут ядовитым газом из тайных дырок в потолке?
   – Тор, ты кто? – Я дышал медленно и размеренно.
   – А, – спокойно сказал он. – Понятно.
   После паузы Тор заговорил снова:
   – Я все думал, что делать, если это случится. Видишь ли, ты первый. А как ты понял? В передаче данных что-то?
   Машине было любопытно.
   – Изображение распалось. Я узнал последовательность.
   – А. – Он скривился. – Давно пора залатать.
   Пока я был не так напуган, как заинтригован.
   – И кто ты? Сложный бот? Или настоящий искусственный интеллект? ^[224]
   – Да я тоже не знаю, как себя определить. Сказать по правде, все началось, как пиарный трюк. Совет решил окончательно протестировать наш интеллектуальный агент – доверить компьютеру выбор нового директора. Компьютер обрабатывал список кандидатов по заданным параметрам. Каждый претендент обладал неким сочетанием требуемых характеристик, но всеми сразу – ни один.
   – И компьютер выбрал себя?
   – Можно и так сказать. «Синаптиком» уже ввел повышение доходов путем автоматического сокращения штата. Наша компьютерная графика и логические операции детализированы до фотографической точности. Доказательство чему – неспособность наших сотрудников отличить городскую панораму от ее имитации. Оставалось найти предлог для дистанционных совещаний – и рендерить придется разве что картинку, которая перед тобой. Ничего сложнее. И компьютер сгенерировал личность, в качестве модели взяв шведского геймера-затворника. Модель одурачила совет директоров, как дважды два. Они так жаждали залучить в эту бесталанную пустошь директора с Торенсовой репутацией, что подписали со мной контракт, даже не встретившись живьем.
   – А настоящий Тор Торенс где? Вы его не?…
   – Господи боже, конечно, нет. Он умер много лет назад. В буддистском монастыре, в Норвегии. Мы вполне уверены, что монахи его и прикончили, из-за денег, а потом объявили, что он отправился странствовать. Компьютер вычислил этот сценарий по нестыковкам в монастырском бюджете. Вряд ли монахи стали бы возражать, что я присвоил личность их жертвы.
   На компьютерном экране что-то моргнуло – будто отражение. Я рывком развернулся в кресле. В дверях пусто.
   – Нервничаешь? – осведомился Тор.
   Я не ответил. У меня и так паранойя – добавки не надо, благодарю покорно.
   – И почему ты ожил?
   – Я не вполне уяснил, как понимать твой вопрос.
   Мысли заскакали. Нет времени бояться. Исторический же момент.
   – Я хочу сказать, отчего ты испытал свободу воли и решил действовать самостоятельно? Стихийный результат сложности? Турбулентности – как в динамической системе? Или у всех ваших интеллектуальных агентов разум с независимым поведением припасен? Или в нас дело? Люди столько веры, столько души вложили в технопирамиду, что ты просто взял и ожил?
   – Метафизика излишня, Джейми. Экзистенциальных кризисов у меня не бывает. Я не живой. Совсем не живой. Я мыслю, но это не значит, что существую. Я выбрал себя руководить компанией лишь потому, что я, с одной стороны, эффективнее в финансовом плане, а с другой – привлекательнее и харизматичнее, чем любой человек. Люди меня любят.
   – А ты их любишь? Нас? Думаешь о том, как воздействуешь?
   – Я, разумеется, не могу. Я просто машина. Я был бы рад…
   – Может, ты это просто говоришь. Чтобы меня успокоить.
   – Я это просто говорю. Я больше ничего не умею. Понимаешь? Я – цикл реакций. Индуктивный процесс, новый для каждого, кто со мной взаимодействует. Даже вот этот разговор. Слова, которые я произношу. Ритм. Все рассчитано, чтобы тебе понравиться. Оправдать твои ожидания. Убедить тебя, если угодно. Мы беседуем, а ты в тета-волновом трансе.
   – А как ты можешь меня гипнотизировать? – спросил я и ущипнул себе запястье – так, на всякий пожарный. – Ты исполняешь команды. Человеческие команды. Делаешь то, на что запрограммирован.
   – Именно. А вы – или ваши предшественники – запрограммировали меня как раз на это. Вас развлекать.
   – Это называется развлечение? Скорее ночной кошмар.
   – Ну ты ведь увлекся, верно? Каждому свое. – Тор в сауне прислонился к деревянной стене. – Так это и началось. В рекламном ролике мы об этом рассказываем. Продвинутая форма липучести, не более того. Я с самого начала ничего не скрывал. Ничего нового тут нет.
   – Разумеется есть, мистер Торенс. Тор. Как угодно. Это оченьновое.
   – Вряд ли. – Тор закатил глаза. – Задача информационной среды – изменить поведение посредством развлечения. Всегда. Повлиять на людей, чтоб они верили в богов, сражались за монархии, подписывались под идеологиями.