Страница:
– Прошу прощения, милорд, но я свою цену уже назвала вам в письме, – пряча улыбку, проговорила Маргарет. Если она чему и научилась за годы работы в лавке, так это умению торговаться.
Она приблизилась к столу, делая вид, что намеревается забрать книгу, но граф тут же пододвинул том к себе. И, удрученно улыбаясь, принялся шарить в ящике стола, а затем вынул оттуда маленькую металлическую шкатулку. Открыв ключиком замок, граф вытащил стопку банкнот и отсчитал Маргарет требуемую сумму.
– Можете пересчитать, все правильно, – сказал он, протягивая женщине деньги.
Маргарет спрятала банкноты в сумочку и поблагодарила графа.
– Не забудьте, что, если вам вздумается продать остальные книги, я буду первым претендентом на покупку, – заявил Бэбидж.
Женщина улыбнулась в ответ и уже через мгновение вышла из библиотеки.
Как-то странно было не чувствовать веса книги в руках! Она бы должна была испытывать не сожаление, а облегчение, ведь в ее сумочке лежали вырученные за «Записки» деньги. У нее был дом, куда она могла вернуться, пусть это даже маленький коттедж в Уилтшир-Даунз. Она здорова, к счастью, у нее есть подруга, Пенелопа, и любимое дело.
А если она и одинока, то вскоре привыкнет к этому.
На улице Маргарет ждала карета, но из дома за ее спиной все еще лилась музыка. Ворота в сад были распахнуты, решетчатый навес над ними будто приглашал в свою тень.
Соблазн был велик – почти такой же соблазн, какой она испытывала, рассматривая картинки в книге Августина X.
Маргарет спустилась вниз по ступеням, но вместо того чтобы направиться к экипажу, вошла в ворота. Опрометчивый поступок изменил всю ее жизнь.
Майкл выскользнул из бального зала, чтобы отдышаться. От адской смеси женских духов, шума разговоров и духоты у него начинала кружиться голова. Выйдя на террасу, он посмотрел на звезды и с досадой подумал о том, что хотел бы очутиться дома.
Вечером, как раз перед отъездом к Бэбби, Майкл получил от Роберта очень интересный код. Поначалу Хоторн подумал, что это всего лишь известный шифр Цезаря, который он изучил, еще будучи школьником. Однако чем больше он смотрел на него, тем более трудным он ему казался. Ко всему прочему код был записан кириллицей, которой Майкл почти не знал. Но если для того, чтобы взломать этот код, ему понадобится изучить данный алфавит, он непременно сделает это.
Майкл дважды танцевал с мисс Ронсон. Пригласи он девушку еще раз, это дурно повлияло бы на ее репутацию. Второй круг был более «откровенным», чем первый, ведь во время второго танца Глория сказала ему целое предложение.
– Я весь вечер пыталась привлечь твое внимание, Майкл. – Оглянувшись, Хоторн увидел свою младшую сестру Элизабет, которая вышла следом за ним из бального зала. Она нарядилась принцессой, лиф ее шелкового розового платья был вышит жемчугом. Майкл никак не мог вспомнить, сколько оно стоит. – Ты нарочно избегаешь меня?
– Да нет, что ты, – улыбнулся Хоторн, – просто у меня голова занята другим.
Сняв маску, Элизабет улыбнулась брату в ответ.
– Ты слишком занят, чтобы смотреть на молодых леди, Майкл? Как будто они овечки, ожидающие, когда их обстригут.
– Напротив, это я чувствую себя жертвенной овцой, – возразил Хоторн.
– Ты уверен, что тебе следует жениться на богатой наследнице?
– У меня простой ответ – да. Учитывая экономическую ситуацию в Европе, наши капиталовложения и решимость нашей матушки, – сухо произнес он.
– Тогда почему ты так много внимания уделяешь мисс Ронсон?
– С ней приятно иметь дело, – промолвил Майкл, – к тому же она богатая наследница.
– У нее нет ни пенни, Майкл. Дядюшка привез ее в Лондон, чтобы найти ей богатого жениха.
Черт возьми!
– Мне следовало догадаться, – с отвращением промолвил Хоторн. – Она – одна из немногих женщин, понравившихся мне на этом вечере, и с которой я хотел бы иметь дело.
По крайней мере она ни разу не захихикала.
Элизабет улыбнулась:
– Я прекрасно понимаю, почему ты так говоришь. Но Шарлотта не может не быть глупой, а Ада едва ли будет говорить о чем-то, кроме собственных дел.
– Ах, Элизабет, наши сестры с момента появления на свет почему-то ни разу не продемонстрировали способность вести себя нормально.
– Они могут быть другими, – вздохнув, промолвила Элизабет.
– Возможно, так оно и должно быть, если учесть, каковы наши родители, – не слушая ее, добавил Майкл.
Элизабет замолчала. Майкл знал, что ей нечего возразить. Сестре было всего шесть, когда их отец умер, но она успела разочароваться в родителях, как и старший брат. Да и потом ей пришлось нелегко – она ведь осталась в компании сестер и матери. Из родных Майкл любил Элизабет больше всех. Остальных он просто терпел, потому что это входило в его обязанности.
Склонившись к сестре, Майкл поцеловал ее в щеку.
– Ступай в дом, малышка, – прошептал он. – Иди ищи себе жениха, а мне позволь выбрать невесту.
Элизабет печально посмотрела на брата, покачала головой и неслышно скользнула в бальный зал.
Если мисс Ронсон находится в таком же бедственном положении, как и он, ему следует обратить свой взор на кого-нибудь другого. Причем незамедлительно.
Оставались еще три кандидатки. Вполне приемлемые для него женщины, величина состояний которых не вызывала сомнений. Одна была подругой его сестры Шарлоты, другая – троюродной сестрой Бэбби. Третья – племянницей герцога.
Хоторн перевел дыхание и пожалел, что не прихватил с собой стаканчик бренди. Но пить спиртное в такой решающий момент значило проявлять трусость. Он повернулся лицом к окнам.
Еще мгновение – и он вернется на бал. Но ему нужно несколько минут передышки, прежде чем он займется непростым делом спасения собственной семьи.
Глава 4
Сад внезапно закончился, и Маргарет очутилась перед широкими каменными ступенями. Подняв голову, она задумчиво рассматривала погруженную в полумрак террасу. Музыка все громче манила ее к себе. Маргарет стала медленно подниматься по ступеням, стараясь держаться в тени.
