Страница:
Рукава Монтрейн закатал до локтей, вся его рубашка впереди промокла, на лоб упала влажная прядь темных волос. Казалось, он полностью поглощен своим занятием, и Маргарет невольно спросила себя, всегда ли граф любое дело выполняет с таким рвением. Как будто он направил на него всю свою энергию и просто не в состоянии отвлекаться на что-то другое. Ей вдруг стало очень тепло – точно так же, как в те минуты, когда они занимались любовью в карете.
– Так ты передумала? – повернувшись к ней, спросил Хоторн.
– Я бы не рискнула, – с улыбкой ответила женщина. – Особенно после всех твоих усилий, и все ради меня. Я просто посочувствовала тебе.
– И насколько распространяется твое сочувствие? Я имею в виду, ты позволишь мне остаться и смотреть на то, как ты принимаешь ванну? – Уголок его рта слегка приподнялся, и на лице появилось озорное выражение.
– Любовницы обычно поступают именно так?
– Компаньонки, – поправил ее Хоторн. Улыбка мгновенно исчезла с его лица. – Ты – моя компаньонка.
– Нет, – предостерегающим тоном промолвила Маргарет, награждая Монтрейна суровым взглядом. Это был ответ сразу на два вопроса – заданный и незаданный.
Маргарет отвернулась и принялась расстегивать пуговицы на спине. Раздался глухой стук – это упало на пол пустое ведро, и уже через мгновение руки Монтрейна помогали ей. Повернув голову, Маргарет посмотрела Хоторну в глаза, придерживая спереди лиф платья руками.
Хоторн отступил назад, оба молчали.
У Маргарет было такое чувство, будто ее выставили на всеобщее обозрение, внезапно она ощутила себя очень ранимой. Она обнажалась перед этим человеком при свете дня, занималась с ним любовью в покачивающейся на ухабах карете. И все же в те мгновения Маргарет не чувствовала себя такой нагой, как сейчас. Как будто граф Монтрейн мог разглядеть все ее слабые места и тревоги и понимал, как они состязаются с ее гордостью.
– Я буду в библиотеке, если тебе понадобится моя помощь, – внезапно помрачнев, сказал Хоторн.
Маргарет молча кивнула, глядя вслед выходящему из кухни графу. Она сняла с себя остальную одежду и аккуратно уложила на стоявший возле дверей столик.
Ванна возвышалась в углу кухни – большая, внушительная, украшенная сверху рельефными изображениями роз и маргариток, а внизу покрашенная голубым. Опуститься в нее – почти то же самое, что сунуть ногу в башмак, с улыбкой подумала Маргарет, перешагивая через край ванны.
Она с наслаждением опустилась в горячую воду. На стоявшем около ванны табурете лежала стопка полотенец. Сверху Маргарет увидела какую-то коробочку. Открыв ее, она обнаружила кусок чудесного ароматного мыла, благоухающего травами. Запах напомнил ей о Майкле. Было что-то интимное в том, что она будет мыться его мылом. Впрочем, она уже столько раз перешагивала границы дозволенного за время своего знакомства с графом Монтрейном, что такие пустяки не имели значения.
Не стоит признаваться в своей безрассудной страсти. Просто нелепо говорить себе сейчас, что мысли о нем не оставляют ее ни на минуту. Она же может только восхищаться графом. В нем много положительных качеств. Например, то, с каким уважением Монтрейн относится к чрезмерно самоуверенному дворецкому. У него прекрасное чувство юмора, он целеустремлен. А если добавить к этому еще и уверенность в себе, то можно сказать, что среди знати она не встречала подобных людей.
Маргарет улыбнулась. Единственным представителем знати, с которым ей доводилось общаться, был герцог Таррант – человек, который никогда ей не нравился.
Маргарет положила руки на живот, спрашивай себя, как долго еще она сможет скрывать от окружающих беременность. Если бы она не решила уехать из Силбери, то недельное отсутствие напрочь уничтожило бы ее репутацию, жители деревни устроили бы шумный скандал, заклеймив ее шлюхой. А уж если они узнают, что она носит под сердцем ребенка графа Монтрейна, то ее и вовсе превратят в парию те самые люди, которые недавно с таким одобрением отзывались о ее достойном поведении.
Но уж сейчас-то ее поведение назвать достойным было никак нельзя.
Неделя. Господи, пусть она за это время не слишком привяжется к Монтрейну, чтобы могла потом спокойно вернуться к привычной жизни!
Маргарет откинулась назад и блаженно закрыла глаза. Ей оставалось только просить Бога о том, чтобы ее мольбы были услышаны.
Хоторн стоял в дверях, глядя на Маргарет. Женщина спала, сжимая в руках скомканную мочалку. Неровное пламя свечи отбрасывало пляшущую тень на щеки Маргарет, на ее длинные ресницы. Отблески огня в камине играли на ее волосах, окрашивая шелковые пряди всеми оттенками красного и желтого.
Хоторн отлично знал мифологию Греции и Рима, но разве можно было хоть одну античную богиню сравнить с Маргарет? В глазах этого существа играл удивительный озорной огонек, который угасал при свете весеннего солнца, отчего они становились похожими на глаза молодой оленихи. Летом они обретали другой, мягкий и золотистый оттенок. Ей-богу, эта женщина менялась в соответствии со временем года, ее красота казалась такой же вечной, как красота живой природы.
А если так, то и имя ей должно быть каким-то простым и понятным, отражающим все черточки ее характера. Маргарет, например.
Хоторн улыбнулся: надо же, куда завело его воображение! Он-то заглянул в кухню, чтобы посмотреть, почему Маргарет так долго принимает ванну, а мысли его улетели куда-то далеко, в античные времена.
– Это хорошо, что Смайтон пошел спать, – проговорил он, взяв с табурета полотенце. – Иначе твой вид мог бы довести беднягу до сердечного приступа.
Маргарет, моргая, открыла глаза и с улыбкой посмотрела на Хоторна. Правда, приветливое выражение тут же сменилось настороженным, но Майкл уже успел заметить, как она обрадовалась ему в первый момент после пробуждения.
Глаза Маргарет, цвет которых менялся в зависимости от цвета ее одежды, сейчас казались просто ореховыми. И усталыми, что не на шутку встревожило Майкла.
Хоторн развернул полотенце и подал его Маргарет.
Она прикрыла обнаженную грудь ладонями. Он улыбнулся этому запоздалому свидетельству ее скромности. Утром в карете она и не вспоминала ни о чем подобном. Да и два месяца назад, когда они занимались любовью в гостиной всего в нескольких футах отсюда, Маргарет не испытывала ни малейшего смущения. И вдруг сейчас она вздумала прикрывать наготу, прятаться от его взора!
