Раули Кристофер. Драконы войны (Хроники Базила Хвостолома - 3)

   Базил тоже казался подавленным. Вынужденный в недавнем прошлом на короткое время поддаться безумству, Базил понял, что его образцовая служба в легионе оказалась запятнанной. Печать ненадежности, появившуюся в его характеристике, теперь было трудно смыть. Но все же им удалось пройти через все испытания. Он и Релкин остались вместе, человек и громадное животное, кровные братья, несмотря на пропасть, которая разделяла вивернов и людей.
   Базила терзала также печаль о самой большой любви в его жизни. Она ушла и не вернется, во всяком случае она так сказала. Но у него остались теперь воспоминания о детях - о сильном, стремительном Бранере и милой Гренер. Они были так красивы и так молоды. Но были моменты, когда он благодарил судьбу, что ему не придется иметь с ними никаких дел до конца жизни. У диких драконов такой непостоянный характер!
   И третий день прошел так же, как два предыдущих. Релкин уединялся, насколько это было возможно, и размышлял, глядя на проплывавшие мимо берега.
   Свейн в конце концов выиграл несколько конов в "Мунго", и его восторженные вопли положили начало спорам. В результате игра закончилась очень рано, а после того как дракониры напоили своих драконов, им осталось только бесцельно бродить по судну.
   Разговоры вернулись к краллам, бандитскому клану в Кохоне, для уничтожения которых был направлен отряд.
   - Сколько нам придется с ними возиться? - спрашивал Свейн. - Меня бесит любой, кто заговорит о них. Они напрашивались на драку с нами, ну что ж, они ее получат. Мы их похороним. Помните Селпелангум? Если у них нет драконов, им нас не победить.
   Но некоторые более молодые дракониры были не так уверены в успехе:
   - Селпелангум - это совсем другое. Эти краллы способны только бороться с кавалерией да похищать детей. Они действуют подло, используя подкупы и западни. И они не пойдут с нами на открытое сражение.
   - Ну и пусть, а мы захватим их дома и сожжем их вместе со всем, что там находится. Лучше уж так, пусть они носят все с собой, это замедлит их движение, и мы их захватим.
   - Свейн всегда чересчур самонадеян.
   - Да, и прямолинеен. Селпелангум здесь, Селпелангум там...
   Релкин вздохнул. Они опять все о том же.
   - Я не понимаю, как старина Чектор сможет угнаться за кавалерией или хотя бы за Блоком, - сказал Джак.
   Релкин отвернулся от споривших. Всегда одни и те же разговоры. Скорее всего, бандиты просто скроются на какое-то время, раз они знают, что против них направлена карательная экспедиция. Парень оперся на поручни и стал разглядывать ландшафт. Все изменилось вокруг. Вечерний сумрак сгущался, и несколько медлительных туч потянулось на юго-запад. Фермы попадались все реже, и вот они уже полностью исчезли. По обеим сторонам реки остался только лес.
   - Где это мы? - спросил Свейн.
   - Это Валурский лес.
   - Это еще посещаемые места.
   Характер местности полностью изменился. Темные девственные заросли, в которых преобладали огромные дубы, вязы, буки и отдельные гигантские ивы, тянулись вдоль реки, иногда сползая к самому краю воды. Постепенно лес становился гуще и гуще, и вскоре суда плыли в полной тишине, изредка нарушаемой криками птиц, а однажды где-то на западе послышался вой волка.
   Ближе к вечеру, когда свет, струившийся сквозь листву деревьев, стал зеленоватым, солдаты заметили руины древнего храма бога Нолгара. Здесь обитали боги древних времен, когда племена Веро, Ота, Аббад и Шанти только-только спустились с гор и приняли во владение эту землю.
   От Нолгара пошли старые боги Донои, которые господствовали на островах Кунфшона, пока не появился и не набрал силу культ Великой Матери. Старики были жестоки и непостоянны в привычках.
   Асгах, древний бог войны, символ первой династии королей Вероната, держал во рту розу на длинном стебле, с которой капала кровь. Веселый старый Каймо, покровитель вина, песен и плотских утех, был известен своими рогами, свиным хвостом и большим красным носом.
   Теперь храм был заброшен, его поддерживала только маленькая группа мистиков из других религий. Крыша давно обвалилась, обнажив каменные стены, накренившиеся статуи и полы с выкрошившимся камнем. Над деревьями выступали пилоны с вырезанными на них непонятными знаками. Длинная стена была едва различима под ветвями деревьев. Некоторые растения прижились на самой стене. Надо всем витал дух запустения и тишины.
