Страница:
Скоффилд заметил в толпе лицо, которое теперь презирал. Лис пытался затеряться в толпе, быть незаметным, во его рост, внешность и гордый профиль просто притягивали взгляды окружающих. На нем была та же самая коричневая шляпа с опущенными полями, в которой он впервые въехал в Дидвуд, и голубой платок на шее, чуть прикрывающий его бороду и бакенбарды. Они частично скрывали лицо, но не узнать Лиса было невозможно.
— Вы видите человека вон там? — злобно спросил Скоффилд. Он слегка толкнул Кэмпбелла в бок: — Ну того, с голубым платком на шее? Этому человеку повезло больше, чем он того заслуживает. В самом деле, его счастье должно было достаться мне. Он приехал сюда едва ли два месяца назад ни с чем, а теперь богат, имеет дом, дело и прекрасную жену, самую великолепную и желанную…
— Я знаю этого малого! — перебил его Джеб, присвистнув и искоса взглянув на Лиса. — По меньшей мере, я так думаю. У него не было бороды, но… как его зовут?
— Он появился здесь под именем Лис, но я недавно узнал, что его зовут Дэниэл Мэттьюз. Я всегда подозревал, что он хранит какой-то секрет, и думал, что если я раскрою тайну, это его убьет!
Джеб пьяно зашатался, схватился за руку Скоффилда и злобно посмотрел ему в лицо:
— Я знаю этот секрет, но даром вам его не открою.
Подтолкнув костлявого кавалериста к стене Жемчужного театра, Скоффилд огляделся, чтобы удостовериться, что их не подслушивают.
— Слушайте вы, глупый идиот! Я заплачу вам, если вы угого хотите, и, если ваша информация действительно ценна, мы сможем использовать ее против Мэттьюза и оба стать богатыми, как Крез! Мы сможем уничтожить его и завладеть всей его собственностью!
— Может быть, но денежки сейчас же на бочку! — пьяно проговорил Джеб. Наблюдая, как Скоффилд шарит по карманам, солдат задумался. — Забавная штука жизнь, а? Кто бы мог подумать, что я снова увижу капитана Мэттьюза? Даже когда эта индианка в Слим Батте заливала мне, что он здесь и боится, что люди узнают, что он был на Литтл Бигхорн, я не думал, что она говорит о нем.
— Какая индианка? Здесь у него тоже есть индианка.
— Да, именно так и говорила та, другая. Ее звали… — Он почесал голову и вниз упал маленький черный клоп. — Уф… что-то вроде Убегающей. Я тогда не очень-то серьезно отнесся к ее словам и, вероятно, не узнал бы его, если бы она мне не напомнила. — Выругавшись, Джеб добавил: — Неплохая, однако, штучка, эта индианка. Пришлось все-таки сжечь ее типи, хотя я пообещал не жечь, если она…
Нетерпеливо набив грязную руку пьяного Джеба ассигнациями и монетами, Скоффилд сказал:
— А теперь рассказывайте! Вы назвали его капитаном Мэттьюзом. Что все это значит? Он был в армии?
— А как насчет карманных часов у вас на жилете, которыми вы играете? Уверен, они из чистого золота.
Глаза Скоффилда сверкнули гневом и настойчивостью, когда он снял цепь, тянущуюся от петлицы к жилетному карману. Практически швырнув фамильную собственность бостонских Скоффилдов с выгравированной надписью отвратительному Джебу Кэмпбеллу, он закричал:
— Ну, говорите же наконец!
Медленно улыбнувшись, солдат поманил его пальцем поближе и прошептал:
— Ну так вот, сэр, короче говоря, капитан Дэниэл Мэттьюз дезертировал из Седьмого Кавалерийского полка как раз перед убийством на Литтл Бигхорне. Генерал Кастер разделил отряды, и Мэттьюз должен был идти с Кастером. Я был с Рено… но видел, как он уходит, это было ясно как день. — Пососав зуб, он добавил: — Ясно как день, я наблюдал, как большой, отважный капитан Мэттьюз переехал на своем коне через Холм и поехал дальше. Он должен был умереть на Холме вместе с Кастером, а вместо этого сбежал и теперь он счастливейший человек в Дидвуде. Правильно?
У Скоффилда так забилось сердце, что, казалось, оно разорвется. Он не знал, плакать ему или смеяться, но чувствовал, что вот-вот потеряет сознание. Он медленно повернул голову и в глубине толпы нашел загорелое, прекрасное лицо Лиса. «Слишком счастливый, — пробормотал наконец Скоффилд и улыбнулся, — но ненадолго…»
Глава 28
— Мне это не нравится! — воскликнула она. — Ты скрываешься, дорогой?
— Скрываюсь, может быть, слишком сильное слово… но не совсем неточное, — ответил Лис, сухо улыбнувшись, потом отвел Уотсона в простую конюшню, построенную им для Уотсона и лошадей Эвери. Закрыв коня в стойле, предварительно снабдив его свежей водой и едой, он взял Мэдди под руку, и они направились к дому.
— Я орудовала булавками и иголками, ожидая тебя с тех пор, как нам стало известно, что генерал Крук со своим отрядом появился на Главной улице, — говорила она. — Как скучно в этом городе быть респектабельной женщиной! У девиц легкого поведения при любом важном событии места в первом ряду, тогда как я изнываю дома, практически умирая от любопытства, потому что должна сохранять свою репутацию! Ну что за вздор!
— Насколько я помню, у тебя в июле была возможность подружиться с Гарнет Лумис, но ты не захотела терпеть ее! — Лису так приятно было подтрунивать над женой после всего случившегося сегодня, что ему хотелось, чтобы путь до дома был подлиннее. — Кстати, а где же все? Разве ты единственный член семьи, кто хочет слышать о генерале Круке?
Мэдди непринужденно помахала изысканной ручкой.
— Твоя матушка с бабушкой Сьюзен по локоть в джеме из диких слив. Я испекла нам пирог и вышла встречать тебя. — Мэдди указала на сосны, разделяющие владения. — Они все в главном доме, заполонили всю кухню. Энни заставила работать даже отца и Бенджамена. Она надела на отца передник!
Он засмеялся, представив себе это зрелище, и спросил:
— А Улыбка Солнца?
— Ну… я думаю, что она куда-нибудь ненадолго удалилась с букварем, и уверена, что она нас не услышит. Но если бы и так, она не поймет, о чем ты говоришь. — Мэдди волновалась все больше: — Перестань задавать вопросы и просвети же меня!
— Ладно. — Прислонившись к дереву. Лис рассказал ей о кампании, названной теперь «маршем города» генерала Крука. Он описал больных, деморализованных людей, выживших и пришедших в Дидвуд, и рассказал о речи генерала Крука, в которой тот обещал положить конец набегам индейцев на Черные Холмы.