На мгновение она забыла, что нарушает границы чужой собственности. Маргарет слышала о маскарадах, но никогда не бывала на них.
Она никогда не завидовала знати – ее будущее было предопределено с рождения. Простое существование, никаких привилегий и богатства. Но женщина надеялась, что когда-нибудь жизнь повернется к ней и своей светлой стороной.
Маргарет ошеломленно взирала на открывшееся ее взору зрелище.
На головах некоторых женщин громоздились высоченные прически. У одних они были присыпаны пудрой, у других – украшены перьями и бриллиантами. На одних были поражавшие своей откровенностью наряды, другие облачились в нелепые, неуклюжие платья. При виде одного мужчины Маргарет едва не расхохоталась. Он завернулся в медвежью шкуру, а голову зверя держал под мышкой. Мужчине явно было очень жарко, его волосы взмокли, щеки побагровели.
Были там и шелка – почти прозрачные, сквозь которые без труда можно было разглядеть длинные ноги и изящные руки их обладательниц. Атлас блестел и переливался великолепными оттенками индиго, лазури и изумруда, отражая мерцающий свет сотен свечей. Бриллианты сверкали, жемчуг мерцал, крохотные украшенные перьями маски не столько скрывали лица, сколько привлекали к себе внимание, ведь с женских лиц, прикрытых ими, не сходили призывные улыбки.
Маргарет отошла к боковой, почти не освещенной части террасы. И только тут она увидела его. Высокий широкоплечий мужчина стоял в углу как раз напротив Маргарет.
Она видела, как он шагнул в сторону бального зала. Маргарет попятилась назад и натолкнулась спиной на стену дома. Неожиданно он обернулся и стал всматриваться в темноту.
– Кто здесь? – спросил он. В его голосе слышалось нараставшее раздражение. Майкл придвинулся ближе, его лицо осветил льющийся из окон свет.
Маргарет в оцепенении смотрела на него. Господи, неужели это тот самый мужчина из «Записок» Августина X?!
Нет, этого не может быть! Она же ни на одной иллюстрации толком не видела его лица. У этого человека были черные волосы, квадратная челюсть и резной профиль. А разве у героя Августина такой же орлиный нос? Или такие же полные губы, манящие к поцелуям? В темноте Маргарет не могла разглядеть цвета его глаз, но вот брови у него были прямые, летящие, это она точно видела. Одним словом, безупречная мужская красота, омраченная лишь довольно хмурым выражением лица.
– Кто вы? – поинтересовался он.
Ну как ответить на такой вопрос? Не могла же она в эту минуту выложить ему всю правду! Женщина, которая борется с нищетой, продавая эротическую литературу.
– Ну, что же вы молчите?
– Вам так важно это знать? – тихо отозвалась Маргарет.
– Вы так и не ответили на мой вопрос, – проговорил Майкл.
– Неужели? – удивилась Маргарет.
– Я никому не скажу, – продолжил он, – ваша тайна останется нераскрытой. – Голос Хоторна слегка дрогнул. Он оглянулся назад, на бальный зал, а затем посмотрел в сторону Маргарет.
– Очень мило с вашей стороны, – смущенно заметила она.
– Между прочим, мои сестры тоже любят вот так подглядывать из темноты, – заметил Майкл. – Смотрят на танцующих, а в глазах зависть.
Маргарет поняла, что он принял ее за молоденькую знатную мисс, которая только и мечтает о том, как бы попасть на бал.
– Вы поверите, если я скажу, что давно уже вышла из школьного возраста?
– Это риторический вопрос, или вы сообщаете мне некую информацию о себе?
– Я услышала вопрос от человека, который, похоже, не доверяет словам, – удивленно промолвила Маргарет.
– А я – ответ от женщины, которая, похоже, привыкла уклоняться от простых вопросов, – с легкой иронией отозвался Майкл.
– Меня никто и никогда не называл лгуньей, – обиженно ответила Маргарет.
– И я тоже не называю, – сказал Хоторн, придвигаясь ближе. – Я только отметил, что вы на удивление скрытная особа.
– Но есть же разница между ложью и скрытностью, – вымолвила Маргарет, немного успокоившись.
– Да что вы?
– Я действительно не молоденькая девушка, ускользнувшая из школьной комнаты.
– Тогда вы не должны здесь находиться. Разве нет у вас каких-то неотложных обязанностей?
– Но я и не служанка! Скажите, вы всегда делаете столь скоропалительные выводы?
– Да. – Ее искренность вызвала у Майкла улыбку. Теперь он был так близко от нее, что Маргарет чувствовала его дыхание. – Стало быть, вы – гостья Бэбби? – продолжал выдвигать предположения Хоторн.
– А что, если я – всего лишь плод вашего воображения?
– Я всегда считал, что воображение – опасная штука, – ошеломленно промолвил граф. Маргарет едва сдерживала смех. – Во всяком случае, его можно противопоставить рациональному мышлению. – Его голос звучал на удивление серьезно.
– Вы, наверное, считаете собственное замечание очень ценным?
– Бесценным, – коротко заметил Хоторн.
– Нет, вы мне вот что скажите, неужели вам никогда не доводилось лежать где-нибудь на лугу, смотреть на облака и представлять себе, на что они похожи? – Кстати, она и сама не делала этого до тех пор, пока не познакомилась с семью веселыми девочками, своими ученицами.
Кажется, он внимательно изучал ее, по крайней мере у Маргарет сложилось впечатление, что ее собеседник обладает способностью видеть в темноте.
– Нет, – коротко ответил он.
– Или воображать что-то такое, чего вообще не может быть? – продолжала женщина.
– К чему?
– Для развлечения.
– Почему бы просто не сделать что-то, вместо того чтобы что-то придумывать?
Наверняка он так и поступал, что явствовало из его интонаций, манеры держать себя. Этот мужчина знал цену себе и своему слову. Для него не существовало препятствий, если он ставил перед собой цель.
– Неужели вам никогда не хотелось быть кем-то другим?
Порой Маргарет, лежа ночью без сна, молила Бога о том, чтобы он забрал ее из того мира, в котором она жила, и позволил жить в другом – мире ее грез. Правда, она очень быстро поняла, насколько опасно мечтать о таких вещах. Тем не менее грезы молодой женщины становились все более откровенными, и все больше она сожалела о том будущем, которое уготовила ей судьба.
