Расмуссен Кнут
Великий санный путь

   Кнуд Расмуссен
   ВЕЛИКИЙ САННЫЙ ПУТЬ
   Перевод с датского: А.В. Ганзен
   Выполнивший OCR располагал двумя изданиями "Великого санного пути". Помимо приведенного выше, было и [Расмуссен К. Великий санный путь. Пер. с датск. А.В. Ганзен. Кент Р. Гренландский дневник. Пер. с англ. В.К. Житомирского. Иркутск: Вост.-Сиб. кн. изд-во. 1987. - 496 с. Тираж 100.000]. Тексты аутентичны за исключением почему-то выпущенных в 1987 г. обращения К. Расмуссена "Датской молодежи" и множества мелких фрагментов текста из целого ряда подразделов. Таким образом, второе издание повторяет первое в несколько усеченном виде. Однако оба издания дополняют друг друга. Если в первом имелись рисунки и "Предисловие" кандидата исторических наук Л.А. Файеберга, то во втором - не только "Предисловие", но и обширные информативные "Примечания" (названные в оригинале "Комментарии"); автор Н.А. Лопуленко. Все это включено в электронную версию; OCR основного текста - по изданию 1958 г.
   Введены также дополнительные "Примечания выполнившего OCR" (идут единым списком вместе с примечаниями Л.А. Файнберга и Н.А. Лопуленко; номера приведены в тексте цифрами в квадратных скобках).
   Картинки в начале и конце глав издания 1958 г. (художник Л.В. Гритчин), похожие на грубые линогравюры и не представляющие ценности, не приводятся.
   В основном тексте книги (1958 г.) имеются иллюстрации, изображающие членов экспедиции К. Расмуссена и эскимосов. Кто их выполнил, не указано, но не художник Л.В. Гритчин (отмечено, что его - только картинки в начале и конце глав). По-видимому, эти рисунки - из датского оригинала. Все они представлены в каталоге FIGS.
   В электронную версию включены найденные в Сети (датские сайты) фотографии К. Расмуссена и др. (каталог Rasmussen_Faces). Они в какой-то мере подтверждают, что, Расмуссен был на четверть эскимосом. А именно: в большинстве случаев Расмуссен щеголяет без шапки, в то время как все вокруг стоят в меховых капюшонах, малахаях или в других весьма солидных головных уборах.
   В двух указанных изданиях имелись карты похода К. Расмуссена со спутниками по Великому санному пути. Маршруты на обеих картах идентичны, однако сами карты отличаются: например, на одной есть такой-то мыс, но отсутствует этакий, а на другой - наоборот. В издании 1987 г. вообще забыли указать место базы экспедиции - о. Датский. В каталоге MAPS представлены обе карты (Map_1.gif - из издания 1958 г., а Map_2.gif - 1987 г.). Помимо них добавлены карта Гренландии из [Скотт Дж. Ледниковый щит и люди на нем. М.: Географгиз. 1959. - 112 с.], на которой можно видеть маршруты экспедиций К. Расмуссена по этому острову (Map_3.gif), и карта Гренландии из Сети (Map_4.gif), показывающая, помимо прочего, местонахождение Земли Кнуда Расмуссена.
   Таким образом, каждая карта имеет специфическую информационную значимость.
   Версия содержит дополнительные материалы о К. Расмуссене (сборник !Intro_After.doc), в том числе предисловия кандидата исторических наук Л.А. Файнберга (к изданию 1958 г.) и Н.А. Лопуленко (к изданию 1987 г.). Примечания ко всем дополнительным материалам находятся в том же файле !Intro_After.doc.
   В обоих изданиях книжной версии неважно выполнена рубрикация, так что не совсем ясно соподчинение глав (больших разделов) и подразделов. Из-за этого и в издании 1958 г., и 1987 г. оглавления не совпадают с рубрикацией в тексте, где все верно, хотя и нечетко (причем несовпадения в двух изданиях разные). Для устранения указанного недостатка введена нумерация основных разделов и подразделов оригинала (см. ниже "Оглавление").
