Страница:
Грэхем вскочил на ноги, все еще держа Мэдди за руку, и воскликнул:
— Да, да, сэр, именно!
Мэдди безумно хотелось смеяться, но в это время с кухни раздался другой голос:
— Ну, продолжайте!
Дверь распахнулась, и Лис, казалось, заполнил всю комнату, угрожающе нависнув над молодым человеком.
— Отпустите ее руку!
— Думаю, вы вряд ли имеете право приказывать мне!
— Лис! — на лице Мэдди сияла лучезарная улыбка.
— Я бы на вашем месте придержал язык, мистер Скоффилд, — тихо и угрожающе произнес Лис. — В данный момент я имею все права угрожать вам. Вы делаете предложение женщине, на которой я сам намерен жениться в эту субботу.
По гостиной пронесся общий вздох удивления. Даже бабушка Сьюзен высунула из кухни свою седую голову, сияя от удовольствия. Стивен пытался встать с постели, а Мэдди побелела, и ее губы застыли в форме буквы «о».
Не произнеся более ни слова, Скоффилд отпустил ее руку, повертел котелком и направился к двери.
— Не торопитесь возвращаться, — крикнул ему вдогонку Лис, не устояв перед этим искушением. Скоффилд повернулся в дверях.
— Никто не смеет безнаказанно унижать бостонского Скоффилда! Вы еще услышите обо мне, мистер Дэниэл Мэттьюз!
Глава 24
— Ну, разумеется, намерен! — Сьюзен 0'Хара прекратила покрывать миндальной сахарной глазурью богатый свадебный торт, над которым трудилась больше двух дней. Украдкой заглянув за занавеску, она добавила: — Я сама поговорила с Лисом. Он любит тебя, дорогая. Ты не веришь?
— В самом деле, да!
Стоял мягкий для августа день — превосходный день для Холмов. Мэдди подогнула колени в небольшой ванне, запрокинула назад голову на ее край и лениво намылила красивую руку.
— И правда, мне, вероятно, больше известно о его любви ко мне, чем ему самому, но все равно я не думала, что он женится на мне, особенно так быстро. Мы едва поговорили с тех пор, как вернулись в Дидвуд! Я хочу сказать, даже после этой сумасшедшей сцены с Грэхемом Скоффилдом он не остался со мной наедине, чтобы нежно, как полагается, сделать мне предложение!
— Нет? А я, кажется, припоминаю, что после мелодраматического ухода мистера Скоффилда, Лис повернулся к тебе и сказал что-то вроде: «Мы поженимся в субботу на фоне вашего сада в час дня!» Ты хочешь сказать, что на этом все и закончилось?
Мэдди вытянула носок, выставив напоказ свою элегантную ножку и весело улыбнулась Сьюзен.
— Очень даже хочу! Он спросил меня еще раз, когда куда-то торопился, действительно ли я хочу выйти за него замуж, и мне было ясно, что он хочет от меня услышать, я и ответила «да». Все остальное время он что-то строил там, за соснами, а мы были заняты здесь, да и с Улыбкой Солнца целое дело! И вот пришла суббота, пришла так быстро, что у меня почти не было времени все обдумать.
— Думаю, эта внезапная свадьба будет счастливым развлечением для всех нас, — призналась Сьюзен внучке. — Даже твой отец, кажется, растерян и не знает, что же делать с Улыбкой Солнца. Ты заметила, что Энни Сандей потратила немало времени, чтобы вызволить ее из фургона?
— Она, вероятно, ищет себе развлечений, — заметила не без иронии Мэдди. — Если хочешь чистую правду, я думаю, Лис решил, что жена, может быть, оградит его мать от работы по дому!
Она скользнула под воду, чтобы прополоскать волосы, и вынырнула с широкой улыбкой: — Он, несомненно, считает, что из нас двоих я сговорчивее!
Сьюзен растревожилась.
— Дорогая, я надеюсь, что ты вступаешь в этот брак с чистым сердцем, полным любви. Я могу понять, что сегодня ты можешь нервничать, но, надеюсь, сомнений у тебя нет.
— О, бабушка! — ее голос оборвался от нахлынувших чувств. — Я никогда в жизни не была ни в чем уверена больше, чем в своей любви к Лису. Я так скучала по нему с тех пор, как мы вернулись домой, что все это время стремилась к нему. Мы были так близки в те несколько недель, и я была счастлива… Знаю, что и он тоже.
Она встала, мокрая и восхитительная, и потянулась за полотенцем.
— Не могу отрицать, что нахожу эту свадьбу чуть эксцентричной, но ничего не хочу больше, чем стать миссис Дэниэл Мэттьюз! Это просто моя судьба — разделить с ним его дом и жизнь! — Мэдди замолчала, вытирая копну волос, и потом добавила: — Я только не ожидала, что это произойдет так скоро и так легко. Лис говорил, что не может жениться на мне, так как такая жизнь, которая нужна мне, для него невозможна.
— Дэниэл Мэттьюз — его настоящее имя, — задумчиво проговорила Сьюзен, точно пытаясь осмыслить это. — Я предполагала, что он что-то скрывал, а потом появилась Энни Сандей, заговорила свободнее и освободила Лиса от его секрета.
— Я не могу говорить об этом, бабушка. Пока, во всяком случае. — Влажная и сверкающая, Мэдди накинула свободный муслиновый халат, отдернула занавеску и подошла к столу, где готовился свадебный торт. — Надеюсь только, что Грэхем Скоффилд не использует это знание против Лиса. Для малого, изображающего из себя утонченного джентльмена, у него явно диковатый блеск в глазах.
— Ну, я думаю. Лис может сам о себе позаботиться! — заявила Сьюзен.
— Бабушка, должна сказать тебе, что торт просто потрясающий! Как мне отблагодарить тебя? Если бы не твой труд, мы были бы вынуждены за свадебным столом угощаться бобами и вяленым мясом!
Обе рассмеялись. Сьюзен усадила внучку на стул и встала у нее за спиной, мягко расчесывая ее мокрые волосы. — Я рада сделать все, что смогу, дорогая, чтобы у тебя остались самые лучше воспоминания о дне твоей свадьбы, — прошептала она.
— А что после сахарной глазури? Ты можешь украсить торт маленькой гирляндочкой из глазури или цветком? Я помню, когда я была маленькой, ты однажды на день рождения сделала торт, украшенный засахаренными фиалками.
Тихий голос Сьюзен звучал успокаивающе:
— Ну вот, после того как я покрою торт глазурью, я поставлю все три слоя на холод, чтобы глазурь застыла. Оставшуюся глазурь я подкрашу соком смородины или коринки и через кондитерский мешок выдавлю ее узорами на застывшую глазурь. Ты хочешь, я сделаю ярко-розовые ленты-гирлянды и уложу их по краям каждого слоя?