– Нет, – уверенно отозвался Майкл. – А вам?
– Мне – хотелось, – прошептала Маргарет, удивляясь собственной откровенности.
В наступившей тишине Монтрейн обдумывал ее слова.
– Но все-таки что вы делаете в одиночестве на террасе? – наконец нарушил молчание граф. – Неужели не понимаете, что это может повредить вашей репутации?
– Это вас я должна бояться? – Как ни странно, в его обществе Маргарет чувствовала себя в безопасности. Ее собеседник явно был очень сильной личностью, властным, обладающим характером человеком.
– Вы кого-то ждете?
– Вы намекаете на тайное свидание? – удивилась Маргарет. – Да уж, похоже, вы действительно очень быстро делаете выводы.
Темнота давала Маргарет невиданную свободу, она пьянила ее. Еще вчера ей и в голову бы не пришло, что она будет стоять в темноте возле дома богатого графа и болтать с человеком, который вел себя как настоящий принц. С тем, кто напомнил ей о сценах, которых она не должна была видеть, пусть даже это иллюстрации, созданные кистью и красками.
– А какого вывода вы от меня ждете? – нетерпеливо поинтересовался Майкл.
– Вам так уж необходимо делать выводы? – спросила она. Внезапно граф протянул к ней руку.
– Покажись, – прошептал он.
Ей следовало немедленно убежать, но вместо этого Маргарет подняла руку и увидела, что она дрожит.
Они оба были в перчатках. Его даже в темноте выделялись белизной, ее – стираные, штопаные – лишь слегка серели в вечерней мгле. И все же это простое прикосновение хлопка к шелку, казалось, распахнуло какую-то потайную дверцу, ведущую в огромное, пустое пространство в ее душе. Он лишь слегка потянул ее к себе – и Маргарет оказалась в свете окна бального зала.
Что он увидел, глядя на нее? Женщину с золотисто-каштановыми волосами и зелеными, болотного цвета глазами? На ее губах играла робкая, едва заметная улыбка. Она испугалась, ловя на себе его пристальный взгляд.
– Деревенская принцесса, – тихо проговорил Майкл.
– Неожиданная ассоциация! – Ей следовало сказать ему, что на ней не маскарадный костюм, а одно из ее двух платьев. Но если она сделает это, он поймет, что она тут – человек случайный, а вовсе не одна из приглашенных. Врожденная порядочность гнала ее прочь с террасы, однако внезапно Маргарет осознала, что не хочет уходить.
Стояла ранняя весна, дул прохладный ночной ветерок, в котором все еще чувствовалось легкое дыхание зимы. У Маргарет была с собой только шаль, но в это волшебное мгновение она не чувствовала холода.
Майкл нежно держал ее руку, их пальцы переплелись. Его большой палец нежно погладил ее голое запястье, отчего дрожь пробежала по телу Маргарет.
«Иди ко мне», – так и хотелось ей услышать. Или она действительно услышала? Прочла его мысли? А может, это говорило ее одиночество? Они ведь даже не знакомы, хотя у Маргарет было такое чувство, словно она давно знает этого человека. Возможно, это оттого, что изучила его «двойника» в «Записках» Августина.
Майкл медленно выпустил ее руку. Улыбка исчезла с его лица, когда он снял сначала свою, а затем ее перчатку и спрятал ее к себе в карман.
Ей следовало возмутиться, но Маргарет молчала, даже когда он прикоснулся к ней. У него была большая, теплая, мозолистая ладонь. У Маргарет перехватило дыхание, сердце забилось быстрее, словно ждало чего-то. Как же давно к ней никто не прикасался, даже по-дружески! Неужели она испытывает потребность в прикосновениях – такую же, как, скажем, в пище?
Она вернется в Силбери-Виллидж и вновь станет вдовой Эстерли, а вовсе не Маргарет, обуреваемой порочными мыслями. Будет заниматься с ученицами, пить чай с Сарой Харрингтон, слушать сплетни Энн Ковинг. И со временем все вернется на свои места.
А пока... Пока она молча стоит и не возражает против того, что мужчина настойчиво прикасается к ней. Нет, Маргарет не зачарована этим мгновением, она просто обмирает от любопытства. А еще – от тоски и одиночества...
Кажется, музыка заиграла громче, на них обрушился целый водопад звуков. Мелодия была такой радостной, что Маргарет стало смешно от собственных размышлений.
– Я не видел вас в зале, – проговорил Майкл, он все еще надеялся, что она выдаст себя.
– Меня там и не было, – просто сказала Маргарет.
Ее собеседник отступил назад, и она послушно последовала за ним. Он медленно отвел руку в сторону, не выпуская ее ладонь, их пальцы по-прежнему были переплетены. Маргарет стояла совсем близко от него, ни дать ни взять партнерша незнакомого мужчины в молчаливом танце.
Но не успела Маргарет возразить, сказать, что не знает движений танца, нужных шагов, как почувствовала, что легко следует за ним. Волшебная кадриль на лондонской террасе в отражении льющегося из бального зала мерцающего света сотен свечей захватила ее. Увидев, каким озорным блеском заблестели его глаза, Маргарет почувствовала, как на ее лицо возвращается улыбка. Они оба – соучастники. Мгновения шли, а они все еще танцевали, завороженные игрой скрипок и виолончелей.
Все это нелепо? Возможно, но Маргарет дрожала от возбуждения. Она продолжала улыбаться, не в силах скрыть удивительную радость, охватившую ее. Музыка стала медленнее, потом вовсе прекратилась, наступила тишина.
До этого момента Маргарет никогда не понимала значения слова «томление». Она стояла, глядя на четко вырисовывавшуюся в лунном свете фигуру мужчины. Господи, она же Маргарет Эстерли, вдова! Обычная женщина, знакомая только с прозой жизни.
Майкл осторожно прикоснулся к ее подбородку и приподнял его, вглядываясь в лицо Маргарет, словно пытался понять, кто же она такая. Его пальцы погладили ее подбородок, потом нежную, гладкую кожу щеки. Было нечто запретное, завораживающее в его движениях. Наконец он отпустил ее, они посмотрели друг другу в глаза, и улыбки исчезли с их лиц.
Маргарет встала на цыпочки, ухватилась за его плечи и прижалась к Майклу. Ее губы были в каких-то дюймах от его рта, ее сердце билось столь неистово, что казалось, вот-вот выскочит из груди.