   В электронной версии проставлено ударение на "o" в словах типа бoльшая. Следует иметь в виду, что "o" является не буквой, а одним из символов в Word (Латиница 1). Аналогичным образом и с "e". Есть и "a". Имеются также скандинавские буквы (символы) в датских выходных данных книги (см. заголовок) и в иноязычной библиографии (!Intro_After.doc). В *.txt указанные символы не воспроизводятся, а в *.htm они отображаются корректно только когда при конвертировании задают не кириллицу, а многоязыковую поддержку.
   АННОТАЦИЯ РЕДАКЦИИ (1958 г.)
   Это книга знаменитого полярного исследователя Кнуда Расмусссна о самом большом путешествии на собаках, проделанном когда-либо людьми, о 18.000-километровом путешествии через все северное побережье Америки от Гудзонова залива до Аляски. Это повесть о мужестве ученого, не останавливавшегося ни перед какими препятствиями в достижении поставленной цели. Замечательные по красоте описания северной природы сменяются яркими и живыми сценками из жизни эскимосов, самого северного народа земли. И красной нитью проходит через всю книгу мысль о необходимости любви и уважения к человеку, пусть непохожего на тебя ни цветом кожи, ни культурой.
   ВМЕСТО ЭПИГРАФА
   Человека, принявшего нас, звали Игьюгарьюк. Он сразу произвел на нас хорошее впечатление, так как в противоположность всем своим землякам в этой местности встретил нас с бесстрашным радушием. Было что-то жизнерадостное в его широкой улыбке, и это сразу нас покорило. Кроме того, я кое-что узнал о нем заранее от ближайших соседей на реке Казан. И способ, каким он добыл себе свою первую жену, был даже по сравнению с обычными у эскимосов методами сватовства, мягко выражаясь, сногсшибательным. Он никак не мог заполучить ее и потому вместе со своим старшим братом внезапно появился во входном отверстии снежной хижины своей возлюбленной и перестрелял семь-восемь человек: тестя, тещу, зятьев и невесток, пока девушка, без которой он не мог жить, не осталась, наконец, одна в хижине и он не добился своего.
   Немудрено, что я был очень поражен, когда человек с таким темпераментом сразу по моем прибытии официально представился мне как местный блюститель закона и порядка, протянув документ за подписью и печатью Канадского правительства.
   К. Расмуссен. "Великий санный путь"
   ОГЛАВЛЕНИЕ
   Л.А. Файнберг. Предисловие к изданию 1958 г. (!Intro_After.doc)
   Н.А. Лопуленко. Предисловие к изданию 1987 г. (!Intro_After.doc)
   ДАТСКОЙ МОЛОДЕЖИ
   ВСТУПЛЕНИЕ
   1. ГУДЗОНОВ ЗАЛИВ И БАРРЕН-ГРАУНДС
   1.1. Первая встреча с людьми
   1.2. Такорнаок - "Нелюдимка"
   1.3. Заклинатель духов Ауа
   1.4. Пустынные равнины
   1.5. Оленные эскимосы
   1.6. Искатели правды
   1.7. Языческое благословение
   1.8. Обратно к морю
   1.9. Интермеццо
   1.10. Когда Ауа стал избранником духов
   1.11. "Мы боимся"
   1.12. "Я была так счастлива"
   1.13. Перед выступлением
   2. ВДОЛЬ СЕВЕРНОГО ПОБЕРЕЖЬЯ АМЕРИКИ
   2.1. К Северо-западному проходу [так]
   2.2. Охота за амулетами у магнитного полюса
   2.3. У собак каникулы
   2.4. Стойбище блаженных
   2.5. Свидание
   2.6. Великое чудо
   2.7. Закаленное племя
   2.8. Зимняя охота на тюленей
   2.9. Эскимосский катехизис
   2.10. Последняя почесть
   2.11. Племя охотников на мускусных быков
   2.12. Праздник певцов
   2.13. Укрощение "бурного малютки"
   2.14. Под властью доллара
   2.15. На севере Аляски
   2.16. Китовый праздник
   2.17. Стойбище старого вождя
   2.18. Современные эскимосы
   3. НОМ
   3.1. Ном
   3.2. Жители скал на острове Кинг
   ПРОЩАНИЕ
   ПРИМЕЧАНИЯ (Comments.doc).
