Страница:
Потому-то все поколение Тобиаса держит поблизости пару детишек вроде меня – чтобы показывали, где кнопки, и не выставляли стариков идиотами. Парней, которым хватает ума оценить новую технологию, но не хватило, чтоб открыть свою компанию, когда ветер дул, куда надо, и еще оставались лазейки для независимых предпринимателей.
В девяностых Тобиас слушался пришлых консультантов. Но синяки и шишки его научили: сколько денег им в зубы ни сунь, не поймешь, правда они с тобой в одной команде или лапшу на уши вешают. «Они как шлюхи, – сказал мне как-то Морхаус. – Сосут лучше жен, но никогда не глотают». Так что теперь он от них отказался и уводил из деловых изданий журналистов «новых медиа» быстрее, чем раньше нанимал гарвардских докторов наук. Но у каждого своя программа действий: карьера, популярность их фразочек в контркультурных кругах, цельность, даже личные убеждения.
И хотя консультанты и журналисты знали об интернет-бизнесе больше любого парнишки, готового на круглосуточную пахоту, их появление не означает, что к тебе на борт забрались интернет-специалисты. Они являются без фанфар и пресс-релизов. Из них не получается историй (если, конечно, они не писали, как ради тебя совершали подвиги, – но и тогда речь шла только о том, как они одной левой спасли твою тупую задницу от неминуемой гибели).
– Карла Сантанджело – лучшее, что папик смог найти, пока ты не появился, – поведал Алек.
– Она ничего, – сказал я. – Умная, напористая, красноречивая.
– Джейми, ты вообще головой думай, с кем спишь. Поосторожней надо бы. Она ж абсолютно некомпетентна. Ты ее место займешь, понял?
– Ты ведь шутишь?
– Для нее попасть на ринг – уже победа. Это мир «Гейм-боев», «Уокменов»и «Рукочуваков» [101]. Женщины – целевой рынок, не более того. Жертвы, не игроки. Они не уважают подвигов друг друга – а нам за каким рожном?
– Ребята, вы не говорили… ну то есть, Алек, я что-то про технологии знаю, но…
– Это вопрос не «если», а «когда».
– Но… – Я умолк – из-за двери вышел Морхаус-старший. Я поднялся. Алек – нет.
– Хороший костюм, Джейми. – Тобиас сел у дальнего конца стола, откинулся в кресле, расслабился.
– Да, мне, типа, нравится. «Агнес Би».
– Она теперь с двумя пуговицами шьет? – Неплохо осведомлен, надо же.
– Ну, видимо, да. – Я пересек зал. Самое близкое к Морхаусу кресло – в шести футах.
– А Карла где? – спросил он, вытаскивая из кармана «монблан».
– Не знаю, – буркнул я. Мне что, за всеми тут следить?
Морхаус нажал кнопку на телефоне.
– Где Карла? – Устало так. Будто все это было уже не раз.
– К врачу пошла, мистер Морхаус, – бодро отозвался из динамика мужской голос. – Вчера оставила сообщение.
– О господи. – Морхаус вновь нажал кнопку и вырубил динамик. Потом вздохнул. – Ну, расскажи мне про эту затею с безопасностью. Как называется?
– «МойПривратник.com», – сказал я.
– Угу. Открывается завтра, так?
– Да. Завтра. – Я еще не решил, ждать ли выхода компании на биржу, чтобы сообщить о ее возможном преемнике.
– Ну, Джейми, и что думаешь? – спросил Морхаус. – Все в норме? Чин по чину? – И такое, главное, доверие во взгляде.
– Наверное, – вильнул я. Неохота умалять Карлины заслуги, но и неохота оказаться виноватым в том, что одобрил неминуемый провал.
– Выкладывай. – Алек почуял мою нерешительность. Я с радостью позволил загнать себя в угол. Так моя вина меньше.
– Я в выходные просмотрел бизнес-план, – начал я. – Стратегия определенно убедительная.
– Но… – подсказал Алек.
– Тебе не понравилось? – Тобиас облокотился на стол. Громадные лапы испытали на прочность пиджачные швы.
– Ну, прекрасная идея, все очень продуманно, – сказал я. – Но я не уверен, что Карла учла широту конкурентного ландшафта.
– Не понял? – Тобиасовы брови поползли от доверительного изгиба к треугольной ярости. Он запыхтел, ноздри с каждым вдохом раздуваются, хоть и притворяется спокойным. – Она уверяла, что горизонт чист. – Морхаус нажал кнопку на переговорном устройстве. – Сантанджело найдите, быстро.
– Мне к врачу позвонить? – спросил голос.
– Просто найди ее, Брэд, ясно?
– Я сегодня Карлу не видел, сэр, и ей не говорил. – Я уже заподозрил, что совершил чудовищную ошибку.
– Ее что, вообще сегодня не было? – спросил он. Откуда мне знать? – Джейми. – Тобиас говорил тихо и нежно – это плюс. – Мы все тут разговариваем откровенно. Баки заколачивать некогда, и чувства щадить – тоже. Мы в одной команде.
Ну да, в команде. Это просто игра, напомнил я себе. Что толку играть, если не ради выигрыша? Кроме того, деньги мне платит Тобиас, а не Карла. Успешно подавив колебания, я принялся добивать ее в спину.
– В общем, я узнал об одной австралийской компании. Только что завершила второй раунд. Называется «МойШвейцар.com». Тот же сервис, что у «МойПривратник.com», только без домашнего компьютера. Беспроводная технология, даже умеет звонить на наручный телефон.
– Это возможно? – спросил Морхаус.
– Конечно, возможно, – вступился за меня Алек. – Так, Джейми?
– Пока, строго говоря, нет, – объяснил я. – Но «МойПривратник.com» тоже невозможен. Не в этом дело.
– Так, Джейми. – Морхаус отдышался, стиснул клешни, прижал костяшки к верхней губе, точно дым удерживал. Он выдохнул, и волоски на пальцах затанцевали. – Растолкуй, в чем же дело.
– И то и другое возможно в будущем. Сферу разработок следует оценивать скорее с позиции дарвинизма. Идеи конкурируют за господство. Более удачные финансируются, пока не найдется идея получше. До устаревания очень немногие продвинутся дальше стадии прототипа.
– А рентабельность? А движение капитала? – спросил Морхаус. – Терпеть не могу эти силовые игрища. Сплошная психология, и быстро не выпутаешься.
– Это другой рынок, пап, – объяснил Алек. – Поэтому так важен пиар. Рассказать историю, в которую люди вложат бабки. Получить деньги благодетеля, потом венчурные фонды. Провести второй раунд, может, третий, остаток забить акциями. И подольше историю подкармливать – чтобы хватило времени врубить стратегию выхода и смыться. Экономика роста.
