Рэнделл Кимберли. В полночный час

   Кафе «Джейк» было так же знаменито, как и пирожковая в южной части города. Там всегда было много народу, потому что оно работало круглые сутки и специализировалось на десертах для гурманов. Вероника была далеко не единственной утомленной сверхурочной работой студенткой, которой нужен ежедневный сладкий допинг.
   — Там делают неплохой шоколадно-ромовый торт, — сказала Дельта, пытаясь склонить чашу весов в свою пользу.
   Вероника почувствовала, как растут ее жировые клетки от одной только мысли о сладком, и отрицательно покачала головой:
   — У меня слишком много заданий на сегодня, поэтому мне нужно идти домой. — Как только слова отказа слетели с языка девушки, она подумала о том, что дома ее ждет Валентин. Он наверняка развалился на кровати, полностью обнаженный, такой красивый и соблазнительный… — Впрочем, может быть, кусочек…
 
   Кафе было забито, как всегда. Вероника и Дельта устроились за угловым столиком и решили скрасить свои несчастья, взяв по два огромных куска шоколадно-ромового торта.
   — Ронни? — сквозь гомон толпы донесся голос Дэнни.
   Вероника подняла голову и увидела, как юноша пробирается между столиков. Когда Дэнни подошел к их столику, он поздоровался с Дельтой, а потом повернулся к Веронике. — Что ты здесь делаешь?
   — Ем десерт.
   — Ты? Но ты же не пьешь.
   Вероника подцепила последний кусочек торта с первой тарелки и облизала вилку.
   — Я и не пью, я ем.
   Дэнни посмотрел на второй кусок пропитанного ромом торта, который поджидал девушку:
   — Этого хватит на двоих.
   Вероника ухмыльнулась и потянулась за второй тарелкой.
   — Хочешь попробовать?
   Дэнни отрицательно замотал головой:
   — Я за рулем.
   — Но у тебя же нет машины.
   — Это машина Ванды. Она попросила, чтобы я встретил ее здесь. Мы собираемся поехать к ней заниматься.
   — Заниматься? — Дельта удивленно подняла брови. — Теперь это так называется?
   — К несчастью, — проворчал Дэнни.
   — Как прошло твое свидание прошлой ночью?, — спросила Вероника.
   — Все начиналось замечательно. Мы зашли к ней в комнату, а потом явилась одна из ее подруг. На этом наше свидание закончилось.
   — Любовь — отвратительное чувство, — сказала Дельта, полив малиновым ликером свой чудовищный кусок торта, прежде чем отправить его в рот.
   — Да, — согласилась Вероника, доедая второй кусок ромового наслаждения. Или, может быть, это был третий кусок?
   — Да, — сказал Дэнни, садясь рядом с девушкой и печально посмотрев на столик около входа, где сидела Ванда в компании своих друзей — несколько девушек из группы поддержки команды и несколько великолепных парней-футболистов. Он взглянул на часы.
   — Ты пьешь свое лекарство? — спросила Вероника.
   — Понимаешь, у меня зачет в семь утра, а нам еще надо позаниматься сегодня ночью.
   — Тогда бросай все это и отправляйся домой без нее, — посоветовала Дэнни Вероника. — Тебе нужно подумать о себе.
   — Но Ванда сейчас изучает математический анализ и плохо в нем разбирается. Кроме того, я надеюсь, что это занятие перейдет в наше второе свидание. Перед учебой мы собрались немного перекусить.
   — Вот, дорогой, — сказала Дельта, поднося ко рту юноши кусок торта, с которого капал ликер, — это поможет.
   Дэнни отвел ее руку.
   — Я не голоден.
   Дельта пожала плечами.
   — При чем здесь голод, милый? — сказала она, с удовольствием проглотив торт. — Это просто приятно.
   — Да, — сказала Вероника, подцепляя еще один кусочек. Ее вкусовые рецепторы запели от восторга почти так же громко, как пели ее беспокойные гормоны.
   Еще один кусочек — и она закрыла глаза, почувствовав прилив сладости, сопровождаемый блаженным теплом, растекающимся по животу и поднимающимся выше. Хотя это тепло и не было таким горячим, как тот огненный шквал, который пронесся по телу Вероники прошлой ночью благодаря любезности Валентина, но по крайней мере она провела пять минут, не задумываясь о том, что делает призрак.
   Ждет ли он ее?
   Думает ли он о ней?
   Девушка нахмурилась и взяла еще один кусочек торта, большой кусочек.