— А еще что? — настаивала Мэдди. Ей хотелось знать, почему каждый раз, когда она встречается с живыми голубыми глазами мужа, тот отворачивается.
— Ты слишком настойчива. Это надоедает, — пожаловался он насмешливо-усталым тоном.
— Да, да. Продолжай же!
— Титус пошел в Большую Центральную гостиницу и пробыл там достаточно долго, чтобы побеседовать кое с кем из окружения генерала Крука. Я слышал, Круку удалось развязать бой близ Слим Батта, и мне захотелось узнать об этом правду, а не пьяные слухи, ходящие по «Бесплодным землям». — Развязывая голубой платок, Лис потер затылок и вздохнул: — Некоторые утверждают, что Безумный Конь был убит, но это не так… хотя остальные погибли в бою несколько дней назад.
Глаза Мэдди наполнились горячими слезами.
— О Лис, свободных лакота так мало. Почему они не оставят их в покое?
— Мы знали, что этим все и кончится: все они будут или загнаны в резервации, или убиты. И, разумеется, Безумный Конь только раздражает армию этими набегами на Холмы. Мы с тобой, может быть, и понимаем, почему он это делает, но этот продолжающийся бунт лишь приведет таких людей, как Крук, к новым боям.
— Расскажи, что произошло. Они медленно шли к дому.
— Насколько смог узнать Титус, — объяснил он, — самое печальное в том, что в поселке, на который напал Крук, жили индейцы, покинувшие лагерь Безумного Коня за день до этого и направлявшиеся на юг, в агентство.
— Боже правый! — остановилась Мэдди. Ужас и печаль были на ее лице. — Сколько…
— Не знаю. Титус сказал, что сожжено тридцать семь типи. По-видимому, напавшие солдаты были частью экспедиции, которую Крук послал за пополнением. Командовал ими полковник Миллз. Эти отряды почти умирали от голода, так что, выгнав индейцев лакота из поселка в горы, они решили полакомиться мясом, которое там нашли. А индейцы тем временем послали гонцов к Безумному Коню. Он пришел с парой сотен воинов и атаковал, но солдат было больше, а затем появился и Крук почти с двумя тысячами солдат, и Безумному Коню пришлось отступить. — Голос Диса звучал безжизненно. Он сжал руку Мэдди и продолжил: — Могу себе представить, что чувствовал Безумный Конь, видя, как люди Крука сжигают поселок. Единственное светлое пятно в этом сообщении, что Безумный Конь весь следующий день продолжал нападать на Крука с тыла, пока армия не заняла Холмы. Эти солдаты не могут представить, откуда у индейцев столько винтовок… — Лис выгнул бровь в горьком удовлетворении. — К сожалению, их оказалось недостаточно.
— Им известно, сколько людей лакота было убито? — тихо спросила Мэдди. Лис покачал головой:
— Убитых и раненых всегда уносят с поля боя, даже рискуя собственной жизнью. — Лис нежно погладил ее по щеке. — Говорят, Крук потерял человек двадцать… и, разумеется, его люди утверждают, что Безумный Конь потерял во много раз больше, но будем молиться, чтобы это было не так.
Открыв дверь и войдя в дом, Мэдди и Лис не заметили Улыбку Солнца. Она стояла за стволом одной из сосен между домом и крутым склоном холма, возвышающегося над Дидвудом. Чтобы ее не видели из-за ствола, она тесно прижала к себе свои юбки. Улыбка Солнца тихо рыдала по погибшим, по ее народу. Она понимала по-английски гораздо больше, чем все предполагали, а ее горе и решимость не потускнели, несмотря на вынужденное житье среди белых.
Улыбка Солнца прекрасно понимала, что эти люди, особенно ее отец, заботятся о ней, но они никогда не смогут понять ее. Горе, которое она продолжала испытывать из-за смерти мужа, было гораздо глубже, чем они представляли. Ее сердце никогда по-настоящему не успокоится, пока она не отомстит белым за народ лакота и своего мужа, сраженного жадными Синими куртками. А теперь еще некоторые из этих самых Синих курток уничтожили большую часть того, что осталось от ее маленького народа… и пришли сюда. Наконец Улыбка Солнца почувствовала, что Великий Дух не зря привел ее в это место.
В черном небе над Дидвудским ущельем сияла полная луна, проливая призрачный свет на поселение. В такие ночи животные становятся беспокойными, а людей мучают ночные кошмары.
Лис, откинув во сне стеганое одеяло, покрывавшее их с Мэдди на пушистой перине, по-прежнему держал жену за руку. Ему казалось, что он спит, но сон был неглубоким. И эта лунная, странно теплая ночь как бы снилась ему, а не была реальностью.
В части дома, служившей гостиной, раздался звук разбивавшегося стекла, с глухим стуком упавшего на плетеный коврик.
Какое-то время Лис отказывался открыть глаза, уверенный в том, что это часть бесконечного, жуткого сна, но Мэдди потрясла его за обнаженное плечо, и он тотчас сел, выпрямившись на постели, встревоженный и полностью проснувшийся.
— Мне кажется, кто-то бросил камень в наше окно! — паническим тоном прошептала Мэдди.
— Оставайся здесь! — он толкнул ее на подушки и повелительно посмотрел на нее сверкающими глазами: — Не двигайся! — Он протянул руку к брюкам, висевшим на спинке ближайшего стула, и натянул их. Затем он зажег масляную лампу и прошел с ней по дому, пока не нашел разбитое окно и камень, лежащий на коврике среди осколков стекла.
Возле своего любимого кресла он нашел пару мокасин, которые на этой неделе подарила ему Улыбка Солнца. Он надел их и ступил на коврик, чтобы поднять камень, вокруг которого было намотана веревка, прижимающая смятый лист бумаги. При мерцающем свете лампы Лис отвязал бумагу, развернул ее и прочел: «Дорогой капитан Мэттьюз. Вы действительно думаете, что можете выйти сухим из воды, дезертировав из Седьмого Кавалерийского полка как раз перед битвой на Литтл Бигхорн? Это было постыдное зрелище, когда вы уезжали верхом тогда, когда мы готовились отдать свою жизнь. Боюсь, капитан, прошлое настигло вас, и теперь вы заплатите сполна. Если вы не хотите, чтобы весь Дидвуд узнал ваш позорный секрет, принесите пять тысяч долларов золотом к могиле Бешеного Билла Хиккока на кладбище. Я буду ждать вас в пять часов пополудни завтра, 16 сентября. За сим остаюсь бывший товарищ по оружию».
Выглянув в окно и убедившись, что поблизости никого нет. Лис отнес записку к постели.
— Кажется, меня шантажируют, — кисло сказал он жене, — но не скажу, чтобы это меня удивило.