   ДАТСКОЙ МОЛОДЕЖИ
   Жили-были, говорит старое эскимосское предание, молодые люди, которым хотелось объехать вокруг света.
   Они были полны жизни, жаждали приключений, и не было такой цели, которая казалась бы им слишком высокой. Были они так молоды, что только-только успели взять себе жен. И вот все они двинулись в путь, но разделились так, что половина их направилась в одну сторону, а другая в противоположную, тоже вдоль берегов, чтобы встретиться, обогнув кругом землю.
   Они ехали и ехали. Летом в кожаных лодках, зимой на санях с собачьей упряжкой. Год проходил за годом. У путников рождались дети, но они продолжали свой путь; они не хотели отказаться от поставленной себе цели. Наконец они состарились, а у детей их народились свои дети.
   Предание говорит, что, отправляясь в дорогу, путешественники взяли с собой большие красивые ковши из рогов мускусных быков, но так долго ехали они и столько раз черпали воду для питья из озер и речек, что под конец от ковшей остались одни ручки.
   В конце концов путники встретились, когда каждый отряд прошел свою половину пути вокруг земли. Но были они тогда уже древними старцами, которых водили под руки внуки.
   - Свет велик! - сказали они при встрече. - И мы состарились в пути. Но мы прожили богатую жизнь и, пока достигли своей цели, набрались знаний и мудрости, чтобы передать будущим поколениям.
   Эти проникновенные слова старинного эскимосского предания, учившие людей быть верными идеалам своей юности, произвели на меня сильное впечатление, когда я впервые услыхал их еще подростком.
   Прекрасная картина проявленной силы воли захватила меня, потому что я уже тогда питал втайне великое желание когда-нибудь двинуться в дальний путь по северным побережьям, чтобы побывать у всех эскимосов.
   Это желание я привел в исполнение во время своей Пятом полярной экспедиции Туле - вокруг северных берегов Америки. По материалам этого путешествия от берегов Гренландии к Тихому океану мною написан ряд популярных и научных работ, а теперь в книге "Великий санный путь" я пытаюсь дать сжатое описание поездки, включив в него лишь важнейшее о самом пути и о встреченных мною людях.
   И с благодарностью сознавая, как много значило для меня достижение в зрелые мои годы той цели, которую я поставил себе еще совсем юношей, я посвящаю эту книгу датской молодежи.
   Кнуд Расмуссен
   Фьорд Линденов, 10 сентября 1932 г.
   ВСТУПЛЕНИЕ
   Раннее утро на вершине крутого мыса Восточного [1], крайнего сибирского предгорья на востоке.
   На вершинах уже выпал первый снег, невольно думаешь о первом холодке осени. Воздух резкий и прозрачный, даже бриз не курчавит Берингова пролива, где медленно плывет по течению к северу пак [2].
   Спокойной мощью дышит ландшафт; далеко на горизонте маячит в солнечной дымке остров Большой Диомид, за которым в проливе проходит граница между Америкой и Азией.
   С того места, где стою, я из одной части света заглядываю в другую, так как за Большим Диомидом синеет, как туманная отмель, другой остров Малый Диомид, принадлежащий к Аляске.