   Дэнни оглянулся, а потом снова посмотрел на часы.
   Вероника направила на него свою вилку.
   — Почему бы тебе просто не сходить туда и не сказать ей, что ты собираешься уходить?
   — Я не хочу мешать ей, — ответил юноша, теребя салфетку. — Она разговаривает со своими друзьями.
   — Она вместе с ними идет к двери, — сказала Дельта, показывая на выход.
   — Что? — Дэнни резко обернулся и успел заметить, как Ванда помахала ему рукой, сказала одними губами «извини» и исчезла, — Ладно, меня отвергли, — пробормотал он. Тряхнув головой, Дэнни взял вилку Дельты.
   Она удивленно подняла брови:
   — Я думала, что ты не голоден.
   — А я и не голоден, — Дэнни подцепил вилкой кусочек торта, — я несчастен.
   — Добро пожаловать в наш клуб! — Дельта подозвала официантку и заказала еще торт.
   — Любовь — отвратительное чувство, — сказал Дэнни, и все трое подняли вилки в искреннем салюте.
   Любовь, конечно, отвратительное чувство, но Веронике нечего беспокоиться по этому поводу. Она не влюблена У нее просто страсть.
   Страсть, понятно?
   Это не любовь, любовь не для нее. Ей нельзя любить ни за что на свете, ни в коем случае!
   Это торт виноват в том, что в голову приходят такие безумные мысли, будто она действительно хочет видеть Валентина.
   Все это Вероника повторяла про себя, пока, спотыкаясь, шла домой; голова у нее гудела, а во рту все еще пощипывало от перенасыщения сахаром.
   Подойдя к своей квартире, девушка нащупала ключ, смешок слетел с ее губ, а сердце забилось в предвкушении встречи.
   В предвкушении? Скорее от ромового торта. Она съела три куска. Или, может быть, четыре?
   — Проклятый ключ, — пробормотала Вероника, удивляясь, почему ее губы стали вдруг такими толстыми. И, черт возьми, пол почему-то заходил у нее под ногами.
   Она вставила ключ в замок Только бы попасть домой…
   Тогда она сможет сесть, пол не будет ходить у нее под ногами, и, может быть, рассеется этот проклятый туман, застилающий ей глаза…
   — Ой! — пронзительно вскрикнула девушка, когда дверь внезапно распахнулась и она сразу же очутилась в, объятиях Валентина.
   Сильные руки сомкнулись вокруг ее тела. Не успела Вероника перевести дух, как аромат настоящего мужчины, кожи и свежей воды просочился в ее ноздри и мозг. Это невозможно было выдержать. Жар опалил ее пальцы, когда она уперлась руками в жесткую грудь Валентина.
   Девушка подняла голову и встретилась взглядом с необыкновенно голубыми глазами призрака.
   — Я… — Слова застряли у нее в горле.
   — С тобой все нормально, — с облегчением сказал Валентин. — Я ужасно беспокоился.
   — Ты беспокоился? — От этой мысли радость побежала по телу Вероники. Ее руки обвились вокруг шеи Валентина.
   — Торт, — пробормотала она, отстраняясь от него, чтобы окончательно не потерять рассудок. Потому что мужчина не мог быть таким горячим, таким правильным…
   Однако облегчение Валентина, казалось, сменилось гневом, как только он взглянул на девушку.
   — Где ты, черт возьми, была?
   От одного вида его насупленных бровей и прищуренных глаз с Вероникой что-то случилось. Она необыкновенно разволновалась, потом отчаянно замотала головой.
   — Со мной ничего не произошло, — проговорила девушка, и лицо Валентина потемнело.
   — Ты напилась.
   — Ага! Это ты так думаешь. На самом деле я наелась.
   Валентин стиснул зубы, желваки заходили у него на лице, а губы вытянулись в тонкую линию.
   — Пока я здесь схожу с ума, переживая за нее, она напивается. Пьянь! — Его слова больно били девушку. — Ты пьяна.
   — Нет, я не пьяна, — запротестовала Вероника, несмотря на внезапное возмущение своего желудка. — Впрочем, тебя это никак не касается. Ты… просто торт.
   — Что?
   — Торт. — Девушка постучала пальцем по груди Валентина. — Я чувствую себя так благодаря торту, потому что ни за что на свете я тебя не полюблю.
   Разве это ее голос? Да, ее, но только это не голос разума. Это голос расстроенной, полупьяной — желудок Вероники снова подпрыгнул вверх, — пардон, очень пьяной женщины, только что съевшей тысячи калорий пищи, которые теперь спешат к ее бедрам, животу, ягодицам.