— Дай посмотреть! — Мэдди переместилась на край постели и внимательно прочла записку, а Лис светил ей лампой. Закончив читать, она заставила себя оставаться спокойной.
— Лис, у тебя есть хоть какое-нибудь предположение, кто бы это мог быть?
Он пожал плечами.
— Это может быть кто угодно. Меня не удивляет, что кто-то из Седьмого, оставшийся в живых на Литтл Бигхорн, присоединился потом к силам генерала Крука. Крук сражался с чейеннами и лакота на Розовом Бутоне в середине июня, как раз перед моим прибытием, и именно Круку было поручено преследовать Сидящего Буйвола после Литтл Бигхорн. Вероятно, некоторые из тех, кто видел, как погиб Кастер, стремились отомстить индейцам и пошли за Круком. — В голосе Лиса послышалась нотка удовольствия: — Сидящий Буйвол, разумеется, в конечном счете бежал в Канаду… и, кажется, даже Смил Батт нельзяназвать решительной победой армии. Безумный Конь еще жив и не покорен… а Крук не захватил в плен еще ни одного сиукса.
— Лис, я знаю, что вы, мужчины, более легко относитесь к таким угрозам, — немного нетерпеливо перебила его Мэдди, — но, если отвлечься от Крука и Безумного Коня, что мы будем делать?
Он сорвал с себя брюки и прыгнул в постель, сгребая ее в свои объятия:
— Ничего, дорогая! Совсем ничего.
— Но…
— А какой у нас выбор? Я, разумеется, и помыслить не могу о том, чтобы выполнить требование этого человека, не только потому, что это бросает вызов моей чести, но и потому, что этот шантаж никогда не кончится. Последуют новые угрозы и новые требования. Только Кастер мог бы подтвердить, что я не дезертировал, а убить шантажиста я не могу. Даже если бы я счел это приемлемым решением, это было бы ненадолго. Всегда кто-то выползет из-под скалы, угрожая выдать мой секрет. — Лис нежно ласкал ее лицо и волосы. — В секретах есть какой-то яд. Я устал скрывать свое прошлое. Мне только жаль, что тебе причинит боль то, что произойдет дальше.
Мэдди вцепилась в него, со слезами целуя его в губы.
— О Лис, я так горда, что я твоя жена! Я люблю тебя всем сердцем и буду рядом с тобой, что бы ни уготовила нам жизнь!
Потом они лежали вместе, уютно прижавшись друг к другу, словно одно целое, Мэдди наслаждалась светом их любви.
— Может быть, это и наивно, — сказала она, — но я действительно верю, что Бог намерен сделать наш брак плодовитым и счастливым, если мы будем жить как полагается. Ему с самого начала было известно, почему ты поступаешь именно так, в том числе и на Литтл Бигхорн, и я не верю, что Он заставит нас страдать, в то время как вознаграждение достанется тем, кто причинил нам зло!
Лис обвил руками ее гибкое тело, поцеловав изгиб ее шеи.
— В глубине души я тоже в это верю, — тихо произнес он с легкой иронией. — Мне приходится в это верить!
Грэхем Скоффилд вскочил при первом же стуке в дверь его номера в Большой Центральной гостнице. Под его глазами лежали глубокие тени, а одежда была непривычно неопрятна. Он распахнул дверь и затащил в комнату Джеба Кэмпбелла.
— Где вы были? — сердито проворчал он. — Уже восемь часов!
— В чем дело? Боитесь, что я удрал с деньгами? Джеб был почище, чем тогда, когда появился в Дидвуде впервые, но все же от него дурно пахло. Новая одежда, которую ему дал Скоффилд, была уже измазана табачным соком, он почесывался, что свидетельствовало о том, что поход в баню не избавил его от паразитов в волосах и бороде.
— Вы уверены, что написали в записке про кладбище? — настойчиво спрашивал он Скоффилда, оглядываясь по сторонам в поисках виски.
— Ну конечно же я написал! Если бы вы умели читать, вы бы сами увидели это, дурачина! — Молодой человек был на грани истерики: — О чем вы говорите? Где деньги?
— Он не пришел! — Кэмпбелл выпил полстакана виски, пососал сломанный зуб. — Нет никаких денежек!
Скоффилд опустился на шаткий стул, провел рукой по светлым волосам и покачал головой из стороны в сторону.
— Но вы же сказали, что видели, как Лис поднял камень с запиской этой ночью, — завопил он. — Он должен был прочесть ее! Даже если он достаточно глуп, чтобы проигнорировать эти угрозы, его жена не допустила бы, чтобы драгоценная репутация ее мужа была запятнана! Как он мог… ничего не предпринять?
— Я понимаю. Я уж думал, он придет и пристрелит меня или что-нибудь в этом роде. — Джеб выпустил изо рта дым и снова наполнил стакан. Ему было трудно без смеха смотреть на Скоффилда, потому что у джентльмена волосы стояли дыбом.
— Может быть, нам похитить его жену, показать ему, что с нами шутки плохи? Я видел, как она лежала в постели. — При этом воспоминании он облизнул треснувшие губы: — Я бы не прочь позабавиться с ней, могу вам признаться!
— Замолчите! Мне все равно, что вы сделаете с Лисом чтобы получить эти деньги, но жену его не трогайте, ясно?
Скоффилд уже решил, что, когда этот эпизод закончится, он избавится и от Лиса, и от Кэмпбелла. Джеб Кэмпбелл появился в Дидвуде в идеальный момент, чтобы за него разделаться с Лисом, но с Джебом он расправится сам. Не должно остаться никого, кто бы связывал его с этим грязным делом. А когда все будет закончено, он будет иметь дело с Мэдди… и состоянием, которое она унаследует как вдова Лиса. План был настолько соблазнителен, что его сердце колотилось каждый раз, когда он обдумывал его детали. Проблема заключалась только в том, чтобы настропо-лить этого невежественного, омерзительного болвана пустить кровь Лису.
— Мне хочется есть, — пожаловался Джеб.
— Я пошлю вас вниз с достаточным количеством золотого песка, чтобы вы могли насладиться самыми роскошными блюдами тетушки Лу Марчбэнкс, дорогой мой человек, но сначала мы должны решить, что делать дальше.
Грэхем вышагивал перед столом, время от времени поглядывая на черновики письма к Лису.
— А чего делать-то?
— Вот что, Джеб, я думаю, нам следовало бы зацепиться за наш первоначальный план. Я вам говорил, что от миссис Мэттьюз могу получить даже больше денег, но она не должна заподозрить, что это моих рук дело — Он подождал, пока Кэмпбелл несколько смущенно кивнул, но ему стало ясно — Джеб не хочет принимать этот план. — По-моему, единственное, что нам осталось — это чтобы вы встретились лицом к лицу с Мэттьюзом в его доме. Разве ваша кровь не закипает от мысли, что, несмотря на его бегство от битвы, его почитают в этом городе как выдающегося гражданина? Разве справедливо, что истинный герой, как вы, вынужден был есть мясо собственного коня и целыми днями идти по грязи под дождем, чтобы попасть сюда… в то время, как Лис живет в роскоши, сладко ест и спит с этой прекрасной женщиной?