– Мы тут что, блядь, «Эмвэй»? [102]– Морхаус со всей силы долбанул кулаком по мраморной столешнице. Такой толстой, что удар едва слышен. – Я хочу, чтобы «МиЛ» отличался от мошенников. Чтобы все знали: «МиЛ» принес в новую экономику здравый смысл. Карла обещала, что силовых игрищ в этот раз не будет. Совсем сдурела, что ли?
Время остановилось. Я подсчитывал объем наливающегося кровью громадного Тобиасова черепа. На лбу пульсировала жилка. На секунду все поплыло, и, кажется, я почти различил тени двух шишек, выступающих у Морхауса под кожей. Потом я проморгался в реальность, и все пришло в норму.
Тобиас глубоко вздохнул.
– Джейми, твоя задача – оценить новый проект и понять, можно ли выжать из него деньги. С этой точки зрения, как ты считаешь: Карлин выход на биржу – в интересах «МиЛ»?
– Послушайте, мистер Морхаус, – сказал я, все еще не зная, прокручивать ли кинжал в ране. – Я не бизнесмен. Вы знаете, во что хотите вкладываться. Основы, импульсы, что угодно. – В мозгу промелькнула картина: Карла читает газету на террасе. Мое предательство забило крылами. – Я лишь говорю, что на бумаге «МойШвейцар.com» смотрится лучше, чем «МойПривратник.com». Они выйдут на биржу, и я не могу вообразить человека, который предпочтет клубок проводов комплексному решению. – Ну вот. Я это сделал. Карла, считай, покойница.
– Я Карлу нашел, – гордо сообщил Брэд из динамика. – Звонил и звонил, пока трубку не взяла.
– Джейми, – сурово шепнул Морхаус, – я сам, хорошо? Просто слушай – если что, я тебе скажу.
Алек мигнул – мол, будь спок.
– Спасибо, Брэд, – сказал Морхаус в телефон. – Переключи ее.
– Господи боже, Тобиас! – пронзительно рявкнула Карла из пластмассовой коробки. – Я, блядь, в гинекологическом кресле, и у меня расширитель в пизде!
– Очень смешно, Сантанджело, я тоже как раз о тебе думал, – пошутил Морхаус. О – сарказм вернулся.
– Ха! Врач хотя бы любрикант заливает, а уж потом свои прибамбасы сует.
– Все так же сухо, а? – поддразнил Морхаус. – Говорят, с возрастом хуже становится.
Я запсиховал. Почему они так разговаривают? Они что, спали друг с другом?
– Ай! – завопила Карла. Мы услышали, как ее телефон грохнулся на пол.
Оба Морхауса засмеялись.
– Она там небось под хер приспосабливается, – шепнул Алек.
– Тогда снимите перчатки и поднимите его, понятно? Алло?
– Слушай, Сантанджело, мне очень неприятно тебя отрывать от реконструкции, но у меня хорошие новости.
– Ты помираешь от рака простаты?
– Хит номер два, – ответил Морхаус. – Я высвобождаю остаток акций этого твоего дверного жульничества для членов фонда.
– А? – смутилась она. – Тобиас, это же розничные клиенты. Меньше сотни тысяч. На фига им отдавать?
– Мы тут обсуждали имидж компании, – объяснил Морхаус. – И подумали, неплохо показать, что у швали, которая инвестирует через «МиЛ», шансов достучаться до крутых сделок не меньше, чем у больших шишек.
– Что творится, а? – насторожилась она.
– Ты бы мне спасибо сказала, что ли. Не хочешь – не надо.
– Нет-нет, – смягчилась Карла. – Спасибо, Тобиас. Теперь фонд кругами забегает.
– Ну и хорошо. Значит, договорились.
– А ты что за это хочешь? – спросила она.
– Пообещай мне, Карла.
– Что?
– Когда вернешься после своих гинекологических развлечений, постарайся не метить мебель.
Алек хрюкнул.
– Очень смешно. Больной ублюдок.
– И я тебя люблю, Сантанджело, – ответил Морхаус и нажал кнопку. – Непроходимая тупица. – Он с отвращением покачал головой. – Еле сдержался. И что, она думает, так вообще разговаривают?
Я смутился, запутался и говорить не мог. Алек смутился, но не запутался, и ему хватило ума сформулировать вопрос:
– Ты что делаешь?
– Пускай хоть раз заплатит за свои ошибки. Вот что я делаю.
– Вы разрешаете выход на биржу? – спросил я.
– Слишком поздно отзывать и спасать лицо, – ответил Морхаус. – Но это ж ее лузерский баланс рухнет, когда вы двое объявите, что мы – гаранты «МойШвейцар.com». – Он нажал другую кнопку. – Морт?
– Да? – проскрипел кто-то.
– Мы продаем акции «МойПривратник.com». Только платиновый фонд. Может, еще какие-нибудь из инвестиционной группы. Только первый ярус. И ни звука.
– Есессно, – сказал Морт и отключился.
– Я все равно не врубаюсь, – сказал я. Но я уже врубался – даже слишком хорошо.
– Пусть Карла раскрашивает свой провал собственным жалким фондом. Мы обязались полгода держать шестьсот тысяч акций. Ущерб лучше ограничить ее людьми. Подождем пару дней, потом дернем из-под нее ковер. Ее фонд рухнет, а мы подопрем тонной опционов. Выход заковыристый, но в целом после комиссии мы все равно срываем куш. И в итоге получим роскошный предлог ее уволить и назначить тебя.
– Пап, мы эту сагу используем для рекламы нового духа «МиЛ». – И Алек вдохновенно углубился в свою пиар-стратегию. – Дадим эксклюзив в «Уолл-Стрит Джорнал», представим Джейми эдаким юным перебежчиком: мол, полез вперед, дал гарантии компании, которая прямо конкурирует с одной из наших, лишь потому, что их технология лучше. Проглотят.
– Неплохо, – сказал Морхаус. – И прикроет нас от очередного группового иска.
– Я уже твою реплику придумал. – Алек бешено царапал в блокноте. – Слушай: «Уволить? Черт, да я его повысил! У нас в „МиЛ“ за такую дерзость вознаграждают». Может, стоит еще отвезти Джейми на шабаш. В Монтану. Похвастаться им.
Кому надо с такими друзьями терзаться чувством вины?
– В Монтану? – простодушно переспросил я.
– Не раньше следующей недели. – Морхаус поднялся. – Алек тебя просветит.
Я возвращался в кабинет, не зная, праздновать грядущее повышение и вхождение в круги власть имущих или оплакивать погибшую душу. Я пялился на свои блестящие новые ботинки – они шагали по ярко-синему ковру, кожа ритмично поскрипывала. Скрип – будто голоса, что музыкально бранили меня за прегрешения.