– Монтрейн! Монтрейн! Боже мой, это вы?
Из бального зала выбежали двое. Мужчина обогнал свою спутницу и улыбался Майклу радостной улыбкой.
Маргарет повернулась и помчалась прочь.
Майкл стерпел приветствие своего знакомого, едва сдерживаясь, чтобы не броситься за ней вслед. Господи, она же была готова поцеловать его! Он до сих пор чувствовал ее дыхание на своих губах.
У нее была кремовая, почти белая кожа, а щеки пылали клубничным румянцем. Женщина, которая должна быть облачена в атлас, шелк и бархат, с поистине королевским достоинством носила простой хлопок. Они разговаривали так, словно были старыми друзьями. Больше того, она почти по-свойски высмеяла его пристрастие к логическим умозаключениям.
Кто она? Этот вопрос он ей задавал неоднократно, но всякий раз она умудрялась уйти от ответа.
Ее губы созданы для поцелуев.
Идиотская мысль! Он пришел на бал, чтобы подыскать себе жену, а не стоять на террасе, глядя в темноту вслед женщине, умчавшейся, словно перепуганная лань. Подойдя к каменным ступеням, Майкл нащупал в кармане ее перчатку. Она почти поцеловала его.
Дома его ждет интересный шифр. Куда разумнее вернуться к себе в библиотеку, чем восхищаться божественным лицом женщины, которую он даже не знает.
Он не из тех, кто действует импульсивно. Но несмотря на это, Майкл, уходя, чувствовал непонятное ему самому сожаление.
Глава 5
– Ты уверен, что никогда не слышал о женщине, подходящей к моему описанию? – Майкл сидел в библиотеке Бэбби, глядя на облако дыма, струившееся от его сигары.
Бэбби посмотрел на него смеющимися глазами.
– Да тебя будто молнией ударило, Монтрейн! Ты за последнюю неделю в четвертый раз спрашиваешь меня о ней.
– Вполне понятное любопытство, Бэбби. – Конечно, ему любопытно знать, чья же у него перчатка. Маленькая, выцветшая перчатка с кружевной оборкой вокруг запястья.
– Да за последнюю неделю я видел тебя чаще, чем за весь прошлый год, Монтрейн, – ухмыльнулся Бэбидж.
Бэбби был хорошим другом Майкла. Взгляд его карих глаз постоянно был удивленным, словно он воспринимал жизнь как одно большое приключение. Казалось, что его круглое лицо и тучная фигура принадлежат другому, более взрослому человеку. Впрочем, Майкл сомневался, что Бэбби когда-нибудь по-настоящему повзрослеет. У него было три недостатка. Бэбби никогда не пропускал охотничий сезон, хотя был отвратительным стрелком. На его левой ноге не хватало одного пальца, что Бэбидж считал неоспоримым доказательством своей неординарности. И что хуже всего, он вечно прятался от мужей, с чьими женами слишком откровенно флиртовал.
– Нечасто ты так рьяно интересуешься женщинами, Монтрейн.
– Я просто хотел узнать о ней побольше, – сказал Майкл. С того вечера он не раз говорил, что встреча с ней – всего лишь интерлюдия в его жизни, небольшая волна в океане – ничего больше. Однако при этом Майкл не мог избавиться от мыслей о ней. Она бесследно исчезла, как морская пена. Прокатилась – и нет ее.
И Хоторн начал наводить справки о Маргарет. Увы, никто не мог вспомнить женщину, пришедшую на бал в простом хлопковом платье и жакете. Или вообще припомнить среди своих знакомых молодую даму с каштановыми волосами и кожей цвета слоновой кости. Ни один из тех, кого расспрашивал Майкл, даже жестом, кивком головы или улыбкой не показал, что понимает, о ком идет речь. Ни один не сказал: «Конечно, я ее знаю».
А может, все дело в том, что он недостаточно точно описывал ее? Может, надо было сказать, что у нее губы безупречной формы, верхняя такая же пухлая, как нижняя, и что она очаровательно улыбается? Что у нее хрупкие руки и, как ни странно, мозоли на кончиках пальцев, как будто она – неутомимая наездница или... слишком много занимается шитьем?
– Ну скажи мне правду, – уговаривал Хоторна Бэбби. – Или это тайна? Один из твоих правительственных секретов? – Бэбби ухмыльнулся. – Я буду нем как рыба.
Бэбидж, разумеется, преувеличивал. Любая новость, любой пустяк, о которых он слышал хотя бы краем уха, мгновенно становились всеобщим достоянием.
Он должен забыть о ней и думать о том, как найти подходящую жену. До сих пор Майкл еще не делился собственными матримониальными планами ни с мужчинами-родственниками, ни с дамами из своего списка претенденток. Почему-то у него не было ни малейшего желания это делать. Странно, потому что Майкл был из тех людей, кто, приняв решение, дальше действует без раздумий.
– Я бы хотел помочь тебе, – сказал Бэбби. – Ну-ка скажи мне еще раз, как она выглядит, эта твоя таинственная незнакомка?
– Она среднего роста, – начал Майкл, – у нее темные волосы, кажется, с рыжеватым отливом. Высоко на скуле родинка. Ее глаза... – Их он описать не мог, ведь было слишком темно, чтобы хорошенько разглядеть ее глаза.
Нахмурившись, Бэбби положил сигару на фарфоровое блюдо с позолотой, затем встал и подошел книжному шкафу, вынул из кармашка для часов ключ и открыл стеклянную дверцу.
– У нее великолепная фигура, – заговорил он, поворачиваясь к Майклу, – такая, что так и хочется приподнять ей юбки и посмотреть, что же под ними прячется. – Бэббидж так точно продолжил мысли Майкла, что тому пришлось перевести дыхание, чтобы понять, что же именно сказал Бэбби.
– Стало быть, ты ее знаешь, – проговорил Майкл, стараясь выглядеть безразличным. Он едва сдерживал нетерпение. Ему надо найти ее, и тогда все встанет на свои места. А Бэбби, как нарочно, тянул!
– Я видел ее меньше недели назад, если это только та самая женщина, которую ты ищешь. Я догадался, когда ты упомянул о родинке, а ведь раньше ты о ней не говорил. – Бэбби усмехнулся. – Думаешь, она настоящая?