— Прелестно! — Мэдди поймала руку бабушки и приложила ее к щеке. Рука была хрупкой, прохладной и пахла миндалем.
— Бабушка Сьюзен, ты мне очень, очень дорога. Ну разве это не замечательно, что даже замужество нас не разлучит?
— И правда замечательно! — Сьюзен наклонилась и поцеловала мокрые волосы Мэдди, быстро высыхающие на утреннем воздухе. Легкий ветерок шевелил занавески на окнах кухни, из-за сосен раздавался крик сойки.
— О нет! Он скорее хотел досадить мне, а не свататься! — лучистое лицо Мэдди стало мечтательным, когда она вспомнила свои ранние встречи с Лисом. Оглядываясь назад, она поняла, что ее настоящая жизнь началась только в тот день, когда он на Уотсоне привез Бенджамена с «Бесплодных земель». Лис был самым впечатляющим человеком, которого она когда-либо знала. Она горела ожиданием разделить с ним свою жизнь.
Каминные часы в гостиной пробили одиннадцать, вернув ее в настоящее.
— Господи, мне надо начать пошевеливаться! Я загляну к отцу, посмотрю, как его дела. Хочешь, я скажу Бенджаме-ну, чтобы он сейчас вымылся?
— Прекрасная мысль, дорогая. Затем я сама поднимусь и оденусь. Только украшу этот торт гирляндами, как полагается. — Голос Сьюзен звучал чуть устало. Мэдди поднялась, и они стояли, глядя друг на друга и думая об одном и том же. Первой заговорила Сьюзен: — Вероятно, тебе следует спросить отца, что он собирается делать с Улыбкой Солнца.
— Бабушка… — Мэдди молчала, прикусив губу. — Ты будешь считать меня эгоисткой и негодницей, если я скажу, что не хотела бы сегодня думать об Улыбке Солнца и тратить на нее свою энергию?
Одобрительно кивнув, Сьюзен обняла внучку за талию и прошла вместе с нею к двери кухни.
— Я прекрасно понимаю, дорогая. Это день твоей свадьбы! А что касается Улыбки Солнца… Вероятно, нам следует сказать: «Будь что будет», — и так и оставить. Гмммм?
За несколько минут до часа перед садом, который разбила и о котором так заботилась Мэдди, начала собираться небольшая группа.
Шток-розы, средние колокольчики, синие васильки, веселые цинии, маргаритки, турецкая гвоздика и незабудки предстали во всей своей красе, и даже анютины глазки по-прежнему поворачивали личики к августовскому солнцу. За садом виднелся склон холма, круто спускающийся вниз к улицам Дидвуда, где обитал всякий сброд, а далее простирались увенчанные скалами стены ущелья.
Проповедник Смит пришел пораньше и совещался с Лисом в его доме, прежде чем проследовать к владениям Эвери. С тех пор как он, методистский священник, весной появился в Дидвуде, он большую часть времени посвящал попыткам спасения душ обитателей «Бесплодных земель», и настоящая свадьба, вроде этой, казалось, несколько пугала его. Лис пригласил Колорадо Чарли Аттера, и проповедник Смит почувствовал себя увереннее, увидев рядом знакомое лицо. К ним присоединился Титус Пим.
— У нас у всех такой вид, что краше только в гроб кладут, — заметил рудокоп, кивнув священнику, который был облачен в его лучшее субботнее одеяние, и нежно поглядывая на Чарли. Титус был во взятом напрокат черном костюме и бумажном воротничке. — Я так разоделся только для этого хорошего парня Лиса — сообщил он.
Чарли Аттер усмехнулся.
— Ваш парень Лис, выйдя на открытый воздух после свадьбы, увидит, что я ему сделал громадное одолжение: мне понадобились все силы убеждения, чтобы отговорить Горе-Джейн, Гарнет Лумис и милашку Викторию идти на свадьбу!
Проповедник Смит широко открыл глаза, но воздержался от комментариев и только крепче прижал Библию к груди. Титус же развязал свой язык:
— Господи, если бы Джейн и все остальные пришли, была бы не свадьба, а представление! Он пожал руку Чарли.
— Лис будет вам очень благодарен, сэр!
— Я рад, что он нашел свою любовь. Не так давно я посетил его во время его… уединения в «Жемчужине». Он был само отчаяние. Такой благородный человек, как Лис, — редкость в таких городах, как этот. Он всегда готов помочь друзьям и любит с ними повеселиться. Как приятно сегодня любоваться его счастьем! Я знаю, Билл тоже смотрит на него с улыбкой с небес.
От этих слов глаза Чарли чуть затуманились, но в этот момент появился юный Бенджамен Франклин Эвери.
— И вы позволили им уговорить себя надеть эту дрянь, мистер Пим? — недоверчиво воскликнул мальчик, оттягивая свой бумажный воротничок, словно задыхался в нем.
Его рыжеватые волосы были разделены пробором, приглажены и на висках уложены модными завитками. Костюмчик, проделавший вместе с семьей путь из Филадельфии, говорил о том, что мальчик подрос, плечи были узковаты, а между ботиночками с боковой застежкой и краем штанишек образовалась щель.
— Я ненавижу это! Когда я вырасту, я заделаюсь наездником пони в транспортной конторе или игроком и никогда не буду носить бумажные воротнички!
— Бенджамен, дорогой, попытайся запомнить, что так не говорят! — Сьюзен 0'Хара говорила мягким голосом, идя за внуком. — Твоя мама упала бы в обморок, услышав, что срывается с твоего язычка в последнее время.
Все обменялись приветствиями. Сьюзен тщательно оделась по такому торжественному случаю. Она привезла с собой изящное платье для приемов и теперь гордо красовалась в юбке со шлейфом и баской, сшитой парижской знаменитостью. Платье было из синего, как сапфир, шелка, богато украшено бархатом и бахромой, с высоким воротником из рюша, оттеняющим ее вечную красоту. В аккуратно уложенных волосах блестели сапфирового цвета гребни, а в руках у нее был синий зонтик, подбитый белым шелком, чтобы защитить ее от полуденной жары.
Осыпанная комплиментами мужчин, Сьюзен покраснела от удовольствия:
— Благодарю вас! Преподобный Смит, как вы любезны, что согласились провести это бракосочетание!
— Это доставит мне удовольствие, мэм! — ответил Генри Уэстон Смит. — Нам надо подождать еще кое-кого из гостей?
— Только мать жениха, — ответила Сьюзен, многозначительно взглянув на Титуса Пима. — Она должна быть здесь. Мадлен с отцом готовы выйти из дома, когда миссис Мэттьюз и, разумеется. Лис будут на месте.
— Когда я уходил от Лиса, он завязывал галстук, — сообщил Титус. — Я должен буду помахать ему, когда мы будем готовы.
Он вовремя наклонился, заметив, что Бенджамен готовится встать на траву на колени и схватить детеныша змеи. Когда он выпрямился, то увидел, что все молчаливо и пристально смотрят в сторону сосен, разделяющих дома.