   Все, что лежит передо мною, купаясь в ярком свете солнца и моря, представляет ослепительный контраст с землей, находящейся у меня за спивой. Там расстилается плоская, болотистая тундра, с виду страна мертвого однообразия, в действительности - царство равнины с ее особой жизнью, полной пернатой дичи и звуков; низменность, которая, не пересекаясь ни единой возвышенностью, тянется через целый мир рек и озер к местам с названиями, звучащими чуждо для слуха, к дельте реки Лены и еще дальше, дальше за мыс Челюскина [3], к местам, уже недалеким от моей собственной родины.
   У подошвы скалы, на которую я только что поднялся, я вижу кучку идущих чукчанок в меховых одеждах оригинального покроя; на спинах у женщин мешки из оленьих шкур, которые они набивают злаками и ягодами. Чукчанки входят такою живописною деталью в этот нагорный простор, что я не отвожу от них взгляда, пока они не скрываются среди зеленых склонов долины.
   На узкой косе между плавучим льдом с одной стороны и зеркальной водой лагуны - с другой расположился поселок Уэлен. Он только еще просыпается; в конусообразных палатках из моржовых шкур зажигаются один за другим костры для варки пищи.
   Недалеко от поселка, над закруглением холмистой гряды, видны резкие силуэты пасущихся домашних оленей; они пережевывают мох, а пастухи, покрикивая, окружают их, чтобы перегнать на новое пастбище.
   Для всех этих людей сегодня обычные будни, звено в их повседневной жизни; для меня - переживание, которому я едва осмеливаюсь верить. Ведь этот ландшафт и эти люди означают, что я в Сибири, к западу от самого окраинного эскимосского племени, и, стало быть, моя экспедиция завершена.
   Высокая скала, на которой я стою, и чистый воздух вокруг меня раздвигают мой кругозор, и я вижу след, оставленный нашими санями на белом снегу по краю земли, на самых далеких окраинах Севера, обитаемых людьми.
   Я вижу тысячи мелких становищ, давших содержание нашему путешествию, и меня охватывает великая радость: мы встретились со сказкой; сказкой были все наши пестрые переживания среди замечательнейших племен из живущих на свете.
   Медленно пробивались мы вперед непроложенными путями и всюду пополняли свои знания.
   Как длинен оказался наш санный путь - продвижение экспедиции вперед плюс наши экскурсии по суше и по оледенелым морям, то в погоне за дичью, то в поисках людей? 18.000 километров, 5000 датских миль, пол-обхвата всего земного шара? Как это безразлично! Ведь не расстояния имели для нас значение!
   И, радуясь итогам нашей санной экспедиции, я невольно вспомнил один эпизод на Аляске, где весной все ожидали прибытия отважного летчика с другой стороны земного шара.
   И я от всего сердца возблагодарил судьбу, позволившую мне родиться, когда полярные экспедиции на санях с собачьей упряжкой еще не считаются отжившими свой век. Ведь все наши переживания связаны именно с прелестью и разнообразием многочисленных стоянок, созданы возможностью изучать, учиться многому во время наших остановок. И я вновь отчетливо увидел перед собой узкий след санных полозьев на белом снегу.
   И меня охватывает горячее чувство благодарности нашим терпеливым, неприхотливым собакам.
   Мы трудились, выбивались из сил с ними заодно, работали дружно, как только могут работать живые существа, помогая друг другу то в борьбе с труднопроходимыми торосами, то в дикой погоне за охотничьей добычей; всего же веселей, когда голодные, осунувшиеся с тоски по мясу, завидим, бывало, вдалеке стойбища, пахнущие неведомым еще людом!
   На этих-то наших переживаниях и будет построено данное повествование, - мы черпаем из обильного источника чужих стран и людей.