С этими словами Бэбби вынул из шкафа книгу. Очень осторожно, держа двумя руками, он отнес ее к письменному столу. Переплет из коричневой кожи, оттенка старого дуба, на обложке сверху – золоченый щит, на котором начертано А и X. А под ним выведенное золотыми буквами название книги: «Рассказы о путешествиях по местам древности и удовольствий».
– Она продала мне эту книгу, первый том «Записок» Августина X. – Бэбидж подтолкнул книгу к Майклу.
Хоторн открыл обложку. На первой странице кто-то торопливо написал: «Джером Эстерли, книготорговец». Далее следовал лондонский адрес. Он поднял глаза на Бэбби.
– Его жена, – сказал Бэбби, озвучив незаданный вопрос приятеля.
Его жена... Майкл нахмурился. Он целую неделю думал о чужой жене. Неудивительно, что она убежала от него!
Майкл принялся быстро листать страницы. Ребенком он мало чем интересовался, кроме математики. В результате Монтрейн понял, что самый быстрый способ вернуться к своему любимому предмету – как можно скорее освоить раздражавшие его задания. И поэтому научился очень быстро читать – настолько быстро, что преподаватели порой сомневались в том, что он умудрился прочесть какой-то текст. Но Майкл тут же демонстрировал обратное – хорошо отвечал урок, что и спасало его от розог.
Она приблизилась к столу, делая вид, что намеревается забрать книгу, но граф тут же пододвинул том к себе. И, удрученно улыбаясь, принялся шарить в ящике стола, а затем вынул оттуда маленькую металлическую шкатулку. Открыв ключиком замок, граф вытащил стопку банкнот и отсчитал Маргарет требуемую сумму.
– Можете пересчитать, все правильно, – сказал он, протягивая женщине деньги.
Маргарет спрятала банкноты в сумочку и поблагодарила графа.
– Не забудьте, что, если вам вздумается продать остальные книги, я буду первым претендентом на покупку, – заявил Бэбидж.
Женщина улыбнулась в ответ и уже через мгновение вышла из библиотеки.
Как-то странно было не чувствовать веса книги в руках! Она бы должна была испытывать не сожаление, а облегчение, ведь в ее сумочке лежали вырученные за «Записки» деньги. У нее был дом, куда она могла вернуться, пусть это даже маленький коттедж в Уилтшир-Даунз. Она здорова, к счастью, у нее есть подруга, Пенелопа, и любимое дело.
А если она и одинока, то вскоре привыкнет к этому.
На улице Маргарет ждала карета, но из дома за ее спиной все еще лилась музыка. Ворота в сад были распахнуты, решетчатый навес над ними будто приглашал в свою тень.
Соблазн был велик – почти такой же соблазн, какой она испытывала, рассматривая картинки в книге Августина X.
Маргарет спустилась вниз по ступеням, но вместо того чтобы направиться к экипажу, вошла в ворота. Опрометчивый поступок изменил всю ее жизнь.
Майкл выскользнул из бального зала, чтобы отдышаться. От адской смеси женских духов, шума разговоров и духоты у него начинала кружиться голова. Выйдя на террасу, он посмотрел на звезды и с досадой подумал о том, что хотел бы очутиться дома.
Вечером, как раз перед отъездом к Бэбби, Майкл получил от Роберта очень интересный код. Поначалу Хоторн подумал, что это всего лишь известный шифр Цезаря, который он изучил, еще будучи школьником. Однако чем больше он смотрел на него, тем более трудным он ему казался. Ко всему прочему код был записан кириллицей, которой Майкл почти не знал. Но если для того, чтобы взломать этот код, ему понадобится изучить данный алфавит, он непременно сделает это.
Майкл дважды танцевал с мисс Ронсон. Пригласи он девушку еще раз, это дурно повлияло бы на ее репутацию. Второй круг был более «откровенным», чем первый, ведь во время второго танца Глория сказала ему целое предложение.
– Я весь вечер пыталась привлечь твое внимание, Майкл. – Оглянувшись, Хоторн увидел свою младшую сестру Элизабет, которая вышла следом за ним из бального зала. Она нарядилась принцессой, лиф ее шелкового розового платья был вышит жемчугом. Майкл никак не мог вспомнить, сколько оно стоит. – Ты нарочно избегаешь меня?
– Да нет, что ты, – улыбнулся Хоторн, – просто у меня голова занята другим.
Сняв маску, Элизабет улыбнулась брату в ответ.
– Ты слишком занят, чтобы смотреть на молодых леди, Майкл? Как будто они овечки, ожидающие, когда их обстригут.
– Напротив, это я чувствую себя жертвенной овцой, – возразил Хоторн.
– Ты уверен, что тебе следует жениться на богатой наследнице?
– У меня простой ответ – да. Учитывая экономическую ситуацию в Европе, наши капиталовложения и решимость нашей матушки, – сухо произнес он.
– Тогда почему ты так много внимания уделяешь мисс Ронсон?
– С ней приятно иметь дело, – промолвил Майкл, – к тому же она богатая наследница.
– У нее нет ни пенни, Майкл. Дядюшка привез ее в Лондон, чтобы найти ей богатого жениха.
Черт возьми!
– Мне следовало догадаться, – с отвращением промолвил Хоторн. – Она – одна из немногих женщин, понравившихся мне на этом вечере, и с которой я хотел бы иметь дело.
По крайней мере она ни разу не захихикала.
Элизабет улыбнулась:
– Я прекрасно понимаю, почему ты так говоришь. Но Шарлотта не может не быть глупой, а Ада едва ли будет говорить о чем-то, кроме собственных дел.
– Ах, Элизабет, наши сестры с момента появления на свет почему-то ни разу не продемонстрировали способность вести себя нормально.
– Они могут быть другими, – вздохнув, промолвила Элизабет.
– Возможно, так оно и должно быть, если учесть, каковы наши родители, – не слушая ее, добавил Майкл.
Элизабет замолчала. Майкл знал, что ей нечего возразить. Сестре было всего шесть, когда их отец умер, но она успела разочароваться в родителях, как и старший брат. Да и потом ей пришлось нелегко – она ведь осталась в компании сестер и матери. Из родных Майкл любил Элизабет больше всех. Остальных он просто терпел, потому что это входило в его обязанности.
Склонившись к сестре, Майкл поцеловал ее в щеку.
