Раули Кристофер. Драконы войны (Хроники Базила Хвостолома - 3)

   Она разрыдалась, а все три придворные дамы посмотрели друг на друга широко раскрытыми глазами. Сколько же раз они слышали подобные рыдания?
   - Я хотела бы все еще оставаться принцессой. О, зачем умер мой брат? Я была совершенно счастлива. У меня было свое место. У меня были свои маленькие обязанности, а все остальное время можно было отдавать другим интересам.
   Она шмыгнула носом, согнулась и закричала:
   - Я не должна сидеть на этом ужасном куске дерева весь день!
   Лагдален дождалась, пока королева устроилась на кушетке и начала есть свой любимый томатный суп. И только после этого заговорила, вспоминая наставления Лессис о том, как успокоить надувшегося монарха:
   - Ваше Высочество, в действительности вы не так уж беспомощны. Вы можете не позволить им возвращать дело к вам. Со стороны судей это просто трусость. Вы можете просто приказать судьям, чтобы они работали и вынесли приговор сами. Отошлите дело обратно в суд. Это остановит попытку торговцев из Аубинаса оказывать давление на суд Марнери.
   - О, это было бы чудесно, крошка, но тогда эти торговцы начнут продавать свои урожаи прямо в Кадейне. Они повезут его через Секилу, а мы не сможем их контролировать, как здесь, в Марнери. А наши цены на зерно подпрыгнут до небес. Мы нуждаемся в зерне из Аубинаса, чтобы стабилизировать ситуацию, в особенности в предвидении будущей войны. Может начаться паника, затем накопление запасов, а затем голодные бунты. Лагдален ответила, не поднимая глаз:
   - Ваше Высочество правы, торговцы зерном из Аубинаса могут это сделать, но даже они поймут, как тяжело оправдаться перед народом Аубинаса, в особенности если будет война. Само наше существование окажется под угрозой, и разве в этом случае купцы из Аубинаса не перестанут противиться правосудию?
   Бесита уставилась на Лагдален:
   - А теперь вы меня будете учить, Лагдален? От вас я получаю сначала "а", а затем "б". Вы читаете мне нотации, вы всегда это делаете, и я знаю, кого вы этим хотите обмануть!
   Наступило молчание. Пессила и Куеллен уставились в пол. Они знали, что Лагдален была не просто придворной дамой при королеве Марнери. В действительности она представляла Серую Леди, Лессис из Валмеса. Лагдален еще не исполнилось и двадцати лет, но она уже была вовлечена в Тайный Мир, в котором за завесой тайны действовали агенты и шпионы. Пессила слышала от своего отца, что Лагдален принадлежала теперь к Службе Необычайного Провидения, самому закрытому из всех учреждений Империи и самому привлекательному для непосвященных. Лагдален никогда не говорила о своей службе, разве что совсем немного об экспедиции в Урдх, где она провела много недель до осады, во время нее и после. Лагдален предпочитала рассказывать о своей дочери Ламине, которой было уже шестнадцать месяцев. Девочка совалась повсюду. Как-то раз она опрокинула стул себе на голову, и Лагдален чуть не умерла от страха, но ребенок остался невредим. Иногда Ламина казалась резиновой. Пессила и Куеллен имели старших сестер, у которых были малыши. И о детях они были наслышаны более чем достаточно.
   Им хотелось узнать об ужасах Туммуз Оргмеина и о великой магии, доступной ведьмам. Лагдален помогала Рибеле Великой, ясновидящей, самой Королеве Мышей. На что это все похоже? Но нет, от Лагдален они ничего не смогли узнать.
   Бесита сдалась перед неизбежным. Она должна выдержать этот суд и продолжающуюся вражду торговцев зерном в самой процветающей провинции Марнери.
   - Я должна была бы выполнить то, что советует мне лорд Акснульд. Мне следовало бы постараться избежать любых неприятностей на рынке, но... - Она пожала плечами, девушки глядели на нее блестящими сияющими глазами. - Но я должна сохранить доверие наших легионов. - Она вздохнула и махнула рукой придворным дамам. - А теперь оставьте меня, мои дорогие, я должна немного отдохнуть.
   Они вышли, миновали охрану и немного постояли на площадке. Большая лестница Сторожевой башни была всегда забита людьми.
   Пессила и Куеллен едва успели поздравить Лагдален с успехом в укреплении решимости королевы, когда перед ними появился посланец - девушка в простом синем платье послушницы Новициата.