– Предатель, – хныкали ботинки. Но это ведь Морхаус решил выкрасить и выбросить, возражал я своему греческому ножному хору. – Да, – пели ботинки, – но ты всю дорогу знал, что так оно и будет! – Я не все обдумал, – твердил я. – Это потому, что ты знал, чем все закончится!– Но я злился, просто выплеснулось, эмоции одолели. – А по нам – так первоклассная интрига! Макиавелли в полный рост! – Я, видимо, интриги выдумываю быстро. Уследить за ними не успеваю. – Ты мог остановиться! Ты мог остановиться! – Хор нарастал.
– На хуй греков, – сказал я вслух. Голос перекрыл скрип ботинок, хор заткнулся. И вообще. Я не грек. Я наследник Маккавеев. Они вытурили эллинистов из Святой земли. Наверное, из-за такого как раз хорового дерьма.
Переход на иудейские рельсы дал лишь крошечную передышку. Чокнутых греков сменило эхо скорбного папашиного голоса – проповедь на Йом-Кипур. Согласно еврейским верованиям, причитал отец, первое, о чем спрашивает Бог, когда умираешь, – как ты себя вел в бизнесе. Нормально, решил я. Сегодня я умирать не планирую.
Даже тогда евреи понимали: сбиться с пути в бизнесе проще всего – даже проще, чем в сексе. Систему законов изобрели главным образом для работы с темной стороной денег. Почему-то погоня за благосостоянием приводит к корысти, а корысть – к разврату. Я поклялся, что впредь буду честнее – даже если все это игра. Одно грязное жульничество – ладно, пусть, но отныне – все выше и выше.
Да черт возьми, я же только учусь. И, конечно, не моя вина, что Карлы не было, когда все случилось. Вот повысят до интернет-стратега – буду великодушен. Извлеку урок. Эволюционирую. В Библии все поначалу ошибались. Эта ошибочка меня многому научила, так что босс из меня выйдет получше, чем Карла. Уж по крайней мере я ни за что так не подставлюсь. А что до секса – ну, пока не буду об этом думать.
В крошечном общем конференц-зале возле моего кабинета сидели Джуд, Рубен и юный Бенджамин. Я назначил встречу, но не особо рассчитывал их увидеть. Утром в воскресенье я перезвонил Джуду и пригласил его показать этот их прототип «абсолютно убийственной мета-прилады». Они с Рубеном называли ее «Тесланет» – говорили, что с ней кабельные модемы и высокоскоростной телефонный доступ устареют в мгновение ока. Джуд хотел показать мне Тесланет на моем лаптопе, попросил привезти железку в Куинз, и может, трубку выкурить, либо пригласить их к себе домой и захватить лаптоп. Я решил, пусть лучше Бенджамин железку отнесет. Я не желал воссоединения на их территории, но не был готов демонстрировать им роскошь, в которой скоро стану обитать. Кроме того, Бенджамин умолял познакомить его с оставшимися Ямайскими Королями. Я послал к ним младшего кузена – показал, что я им доверяю.
Судя по всему, они взяли Бенджамина под крыло: пацан молотил по клавишам моего компа, демонстрашку причесывал.
– Эй, Джейми, – сказал Рубен, почесывая шею. Еще выше, чем я помнил, а оттого совсем уж тощий. Прыщей нету, но надо лбом по-прежнему шипастыми взрывами торчала пакля. Джуд был лидером, но Рубен – Мастером. Вроде папы римского при короле Джуде. Джуд был обязан – и вполне способен – писать мутирующие вирусы или дерзко ломать системы, но касаемо технической стороны дела последнее слово всегда оставалось за Рубеном. Он знал то, чего не знали другие, – шла речь о телефонных протоколах или языках программирования. И мы все ему доверяли, ибо единственный его царь и бог – элегантность кода.
От этого он сходил за либертарианца, хотя сам себя мнил скорее великодушным технократом. Он верил, что рынки, культура и вообще материя достигнут высшей продуктивности с развитием социального и технического программирования. Джуд написал вирус DeltaWave, но Рубен сократил код до крошечных 78 Кб. Мы тащились, представляя, как испортим «Майкрософту» имидж, а Рубен считал, что вирус – подарок Биллу Гейтсу, ибо теперь софтверный магнат исправит дыры в программе. Потому Рубен и потратил столько часов, вычищая из вируса лишнее. Он хотел, чтобы вирус изъяснялся максимально четко и кратко.
Рубен не опасен – если быть в курсе, кого, по его мнению, в данный момент следует осчастливить уроком.
– Рубен! – я ущипнул его за щеку. – Ты чего-то вырос!
– Много времени прошло, – тихо сказал Рубен. И впрямь. Со школы не виделись.
Джуд обнял нас обоих за плечи и притянул ближе.
– И их осталось трое.
– Четверо, – поправил Бенджамин.
– Трое с половиной, – пошутил я и направился к нему. – Ну, доконал мою железку?
– Джейми, перестань, – со всей серьезностью возмутился Бенджамин. – Я знаю, что делаю. Джуд, правда ведь?
Джуд многозначительно подмигнул. Бенджамин просиял. Я положил руки ему на плечи.
– Я знаю, Бенджи. Я знаю. – Странно: как быстро Джуд узурпировал мою роль. Неясно, что меня больше нервирует: как бы мои бывшие друзья не развратили Бенджи или как бы я в процессе не лишился его уважения.
– Кофе и плюшки – это, между прочим, вам, – сообщил я, махнув на хромированный столик у двери. Две черные цилиндрические пластиковые урны, суровые на вид, и восьмиугольная тарелка с печеньем. Все посмотрели на столик. – Ну то есть, когда приходят гости из реального мира, тут всегда так делают.
– Тут, значит, всегда так делают, – повторил Джуд, кидая два печенья в нелепую квадратную чашку и заливая их кофе. – Рубен, ты будешь?
– Нет, спасибо, – отозвался тот, рассматривая один угол чашки. – Из принципа.
Мимо пробежал Алек, прижимая к груди кучу ярких папок. Я помахал ему через прозрачную стену [103], надеясь, что это сойдет за «привет». Алек намек понял и почесал дальше.
– Давайте уже работать, пока люди не набежали, – сказал я.
– Конечно, – начал Джуд. – Имей в виду, это все только прототип.
– Не переживай. То, что здесь обычно финансируют, как правило, и до этой стадии не доходит.
– Неудивительно. – Рубен все разглядывал фарфор.
– В общем, – сказал Джуд, – посмотрим, что «тут» скажут.
Он стукнул пару клавиш на моем лаптопе, появилась простенькая заставка: «TeslaNet».
– Загружается, – объяснил Рубен. – Будет быстрее.
– Давай, Бенджамин, загрузи на той, – распорядился Джуд.
Бенджамин открыл второй лаптоп на другом конце стола, запустил ту же программу.