   — О Боже! — Слезы уже наворачивались на глаза девушки.
   У Валентина Тремейна был свой надежный метод, как обращаться с плачущей женщиной. В конце концов он практиковался годами, обнимая женщин, успокаивая их и выслушивая. Женщины любили мужчин, которые не теряли присутствия духа и спокойно выслушивали их.
   — А я беспокоился! — закричал он. — Неужели у тебя нет ни капли ответственности?
   Вероника еще не успела ничего ответить, как Валентин шагнул к ней. Она попятилась назад, пока не уперлась спиной в стену.
   — Несколько часов, — прорычал призрак, — я жду уже несколько часов! Я думал, что кто-то перерезал твою красивую маленькую шейку или тебя переехал какой-нибудь чертов автомобиль. Я думал, что ты мертва!
   — Хорошие новости. — Вероника шмыгнула носом и нерешительно улыбнулась Валентину. — Я еще не умерла.
   — Пока не умерла, — улыбнулся Валентин. Его грозная, злая улыбка должна была стереть радостное выражение с лица Вероники. — Я с удовольствием позабочусь об этом сам.
   Девушка побледнела.
   — Я…
   — Да?
   — Я… — Вероника облизала пересохшие дрожащие губы. — Я… я думаю, что сейчас ты весь будешь в ромовом торте. — Она, спотыкаясь, обошла Валентина и рванулась в ванную. Девушка сделала несколько быстрых шагов, пошатнулась, и у нее подогнулись колени.
   Валентин поймал ее, не дав упасть на пол. Хотя ему очень сильно хотелось задушить Веронику, ее печальное лицо несколько поубавило его решимость. На время.
   «Позже, — сказал он себе. — Я убью ее позже».
   — Быстрее, — удалось выдавить Веронике, перед тем как ее желудок снова подпрыгнул вверх. Она сжала губы, чувствуя приближающуюся волну тошноты.
   Через некоторое время девушка почувствовала, что стоит на холодном кафельном полу, уцепившись пальцами за край ванны.
   Прошло довольно много времени, пока ее желудок освободился по меньшей мере от половины съеденного ею торта и немного успокоился. Наконец-то она смогла умыться и прополоскать рот. Вероника была готова свернуться калачиком здесь же на полу, потому что ноги дрожали и не слушались ее. Но в этот момент Валентин поднял ее на руки и отнес на кровать.
   Он собрался было помочь девушке снять испачканную футболку, но она оттолкнула его руки. Валентин уже хотел поспорить с Вероникой, но потом внимательно посмотрел на ее губы, затем на груди. Закончив свой осмотр, он не только одернул футболку девушки, но и накинул сверху покрывало в качестве ее дополнительной защиты.
   Или своей собственной.
   — Засыпай, Рыжуля. — Валентин выключил свет. Кожное кресло заскрипело, когда он уселся, намереваясь, как обычно, сохранять дистанцию.
   — Извини, — пробормотала Вероника, закрывая глаза, кутаясь в покрывало и молясь, чтобы ее желудок снова не взбунтовался. — Я совсем не собиралась тебя огорчать.
   — Давай спи, — прорычал Валентин, словно она напомнила ему о том, что он сердит. Однако его палец нежно поглаживал щеку девушки, и это свидетельствовало о чем угодно, но только не о злости.
   Неужели это чьи-то пальцы? Да, определенно пальцы…
   Он нежно и ласково касался ее кожи, и это было так… приятно.
   Вероника резко открыла глаза, но увидела перед собой только темноту.
   Показалось, решила она. Во всем виноват этот ромовый торт. Девушка повернулась на бок и похоронила в подушках свою голову. Она не могла совершить ничего более глупого и безрассудного, как влюбиться в призрака. Видно, пришла ее пора влюбиться.
 
   Она влюбилась.
   Вероника боролась с этой истиной в течение всей следующей недели в компании Дельты — каждый вечер после работы они отправлялись в «Джейк» и доставляли наслаждение своим вкусовым рецепторам. Там к ним присоединялся Дэнни, и все трое топили свои проблемы в детских ореховых пирожных и безалкогольных бисквитных тортах.
   С глаз долой — из сердца вон, продолжала уговаривать себя девушка. Если она достаточно долго сможет игнорировать Валентина, то ее любовь потухнет.
   Неужели это так?