   Тем не менее запустение не было полным. Ночью лес наполняли привидения и страх. Эльфы охотились на оленей, а когда подымалась полная луна, танцевали под звуки дудочек и скрипок. Путешественники стремились поскорее убраться из этих лесов, чтобы не подпасть под очарование музыки и не уйти в глушь, откуда редко кто возвращался. Многие из тех, кому не повезло, теряли в Валурских лесах жизнь. Некоторые знатоки утверждали, что эти бедняги погибали от голода. Очарованные, они попадали в какое-нибудь глубокое болото и сходили с ума.
   Другие рассказывали еще более мрачные легенды об эльфах, которые собирают этих очарованных и продают в рабство, в тайное царство гномов, оставшихся здесь с древних времен. Гномы загоняли рабов до смерти непосильным трудом в легендарных копях Вероната. Некогда эти копи были источником половины золота мира, но теперь само их расположение было прочно забыто. Никто не знал, где их искать, уже во время первых Темных Веков, последовавших за падением Вероната. И все же сохранилось много легенд, связывавших копи с древним диким лесом, что обеспечивало постоянный приток бродяг и искателей приключений, охотившихся за золотом. Возвращались немногие, и эти счастливчики были уже зачастую сумасшедшими и раз за разом повторяли и повторяли рассказы о бесконечных танцах на лунных полянах под музыку эльфов. Тем не менее золотых копей так никто и не отыскал, и ни один золотой самородок не дошел до людей.
   Нашлись, однако, смельчаки, которые не верили ни в какую магию и поэтому решили освоить древний лес. Но у них ничего не получилось. Земля была заколдована, здесь могли жить только духи древнего Вероната. Особенно не везло фермерам. В домашних животных вселялись злые духи. Флегматичные быки внезапно сходили с ума и закалывали рогами своих хозяев. Мулы становились злобными и неуправляемыми. Урожаи падали. Кролики размножались и поедали зерновые на корню. Народ голодал и ожесточался.
   Хотя колонисты и отказались от своей затеи, движение по реке не прекращалось, потому что земли Кенора сообщались друг с другом по судоходным рекам. Тот же, кто путешествовал по земле, старался обойти лес и ступать под сень древних деревьев только при дневном свете.
   Дракониры были очарованы видом старого храма. Даже Свейн забыл сравнить его с громадными зиккуратами Урдха. Конечно, эти руины были помельче, но здешние места наполняла особая атмосфера, воздействовавшая как на дракониров, так и на команду. Только драконам она была безразлична.
   "Альба" продолжала свое плавное движение вперед, руины остались далеко позади, и вокруг снова были лишь вода и деревья. Когда наступила темнота, флот остановился на стоянку и бросил якоря у хорошо известной пещеры, проем которой темным пятном нависал над рекой. Луна поднялась немного позднее. Она была почти полной. Над большими деревьями она казалась древней, золотой и почему-то более близкой этому миру. Такой, как в древние времена. Небо было кристально чистым, и на юге уже показались редкие звезды. Лес был темен и почти тих. Небольшие отсветы розового и желтого выдавали пролетавших над зачарованным лесом духов.
   Капитан Идс приказал удвоить стражу на всех судах. Он беспокоился, что люди могут оказаться за бортом, попав под власть опасных чар. Репутация Валурского леса была хорошо известна.
   Вскоре после вечерней трапезы те, кто умудрился припрятать немного виски, запели "Кенорскую песню" и "Лонлилли Ла Лу", пение продолжалось несколько минут, но с каждой строчкой лес давил на людей все больше и больше. Веселье само собой стихло, на других кораблях тоже замолкли.
   Релкин чувствовал себя беспокойно и остался на палубе. Опершись на поручни, он глядел на лес. Один раз ему показалось, что он видел отдаленный свет, четкий и ясный, не какой-нибудь отблеск пролетавшего духа, а что-то более существенное. В другой раз услышал короткую музыкальную фразу, несколько тактов на дудочках и флейтах где-то далеко отсюда. Затем темнота и молчание слились вместе, пока луна не вышла из-за облаков и не бросила свой свет на палубу.
   Мальчик снова думал о себе и своем положении. Ему было уже семнадцать, пошел третий год его военной службы. Пройдет еще год, и его с Базом могут перевести для продолжения службы в родной город.