   Теперь, когда я оглядываюсь на события своей жизни, выходит, что все складывалось как-то естественно. И моя благодарность саням с собачьей упряжкой переходит в благодарность моему гренландскому детству. Сани были моей первой настоящей игрушкой, и с санями я решил главную свою жизненную задачу. Моим родным языком был эскимосский, которому другим полярным исследователям необходимо было сначала научиться; я жил одною жизнью с гренландскими звероловами, и поездки и путешествия даже в труднейших полярных условиях были для меня обычной, естественной формой труда.
   Поэтому Пятая полярная экспедиция Туле является счастливым продолжением моего детства и юности.
   * * *
   Теперь, когда мне предстоит охватить своим повествованием все пережитое за это долгое путешествие, оставившее во мне наиболее глубокие впечатления, я естественно в той же мере испытываю радость при мысли о том, что могу рассказать, как и смиренную грусть при мысли о том, что я поневоле должен пропустить. Особенно сожалею я, что приходится опустить все сообщения моих товарищей о тех санных экскурсиях, которые они проводили самостоятельно.
   Почти полтора года провели мы на своей главной квартире на Датском острове у северного берега Гудзонова залива. Отсюда мы выезжали изучать эскимосов Айвилика и Иглулика, ездили на раскопки руин ранней эскимосской культуры и посещали первобытных континентальных эскимосов на Баррен-Граундсе. В течение второй зимовки мои товарищи продолжали свои работы как в окрестностях нашей зимней квартиры, так и среди континентальных эскимосов, а также на Баффиновой Земле; я же с двумя проводниками-гренландцами проехал вдоль всего американского материка и через Северо-западный проход [4] вышел к Берингову морю. Я посетил все эскимосские племена, обитающие на протяжении этого пути, и сам жил точно так же охотой, как и они. Наблюдения мои за время этого путешествия и составляют основу моего повествования.
   Герой данной книги - эскимос. О его истории, его повседневной жизни, его борьбе за существование, о его духовной культуре пойдет здесь речь. Только ради общей связи рассказов о разных приключениях и событиях придется попутно упоминать о долгом нашем пути на собаках.
   Энтузиазм, который я всегда встречал в своих товарищах, в огромной степени способствовал тому, что я оказался в состоянии выполнить взятую мною на себя большую задачу.
   Вот члены нашей экспедиции:
   Петер Фрейхен [Freuchen], картограф и натуралист;
   Теркель Матиассен [Mathiassen], археолог и картограф;
   Кай Биркет-Смит [Birket-Smith], этнограф и географ;
   Хельге Бангстед [Bangsted], научный сотрудник;
   гренландец Якоб Ольсен [Olsen], сотрудник и толмач, и
   Педер Педерсен [Pedersen], капитан экспедиционного судна "Морской Конунг".
   Официальное название экспедиции: Пятая экспедиция Туле; датская этнографическая экспедиция в арктическую Северную Америку 1921-1924 годов.
   В 1910 году я вместе с Петером Фрейхеном [5] организовал на мысе Йорк в Северной Гренландии полярную станцию Туле. Так назвали ее потому, что это была самая северная из всех постоянных полярных станций в мире [6]. И так как эта станция служила практически и экономически базой для моих полярных экспедиций, то они и называются вообще "экспедициями Туле".
   Большое значение для проведения нашей экспедиции имело, конечно, то обстоятельство, что в ней участвовали полярные эскимосы, сопровождавшие нас от самой Туле. Это были: Иггьянгуак ("Маленькая глотка") с женой Арнарулунгуак ("Маленькая женщина"), Аркиок с женой Арнангуак, Насайтордлуарсук, по прозвищу "Боцман", с женой Акатсак и, наконец, совсем юный Кавигарссуак Митек ("Птица Гага").
   Иггьянгуак умер от инфлуэнцы еще до того, как мы покинули юго-западную Гренландию, но, несмотря на это, вдова его осталась при своем желании участвовать в экспедиции, и она-то как раз вместе с Гагой совершила весь долгий путь на собаках через Северо-западный проход до Аляски. На обязанности Арнарулунгуак, как и других женщин, участвовавших в экспедиции, лежало содержать в порядке наши меховые одеяния, варить пищу и время от времени присматривать за собаками в пути. Мужчины управляли собаками, охотились и складывали на стоянках хижины из снега.