Огибая сторону дома Эвери, появилась Энни Сандей Мэттьюз, величественная в платье из розовой тафты с каймой из кремового бархата. Шею охватывал сверкающий, расшитый жемчугом, стоячий воротник, а каштановые волосы были тщательно причесаны. Однако всеобщее изумление вызвала, разумеется, не она, а ее спутница: рядом с Энни Сандей шла Улыбка Солнца.
— Боже правый! — прошептала бабушка Сьюзен, недоверчиво щурясь сквозь очки. — Простите, преподобный, — поспешила добавить она, продолжая разглядывать вновь пришедших.
— Ну, колите меня в печенки, — пробормотал Титус, — только посмотрите на нее!
— Кто это такая? — поинтересовался Чарли Аттер.
— Моя индейская сестра, — последовал неясный ответ Бенджамена. — Меня трясет от ее вида!
Улыбка Солнца была почти неузнаваема. Так или иначе, она перенесла всю процедуру мытья, в том числе и волос, и теперь была одета наподобие белой женщины, в простенькое платье с корсажем из зеленого шелка и такой же, собранной в сборки, юбкой над нижней юбкой из клетчатой бумажной ткани. Она медленно и неуклюже двигалась в узких комнатных туфельках на маленьких каблучках, а ее чистые волосы блестели на солнце, стянутые жгутом на затылке. Все это великолепие венчала белая фетровая шляпка, поля которой были кокетливо приподняты с одной стороны и украшены зеленым пером и лентой. Только ее затуманенные глаза, такие траурно-серые, и опущенные вниз кончики рта выдавали изображаемый ею фарс.
— Надеюсь, вы простите нас за небольшое опоздание, — щебетала Энни Сандей, подталкивая Улыбку Солнца в круг гостей. Мать Лиса гордо улыбалась. — По-моему, на наше опоздание надо смотреть сквозь пальцы! Ну разве Улыбка Солнца не выглядит просто прелестно? Над этим пришлось потрудиться, но я не из тех, кто легко сдается! Я знаю, что присутствие Улыбки Солнца здесь именно сегодня будет значить очень много не только для Дэниэла и Мадлен, которые привезли ее в Дидвуд в надежде приобщить к более цивилизованной жизни, но и для дорогого Стивена, так страстно желающего ей благополучия! — Энни Сандей ободряюще прижала к себе Улыбку Солнца, чтобы придать той мужества. — Я так горжусь ею, что едва могу сдержаться!
Наступила пауза, за которой последовали многочисленные кивки в ответ на речь Энни. Наконец Сьюзен сжалилась над девушкой и тепло улыбнулась ей;
— Мы рады, что ты сегодня с нами, Улыбка Солнца! Внимание всех с молодой вдовы лакота было переведено на жениха, когда тот появился из-за сосен и энергичными, быстрыми шагами направился навстречу собственной судьбе.
Он был одет весьма официально — безупречная серая визитка, брюки в тон, накрахмаленная белоснежная рубашка с отложным воротничком и галстуком в серую и белую полоску, голубино-серый жилет — все шло ему и создавало впечатление, что он только что побывал в Лондоне у Сэвила Роу. Выцветшие волосы и борода были аккуратно подстрижены. Весь он был воплощением волнения и тщательно сдерживаемой силы.
— Наконец! — рассеянно улыбнулся он гостям и взял проповедника Смита за руку: — Начнем?
Бенджамен отправился дать сигнал невесте и отцу, которые медленно вышли из двери дома и через двор прошли к небольшой группе, собравшейся перед садом Мэдди.
У Мэдди и бабушки Сьюзен было менее трех дней, чтобы сшить приличное свадебное платье, и они сделали все, что могли. Платье из белого викторианского батиста, отделанное бельгийским кружевом, с низким прямоугольным вырезом на груди и юбкой с пышными оборками и кружевными воланами не требовало никаких дополнительных украшений. На Мэдди и не было никаких драгоценностей, кроме золотого медальона с портретами родителей. Под газовой фатой ее лицо сияло, а блеск чудных волос не могла скрыть даже фата. Когда отец подвел ее к Лису, сердце Мэдди бешено заколотилось.
Стивен поцеловал ее, похлопал по руке и вложил ее пальчики в смуглые пальцы жениха. Достаточно странно, но Мэдди чувствовала, что очень близка Лису, даже если ему еще придется убеждать ее в своей любви и объяснять причину этой неожиданной свадьбы. Она так любила его, что приняла бы на любых условиях, но в глубине души верила, что Бог благословит их союз.
Проповедник Смит произносил обычные слова свадебной церемонии, сделав только паузу для оригинального замечания:
— Мистер Мэттьюз просил меня прочесть несколько строк, написанных любимым поэтом его и мисс Эвери!
Откашлявшись, он прочитал: «Любимая, я даю тебе мою землю! Я даю тебе мою любовь, более драгоценную, чем деньги. Я даю тебе себя перед Богом и Законом. Дашь ли ты мне себя? Отправишься ли ты со мной в путешествие? Будем ли мы держаться друг за друга, пока живы?» Проповедника Смита, казалось, потрясло прочтенное, но он добавил: — Это строки поэта Уолта Уитмена.
Сердце Мэдди переполнилось любовью, на глаза навернулись слезы, взгляд затуманился. Но сквозь слезы она видела Лиса, такого красивого, что от одного взгляда на него начинала кружиться голова. На мгновение он крепче сжал ее руку, и она поняла, что все у них будет именно так, как она мечтала.
Прозвучали слова клятвы, после чего проповедник Смит провозгласил:
— Объявляю вас мужем и женой, которых соединил Бог, чтобы никто вас никогда не разлучил!
Лис поднял фату Мэдди и заговорщически улыбнулся. Подняв ее подбородок, он поцеловал ее сладкие, нежные, как лепестки, губы и притянул ее к себе. Когда Сьюзен захлопала в ладоши, все присоединились к ней.
И только Улыбка Солнца стояла в стороне. В волнении никто и не заметил, как по ее напудренной щеке скатилась слеза.
Глава 25
— Моя мать очень деятельна, — заметил Лис своему тестю. — Не бойтесь осадить ее, если почувствуете, что она суется не в свое дело в том, что касается Улыбки Солнца. Признаюсь, у меня есть сомнения, но, с другой стороны, можно еще многое исправить, и, может быть. Улыбку Солнца нужно слегка подтолкнуть в новый мир. — Он пожал плечами, добавив: — Мама — Великий крестоносец! Я предсказываю, что вскоре она отправится покорять «Бесплодные земли»!
Чарли Аттер засмеялся.
— Хотел бы я видеть Ола Свиринджена, когда твоя мама войдет в Жемчужный театр!