– Вода остыла, – сказала наконец Маргарет, когда стало понятно, что она не собирается вставать.
– Если хочешь, я могу отвернуться, – предложил Хоторн.
– Прошу тебя, – кивнула женщина.
Улыбнувшись, Майкл повернул голову в сторону. Он услышал, как зашумела вода, а затем краем глаза увидел ее темный силуэт, на котором играли красноватые отблески пламени.
Хоторн завернул Маргарет в полотенце, провел ладонями по ее рукам, все еще стараясь не смотреть на нее. Потом он взял со стола подсвечник, сунул его в руку Маргарет и, наклонившись, подхватил ее на руки.
– Нет необходимости нести меня на руках, – проговорила Маргарет. Хоторн не удостоил ее даже ответом. – Я не убегу, – пообещала она.
– Ты замерзла, – заметил Монтрейн.
– Но на ногах я еще могу держаться, – сказала она.
– Ты совсем не тяжелая, Маргарет. – Его левая рука обнимала ее за плечо, а правая обвилась вокруг голого бедра. Но не это вызвало у Хоторна внезапный приступ нелепого смеха. Невероятное возбуждение – вот что заставило его засмеяться. Как будто он лет десять не был близок с женщиной.
Господи, что с ним происходит? Маргарет посмотрела на Майкла, потом отвернулась. Поднявшись по лестнице и оказавшись возле длинного стола, Хоторн опустил Маргарет пониже.
– Если поставишь подсвечник на стол, то сможешь отворить дверь, – проинструктировал ее Хоторн.
– Нет, это если ты поставишь меня на пол, я куда быстрее справлюсь с этим делом, – вымолвила она.
– Делай то, что я говорю, Маргарет, – сказал он сухо.
Маргарет послушно поставила подсвечник на стол и, наклонившись, нажала на ручку двери. Хоторн толкнул дверь ногой и внес свою ношу в комнату.
Спальня была залита голубоватым светом, проникавшим в комнату сквозь открытые занавески. Луна осветила и зеркальный шкаф, и большую кровать.
Поставив Маргарет на пол около кровати, Монтрейн подошел к очагу и опустился на колени. Он увез ее из дома, даже не дав возможности собрать вещи в дорогу. Не слишком-то разумный поступок! Правда, Хоторн намеревался купить Маргарет все, что она пожелает. Одежду, само собой. Хотя, возможно, она обойдется и без одежды. Он продержит Маргарет в комнате всю неделю и наконец-то удовлетворит свою страсть. Справится с пылающим желанием, которое не дает ему покоя все последнее время. Повернувшись, он посмотрел на Маргарет.
Она зевнула, только и всего. Но этого оказалось достаточно для того, чтобы Майкл почувствовал новый прилив возбуждения.
Поднявшись с колен, он подошел к зеркальному шкафу и вытащил оттуда свой халат, а затем помог Маргарет надеть его. Халат был шелковым – чуть толще полотенца, в которое она была закутана. И все же в халате Маргарет почувствовала себя увереннее. Хоторн подвязал пояс халата, а затем провел ладонями по отворотам, с некоторым удивлением глядя на приподнимающиеся под полами его халата бугорки ее грудей.
Он подобрал упавшее на пол полотенце и бросил его на ближайший стул.
– Ты сможешь спать в этом халате, – сказал он. Сам Майкл предпочитал спать обнаженным, несмотря на то что по обычаю того времени мужчины ложились в постель в громоздких и неудобных ночных сорочках.
– Спасибо, – тихо поблагодарила Маргарет. В ее взоре не было осуждения. Казалось, она смирилась и намеревалась терпеть свое положение и дальше.
Внезапно Хоторну захотелось спросить у Маргарет, всегда ли она столь же безропотно принимает всякого рода сюрпризы, которые жизнь ей преподносит. Нищету, например, одиночество, горечь утраты по умершему мужу.
И все же эта женщина с ее спокойным достоинством и робкой улыбкой не была его пленницей. Их ничто не связывало – кроме обоюдного желания быть вместе. По крайней мере одну неделю.
Маргарет снова зевнула, прикрывая рот рукой. Хоторна охватил порыв нежности, к которой примешивалось страстное желание. Не слишком-то совместимые чувства!
– Ложись спать, Маргарет, – прошептал он, целуя ее в лоб. Знал бы кто, чего ему стоила подобная сдержанность! Разве так мужчина целует женщину, которую хочет сделать своей любовницей!
С этими словами Хоторн отошел, чтобы не искушать себя.
Маргарет проснулась на рассвете с таким чувством, будто она спала на облаке. Матрас был необычайно мягким и чудесно пах травами и лимоном. Повернув голову, она увидела спящего рядом Майкла. Маргарет приподнялась на локте и стала внимательно рассматривать его.
Даже во сне выражение слегка расслабленного лица графа Монтрейна выдавало в нем человека, привыкшего командовать. Правда, его смягчала улыбка, которая обычно лишь слегка искривляла уголок его рта. Так и резкий изгиб бровей смягчался у графа выражением его глаз. А привычка проводить ладонями по волосам говорила о том, что непокорные пряди постоянно норовят упасть ему на лоб.
Хоторн лежал на спине, одну руку он подложил под голову, другая покоилась у него на животе. Его ноги были раскинуты в стороны, так что он занимал большую часть постели. Одеяло прикрывало его чресла, оставив открытыми мускулистые грудь и руки, поросшие черными курчавыми волосами. Словом, граф Монтрейн был на редкость хорош во сне.
Неужели только внешность графа произвела на нее такое впечатление? Или все дело в ее одиночестве? А может, она настолько злилась на будущее, которое уготовила ей судьба, что решила изменить его? Почему, почему она оказалась плененной этим человеком после первой же встречи?! А вчера? Почему она не воспротивилась, почему решительно не отказалась ехать с ним?
Прошлой ночью Монтрейн к ней не прикоснулся. Маргарет и не знала, что подумать об этом. И вот теперь она лежала рядом с ним, наблюдая за тем, как Майкл спит, и чувствовала себя невероятно довольной.
К счастью, этим утром Маргарет не тошнило и она еще хотела спать. Посмотрев на утреннее лондонское небо, она подумала о том, что хотя бы неделю ей не придется просыпаться одной в ее деревенском коттедже. Маргарет осторожно вытянула руку и почти коснулась Хоторна. Так она лежала несколько мгновений, а затем сон смежил ей веки и осветил лицо счастливой улыбкой.
Глава 16
Когда Маргарет снова проснулась, Майкла рядом уже не было. В изножье кровати лежала одежда, которую она оставила на кухне. Все вещи были вычищены и выглажены. Маргарет оделась и отправилась на поиски графа.