   - У меня сообщение для леди Лагдален из Тарчо. Она в зале?
   - Даже еще лучше, девушка, она как раз здесь, - хихикнула Куеллен.
   - Я - Лагдален. В чем дело? Девушка смотрела подозрительно:
   - Вы выглядите недостаточно взрослой.
   - Наружность бывает обманчива. Если у вас сообщение для Лагдален из Тарчо, тогда отдайте его мне. Если нет, идите своим путем.
   Послушница поджала губы:
   - О, очень хорошо, вот оно. Оно сверху, от одной из них, если вы понимаете, что я имею в виду.
   Лагдален открыла запечатанный конверт, сердце ее забилось сильнее. Она слишком хорошо знала, что означает это послание.
   - Я должна идти. Пожалуйста, передайте мои извинения королеве.
   - Конечно, сестра, - сказала Пессила, понимающе глядя на Куеллен. Они вместе смотрели вслед Лагдален, направляющейся по лестнице на верхние уровни большой башни.
   Глава 31
   Лагдален поднималась все выше, миновала этаж, где в древней квартире рода Тарчо жили ее родители, и продолжила свой путь наверх. До того как три года назад ее представили Лессис из Валмеса, она никогда не бывала здесь. С тех пор вся ее жизнь полностью изменилась.
   Сейчас перед ней протянулся коридор с рядом дверей темно-коричневого дерева с медными номерами на каждой. Она постучалась в третью дверь, которая сама собой, без посторонней помощи, открылась. Она вошла, и дверь закрылась за ней. Лагдален уже привыкла к таким вещам.
   Лессис, одетая в простое льняное серое платье, ждала ее за маленьким столиком с белым керамическим чайником, в котором был заварен урдхский келут. По запаху Лагдален могла сказать, что келут высшего качества. За время своего пребывания в Урдхе она научилась разбираться в келуте.
   Лагдален тотчас же поняла, что на встрече будет присутствовать и Королева Мышей. Готовилось нечто важное. Лагдален знала, что провидица Рибела из Дифвода была весьма требовательна в отношении келута, тогда как для Лессис все равно, что пить. Обычно Серая Леди пила слабый чай, холодную воду или сок лимона один раз в день.
   - Как дела у королевы? - спросила Лессис после того, как они обсудили успехи Ламины в освоении языка.
   - Она решилась наконец дать бой людям из Аубинаса. Она отошлет дело командира Глэйвса обратно в суд и потребует, чтобы его рассмотрели и вынесли приговор.
   Лессис понимающе кивнула. Это было серьезное дело, одно из тех, где не правильное решение могло оказать мощное отрицательное воздействие на моральное состояние всех легионов. Стремление богатых людей откупиться деньгами от наказания стало источником многих судебных процессов.
   - Королева жаловалась, я полагаю, потому, что вы не сумели как следует размять ей спину. Лагдален вспыхнула:
   - Иногда у меня не очень получается, но все же я делаю это намного лучше, чем раньше.
   Лессис улыбнулась:
   - Вы стали вполне коварным созданием, моя дорогая. Держу пари, когда-нибудь вы будете Великой Ведьмой.
   Последовало непродолжительное молчание. Лагдален понимала, что ее сейчас попросят выполнить какое-нибудь почетное и сложное задание. Она была готова. Мысли ее обратились к мужу, капитану Кесептону, который направлялся сейчас на перевал Высокий. Который раз уже за этот день она молилась о его безопасности.
   - Моя дорогая Лагдален, вы понимаете сложность нынешней ситуации. Мы стоим перед ужасным испытанием. - Лессис наклонилась вперед и коснулась узких плеч собеседницы. - Я должна попросить вас о великой жертве, чтобы помочь усилиям нашей Службы в этот кризисный момент.
   Лагдален посмотрела в глаза ведьмы и вздохнула. Кончатся ли когда-нибудь их требования? Она на секунду опустила взгляд. В прошлом году она уже отсутствовала в течение нескольких летних месяцев и не видела, как растет Ламина. Что будет на этот раз?
   Взгляд Лессис обратился к внутренней двери, которая открылась и впустила леди Рибелу.
   Королева Мышей была одета в вечное бархатное одеяние, швы которого были украшены серебряными мышиными черепами. Лицо ее сохраняло обычное выражение словно маска, которую она не меняла на протяжении столетий.