– А теперь, – объявил Джуд голосом лохотронщика, – вероятно, по-твоему, компьютеры нужно связать в сеть, чтоб они общались?
– Раз они общаются, они по определению в сети, – отвечал я. Альфа-гик в лучшем виде.
– Ну да. Но их же надо подключить, так? К телефонной линии, кабелю, инфракрасному порту, какой-нибудь сети, так?
– Конечно.
– А теперь смотри. – В руках у Джуда оказался кусок провода с зажимами. – Помнишь эксперименты Тесла со статическим электричеством и заземлением? Как он думал, что осветит все Восточное побережье одной большой катушкой и никаких электропроводов не надо?
– Угу.
– Тесланет коннектится к сети через заземление. Одним концом к твоему лаптопу, – он прицепил зажим к шурупу у лаптопа на заду. – Другим – в землю. – Второй зажим вгрызся в металлическую пластину над выключателем. Бенджамин тем временем цеплял провод от своего компьютера к железному подоконнику.
– Теперь гляди, – сказал Рубен. Я успел позабыть эту его манеру стоять, стиснув руки на груди: мол, его никто и не попросит клаву тронуть – настолько он уверен, что все заработает.
На экране появилась юниксовая [104]командная строка.
– И? – спросил я.
– Валяй, Бенджамин, – сказал Джуд.
Бенджамин заколотил по клавишам. На моем экране волшебным образом возникали слова:
– Еще б. – Рубен позволил себе улыбнуться. – TCP/IP. Просто через землю.
– То есть компьютеры соединены, потому что они, по сути, цепляются друг к другу через железки в комнате, так? Общаются через заземление?
– По сути, да, – подтвердил Рубен. – Но на самом деле они умеют и через саму землю. На огромном расстоянии.
– Вот именно, – сказал Джуд. – Легко: цепляешься к водосточной трубе или к палке какой-нибудь, которая в земле торчит.
– Все заземленные входят в сеть, – гордо объяснил Рубен. – Если у них софт стоит. Когда логинишься, оно автоматически дает тебе уникальный адрес.
– Господи боже. – Я затрепетал. – А к Интернету через него можно подключаться?
– В этом и красота, Джейми, – ответил Рубен. – Если одна нода подключена, подключена вся сеть. Тесланет ставит любой крупный сервер – университет, искалка, провайдер, – и канала хватит для миллионов юзеров.
– Да не в этом дело, – почти рассердился Джуд. – Сила-то в чем? С Тесланетом никакой Интернет не нужен. Он – вместо Интернета. Центральных серверов нет. Заземлил комп – оп-ля, подключился. Взял и сунул провод в розетку. У большинства машин они и так уже в розетке. Если на батарейках или на улице – суешь провод в землю. Сеть – сама земля. Чем больше народу использует, тем мощнее сеть и больше покрытие. Абсолютно неподконтрольная штука.
Я смотрел в монитор – зеленый провод тянется к выключателю, на экране мигает сообщение. Что я должен чувствовать? Жадность? Радость? Зависть? Восторг? Ужас? Может статься, это технология на миллиард долларов. Если получится запатентовать. Тогда она просто убьет дюжину других технологий на миллиард долларов. Интернет-провайдеров, телефонные компании, спутниковую индустрию. Революция. Или катастрофа.
А хочу ли я снова работать со старыми друзьями? Если то, что они показали, умеет то, что они говорят, – выбора нет. Но с другой стороны – может, оно вообще не работает. В некотором роде – какое будет облегчение. Я предпочел цинизм.
– Через комнату, значит, оно работает, – сказал я. – А почему вы считаете, что заработает через океан?
– В земле все дело, – пояснил Рубен. – Земля – магнит. Оно заряжается от вращения земли. Потенциальное напряжение выше, чем у всех электростанций, вместе взятых.
– Если ты нам не веришь – нормально, – сказал Джуд.
– Я не об этом. – Я сдал назад. – То, что вы показали – поразительно, честно.
– Тогда продолжим, – предложил Джуд. – Может, из вестибюля?
– Может, с крыши? – возразил я. – И к Интернету меня подключите.
– Сделаем, – кивнул он. – Бенджамин, коннектись, а мы через тебя.
– Ладно, Джуд, – отозвался тот, лучась послушанием. Точь-в-точь я, второкурсник Штювезанда и Джудов апостол. – Где подключаться?
Мне совсем не улыбалось пускать парней в офисную сетку с моим логином и паролем, но иначе все застопорится без техподдержки. Я не хотел выглядеть ламером – будто IP-коннекцию не могу сам настроить. Или будто старым друзьям не доверяю. Кроме того, решил я, они поймут, что там брандмауэр какой-нибудь. В общем, я помог Бенджамину выйти в интранет «МиЛ», а затем и в Интернет.
Мы с Джудом зашагали к лифту. Поднимались на вершину небоскреба молча, в обществе мужчин в серых костюмах и французских голубых рубашках – в точности как у меня. Я-то думал, буду в голубой рубашке индивидуалистом – а это, оказывается, новая униформа. Голубой – нынешний белый. К пятьдесят второму этажу в обшитой деревом кабине остались мы вдвоем.
– Ну, я вижу, ты по уши увяз, – сказал Джуд.
– Не совсем. – У меня шумело в ушах. – Просто удачный способ вернуться в Нью-Йорк. Изучить индустрию, знакомства завязать, вложить что-нибудь ценное в точка-комовское безумие, пока навек не лопнуло.
– И в процессе заработать пару-тройку лимонов.
– Не помешает, – признал я. – Но я – не как все. Я тут максимум на год. Потом открою игровую компанию. Точно.
– Обедаешь с дьяволом – прихвати длинную ложку, – небрежно процитировал Джуд.
– Да я на вытянутой руке все это держу. Не переживай. Я же понимаю – тут сплошь дым и зеркала.
– Уверен, да?
– Ага, уверен.
– Ну то есть – различаешь, что это все игры?
– Абсолютно. – Я формулировал, и моя позиция прояснялась. – Подрываем систему изнутри.
– Приятно слышать, Джейми, – сказал Джуд, обнимая меня за плечи. – Иначе я бы забеспокоился.
– Ты о чем? – Он о чем?
– Ни о чем. Просто рад, что ты ко всему этому не слишком всерьез. Я на днях за тебя тревожился.
– Меня заносит, я знаю. – Двери открылись на последнем, шестьдесят восьмом этаже. – Поэтому мне очень важно, что вы Тесланет принесли сюда. Ко мне. – Я ни с того ни с сего разволновался. Впервые после вирусной атаки я ощущал родство с бывшим соучастником преступления. – Ну то есть я как бы вижу, что вы не считаете меня последним гадом каким-то.
– Я никогда и не считал, – Джуд придержал мне дверь. – Просто в таком месте на раз голова закружится. Не забывай об этом. Фокуса не теряй.