– Полагаю, мисс, – заговорил Смайтон, стоявший внизу у лестницы, – что вы найдете его сиятельство в библиотеке. – Кивком головы он указал, в каком направлении идти. – Утреннюю гостиную убрали, чтобы вы смогли принять там портниху, – добавил Смайтон, на лице которого застыло хмурое выражение.
– Вообще-то я не мисс, а миссис, – проговорила Маргарет. Она не могла объяснить, почему ей было важно, что о ней думает дворецкий Майкла. По какой-то причине ей хотелось, чтобы Смайтон знал, что она еще не совсем падшее существо. – Я вдова. И о портнихе слышу впервые.
Смайтон слегка поклонился.
– За портнихой послал его сиятельство, мадам, – сказал он.
Маргарет прошла по коридору в сторону библиотеки, глядя вслед Смайтону, который мгновенно растаял где-то в тени коридора. На ее стук Майкл отозвался сразу, так что Маргарет толкнула дверь и вошла.
Когда она впервые была в этом доме, ротонда показалась ей великолепной. Но ротонде было так же далеко до этой комнаты, как простому сахару до пирожного со взбитыми сливками.
По размеру библиотека раза в четыре превышала ее деревенский коттедж. Комната была двухуровневой – на второй этаж вели две винтовые железные лестницы, расположенные с двух сторон библиотеки. Стеллажи из красного дерева, заставленные книгами, тянулись вдоль стен первого и второго этажей. Напротив камина стояли диван и два стула. Замечательное место для того, чтобы свернуться тут клубочком и читать.
Но самое большое чудо было на потолке. Запрокинув голову, она стала рассматривать роспись. Прежде Маргарет слышала о храмах, построенных в честь Господа, и дворцах, сооруженных для знатных господ. В таких местах люди испытывали благоговейный трепет. Но Маргарет и в голову не приходило, что такие же чувства можно испытывать в библиотеке.
В книжной лавке Джерома полки никогда не пустовали, читатели со всей Англии заказывали у него книги. И все же в библиотеке Майкла книг было больше, чем когда-либо бывало в магазине Джерома.
– У тебя от удивления глаза как блюдца, Маргарет, – проговорил Хоторн.
Она посмотрела на графа, наблюдавшего за ней из-за письменного стола.
– Чудо, а не комната, – ошеломленно промолвила она. – Такая огромная библиотека!
– В доме всего одна спальня – именно из-за библиотеки, – сказал Хоторн. – Остальными пришлось пожертвовать для того, чтобы освободить побольше места для книг.
– Никогда в жизни не видела такого большого собрания, – призналась Маргарет. – И ты все их прочел? – Переходя от шкафа к шкафу, Маргарет водила пальцами по книжным корешкам. Похоже, у графа весьма разнообразные интересы, охватывающие все сферы, начиная от истории древних цивилизаций и заканчивая сельским хозяйством.
– Большую часть, – кивнул Монтрейн. – Я очень быстро читаю.
– Так ты этим здесь занимаешься? – спросила Маргарет.
Хоторн на мгновение задумался, прежде чем ответить ей.
– Нет, в основном я здесь занимаюсь шифрами, – вымолвил он наконец.
– Шифрами?
– Загадками, – уточнил Майкл. – Или, если хочешь, кодами. Я разгадываю тайны, не доступные другим людям.
Маргарет была поражена. Это признание как-то не вязалось с ее представлением о характере графа Монтрейна. Правда, однажды он признавался ей в своей сдержанности. И еще в том, что он привык к порядку во всем. Живет по раз и навсегда заведенным правилам. Однако тот граф Монтрейн, которого знала Маргарет, являл собой совсем иное существо – нетерпеливого человека, подчиняющегося страсти.
– Но почему тебя интересуют именно шифры? – спросила Маргарет.
– Могу дать тебе самое простое объяснение – потому, что их надо разгадывать, – сказал Хоторн. – Но оно не единственное. Я обожаю состязания и во всем должен быть первым, – неожиданно для себя признался граф. На его лице появилась насмешливая улыбка. Подумать только, сказал ей правду и тут же посмеялся над самим собой. – Что поделать, это неотъемлемая черта моего характера.
– Так ты поэтому разыскал меня? Не хотел, чтобы кто-то тебя обошел? – предположила Маргарет.
– Нет, ты – самая восхитительная загадка, – улыбнулся Хоторн.
Маргарет на мгновение задумалась.
– Стало быть, ты решил, что тебе хватит недели на то, чтобы разгадать меня, так? – поинтересовалась она.
– Сомневаюсь, что мне удастся сделать это так быстро, – вымолвил граф Монтрейн, на лице которого появилось какое-то странное выражение. – Но тебе следует знать, что я – большой мастер по разгадыванию всевозможных тайн. – Должно быть, его объяснения не удовлетворили Маргарет, потому что Хоторн продолжил: – В каждой из них есть определенный порядок. У цифр есть цель, объяснение, форма, к которой они стремятся.
– А сейчас ты работаешь над какой-нибудь загадкой? – спросила Маргарет. – Не считая меня.
– В данный момент я занимаюсь текущими делами, – сказал Хоторн.
– И какими же это делами занимаются графы? – полюбопытствовала она.
Хоторн улыбнулся.
– Ты действительно хочешь знать? – спросил он.
– Очень хочу, – призналась Маргарет.
– Я читаю и оцениваю отчеты троих управляющих, касающиеся дел в трех моих имениях, даю распоряжения о том, что сажать, когда собирать урожай, сколько земли отводить под посевы. На свете живут сорок три человека, чьи жизни связаны с интересами Монтрейнов в Британии и за границей. Я слежу за их жалованьем, за тем, чтобы они были при деле, выражаю им соболезнование, если что-то происходит. Меня волнуют зарубежные капиталовложения, лошади, которых надо покупать, дома, которые надо содержать в порядке. Не говоря уже о том, что я должен оплачивать бесчисленные счета моей матери и трех сестер.
– Так у тебя три поместья? – удивилась Маргарет.
– Самое большое – Сеттон, его я получил по наследству. Есть еще Хавершем – оно попало в нашу семью вместе с приданым моей матери. И Торрент – это даже не поместье, а так, небольшая ферма на границе, хотя название звучит внушительно.
Маргарет была потрясена словами Монтрейна.
– И после всех этих забот у тебя еще остается время заниматься шифрами?
– Признаюсь, я перечислил все эти дела, чтобы произвести на тебя впечатление, – сказал граф, который был вовсе не похож на человека, привыкшего хвастаться чем-то. – Каждый день я занимаюсь понемногу чем-то одним, поэтому и умудряюсь как-то справляться с делами.
