Страница:
— Что ты имеешь в виду?
— В договоре разрешается проживание детей?
— Нет, конечно. А с чего ты решил, что я планирую обзавестись ими?
— А Кэп планирует?
— Ты о детях или о котятах?
Делано присвистнул:
— Наш разговор становится каким-то странным.
— Это ты его начал, — обвинила она его. И увидела, как он с ухмылкой повернулся и направился на кухню. — Эй, что ты делаешь?
Он остановился в коридорчике, вынул из своего пакета бутылку вина и пачку бумаги. Положив пачку на бар, подошел к холодильнику.
— Я ставлю вино на лед, чтобы оно охладилось, пока ты будешь писать под диктовку.
— Ты меня разыгрываешь! — рассмеялась Трейси, усаживаясь на один из высоких плетеных табуретов, которые тоже подарила тетя Фейетт. — Только не говори, что ты всерьез собираешься диктовать письмо.
— А для чего, как ты думаешь, я купил бумагу? — задал Делано встречный вопрос, доставая из морозилки полки и коробку со льдом и кладя их наверх. Затем он перешел в наступление: — А теперь, Трейси О'Брайен, расскажи мне, что привело тебя в Хьюстон.
— Эй, не так быстро. Я о тебе еще ничего не знаю, Делано. Все, что ты пока что сообщил мне, — это то, что твой отец приехал из Италии.
— И я когда-нибудь познакомлю тебя с ним, — добавил он, шокировав ее. Положив бутылку в ящик, он засыпал ее кубиками льда. — Кстати, мне лучше сообщить Эстелл всю правду, не так ли?
Теперь Трейси вообще перестала что-либо понимать.
— Эстелл?
Закрыв холодильник, Делано вышел из кухни.
— Да, Эстелл, — сказал он, стоя рядом с девушкой в коридорчике. — Та самая леди, которой я, то есть мы, собираемся писать письмо. Теперь ты знаешь обо мне две вещи, Трейси О'Брайен. Ты знаешь о моем отце и о том, что я планирую послать письмо — довольно личного характера — леди по имени Эстелл. Принимая во внимание то, что я собираюсь раскрыть перед тобой всю душу, не считаешь ли ты, что теперь наступила твоя очередь? Расскажи мне, что ты делаешь в Хьюстоне.
Говоря все это, Делано положил теплую ладонь на голую коленку Трейси, и ей потребовалось собрать всю силу воли, чтобы не отдернуться прочь от этого волнующего жара и не продемонстрировать тем самым собственную незрелость. И снова она тонула в обволакивающей глубине его глаз.
— Ну, Трейси? — настаивал он.
Глаза мужчины все более завораживали ее, а рука слегка продвинулась вверх, и у девушки появилось безумное желание соскользнуть с табурета и позволить этим щекочущим ее тело пальцам делать все, что им захочется. Но вместо этого она едва промямлила:
— Я… э-э… здесь по работе. Я собираюсь руководить компанией по сбору средств для Хьюстонской театральной балетной труппы, чей офис расположен в западной части города.
В его глазах блеснуло уважение.
— А, да-да, я слышал. Но я искренне сомневаюсь в том, что они наймут бывшую заключенную, Трейси. По правде говоря, мне ты кажешься больше похожей на маленькую фантазерку.
— Мне уже двадцать четыре года! — горячо возразила Трейси. Потом спокойнее добавила: — Но ты прав. Когда я говорила о тюрьме, то имела в виду заключение в переносном смысле.
Она откашлялась и поерзала на табурете. Ей было ужасно неловко от его расспросов, и тепло от его руки на колене никак не облегчало ситуацию.
Очевидно, мужчина почувствовал это, потому что отодвинулся и оперся о барную стойку, лукаво глядя на девушку.
— Ты заинтриговала меня, Трейси О'Брайен. Расскажи, как тебе удалось получить место в Хьюстонской театральной труппе?
— Это нельзя назвать постоянным местом работы, — призналась она, удивившись собственной откровенности. — Театральный союз хочет организовать компанию по сбору средств, пользуясь помощью пиаровской фирмы «Гастингс и Штерн» из Далласа. Сначала мистер Гастингс составил первоначальные предложения, а потом назначил меня руководителем этого проекта. Театральная труппа не возражала против моей кандидатуры, но утверждение возможно только после собеседования с руководством балетной ассоциации в понедельник утром.
— Ты их сразишь на месте, — убедительно проговорил Делано, — если только не будешь в этих теннисных туфлях.
— Ты явно имеешь что-то против этих кроссовок, — со смехом сказала она, вытягивая ногу в грязной обуви. — Да я их просто разнашиваю. — Она помолчала минуту, а когда продолжила, взгляд ее голубых глаз был полон решимости. — Нет, в понедельник, ровно в десять часов утра, я буду играть в эту игру по всем правилам.
— Ты играешь в игры, Трейси? — Это, казалось, вконец пленило его.
— Конечно, — подтвердила она. — Вся жизнь — игра, верно? Надо просто выучить правила и заниматься стратегическим планированием.
— Понятно. А какую стратегию ты планируешь на понедельник? Какую роль ты будешь играть тогда, Трейси?
— А, мисс Художественная Искушенность, — легкомысленно заявила она. — Я уверена, что эти зубры из балетной ассоциации будут надутыми, с претензиями, но я разыграю перед ними настоящее шоу. Одному Богу известно, сколько раз мне пришлось общаться с провинциальными снобами, когда я была еще моложе.
— Зубры? — хмыкнул Делано. — Провинциальные снобы? Ты действительно представляешь себе руководство ассоциации именно таким? Расскажи мне, что ты задумала и о каком опыте общения идет речь?
Трейси вздохнула:
— Я из маленького городка на востоке Техаса, возле Хантсвилла. Мой отец много лет был мэром — эта относительно почетная обязанность отнимала у него слишком много времени, которое он мог бы провести с семьей или на работе. Тем не менее моя мама была просто помешана на том, чтобы создавать достойный имидж в глазах общественности. Поэтому я много лет жила как в аквариуме с золотыми рыбками, играя роль мисс Очарования, мисс Пай-девочки…
— А ты пай-девочка, Трейси?
— Это секретная информация, — ответила она немного более резким тоном, чем хотела бы. — Кроме того, — смягчила она свои слова улыбкой, — как ты думаешь, почему меня прозвали Бесшабашной Трейси?
— В самом деле, почему? Тут требуется расследование. Но я глубоко сомневаюсь, что в понедельник утром с руководством балетной ассоциации будет встречаться Бесшабашная Трейси.
— Правильно, — согласилась она, довольная собой. — В понедельник я буду представлять из себя правильно подобранную смесь из воспитания, очарования, находчивости и…
— Смирения? — мрачно закончил Делано.