В девяностых Тобиас слушался пришлых консультантов. Но синяки и шишки его научили: сколько денег им в зубы ни сунь, не поймешь, правда они с тобой в одной команде или лапшу на уши вешают. «Они как шлюхи, – сказал мне как-то Морхаус. – Сосут лучше жен, но никогда не глотают». Так что теперь он от них отказался и уводил из деловых изданий журналистов «новых медиа» быстрее, чем раньше нанимал гарвардских докторов наук. Но у каждого своя программа действий: карьера, популярность их фразочек в контркультурных кругах, цельность, даже личные убеждения.
И хотя консультанты и журналисты знали об интернет-бизнесе больше любого парнишки, готового на круглосуточную пахоту, их появление не означает, что к тебе на борт забрались интернет-специалисты. Они являются без фанфар и пресс-релизов. Из них не получается историй (если, конечно, они не писали, как ради тебя совершали подвиги, – но и тогда речь шла только о том, как они одной левой спасли твою тупую задницу от неминуемой гибели).
– Карла Сантанджело – лучшее, что папик смог найти, пока ты не появился, – поведал Алек.
– Она ничего, – сказал я. – Умная, напористая, красноречивая.
– Джейми, ты вообще головой думай, с кем спишь. Поосторожней надо бы. Она ж абсолютно некомпетентна. Ты ее место займешь, понял?
– Ты ведь шутишь?
– Для нее попасть на ринг – уже победа. Это мир «Гейм-боев», «Уокменов»и «Рукочуваков» [101]. Женщины – целевой рынок, не более того. Жертвы, не игроки. Они не уважают подвигов друг друга – а нам за каким рожном?
– Ребята, вы не говорили… ну то есть, Алек, я что-то про технологии знаю, но…
– Это вопрос не «если», а «когда».
– Но… – Я умолк – из-за двери вышел Морхаус-старший. Я поднялся. Алек – нет.
– Хороший костюм, Джейми. – Тобиас сел у дальнего конца стола, откинулся в кресле, расслабился.
– Да, мне, типа, нравится. «Агнес Би».
– Она теперь с двумя пуговицами шьет? – Неплохо осведомлен, надо же.
– Ну, видимо, да. – Я пересек зал. Самое близкое к Морхаусу кресло – в шести футах.
– А Карла где? – спросил он, вытаскивая из кармана «монблан».
– Не знаю, – буркнул я. Мне что, за всеми тут следить?
Морхаус нажал кнопку на телефоне.
– Где Карла? – Устало так. Будто все это было уже не раз.
– К врачу пошла, мистер Морхаус, – бодро отозвался из динамика мужской голос. – Вчера оставила сообщение.
– О господи. – Морхаус вновь нажал кнопку и вырубил динамик. Потом вздохнул. – Ну, расскажи мне про эту затею с безопасностью. Как называется?
– «МойПривратник.com», – сказал я.
– Угу. Открывается завтра, так?
– Да. Завтра. – Я еще не решил, ждать ли выхода компании на биржу, чтобы сообщить о ее возможном преемнике.
– Ну, Джейми, и что думаешь? – спросил Морхаус. – Все в норме? Чин по чину? – И такое, главное, доверие во взгляде.
– Наверное, – вильнул я. Неохота умалять Карлины заслуги, но и неохота оказаться виноватым в том, что одобрил неминуемый провал.
– Выкладывай. – Алек почуял мою нерешительность. Я с радостью позволил загнать себя в угол. Так моя вина меньше.
– Я в выходные просмотрел бизнес-план, – начал я. – Стратегия определенно убедительная.
– Но… – подсказал Алек.
– Тебе не понравилось? – Тобиас облокотился на стол. Громадные лапы испытали на прочность пиджачные швы.
– Ну, прекрасная идея, все очень продуманно, – сказал я. – Но я не уверен, что Карла учла широту конкурентного ландшафта.
– Не понял? – Тобиасовы брови поползли от доверительного изгиба к треугольной ярости. Он запыхтел, ноздри с каждым вдохом раздуваются, хоть и притворяется спокойным. – Она уверяла, что горизонт чист. – Морхаус нажал кнопку на переговорном устройстве. – Сантанджело найдите, быстро.
– Мне к врачу позвонить? – спросил голос.
– Просто найди ее, Брэд, ясно?
– Я сегодня Карлу не видел, сэр, и ей не говорил. – Я уже заподозрил, что совершил чудовищную ошибку.
– Ее что, вообще сегодня не было? – спросил он. Откуда мне знать? – Джейми. – Тобиас говорил тихо и нежно – это плюс. – Мы все тут разговариваем откровенно. Баки заколачивать некогда, и чувства щадить – тоже. Мы в одной команде.
Ну да, в команде. Это просто игра, напомнил я себе. Что толку играть, если не ради выигрыша? Кроме того, деньги мне платит Тобиас, а не Карла. Успешно подавив колебания, я принялся добивать ее в спину.
– В общем, я узнал об одной австралийской компании. Только что завершила второй раунд. Называется «МойШвейцар.com». Тот же сервис, что у «МойПривратник.com», только без домашнего компьютера. Беспроводная технология, даже умеет звонить на наручный телефон.
– Это возможно? – спросил Морхаус.
– Конечно, возможно, – вступился за меня Алек. – Так, Джейми?
– Пока, строго говоря, нет, – объяснил я. – Но «МойПривратник.com» тоже невозможен. Не в этом дело.
– Так, Джейми. – Морхаус отдышался, стиснул клешни, прижал костяшки к верхней губе, точно дым удерживал. Он выдохнул, и волоски на пальцах затанцевали. – Растолкуй, в чем же дело.
– И то и другое возможно в будущем. Сферу разработок следует оценивать скорее с позиции дарвинизма. Идеи конкурируют за господство. Более удачные финансируются, пока не найдется идея получше. До устаревания очень немногие продвинутся дальше стадии прототипа.
– А рентабельность? А движение капитала? – спросил Морхаус. – Терпеть не могу эти силовые игрища. Сплошная психология, и быстро не выпутаешься.
– Это другой рынок, пап, – объяснил Алек. – Поэтому так важен пиар. Рассказать историю, в которую люди вложат бабки. Получить деньги благодетеля, потом венчурные фонды. Провести второй раунд, может, третий, остаток забить акциями. И подольше историю подкармливать – чтобы хватило времени врубить стратегию выхода и смыться. Экономика роста.
– Мы тут что, блядь, «Эмвэй»? [102]– Морхаус со всей силы долбанул кулаком по мраморной столешнице. Такой толстой, что удар едва слышен. – Я хочу, чтобы «МиЛ» отличался от мошенников. Чтобы все знали: «МиЛ» принес в новую экономику здравый смысл. Карла обещала, что силовых игрищ в этот раз не будет. Совсем сдурела, что ли?