   - Дорогая моя Лагдален, приятно вновь увидеть вас. - Рибела совершила неслыханное - она протянула руку и сжала на секунду пальцы Лагдален, прежде чем сесть. - Ты приготовила келут, сестра? - спросила она с притворным удивлением. Конечно, ее обоняние оповестило ее о горячем келуте, когда она была еще за дверью.
   Лессис взглянула на чайник, о котором совсем забыла:
   - Да, или... Ну ладно, нет. Келут вышел ужасный, но я получила его от нашего друга Нарши.
   - Он остынет за то время, что мы будем совершать чудеса в магических сферах. Наверно, нам следует выпить его, пока он горячий.
   - Конечно, конечно.
   Лессис разлила густой ароматный напиток, и они замолчали на некоторое время, пока пили его маленькими глотками.
   Лессис вновь обратилась к Лагдален:
   - Проблема, моя дорогая, в том, что у нас нет никаких источников для получения разведывательных данных из Падмасы. Мы совершенно слепы и можем предвидеть действия врага только в самом общем виде. Наши враги нанесли самый сильный удар за всю нашу историю. Мы обязаны четко понимать его замыслы, если хотим разгромить его.
   Озабоченность Лагдален возросла. Нападение врага имело куда более угрожающие размеры, чем она раньше думала.
   - Мы слепы, и поэтому мы должны предпринять что-то очень необычное. Мы должны проникнуть в самую сердцевину мощи врага. Мы должны войти в самое сердце Падмасы. Мы должны попасть в Четырехдольник, а затем опуститься в Глубины.
   Только одна эта мысль заставила Лагдален вздрогнуть от ужаса. Туммуз Оргмеин, даже крепость Неумолимого Рока не шли ни в какое сравнение с тем, о чем говорила ведьма. Четырехдольник в Падмасе? Логово самих Повелителей? Как мог кто-то проникнуть на самый низкий замороженный уровень и надеяться, что его не схватят?
   И все же Лессис казалась странно спокойной:
   - Вы думаете, как мы можем войти в это ужасное место, не оставив надежду на спасение. Конечно, не в человеческом обличье.
   Лагдален с громадным облегчением вздохнула про себя. Значит, они хотят, чтобы она помогла им с какой-то большой магией. Что ж, это совсем другое дело, и Лагдален будет рада служить им. Она сделает все, что должна сделать, пока ведьмы несутся в хаотическом эфире на астральном уровне.
   Рибела опустила свою чашку. Она сделала незаметный жест, и Лессис предоставила говорить ей.
   - К несчастью, дорогая, мы не способны на атаку из астрального уровня. Мы не сможем проникнуть в высокие области понимания. Повелители поставили там непреодолимые барьеры. Они очень сильны.
   Лагдален попыталась догадаться:
   - Но если вы не можете использовать магию и не можете проникнуть внутрь... Что же тогда вы собираетесь делать?
   Лессис мягко улыбнулась:
   - Мы войдем туда физически, но не будем человеческими существами. Наше проникновение осуществится в более скромном, миниатюрном виде.
   Глаза Лагдален расширились:
   - Перевоплощение? Лессис кивнула:
   - Да, моя дорогая, потребуется великая сила, чтобы достичь успеха, но это будет сделано.
   Лагдален уловила в голосе Лессис решимость и уверенность. Из всех ведьм эти две были самыми великими практиками в искусстве магического перевоплощения. Вот уж не напрасно они были известны как Королевы Мышей и Птиц.
   - В малых формах мы легко проникнем в Четырехдольник незамеченными. Мы будем слишком незначительны, чтобы Повелители обратили на нас внимание.
   - Однако здесь есть еще одна проблема, - сказала Рибела.
   Лагдален, казалось, поняла ее:
   - Вы должны прибыть в Падмасу в человеческом образе, а затем перевоплотиться.
   - Нет, моя дорогая, мы надеемся завершить наше перевоплощение здесь и путешествовать уже в нечеловеческом виде. Это означает, что нам потребуются некоторые транспортные средства, ведь я буду очень маленькой птицей, а Рибела - мышью.
   - Как? Что? - Страх вновь ожил в ней. Она почувствовала, как тяжело забилось сердце. - Нет! Они хотят ее душу? Для этого?
   - Мы хотели бы попросить только об одном: чтобы вы взяли на себя контроль за орлом в течение нескольких дней. Этого достаточно, чтобы доставить нас туда и вернуть обратно после окончания нашего задания.
   Перевоплощение? Она будет удалена из своего собственного тела и помещена в мозг орла, совершенно чуждого создания, в мозг дикой хищной птицы? А что будет с ее ребенком, с ее милой Ламиной?