— Ради Бога, можно мне снять этот проклятый воротник? — в дюжинный раз спросил Бенджамен. Сьюзен зашикала на него и шепнула Мэдди:
— Дорогая, ты увидишь мой подарок в своем новом доме. И не беспокойся об ужине. Я поставлю его в семь часов возле вашей двери! — Она подмигнула внучке.
— Спасибо, бабушка! — Мэдди обняла ее и перешла в объятия Стивена.
— Ну, не надо меня так душить! — пробормотал Эвери. —Умоляю, Мэдди, ты же будешь рядом, за соседней дверью! — Он посмотрел на Лиса через голову дочери: — Мне не приходится говорить вам, что лучшего мужа я не мог бы пожелать для моей дорогой девочки! Я уже считаю вас своим сыном!
— Я ценю это, сэр!
Лис протянул руку проповеднику Смиту.
— Благодарю вас, что вы пришли сюда и устроили моей невесте настоящую свадьбу! Она привыкла к некоторым формальностям!
— Это доставило мне только удовольствие, миссис и мистер Мэттьюз, — улыбнулся Генри Уэстон Смит. — Я уверен, что впереди у вас долгая и счастливая жизнь.
— Аминь! — сказал Лис, выгнул бровь и озорно усмехнулся Мэдди. — Что касается меня, я готов всерьез начать нашу семейную жизнь!
Она покраснела, схватилась за его руку, и они под градом риса побежали из дома. Свободной рукой Мэдди подняла свои юбки, стараясь не споткнуться. Маленькая группа у них за спиной весело побадривала их, а Лис и Мэдди смеялись над своим свадебным путешествием на другую сторону сосен. Как только они скрылись из вида, он схватил ее в свои объятия.
— Наконец! — Прежде, чем его жена смогла ответить, он покрыл ее губы таким неистовым поцелуем, что они оба растерялись. Лис поднял голову, пристально посмотрел на нее и хрипло сказал: — Я хотел сделать это раньше, как только проповедник Смит объявил нас мужем и женой. Господи, как я тогда хотел тебя!
У Мэдди очаровательно покраснели щеки.
— Не думаю, что твоя мама одобрила бы это, не говоря уже о проповеднике Смите!
Лис шел к дому, легко держа Мэдди на руках.
— Могу вас заверить, миссис Мэттьюз, что меньше всего меня волнует одобрение моей матери.
Она прижалась к его груди и, сияя, обвила руками его шею. Вдруг ею овладела беспокойная мысль.
— Лис, мы не говорили с тех пор, как ты сделал мне это головокружительное предложение, и эта свадьба свершилась так быстро, что мне еще многое не вполне ясно…
— Что касается меня, то мне ясно лишь одно, — перебил ее Лис, — мы поженились, а это значит, что мы вместе ляжем в постель и не встанем до тех пор, пока…
— Лис, не пугай меня! — Мэдди изо всех сил хотела показаться встревоженной, хотя смех так и бурлил в ней.
— Скажи мне, Лис, что мы будем делать с твоей матушкой? Она будет жить с нами? Я имею в виду, что она должйв жить с нами после сегодняшнего вечера, и я понимаю…
Все еще неся свою молодую жену, Лис прошел мимо передней двери своего дома и завернул за угол. У Мэдди расширились глаза при виде миниатюрной копии его дома, расположенной всего в нескольких ярдах к северу. Он указал на дом и объяснил:
— Мама будет жить здесь. Ты безумна, если думала, что она будет жить в одном доме с нами!
Мэдди была потрясена.
— Я… ради Бога, когда ты выстроил эту хижину?
— Выстроили мы ее с Титусом, с некоторой помощью Чарли и Вон Чи за эти два дня. Вот почему вы не видели меня, Ваше Безумство! — Лис улыбался самому себе, довольный выражением удивления на ее лице. Неся ее обратно к входной двери своего дома, он сказал: — Ну, а теперь, миссис Мэттьюз, если вы удовлетворены, что вам не придется жить в одном доме с Вдовствующей Королевой, я бы котел войти и усадить вас. Не то чтобы у меня устали руки, но у меня действительно другие планы на сегодняшний день! — Озорно сверкая глазами, он добавил: — Не говоря уже о вечере, ночи и прекрасном часе рассвета…
Мэдди уткнулась лицом в накрахмаленный край его воротничка, вдыхая упоительный аромат его кожи за ухом.
— Я буду рада войти с вами в наш дом, мистер Мэттьюз! — Это имя все еще звучало для нее несколько странно, но еще более странным было то, что это теперь и ее имя!
Положив руку на дверную ручку, Лис поцеловал ее в ухо и прошептал:
— Ты, может быть, заметила, что я до сих пор не сделал тебе подарка. Он внутри, вместе с подарком твоей бабушки!!!
— Так вы вдвоем что-то замыслили за моей спиной? В уголках его глаз появились морщинки, когда он толкнул дверь, перенес Мэдди через порог и поставил на сосновый пол. После яркого солнечного света снаружи Мэдди потребовалось несколько мгновений, чтобы приспособиться к более затененному интерьеру дома Лиса.
Некоторое время Мэдди стояла смущенная. Неужели она все забыла с тех пор, как последний раз была здесь? Конечно, дом не был по-настоящему обставлен, но теперь по одну сторону открытой лестницы стоял сосновый стол и четыре стула со спинками из реек вместо прежних досок и бочек. Рядом с каменным камином стояла прекрасная новая плита и полки с кухонными принадлежностями, несколько оловянных тарелок и чашек и кое-какие продукты.
Лис следовал за нею, когда она обходила новое жилище.
— Я знал, что тебе захочется самой выбрать посуду, белье и обстановку для гостиной по своему вкусу, но я хотел, чтобы здесь были необходимые вещи для нашего удобства, пока ты будешь готова сделать остальные покупки. Я даже раздобыл нам собственную ванну. Мне пришло в голову, что тебе, может быть, не захочется ходить со мной в баню! — добавил он с кривой улыбкой.
Мэдди старалась обрести дар речи. Ее глубоко тронула нотка надежды в его голосе, что ей все понравится.
Сколько хлопот было у него за эти три коротких дня!
— О Лис, это замечательно. Превосходно! Здесь достаточно всего, чтобы я могла почувствовать себя хозяйкой в доме! С твоей стороны очень любезно позволить мне выбрать все остальное! — Она смахнула слезу и засмеялась дрожащим смехом. — Должна тебя предупредить, что в эти дни я стала очень надоедливой: плачу, если вижу, что что-нибудь не так!
— Да, да, сэр, именно!
Мэдди безумно хотелось смеяться, но в это время с кухни раздался другой голос:
— Ну, продолжайте!
Дверь распахнулась, и Лис, казалось, заполнил всю комнату, угрожающе нависнув над молодым человеком.
— Отпустите ее руку!
— Думаю, вы вряд ли имеете право приказывать мне!
— Лис! — на лице Мэдди сияла лучезарная улыбка.