Время остановилось. Я подсчитывал объем наливающегося кровью громадного Тобиасова черепа. На лбу пульсировала жилка. На секунду все поплыло, и, кажется, я почти различил тени двух шишек, выступающих у Морхауса под кожей. Потом я проморгался в реальность, и все пришло в норму.
Тобиас глубоко вздохнул.
– Джейми, твоя задача – оценить новый проект и понять, можно ли выжать из него деньги. С этой точки зрения, как ты считаешь: Карлин выход на биржу – в интересах «МиЛ»?
– Послушайте, мистер Морхаус, – сказал я, все еще не зная, прокручивать ли кинжал в ране. – Я не бизнесмен. Вы знаете, во что хотите вкладываться. Основы, импульсы, что угодно. – В мозгу промелькнула картина: Карла читает газету на террасе. Мое предательство забило крылами. – Я лишь говорю, что на бумаге «МойШвейцар.com» смотрится лучше, чем «МойПривратник.com». Они выйдут на биржу, и я не могу вообразить человека, который предпочтет клубок проводов комплексному решению. – Ну вот. Я это сделал. Карла, считай, покойница.
– Я Карлу нашел, – гордо сообщил Брэд из динамика. – Звонил и звонил, пока трубку не взяла.
– Джейми, – сурово шепнул Морхаус, – я сам, хорошо? Просто слушай – если что, я тебе скажу.
Алек мигнул – мол, будь спок.
– Спасибо, Брэд, – сказал Морхаус в телефон. – Переключи ее.
– Господи боже, Тобиас! – пронзительно рявкнула Карла из пластмассовой коробки. – Я, блядь, в гинекологическом кресле, и у меня расширитель в пизде!
– Очень смешно, Сантанджело, я тоже как раз о тебе думал, – пошутил Морхаус. О – сарказм вернулся.
– Ха! Врач хотя бы любрикант заливает, а уж потом свои прибамбасы сует.
– Все так же сухо, а? – поддразнил Морхаус. – Говорят, с возрастом хуже становится.
Я запсиховал. Почему они так разговаривают? Они что, спали друг с другом?
– Ай! – завопила Карла. Мы услышали, как ее телефон грохнулся на пол.
Оба Морхауса засмеялись.
– Она там небось под хер приспосабливается, – шепнул Алек.
– Тогда снимите перчатки и поднимите его, понятно? Алло?
– Слушай, Сантанджело, мне очень неприятно тебя отрывать от реконструкции, но у меня хорошие новости.
– Ты помираешь от рака простаты?
– Хит номер два, – ответил Морхаус. – Я высвобождаю остаток акций этого твоего дверного жульничества для членов фонда.
– А? – смутилась она. – Тобиас, это же розничные клиенты. Меньше сотни тысяч. На фига им отдавать?
– Мы тут обсуждали имидж компании, – объяснил Морхаус. – И подумали, неплохо показать, что у швали, которая инвестирует через «МиЛ», шансов достучаться до крутых сделок не меньше, чем у больших шишек.
– Что творится, а? – насторожилась она.
– Ты бы мне спасибо сказала, что ли. Не хочешь – не надо.
– Нет-нет, – смягчилась Карла. – Спасибо, Тобиас. Теперь фонд кругами забегает.
– Ну и хорошо. Значит, договорились.
– А ты что за это хочешь? – спросила она.
– Пообещай мне, Карла.
– Что?
– Когда вернешься после своих гинекологических развлечений, постарайся не метить мебель.
Алек хрюкнул.
– Очень смешно. Больной ублюдок.
– И я тебя люблю, Сантанджело, – ответил Морхаус и нажал кнопку. – Непроходимая тупица. – Он с отвращением покачал головой. – Еле сдержался. И что, она думает, так вообще разговаривают?
Я смутился, запутался и говорить не мог. Алек смутился, но не запутался, и ему хватило ума сформулировать вопрос:
– Ты что делаешь?
– Пускай хоть раз заплатит за свои ошибки. Вот что я делаю.
– Вы разрешаете выход на биржу? – спросил я.
– Слишком поздно отзывать и спасать лицо, – ответил Морхаус. – Но это ж ее лузерский баланс рухнет, когда вы двое объявите, что мы – гаранты «МойШвейцар.com». – Он нажал другую кнопку. – Морт?
– Да? – проскрипел кто-то.
– Мы продаем акции «МойПривратник.com». Только платиновый фонд. Может, еще какие-нибудь из инвестиционной группы. Только первый ярус. И ни звука.
– Есессно, – сказал Морт и отключился.
– Я все равно не врубаюсь, – сказал я. Но я уже врубался – даже слишком хорошо.
– Пусть Карла раскрашивает свой провал собственным жалким фондом. Мы обязались полгода держать шестьсот тысяч акций. Ущерб лучше ограничить ее людьми. Подождем пару дней, потом дернем из-под нее ковер. Ее фонд рухнет, а мы подопрем тонной опционов. Выход заковыристый, но в целом после комиссии мы все равно срываем куш. И в итоге получим роскошный предлог ее уволить и назначить тебя.
– Пап, мы эту сагу используем для рекламы нового духа «МиЛ». – И Алек вдохновенно углубился в свою пиар-стратегию. – Дадим эксклюзив в «Уолл-Стрит Джорнал», представим Джейми эдаким юным перебежчиком: мол, полез вперед, дал гарантии компании, которая прямо конкурирует с одной из наших, лишь потому, что их технология лучше. Проглотят.
– Неплохо, – сказал Морхаус. – И прикроет нас от очередного группового иска.
– Я уже твою реплику придумал. – Алек бешено царапал в блокноте. – Слушай: «Уволить? Черт, да я его повысил! У нас в „МиЛ“ за такую дерзость вознаграждают». Может, стоит еще отвезти Джейми на шабаш. В Монтану. Похвастаться им.
Кому надо с такими друзьями терзаться чувством вины?
– В Монтану? – простодушно переспросил я.
– Не раньше следующей недели. – Морхаус поднялся. – Алек тебя просветит.
Я возвращался в кабинет, не зная, праздновать грядущее повышение и вхождение в круги власть имущих или оплакивать погибшую душу. Я пялился на свои блестящие новые ботинки – они шагали по ярко-синему ковру, кожа ритмично поскрипывала. Скрип – будто голоса, что музыкально бранили меня за прегрешения.
– Предатель, – хныкали ботинки. Но это ведь Морхаус решил выкрасить и выбросить, возражал я своему греческому ножному хору. – Да, – пели ботинки, – но ты всю дорогу знал, что так оно и будет! – Я не все обдумал, – твердил я. – Это потому, что ты знал, чем все закончится!– Но я злился, просто выплеснулось, эмоции одолели. – А по нам – так первоклассная интрига! Макиавелли в полный рост! – Я, видимо, интриги выдумываю быстро. Уследить за ними не успеваю. – Ты мог остановиться! Ты мог остановиться! – Хор нарастал.