   - Буду ли я способна восстановиться? Я имею в виду, не останусь ли я в орле?
   Глаза обеих ведьм на секунду вспыхнули.
   - Эффект будет длиться всего несколько дней, - сказала Лессис. - Как раз достаточно, чтобы доставить нас туда и обратно. Это очень смело, малышка, но это должно быть сделано, и в этом наша единственная надежда.
   - Да, я понимаю, - сказала Лагдален с тяжелым вздохом.
   - Нет никого, кроме тебя, кого мы могли бы просить об этой услуге, - нежно произнесла Лессис. - У тебя есть мужество, сила духа и ум. Кроме того, ты работала с нами обеими в прошлом и понимаешь в нашей работе больше, чем любой, не знакомый с ней.
   Лагдален вздохнула. Лессис тоже вздохнула. Лагдален вздохнула еще раз.
   - Мы вновь должны просить тебя пожертвовать своими материнскими чувствами ради Империи.
   Лагдален почувствовала, что глаза Рибелы строго смотрят на нее, и попыталась не быть столь непростительно слабой в присутствии Королевы Мышей.
   - Над нами повисла ужасная угроза, малышка. Мы должны пожертвовать собой, если будет необходимо. Наше дело гораздо выше, чем любая личная жизнь.
   Лагдален взглянула на Рибелу, и нужные слова пришли к ней:
   - Я слышала только, что на западе началась война и враг собирается напасть на форт Теот.
   - Правду о положении дел скрывают из боязни всеобщей паники. Тем не менее паника уже началась в Кадейне. Происходят стычки из-за мест в экипажах и из-за коек на судах. Враг бросил на нас более чем стотысячную армию.
   - Но как они могли вырастить так много?
   - Они похитили тысячи женщин из Урдха во время столкновений в прошлом году. Эти женщины были использованы, чтобы произвести орду бесов.
   - Возможно, они окажутся сильнее нас в Кеноре, а к зиме достигнут побережья.
   Лагдален содрогнулась. Мысль о том, что ее родные процветающие провинции со всеми городами, фермами и поселками будут разграблены ордой извращенных бесов-человекоубийц, была слишком страшной. Женщина боялась даже думать об этом.
   - Они должны быть остановлены, - сказала Лагдален. Если не получится, будущего для Ламины также не будет.
   - Да, моя Лагдален, вы правы.
   Она поняла, что ловушка захлопнулась.
   - Я сделаю все, что потребуется, - услышала она свой ответ.
   Глава 32
   Новые распоряжения прибыли в Кохон на крыльях императорских служебных голубей. Капитан Идс незамедлительно вывел свои силы из Кохона и направился обратно в Далхаузи. Второй марнерийский легион должен был направиться в форт Кенор для пополнения гарнизона.
   Идс ожидал подобных приказов. В течение часа первое подразделение было погружено на баржу. К концу дня была погружена вся часть и вывезена к расселине близ Кохона. Позади они оставили мрачный город, из которого внезапно ушли все солдаты за исключением маленького подразделения, охраняющего форт. Спустившись к Даркмонскому водопаду, они немного задержались, поджидая речное судно, которое должно было принять их на борт. Болтаясь в порту, они бросали тоскующие взгляды на двери таверн. Уже целый месяц ни один из них - солдат, драконир или дракон - не выпил даже капли эля.
   К сожалению, здесь капитана Идса дожидались новые приказы, подлежащие спешному исполнению. Кризис на границе становился все острее. Легион уже оставил Далхаузи и спешил вниз по Арго. Идс должен был присоединиться к легиону уже в форте Кенор. Поэтому отряду так и не дали времени прогуляться.
   На речном судне "Флоз" их разместили достаточно тесно, этот корабль был меньших размеров, чем "Альба". Начался ропот. Зрела напряженность. В первый же час среди легионеров вспыхнули две драки.
   Тем не менее капитан Идс предусмотрел и это и во время погрузки закупил дюжину бочек хорошего эля марки "Голубой Пеликан". Этим же вечером, пока они плыли вниз по течению по широкому спокойному Даркмону, Идс приказал выставить пару бочек на палубу. Он и другие офицеры присоединились к своим людям и вместе пели и веселились, а затем вернулись в свои каюты на корме, оставив солдат распевать старые непристойные песенки после того, как им добавили еще пива.
   Недовольство полностью исчезло. Похвалы капитану Идсу слышались повсюду, затем разговор свернул на будущую кампанию. Ожидалась большая война. Теперь им как воинам предстоит испытание, подобного которому не было еще никогда.