Трейси рассмеялась:
— Конечно.
— Ты внушишь им трепет, я уверен. Значит, понедельник — великий день. Скажи, а надолго ты задержишься в нашем прекрасном городе?
Странно, но этот вопрос ошарашил ее, словно она получила удар кулаком в живот. «Может быть, только до вторника», — подумала она. Но тотчас собралась и бойко ответила:
— Все, хватит личных вопросов. И если ты настаиваешь на написании этого таинственного письма, то давай поскорее покончим с ним. Мне еще массу всего распаковывать.
— Ты уверена, что это так таинственно? — поддразнивая, проговорил Делано. Потом взял из стоявшего позади нее стаканчика с карандашами и ручками фломастер и вложил его в руку Трейси. — Готова записывать?
Она в растерянности смотрела, как он пересек комнату и сел на диванчик рядом с Кэпом. Девушка покачала головой и подняла пачку бумаги.
— Знаешь, это нелепо. Она, то есть Эстелл, сразу же поймет, что писала какая-то женщина.
— Тем лучше, — убеждал ее Делано. — Эта леди, Эстелл, — до нее не сразу доходит, что хотят сказать, а нам ведь надо, чтобы она все уловила, верно?
Трейси, пожав плечами, раскрыла пачку бумаги.
— Как скажешь. Он рассмеялся:
— Как скажу? — Небрежно скрестив ноги, Делано принялся гладить кота. — Я хочу сказать, мисс О'Брайен, что это чертовски уютный диванчик. В нем утопаешь. Сейчас таких уже не производят, разве что за королевское вознаграждение. Неудивительно, что Кэпу так нравится лежать на нем. — Он посмотрел прямо ей в глаза. — Я бы даже сказал, что этот диванчик сделан специально для занятий любовью.
И снова Трейси почувствовала, что ее лицо заливается краской. Темные глаза мужчины бесстыдно скользили по ее телу, откровенно останавливаясь на некоторых местах. Черт возьми, ей очень повезет, если она выберется из этой ситуации живой и невредимой! Дрожащими пальцами она держала бумагу и фломастер, а сердце ушло в пятки, когда он обольстительно прошептал:
— У меня проблема, Трейси.
— Я не хочу об этом слышать, — с трудом произнесла она.
— Я пытаюсь понять, — говорил он, не обращая внимания на ее слова, — хочется ли мне, чтобы ты сидела здесь, со мной рядом, или нет. Если ты будешь рядом, то я не смогу любоваться твоими красивыми длинными ногами.
Трейси хотела откашляться, но это прозвучало так, словно ее душили.
— К тому же, — продолжал Делано этим сокрушительно-сексуальным тоном, — если ты будешь здесь со мной, мы так никогда и не напишем письмо.
Трейси с горящим лицом подняла глаза, а он лениво и многозначительно улыбнулся ей. В насыщенной электричеством тишине Трейси с изумлением наблюдала, как Кэп встал, потянулся и, громко и бесстыдно мурлыча, перебрался на колени к Делано. Несомненно, этот человек действительно опасен!
— Кажется, ты понравился моему коту, — наконец сказала она.
— И мне он понравился, — ответил Делано, гладя пушистый мех кота. — Я бы хотел забрать его к себе домой. Наверное, это означает, что мне пришлось бы забрать и тебя.
— А… он оставляет шерсть у тебя на костюме, — заметила Трейси.
— Ничего. Но моя домоправительница будет недовольна.
— А твоя жена? — спросила девушка.
— Трейси, — укоризненно проговорил он, — ты же не считаешь, что я имею подружку, плюс жену, плюс склонность к знакомствам с небрежно одетыми беглянками из тюрьмы…
— Отпущенными на свободу.
— Ну пусть. Нет, у меня нет пока жены, но я мог бы ею обзавестись.
Трейси нервно перебирала листы.
— Что ты хочешь написать этой Эстелл?
Он рассмеялся и задумчиво погладил подбородок.
— Можно начать со слов: «Дорогая Эстелл…»
Трейси начала писать.
— Весьма оригинально. — Она с подозрением взглянула на Делано. — А скажи, какая она, эта Эстелл?
— О, надутая, с претензиями.
Девушка хихикнула.
— Я предпочитаю женщину в истертой махровке и теннисных туфлях времен Великой Депрессии.
— Эй, оставь в покое мои туфли. А то мне уже начинает казаться, что они тебе и в самом деле не нравятся. Ладно, что дальше — после «Дорогая Эстелл»?
— Дай-ка подумать… — Он скрестил руки на затылке и нахмурился. Кэп, лишенный внимания, мяукнул, и Делано снова принялся гладить того по шелковистой голове. — Так… дорогая Эстелл… А ты успела записать?
— Да, — резко подтвердила она.
— «Дорогая Эстелл… Спасибо за подарок на день рождения. Как мило, что ты вспомнила о моей старой футбольной травме и прислала мне массажную насадку на душ…»
— Она прислала тебе насадку? — с недоверием переспросила Трейси. — Сколько тебе лет? Ты играл в футбол?
— Отвечаю на твои вопросы по порядку — да, тридцать и да. Теперь мы можем продолжать, Трейси?
— Да, конечно, — сказала она, смутившись собственного проявления любопытства.
— «Конечно, — продолжал диктовать Делано, — я предпочитаю прикосновение человеческих рук, но не все всегда сбывается у такого старого холостяка, как я».
Оторвав взгляд от своих каракулей, Трейси сердито посмотрела на Делано:
— И это ты называешь «надо, чтобы она сразу все поняла»?
— Ты хочешь поскорее покончить с этим, или будем играть в вопросы и ответы? — раздраженно спросил он.
— О, прости. Пожалуйста, продолжай.
— С новой строки, — объявил он. — «Мне очень жаль, Эстелл, но я не смогу приехать, чтобы провести с тобой выходные».
— Она пригласила тебя провести с ней выходные? — удивилась Трейси, забыв о своих благих намерениях и сделав большие глаза.
Делано проигнорировал ее вопрос, грозно нахмурившись и продолжая:
— «Между нами слишком большое расстояние. Может быть, в будущем… ладно, я об этом подумаю».
— Да уж, теперь она действительно все поймет, — весело заявила Трейси, быстро записывая его слова.
— С новой строки, — напряженно проговорил он, выделяя каждое слово. — «Звонил мой адвокат, доверенность на оплату обучения маленького Тедди уже полностью оформлена…»
— Кто такой маленький Тедди?
Теперь Делано намеренно холодно не обращал на Трейси никакого внимания.
— «Я очень скучаю по парнишке».
— Кто этот маленький Тедди?
— С новой строки. «Пожалуйста, помни, Эстелл, что тебе надо постепенно подготавливать к этому Уолли…»
— А кто такой Уолли?