– На хуй греков, – сказал я вслух. Голос перекрыл скрип ботинок, хор заткнулся. И вообще. Я не грек. Я наследник Маккавеев. Они вытурили эллинистов из Святой земли. Наверное, из-за такого как раз хорового дерьма.
Переход на иудейские рельсы дал лишь крошечную передышку. Чокнутых греков сменило эхо скорбного папашиного голоса – проповедь на Йом-Кипур. Согласно еврейским верованиям, причитал отец, первое, о чем спрашивает Бог, когда умираешь, – как ты себя вел в бизнесе. Нормально, решил я. Сегодня я умирать не планирую.
Даже тогда евреи понимали: сбиться с пути в бизнесе проще всего – даже проще, чем в сексе. Систему законов изобрели главным образом для работы с темной стороной денег. Почему-то погоня за благосостоянием приводит к корысти, а корысть – к разврату. Я поклялся, что впредь буду честнее – даже если все это игра. Одно грязное жульничество – ладно, пусть, но отныне – все выше и выше.
Да черт возьми, я же только учусь. И, конечно, не моя вина, что Карлы не было, когда все случилось. Вот повысят до интернет-стратега – буду великодушен. Извлеку урок. Эволюционирую. В Библии все поначалу ошибались. Эта ошибочка меня многому научила, так что босс из меня выйдет получше, чем Карла. Уж по крайней мере я ни за что так не подставлюсь. А что до секса – ну, пока не буду об этом думать.
В крошечном общем конференц-зале возле моего кабинета сидели Джуд, Рубен и юный Бенджамин. Я назначил встречу, но не особо рассчитывал их увидеть. Утром в воскресенье я перезвонил Джуду и пригласил его показать этот их прототип «абсолютно убийственной мета-прилады». Они с Рубеном называли ее «Тесланет» – говорили, что с ней кабельные модемы и высокоскоростной телефонный доступ устареют в мгновение ока. Джуд хотел показать мне Тесланет на моем лаптопе, попросил привезти железку в Куинз, и может, трубку выкурить, либо пригласить их к себе домой и захватить лаптоп. Я решил, пусть лучше Бенджамин железку отнесет. Я не желал воссоединения на их территории, но не был готов демонстрировать им роскошь, в которой скоро стану обитать. Кроме того, Бенджамин умолял познакомить его с оставшимися Ямайскими Королями. Я послал к ним младшего кузена – показал, что я им доверяю.
Судя по всему, они взяли Бенджамина под крыло: пацан молотил по клавишам моего компа, демонстрашку причесывал.
– Эй, Джейми, – сказал Рубен, почесывая шею. Еще выше, чем я помнил, а оттого совсем уж тощий. Прыщей нету, но надо лбом по-прежнему шипастыми взрывами торчала пакля. Джуд был лидером, но Рубен – Мастером. Вроде папы римского при короле Джуде. Джуд был обязан – и вполне способен – писать мутирующие вирусы или дерзко ломать системы, но касаемо технической стороны дела последнее слово всегда оставалось за Рубеном. Он знал то, чего не знали другие, – шла речь о телефонных протоколах или языках программирования. И мы все ему доверяли, ибо единственный его царь и бог – элегантность кода.
От этого он сходил за либертарианца, хотя сам себя мнил скорее великодушным технократом. Он верил, что рынки, культура и вообще материя достигнут высшей продуктивности с развитием социального и технического программирования. Джуд написал вирус DeltaWave, но Рубен сократил код до крошечных 78 Кб. Мы тащились, представляя, как испортим «Майкрософту» имидж, а Рубен считал, что вирус – подарок Биллу Гейтсу, ибо теперь софтверный магнат исправит дыры в программе. Потому Рубен и потратил столько часов, вычищая из вируса лишнее. Он хотел, чтобы вирус изъяснялся максимально четко и кратко.
Рубен не опасен – если быть в курсе, кого, по его мнению, в данный момент следует осчастливить уроком.
– Рубен! – я ущипнул его за щеку. – Ты чего-то вырос!
– Много времени прошло, – тихо сказал Рубен. И впрямь. Со школы не виделись.
Джуд обнял нас обоих за плечи и притянул ближе.
– И их осталось трое.
– Четверо, – поправил Бенджамин.
– Трое с половиной, – пошутил я и направился к нему. – Ну, доконал мою железку?
– Джейми, перестань, – со всей серьезностью возмутился Бенджамин. – Я знаю, что делаю. Джуд, правда ведь?
Джуд многозначительно подмигнул. Бенджамин просиял. Я положил руки ему на плечи.
– Я знаю, Бенджи. Я знаю. – Странно: как быстро Джуд узурпировал мою роль. Неясно, что меня больше нервирует: как бы мои бывшие друзья не развратили Бенджи или как бы я в процессе не лишился его уважения.
– Кофе и плюшки – это, между прочим, вам, – сообщил я, махнув на хромированный столик у двери. Две черные цилиндрические пластиковые урны, суровые на вид, и восьмиугольная тарелка с печеньем. Все посмотрели на столик. – Ну то есть, когда приходят гости из реального мира, тут всегда так делают.
– Тут, значит, всегда так делают, – повторил Джуд, кидая два печенья в нелепую квадратную чашку и заливая их кофе. – Рубен, ты будешь?
– Нет, спасибо, – отозвался тот, рассматривая один угол чашки. – Из принципа.
Мимо пробежал Алек, прижимая к груди кучу ярких папок. Я помахал ему через прозрачную стену [103], надеясь, что это сойдет за «привет». Алек намек понял и почесал дальше.
– Давайте уже работать, пока люди не набежали, – сказал я.
– Конечно, – начал Джуд. – Имей в виду, это все только прототип.
– Не переживай. То, что здесь обычно финансируют, как правило, и до этой стадии не доходит.
– Неудивительно. – Рубен все разглядывал фарфор.
– В общем, – сказал Джуд, – посмотрим, что «тут» скажут.
Он стукнул пару клавиш на моем лаптопе, появилась простенькая заставка: «TeslaNet».
– Загружается, – объяснил Рубен. – Будет быстрее.
– Давай, Бенджамин, загрузи на той, – распорядился Джуд.
Бенджамин открыл второй лаптоп на другом конце стола, запустил ту же программу.
– А теперь, – объявил Джуд голосом лохотронщика, – вероятно, по-твоему, компьютеры нужно связать в сеть, чтоб они общались?
– Раз они общаются, они по определению в сети, – отвечал я. Альфа-гик в лучшем виде.
– Ну да. Но их же надо подключить, так? К телефонной линии, кабелю, инфракрасному порту, какой-нибудь сети, так?