   Нет, не так. Дистанция, казалось, только все сильнее и сильнее распаляла ее чувство. Это просто нервный срыв, говорила себе Вероника, неудовлетворенные гормоны. Ей нужен мужчина, и слово «мужчина» приобрело для нее особое значение. Если бы у Вероники были сексуальные отношения, то она не тосковала бы по Валентину. В соответствии с этой логикой девушка стала подыскивать себе настоящего симпатичного самца, чтобы удовлетворить свои гормоны.
   Несколько недель любовных уроков многому научили Веронику — до пятницы ей удалось найти двух отличных кандидатов на эту роль. Но какими бы симпатичными и хорошими ни были эти настоящие мужчины, они и в подметки не годились Валентину.
   К несчастью, он совсем не думал о ней. Валентин теперь редко удостаивал ее даже взглядом, словно сделал собственные выводы относительно их отношений. То есть на самом деле все это время между ними не было никаких отношений, и его, видно, такое положение вполне устраивало.
   Тем лучше для Вероники. Она не хотела, чтобы Валентин смущал ее, вмешивался в ее жизнь и переворачивал вверх тормашками заведенный распорядок дня. Нет, Вероника определенно не хотела знать этого упрямого, эгоистичного Валентина Тремейна.
   Но он нужен ей… да, он в самом деле нужен ей. Веронике было необходимо, чтобы Валентин смущал ее, вмешивался в ее жизнь и переворачивал вверх тормашками заведенный распорядок дня. Девушка пришла к такому выводу вечером во вторник, ровно через неделю после их урока в ванной. Она сидела в «Джейке», отказавшись от шоколадного торта со взбитыми сливками в пользу куриного салата и яблока. Вероника объелась сладостями, а это, бесспорно, доказывало, что она приняла необдуманное решение, променяв свой здравый смысл на запрещенное слово на букву «Л»…
   Любовь.
   Вероника все еще не могла в это поверить. Она потратила годы, избегая любви с целью создания себе прочной жизненной базы. Основой успешной карьеры могла стать только изнурительная работа. В конце концов Вероника сама сказала Дженни, что одной любви в жизни недостаточно.
   Этого чувства оказалось недостаточно, чтобы заставить ее родителей поддержать свою единственную дочь, когда она вопреки их желаниям поступила в соответствии со своими собственными мечтами.
   И этого чувства явно недостаточно, чтобы изменить неизбежное. Валентин покинет ее и уйдет в мир иной, как только Харви отыщет новые сведения об Эмме. Это событие было только вопросом времени.
   Будущее не сулило им никакой семьи и никаких детей.
   Не было даже никаких надежд на хорошую свадьбу, на милый дом в пригороде, на занятия в школе будущих мам, на баскетбольную секцию или балетный класс для малышей — никаких надежд на традиционную семью.
   Самое странное заключалось в том, что Вероника Пэрриш сама никогда не хотела ничего из вышеперечисленного… пока не появился Валентин.
   Как говорится, не везет так не везет!
   Эти мысли занимали девушку, когда она приходила домой около двух часов ночи. Валентин в это время обычно сидел в кресле, уставившись в телевизор.
   Вероника здоровалась, а потом сразу же садилась к своему компьютеру и весь следующий час пыталась работать над своими электронными таблицами по налоговому законодательству. Она пыталась, но у нее ничего не получалось.
   Слишком близко от девушки сидел Валентин, слишком откровенными, новыми и полностью неуместными были ее чувства.
   Бога ради, он ведь лишь призрак, и у них не было будущего. Но Вероника и не хотела такого будущего, не хотела. Она хотела получить степень, устроить свою карьеру.
   «Забудь о нем», — сказала себе Вероника в среду утром, сидя на занятиях у Гайдри после бессонной, полной переживаний ночи, во время которой она искоса наблюдала, как Валентин смотрит телевизор. Девушка записывала лекцию профессора о женской репродуктивной системе и заставляла себя посмотреть в лицо действительности. Будущее выглядело мрачным, а их отношения безнадежными… Какие отношения, Мария Склодовская?
   «Просто забудь его».
   Девушка уставилась на классную доску.
   Яичники.
   Это снова напомнило ей о ребенке.
   Это напомнило ей о Валентине.
   Это невозможно было забыть.
   Единственное, что ей оставалось, — так это признаться в своих чувствах и попытаться жить с ними.
   Она полюбила Валентина. Хотя он и не отвечал на чувства Вероники, но его тоже влекло к ней. Девушка получила доказательство этого влечения, поймав на себе взгляд Валентина, когда он думал, что она не смотрит на него.