– Ну да, тебе удается все содержать в порядке, – кивнула Маргарет.
– Что ж, не стану скрывать, что я действительно во всем предпочитаю порядок и ценю его, – согласился Майкл.
Маргарет медленно приблизилась к столу, стоявшему в углу библиотеки. На нем лежало какое-то странное сооружение, больше всего походившее на разрозненные гнутые куски черного металла. Она оглянулась и с удивлением обнаружила рядом с собой Монтрейна, который неслышно приблизился к ней.
– Шифровальная машина, – объяснил он. – Я сам ее изобрел.
– А для чего она предназначена?
– Для тебя она не опасна, – с улыбкой промолвил граф. Маргарет вопросительно посмотрела на него. – По-моему, ты ее боишься, – сказал Хоторн.
– Да нет, не боюсь, но раньше я не видела ничего подобного.
– Ты и не могла видеть, потому что ничего подобного до сих пор не существовало. – Обойдя Маргарет, Хоторн нажал на какой-то рычажок, и все части сложного механизма слаженно задвигались, завертелись колесики и шестеренки.
Наконец на маленькую металлическую подставку упала треугольная пластинка.
– И что это означает? – опешила Маргарет.
– Машина пишет шифры, – с гордостью заявил Хоторн. – Но, думаю, я смогу ее усовершенствовать.
– Кажется, я понимаю, почему ты до сих пор не выбрал себе жену, – проговорила Маргарет. – Ухаживание займет у, тебя слишком много времени, которое необходимо для работы. Возможно, тебе следовало бы просто похитить невесту.
– Я похитил тебя... – Ласковый шепот Монтрейна раздался у нее возле самого уха.
Ничего не сказав, Маргарет подошла к стеллажу с книгами.
– Смайтон сказал, что гостиную приготовила для портнихи, – проговорила Маргарет через несколько мгновений, не оборачиваясь. – О какой портнихе речь? – спросила она, разглядывая надпись на корешке книги на незнакомом ей языке.
– Разве женщины не любят разную одежду? – удивился Хоторн. – Глядя на своих сестер, я составил о представительницах слабого пола именно такое впечатление, – сказал он, ни на шаг не отставая от своей гостьи.
– Но я же тут совсем ненадолго, Майкл, – возразила Маргарет, наконец посмотрев на графа. Она отлично знала, сколько времени требуется на то, чтобы сшить платье. – Мы с тобой заключили сделку, ты не забыл? Я пробуду у тебя всего неделю. И ни днем больше.
Хоторн приподнял одну бровь.
– Портниха уже прислала мне записку, Маргарет, – сказал он. – Она приедет к тебе сегодня в полдень.
– Словом, я теперь смогу таскать воду из колодца в новом платье? Что ж, тогда попрошу сшить мне что-нибудь шелковое и побольше кружев, пожалуй, – с отвращением промолвила Маргарет. – Чтобы кролики и белки не дулись, глядя на меня. А учениц я буду учить в бальном платье, хорошо?
– Или пойдешь в нарядном платье со мной в театр, – проговорил Хоторн.
– Ну да, ну да, – сардонически усмехнулась Маргарет. – Должен же ты выводить меня на люди, чтобы я присмотрела себе нового покровителя.
– В том, что у тебя нет с собой другой одежды, моя вина, Маргарет, – сказал Монтрейн. Он прищурился, хотя говорил вполне дружелюбным тоном. Маргарет опасалась тех чувств, которые Хоторн ей внушал, а не его самого. Сейчас он был с ней нежен, иначе она бы почувствовала опасность.
– Что ж, раз уж ты расположен к широким жестам, Монтрейн, то отправь кучера ко мне домой, чтобы он привез мою одежду, – сказала она.
– А сколько у тебя платьев, Маргарет? – поинтересовался он.
– Это тебя не касается, Майкл! – отрезала Маргарет. – Ты разве не понимаешь? В неделе всего... осталось шесть дней, так что это не важно. Сколько у меня платьев, как я живу, даже где я живу – все это тебя не должно касаться. И ты не должен пытаться оставить меня здесь. Я не соглашусь.
– Очень хорошо, – сухо промолвил Майкл. – Я отошлю портниху назад. Просто я хотел загладить свою вину за то, что увез тебя из дома столь поспешно. Своего рода извинение, если хочешь. Мне и в голову не приходило, что ты столь непреклонна и что твоя гордость не позволит тебе принять что-то в дар от меня.
– Лучше, – тихо проговорила Маргарет, – если нас больше ничто не будет связывать. Ни твоя доброта, ни твоя щедрость.
Обоих охватили странные чувства. Страсть и желание в сочетании с неудовлетворенным любопытством. Или, может, ни Маргарет, ни граф Монтрейн не желали признаваться себе в том, что вообще испытывают любопытство.
Подняв руку, Маргарет погладила рукав рубашки Майкла. Ткань была именно такой мягкой, какой и казалась. Еще один признак богатства, хотя, возможно, он и не знает об этом. Грубый, шершавый лен – это для бедноты, по качеству хуже ткани не бывает.
– Это последнее, что я тебе дам, Маргарет, – вымолвил Монтрейн. – Обещаю.
Ей стало стыдно. Он подарил ей гораздо больше, чем платье. Самым большим даром Хоторна был ребенок, о существовании которого он никогда не узнает.
«Скажи ему», – нашептывал ей внутренний голос. Нет, она не могла этого сделать. Майкл был могущественным, влиятельным человеком. Она не хотела становиться его любовницей, не желала, чтобы их ребенок оказался средством давления на отца.
– Речь идет всего лишь о платье, Маргарет, – приподняв бровь, проговорил Хоторн. – И возможно, о ночной сорочке. Только и всего. – Наклонившись к Маргарет, Хоторн поцеловал ее в щеку, его рука оказалась на ее подбородке.
Маргарет запрокинула голову, ее губы приоткрылись. Когда он целовал ее, из ее горла вырвался тихий стон. Как же много удовольствия всего в одном поцелуе!
– Позволь им снять с тебя мерки, – попросил Хоторн, касаясь губами рта Маргарет. А затем они вновь слились в страстном поцелуе.
Наконец Маргарет отпрянула от Монтрейна и утвердительно кивнула. Говорить не было сил.
Глава 17
Майкл всегда старался держаться подальше от занятых чем-то женщин – их суетливость ему досаждала. Еще какую-нибудь неделю назад он бы вмиг сбежал куда-нибудь при одном намеке на то, что ему придется общаться с портнихой, выслушивать бесконечное щебетание о примерках, моде и платьях. Хоторн назвал бы лгуном того человека, который осмелился бы сказать, что граф Монтрейн будет сидеть утром в гостиной в окружении хихикающих женщин да еще и получать от этого удовольствие.