   Арнарулунгуак - первая эскимосская женщина, совершившая столь далекое путешествие, и она да Гага единственные эскимосы, посетившие всех своих соплеменников. Принимая во внимание то напряжение сил, какого потребовало это путешествие, я не знаю, кому больше удивляться: животным - собакам, или людям - эскимосам, столь благополучно перенесшим все мытарства трехсполовинойлетнего пути. Одно, впрочем, знаю я твердо: что мне трудно в последующем моем описании достаточно сильно оттенить - как много я лично обязан им всем.
   В этой книге придется опустить все научные результаты экспедиции, а также и более обстоятельное развитие наших теорий о происхождении эскимосской культуры. Но ввиду того что изучение эскимосских племен было главной задачей экспедиции, я все-таки хочу дать здесь хотя бы краткий обзор.
   Эскимосы широко разбросаны на всем пространстве от Гренландии до Сибири, почти на одной трети арктической периферии земли; вопреки столь широкому распространению общая их численность невелика, не свыше 36.000 душ [7]. Мы имеем основания думать, что прошло от 1500 до 2000 лет с того времени, когда эскимосские племена впервые вышли из пределов области, бывшей первоначальной родиной собственной их культуры.
   Культура канадских эскимосов имеет две резко разграниченные основные линии: линию культуры континентальной и линию культуры приморской. Первобытнейшие эскимосы - кочевое племя, обитавшее в глубине материка и жившее охотой на оленей, - не имели связи с морем. Ничто в их традициях или в орудиях лова не указывает, чтобы они когда-либо охотились за морским зверем. Напротив, оказалось, что фольклор приморских эскимосов во многом повторяет фольклор континентальных племен, хотя последние никогда не бывали у моря. Из этого естественно заключить, что первоначально все эскимосы были континентальным охотничьим племенем и лишь позднее часть их двинулась к морю, чтобы заняться охотой на морского зверя. Эти выходцы, стало быть, сохранили свой исконный язык и мифы, лишь прибавив к ним все то новое, что должны были усвоить себе в смысле культуры технической и умственной после того, как поселились у моря.
   Излагая эту теорию более популярно, можно сказать, что эскимосы в далеком-далеком своем прошлом одного корня с индейцами. Но различные условия жизни взрастили и разные культуры. На индейцев наложила печать окружавшая их лесная природа, на эскимосов - голые безлесные равнины.
   Специфическая культура континентальных эскимосов развивалась около больших рек и озер северной части Канады. Отсюда они впоследствии двигались к морскому берегу, или гонимые враждебными племенами, или выслеживая оленей, менявших пастбища. Таким образом возникла первая фаза приморской культуры на арктическом побережье Канады, предположительно между заливом Коронейшен и Северным магнитным полюсом. Отсюда они стали двигаться на запад и дошли до Аляски и Берингова моря. На побережье этого моря, изобиловавшего крупным морским зверем, и достигла своего расцвета их культура как приморских жителей [8].
   Но и отсюда, из этих мест, снова началось переселение племен - по какой причине, сказать трудно; на этот раз уже с запада к востоку. Это переселение объясняет происхождение всех найденных нами на арктическом побережье между Гренландией и Аляской руин постоянных зимних жилищ эскимосов. Нынешние обитатели этих мест не строят таких жилищ; последние возведены были в сравнительно позднейшее время племенем, которое называют тунитами. Но подобные жилища строили до самого последнего времени гренландцы; они-то, вероятно, и были так называемыми тунитами [9].
   В течение всех этих лет, когда шло переселение, некоторые племена оставались постоянными обитателями внутриматериковых областей, чем и объясняется то, что нам удалось встретить потомков первобытных эскимосов на Баррен-Граундсе.