— «И постарайся справиться со всем. Я часто о тебе думаю, но знаю, что так и должно быть». — Делано посмотрел на Трейси, широко улыбаясь. — Думаю, теперь я сказал все, что хотел. А как закончить письмо?
— Полагаю, «Всегда твой» не подойдет, — вкрадчиво предложила она.
— Совсем не подойдет. А как насчет «С наилучшими пожеланиями»?
— А если просто «Всего хорошего»?
— Превосходно.
Нацарапав последние слова, Трейси взглянула на Делано:
— Знаешь, это все сплошной абсурд. Ты собираешься подписываться, или я распишусь за тебя? Делано встал, хмыкнув.
— Ну, мисс О'Брайен, что-то подсказывает мне, что вы сомневаетесь в моем стремлении непременно послать сегодня письмо Эстелл. — Подойдя к ней, он взял из ее рук бумагу и ручку. — Я, разумеется, подпишусь сам. В этом я не имею права ей отказать.
— Как благородно с твоей стороны.
Его глаза весело блестели, когда он посмотрел на нее.
— Ты по-прежнему не веришь, что я собираюсь отправить письмо?
Она помотала головой.
— Скажите, мисс О'Брайен, у вас есть почтовые марки?
— Да, я обычно ношу несколько штучек в кошельке.
— Можно попросить одну? Я, конечно, заплачу за нее.
Трейси взяла сумку и принялась рыться в ней.
— Я и думать не смею о том, чтобы принять у вас деньги, мистер Делано. — Она церемонно вручила ему марку. — Пользуйтесь. Это лишь малая компенсация за то, что вы доставили меня сегодня домой.
Делано со смеющимися глазами взял марку.
— Какое обращение, дорогая. Джилл-колледж, не иначе. — Он огляделся. — А конверт?
Трейси покачала головой.
— Вот тут тебе не повезло. — Она указала в другой угол комнаты. — Конверты в одной из тех коробок, но бог знает в какой.
— Не проблема. — Он потянулся за степлером, который лежал на полке.
— Боже мой! Ты собираешься сколоть скрепками письмо к Эстелл? Как невежливо!
Он пожал плечами:
— Рыцарские времена прошли. А леди, как я уже говорил, была слишком настойчива.
— Не нахожу в этом ее вины, — сухо произнесла Трейси. Делано смотрел на нее с чарующим огоньком в глазах, явно превратно поняв ее слова, поэтому она с нажимом спросила: — Кто такой маленький Тедди?
Он улыбнулся, но выражение его лица оставалось сдержанным.
— Будь осторожнее со словами, Трейси. А то тебе придется пожалеть о том, что сказала.
Его замечание прерывалось лишь щелканьем степлера. Потом он начал писать адрес, а девушка без малейшего смущения следила за его рукой.
— Эстелл Рейнольдс, Денвер, Колорадо, — пробормотала она. — Между вами действительно такое большое расстояние. Думаю, очень трудно поддерживать любовные отношения, разрываясь между Денвером и Хьюстоном.
— Мы живем в век самолетов, — страдальчески проговорил Делано. — По крайней мере Эстелл, кажется, хорошо известен этот факт. — Он закончил писать адрес, наклеил марку и положил письмо на полку. — Вот. Если внизу есть почтовый ящик, то мы бросим его туда позже, когда я соберусь уходить.
— Позже? — пискнула Трейси.
— Да. Позже. После того как выпьем вина, что является второй частью нашего обоюдного соглашения, или ты забыла?
— Я… э… послушайте, мистер Делано, я была рада вам помочь, но… ну, у меня очень много дел, и потом, я сомневаюсь, что вино уже охладилось, поэтому…
И тут он стащил ее с табурета и крепко обнял.
— Дорогая, и чем же мы теперь займемся?
Глава 3
— В договоре разрешается проживание детей?
— Нет, конечно. А с чего ты решил, что я планирую обзавестись ими?
— А Кэп планирует?
— Ты о детях или о котятах?
Делано присвистнул:
— Наш разговор становится каким-то странным.
— Это ты его начал, — обвинила она его. И увидела, как он с ухмылкой повернулся и направился на кухню. — Эй, что ты делаешь?
Он остановился в коридорчике, вынул из своего пакета бутылку вина и пачку бумаги. Положив пачку на бар, подошел к холодильнику.
— Я ставлю вино на лед, чтобы оно охладилось, пока ты будешь писать под диктовку.
— Ты меня разыгрываешь! — рассмеялась Трейси, усаживаясь на один из высоких плетеных табуретов, которые тоже подарила тетя Фейетт. — Только не говори, что ты всерьез собираешься диктовать письмо.
— А для чего, как ты думаешь, я купил бумагу? — задал Делано встречный вопрос, доставая из морозилки полки и коробку со льдом и кладя их наверх. Затем он перешел в наступление: — А теперь, Трейси О'Брайен, расскажи мне, что привело тебя в Хьюстон.
— Эй, не так быстро. Я о тебе еще ничего не знаю, Делано. Все, что ты пока что сообщил мне, — это то, что твой отец приехал из Италии.
— И я когда-нибудь познакомлю тебя с ним, — добавил он, шокировав ее. Положив бутылку в ящик, он засыпал ее кубиками льда. — Кстати, мне лучше сообщить Эстелл всю правду, не так ли?
Теперь Трейси вообще перестала что-либо понимать.
— Эстелл?
Закрыв холодильник, Делано вышел из кухни.
— Да, Эстелл, — сказал он, стоя рядом с девушкой в коридорчике. — Та самая леди, которой я, то есть мы, собираемся писать письмо. Теперь ты знаешь обо мне две вещи, Трейси О'Брайен. Ты знаешь о моем отце и о том, что я планирую послать письмо — довольно личного характера — леди по имени Эстелл. Принимая во внимание то, что я собираюсь раскрыть перед тобой всю душу, не считаешь ли ты, что теперь наступила твоя очередь? Расскажи мне, что ты делаешь в Хьюстоне.
Говоря все это, Делано положил теплую ладонь на голую коленку Трейси, и ей потребовалось собрать всю силу воли, чтобы не отдернуться прочь от этого волнующего жара и не продемонстрировать тем самым собственную незрелость. И снова она тонула в обволакивающей глубине его глаз.
— Ну, Трейси? — настаивал он.
Глаза мужчины все более завораживали ее, а рука слегка продвинулась вверх, и у девушки появилось безумное желание соскользнуть с табурета и позволить этим щекочущим ее тело пальцам делать все, что им захочется. Но вместо этого она едва промямлила:
— Я… э-э… здесь по работе. Я собираюсь руководить компанией по сбору средств для Хьюстонской театральной балетной труппы, чей офис расположен в западной части города.
В его глазах блеснуло уважение.