– Так ты передумала? – повернувшись к ней, спросил Хоторн.
– Я бы не рискнула, – с улыбкой ответила женщина. – Особенно после всех твоих усилий, и все ради меня. Я просто посочувствовала тебе.
– И насколько распространяется твое сочувствие? Я имею в виду, ты позволишь мне остаться и смотреть на то, как ты принимаешь ванну? – Уголок его рта слегка приподнялся, и на лице появилось озорное выражение.
– Любовницы обычно поступают именно так?
– Компаньонки, – поправил ее Хоторн. Улыбка мгновенно исчезла с его лица. – Ты – моя компаньонка.
– Нет, – предостерегающим тоном промолвила Маргарет, награждая Монтрейна суровым взглядом. Это был ответ сразу на два вопроса – заданный и незаданный.
Маргарет отвернулась и принялась расстегивать пуговицы на спине. Раздался глухой стук – это упало на пол пустое ведро, и уже через мгновение руки Монтрейна помогали ей. Повернув голову, Маргарет посмотрела Хоторну в глаза, придерживая спереди лиф платья руками.
Хоторн отступил назад, оба молчали.
У Маргарет было такое чувство, будто ее выставили на всеобщее обозрение, внезапно она ощутила себя очень ранимой. Она обнажалась перед этим человеком при свете дня, занималась с ним любовью в покачивающейся на ухабах карете. И все же в те мгновения Маргарет не чувствовала себя такой нагой, как сейчас. Как будто граф Монтрейн мог разглядеть все ее слабые места и тревоги и понимал, как они состязаются с ее гордостью.
– Я буду в библиотеке, если тебе понадобится моя помощь, – внезапно помрачнев, сказал Хоторн.
Маргарет молча кивнула, глядя вслед выходящему из кухни графу. Она сняла с себя остальную одежду и аккуратно уложила на стоявший возле дверей столик.
Ванна возвышалась в углу кухни – большая, внушительная, украшенная сверху рельефными изображениями роз и маргариток, а внизу покрашенная голубым. Опуститься в нее – почти то же самое, что сунуть ногу в башмак, с улыбкой подумала Маргарет, перешагивая через край ванны.
Она с наслаждением опустилась в горячую воду. На стоявшем около ванны табурете лежала стопка полотенец. Сверху Маргарет увидела какую-то коробочку. Открыв ее, она обнаружила кусок чудесного ароматного мыла, благоухающего травами. Запах напомнил ей о Майкле. Было что-то интимное в том, что она будет мыться его мылом. Впрочем, она уже столько раз перешагивала границы дозволенного за время своего знакомства с графом Монтрейном, что такие пустяки не имели значения.
Не стоит признаваться в своей безрассудной страсти. Просто нелепо говорить себе сейчас, что мысли о нем не оставляют ее ни на минуту. Она же может только восхищаться графом. В нем много положительных качеств. Например, то, с каким уважением Монтрейн относится к чрезмерно самоуверенному дворецкому. У него прекрасное чувство юмора, он целеустремлен. А если добавить к этому еще и уверенность в себе, то можно сказать, что среди знати она не встречала подобных людей.
Маргарет улыбнулась. Единственным представителем знати, с которым ей доводилось общаться, был герцог Таррант – человек, который никогда ей не нравился.
Маргарет положила руки на живот, спрашивай себя, как долго еще она сможет скрывать от окружающих беременность. Если бы она не решила уехать из Силбери, то недельное отсутствие напрочь уничтожило бы ее репутацию, жители деревни устроили бы шумный скандал, заклеймив ее шлюхой. А уж если они узнают, что она носит под сердцем ребенка графа Монтрейна, то ее и вовсе превратят в парию те самые люди, которые недавно с таким одобрением отзывались о ее достойном поведении.
Но уж сейчас-то ее поведение назвать достойным было никак нельзя.
Неделя. Господи, пусть она за это время не слишком привяжется к Монтрейну, чтобы могла потом спокойно вернуться к привычной жизни!
Маргарет откинулась назад и блаженно закрыла глаза. Ей оставалось только просить Бога о том, чтобы ее мольбы были услышаны.
Хоторн стоял в дверях, глядя на Маргарет. Женщина спала, сжимая в руках скомканную мочалку. Неровное пламя свечи отбрасывало пляшущую тень на щеки Маргарет, на ее длинные ресницы. Отблески огня в камине играли на ее волосах, окрашивая шелковые пряди всеми оттенками красного и желтого.
Хоторн отлично знал мифологию Греции и Рима, но разве можно было хоть одну античную богиню сравнить с Маргарет? В глазах этого существа играл удивительный озорной огонек, который угасал при свете весеннего солнца, отчего они становились похожими на глаза молодой оленихи. Летом они обретали другой, мягкий и золотистый оттенок. Ей-богу, эта женщина менялась в соответствии со временем года, ее красота казалась такой же вечной, как красота живой природы.
А если так, то и имя ей должно быть каким-то простым и понятным, отражающим все черточки ее характера. Маргарет, например.
Хоторн улыбнулся: надо же, куда завело его воображение! Он-то заглянул в кухню, чтобы посмотреть, почему Маргарет так долго принимает ванну, а мысли его улетели куда-то далеко, в античные времена.
– Это хорошо, что Смайтон пошел спать, – проговорил он, взяв с табурета полотенце. – Иначе твой вид мог бы довести беднягу до сердечного приступа.
Маргарет, моргая, открыла глаза и с улыбкой посмотрела на Хоторна. Правда, приветливое выражение тут же сменилось настороженным, но Майкл уже успел заметить, как она обрадовалась ему в первый момент после пробуждения.
Глаза Маргарет, цвет которых менялся в зависимости от цвета ее одежды, сейчас казались просто ореховыми. И усталыми, что не на шутку встревожило Майкла.
Хоторн развернул полотенце и подал его Маргарет.
Она прикрыла обнаженную грудь ладонями. Он улыбнулся этому запоздалому свидетельству ее скромности. Утром в карете она и не вспоминала ни о чем подобном. Да и два месяца назад, когда они занимались любовью в гостиной всего в нескольких футах отсюда, Маргарет не испытывала ни малейшего смущения. И вдруг сейчас она вздумала прикрывать наготу, прятаться от его взора!
– Вода остыла, – сказала наконец Маргарет, когда стало понятно, что она не собирается вставать.
– Если хочешь, я могу отвернуться, – предложил Хоторн.
– Прошу тебя, – кивнула женщина.