– Ступай в дом, малышка, – прошептал он. – Иди ищи себе жениха, а мне позволь выбрать невесту.
Элизабет печально посмотрела на брата, покачала головой и неслышно скользнула в бальный зал.
Если мисс Ронсон находится в таком же бедственном положении, как и он, ему следует обратить свой взор на кого-нибудь другого. Причем незамедлительно.
Оставались еще три кандидатки. Вполне приемлемые для него женщины, величина состояний которых не вызывала сомнений. Одна была подругой его сестры Шарлоты, другая – троюродной сестрой Бэбби. Третья – племянницей герцога.
Хоторн перевел дыхание и пожалел, что не прихватил с собой стаканчик бренди. Но пить спиртное в такой решающий момент значило проявлять трусость. Он повернулся лицом к окнам.
Еще мгновение – и он вернется на бал. Но ему нужно несколько минут передышки, прежде чем он займется непростым делом спасения собственной семьи.
Глава 4
Женская улыбка – это афродизиак.
Из «Записок» Августина X
Сад внезапно закончился, и Маргарет очутилась перед широкими каменными ступенями. Подняв голову, она задумчиво рассматривала погруженную в полумрак террасу. Музыка все громче манила ее к себе. Маргарет стала медленно подниматься по ступеням, стараясь держаться в тени.
На мгновение она забыла, что нарушает границы чужой собственности. Маргарет слышала о маскарадах, но никогда не бывала на них.
Она никогда не завидовала знати – ее будущее было предопределено с рождения. Простое существование, никаких привилегий и богатства. Но женщина надеялась, что когда-нибудь жизнь повернется к ней и своей светлой стороной.
Маргарет ошеломленно взирала на открывшееся ее взору зрелище.
На головах некоторых женщин громоздились высоченные прически. У одних они были присыпаны пудрой, у других – украшены перьями и бриллиантами. На одних были поражавшие своей откровенностью наряды, другие облачились в нелепые, неуклюжие платья. При виде одного мужчины Маргарет едва не расхохоталась. Он завернулся в медвежью шкуру, а голову зверя держал под мышкой. Мужчине явно было очень жарко, его волосы взмокли, щеки побагровели.
Были там и шелка – почти прозрачные, сквозь которые без труда можно было разглядеть длинные ноги и изящные руки их обладательниц. Атлас блестел и переливался великолепными оттенками индиго, лазури и изумруда, отражая мерцающий свет сотен свечей. Бриллианты сверкали, жемчуг мерцал, крохотные украшенные перьями маски не столько скрывали лица, сколько привлекали к себе внимание, ведь с женских лиц, прикрытых ими, не сходили призывные улыбки.
Маргарет отошла к боковой, почти не освещенной части террасы. И только тут она увидела его. Высокий широкоплечий мужчина стоял в углу как раз напротив Маргарет.
Она видела, как он шагнул в сторону бального зала. Маргарет попятилась назад и натолкнулась спиной на стену дома. Неожиданно он обернулся и стал всматриваться в темноту.
– Кто здесь? – спросил он. В его голосе слышалось нараставшее раздражение. Майкл придвинулся ближе, его лицо осветил льющийся из окон свет.
Маргарет в оцепенении смотрела на него. Господи, неужели это тот самый мужчина из «Записок» Августина X?!
Нет, этого не может быть! Она же ни на одной иллюстрации толком не видела его лица. У этого человека были черные волосы, квадратная челюсть и резной профиль. А разве у героя Августина такой же орлиный нос? Или такие же полные губы, манящие к поцелуям? В темноте Маргарет не могла разглядеть цвета его глаз, но вот брови у него были прямые, летящие, это она точно видела. Одним словом, безупречная мужская красота, омраченная лишь довольно хмурым выражением лица.
– Кто вы? – поинтересовался он.
Ну как ответить на такой вопрос? Не могла же она в эту минуту выложить ему всю правду! Женщина, которая борется с нищетой, продавая эротическую литературу.
– Ну, что же вы молчите?
– Вам так важно это знать? – тихо отозвалась Маргарет.
– Вы так и не ответили на мой вопрос, – проговорил Майкл.
– Неужели? – удивилась Маргарет.
– Я никому не скажу, – продолжил он, – ваша тайна останется нераскрытой. – Голос Хоторна слегка дрогнул. Он оглянулся назад, на бальный зал, а затем посмотрел в сторону Маргарет.
– Очень мило с вашей стороны, – смущенно заметила она.
– Между прочим, мои сестры тоже любят вот так подглядывать из темноты, – заметил Майкл. – Смотрят на танцующих, а в глазах зависть.
Маргарет поняла, что он принял ее за молоденькую знатную мисс, которая только и мечтает о том, как бы попасть на бал.
– Вы поверите, если я скажу, что давно уже вышла из школьного возраста?
– Это риторический вопрос, или вы сообщаете мне некую информацию о себе?
– Я услышала вопрос от человека, который, похоже, не доверяет словам, – удивленно промолвила Маргарет.
– А я – ответ от женщины, которая, похоже, привыкла уклоняться от простых вопросов, – с легкой иронией отозвался Майкл.
– Меня никто и никогда не называл лгуньей, – обиженно ответила Маргарет.
– И я тоже не называю, – сказал Хоторн, придвигаясь ближе. – Я только отметил, что вы на удивление скрытная особа.
– Но есть же разница между ложью и скрытностью, – вымолвила Маргарет, немного успокоившись.
– Да что вы?
– Я действительно не молоденькая девушка, ускользнувшая из школьной комнаты.
– Тогда вы не должны здесь находиться. Разве нет у вас каких-то неотложных обязанностей?
– Но я и не служанка! Скажите, вы всегда делаете столь скоропалительные выводы?
– Да. – Ее искренность вызвала у Майкла улыбку. Теперь он был так близко от нее, что Маргарет чувствовала его дыхание. – Стало быть, вы – гостья Бэбби? – продолжал выдвигать предположения Хоторн.
– А что, если я – всего лишь плод вашего воображения?
– Я всегда считал, что воображение – опасная штука, – ошеломленно промолвил граф. Маргарет едва сдерживала смех. – Во всяком случае, его можно противопоставить рациональному мышлению. – Его голос звучал на удивление серьезно.
– Вы, наверное, считаете собственное замечание очень ценным?
– Бесценным, – коротко заметил Хоторн.