— А, да-да, я слышал. Но я искренне сомневаюсь в том, что они наймут бывшую заключенную, Трейси. По правде говоря, мне ты кажешься больше похожей на маленькую фантазерку.
— Мне уже двадцать четыре года! — горячо возразила Трейси. Потом спокойнее добавила: — Но ты прав. Когда я говорила о тюрьме, то имела в виду заключение в переносном смысле.
Она откашлялась и поерзала на табурете. Ей было ужасно неловко от его расспросов, и тепло от его руки на колене никак не облегчало ситуацию.
Очевидно, мужчина почувствовал это, потому что отодвинулся и оперся о барную стойку, лукаво глядя на девушку.
— Ты заинтриговала меня, Трейси О'Брайен. Расскажи, как тебе удалось получить место в Хьюстонской театральной труппе?
— Это нельзя назвать постоянным местом работы, — призналась она, удивившись собственной откровенности. — Театральный союз хочет организовать компанию по сбору средств, пользуясь помощью пиаровской фирмы «Гастингс и Штерн» из Далласа. Сначала мистер Гастингс составил первоначальные предложения, а потом назначил меня руководителем этого проекта. Театральная труппа не возражала против моей кандидатуры, но утверждение возможно только после собеседования с руководством балетной ассоциации в понедельник утром.
— Ты их сразишь на месте, — убедительно проговорил Делано, — если только не будешь в этих теннисных туфлях.
— Ты явно имеешь что-то против этих кроссовок, — со смехом сказала она, вытягивая ногу в грязной обуви. — Да я их просто разнашиваю. — Она помолчала минуту, а когда продолжила, взгляд ее голубых глаз был полон решимости. — Нет, в понедельник, ровно в десять часов утра, я буду играть в эту игру по всем правилам.
— Ты играешь в игры, Трейси? — Это, казалось, вконец пленило его.
— Конечно, — подтвердила она. — Вся жизнь — игра, верно? Надо просто выучить правила и заниматься стратегическим планированием.
— Понятно. А какую стратегию ты планируешь на понедельник? Какую роль ты будешь играть тогда, Трейси?
— А, мисс Художественная Искушенность, — легкомысленно заявила она. — Я уверена, что эти зубры из балетной ассоциации будут надутыми, с претензиями, но я разыграю перед ними настоящее шоу. Одному Богу известно, сколько раз мне пришлось общаться с провинциальными снобами, когда я была еще моложе.
— Зубры? — хмыкнул Делано. — Провинциальные снобы? Ты действительно представляешь себе руководство ассоциации именно таким? Расскажи мне, что ты задумала и о каком опыте общения идет речь?
Трейси вздохнула:
— Я из маленького городка на востоке Техаса, возле Хантсвилла. Мой отец много лет был мэром — эта относительно почетная обязанность отнимала у него слишком много времени, которое он мог бы провести с семьей или на работе. Тем не менее моя мама была просто помешана на том, чтобы создавать достойный имидж в глазах общественности. Поэтому я много лет жила как в аквариуме с золотыми рыбками, играя роль мисс Очарования, мисс Пай-девочки…
— А ты пай-девочка, Трейси?
— Это секретная информация, — ответила она немного более резким тоном, чем хотела бы. — Кроме того, — смягчила она свои слова улыбкой, — как ты думаешь, почему меня прозвали Бесшабашной Трейси?
— В самом деле, почему? Тут требуется расследование. Но я глубоко сомневаюсь, что в понедельник утром с руководством балетной ассоциации будет встречаться Бесшабашная Трейси.
— Правильно, — согласилась она, довольная собой. — В понедельник я буду представлять из себя правильно подобранную смесь из воспитания, очарования, находчивости и…
— Смирения? — мрачно закончил Делано.
Трейси рассмеялась:
— Конечно.
— Ты внушишь им трепет, я уверен. Значит, понедельник — великий день. Скажи, а надолго ты задержишься в нашем прекрасном городе?
Странно, но этот вопрос ошарашил ее, словно она получила удар кулаком в живот. «Может быть, только до вторника», — подумала она. Но тотчас собралась и бойко ответила:
— Все, хватит личных вопросов. И если ты настаиваешь на написании этого таинственного письма, то давай поскорее покончим с ним. Мне еще массу всего распаковывать.
— Ты уверена, что это так таинственно? — поддразнивая, проговорил Делано. Потом взял из стоявшего позади нее стаканчика с карандашами и ручками фломастер и вложил его в руку Трейси. — Готова записывать?
Она в растерянности смотрела, как он пересек комнату и сел на диванчик рядом с Кэпом. Девушка покачала головой и подняла пачку бумаги.
— Знаешь, это нелепо. Она, то есть Эстелл, сразу же поймет, что писала какая-то женщина.
— Тем лучше, — убеждал ее Делано. — Эта леди, Эстелл, — до нее не сразу доходит, что хотят сказать, а нам ведь надо, чтобы она все уловила, верно?
Трейси, пожав плечами, раскрыла пачку бумаги.
— Как скажешь. Он рассмеялся:
— Как скажу? — Небрежно скрестив ноги, Делано принялся гладить кота. — Я хочу сказать, мисс О'Брайен, что это чертовски уютный диванчик. В нем утопаешь. Сейчас таких уже не производят, разве что за королевское вознаграждение. Неудивительно, что Кэпу так нравится лежать на нем. — Он посмотрел прямо ей в глаза. — Я бы даже сказал, что этот диванчик сделан специально для занятий любовью.
И снова Трейси почувствовала, что ее лицо заливается краской. Темные глаза мужчины бесстыдно скользили по ее телу, откровенно останавливаясь на некоторых местах. Черт возьми, ей очень повезет, если она выберется из этой ситуации живой и невредимой! Дрожащими пальцами она держала бумагу и фломастер, а сердце ушло в пятки, когда он обольстительно прошептал:
— У меня проблема, Трейси.
— Я не хочу об этом слышать, — с трудом произнесла она.
— Я пытаюсь понять, — говорил он, не обращая внимания на ее слова, — хочется ли мне, чтобы ты сидела здесь, со мной рядом, или нет. Если ты будешь рядом, то я не смогу любоваться твоими красивыми длинными ногами.
Трейси хотела откашляться, но это прозвучало так, словно ее душили.
— К тому же, — продолжал Делано этим сокрушительно-сексуальным тоном, — если ты будешь здесь со мной, мы так никогда и не напишем письмо.
Трейси с горящим лицом подняла глаза, а он лениво и многозначительно улыбнулся ей. В насыщенной электричеством тишине Трейси с изумлением наблюдала, как Кэп встал, потянулся и, громко и бесстыдно мурлыча, перебрался на колени к Делано. Несомненно, этот человек действительно опасен!
— Кажется, ты понравился моему коту, — наконец сказала она.