— Я бы на вашем месте придержал язык, мистер Скоффилд, — тихо и угрожающе произнес Лис. — В данный момент я имею все права угрожать вам. Вы делаете предложение женщине, на которой я сам намерен жениться в эту субботу.
По гостиной пронесся общий вздох удивления. Даже бабушка Сьюзен высунула из кухни свою седую голову, сияя от удовольствия. Стивен пытался встать с постели, а Мэдди побелела, и ее губы застыли в форме буквы «о».
Не произнеся более ни слова, Скоффилд отпустил ее руку, повертел котелком и направился к двери.
— Не торопитесь возвращаться, — крикнул ему вдогонку Лис, не устояв перед этим искушением. Скоффилд повернулся в дверях.
— Никто не смеет безнаказанно унижать бостонского Скоффилда! Вы еще услышите обо мне, мистер Дэниэл Мэттьюз!
Глава 24
19 августа 1876 года
— Я все еще не могу понять, что нашло на Лиса, — размышляла Мэдди, сидя в ванне, поставленной в загороженном занавеской углу кухни. — Ты уверена, что он действительно намерен сегодня жениться на мне, бабушка Сьюзен?— Ну, разумеется, намерен! — Сьюзен 0'Хара прекратила покрывать миндальной сахарной глазурью богатый свадебный торт, над которым трудилась больше двух дней. Украдкой заглянув за занавеску, она добавила: — Я сама поговорила с Лисом. Он любит тебя, дорогая. Ты не веришь?
— В самом деле, да!
Стоял мягкий для августа день — превосходный день для Холмов. Мэдди подогнула колени в небольшой ванне, запрокинула назад голову на ее край и лениво намылила красивую руку.
— И правда, мне, вероятно, больше известно о его любви ко мне, чем ему самому, но все равно я не думала, что он женится на мне, особенно так быстро. Мы едва поговорили с тех пор, как вернулись в Дидвуд! Я хочу сказать, даже после этой сумасшедшей сцены с Грэхемом Скоффилдом он не остался со мной наедине, чтобы нежно, как полагается, сделать мне предложение!
— Нет? А я, кажется, припоминаю, что после мелодраматического ухода мистера Скоффилда, Лис повернулся к тебе и сказал что-то вроде: «Мы поженимся в субботу на фоне вашего сада в час дня!» Ты хочешь сказать, что на этом все и закончилось?
Мэдди вытянула носок, выставив напоказ свою элегантную ножку и весело улыбнулась Сьюзен.
— Очень даже хочу! Он спросил меня еще раз, когда куда-то торопился, действительно ли я хочу выйти за него замуж, и мне было ясно, что он хочет от меня услышать, я и ответила «да». Все остальное время он что-то строил там, за соснами, а мы были заняты здесь, да и с Улыбкой Солнца целое дело! И вот пришла суббота, пришла так быстро, что у меня почти не было времени все обдумать.
— Думаю, эта внезапная свадьба будет счастливым развлечением для всех нас, — призналась Сьюзен внучке. — Даже твой отец, кажется, растерян и не знает, что же делать с Улыбкой Солнца. Ты заметила, что Энни Сандей потратила немало времени, чтобы вызволить ее из фургона?
— Она, вероятно, ищет себе развлечений, — заметила не без иронии Мэдди. — Если хочешь чистую правду, я думаю, Лис решил, что жена, может быть, оградит его мать от работы по дому!
Она скользнула под воду, чтобы прополоскать волосы, и вынырнула с широкой улыбкой: — Он, несомненно, считает, что из нас двоих я сговорчивее!
Сьюзен растревожилась.
— Дорогая, я надеюсь, что ты вступаешь в этот брак с чистым сердцем, полным любви. Я могу понять, что сегодня ты можешь нервничать, но, надеюсь, сомнений у тебя нет.
— О, бабушка! — ее голос оборвался от нахлынувших чувств. — Я никогда в жизни не была ни в чем уверена больше, чем в своей любви к Лису. Я так скучала по нему с тех пор, как мы вернулись домой, что все это время стремилась к нему. Мы были так близки в те несколько недель, и я была счастлива… Знаю, что и он тоже.
Она встала, мокрая и восхитительная, и потянулась за полотенцем.
— Не могу отрицать, что нахожу эту свадьбу чуть эксцентричной, но ничего не хочу больше, чем стать миссис Дэниэл Мэттьюз! Это просто моя судьба — разделить с ним его дом и жизнь! — Мэдди замолчала, вытирая копну волос, и потом добавила: — Я только не ожидала, что это произойдет так скоро и так легко. Лис говорил, что не может жениться на мне, так как такая жизнь, которая нужна мне, для него невозможна.
— Дэниэл Мэттьюз — его настоящее имя, — задумчиво проговорила Сьюзен, точно пытаясь осмыслить это. — Я предполагала, что он что-то скрывал, а потом появилась Энни Сандей, заговорила свободнее и освободила Лиса от его секрета.
— Я не могу говорить об этом, бабушка. Пока, во всяком случае. — Влажная и сверкающая, Мэдди накинула свободный муслиновый халат, отдернула занавеску и подошла к столу, где готовился свадебный торт. — Надеюсь только, что Грэхем Скоффилд не использует это знание против Лиса. Для малого, изображающего из себя утонченного джентльмена, у него явно диковатый блеск в глазах.
— Ну, я думаю. Лис может сам о себе позаботиться! — заявила Сьюзен.
— Бабушка, должна сказать тебе, что торт просто потрясающий! Как мне отблагодарить тебя? Если бы не твой труд, мы были бы вынуждены за свадебным столом угощаться бобами и вяленым мясом!
Обе рассмеялись. Сьюзен усадила внучку на стул и встала у нее за спиной, мягко расчесывая ее мокрые волосы. — Я рада сделать все, что смогу, дорогая, чтобы у тебя остались самые лучше воспоминания о дне твоей свадьбы, — прошептала она.
— А что после сахарной глазури? Ты можешь украсить торт маленькой гирляндочкой из глазури или цветком? Я помню, когда я была маленькой, ты однажды на день рождения сделала торт, украшенный засахаренными фиалками.
Тихий голос Сьюзен звучал успокаивающе:
— Ну вот, после того как я покрою торт глазурью, я поставлю все три слоя на холод, чтобы глазурь застыла. Оставшуюся глазурь я подкрашу соком смородины или коринки и через кондитерский мешок выдавлю ее узорами на застывшую глазурь. Ты хочешь, я сделаю ярко-розовые ленты-гирлянды и уложу их по краям каждого слоя?
— Прелестно! — Мэдди поймала руку бабушки и приложила ее к щеке. Рука была хрупкой, прохладной и пахла миндалем.
— Бабушка Сьюзен, ты мне очень, очень дорога. Ну разве это не замечательно, что даже замужество нас не разлучит?