— Нет, это несправедливо, — согласился Кэмпбелл.
— Разумеется! А как вам нравится эта индианка из племени сиуксов, которую он привез жить в свой дом? Он ездил в их поселок и якшался с самим Безумным Конем, прежде чем привезти ее сюда и подвергнуть город опасности ее присутствия!
Скоффилд продолжал свои напыщенные речи, пока у Джеба Кэмпбелла не покраснело лицо от оскорбления и ревности. Достигнув этого, светловолосый джентльмен из Бостона остановился перед кавалеристом и тихо произнес:
— Неужели мы позволим такому человеку проигнорировать нас? Он думает, что ему не придется отвечать ни перед кем! Так вот, завтра утром вы преподадите Дэну Мэттьюзу урок, который он не забудет… а после того, как он отдаст вам все до последних десяти центов и будет умолять вас о пощаде, как умоляли индейцев люди Кастера, вы покончите с ним. Потом мы разделим деньги в вашу пользу, я дам вам коня, и вы уедете богатым человеком. Никто и понятия не будет иметь, кто убил Дэниэла Мэттьюза. Да и как это может стать известным? О вас никто не слышал в его семье.
Кэмпбелл кивнул и сплюнул табачный сок в кувшин с водой.
— Да. Знаете, это звучит забавно. Может быть, я убью и эту глупую индианку, уж если займусь этим. — Он помолчал. — Мне он никогда не нравился. Я еще в Монтане догадался, что он любитель индейцев, и он всегда вел себя так, будто он лучше нас, остальных.
Стараясь не выдавать своего возбуждения, Скоффилд прошептал:
— Так что, решено?
— Конечно. Я позабочусь о нем, только достаньте мне большое ружье!
Когда Джеб Кэмпбелл спустился поужинать, Грэхем от радости сделал тур вальса в своем гостиничном номере.
Не в состоянии уговорить Мэдди забрать всех членов семьи и покинуть Дидвуд, пока он не будет уверен, что опасность миновала, Лис решил остаться дома и охранять их всех. Ситуация была сложной, потому что ни он, ни Мэдди не хотели, чтобы все узнали, что у Лиса в Дидвуде появился враг. Подумав, они сказали семье, что вместе с Титусом ждут подвоза материалов для строительства лесопилки и поэтому Лис может несколько дней отдохнуть.
В один из дней бабушка Сьюзен приготовила горшок картофельного супа, приправленного ломтиками бекона, и все семейство в полдень собралось вокруг длинного стола в кухне Эвери.
Стивен понемногу восстанавливал свои силы и теперь обедал со всей семьей, сидя между Улыбкой Солнца и Энни Сандей. Энни заставила его плотно поесть и выпить чай с медом, который она ему сама назначила. Мэдди только изумленно смотрела, как он подчиняется Энни, краснея от удовольствия и внимания. А бабушка Сьюзен многозначительно шевелила бровями, поглядывая на внучку, улыбавшуюся ей в ответ.
Лис смеялся над шалостями Бенджамена, болтал с остальными, словно его ничто не тревожило. Говорили о том, что скоро будет подписан договор, по которому Черные Холмы официально перейдут к белым, и Лис сообщил новость, что капитан Джек Кроуфорд стал разведчиком у Крука. Затем легкомысленным тоном он заявил, что Уотсон, кажется, подружился с новым мулом Титуса. Сьюзен обносила домочадцев пирогом с дикими сливами, коща всех внезапно всполошил звук выстрела. Все застыли в ожидании.
Лис с нежной галантностью прижал руку Мэдди к губам, глядя на нее из-под ресниц.
— Дорогая, держись, — прошептал он и обратился к семье: — Посмотрю, что произошло. Предлагаю всем оставаться здесь, пока я не вернусь. — Встав, он улыбнулся, глядя в тревожные глаза Мэдди, поцеловал мать в голову и вышел.
Пройдя через заднюю дверь, Лис обошел дом и проверил, не прячется ли кто-нибудь за соснами. Именно там он и обнаружил человека, похожего на сумасшедшего. Тот стоял перед его домом, держа в руке новенький сверкающий, шестизарядный револьвер.
— Чем могу быть полезен?
При звуке голос Лиса Джеб развернулся, и на лице его отразились одновременно гнев, ликование и ужас.
— Ну, ну, да это же капитан Мэттьюз! Вы неплохо смотритесь для обыкновенного труса, не так ли?
— Я бы не стал представлять это именно в таком свете, — заметил Лис. Когда он пристально вглядывался в человека, в его памяти что-то щелкнуло, и его губ коснулась мрачная улыбка: — А… Кэмпбелл, да? Как вам удалось найти меня в Дидвуде?
Джеб пожал плечами:
— Это долгая история, а у меня мало времени на таких, как вы. Индианка в Слим Батте сказала мне, что вы здесь. Вы должны были что-то сделать, чтобы чертовски разозлить мисс Убегающую, потому что она разыскивает вас, капитан! Когда она сказала мне ваше имя, я понял, о ком речь. Я видел, как вы уезжали верхом в день событий на Литтл Бигхорн… но я не знал, куда вы уехали, пока эта индианка не сказала мне. — Он поднял револьвер и направил его на Лиса. — Ну, а теперь вы дадите мне деньги, которые я у вас просил раньше. Мне не слишком повезло, когда я ждал вас на кладбище последней ночью, а вы не пришли! Эти несколько недель с убийством индейцев по всей Монтане и Лакоте, съедением моего коня, чтобы остаться в живых, и походом в Черные Холмы под грозовым дождем для меня были довольно противными. Я мог бы провести эту ночь получше, чем сидеть и ждать вас! — Джеб замолчал, чтобы пососать зуб и сплюнуть струю табачного сока сквозь щель.
— Кто вас на это подстрекнул? — спросил Лис.
— Не понимаю, о чем вы говорите.
— Так вот, вам придется сказать вашему другу, кто бы он ни был, что никаких денег не будет. Вам не удастся шантажировать меня, рядовой Кэмпбелл! — Лис подумал, не объяснить ли ему, что он не дезертировал, но понял, что это будет напрасная трата слов.
Джеб все больше и больше наливался краской, услышав решительный отказ. Схватив револьвер обеими руками, он зарычал:
— А, так вы не будете платить, так? Тогда я вас сейчас убью, так как вы должны были быть убиты вместе с Кастером, и возьму ваши деньги с индианкой в придачу!
— Вы в самом деле застрелите безоружного человека? — спросил Лис, зная ответ и, тем не менее, как ни странно, не боясь.