   Пройдет еще семь лет, и их военная карьера в легионе будет завершена. Они получат по сорок акров хорошей земли на равнине. Чиновник, ведающий надзором за землей. Тон Экалон, рассказывал Релкину о Туале. Сейчас там только начиналось освоение, через семь лет еще можно будет получить хорошую землю. Это был обширный бассейн, заросший дубравами и буковыми лесами. Маленькие города начали появляться вокруг озера. Пройдет время, и отставной драконир сможет посетить эти города и выбрать место для жилья рядом с одним из них.
   За этот промежуток времени он должен прослужить семь лет как драконир Сто девятого марнерийского драконьего эскадрона! Семь лет, в течение которых надо выжить. И сохранить живым своего дракона.
   Служба в легионе с жестокой ясностью показала мальчишке, насколько высока смертность среди драконов. В боевых операциях войска, как правило, опирались на силу драконов, которых ставили там, где риск был наиболее высок. Виверны радовались битвам. По крайней мере так казалось. Но они платили за это кровавую дань. Базил и Чектор были единственными, кто остался в живых из первоначального состава Сто девятого.
   Как всегда, мыслями он возвратился к своему собственному дракону, великолепному Хвостолому. По правде говоря, Релкин знал, что обязан ему всем. Собственноручно уничтожить Рока в Туммуз Оргмеине - одного этого уже было достаточно, чтобы родилась легенда. Но затем был еще ужасный город Дзу, когда Релкин видел Базила в одной из самых страшных битв в своей жизни, битве против самого Сипхиса, бога-змея. И между мальчиком и драконом возникла связь настолько крепкая, что оба даже не понимали теперь, как могли бы жить друг без друга.
   Совершенно изумительный дракон, владеющий своим гигантским мечом лучше всех в легионе. Двухтонное чудовище, которое в смертельных поединках могло танцевать и делать грациозные пируэты. В нем было что-то почти человеческое.
   Комок застрял у Релкина в горле. Ему уже было семнадцать, а он все еще чувствовал себя неловким и не до конца сложившимся. Он вырос, прибавил дюйм в росте, раздался в груди и стал сильнее. Его борода стала достаточно густой и требовала ежедневного бритья, чтобы избежать придирок Дигаля Таррента, который считал, что борода драконирам не полагается по уставу.
   Релкин вздохнул. Все, что им надо, это остаться в живых и быть вместе. Ему и этому двухтонному чудовищу с мечом. Они могут вместе выйти в отставку и быть хорошей командой, чтобы начать жизнь фермеров на земле, которую им дадут. Конечно, они купят лошадей для рутинной работы, но в рубке леса и приведении в порядок земли никто не может сравниться с боевым драконом.
   Он улыбнулся про себя. Со временем они оба найдут себе подруг. В его жизни опять будет женщина.
   Внезапный теплый ветерок подул с реки, принося воспоминания о других реках, где он, юный драконир, проводил ночи на берегу вместе с Миренсвой Зудейна, лежа на теплом мраморе у подножия храма богини Гинго-Ла. Он легко мог вызвать в памяти тело юной женщины, но оно больше никогда не будет ему принадлежать. Миренсва была из высшего общества, она представляла свою семью на всех общественных мероприятиях в Урдхе. Она даже не задумывалась, можно ли ей выйти замуж за человека, которым она увлеклась в молодости, за этого сироту из Куоша. Не существовало для нее вопроса, может ли она сменить свой дом в Империи Урдх на неопределенность жизни солдатской жены в Кеноре. Влюбленные расстались после единственного лета, прожитого вместе, нескольких благословенных месяцев.
   А это лето? Это лето ему предстоит провести на Холмах Кохона, преследуя клан бандитов. Скорее всего, это будет далеко не весело. Релкин болезненно относился к возможным ловушкам. Его первая зимняя кампания против Теитола показала ему, насколько ужасными они могут быть. Провести дракона через местность, усеянную капканами, скрытыми колодцами и западнями было довольно нервной работой. Драконы - не слишком хорошие следопыты, поэтому дракониры должны были сами изучать каждый ярд их пути.
   Релкин полностью погрузился в свои мысли, как вдруг услышал рядом тихий звук. Он поднял голову и обнаружил, что смотрит в глаза самой прекрасной девушке, какую когда-либо знал. Это были большие зеленые глаза с длинными ресницами, слегка раскосые, глаза прелестной и изящной красавицы.