— И правда замечательно! — Сьюзен наклонилась и поцеловала мокрые волосы Мэдди, быстро высыхающие на утреннем воздухе. Легкий ветерок шевелил занавески на окнах кухни, из-за сосен раздавался крик сойки.
— О нет! Он скорее хотел досадить мне, а не свататься! — лучистое лицо Мэдди стало мечтательным, когда она вспомнила свои ранние встречи с Лисом. Оглядываясь назад, она поняла, что ее настоящая жизнь началась только в тот день, когда он на Уотсоне привез Бенджамена с «Бесплодных земель». Лис был самым впечатляющим человеком, которого она когда-либо знала. Она горела ожиданием разделить с ним свою жизнь.
Каминные часы в гостиной пробили одиннадцать, вернув ее в настоящее.
— Господи, мне надо начать пошевеливаться! Я загляну к отцу, посмотрю, как его дела. Хочешь, я скажу Бенджаме-ну, чтобы он сейчас вымылся?
— Прекрасная мысль, дорогая. Затем я сама поднимусь и оденусь. Только украшу этот торт гирляндами, как полагается. — Голос Сьюзен звучал чуть устало. Мэдди поднялась, и они стояли, глядя друг на друга и думая об одном и том же. Первой заговорила Сьюзен: — Вероятно, тебе следует спросить отца, что он собирается делать с Улыбкой Солнца.
— Бабушка… — Мэдди молчала, прикусив губу. — Ты будешь считать меня эгоисткой и негодницей, если я скажу, что не хотела бы сегодня думать об Улыбке Солнца и тратить на нее свою энергию?
Одобрительно кивнув, Сьюзен обняла внучку за талию и прошла вместе с нею к двери кухни.
— Я прекрасно понимаю, дорогая. Это день твоей свадьбы! А что касается Улыбки Солнца… Вероятно, нам следует сказать: «Будь что будет», — и так и оставить. Гмммм?
За несколько минут до часа перед садом, который разбила и о котором так заботилась Мэдди, начала собираться небольшая группа.
Шток-розы, средние колокольчики, синие васильки, веселые цинии, маргаритки, турецкая гвоздика и незабудки предстали во всей своей красе, и даже анютины глазки по-прежнему поворачивали личики к августовскому солнцу. За садом виднелся склон холма, круто спускающийся вниз к улицам Дидвуда, где обитал всякий сброд, а далее простирались увенчанные скалами стены ущелья.
Проповедник Смит пришел пораньше и совещался с Лисом в его доме, прежде чем проследовать к владениям Эвери. С тех пор как он, методистский священник, весной появился в Дидвуде, он большую часть времени посвящал попыткам спасения душ обитателей «Бесплодных земель», и настоящая свадьба, вроде этой, казалось, несколько пугала его. Лис пригласил Колорадо Чарли Аттера, и проповедник Смит почувствовал себя увереннее, увидев рядом знакомое лицо. К ним присоединился Титус Пим.
— У нас у всех такой вид, что краше только в гроб кладут, — заметил рудокоп, кивнув священнику, который был облачен в его лучшее субботнее одеяние, и нежно поглядывая на Чарли. Титус был во взятом напрокат черном костюме и бумажном воротничке. — Я так разоделся только для этого хорошего парня Лиса — сообщил он.
Чарли Аттер усмехнулся.
— Ваш парень Лис, выйдя на открытый воздух после свадьбы, увидит, что я ему сделал громадное одолжение: мне понадобились все силы убеждения, чтобы отговорить Горе-Джейн, Гарнет Лумис и милашку Викторию идти на свадьбу!
Проповедник Смит широко открыл глаза, но воздержался от комментариев и только крепче прижал Библию к груди. Титус же развязал свой язык:
— Господи, если бы Джейн и все остальные пришли, была бы не свадьба, а представление! Он пожал руку Чарли.
— Лис будет вам очень благодарен, сэр!
— Я рад, что он нашел свою любовь. Не так давно я посетил его во время его… уединения в «Жемчужине». Он был само отчаяние. Такой благородный человек, как Лис, — редкость в таких городах, как этот. Он всегда готов помочь друзьям и любит с ними повеселиться. Как приятно сегодня любоваться его счастьем! Я знаю, Билл тоже смотрит на него с улыбкой с небес.
От этих слов глаза Чарли чуть затуманились, но в этот момент появился юный Бенджамен Франклин Эвери.
— И вы позволили им уговорить себя надеть эту дрянь, мистер Пим? — недоверчиво воскликнул мальчик, оттягивая свой бумажный воротничок, словно задыхался в нем.
Его рыжеватые волосы были разделены пробором, приглажены и на висках уложены модными завитками. Костюмчик, проделавший вместе с семьей путь из Филадельфии, говорил о том, что мальчик подрос, плечи были узковаты, а между ботиночками с боковой застежкой и краем штанишек образовалась щель.
— Я ненавижу это! Когда я вырасту, я заделаюсь наездником пони в транспортной конторе или игроком и никогда не буду носить бумажные воротнички!
— Бенджамен, дорогой, попытайся запомнить, что так не говорят! — Сьюзен 0'Хара говорила мягким голосом, идя за внуком. — Твоя мама упала бы в обморок, услышав, что срывается с твоего язычка в последнее время.
Все обменялись приветствиями. Сьюзен тщательно оделась по такому торжественному случаю. Она привезла с собой изящное платье для приемов и теперь гордо красовалась в юбке со шлейфом и баской, сшитой парижской знаменитостью. Платье было из синего, как сапфир, шелка, богато украшено бархатом и бахромой, с высоким воротником из рюша, оттеняющим ее вечную красоту. В аккуратно уложенных волосах блестели сапфирового цвета гребни, а в руках у нее был синий зонтик, подбитый белым шелком, чтобы защитить ее от полуденной жары.
Осыпанная комплиментами мужчин, Сьюзен покраснела от удовольствия:
— Благодарю вас! Преподобный Смит, как вы любезны, что согласились провести это бракосочетание!
— Это доставит мне удовольствие, мэм! — ответил Генри Уэстон Смит. — Нам надо подождать еще кое-кого из гостей?
— Только мать жениха, — ответила Сьюзен, многозначительно взглянув на Титуса Пима. — Она должна быть здесь. Мадлен с отцом готовы выйти из дома, когда миссис Мэттьюз и, разумеется. Лис будут на месте.
— Когда я уходил от Лиса, он завязывал галстук, — сообщил Титус. — Я должен буду помахать ему, когда мы будем готовы.
Он вовремя наклонился, заметив, что Бенджамен готовится встать на траву на колени и схватить детеныша змеи. Когда он выпрямился, то увидел, что все молчаливо и пристально смотрят в сторону сосен, разделяющих дома.