– Нет, вы мне вот что скажите, неужели вам никогда не доводилось лежать где-нибудь на лугу, смотреть на облака и представлять себе, на что они похожи? – Кстати, она и сама не делала этого до тех пор, пока не познакомилась с семью веселыми девочками, своими ученицами.
Кажется, он внимательно изучал ее, по крайней мере у Маргарет сложилось впечатление, что ее собеседник обладает способностью видеть в темноте.
– Нет, – коротко ответил он.
– Или воображать что-то такое, чего вообще не может быть? – продолжала женщина.
– К чему?
– Для развлечения.
– Почему бы просто не сделать что-то, вместо того чтобы что-то придумывать?
Наверняка он так и поступал, что явствовало из его интонаций, манеры держать себя. Этот мужчина знал цену себе и своему слову. Для него не существовало препятствий, если он ставил перед собой цель.
– Неужели вам никогда не хотелось быть кем-то другим?
Порой Маргарет, лежа ночью без сна, молила Бога о том, чтобы он забрал ее из того мира, в котором она жила, и позволил жить в другом – мире ее грез. Правда, она очень быстро поняла, насколько опасно мечтать о таких вещах. Тем не менее грезы молодой женщины становились все более откровенными, и все больше она сожалела о том будущем, которое уготовила ей судьба.
– Нет, – уверенно отозвался Майкл. – А вам?
– Мне – хотелось, – прошептала Маргарет, удивляясь собственной откровенности.
В наступившей тишине Монтрейн обдумывал ее слова.
– Но все-таки что вы делаете в одиночестве на террасе? – наконец нарушил молчание граф. – Неужели не понимаете, что это может повредить вашей репутации?
– Это вас я должна бояться? – Как ни странно, в его обществе Маргарет чувствовала себя в безопасности. Ее собеседник явно был очень сильной личностью, властным, обладающим характером человеком.
– Вы кого-то ждете?
– Вы намекаете на тайное свидание? – удивилась Маргарет. – Да уж, похоже, вы действительно очень быстро делаете выводы.
Темнота давала Маргарет невиданную свободу, она пьянила ее. Еще вчера ей и в голову бы не пришло, что она будет стоять в темноте возле дома богатого графа и болтать с человеком, который вел себя как настоящий принц. С тем, кто напомнил ей о сценах, которых она не должна была видеть, пусть даже это иллюстрации, созданные кистью и красками.
– А какого вывода вы от меня ждете? – нетерпеливо поинтересовался Майкл.
– Вам так уж необходимо делать выводы? – спросила она. Внезапно граф протянул к ней руку.
– Покажись, – прошептал он.
Ей следовало немедленно убежать, но вместо этого Маргарет подняла руку и увидела, что она дрожит.
Они оба были в перчатках. Его даже в темноте выделялись белизной, ее – стираные, штопаные – лишь слегка серели в вечерней мгле. И все же это простое прикосновение хлопка к шелку, казалось, распахнуло какую-то потайную дверцу, ведущую в огромное, пустое пространство в ее душе. Он лишь слегка потянул ее к себе – и Маргарет оказалась в свете окна бального зала.
Что он увидел, глядя на нее? Женщину с золотисто-каштановыми волосами и зелеными, болотного цвета глазами? На ее губах играла робкая, едва заметная улыбка. Она испугалась, ловя на себе его пристальный взгляд.
– Деревенская принцесса, – тихо проговорил Майкл.
– Неожиданная ассоциация! – Ей следовало сказать ему, что на ней не маскарадный костюм, а одно из ее двух платьев. Но если она сделает это, он поймет, что она тут – человек случайный, а вовсе не одна из приглашенных. Врожденная порядочность гнала ее прочь с террасы, однако внезапно Маргарет осознала, что не хочет уходить.
Стояла ранняя весна, дул прохладный ночной ветерок, в котором все еще чувствовалось легкое дыхание зимы. У Маргарет была с собой только шаль, но в это волшебное мгновение она не чувствовала холода.
Майкл нежно держал ее руку, их пальцы переплелись. Его большой палец нежно погладил ее голое запястье, отчего дрожь пробежала по телу Маргарет.
«Иди ко мне», – так и хотелось ей услышать. Или она действительно услышала? Прочла его мысли? А может, это говорило ее одиночество? Они ведь даже не знакомы, хотя у Маргарет было такое чувство, словно она давно знает этого человека. Возможно, это оттого, что изучила его «двойника» в «Записках» Августина.
Майкл медленно выпустил ее руку. Улыбка исчезла с его лица, когда он снял сначала свою, а затем ее перчатку и спрятал ее к себе в карман.
Ей следовало возмутиться, но Маргарет молчала, даже когда он прикоснулся к ней. У него была большая, теплая, мозолистая ладонь. У Маргарет перехватило дыхание, сердце забилось быстрее, словно ждало чего-то. Как же давно к ней никто не прикасался, даже по-дружески! Неужели она испытывает потребность в прикосновениях – такую же, как, скажем, в пище?
Она вернется в Силбери-Виллидж и вновь станет вдовой Эстерли, а вовсе не Маргарет, обуреваемой порочными мыслями. Будет заниматься с ученицами, пить чай с Сарой Харрингтон, слушать сплетни Энн Ковинг. И со временем все вернется на свои места.
А пока... Пока она молча стоит и не возражает против того, что мужчина настойчиво прикасается к ней. Нет, Маргарет не зачарована этим мгновением, она просто обмирает от любопытства. А еще – от тоски и одиночества...
Кажется, музыка заиграла громче, на них обрушился целый водопад звуков. Мелодия была такой радостной, что Маргарет стало смешно от собственных размышлений.
– Я не видел вас в зале, – проговорил Майкл, он все еще надеялся, что она выдаст себя.
– Меня там и не было, – просто сказала Маргарет.
Ее собеседник отступил назад, и она послушно последовала за ним. Он медленно отвел руку в сторону, не выпуская ее ладонь, их пальцы по-прежнему были переплетены. Маргарет стояла совсем близко от него, ни дать ни взять партнерша незнакомого мужчины в молчаливом танце.
Но не успела Маргарет возразить, сказать, что не знает движений танца, нужных шагов, как почувствовала, что легко следует за ним. Волшебная кадриль на лондонской террасе в отражении льющегося из бального зала мерцающего света сотен свечей захватила ее. Увидев, каким озорным блеском заблестели его глаза, Маргарет почувствовала, как на ее лицо возвращается улыбка. Они оба – соучастники. Мгновения шли, а они все еще танцевали, завороженные игрой скрипок и виолончелей.