Улыбнувшись, Майкл повернул голову в сторону. Он услышал, как зашумела вода, а затем краем глаза увидел ее темный силуэт, на котором играли красноватые отблески пламени.
Хоторн завернул Маргарет в полотенце, провел ладонями по ее рукам, все еще стараясь не смотреть на нее. Потом он взял со стола подсвечник, сунул его в руку Маргарет и, наклонившись, подхватил ее на руки.
– Нет необходимости нести меня на руках, – проговорила Маргарет. Хоторн не удостоил ее даже ответом. – Я не убегу, – пообещала она.
– Ты замерзла, – заметил Монтрейн.
– Но на ногах я еще могу держаться, – сказала она.
– Ты совсем не тяжелая, Маргарет. – Его левая рука обнимала ее за плечо, а правая обвилась вокруг голого бедра. Но не это вызвало у Хоторна внезапный приступ нелепого смеха. Невероятное возбуждение – вот что заставило его засмеяться. Как будто он лет десять не был близок с женщиной.
Господи, что с ним происходит? Маргарет посмотрела на Майкла, потом отвернулась. Поднявшись по лестнице и оказавшись возле длинного стола, Хоторн опустил Маргарет пониже.
– Если поставишь подсвечник на стол, то сможешь отворить дверь, – проинструктировал ее Хоторн.
– Нет, это если ты поставишь меня на пол, я куда быстрее справлюсь с этим делом, – вымолвила она.
– Делай то, что я говорю, Маргарет, – сказал он сухо.
Маргарет послушно поставила подсвечник на стол и, наклонившись, нажала на ручку двери. Хоторн толкнул дверь ногой и внес свою ношу в комнату.
Спальня была залита голубоватым светом, проникавшим в комнату сквозь открытые занавески. Луна осветила и зеркальный шкаф, и большую кровать.
Поставив Маргарет на пол около кровати, Монтрейн подошел к очагу и опустился на колени. Он увез ее из дома, даже не дав возможности собрать вещи в дорогу. Не слишком-то разумный поступок! Правда, Хоторн намеревался купить Маргарет все, что она пожелает. Одежду, само собой. Хотя, возможно, она обойдется и без одежды. Он продержит Маргарет в комнате всю неделю и наконец-то удовлетворит свою страсть. Справится с пылающим желанием, которое не дает ему покоя все последнее время. Повернувшись, он посмотрел на Маргарет.
Она зевнула, только и всего. Но этого оказалось достаточно для того, чтобы Майкл почувствовал новый прилив возбуждения.
Поднявшись с колен, он подошел к зеркальному шкафу и вытащил оттуда свой халат, а затем помог Маргарет надеть его. Халат был шелковым – чуть толще полотенца, в которое она была закутана. И все же в халате Маргарет почувствовала себя увереннее. Хоторн подвязал пояс халата, а затем провел ладонями по отворотам, с некоторым удивлением глядя на приподнимающиеся под полами его халата бугорки ее грудей.
Он подобрал упавшее на пол полотенце и бросил его на ближайший стул.
– Ты сможешь спать в этом халате, – сказал он. Сам Майкл предпочитал спать обнаженным, несмотря на то что по обычаю того времени мужчины ложились в постель в громоздких и неудобных ночных сорочках.
– Спасибо, – тихо поблагодарила Маргарет. В ее взоре не было осуждения. Казалось, она смирилась и намеревалась терпеть свое положение и дальше.
Внезапно Хоторну захотелось спросить у Маргарет, всегда ли она столь же безропотно принимает всякого рода сюрпризы, которые жизнь ей преподносит. Нищету, например, одиночество, горечь утраты по умершему мужу.
И все же эта женщина с ее спокойным достоинством и робкой улыбкой не была его пленницей. Их ничто не связывало – кроме обоюдного желания быть вместе. По крайней мере одну неделю.
Маргарет снова зевнула, прикрывая рот рукой. Хоторна охватил порыв нежности, к которой примешивалось страстное желание. Не слишком-то совместимые чувства!
– Ложись спать, Маргарет, – прошептал он, целуя ее в лоб. Знал бы кто, чего ему стоила подобная сдержанность! Разве так мужчина целует женщину, которую хочет сделать своей любовницей!
С этими словами Хоторн отошел, чтобы не искушать себя.
Маргарет проснулась на рассвете с таким чувством, будто она спала на облаке. Матрас был необычайно мягким и чудесно пах травами и лимоном. Повернув голову, она увидела спящего рядом Майкла. Маргарет приподнялась на локте и стала внимательно рассматривать его.
Даже во сне выражение слегка расслабленного лица графа Монтрейна выдавало в нем человека, привыкшего командовать. Правда, его смягчала улыбка, которая обычно лишь слегка искривляла уголок его рта. Так и резкий изгиб бровей смягчался у графа выражением его глаз. А привычка проводить ладонями по волосам говорила о том, что непокорные пряди постоянно норовят упасть ему на лоб.
Хоторн лежал на спине, одну руку он подложил под голову, другая покоилась у него на животе. Его ноги были раскинуты в стороны, так что он занимал большую часть постели. Одеяло прикрывало его чресла, оставив открытыми мускулистые грудь и руки, поросшие черными курчавыми волосами. Словом, граф Монтрейн был на редкость хорош во сне.
Неужели только внешность графа произвела на нее такое впечатление? Или все дело в ее одиночестве? А может, она настолько злилась на будущее, которое уготовила ей судьба, что решила изменить его? Почему, почему она оказалась плененной этим человеком после первой же встречи?! А вчера? Почему она не воспротивилась, почему решительно не отказалась ехать с ним?
Прошлой ночью Монтрейн к ней не прикоснулся. Маргарет и не знала, что подумать об этом. И вот теперь она лежала рядом с ним, наблюдая за тем, как Майкл спит, и чувствовала себя невероятно довольной.
К счастью, этим утром Маргарет не тошнило и она еще хотела спать. Посмотрев на утреннее лондонское небо, она подумала о том, что хотя бы неделю ей не придется просыпаться одной в ее деревенском коттедже. Маргарет осторожно вытянула руку и почти коснулась Хоторна. Так она лежала несколько мгновений, а затем сон смежил ей веки и осветил лицо счастливой улыбкой.
Глава 16
Женщина, которая ценит удовольствие,
часто восхваляет своего любовника.
Из «Записок» Августина X
Когда Маргарет снова проснулась, Майкла рядом уже не было. В изножье кровати лежала одежда, которую она оставила на кухне. Все вещи были вычищены и выглажены. Маргарет оделась и отправилась на поиски графа.