   Он глубоко вздохнул. Он был очарован. Девушка выгибала спину и улыбалась ему, все ее движения были наполнены страстью и плотским желанием. На ней была только оленья шкура, больше ничего. Ее одежда делала бессмысленной игру воображения. Незнакомка была прекрасной, совершенной нимфой лесов. Она смотрела на драконира, не отводя глаз.
   Действительно ли в них затаилось чувство? Удивление в сердце мальчишки сменила радость.
   И все же он отрицательно покачал головой. Что это? Откуда она пришла? Кто она? Вопросы теснились в его голове.
   Наконец он обратил внимание, что у нее мокрая кожа. Девушка приплыла ночью по темной реке.
   - Кто ты? - спросил мальчик. Она улыбнулась и показала на реку.
   - Плавать. - очень четко произнесла она.
   - Ты меня понимаешь.
   - Плавать, - повторила она.
   - Но я не могу сейчас.
   Она скользнула к борту и с ловкостью гимнастки перегнулась через поручни, опершись ногами о борт.
   - Ходить, теперь, - позвала она. Что-то тяжелое незримо опустилось на его веки.
   Мысли смешались, голова была как в тумане, словно он перепил пива.
   - Но я не могу, я... - начал было Релкин, но уже в следующую секунду не мог вспомнить, что хотел сказать.
   Одна нога его оказалась уже за бортом, в следующий миг он плюхнулся в реку и с шумом и брызгами ушел под воду, затем вынырнул на поверхность, отфыркиваясь и радуясь, что остался жив. Охранник заметил неладное, на корабле послышались крики, но все это, казалось, совершается где-то в другом мире, скрытом за волшебной завесой.
   Мальчик видел только девушку-эльфа: она уплывала теперь прочь, часто оглядываясь назад. Потом, играя, брыкнула ногами, и фонтан брызг заблестел под луной. Она нырнула и исчезла из вида. Релкин глядел во все глаза, но не мог ее разглядеть. Затем она оказалась совсем рядом и, проплывая мимо, ущипнула его.
   Окрыленный, он ускорил преследование и почти схватил ее, когда ударился ногами о дно. Она была впереди и, выйдя на берег, побежала к деревьям, смеясь и дразнясь на бегу.
   Крики сзади усилились, замелькали фонари, но Релкин не обратил на них никакого внимания. Перед ним была только убегавшая стройная девушка. Теперь она остановилась у дерева.
   Он подбежал к ней и замер, тяжело дыша. Она прислонилась к стволу.
   - Дотронься до меня, - сказала она. Или ему показалось, что она это сказала?
   Неверными ногами мальчик сделал шаг вперед. Беглянка подалась навстречу, волосы ее блестели в лунном свете.
   Крики позади давно стихли. Ему казалось, что стоит только протянуть руку и красавица окажется в его объятиях. Никогда и ничего он не желал так сильно. Он споткнулся, упал на колени и почувствовал, что на него опустилась сеть.
   Релкин попробовал вскочить на ноги, но сеть держала крепко. Он увидел лицо с непропорционально большими чертами и блестящими, навыкате, глазами. Большие сильные руки крепко держали веревку. Пленник еще раз попытался встать. От удара тяжелым ботинком колени его подкосились. Вновь оказавшись на земле, он понял, что нападавших было двое. Гномы! Коротышки, узловатые, коренастые карлики, такие, как описывают их в древних легендах.
   Чары кончились. Все мысли о маленькой девушке-эльфе пропали. Релкин наконец пришел в себя и понял, что произошло. Его похитили гномы. Легенды оказались правдой! Он стал отчаянно бороться и изо всех сил звать на помощь.
   Его били ботинками, пока он не замолчал. После чего обмотали веревками и засунули в рот кляп.
   Копи, легендарные копи Валура - вот где он окончит свою жизнь, трудясь, как раб, пока смерть не освободит его!
   Этого не могло быть. Его будущее ожидало в Туале, на ферме, вместе с женой и детьми...
   Но он не мог даже пошевелиться. Гномы крепко скрутили его. Потом они просунули между веревок шест и понесли пленника на плечах куда-то в лес.
   Глава 19
   Примерно через час ходьбы гномы сделали привал среди больших дубов с мощными ветвями. Один из похитителей свистнул, и в ответ послышался звук, вызывающий дрожь. Гном сдвинул камень, потянул за большое медное кольцо и открыл потайную дверь, за которой начинались ступени, ведущие в темноту.