   Его взгляд был полон обжигающего тепла, желания, страсти, любви…
   Подумать только!..
   Но, зная о своем невезении. Вероника не могла даже мечтать, что Валентин испытывает к ней ответные чувства. Однако он что-то чувствовал по отношению к ней, и это придало девушке решимости взять инициативу в свои руки.
   Ей оставалось всего лишь несколько шагов до заветных пятидесяти, и пришло время проверить, чему она научилась. Чтобы не ошибиться, Вероника весь день в среду просматривала свои записи и разрабатывала стратегию своего поведения. Если Валентин думает, что ему, как и раньше, удастся использовать свое обольщение, то его ждет неожиданный и большой сюрприз. Перед ним была уже не неопытная, влюбляющаяся с первого взгляда Ронни. Теперь перед ним была мадам Вероника — подготовленная и вооруженная знанием и сексуальной привлекательностью влюбленная женщина. Она была полна решимости с максимальной пользой использовать то время, которое потратила на занятия с Валентином Тремейном.
   Вероника начнет сегодня же вечером.
   Несмотря на все заверения Валентина относительно одежды — он говорил, что для того, чтобы выглядеть привлекательной, совсем необязательно сексуально одеваться, вполне достаточно просто представить себя таковой, — Вероника по пути из университета к своей работе в «Ландри и Ландри» остановилась в местном магазинчике женского белья. Хотя у нее и не было никакого практического опыта, она сильно сомневалась в том, что найдется мужчина, который сможет устоять перед женщиной, на которой будет надето элегантное нижнее белье. Девушка выбрала черный кружевной комплект и длинные, до бедер, чулки такого же цвета, крепившиеся резинками к поясу. Этот. наряд буквально кричал: «Опасно! Впереди крутые повороты». По крайней мере именно в этом уверяла Веронику госпожа Поллет, хозяйка магазинчика «Удовольствия от Поллет», когда девушка выложила свои заработанные тяжким трудом в течение прошлых нескольких лет деньги: наконец-то с ней расплатились сполна за ее муки с близнецами Хайдес.
   В десять часов, когда закончилась смена в библиотеке, она вышла на улицу с пакетом сексуальнейшего белья. В десять тридцать Вероника попросила разрешения у Сюзанны воспользоваться ванной под предлогом, что у нее нет горячей воды. Хотя Валентин окончательно материализуется только в полночь, его мерцающая и наблюдающая тень все равно присутствовала в квартире. Девушка не хотела, чтобы он увидел ее до того, как она нарядится и приготовится к его появлению.
   Вероника приняла душ и переоделась, потом просунула ноги в пушистые шлепанцы и накинула толстый махровый халат, который с головы до ног закрывал ее тело. Нужно было, чтобы Сюзанна подумала, что она собирается лечь в кровать. Затем девушка полчаса читала книгу простудившимся близнецам, которые лежали с высокой температурой — возможно, они подхватили ту же заразу, которой недавно переболела она. После этого Вероника поцеловала ребятишек на ночь и ровно в двенадцать направилась по коридору к себе домой.
   Ей удалось отлично рассчитать время.
   Девушка задержала руку на дверной ручке и закрыла глаза.
   Шаг первый — провести сексуальную настройку. В полном соответствии с уроками Валентина Вероника мысленно представила свою мечту и сконцентрировалась на деталях.
   .Мужской аромат дразнил ее ноздри, мягкая хлопковая простыня скользила вниз, обнажая ее ноги, она чувствовала прикосновение его теплых пальцев к своему телу, плавно двигающихся к…
   Дыхание ее участилось, а руки начали дрожать. Вероника облизнула губы и распахнула глаза. «Просто сделай это!» — сказала она себе и открыла дверь.
 
   Валентин уяснил для себя два важных обстоятельства, когда увидел, как на пороге квартиры появилась Вероника.
   Первое — она сегодня пришла домой рано, и второе — она определенно что-то задумала.
   Когда девушка, совершенно не обращая на него внимания, сразу же подошла к музыкальному центру, чтобы вставить диск, подозрения Валентина усилились.
   Он стал было подниматься со стула, но Вероника повернулась, пронзила его горячим взглядом и начала раскачиваться под зажигательную мелодию, раздавшуюся из динамиков.
   Валентин опустился на краешек стула.
   — Ты сегодня не пошла в «Джейк»?