– Конечно.
– А теперь смотри. – В руках у Джуда оказался кусок провода с зажимами. – Помнишь эксперименты Тесла со статическим электричеством и заземлением? Как он думал, что осветит все Восточное побережье одной большой катушкой и никаких электропроводов не надо?
– Угу.
– Тесланет коннектится к сети через заземление. Одним концом к твоему лаптопу, – он прицепил зажим к шурупу у лаптопа на заду. – Другим – в землю. – Второй зажим вгрызся в металлическую пластину над выключателем. Бенджамин тем временем цеплял провод от своего компьютера к железному подоконнику.
– Теперь гляди, – сказал Рубен. Я успел позабыть эту его манеру стоять, стиснув руки на груди: мол, его никто и не попросит клаву тронуть – настолько он уверен, что все заработает.
На экране появилась юниксовая [104]командная строка.
– И? – спросил я.
– Валяй, Бенджамин, – сказал Джуд.
Бенджамин заколотил по клавишам. На моем экране волшебным образом возникали слова:
Запрос на чат-сессию от пользователя 17014. Согласны? (д/н)Я напечатал «д». На экране появился примитивный чат.
Привет, братец. Как болтается? [105]– Потрясающе! – сказал я. Правда потрясающе. – В обе стороны работает?
– Еще б. – Рубен позволил себе улыбнуться. – TCP/IP. Просто через землю.
– То есть компьютеры соединены, потому что они, по сути, цепляются друг к другу через железки в комнате, так? Общаются через заземление?
– По сути, да, – подтвердил Рубен. – Но на самом деле они умеют и через саму землю. На огромном расстоянии.
– Вот именно, – сказал Джуд. – Легко: цепляешься к водосточной трубе или к палке какой-нибудь, которая в земле торчит.
– Все заземленные входят в сеть, – гордо объяснил Рубен. – Если у них софт стоит. Когда логинишься, оно автоматически дает тебе уникальный адрес.
– Господи боже. – Я затрепетал. – А к Интернету через него можно подключаться?
– В этом и красота, Джейми, – ответил Рубен. – Если одна нода подключена, подключена вся сеть. Тесланет ставит любой крупный сервер – университет, искалка, провайдер, – и канала хватит для миллионов юзеров.
– Да не в этом дело, – почти рассердился Джуд. – Сила-то в чем? С Тесланетом никакой Интернет не нужен. Он – вместо Интернета. Центральных серверов нет. Заземлил комп – оп-ля, подключился. Взял и сунул провод в розетку. У большинства машин они и так уже в розетке. Если на батарейках или на улице – суешь провод в землю. Сеть – сама земля. Чем больше народу использует, тем мощнее сеть и больше покрытие. Абсолютно неподконтрольная штука.
Я смотрел в монитор – зеленый провод тянется к выключателю, на экране мигает сообщение. Что я должен чувствовать? Жадность? Радость? Зависть? Восторг? Ужас? Может статься, это технология на миллиард долларов. Если получится запатентовать. Тогда она просто убьет дюжину других технологий на миллиард долларов. Интернет-провайдеров, телефонные компании, спутниковую индустрию. Революция. Или катастрофа.
А хочу ли я снова работать со старыми друзьями? Если то, что они показали, умеет то, что они говорят, – выбора нет. Но с другой стороны – может, оно вообще не работает. В некотором роде – какое будет облегчение. Я предпочел цинизм.
– Через комнату, значит, оно работает, – сказал я. – А почему вы считаете, что заработает через океан?
– В земле все дело, – пояснил Рубен. – Земля – магнит. Оно заряжается от вращения земли. Потенциальное напряжение выше, чем у всех электростанций, вместе взятых.
– Если ты нам не веришь – нормально, – сказал Джуд.
– Я не об этом. – Я сдал назад. – То, что вы показали – поразительно, честно.
– Тогда продолжим, – предложил Джуд. – Может, из вестибюля?
– Может, с крыши? – возразил я. – И к Интернету меня подключите.
– Сделаем, – кивнул он. – Бенджамин, коннектись, а мы через тебя.
– Ладно, Джуд, – отозвался тот, лучась послушанием. Точь-в-точь я, второкурсник Штювезанда и Джудов апостол. – Где подключаться?
Мне совсем не улыбалось пускать парней в офисную сетку с моим логином и паролем, но иначе все застопорится без техподдержки. Я не хотел выглядеть ламером – будто IP-коннекцию не могу сам настроить. Или будто старым друзьям не доверяю. Кроме того, решил я, они поймут, что там брандмауэр какой-нибудь. В общем, я помог Бенджамину выйти в интранет «МиЛ», а затем и в Интернет.
Мы с Джудом зашагали к лифту. Поднимались на вершину небоскреба молча, в обществе мужчин в серых костюмах и французских голубых рубашках – в точности как у меня. Я-то думал, буду в голубой рубашке индивидуалистом – а это, оказывается, новая униформа. Голубой – нынешний белый. К пятьдесят второму этажу в обшитой деревом кабине остались мы вдвоем.
– Ну, я вижу, ты по уши увяз, – сказал Джуд.
– Не совсем. – У меня шумело в ушах. – Просто удачный способ вернуться в Нью-Йорк. Изучить индустрию, знакомства завязать, вложить что-нибудь ценное в точка-комовское безумие, пока навек не лопнуло.
– И в процессе заработать пару-тройку лимонов.
– Не помешает, – признал я. – Но я – не как все. Я тут максимум на год. Потом открою игровую компанию. Точно.
– Обедаешь с дьяволом – прихвати длинную ложку, – небрежно процитировал Джуд.
– Да я на вытянутой руке все это держу. Не переживай. Я же понимаю – тут сплошь дым и зеркала.
– Уверен, да?
– Ага, уверен.
– Ну то есть – различаешь, что это все игры?
– Абсолютно. – Я формулировал, и моя позиция прояснялась. – Подрываем систему изнутри.
– Приятно слышать, Джейми, – сказал Джуд, обнимая меня за плечи. – Иначе я бы забеспокоился.
– Ты о чем? – Он о чем?
– Ни о чем. Просто рад, что ты ко всему этому не слишком всерьез. Я на днях за тебя тревожился.
– Меня заносит, я знаю. – Двери открылись на последнем, шестьдесят восьмом этаже. – Поэтому мне очень важно, что вы Тесланет принесли сюда. Ко мне. – Я ни с того ни с сего разволновался. Впервые после вирусной атаки я ощущал родство с бывшим соучастником преступления. – Ну то есть я как бы вижу, что вы не считаете меня последним гадом каким-то.
– Я никогда и не считал, – Джуд придержал мне дверь. – Просто в таком месте на раз голова закружится. Не забывай об этом. Фокуса не теряй.