   Через этот лаз они втащили Релкина, все еще опутанного сетями, под землю и, насвистывая нехитрую мелодию, потащили на глубину. Душа мальчишки ушла в пятки. Он гадал, удастся ли ему когда-нибудь вернуться на поверхность.
   Похитители долго шли по длинному коридору мимо барельефов с изображением сцен из истории гномов, пока не добрались до внушительной двустворчатой двери. За дверью оказалась большая, роскошно отделанная квадратная комната. На стенах висели яркие гобелены. По углам стояли скульптуры, представлявшие богатство течений в гномьем искусстве, - здесь было все, начиная от ультрабарокко Вероната до резких ужасающих силуэтов школы Туммуз Оргмеина. Это был конец пути. Карлики бесцеремонно свалили Релкина на пол. Напротив входа стояла пара кресел, похожих на троны. С них поднялись, вопя от восторга, два гнома, одетых в роскошные платья из пурпурного и алого бархата.
   Релкин лежал совершенно неподвижно и безмолвно, помня о тяжелых ботинках на ногах похитителей.
   Гномы в царском пурпуре подошли поближе, чтобы разглядеть добычу. На каждом была целая ювелирная выставка. Тяжелые золотые цепи на шеях были украшены драгоценными камнями. В мочках ушей и на каждом пальце сверкали изумруды, рубины и бриллианты.
   Язык гномов был неизвестен Релкину. Да и в само их существование в этом мире давно никто не верил. Считалось, что ничего, кроме древних легенд, от их народа не сохранилось. Релкин только что убедился в ошибочности этой точки зрения. Именно гномы спорили над ним сейчас, вне всякого сомнения, и предмет спора был понятен независимо от языка.
   Совершенно очевидно, это был оживленный торг. Обе стороны пускались в продолжительные словопрения со множеством жестов, обращенных к лежащему ничком парню. Здесь были задержки дыхания и бурная жестикуляция, стенания, крики боли, отвращения, горя - весь арсенал эмоциональной палитры. Это было высокое искусство, ранее неизвестное простому дракониру. Релкин с удивлением осознал, что увлечен этим представлением. Поразительное ощущение - оказаться объектом торговли, словно вещь, предмет, собственность!
   Спор прервался неожиданно и грубо. Раздался громкий стук в дверь. Гномы умолкли. На несколько секунд воцарилась тишина.
   Дверь внезапно распахнулась, и небольшая группа шустрых лесных эльфов, одетых в зеленое, домотканое платье, ворвалась в комнату. В руках у них были луки со стрелами на изготовку. Повеяло теплым воздухом, пахнущим ночным лесом. Сзади последней шла девушка-эльф. Она выступила вперед и обратилась к главарям карликов. Не было сомнения, зачем она пришла: она требовала платы. Карлики в красных платьях отступили с громкими негодующими криками. Девушка-эльф повторила свое требование.
   Начался горячий спор.
   На какой-то миг Релкин и девушка случайно встретились взглядами. К его разочарованию, даже ужасу, в ее глазах не было никакого чувства. Он был для нее ничем, только дичью, словно олень для охотника. По непонятной причине это огорчило мальчика. Он опустил голову на пол и закрыл глаза. Все четыре гнома не хотели и слушать требований девушки. Что бы там она ни просила, они не желали это отдавать.
   Релкин так и не увидел, кто первый начал, но совершенно внезапно лесные эльфы перешли в атаку. Двое похитителей замахали дубинками и стали отбиваться сапогами. Их предводители бросились к креслам и вытащили откуда-то мечи. Зазвенела сталь.
   Гномов оттеснили назад с воплями и угрозами. Неожиданно два эльфа склонились над пленным и перерезали веревки. Релкину удалось подняться, но ноги его подогнулись, и он упал на одно колено. Для гнома, который как раз собирался ударить мальчишку дубинкой по голове, это падение было неожиданным, он промахнулся, потерял равновесие, споткнулся и упал, изрыгая поток явно непристойных ругательств.
   Релкин воспользовался случаем. Пошатываясь, он поднялся на ноги, подхватил гномью дубинку и приложил ее владельца поперек корпуса. Уродец согнулся вдвое и упал на пол. Релкин издал боевой клич. Как хорошо было хоть чем-то отплатить гномам за страдания.
   Вдруг что-то хлестнуло его по затылку. Парень инстинктивно отмахнулся рукой и наткнулся на ремень. Один из эльфов пытался набросить ему на шею петлю из оленьей шкуры.