— Вы видите человека вон там? — злобно спросил Скоффилд. Он слегка толкнул Кэмпбелла в бок: — Ну того, с голубым платком на шее? Этому человеку повезло больше, чем он того заслуживает. В самом деле, его счастье должно было достаться мне. Он приехал сюда едва ли два месяца назад ни с чем, а теперь богат, имеет дом, дело и прекрасную жену, самую великолепную и желанную…
— Я знаю этого малого! — перебил его Джеб, присвистнув и искоса взглянув на Лиса. — По меньшей мере, я так думаю. У него не было бороды, но… как его зовут?
— Он появился здесь под именем Лис, но я недавно узнал, что его зовут Дэниэл Мэттьюз. Я всегда подозревал, что он хранит какой-то секрет, и думал, что если я раскрою тайну, это его убьет!
Джеб пьяно зашатался, схватился за руку Скоффилда и злобно посмотрел ему в лицо:
— Я знаю этот секрет, но даром вам его не открою.
Подтолкнув костлявого кавалериста к стене Жемчужного театра, Скоффилд огляделся, чтобы удостовериться, что их не подслушивают.
— Слушайте вы, глупый идиот! Я заплачу вам, если вы угого хотите, и, если ваша информация действительно ценна, мы сможем использовать ее против Мэттьюза и оба стать богатыми, как Крез! Мы сможем уничтожить его и завладеть всей его собственностью!
— Может быть, но денежки сейчас же на бочку! — пьяно проговорил Джеб. Наблюдая, как Скоффилд шарит по карманам, солдат задумался. — Забавная штука жизнь, а? Кто бы мог подумать, что я снова увижу капитана Мэттьюза? Даже когда эта индианка в Слим Батте заливала мне, что он здесь и боится, что люди узнают, что он был на Литтл Бигхорн, я не думал, что она говорит о нем.
— Какая индианка? Здесь у него тоже есть индианка.
— Да, именно так и говорила та, другая. Ее звали… — Он почесал голову и вниз упал маленький черный клоп. — Уф… что-то вроде Убегающей. Я тогда не очень-то серьезно отнесся к ее словам и, вероятно, не узнал бы его, если бы она мне не напомнила. — Выругавшись, Джеб добавил: — Неплохая, однако, штучка, эта индианка. Пришлось все-таки сжечь ее типи, хотя я пообещал не жечь, если она…
Нетерпеливо набив грязную руку пьяного Джеба ассигнациями и монетами, Скоффилд сказал:
— А теперь рассказывайте! Вы назвали его капитаном Мэттьюзом. Что все это значит? Он был в армии?
— А как насчет карманных часов у вас на жилете, которыми вы играете? Уверен, они из чистого золота.
Глаза Скоффилда сверкнули гневом и настойчивостью, когда он снял цепь, тянущуюся от петлицы к жилетному карману. Практически швырнув фамильную собственность бостонских Скоффилдов с выгравированной надписью отвратительному Джебу Кэмпбеллу, он закричал:
— Ну, говорите же наконец!
Медленно улыбнувшись, солдат поманил его пальцем поближе и прошептал:
— Ну так вот, сэр, короче говоря, капитан Дэниэл Мэттьюз дезертировал из Седьмого Кавалерийского полка как раз перед убийством на Литтл Бигхорне. Генерал Кастер разделил отряды, и Мэттьюз должен был идти с Кастером. Я был с Рено… но видел, как он уходит, это было ясно как день. — Пососав зуб, он добавил: — Ясно как день, я наблюдал, как большой, отважный капитан Мэттьюз переехал на своем коне через Холм и поехал дальше. Он должен был умереть на Холме вместе с Кастером, а вместо этого сбежал и теперь он счастливейший человек в Дидвуде. Правильно?
У Скоффилда так забилось сердце, что, казалось, оно разорвется. Он не знал, плакать ему или смеяться, но чувствовал, что вот-вот потеряет сознание. Он медленно повернул голову и в глубине толпы нашел загорелое, прекрасное лицо Лиса. «Слишком счастливый, — пробормотал наконец Скоффилд и улыбнулся, — но ненадолго…»
Глава 28
15-17 сентября 1876 года
Увидев на дороге, ведущей к их небольшой группе домов, Лиса на Уотсоне, Мэдди подняла юбки и бросилась ему навстречу. Вид мужа в шляпе с опущенными полями заставил ее остановиться. Как только Лис спрыгнул с Уотсона и поймал Мэдди в свои объятия, она стащила с него шляпу.— Мне это не нравится! — воскликнула она. — Ты скрываешься, дорогой?
— Скрываюсь, может быть, слишком сильное слово… но не совсем неточное, — ответил Лис, сухо улыбнувшись, потом отвел Уотсона в простую конюшню, построенную им для Уотсона и лошадей Эвери. Закрыв коня в стойле, предварительно снабдив его свежей водой и едой, он взял Мэдди под руку, и они направились к дому.
— Я орудовала булавками и иголками, ожидая тебя с тех пор, как нам стало известно, что генерал Крук со своим отрядом появился на Главной улице, — говорила она. — Как скучно в этом городе быть респектабельной женщиной! У девиц легкого поведения при любом важном событии места в первом ряду, тогда как я изнываю дома, практически умирая от любопытства, потому что должна сохранять свою репутацию! Ну что за вздор!
— Насколько я помню, у тебя в июле была возможность подружиться с Гарнет Лумис, но ты не захотела терпеть ее! — Лису так приятно было подтрунивать над женой после всего случившегося сегодня, что ему хотелось, чтобы путь до дома был подлиннее. — Кстати, а где же все? Разве ты единственный член семьи, кто хочет слышать о генерале Круке?
Мэдди непринужденно помахала изысканной ручкой.
— Твоя матушка с бабушкой Сьюзен по локоть в джеме из диких слив. Я испекла нам пирог и вышла встречать тебя. — Мэдди указала на сосны, разделяющие владения. — Они все в главном доме, заполонили всю кухню. Энни заставила работать даже отца и Бенджамена. Она надела на отца передник!
Он засмеялся, представив себе это зрелище, и спросил:
— А Улыбка Солнца?
— Ну… я думаю, что она куда-нибудь ненадолго удалилась с букварем, и уверена, что она нас не услышит. Но если бы и так, она не поймет, о чем ты говоришь. — Мэдди волновалась все больше: — Перестань задавать вопросы и просвети же меня!
— Ладно. — Прислонившись к дереву. Лис рассказал ей о кампании, названной теперь «маршем города» генерала Крука. Он описал больных, деморализованных людей, выживших и пришедших в Дидвуд, и рассказал о речи генерала Крука, в которой тот обещал положить конец набегам индейцев на Черные Холмы.