– Полагаю, мисс, – заговорил Смайтон, стоявший внизу у лестницы, – что вы найдете его сиятельство в библиотеке. – Кивком головы он указал, в каком направлении идти. – Утреннюю гостиную убрали, чтобы вы смогли принять там портниху, – добавил Смайтон, на лице которого застыло хмурое выражение.
– Вообще-то я не мисс, а миссис, – проговорила Маргарет. Она не могла объяснить, почему ей было важно, что о ней думает дворецкий Майкла. По какой-то причине ей хотелось, чтобы Смайтон знал, что она еще не совсем падшее существо. – Я вдова. И о портнихе слышу впервые.
Смайтон слегка поклонился.
– За портнихой послал его сиятельство, мадам, – сказал он.
Маргарет прошла по коридору в сторону библиотеки, глядя вслед Смайтону, который мгновенно растаял где-то в тени коридора. На ее стук Майкл отозвался сразу, так что Маргарет толкнула дверь и вошла.
Когда она впервые была в этом доме, ротонда показалась ей великолепной. Но ротонде было так же далеко до этой комнаты, как простому сахару до пирожного со взбитыми сливками.
По размеру библиотека раза в четыре превышала ее деревенский коттедж. Комната была двухуровневой – на второй этаж вели две винтовые железные лестницы, расположенные с двух сторон библиотеки. Стеллажи из красного дерева, заставленные книгами, тянулись вдоль стен первого и второго этажей. Напротив камина стояли диван и два стула. Замечательное место для того, чтобы свернуться тут клубочком и читать.
Но самое большое чудо было на потолке. Запрокинув голову, она стала рассматривать роспись. Прежде Маргарет слышала о храмах, построенных в честь Господа, и дворцах, сооруженных для знатных господ. В таких местах люди испытывали благоговейный трепет. Но Маргарет и в голову не приходило, что такие же чувства можно испытывать в библиотеке.
В книжной лавке Джерома полки никогда не пустовали, читатели со всей Англии заказывали у него книги. И все же в библиотеке Майкла книг было больше, чем когда-либо бывало в магазине Джерома.
– У тебя от удивления глаза как блюдца, Маргарет, – проговорил Хоторн.
Она посмотрела на графа, наблюдавшего за ней из-за письменного стола.
– Чудо, а не комната, – ошеломленно промолвила она. – Такая огромная библиотека!
– В доме всего одна спальня – именно из-за библиотеки, – сказал Хоторн. – Остальными пришлось пожертвовать для того, чтобы освободить побольше места для книг.
– Никогда в жизни не видела такого большого собрания, – призналась Маргарет. – И ты все их прочел? – Переходя от шкафа к шкафу, Маргарет водила пальцами по книжным корешкам. Похоже, у графа весьма разнообразные интересы, охватывающие все сферы, начиная от истории древних цивилизаций и заканчивая сельским хозяйством.
– Большую часть, – кивнул Монтрейн. – Я очень быстро читаю.
– Так ты этим здесь занимаешься? – спросила Маргарет.
Хоторн на мгновение задумался, прежде чем ответить ей.
– Нет, в основном я здесь занимаюсь шифрами, – вымолвил он наконец.
– Шифрами?
– Загадками, – уточнил Майкл. – Или, если хочешь, кодами. Я разгадываю тайны, не доступные другим людям.
Маргарет была поражена. Это признание как-то не вязалось с ее представлением о характере графа Монтрейна. Правда, однажды он признавался ей в своей сдержанности. И еще в том, что он привык к порядку во всем. Живет по раз и навсегда заведенным правилам. Однако тот граф Монтрейн, которого знала Маргарет, являл собой совсем иное существо – нетерпеливого человека, подчиняющегося страсти.
– Но почему тебя интересуют именно шифры? – спросила Маргарет.
– Могу дать тебе самое простое объяснение – потому, что их надо разгадывать, – сказал Хоторн. – Но оно не единственное. Я обожаю состязания и во всем должен быть первым, – неожиданно для себя признался граф. На его лице появилась насмешливая улыбка. Подумать только, сказал ей правду и тут же посмеялся над самим собой. – Что поделать, это неотъемлемая черта моего характера.
– Так ты поэтому разыскал меня? Не хотел, чтобы кто-то тебя обошел? – предположила Маргарет.
– Нет, ты – самая восхитительная загадка, – улыбнулся Хоторн.
Маргарет на мгновение задумалась.
– Стало быть, ты решил, что тебе хватит недели на то, чтобы разгадать меня, так? – поинтересовалась она.
– Сомневаюсь, что мне удастся сделать это так быстро, – вымолвил граф Монтрейн, на лице которого появилось какое-то странное выражение. – Но тебе следует знать, что я – большой мастер по разгадыванию всевозможных тайн. – Должно быть, его объяснения не удовлетворили Маргарет, потому что Хоторн продолжил: – В каждой из них есть определенный порядок. У цифр есть цель, объяснение, форма, к которой они стремятся.
– А сейчас ты работаешь над какой-нибудь загадкой? – спросила Маргарет. – Не считая меня.
– В данный момент я занимаюсь текущими делами, – сказал Хоторн.
– И какими же это делами занимаются графы? – полюбопытствовала она.
Хоторн улыбнулся.
– Ты действительно хочешь знать? – спросил он.
– Очень хочу, – призналась Маргарет.
– Я читаю и оцениваю отчеты троих управляющих, касающиеся дел в трех моих имениях, даю распоряжения о том, что сажать, когда собирать урожай, сколько земли отводить под посевы. На свете живут сорок три человека, чьи жизни связаны с интересами Монтрейнов в Британии и за границей. Я слежу за их жалованьем, за тем, чтобы они были при деле, выражаю им соболезнование, если что-то происходит. Меня волнуют зарубежные капиталовложения, лошади, которых надо покупать, дома, которые надо содержать в порядке. Не говоря уже о том, что я должен оплачивать бесчисленные счета моей матери и трех сестер.
– Так у тебя три поместья? – удивилась Маргарет.
– Самое большое – Сеттон, его я получил по наследству. Есть еще Хавершем – оно попало в нашу семью вместе с приданым моей матери. И Торрент – это даже не поместье, а так, небольшая ферма на границе, хотя название звучит внушительно.
Маргарет была потрясена словами Монтрейна.
– И после всех этих забот у тебя еще остается время заниматься шифрами?
– Признаюсь, я перечислил все эти дела, чтобы произвести на тебя впечатление, – сказал граф, который был вовсе не похож на человека, привыкшего хвастаться чем-то. – Каждый день я занимаюсь понемногу чем-то одним, поэтому и умудряюсь как-то справляться с делами.
– Ну да, тебе удается все содержать в порядке, – кивнула Маргарет.
– Что ж, не стану скрывать, что я действительно во всем предпочитаю порядок и ценю его, – согласился Майкл.