Огибая сторону дома Эвери, появилась Энни Сандей Мэттьюз, величественная в платье из розовой тафты с каймой из кремового бархата. Шею охватывал сверкающий, расшитый жемчугом, стоячий воротник, а каштановые волосы были тщательно причесаны. Однако всеобщее изумление вызвала, разумеется, не она, а ее спутница: рядом с Энни Сандей шла Улыбка Солнца.
— Боже правый! — прошептала бабушка Сьюзен, недоверчиво щурясь сквозь очки. — Простите, преподобный, — поспешила добавить она, продолжая разглядывать вновь пришедших.
— Ну, колите меня в печенки, — пробормотал Титус, — только посмотрите на нее!
— Кто это такая? — поинтересовался Чарли Аттер.
— Моя индейская сестра, — последовал неясный ответ Бенджамена. — Меня трясет от ее вида!
Улыбка Солнца была почти неузнаваема. Так или иначе, она перенесла всю процедуру мытья, в том числе и волос, и теперь была одета наподобие белой женщины, в простенькое платье с корсажем из зеленого шелка и такой же, собранной в сборки, юбкой над нижней юбкой из клетчатой бумажной ткани. Она медленно и неуклюже двигалась в узких комнатных туфельках на маленьких каблучках, а ее чистые волосы блестели на солнце, стянутые жгутом на затылке. Все это великолепие венчала белая фетровая шляпка, поля которой были кокетливо приподняты с одной стороны и украшены зеленым пером и лентой. Только ее затуманенные глаза, такие траурно-серые, и опущенные вниз кончики рта выдавали изображаемый ею фарс.
— Надеюсь, вы простите нас за небольшое опоздание, — щебетала Энни Сандей, подталкивая Улыбку Солнца в круг гостей. Мать Лиса гордо улыбалась. — По-моему, на наше опоздание надо смотреть сквозь пальцы! Ну разве Улыбка Солнца не выглядит просто прелестно? Над этим пришлось потрудиться, но я не из тех, кто легко сдается! Я знаю, что присутствие Улыбки Солнца здесь именно сегодня будет значить очень много не только для Дэниэла и Мадлен, которые привезли ее в Дидвуд в надежде приобщить к более цивилизованной жизни, но и для дорогого Стивена, так страстно желающего ей благополучия! — Энни Сандей ободряюще прижала к себе Улыбку Солнца, чтобы придать той мужества. — Я так горжусь ею, что едва могу сдержаться!
Наступила пауза, за которой последовали многочисленные кивки в ответ на речь Энни. Наконец Сьюзен сжалилась над девушкой и тепло улыбнулась ей;
— Мы рады, что ты сегодня с нами, Улыбка Солнца! Внимание всех с молодой вдовы лакота было переведено на жениха, когда тот появился из-за сосен и энергичными, быстрыми шагами направился навстречу собственной судьбе.
Он был одет весьма официально — безупречная серая визитка, брюки в тон, накрахмаленная белоснежная рубашка с отложным воротничком и галстуком в серую и белую полоску, голубино-серый жилет — все шло ему и создавало впечатление, что он только что побывал в Лондоне у Сэвила Роу. Выцветшие волосы и борода были аккуратно подстрижены. Весь он был воплощением волнения и тщательно сдерживаемой силы.
— Наконец! — рассеянно улыбнулся он гостям и взял проповедника Смита за руку: — Начнем?
Бенджамен отправился дать сигнал невесте и отцу, которые медленно вышли из двери дома и через двор прошли к небольшой группе, собравшейся перед садом Мэдди.
У Мэдди и бабушки Сьюзен было менее трех дней, чтобы сшить приличное свадебное платье, и они сделали все, что могли. Платье из белого викторианского батиста, отделанное бельгийским кружевом, с низким прямоугольным вырезом на груди и юбкой с пышными оборками и кружевными воланами не требовало никаких дополнительных украшений. На Мэдди и не было никаких драгоценностей, кроме золотого медальона с портретами родителей. Под газовой фатой ее лицо сияло, а блеск чудных волос не могла скрыть даже фата. Когда отец подвел ее к Лису, сердце Мэдди бешено заколотилось.
Стивен поцеловал ее, похлопал по руке и вложил ее пальчики в смуглые пальцы жениха. Достаточно странно, но Мэдди чувствовала, что очень близка Лису, даже если ему еще придется убеждать ее в своей любви и объяснять причину этой неожиданной свадьбы. Она так любила его, что приняла бы на любых условиях, но в глубине души верила, что Бог благословит их союз.
Проповедник Смит произносил обычные слова свадебной церемонии, сделав только паузу для оригинального замечания:
— Мистер Мэттьюз просил меня прочесть несколько строк, написанных любимым поэтом его и мисс Эвери!
Откашлявшись, он прочитал: «Любимая, я даю тебе мою землю! Я даю тебе мою любовь, более драгоценную, чем деньги. Я даю тебе себя перед Богом и Законом. Дашь ли ты мне себя? Отправишься ли ты со мной в путешествие? Будем ли мы держаться друг за друга, пока живы?» Проповедника Смита, казалось, потрясло прочтенное, но он добавил: — Это строки поэта Уолта Уитмена.
Сердце Мэдди переполнилось любовью, на глаза навернулись слезы, взгляд затуманился. Но сквозь слезы она видела Лиса, такого красивого, что от одного взгляда на него начинала кружиться голова. На мгновение он крепче сжал ее руку, и она поняла, что все у них будет именно так, как она мечтала.
Прозвучали слова клятвы, после чего проповедник Смит провозгласил:
— Объявляю вас мужем и женой, которых соединил Бог, чтобы никто вас никогда не разлучил!
Лис поднял фату Мэдди и заговорщически улыбнулся. Подняв ее подбородок, он поцеловал ее сладкие, нежные, как лепестки, губы и притянул ее к себе. Когда Сьюзен захлопала в ладоши, все присоединились к ней.
И только Улыбка Солнца стояла в стороне. В волнении никто и не заметил, как по ее напудренной щеке скатилась слеза.
Глава 25
19-20 августа 1876 года
После того, как был съеден свадебный торт и выпито несколько бутылок шампанского, открыты подарки и Сьюзен 0'Хара рассказала всем историю свадьбы своих родителей, замечательную тем, что посаженным отцом был Джордж Вашингтон, Лис сообщил, что ему и новой миссис Мэттьюз необходимо уйти. Последовали новые объятия и поздравления, и все толпой отправились к дверям кухни. Не было только Улыбки Солнца и Энни Сандей. Улыбка Солнца вернулась в фургон, как только гости принялись за торт, и Энни Сандей, заметив ее отсутствие, поспешно вышла из дома.— Моя мать очень деятельна, — заметил Лис своему тестю. — Не бойтесь осадить ее, если почувствуете, что она суется не в свое дело в том, что касается Улыбки Солнца. Признаюсь, у меня есть сомнения, но, с другой стороны, можно еще многое исправить, и, может быть. Улыбку Солнца нужно слегка подтолкнуть в новый мир. — Он пожал плечами, добавив: — Мама — Великий крестоносец! Я предсказываю, что вскоре она отправится покорять «Бесплодные земли»!