— И мне он понравился, — ответил Делано, гладя пушистый мех кота. — Я бы хотел забрать его к себе домой. Наверное, это означает, что мне пришлось бы забрать и тебя.
— А… он оставляет шерсть у тебя на костюме, — заметила Трейси.
— Ничего. Но моя домоправительница будет недовольна.
— А твоя жена? — спросила девушка.
— Трейси, — укоризненно проговорил он, — ты же не считаешь, что я имею подружку, плюс жену, плюс склонность к знакомствам с небрежно одетыми беглянками из тюрьмы…
— Отпущенными на свободу.
— Ну пусть. Нет, у меня нет пока жены, но я мог бы ею обзавестись.
Трейси нервно перебирала листы.
— Что ты хочешь написать этой Эстелл?
Он рассмеялся и задумчиво погладил подбородок.
— Можно начать со слов: «Дорогая Эстелл…»
Трейси начала писать.
— Весьма оригинально. — Она с подозрением взглянула на Делано. — А скажи, какая она, эта Эстелл?
— О, надутая, с претензиями.
Девушка хихикнула.
— Я предпочитаю женщину в истертой махровке и теннисных туфлях времен Великой Депрессии.
— Эй, оставь в покое мои туфли. А то мне уже начинает казаться, что они тебе и в самом деле не нравятся. Ладно, что дальше — после «Дорогая Эстелл»?
— Дай-ка подумать… — Он скрестил руки на затылке и нахмурился. Кэп, лишенный внимания, мяукнул, и Делано снова принялся гладить того по шелковистой голове. — Так… дорогая Эстелл… А ты успела записать?
— Да, — резко подтвердила она.
— «Дорогая Эстелл… Спасибо за подарок на день рождения. Как мило, что ты вспомнила о моей старой футбольной травме и прислала мне массажную насадку на душ…»
— Она прислала тебе насадку? — с недоверием переспросила Трейси. — Сколько тебе лет? Ты играл в футбол?
— Отвечаю на твои вопросы по порядку — да, тридцать и да. Теперь мы можем продолжать, Трейси?
— Да, конечно, — сказала она, смутившись собственного проявления любопытства.
— «Конечно, — продолжал диктовать Делано, — я предпочитаю прикосновение человеческих рук, но не все всегда сбывается у такого старого холостяка, как я».
Оторвав взгляд от своих каракулей, Трейси сердито посмотрела на Делано:
— И это ты называешь «надо, чтобы она сразу все поняла»?
— Ты хочешь поскорее покончить с этим, или будем играть в вопросы и ответы? — раздраженно спросил он.
— О, прости. Пожалуйста, продолжай.
— С новой строки, — объявил он. — «Мне очень жаль, Эстелл, но я не смогу приехать, чтобы провести с тобой выходные».
— Она пригласила тебя провести с ней выходные? — удивилась Трейси, забыв о своих благих намерениях и сделав большие глаза.
Делано проигнорировал ее вопрос, грозно нахмурившись и продолжая:
— «Между нами слишком большое расстояние. Может быть, в будущем… ладно, я об этом подумаю».
— Да уж, теперь она действительно все поймет, — весело заявила Трейси, быстро записывая его слова.
— С новой строки, — напряженно проговорил он, выделяя каждое слово. — «Звонил мой адвокат, доверенность на оплату обучения маленького Тедди уже полностью оформлена…»
— Кто такой маленький Тедди?
Теперь Делано намеренно холодно не обращал на Трейси никакого внимания.
— «Я очень скучаю по парнишке».
— Кто этот маленький Тедди?
— С новой строки. «Пожалуйста, помни, Эстелл, что тебе надо постепенно подготавливать к этому Уолли…»
— А кто такой Уолли?
— «И постарайся справиться со всем. Я часто о тебе думаю, но знаю, что так и должно быть». — Делано посмотрел на Трейси, широко улыбаясь. — Думаю, теперь я сказал все, что хотел. А как закончить письмо?
— Полагаю, «Всегда твой» не подойдет, — вкрадчиво предложила она.
— Совсем не подойдет. А как насчет «С наилучшими пожеланиями»?
— А если просто «Всего хорошего»?
— Превосходно.
Нацарапав последние слова, Трейси взглянула на Делано:
— Знаешь, это все сплошной абсурд. Ты собираешься подписываться, или я распишусь за тебя? Делано встал, хмыкнув.
— Ну, мисс О'Брайен, что-то подсказывает мне, что вы сомневаетесь в моем стремлении непременно послать сегодня письмо Эстелл. — Подойдя к ней, он взял из ее рук бумагу и ручку. — Я, разумеется, подпишусь сам. В этом я не имею права ей отказать.
— Как благородно с твоей стороны.
Его глаза весело блестели, когда он посмотрел на нее.
— Ты по-прежнему не веришь, что я собираюсь отправить письмо?
Она помотала головой.
— Скажите, мисс О'Брайен, у вас есть почтовые марки?
— Да, я обычно ношу несколько штучек в кошельке.
— Можно попросить одну? Я, конечно, заплачу за нее.
Трейси взяла сумку и принялась рыться в ней.
— Я и думать не смею о том, чтобы принять у вас деньги, мистер Делано. — Она церемонно вручила ему марку. — Пользуйтесь. Это лишь малая компенсация за то, что вы доставили меня сегодня домой.
Делано со смеющимися глазами взял марку.
— Какое обращение, дорогая. Джилл-колледж, не иначе. — Он огляделся. — А конверт?
Трейси покачала головой.
— Вот тут тебе не повезло. — Она указала в другой угол комнаты. — Конверты в одной из тех коробок, но бог знает в какой.
— Не проблема. — Он потянулся за степлером, который лежал на полке.
— Боже мой! Ты собираешься сколоть скрепками письмо к Эстелл? Как невежливо!
Он пожал плечами:
— Рыцарские времена прошли. А леди, как я уже говорил, была слишком настойчива.
— Не нахожу в этом ее вины, — сухо произнесла Трейси. Делано смотрел на нее с чарующим огоньком в глазах, явно превратно поняв ее слова, поэтому она с нажимом спросила: — Кто такой маленький Тедди?
Он улыбнулся, но выражение его лица оставалось сдержанным.
— Будь осторожнее со словами, Трейси. А то тебе придется пожалеть о том, что сказала.
Его замечание прерывалось лишь щелканьем степлера. Потом он начал писать адрес, а девушка без малейшего смущения следила за его рукой.
— Эстелл Рейнольдс, Денвер, Колорадо, — пробормотала она. — Между вами действительно такое большое расстояние. Думаю, очень трудно поддерживать любовные отношения, разрываясь между Денвером и Хьюстоном.