— А еще что? — настаивала Мэдди. Ей хотелось знать, почему каждый раз, когда она встречается с живыми голубыми глазами мужа, тот отворачивается.
— Ты слишком настойчива. Это надоедает, — пожаловался он насмешливо-усталым тоном.
— Да, да. Продолжай же!
— Титус пошел в Большую Центральную гостиницу и пробыл там достаточно долго, чтобы побеседовать кое с кем из окружения генерала Крука. Я слышал, Круку удалось развязать бой близ Слим Батта, и мне захотелось узнать об этом правду, а не пьяные слухи, ходящие по «Бесплодным землям». — Развязывая голубой платок, Лис потер затылок и вздохнул: — Некоторые утверждают, что Безумный Конь был убит, но это не так… хотя остальные погибли в бою несколько дней назад.
Глаза Мэдди наполнились горячими слезами.
— О Лис, свободных лакота так мало. Почему они не оставят их в покое?
— Мы знали, что этим все и кончится: все они будут или загнаны в резервации, или убиты. И, разумеется, Безумный Конь только раздражает армию этими набегами на Холмы. Мы с тобой, может быть, и понимаем, почему он это делает, но этот продолжающийся бунт лишь приведет таких людей, как Крук, к новым боям.
— Расскажи, что произошло. Они медленно шли к дому.
— Насколько смог узнать Титус, — объяснил он, — самое печальное в том, что в поселке, на который напал Крук, жили индейцы, покинувшие лагерь Безумного Коня за день до этого и направлявшиеся на юг, в агентство.
— Боже правый! — остановилась Мэдди. Ужас и печаль были на ее лице. — Сколько…
— Не знаю. Титус сказал, что сожжено тридцать семь типи. По-видимому, напавшие солдаты были частью экспедиции, которую Крук послал за пополнением. Командовал ими полковник Миллз. Эти отряды почти умирали от голода, так что, выгнав индейцев лакота из поселка в горы, они решили полакомиться мясом, которое там нашли. А индейцы тем временем послали гонцов к Безумному Коню. Он пришел с парой сотен воинов и атаковал, но солдат было больше, а затем появился и Крук почти с двумя тысячами солдат, и Безумному Коню пришлось отступить. — Голос Диса звучал безжизненно. Он сжал руку Мэдди и продолжил: — Могу себе представить, что чувствовал Безумный Конь, видя, как люди Крука сжигают поселок. Единственное светлое пятно в этом сообщении, что Безумный Конь весь следующий день продолжал нападать на Крука с тыла, пока армия не заняла Холмы. Эти солдаты не могут представить, откуда у индейцев столько винтовок… — Лис выгнул бровь в горьком удовлетворении. — К сожалению, их оказалось недостаточно.
— Им известно, сколько людей лакота было убито? — тихо спросила Мэдди. Лис покачал головой:
— Убитых и раненых всегда уносят с поля боя, даже рискуя собственной жизнью. — Лис нежно погладил ее по щеке. — Говорят, Крук потерял человек двадцать… и, разумеется, его люди утверждают, что Безумный Конь потерял во много раз больше, но будем молиться, чтобы это было не так.
Открыв дверь и войдя в дом, Мэдди и Лис не заметили Улыбку Солнца. Она стояла за стволом одной из сосен между домом и крутым склоном холма, возвышающегося над Дидвудом. Чтобы ее не видели из-за ствола, она тесно прижала к себе свои юбки. Улыбка Солнца тихо рыдала по погибшим, по ее народу. Она понимала по-английски гораздо больше, чем все предполагали, а ее горе и решимость не потускнели, несмотря на вынужденное житье среди белых.
Улыбка Солнца прекрасно понимала, что эти люди, особенно ее отец, заботятся о ней, но они никогда не смогут понять ее. Горе, которое она продолжала испытывать из-за смерти мужа, было гораздо глубже, чем они представляли. Ее сердце никогда по-настоящему не успокоится, пока она не отомстит белым за народ лакота и своего мужа, сраженного жадными Синими куртками. А теперь еще некоторые из этих самых Синих курток уничтожили большую часть того, что осталось от ее маленького народа… и пришли сюда. Наконец Улыбка Солнца почувствовала, что Великий Дух не зря привел ее в это место.
В черном небе над Дидвудским ущельем сияла полная луна, проливая призрачный свет на поселение. В такие ночи животные становятся беспокойными, а людей мучают ночные кошмары.
Лис, откинув во сне стеганое одеяло, покрывавшее их с Мэдди на пушистой перине, по-прежнему держал жену за руку. Ему казалось, что он спит, но сон был неглубоким. И эта лунная, странно теплая ночь как бы снилась ему, а не была реальностью.
В части дома, служившей гостиной, раздался звук разбивавшегося стекла, с глухим стуком упавшего на плетеный коврик.
Какое-то время Лис отказывался открыть глаза, уверенный в том, что это часть бесконечного, жуткого сна, но Мэдди потрясла его за обнаженное плечо, и он тотчас сел, выпрямившись на постели, встревоженный и полностью проснувшийся.
— Мне кажется, кто-то бросил камень в наше окно! — паническим тоном прошептала Мэдди.
— Оставайся здесь! — он толкнул ее на подушки и повелительно посмотрел на нее сверкающими глазами: — Не двигайся! — Он протянул руку к брюкам, висевшим на спинке ближайшего стула, и натянул их. Затем он зажег масляную лампу и прошел с ней по дому, пока не нашел разбитое окно и камень, лежащий на коврике среди осколков стекла.
Возле своего любимого кресла он нашел пару мокасин, которые на этой неделе подарила ему Улыбка Солнца. Он надел их и ступил на коврик, чтобы поднять камень, вокруг которого было намотана веревка, прижимающая смятый лист бумаги. При мерцающем свете лампы Лис отвязал бумагу, развернул ее и прочел: «Дорогой капитан Мэттьюз. Вы действительно думаете, что можете выйти сухим из воды, дезертировав из Седьмого Кавалерийского полка как раз перед битвой на Литтл Бигхорн? Это было постыдное зрелище, когда вы уезжали верхом тогда, когда мы готовились отдать свою жизнь. Боюсь, капитан, прошлое настигло вас, и теперь вы заплатите сполна. Если вы не хотите, чтобы весь Дидвуд узнал ваш позорный секрет, принесите пять тысяч долларов золотом к могиле Бешеного Билла Хиккока на кладбище. Я буду ждать вас в пять часов пополудни завтра, 16 сентября. За сим остаюсь бывший товарищ по оружию».
Выглянув в окно и убедившись, что поблизости никого нет. Лис отнес записку к постели.
— Кажется, меня шантажируют, — кисло сказал он жене, — но не скажу, чтобы это меня удивило.
— Дай посмотреть! — Мэдди переместилась на край постели и внимательно прочла записку, а Лис светил ей лампой. Закончив читать, она заставила себя оставаться спокойной.