Чарли Аттер засмеялся.
— Хотел бы я видеть Ола Свиринджена, когда твоя мама войдет в Жемчужный театр!
— Ради Бога, можно мне снять этот проклятый воротник? — в дюжинный раз спросил Бенджамен. Сьюзен зашикала на него и шепнула Мэдди:
— Дорогая, ты увидишь мой подарок в своем новом доме. И не беспокойся об ужине. Я поставлю его в семь часов возле вашей двери! — Она подмигнула внучке.
— Спасибо, бабушка! — Мэдди обняла ее и перешла в объятия Стивена.
— Ну, не надо меня так душить! — пробормотал Эвери. —Умоляю, Мэдди, ты же будешь рядом, за соседней дверью! — Он посмотрел на Лиса через голову дочери: — Мне не приходится говорить вам, что лучшего мужа я не мог бы пожелать для моей дорогой девочки! Я уже считаю вас своим сыном!
— Я ценю это, сэр!
Лис протянул руку проповеднику Смиту.
— Благодарю вас, что вы пришли сюда и устроили моей невесте настоящую свадьбу! Она привыкла к некоторым формальностям!
— Это доставило мне только удовольствие, миссис и мистер Мэттьюз, — улыбнулся Генри Уэстон Смит. — Я уверен, что впереди у вас долгая и счастливая жизнь.
— Аминь! — сказал Лис, выгнул бровь и озорно усмехнулся Мэдди. — Что касается меня, я готов всерьез начать нашу семейную жизнь!
Она покраснела, схватилась за его руку, и они под градом риса побежали из дома. Свободной рукой Мэдди подняла свои юбки, стараясь не споткнуться. Маленькая группа у них за спиной весело побадривала их, а Лис и Мэдди смеялись над своим свадебным путешествием на другую сторону сосен. Как только они скрылись из вида, он схватил ее в свои объятия.
— Наконец! — Прежде, чем его жена смогла ответить, он покрыл ее губы таким неистовым поцелуем, что они оба растерялись. Лис поднял голову, пристально посмотрел на нее и хрипло сказал: — Я хотел сделать это раньше, как только проповедник Смит объявил нас мужем и женой. Господи, как я тогда хотел тебя!
У Мэдди очаровательно покраснели щеки.
— Не думаю, что твоя мама одобрила бы это, не говоря уже о проповеднике Смите!
Лис шел к дому, легко держа Мэдди на руках.
— Могу вас заверить, миссис Мэттьюз, что меньше всего меня волнует одобрение моей матери.
Она прижалась к его груди и, сияя, обвила руками его шею. Вдруг ею овладела беспокойная мысль.
— Лис, мы не говорили с тех пор, как ты сделал мне это головокружительное предложение, и эта свадьба свершилась так быстро, что мне еще многое не вполне ясно…
— Что касается меня, то мне ясно лишь одно, — перебил ее Лис, — мы поженились, а это значит, что мы вместе ляжем в постель и не встанем до тех пор, пока…
— Лис, не пугай меня! — Мэдди изо всех сил хотела показаться встревоженной, хотя смех так и бурлил в ней.
— Скажи мне, Лис, что мы будем делать с твоей матушкой? Она будет жить с нами? Я имею в виду, что она должйв жить с нами после сегодняшнего вечера, и я понимаю…
Все еще неся свою молодую жену, Лис прошел мимо передней двери своего дома и завернул за угол. У Мэдди расширились глаза при виде миниатюрной копии его дома, расположенной всего в нескольких ярдах к северу. Он указал на дом и объяснил:
— Мама будет жить здесь. Ты безумна, если думала, что она будет жить в одном доме с нами!
Мэдди была потрясена.
— Я… ради Бога, когда ты выстроил эту хижину?
— Выстроили мы ее с Титусом, с некоторой помощью Чарли и Вон Чи за эти два дня. Вот почему вы не видели меня, Ваше Безумство! — Лис улыбался самому себе, довольный выражением удивления на ее лице. Неся ее обратно к входной двери своего дома, он сказал: — Ну, а теперь, миссис Мэттьюз, если вы удовлетворены, что вам не придется жить в одном доме с Вдовствующей Королевой, я бы котел войти и усадить вас. Не то чтобы у меня устали руки, но у меня действительно другие планы на сегодняшний день! — Озорно сверкая глазами, он добавил: — Не говоря уже о вечере, ночи и прекрасном часе рассвета…
Мэдди уткнулась лицом в накрахмаленный край его воротничка, вдыхая упоительный аромат его кожи за ухом.
— Я буду рада войти с вами в наш дом, мистер Мэттьюз! — Это имя все еще звучало для нее несколько странно, но еще более странным было то, что это теперь и ее имя!
Положив руку на дверную ручку, Лис поцеловал ее в ухо и прошептал:
— Ты, может быть, заметила, что я до сих пор не сделал тебе подарка. Он внутри, вместе с подарком твоей бабушки!!!
— Так вы вдвоем что-то замыслили за моей спиной? В уголках его глаз появились морщинки, когда он толкнул дверь, перенес Мэдди через порог и поставил на сосновый пол. После яркого солнечного света снаружи Мэдди потребовалось несколько мгновений, чтобы приспособиться к более затененному интерьеру дома Лиса.
Некоторое время Мэдди стояла смущенная. Неужели она все забыла с тех пор, как последний раз была здесь? Конечно, дом не был по-настоящему обставлен, но теперь по одну сторону открытой лестницы стоял сосновый стол и четыре стула со спинками из реек вместо прежних досок и бочек. Рядом с каменным камином стояла прекрасная новая плита и полки с кухонными принадлежностями, несколько оловянных тарелок и чашек и кое-какие продукты.
Лис следовал за нею, когда она обходила новое жилище.
— Я знал, что тебе захочется самой выбрать посуду, белье и обстановку для гостиной по своему вкусу, но я хотел, чтобы здесь были необходимые вещи для нашего удобства, пока ты будешь готова сделать остальные покупки. Я даже раздобыл нам собственную ванну. Мне пришло в голову, что тебе, может быть, не захочется ходить со мной в баню! — добавил он с кривой улыбкой.
Мэдди старалась обрести дар речи. Ее глубоко тронула нотка надежды в его голосе, что ей все понравится.
Сколько хлопот было у него за эти три коротких дня!
— О Лис, это замечательно. Превосходно! Здесь достаточно всего, чтобы я могла почувствовать себя хозяйкой в доме! С твоей стороны очень любезно позволить мне выбрать все остальное! — Она смахнула слезу и засмеялась дрожащим смехом. — Должна тебя предупредить, что в эти дни я стала очень надоедливой: плачу, если вижу, что что-нибудь не так!