   * * *
   Экспедиция отбыла из Копенгагена 17 июня 1921 года и направилась через Гренландию, отчасти для того, чтобы захватить с собой гренландских ее участников, отчасти, чтобы запастись необходимым для арктического путешествия снаряжением. Для экспедиции было построено специальное судно в 100 тонн, шхуна "Морской Конунг".
   После удачного плавания по знаменитому и часто забитому льдом заливу Мелвилла [10] мы 3 августа прибыли в Туле, где и приняли на службу гренландцев [11]. В середине августа прошли Гудзоновым проливом, пробиваясь сквозь тяжелые льды к северному берегу острова Саутгемптон, откуда по разводьям пробились к необитаемому островку около Ванситтарта. Тут мы устроили нашу главную квартиру, и отсюда "Морской Конунг", выгрузив на берег все имущество экспедиции, отплыл в обратный путь.
   Целый месяц ушел у нас на постройку зимнего дома, которому мы дали название "Раздувального меха". Наблюдениями установлено было, что место, где мы расположились, находится на 55°54' северной широты и 85°50' западной долготы. Но старые карты были так неточны, что вначале, до обследования нами всей области, мы не в состоянии были отметить свое местонахождение на существующих картах.
   Мы назвали островок, где выстроили свой дом, Датским островом. Здесь была приветливая долина, переходившая в открытый берег моря, но огражденная скалами. В общем создавалось впечатление замкнутого уголка земли. На берегу мы нашли свежие медвежьи следы, а около каменистой гряды встретили зайца, настолько ручного, что серьезно пытались взять его голыми руками.
   Поднявшись на самую высокую из скал, мы увидели на небольшой площадке одинокого дикого оленя. Он в свою очередь, увидав нас, кинулся бежать к нам, ничуть, по-видимому, не испугавшись. А когда, наконец, открылся вид на чистую воду по ту сторону островка, мы разглядели черные лоснящиеся головы моржей, поднявшихся подышать и любопытно поглядывавших на нас. Никогда еще так гостеприимно не встречали нас на новоселье звери.
   Зима пришла вместе с, октябрем; земля покрылась снегом, и узкий пролив, отделявший наш островок от острова Ванситтарт, замерз. Первым нашим делом было возможно скорее установить связь с ближайшими эскимосами. Но открытая вода в заливе Гора мешала нам предпринимать дальние поездки, и к исходу октября все наши открытия свелись к нескольким старым гуриям [12], отмечавшим тайники, где хранились луки и стрелы охотников на оленей. Приходилось терпеливо ждать ледяного покрова, и раньше ноября нечего было рассчитывать на дальнюю поездку.
   1. ГУДЗОНОВ ЗАЛИВ И БАРРЕН-ГРАУНДС
   1.1. Первая встреча с людьми
   Я сделал остановку, чтобы отогреть свои замерзшие щеки, как вдруг какой-то звук и внезапное смятение среди собак заставили меня вскочить. Сомневаться не приходилось - это прозвучал выстрел, разорвавший тишину вокруг меня! Я тотчас обернулся, высматривая отставших от меня Петера Фрейхена и Боцмана; пожалуй, это они давали мне сигнал подождать их, так как у них что-то случилось с санями. Я скоро увидел их - две точки вдали, но обе быстро подвигались. Стало быть, это не они стреляли. Тогда я поглядел вперед и, как многие нервные люди, которые при сильном внутреннем волнении способны вдруг сразу успокоиться внешне, я, как ни в чем не бывало, опять уселся на свои сани, не проделывая ничего такого необдуманного, что, как я думал сам, могло случиться со мной при первой моей встрече с канадскими эскимосами.
   В трех-четырех километрах впереди какая-то черная черта прорезала белое однообразие льда, покрывавшего залив. Может быть, это новая трещина, еще не запорошенная снегом?