— Лис, у тебя есть хоть какое-нибудь предположение, кто бы это мог быть?
Он пожал плечами.
— Это может быть кто угодно. Меня не удивляет, что кто-то из Седьмого, оставшийся в живых на Литтл Бигхорн, присоединился потом к силам генерала Крука. Крук сражался с чейеннами и лакота на Розовом Бутоне в середине июня, как раз перед моим прибытием, и именно Круку было поручено преследовать Сидящего Буйвола после Литтл Бигхорн. Вероятно, некоторые из тех, кто видел, как погиб Кастер, стремились отомстить индейцам и пошли за Круком. — В голосе Лиса послышалась нотка удовольствия: — Сидящий Буйвол, разумеется, в конечном счете бежал в Канаду… и, кажется, даже Смил Батт нельзяназвать решительной победой армии. Безумный Конь еще жив и не покорен… а Крук не захватил в плен еще ни одного сиукса.
— Лис, я знаю, что вы, мужчины, более легко относитесь к таким угрозам, — немного нетерпеливо перебила его Мэдди, — но, если отвлечься от Крука и Безумного Коня, что мы будем делать?
Он сорвал с себя брюки и прыгнул в постель, сгребая ее в свои объятия:
— Ничего, дорогая! Совсем ничего.
— Но…
— А какой у нас выбор? Я, разумеется, и помыслить не могу о том, чтобы выполнить требование этого человека, не только потому, что это бросает вызов моей чести, но и потому, что этот шантаж никогда не кончится. Последуют новые угрозы и новые требования. Только Кастер мог бы подтвердить, что я не дезертировал, а убить шантажиста я не могу. Даже если бы я счел это приемлемым решением, это было бы ненадолго. Всегда кто-то выползет из-под скалы, угрожая выдать мой секрет. — Лис нежно ласкал ее лицо и волосы. — В секретах есть какой-то яд. Я устал скрывать свое прошлое. Мне только жаль, что тебе причинит боль то, что произойдет дальше.
Мэдди вцепилась в него, со слезами целуя его в губы.
— О Лис, я так горда, что я твоя жена! Я люблю тебя всем сердцем и буду рядом с тобой, что бы ни уготовила нам жизнь!
Потом они лежали вместе, уютно прижавшись друг к другу, словно одно целое, Мэдди наслаждалась светом их любви.
— Может быть, это и наивно, — сказала она, — но я действительно верю, что Бог намерен сделать наш брак плодовитым и счастливым, если мы будем жить как полагается. Ему с самого начала было известно, почему ты поступаешь именно так, в том числе и на Литтл Бигхорн, и я не верю, что Он заставит нас страдать, в то время как вознаграждение достанется тем, кто причинил нам зло!
Лис обвил руками ее гибкое тело, поцеловав изгиб ее шеи.
— В глубине души я тоже в это верю, — тихо произнес он с легкой иронией. — Мне приходится в это верить!
Грэхем Скоффилд вскочил при первом же стуке в дверь его номера в Большой Центральной гостнице. Под его глазами лежали глубокие тени, а одежда была непривычно неопрятна. Он распахнул дверь и затащил в комнату Джеба Кэмпбелла.
— Где вы были? — сердито проворчал он. — Уже восемь часов!
— В чем дело? Боитесь, что я удрал с деньгами? Джеб был почище, чем тогда, когда появился в Дидвуде впервые, но все же от него дурно пахло. Новая одежда, которую ему дал Скоффилд, была уже измазана табачным соком, он почесывался, что свидетельствовало о том, что поход в баню не избавил его от паразитов в волосах и бороде.
— Вы уверены, что написали в записке про кладбище? — настойчиво спрашивал он Скоффилда, оглядываясь по сторонам в поисках виски.
— Ну конечно же я написал! Если бы вы умели читать, вы бы сами увидели это, дурачина! — Молодой человек был на грани истерики: — О чем вы говорите? Где деньги?
— Он не пришел! — Кэмпбелл выпил полстакана виски, пососал сломанный зуб. — Нет никаких денежек!
Скоффилд опустился на шаткий стул, провел рукой по светлым волосам и покачал головой из стороны в сторону.
— Но вы же сказали, что видели, как Лис поднял камень с запиской этой ночью, — завопил он. — Он должен был прочесть ее! Даже если он достаточно глуп, чтобы проигнорировать эти угрозы, его жена не допустила бы, чтобы драгоценная репутация ее мужа была запятнана! Как он мог… ничего не предпринять?
— Я понимаю. Я уж думал, он придет и пристрелит меня или что-нибудь в этом роде. — Джеб выпустил изо рта дым и снова наполнил стакан. Ему было трудно без смеха смотреть на Скоффилда, потому что у джентльмена волосы стояли дыбом.
— Может быть, нам похитить его жену, показать ему, что с нами шутки плохи? Я видел, как она лежала в постели. — При этом воспоминании он облизнул треснувшие губы: — Я бы не прочь позабавиться с ней, могу вам признаться!
— Замолчите! Мне все равно, что вы сделаете с Лисом чтобы получить эти деньги, но жену его не трогайте, ясно?
Скоффилд уже решил, что, когда этот эпизод закончится, он избавится и от Лиса, и от Кэмпбелла. Джеб Кэмпбелл появился в Дидвуде в идеальный момент, чтобы за него разделаться с Лисом, но с Джебом он расправится сам. Не должно остаться никого, кто бы связывал его с этим грязным делом. А когда все будет закончено, он будет иметь дело с Мэдди… и состоянием, которое она унаследует как вдова Лиса. План был настолько соблазнителен, что его сердце колотилось каждый раз, когда он обдумывал его детали. Проблема заключалась только в том, чтобы настропо-лить этого невежественного, омерзительного болвана пустить кровь Лису.
— Мне хочется есть, — пожаловался Джеб.
— Я пошлю вас вниз с достаточным количеством золотого песка, чтобы вы могли насладиться самыми роскошными блюдами тетушки Лу Марчбэнкс, дорогой мой человек, но сначала мы должны решить, что делать дальше.
Грэхем вышагивал перед столом, время от времени поглядывая на черновики письма к Лису.
— А чего делать-то?
— Вот что, Джеб, я думаю, нам следовало бы зацепиться за наш первоначальный план. Я вам говорил, что от миссис Мэттьюз могу получить даже больше денег, но она не должна заподозрить, что это моих рук дело — Он подождал, пока Кэмпбелл несколько смущенно кивнул, но ему стало ясно — Джеб не хочет принимать этот план. — По-моему, единственное, что нам осталось — это чтобы вы встретились лицом к лицу с Мэттьюзом в его доме. Разве ваша кровь не закипает от мысли, что, несмотря на его бегство от битвы, его почитают в этом городе как выдающегося гражданина? Разве справедливо, что истинный герой, как вы, вынужден был есть мясо собственного коня и целыми днями идти по грязи под дождем, чтобы попасть сюда… в то время, как Лис живет в роскоши, сладко ест и спит с этой прекрасной женщиной?