   Со временем солдаты вернулись к привычному образу жизни, который наладился в предыдущем плавании. Только теперь они плыли вниз по течению, что было легче и быстрее. Прошло несколько дней, а старый "Флоз" был практически полностью перестроен драконирами и солдатами по указаниям сержантов и командиров эскадронов.
   Вскоре они снова оказались в окрестностях Валурского леса. Как он и обещал, Релкин все время оставался внизу. Но еще до того, как они вошли под сень деревьев, маленькое быстрое парусное суденышко поравнялось с ними, и через несколько минут капитан Идс получил новую порцию приказов из Далхаузи.
   Когда он прочел все, лицо его стало мрачным и озабоченным. Он вызвал своих офицеров и приказал капитану "Флоза" возвращаться в город Брок в верховьях Даркмона.
   Капитан был удивлен, но тотчас же отдал необходимые распоряжения. "Флоз" развернулся и пошел против течения при легком, но приятном ветре.
   Идс объяснил все офицерам, а они - своим людям. Ситуация усложнилась и стала весьма опасной. Наступление врага было подготовлено давно. Форт Теот был осажден силами, насчитывающими сорок тысяч солдат. Армии из тридцати тысяч бесов атаковали форты Кенор и Пикон и лишили Теот какой либо помощи извне. В то время как Теот был осажден, громадные силы, возможно стотысячная армия, следовали к реке Лис.
   Идсу приказали доставить свою часть в верховья реки, перейти Большой Волок у Высокого озера, а затем двигаться вниз по реке Бур в направлении реки Лис. Там он получит новые приказы и узнает, направляться ли ему к форту Редор или же к перевалу Высокий. Переменить дислокацию следовало как можно быстрее.
   Командир эскадрона Таррент собрал свой Сто девятый и пересказал им то, что он только что узнал от капитана. Когда он закончил, дракониры отправились объяснять все драконам.
   Громадные виверны приняли новости мрачно, но достаточно философски. Куда бы они ни двинулись, везде был риск ввязаться в войну. Это было совершенно очевидно.
   Дракониры понимали несколько больше, чем драконы. Каждый знал, что в форте Редор размещалась только половина легиона, а возможно, и меньше. Со дня основания форта Пикон и умиротворения северного Теитола Редор и центральный район долины Лиса считались мирными землями.
   Половина легиона, немного милиции Земли Кенор и они сами будут брошены против войска из десятков тысяч бесов, сотен троллей и тысяч всадников.
   Позже парни присели на палубе и тихо заговорили о войне. Новички не были уверены в своем будущем, они одновременно и страшились серьезности ситуации, и радовались при мысли, что наконец увидят сражение, настоящее сражение, первое в своей жизни.
   Старшие видели уже много битв, они были спокойны, хотя чувствовали, что шансов выжить мало.
   Свейн, как обычно, брюзжал, но на этот раз аудитория была согласна его слушать.
   - Эти дураки генералы, они посылают нас в верховья реки, затем в низовья, а затем опять в верховья. Если бы они подумали головой в первый раз, мы были бы теперь уже в Большом Волоке.
   - Мы будем там достаточно скоро.
   - Драконам это не понравится.
   - Тяжело передвигаться. Повсюду скалы и камни, я слышал.
   - Скверная местность вплоть до Бура. Сплошная дикость. Придется топать миль сорок по Феутоборгскому лесу.
   Глаза маленького Джака радостно светились. В своей относительно короткой жизни ему не приходилось видеть настоящей дикой природы. Он вообще не видел ничего, кроме Марнери и форта Далхаузи.
   - Наконец-то мы увидим настоящую войну, - весело говорил он, пытаясь скрыть нервозность.
   - Да, малыш, - пробормотал Свейн, - и это не будет ни пикником, ни забавой, ни развлечением.
   - Это будет больше походить на троллей и кавалерию с пиками, - согласился Томас Черный Глаз.
   Джак смущенно кивнул, все еще думая о будущей битве, в которой он будет участвовать и которая, наверно, не будет такой уж кровавой. Ведь война с краллами была достаточно легкой, хотя все говорили, что придется туго.
   - А ты как чувствуешь себя, Релкин? - спросил Мануэль.
   До этого вопроса Релкин сидел и молчал.
   - Не знаю. Боюсь, наверно. Однако Сто девятый бывал в переделках и раньше. Переживем и эту.