— Мы живем в век самолетов, — страдальчески проговорил Делано. — По крайней мере Эстелл, кажется, хорошо известен этот факт. — Он закончил писать адрес, наклеил марку и положил письмо на полку. — Вот. Если внизу есть почтовый ящик, то мы бросим его туда позже, когда я соберусь уходить.
— Позже? — пискнула Трейси.
— Да. Позже. После того как выпьем вина, что является второй частью нашего обоюдного соглашения, или ты забыла?
— Я… э… послушайте, мистер Делано, я была рада вам помочь, но… ну, у меня очень много дел, и потом, я сомневаюсь, что вино уже охладилось, поэтому…
И тут он стащил ее с табурета и крепко обнял.
— Дорогая, и чем же мы теперь займемся?
Глава 3
Трейси так испугалась, что потеряла дар речи. Сильное тело Делано прижималось к ее телу, и снова все, о чем она могла думать, — это какие у него красивые карие глаза и какой голой кажется ее грудь под тонкой махровой тканью. Ее соски напряглись при прикосновении к твердой теплой груди мужчины, и Трейси не сомневалась, что он ощутил это даже через несколько слоев одежды, разделяющей их.
А в это время его руки обхватили ее талию, не давая ей ускользнуть, а его пальцы провоцирующе сползли ниже. Не хватало только этого. Он, конечно, не станет…
— Ну, мисс О'Брайен? — вызывающе сказал он, прижимая к себе ее упругое тело.
— Я принесу два бокала. — Слова она выговорила задыхаясь, словно только что пробежала большое расстояние.
— Чудесно, — согласился Делано, не выпуская ее из своих объятий.
И когда она выгнулась, он воспользовался этим, чтобы прижать ее к себе еще плотнее. Что он, собственно, намеревается делать? Дерзко поцеловать ее или с садистским удовольствием смотреть на ее попытки вырваться? Почему она доверилась этому незнакомцу, отдала себя в его руки? Что она в действительности знает об этом мужчине?
Уже, похоже, немало! Трейси решила выбрать отвлекающую тактику.
— Ну как, я подойду на роль секретарши? — храбро спросила она, надеясь переключить его внимание.
Он казался позабавленным, но не одураченным.
— Нет. Ты нацарапала письмо ужасно неразборчивым, жутким почерком.
— У меня прекрасный почерк.
— И Эстелл, без сомнения, решит, что у меня был нервный срыв на почве того, что я тоскую без нее. — Он слегка отодвинулся, жадно скользя глазами по ее фигуре с кончиков пальцев до макушки. — Однако для всего остального ты подходишь, и уговор дороже денег, не так ли?
— Так! — весело подтвердила Трейси, пусть и дрожащим голосом. Она вынырнула из его объятий и направилась на кухню. — Я принесу бокалы, — повторила она, не обращая внимания на его восторженный смех.
Трейси отыскала два простых стакана, потом порылась в коробке с кухонными принадлежностями, пока не нашла ключ для открывания консервов со штопором на другом конце. Делано открыл вино, и они с бутылкой и стаканами прошли в гостиную. Поддавшись уговорам и подталкиваниям Трейси, Кэп переместился в угол дивана, и они смогли тоже сесть.
— Уютно, — сказал мужчина, наполняя ее стакан вином. Держа стакан дрожащими пальцами, Трейси оглядела Делано и нахмурилась:
— Знаешь, у тебя все отвороты на брюках забрызганы вином. Наверное, мне надо сделать что-то…
— Ты меня знаешь всего полчаса, а уже пытаешься снять с меня штаны, — подмигнув, съязвил он.
— Вовсе нет! Я всего лишь хотела предложить тебе… влажную тряпочку или что-то вроде этого.
— Чтобы остудить мое рвение? Вообще-то я уверен, что химчистка справится с моими брюками, даже если ты не справишься. Скажи-ка лучше, ты справишься вот с таким заданием — выпить со мной вина?
Трейси захлопала глазами. Она бы уже не справилась и с более простым заданием — находиться с ним в одной комнате. Диванчик был маленьким, и девушка ощущала тепло его тела рядом, чудесный древесно-пряный аромат его одеколона. Глядя на него, она заметила даже крошечные щетинки на его жестком подбородке с ямочкой и представила, как она запускает руки в его густые светлые волосы, одновременно чувствуя прикосновение этих самых щетинок к своему телу в таких местах, где к ней никогда не прикасались. Трейси отпила вина, надеясь успокоиться, а вместо этого чуть не захлебнулась.
— Трейси, ты в порядке? — обеспокоенно спросил Делано.
— Да, — хрипло ответила она. — Я… наверное, не очень умею это делать.
Он обнял ее одной рукой и хмыкнул:
— Ну, знаешь, повторение — мать учения.
— Я имела в виду — пить вино!
— А я разве нет? — невинным голосом спросил Делано. И, встретив ее сердитый взгляд, поддразнивающе проговорил: — Надеюсь, что это ты делаешь лучше, чем стенографируешь. Расскажи, как ты относишься к вину, Трейси?
— Я просто… не умею его пить, — смущенно призналась она.
— Тем легче соблазнить тебя, моя дорогая, — заявил он, гладя ее по голому плечу.
— Так, минутку…
— Пей вино, Трейси. И расскажи мне о себе побольше. Твой отец по-прежнему мэр в твоем родном городе?
Она покачала головой.
— Отец умер, — бесцветным голосом произнесла она. — Четыре года назад, от сердечного приступа. Но мама по-прежнему живет в западном Техасе.
— Прости, Трейси, — искренне сказал он, подушечками пальцев прикасаясь к ее шее, отчего у нее по спине забегали мурашки.
Внезапно она ощутила невыносимую неловкость.
— Послушайте, мистер Делано…
— Энтони.
— Хорошо, Энтони. Ты играешь не по правилам. Тебе каким-то образом удалось выпытать у меня всю историю моей жизни, и мы сидим здесь в довольно…
— Интимной?
— Близости. А ведь я совсем ничего не знаю о тебе.
— Я — бизнесмен, — провозгласил он.
— Да? Бизнесмен? Ну, это все объясняет.
— И я хочу нанять домработницу, — игриво добавил он, наклоняясь, чтобы провести губами по ее голому плечу.
Трейси чуть не отключилась, когда почувствовала, как его шероховатая щека прижимается к ее гладкой коже, а его губы прикасаются к чувствительному месту у основания ее шеи.
— Мистер Делано, пожалуйста…
— Энтони.
— Энтони, пожалуйста…
— Тебе не надо ни о чем просить меня, дорогая, — поддразнивал он, порочно скользя губами еще ниже.
— Прекрати!
Он наконец выпрямился, но не разжал объятий.
— А мне было так хорошо, — жалобно проговорил он. — Давай, Трейси, выпей-ка еще вина.
— Ты что, пытаешься соблазнить меня?
— Естественно.