   — Пришло время выпускного экзамена. — Несмотря на нервный блеск в глазах призрака. Вероника сбросила шлепанцы и коснулась чуть дрожащими руками пояса своего халата. Валентина захлестнула волна паники.
   Она раздевалась. Она раздевалась прямо здесь и прямо сейчас — передним!
   «Встань, мужчина! Встань и не дай ей этого сделать!»
   Но Валентин не мог пошевелиться, он не мог даже дышать, когда белый махровый халат упал возле щиколоток девушки. На Веронике остались только маленькие полоски кружевного черного белья. Валентин никогда не видел такого белья; оно, видимо, было таким же редким, как и корсет, но невероятно более открытым.
   Черные кружева оттеняли кожу Вероники, на их фоне она выглядела белоснежной и совершенной. Длинные черные чулки почти полностью закрывали длинные ноги девушки. Полоска мягкой белой кожи начиналась там, где заканчивались чулки, и дразняще тянулась вверх, где высоко на бедрах сидели черные кружевные трусики. Валентин заметил, как сквозь черные кружева треугольничка. между ног Вероники слегка проглядывает рыжий шелк волос. Потом он с трудом заставил себя поднять взгляд на едва прикрытые груди. Соски девушки выделялись на фоне черных кружев, сквозь тонкий материал просвечивали бледно-розовые круги. У Валентина пересохло во рту.
   — Черт возьми! — Его голос был хриплым и срывающимся. — Ты же не… твоя одежда не…
   Вероника стояла так близко и выглядела столь соблазнительно, что Валентину с трудом удалось вновь обрести дар речи:
   — Господи, где же твоя одежда?!
   — Вот моя одежда. — Девушка показала на одну из узеньких лямок черного бюстгальтера. — В некотором роде это моя одежда. Хотя это белье стоит гораздо дороже большинства нарядов, оно страшно неудобное.
   Вероника улыбнулась, приоткрыв полные губы. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы Валентин почувствовал напряжение в паху.
   — Одно радует — мне не придется его долго носить.
   Странно, но не вид полуобнаженного тела девушки во всем своем совершенстве и не ее знойное обещание заставили Валентина затаить дыхание. Это сделал неистовый блеск золотистых глаз Вероники. Ее взгляд поразил Валентина, словно глоток виски, обжег его огнем и заставил надолго застыть на одном месте. Призрак не мог пошевелиться, он в этот момент не мог даже думать и дышать.
   — Шаги от второго до пятого, — прошептала Вероника, подходя к Валентину. — Как соблазнить мужчину своим взглядом.
   Девушка пристально посмотрела в глаза призраку и знойно подмигнула ему.
   — Губами. — Вероника облизнула полные розовые губы. — Руками. — Она прикоснулась рукой к шее, провела пальчиком вниз по глубокой впадинке до тонкого материала, скрывающего соблазнительную грудь, и принялась ласкать свой сосок. Этот восхитительный бутон затвердел, выдаваясь на фоне черных кружев. Вероника затаила дыхание от приятного ощущения, а потом спросила:
   — Ну как, я соблазняю тебя?
   — Да!
   Этот ответ эхом прозвучал в сознании Валентина, разбудив его инстинкт самосохранения и страхи, которые жили и дышали в нем.
   — Т-ты не должна, — удалось выдавить ему из себя. Нет. — Решимость на лице Вероники сменилась сомнением, и Валентин подумал, что девушка, может быть, и в самом деле прислушается к его словам.
   Но она не прислушалась, и призрак неожиданно для себя понял, что он скорее обрадован, чем испуган таким развитием событий.
   Валентин не хотел, чтобы Вероника останавливалась.
   — Я должна это сделать, — заявила девушка и, выставив грудь, направилась к нему, чуть сильнее раскачиваясь в такт музыке.
   Через пятнадцать секунд обольстительного стриптиза, за которым Валентин наблюдал с напряженным ожиданием, на Веронике остались лишь маленький треугольничек трусиков и черный, почти прозрачный бюстгальтер. Девушка стояла всего в нескольких сантиметрах от него — так близко, что ему оставалось только дотронуться до нее.
   Валентину хотелось дотронуться до Вероники, ему ужасно хотелось сделать это. Только одно прикосновение, обещал он себе.
   Но в глубине своего сознания Валентин понимал, что одного прикосновения будет недостаточно. За одним-единственным прикосновением обязательно последует другое, в результате Вероника потеряет свою девственность, а он потеряет свою душу, свой мир — потеряет все.