   - Конечно, переживем, - воскликнул Свейн. - Конечно. Глупый ты, Мануэль.
   - Заткнись, Свейн, - откликнулся Мануэль.
   - Ах, так? Кто ж меня заставит? Ты? Думаю, что не ты, Мануэль.
   - Свейн, пожалуйста, - попросил Релкин. Свейн заворчал, но умолк.
   - Я всегда мечтал о том дне, когда увижу настоящее сражение, так, чтоб с драконами, - вступил в разговор Хальм из Орса. - Подумайте, мы же будем делать то, чему нас учили всю жизнь. Но сейчас я вдруг увидел и другую сторону.
   - Ты видел, как воевали с краллами. Разве Антер убивал больше всех?
   - Краллы были легкой добычей, мы все это знаем.
   - На этот раз ничего не будет легким, - сказал Брайон. - И нас всех, наверно, убьют.
   Он произнес это с такой откровенной серьезностью, что все замолчали. Свейн поднял голову, хотел съязвить, но, почувствовав, что сейчас не время для шуток, оставил это намерение.
   - Лучше погляжу, как там мой старина дракон, - сказал Моно, поднимаясь на ноги и направляясь к стойлам.
   "Флоз" вновь вернул их к расселине, куда они еще раз поднялись, а груз пшеницы пошел вниз, к Имперским порогам.
   В городе Кохоне они обнаружили старейшин, которые старательно вешали человек шесть за то, что те ели соленую пищу в третий день недели.
   Солдаты перенесли снаряжение к озеру и в тот же вечер отплыли. Огни города Кохона становились все меньше и меньше. Над ними поднялась рождающаяся луна. На западе сверкали звезды.
   Далеко на востоке за горными вершинами те же самые звезды сверкали над Сторожевой башней Марнери. Внутри башни в комнате на верхнем этаже в отблесках пламени камина совершалось таинство великой магии. Ставни были наглухо закрыты, жара в комнате стояла такая, что капли пота сбегали по едва видимым лицам трех женщин. Лессис со всей страстью отдавалась монотонному пению. Кровь из пореза на руке Лагдален шипела на раскаленном амулете.
   Волна тошноты поднялась в груди. Лагдален удалось подавить ее. Это был побочный эффект от токсичной смеси, которую они втроем выпили из пузырька Рибелы. В смесь входили красная поганка, семена румерика и растертые шмели из Диксана. Она была противной и быстро ударила в голову.
   На глазах Лагдален амулет, казалось, начал кружиться. Она испытывала действие магической силы. Все вокруг заплясало, завизжало и искривилось. В груди чувствовалась легкость, как будто внутри раздулся воздушный шарик. Она вообразила себя улетающей, невольно приподнялась на цыпочках, рот открылся в беззвучном крике. Она внутренне рассмеялась, а затем перехватила быстрый взгляд сидящей сбоку Рибелы. Лагдален снова сосредоточилась на чарах. Тошнота ушла, за что она была благодарна. Амулет пылал и, казалось, вертелся. Это движение было неприятно, ей сдавило желудок и свело диафрагму так, что трудно стало дышать.
   Лессис повелительно жестикулировала. Рибела подбросила в огонь пучок веток и трав, перевязанных желтой шелковой нитью, и он взорвался белым пламенем, которое испугало Лагдален, заставив ее замереть с раскрытым от удивления ртом.
   На какой-то момент поток слов прекратился. Они приближались к высшей точке. Лессис предупредила, что будет очень тяжело.
   Рибела поднесла кубок к губам Лагдален.
   - Кровь?
   - Кровь орла, кровью орла будь, - говорила Лессис. - Кровью хищного орла, правителя гор, поднимающегося до самых высоких небес, моего старого друга.
   Лагдален заставила себя ничего не чувствовать, ничего не ощущать и выпила немного темной крови. Рибела плеснула остальное на амулет. Жидкость закурилась на поверхности корки из высохшей крови Лагдален.
   Дверь отворилась, хотя никто и не пошевелился, и вошел один из служителей Храма. В руках он нес шест, на котором сидел дикий орел с узенькой повязкой на левой ноге. Лессис подошла к птице, взяла ее, посадила себе на запястье и поднесла к огню. Огромные когти могли бы разорвать ее руку, как тряпку, но ничего подобного не произошло. Орел сидел послушно, в глазах его застыло спокойствие.
   Рибела снова начала петь, тогда как Лессис положила руку на голову птицы, закрыла ей глаза и теперь держала прямо напротив лица Лагдален.