Не удержавшись и хихикнув, она отпила еще вина. Ей начинал нравиться его вкус, так же как и та чепуха, которую нес Делано.
— Ты действительно хочешь нанять домработницу?
— Пожалуй, да, — ответил он более серьезным тоном, чем она ожидала. — Хоть и не думал об этом, пока сегодня не пришел в Фудвэй.
Девушка посмотрела на него, и их взгляды встретились. Его глаза гипнотизировали ее, а его улыбка… Боже, помоги ей, его улыбка сводила ее с ума! Какие очаровательные морщинки образуются от смеха вокруг его чувственного рта… а эти прекрасные белоснежные зубы готовы, кажется, укусить ее! И улыбка мужчины, и его глаза говорили о серьезности его намерений.
— Энтони, у меня кружится голова, — невольно вырвалось у нее.
— Всем известно, что я произвожу такой эффект на женщин.
— Нет, это не ты, это… — Господи, ведь не будет же она икать! Трейси собрала все силы, и ей удалось удержаться. — Это вино.
— Ты уверена, что это из-за вина?
Она уставилась на него, не уверенная ни в чем. Делано взял стакан из ее рук и поставил его вместе со своим на пол.
— Иди сюда, Трейси О'Брайен.
Не успела она опомниться, как оказалась у него на коленях.
— Мистер Делано, это неприлично!
— Надеюсь, что так. — Он стянул с ее головы розовую повязку, и целая копна белокурых локонов упала ей на плечи. — Вот так-то лучше, — восхитился Делано. И отшвырнул повязку прямо на Кэпа, который даже глазом не моргнул. — Какая ты красивая, Трейси, — хрипло произнес мужчина. — У тебя такая фигура, как у девушек на плакатах, и такое милое, родное лицо. Мне нравятся твои огромные наивные голубые глаза, и задорно вздернутый носик, и пухлый ротик, словно созданный для поцелуев…
Трейси попыталась высвободиться из его объятий.
— Мистер Делано, не могли бы вы…
— Успокойся и выслушай меня, Трейси. Знаешь, если у нас будут отношения…
Она замерла, явно заинтригованная.
— А у нас будут отношения?
— Конечно. Но знай, я рассчитываю на абсолютную честность…
— Ой, нет, только не это.
Не торопясь, он вынул из нагрудного кармана носовой платок с монограммой.
— Неужели ты ожидаешь, что я заплачу?
Делано рассмеялся. Потом очень серьезно взглянул на нее.
— Трейси, я просто обязан сказать тебе, что хоть ты и обворожительна, но…
— Но?
Мужчина глубоко вздохнул и укоризненно покачал головой:
— Я отказываюсь целовать женщину с грязным пятном на носу, каким бы очаровательным ни был этот носик.
— Ты балда!
Он наклонился и осторожно стер сажу с кончика ее носа.
— Вот и все. А тебя прекрасно можно отмыть.
— Ну, ты…
Трейси замолчала с полуоткрытым ртом, и это создавало идеальные условия для поцелуя, и чем Делано не преминул воспользоваться. Ощущение оказалось ошеломительным и настолько неприкрыто эротичным, что Трейси застонала. Его губы были очень настойчивыми, а прикосновения языка, наоборот, — дразняще-сексуальными. Он плотно прижимал ее к себе, и его рука отыскала ее грудь, а кончики пальцев заставили ее соски ожить. Она попыталась было сползти с его колен, но его объятия были той желанной тюрьмой, из которой она не могла сбежать.
Наконец Делано оторвался от ее губ. С нежной улыбкой он смотрел, как она пытается восстановить дыхание. Делано прикоснулся к золотой пряди ее волос.
— Бесшабашная Трейси, да? — задумчиво проговорил он. Его рука напряглась на ее груди, и девушка вздрогнула. — Ты не надела лифчик, моя дорогая. Скажи, а что еще ты сегодня не надела?
Это был явно риторический вопрос; не дожидаясь ответа, он снова поцеловал ее.
А в это время его руки обхватили ее талию, не давая ей ускользнуть, а его пальцы провоцирующе сползли ниже. Не хватало только этого. Он, конечно, не станет…
— Ну, мисс О'Брайен? — вызывающе сказал он, прижимая к себе ее упругое тело.
— Я принесу два бокала. — Слова она выговорила задыхаясь, словно только что пробежала большое расстояние.
— Чудесно, — согласился Делано, не выпуская ее из своих объятий.
И когда она выгнулась, он воспользовался этим, чтобы прижать ее к себе еще плотнее. Что он, собственно, намеревается делать? Дерзко поцеловать ее или с садистским удовольствием смотреть на ее попытки вырваться? Почему она доверилась этому незнакомцу, отдала себя в его руки? Что она в действительности знает об этом мужчине?
Уже, похоже, немало! Трейси решила выбрать отвлекающую тактику.
— Ну как, я подойду на роль секретарши? — храбро спросила она, надеясь переключить его внимание.
Он казался позабавленным, но не одураченным.
— Нет. Ты нацарапала письмо ужасно неразборчивым, жутким почерком.
— У меня прекрасный почерк.
— И Эстелл, без сомнения, решит, что у меня был нервный срыв на почве того, что я тоскую без нее. — Он слегка отодвинулся, жадно скользя глазами по ее фигуре с кончиков пальцев до макушки. — Однако для всего остального ты подходишь, и уговор дороже денег, не так ли?
— Так! — весело подтвердила Трейси, пусть и дрожащим голосом. Она вынырнула из его объятий и направилась на кухню. — Я принесу бокалы, — повторила она, не обращая внимания на его восторженный смех.
Трейси отыскала два простых стакана, потом порылась в коробке с кухонными принадлежностями, пока не нашла ключ для открывания консервов со штопором на другом конце. Делано открыл вино, и они с бутылкой и стаканами прошли в гостиную. Поддавшись уговорам и подталкиваниям Трейси, Кэп переместился в угол дивана, и они смогли тоже сесть.
— Уютно, — сказал мужчина, наполняя ее стакан вином. Держа стакан дрожащими пальцами, Трейси оглядела Делано и нахмурилась:
— Знаешь, у тебя все отвороты на брюках забрызганы вином. Наверное, мне надо сделать что-то…
— Ты меня знаешь всего полчаса, а уже пытаешься снять с меня штаны, — подмигнув, съязвил он.
— Вовсе нет! Я всего лишь хотела предложить тебе… влажную тряпочку или что-то вроде этого.
— Чтобы остудить мое рвение? Вообще-то я уверен, что химчистка справится с моими брюками, даже если ты не справишься. Скажи-ка лучше, ты справишься вот с таким заданием — выпить со мной вина?