   Релкин зарычал от злости, сбил эльфа с ног и сильно ударил коленом в живот. Отчаянно размахивая перед собой дубинкой, он заметил боковую дверь, рванулся туда и оказался в темном небольшом коридоре, где дурно пахло. Какой-то эльф встал на его пути. Парень отбросил нападавшего и пробежал по его телу. Стрела вонзилась в стену, но пленник уже исчез в узком проходе. Яростные крики гномов продолжали доноситься из главной комнаты.
   После поворота направо Релкин увидел вдалеке тусклый свет. Это оказалась оплывающая свеча, стоящая рядом с маленькой дверью. Он потянул за медную дверную ручку, и, к его радости, дверь легко отворилась.
   Коридор пошире обрадовал беглеца чистым воздухом и отсутствием дурных запахов. Он еще раз свернул направо, опять наткнулся на дверь и оказался в пустом зале, слабо освещенном квадратными фонариками, тянущимися вдоль стен и потолка.
   Потом было много больших просторных пустых комнат, брошенных, по-видимому, давно. В них не осталось ничего, кроме пыли и случайной мебели. Позади послышались звуки погони. Эльфы и карлики, скорее всего, пришли к соглашению, понимая, что без Релкина им не о чем спорить.
   Беглец прошел через десяток этих громадных пустых залов, оставляя отпечатки ног на пыльном полу, пока не дошел до запертой двери. Оглядевшись вокруг в поисках другого пути, он не нашел ничего, за исключением крышки люка внизу у одной из стен.
   Осмотрел ее и обнаружил ручку, за которую сильно потянул. Ничего не произошло. Он уперся ногой в стену и потянул изо всех сил. Люк слегка подался, но совсем немного. Релкин тянул, пока могли вытерпеть руки. Нога его соскользнула, он тяжело опустился на землю, случайно нажав на какой-то рычаг. Задвижка подалась, и дверь скользнула в сторону на скрытых роликах.
   За ней открылась узкая вертикальная шахта лифта. Преследователи приближались. У парня не было выбора. Он забрался в лифт и закрыл люк.
   Лифт стремительно упал вниз и громко стукнулся о пол, опустившись разом футов на двенадцать. Релкин выкатился и с грохотом стукнулся о массивный стол.
   Он медленно поднялся. В голове звенело от удара. Было темно, но не настолько, чтобы ничего не видеть. Откуда-то слева падал тусклый свет. Вскоре глаза его привыкли к полумраку, и он разглядел еще столы, а вдоль стен рукомойники и ванны.
   Перед ним была большая кухня, которой не пользовались уже, наверно, целое столетие. Мальчик двинулся к свету и обнаружил огромную дверь, наполовину слетевшую с петель. Снизу дерево полностью сгнило. За кухней тянулся настоящий лабиринт подвалов, складов, кладовок и других кухонь, каждая из которых имела лифт для сообщения с верхними этажами.
   Все было пустынным.
   Вскоре беглец вышел к площадке. Здесь было светлее. Источник света находился где-то наверху. Релкин быстро скользнул вниз по ступенькам, все глубже и глубже опускаясь в темноту.
   Воздух в шахте был прохладен и пах камнем. Насколько глубоко он опустился под землю, оставалось неясным. Но ступеньки вели его все дальше от карликов и эльфов, и это было все, чего ему сейчас хотелось.
   Глава 20
   Вызов пришел спустя два с половиной месяца после прибытия мага в Четырехдольник. Этот промежуток Трембоуд заполнял прилежным трудом в библиотеке, прерываемым только допросами следователей.
   Ему теперь казалось чудом, что он пережил это расследование почти без потерь. Его практически не мучили. Разве что слегка поджарили левую руку и загнали несколько иголок под ногти правой. Он вылечился очень быстро и заодно успел просмотреть в библиотеке довольно много редких и важных работ, включая "Негек Дим", одну из величайших работ о высокой магии.
   Последние несколько недель Трембоуд жил в роскошной отдельной келье, восемь футов на восемь, в которой был соломенный тюфяк с шерстяным одеялом. Такое одеяло было знаком привилегии. Ему выдали талоны на два приема пищи в день. Еда здесь готовилась на кухнях центрального зала. Она была однообразной и состояла из вареного риса, вареной капусты и соуса, сделанного из мяса невразумительного происхождения и бобов. Этого хватало, чтобы поддерживать себя в рабочем состоянии. Человек никогда не смог бы потолстеть, пока он питался от стола Повелителей в Четырехдольнике.