Маргарет медленно приблизилась к столу, стоявшему в углу библиотеки. На нем лежало какое-то странное сооружение, больше всего походившее на разрозненные гнутые куски черного металла. Она оглянулась и с удивлением обнаружила рядом с собой Монтрейна, который неслышно приблизился к ней.
– Шифровальная машина, – объяснил он. – Я сам ее изобрел.
– А для чего она предназначена?
– Для тебя она не опасна, – с улыбкой промолвил граф. Маргарет вопросительно посмотрела на него. – По-моему, ты ее боишься, – сказал Хоторн.
– Да нет, не боюсь, но раньше я не видела ничего подобного.
– Ты и не могла видеть, потому что ничего подобного до сих пор не существовало. – Обойдя Маргарет, Хоторн нажал на какой-то рычажок, и все части сложного механизма слаженно задвигались, завертелись колесики и шестеренки.
Наконец на маленькую металлическую подставку упала треугольная пластинка.
– И что это означает? – опешила Маргарет.
– Машина пишет шифры, – с гордостью заявил Хоторн. – Но, думаю, я смогу ее усовершенствовать.
– Кажется, я понимаю, почему ты до сих пор не выбрал себе жену, – проговорила Маргарет. – Ухаживание займет у, тебя слишком много времени, которое необходимо для работы. Возможно, тебе следовало бы просто похитить невесту.
– Я похитил тебя... – Ласковый шепот Монтрейна раздался у нее возле самого уха.
Ничего не сказав, Маргарет подошла к стеллажу с книгами.
– Смайтон сказал, что гостиную приготовила для портнихи, – проговорила Маргарет через несколько мгновений, не оборачиваясь. – О какой портнихе речь? – спросила она, разглядывая надпись на корешке книги на незнакомом ей языке.
– Разве женщины не любят разную одежду? – удивился Хоторн. – Глядя на своих сестер, я составил о представительницах слабого пола именно такое впечатление, – сказал он, ни на шаг не отставая от своей гостьи.
– Но я же тут совсем ненадолго, Майкл, – возразила Маргарет, наконец посмотрев на графа. Она отлично знала, сколько времени требуется на то, чтобы сшить платье. – Мы с тобой заключили сделку, ты не забыл? Я пробуду у тебя всего неделю. И ни днем больше.
Хоторн приподнял одну бровь.
– Портниха уже прислала мне записку, Маргарет, – сказал он. – Она приедет к тебе сегодня в полдень.
– Словом, я теперь смогу таскать воду из колодца в новом платье? Что ж, тогда попрошу сшить мне что-нибудь шелковое и побольше кружев, пожалуй, – с отвращением промолвила Маргарет. – Чтобы кролики и белки не дулись, глядя на меня. А учениц я буду учить в бальном платье, хорошо?
– Или пойдешь в нарядном платье со мной в театр, – проговорил Хоторн.
– Ну да, ну да, – сардонически усмехнулась Маргарет. – Должен же ты выводить меня на люди, чтобы я присмотрела себе нового покровителя.
– В том, что у тебя нет с собой другой одежды, моя вина, Маргарет, – сказал Монтрейн. Он прищурился, хотя говорил вполне дружелюбным тоном. Маргарет опасалась тех чувств, которые Хоторн ей внушал, а не его самого. Сейчас он был с ней нежен, иначе она бы почувствовала опасность.
– Что ж, раз уж ты расположен к широким жестам, Монтрейн, то отправь кучера ко мне домой, чтобы он привез мою одежду, – сказала она.
– А сколько у тебя платьев, Маргарет? – поинтересовался он.
– Это тебя не касается, Майкл! – отрезала Маргарет. – Ты разве не понимаешь? В неделе всего... осталось шесть дней, так что это не важно. Сколько у меня платьев, как я живу, даже где я живу – все это тебя не должно касаться. И ты не должен пытаться оставить меня здесь. Я не соглашусь.
– Очень хорошо, – сухо промолвил Майкл. – Я отошлю портниху назад. Просто я хотел загладить свою вину за то, что увез тебя из дома столь поспешно. Своего рода извинение, если хочешь. Мне и в голову не приходило, что ты столь непреклонна и что твоя гордость не позволит тебе принять что-то в дар от меня.
– Лучше, – тихо проговорила Маргарет, – если нас больше ничто не будет связывать. Ни твоя доброта, ни твоя щедрость.
Обоих охватили странные чувства. Страсть и желание в сочетании с неудовлетворенным любопытством. Или, может, ни Маргарет, ни граф Монтрейн не желали признаваться себе в том, что вообще испытывают любопытство.
Подняв руку, Маргарет погладила рукав рубашки Майкла. Ткань была именно такой мягкой, какой и казалась. Еще один признак богатства, хотя, возможно, он и не знает об этом. Грубый, шершавый лен – это для бедноты, по качеству хуже ткани не бывает.
– Это последнее, что я тебе дам, Маргарет, – вымолвил Монтрейн. – Обещаю.
Ей стало стыдно. Он подарил ей гораздо больше, чем платье. Самым большим даром Хоторна был ребенок, о существовании которого он никогда не узнает.
«Скажи ему», – нашептывал ей внутренний голос. Нет, она не могла этого сделать. Майкл был могущественным, влиятельным человеком. Она не хотела становиться его любовницей, не желала, чтобы их ребенок оказался средством давления на отца.
– Речь идет всего лишь о платье, Маргарет, – приподняв бровь, проговорил Хоторн. – И возможно, о ночной сорочке. Только и всего. – Наклонившись к Маргарет, Хоторн поцеловал ее в щеку, его рука оказалась на ее подбородке.
Маргарет запрокинула голову, ее губы приоткрылись. Когда он целовал ее, из ее горла вырвался тихий стон. Как же много удовольствия всего в одном поцелуе!
– Позволь им снять с тебя мерки, – попросил Хоторн, касаясь губами рта Маргарет. А затем они вновь слились в страстном поцелуе.
Наконец Маргарет отпрянула от Монтрейна и утвердительно кивнула. Говорить не было сил.
Глава 17
Терпение в любви дарит больше
удовольствия, чем торопливость.
Из «Записок» Августина X
Майкл всегда старался держаться подальше от занятых чем-то женщин – их суетливость ему досаждала. Еще какую-нибудь неделю назад он бы вмиг сбежал куда-нибудь при одном намеке на то, что ему придется общаться с портнихой, выслушивать бесконечное щебетание о примерках, моде и платьях. Хоторн назвал бы лгуном того человека, который осмелился бы сказать, что граф Монтрейн будет сидеть утром в гостиной в окружении хихикающих женщин да еще и получать от этого удовольствие.