Трейси захлопала глазами. Она бы уже не справилась и с более простым заданием — находиться с ним в одной комнате. Диванчик был маленьким, и девушка ощущала тепло его тела рядом, чудесный древесно-пряный аромат его одеколона. Глядя на него, она заметила даже крошечные щетинки на его жестком подбородке с ямочкой и представила, как она запускает руки в его густые светлые волосы, одновременно чувствуя прикосновение этих самых щетинок к своему телу в таких местах, где к ней никогда не прикасались. Трейси отпила вина, надеясь успокоиться, а вместо этого чуть не захлебнулась.
— Трейси, ты в порядке? — обеспокоенно спросил Делано.
— Да, — хрипло ответила она. — Я… наверное, не очень умею это делать.
Он обнял ее одной рукой и хмыкнул:
— Ну, знаешь, повторение — мать учения.
— Я имела в виду — пить вино!
— А я разве нет? — невинным голосом спросил Делано. И, встретив ее сердитый взгляд, поддразнивающе проговорил: — Надеюсь, что это ты делаешь лучше, чем стенографируешь. Расскажи, как ты относишься к вину, Трейси?
— Я просто… не умею его пить, — смущенно призналась она.
— Тем легче соблазнить тебя, моя дорогая, — заявил он, гладя ее по голому плечу.
— Так, минутку…
— Пей вино, Трейси. И расскажи мне о себе побольше. Твой отец по-прежнему мэр в твоем родном городе?
Она покачала головой.
— Отец умер, — бесцветным голосом произнесла она. — Четыре года назад, от сердечного приступа. Но мама по-прежнему живет в западном Техасе.
— Прости, Трейси, — искренне сказал он, подушечками пальцев прикасаясь к ее шее, отчего у нее по спине забегали мурашки.
Внезапно она ощутила невыносимую неловкость.
— Послушайте, мистер Делано…
— Энтони.
— Хорошо, Энтони. Ты играешь не по правилам. Тебе каким-то образом удалось выпытать у меня всю историю моей жизни, и мы сидим здесь в довольно…
— Интимной?
— Близости. А ведь я совсем ничего не знаю о тебе.
— Я — бизнесмен, — провозгласил он.
— Да? Бизнесмен? Ну, это все объясняет.
— И я хочу нанять домработницу, — игриво добавил он, наклоняясь, чтобы провести губами по ее голому плечу.
Трейси чуть не отключилась, когда почувствовала, как его шероховатая щека прижимается к ее гладкой коже, а его губы прикасаются к чувствительному месту у основания ее шеи.
— Мистер Делано, пожалуйста…
— Энтони.
— Энтони, пожалуйста…
— Тебе не надо ни о чем просить меня, дорогая, — поддразнивал он, порочно скользя губами еще ниже.
— Прекрати!
Он наконец выпрямился, но не разжал объятий.
— А мне было так хорошо, — жалобно проговорил он. — Давай, Трейси, выпей-ка еще вина.
— Ты что, пытаешься соблазнить меня?
— Естественно.
Не удержавшись и хихикнув, она отпила еще вина. Ей начинал нравиться его вкус, так же как и та чепуха, которую нес Делано.
— Ты действительно хочешь нанять домработницу?
— Пожалуй, да, — ответил он более серьезным тоном, чем она ожидала. — Хоть и не думал об этом, пока сегодня не пришел в Фудвэй.
Девушка посмотрела на него, и их взгляды встретились. Его глаза гипнотизировали ее, а его улыбка… Боже, помоги ей, его улыбка сводила ее с ума! Какие очаровательные морщинки образуются от смеха вокруг его чувственного рта… а эти прекрасные белоснежные зубы готовы, кажется, укусить ее! И улыбка мужчины, и его глаза говорили о серьезности его намерений.
— Энтони, у меня кружится голова, — невольно вырвалось у нее.
— Всем известно, что я произвожу такой эффект на женщин.
— Нет, это не ты, это… — Господи, ведь не будет же она икать! Трейси собрала все силы, и ей удалось удержаться. — Это вино.
— Ты уверена, что это из-за вина?
Она уставилась на него, не уверенная ни в чем. Делано взял стакан из ее рук и поставил его вместе со своим на пол.
— Иди сюда, Трейси О'Брайен.
Не успела она опомниться, как оказалась у него на коленях.
— Мистер Делано, это неприлично!
— Надеюсь, что так. — Он стянул с ее головы розовую повязку, и целая копна белокурых локонов упала ей на плечи. — Вот так-то лучше, — восхитился Делано. И отшвырнул повязку прямо на Кэпа, который даже глазом не моргнул. — Какая ты красивая, Трейси, — хрипло произнес мужчина. — У тебя такая фигура, как у девушек на плакатах, и такое милое, родное лицо. Мне нравятся твои огромные наивные голубые глаза, и задорно вздернутый носик, и пухлый ротик, словно созданный для поцелуев…
Трейси попыталась высвободиться из его объятий.
— Мистер Делано, не могли бы вы…
— Успокойся и выслушай меня, Трейси. Знаешь, если у нас будут отношения…
Она замерла, явно заинтригованная.
— А у нас будут отношения?
— Конечно. Но знай, я рассчитываю на абсолютную честность…
— Ой, нет, только не это.
Не торопясь, он вынул из нагрудного кармана носовой платок с монограммой.
— Неужели ты ожидаешь, что я заплачу?
Делано рассмеялся. Потом очень серьезно взглянул на нее.
— Трейси, я просто обязан сказать тебе, что хоть ты и обворожительна, но…
— Но?
Мужчина глубоко вздохнул и укоризненно покачал головой:
— Я отказываюсь целовать женщину с грязным пятном на носу, каким бы очаровательным ни был этот носик.
— Ты балда!
Он наклонился и осторожно стер сажу с кончика ее носа.
— Вот и все. А тебя прекрасно можно отмыть.
— Ну, ты…
Трейси замолчала с полуоткрытым ртом, и это создавало идеальные условия для поцелуя, и чем Делано не преминул воспользоваться. Ощущение оказалось ошеломительным и настолько неприкрыто эротичным, что Трейси застонала. Его губы были очень настойчивыми, а прикосновения языка, наоборот, — дразняще-сексуальными. Он плотно прижимал ее к себе, и его рука отыскала ее грудь, а кончики пальцев заставили ее соски ожить. Она попыталась было сползти с его колен, но его объятия были той желанной тюрьмой, из которой она не могла сбежать.
Наконец Делано оторвался от ее губ. С нежной улыбкой он смотрел, как она пытается восстановить дыхание. Делано прикоснулся к золотой пряди ее волос.
— Бесшабашная Трейси, да? — задумчиво проговорил он. Его рука напряглась на ее груди, и девушка вздрогнула. — Ты не надела лифчик, моя дорогая. Скажи, а что еще ты сегодня не надела?
Это был явно риторический вопрос; не дожидаясь ответа, он снова поцеловал ее.