— Нет, это несправедливо, — согласился Кэмпбелл.
— Разумеется! А как вам нравится эта индианка из племени сиуксов, которую он привез жить в свой дом? Он ездил в их поселок и якшался с самим Безумным Конем, прежде чем привезти ее сюда и подвергнуть город опасности ее присутствия!
Скоффилд продолжал свои напыщенные речи, пока у Джеба Кэмпбелла не покраснело лицо от оскорбления и ревности. Достигнув этого, светловолосый джентльмен из Бостона остановился перед кавалеристом и тихо произнес:
— Неужели мы позволим такому человеку проигнорировать нас? Он думает, что ему не придется отвечать ни перед кем! Так вот, завтра утром вы преподадите Дэну Мэттьюзу урок, который он не забудет… а после того, как он отдаст вам все до последних десяти центов и будет умолять вас о пощаде, как умоляли индейцев люди Кастера, вы покончите с ним. Потом мы разделим деньги в вашу пользу, я дам вам коня, и вы уедете богатым человеком. Никто и понятия не будет иметь, кто убил Дэниэла Мэттьюза. Да и как это может стать известным? О вас никто не слышал в его семье.
Кэмпбелл кивнул и сплюнул табачный сок в кувшин с водой.
— Да. Знаете, это звучит забавно. Может быть, я убью и эту глупую индианку, уж если займусь этим. — Он помолчал. — Мне он никогда не нравился. Я еще в Монтане догадался, что он любитель индейцев, и он всегда вел себя так, будто он лучше нас, остальных.
Стараясь не выдавать своего возбуждения, Скоффилд прошептал:
— Так что, решено?
— Конечно. Я позабочусь о нем, только достаньте мне большое ружье!
Когда Джеб Кэмпбелл спустился поужинать, Грэхем от радости сделал тур вальса в своем гостиничном номере.
Не в состоянии уговорить Мэдди забрать всех членов семьи и покинуть Дидвуд, пока он не будет уверен, что опасность миновала, Лис решил остаться дома и охранять их всех. Ситуация была сложной, потому что ни он, ни Мэдди не хотели, чтобы все узнали, что у Лиса в Дидвуде появился враг. Подумав, они сказали семье, что вместе с Титусом ждут подвоза материалов для строительства лесопилки и поэтому Лис может несколько дней отдохнуть.
В один из дней бабушка Сьюзен приготовила горшок картофельного супа, приправленного ломтиками бекона, и все семейство в полдень собралось вокруг длинного стола в кухне Эвери.
Стивен понемногу восстанавливал свои силы и теперь обедал со всей семьей, сидя между Улыбкой Солнца и Энни Сандей. Энни заставила его плотно поесть и выпить чай с медом, который она ему сама назначила. Мэдди только изумленно смотрела, как он подчиняется Энни, краснея от удовольствия и внимания. А бабушка Сьюзен многозначительно шевелила бровями, поглядывая на внучку, улыбавшуюся ей в ответ.
Лис смеялся над шалостями Бенджамена, болтал с остальными, словно его ничто не тревожило. Говорили о том, что скоро будет подписан договор, по которому Черные Холмы официально перейдут к белым, и Лис сообщил новость, что капитан Джек Кроуфорд стал разведчиком у Крука. Затем легкомысленным тоном он заявил, что Уотсон, кажется, подружился с новым мулом Титуса. Сьюзен обносила домочадцев пирогом с дикими сливами, коща всех внезапно всполошил звук выстрела. Все застыли в ожидании.
Лис с нежной галантностью прижал руку Мэдди к губам, глядя на нее из-под ресниц.
— Дорогая, держись, — прошептал он и обратился к семье: — Посмотрю, что произошло. Предлагаю всем оставаться здесь, пока я не вернусь. — Встав, он улыбнулся, глядя в тревожные глаза Мэдди, поцеловал мать в голову и вышел.
Пройдя через заднюю дверь, Лис обошел дом и проверил, не прячется ли кто-нибудь за соснами. Именно там он и обнаружил человека, похожего на сумасшедшего. Тот стоял перед его домом, держа в руке новенький сверкающий, шестизарядный револьвер.
— Чем могу быть полезен?
При звуке голос Лиса Джеб развернулся, и на лице его отразились одновременно гнев, ликование и ужас.
— Ну, ну, да это же капитан Мэттьюз! Вы неплохо смотритесь для обыкновенного труса, не так ли?
— Я бы не стал представлять это именно в таком свете, — заметил Лис. Когда он пристально вглядывался в человека, в его памяти что-то щелкнуло, и его губ коснулась мрачная улыбка: — А… Кэмпбелл, да? Как вам удалось найти меня в Дидвуде?
Джеб пожал плечами:
— Это долгая история, а у меня мало времени на таких, как вы. Индианка в Слим Батте сказала мне, что вы здесь. Вы должны были что-то сделать, чтобы чертовски разозлить мисс Убегающую, потому что она разыскивает вас, капитан! Когда она сказала мне ваше имя, я понял, о ком речь. Я видел, как вы уезжали верхом в день событий на Литтл Бигхорн… но я не знал, куда вы уехали, пока эта индианка не сказала мне. — Он поднял револьвер и направил его на Лиса. — Ну, а теперь вы дадите мне деньги, которые я у вас просил раньше. Мне не слишком повезло, когда я ждал вас на кладбище последней ночью, а вы не пришли! Эти несколько недель с убийством индейцев по всей Монтане и Лакоте, съедением моего коня, чтобы остаться в живых, и походом в Черные Холмы под грозовым дождем для меня были довольно противными. Я мог бы провести эту ночь получше, чем сидеть и ждать вас! — Джеб замолчал, чтобы пососать зуб и сплюнуть струю табачного сока сквозь щель.
— Кто вас на это подстрекнул? — спросил Лис.
— Не понимаю, о чем вы говорите.
— Так вот, вам придется сказать вашему другу, кто бы он ни был, что никаких денег не будет. Вам не удастся шантажировать меня, рядовой Кэмпбелл! — Лис подумал, не объяснить ли ему, что он не дезертировал, но понял, что это будет напрасная трата слов.
Джеб все больше и больше наливался краской, услышав решительный отказ. Схватив револьвер обеими руками, он зарычал:
— А, так вы не будете платить, так? Тогда я вас сейчас убью, так как вы должны были быть убиты вместе с Кастером, и возьму ваши деньги с индианкой в придачу!
— Вы в самом деле застрелите безоружного человека? — спросил Лис, зная ответ и, тем не менее, как ни странно, не боясь.