Все это нелепо? Возможно, но Маргарет дрожала от возбуждения. Она продолжала улыбаться, не в силах скрыть удивительную радость, охватившую ее. Музыка стала медленнее, потом вовсе прекратилась, наступила тишина.
До этого момента Маргарет никогда не понимала значения слова «томление». Она стояла, глядя на четко вырисовывавшуюся в лунном свете фигуру мужчины. Господи, она же Маргарет Эстерли, вдова! Обычная женщина, знакомая только с прозой жизни.
Майкл осторожно прикоснулся к ее подбородку и приподнял его, вглядываясь в лицо Маргарет, словно пытался понять, кто же она такая. Его пальцы погладили ее подбородок, потом нежную, гладкую кожу щеки. Было нечто запретное, завораживающее в его движениях. Наконец он отпустил ее, они посмотрели друг другу в глаза, и улыбки исчезли с их лиц.
Маргарет встала на цыпочки, ухватилась за его плечи и прижалась к Майклу. Ее губы были в каких-то дюймах от его рта, ее сердце билось столь неистово, что казалось, вот-вот выскочит из груди.
– Монтрейн! Монтрейн! Боже мой, это вы?
Из бального зала выбежали двое. Мужчина обогнал свою спутницу и улыбался Майклу радостной улыбкой.
Маргарет повернулась и помчалась прочь.
Майкл стерпел приветствие своего знакомого, едва сдерживаясь, чтобы не броситься за ней вслед. Господи, она же была готова поцеловать его! Он до сих пор чувствовал ее дыхание на своих губах.
У нее была кремовая, почти белая кожа, а щеки пылали клубничным румянцем. Женщина, которая должна быть облачена в атлас, шелк и бархат, с поистине королевским достоинством носила простой хлопок. Они разговаривали так, словно были старыми друзьями. Больше того, она почти по-свойски высмеяла его пристрастие к логическим умозаключениям.
Кто она? Этот вопрос он ей задавал неоднократно, но всякий раз она умудрялась уйти от ответа.
Ее губы созданы для поцелуев.
Идиотская мысль! Он пришел на бал, чтобы подыскать себе жену, а не стоять на террасе, глядя в темноту вслед женщине, умчавшейся, словно перепуганная лань. Подойдя к каменным ступеням, Майкл нащупал в кармане ее перчатку. Она почти поцеловала его.
Дома его ждет интересный шифр. Куда разумнее вернуться к себе в библиотеку, чем восхищаться божественным лицом женщины, которую он даже не знает.
Он не из тех, кто действует импульсивно. Но несмотря на это, Майкл, уходя, чувствовал непонятное ему самому сожаление.
Глава 5
Куртизанка, умеющая продлевать
удовольствие, только увеличивает его.
Из «Записок» Августина X
– Ты уверен, что никогда не слышал о женщине, подходящей к моему описанию? – Майкл сидел в библиотеке Бэбби, глядя на облако дыма, струившееся от его сигары.
Бэбби посмотрел на него смеющимися глазами.
– Да тебя будто молнией ударило, Монтрейн! Ты за последнюю неделю в четвертый раз спрашиваешь меня о ней.
– Вполне понятное любопытство, Бэбби. – Конечно, ему любопытно знать, чья же у него перчатка. Маленькая, выцветшая перчатка с кружевной оборкой вокруг запястья.
– Да за последнюю неделю я видел тебя чаще, чем за весь прошлый год, Монтрейн, – ухмыльнулся Бэбидж.
Бэбби был хорошим другом Майкла. Взгляд его карих глаз постоянно был удивленным, словно он воспринимал жизнь как одно большое приключение. Казалось, что его круглое лицо и тучная фигура принадлежат другому, более взрослому человеку. Впрочем, Майкл сомневался, что Бэбби когда-нибудь по-настоящему повзрослеет. У него было три недостатка. Бэбби никогда не пропускал охотничий сезон, хотя был отвратительным стрелком. На его левой ноге не хватало одного пальца, что Бэбидж считал неоспоримым доказательством своей неординарности. И что хуже всего, он вечно прятался от мужей, с чьими женами слишком откровенно флиртовал.
– Нечасто ты так рьяно интересуешься женщинами, Монтрейн.
– Я просто хотел узнать о ней побольше, – сказал Майкл. С того вечера он не раз говорил, что встреча с ней – всего лишь интерлюдия в его жизни, небольшая волна в океане – ничего больше. Однако при этом Майкл не мог избавиться от мыслей о ней. Она бесследно исчезла, как морская пена. Прокатилась – и нет ее.
И Хоторн начал наводить справки о Маргарет. Увы, никто не мог вспомнить женщину, пришедшую на бал в простом хлопковом платье и жакете. Или вообще припомнить среди своих знакомых молодую даму с каштановыми волосами и кожей цвета слоновой кости. Ни один из тех, кого расспрашивал Майкл, даже жестом, кивком головы или улыбкой не показал, что понимает, о ком идет речь. Ни один не сказал: «Конечно, я ее знаю».
А может, все дело в том, что он недостаточно точно описывал ее? Может, надо было сказать, что у нее губы безупречной формы, верхняя такая же пухлая, как нижняя, и что она очаровательно улыбается? Что у нее хрупкие руки и, как ни странно, мозоли на кончиках пальцев, как будто она – неутомимая наездница или... слишком много занимается шитьем?
– Ну скажи мне правду, – уговаривал Хоторна Бэбби. – Или это тайна? Один из твоих правительственных секретов? – Бэбби ухмыльнулся. – Я буду нем как рыба.
Бэбидж, разумеется, преувеличивал. Любая новость, любой пустяк, о которых он слышал хотя бы краем уха, мгновенно становились всеобщим достоянием.
Он должен забыть о ней и думать о том, как найти подходящую жену. До сих пор Майкл еще не делился собственными матримониальными планами ни с мужчинами-родственниками, ни с дамами из своего списка претенденток. Почему-то у него не было ни малейшего желания это делать. Странно, потому что Майкл был из тех людей, кто, приняв решение, дальше действует без раздумий.
– Я бы хотел помочь тебе, – сказал Бэбби. – Ну-ка скажи мне еще раз, как она выглядит, эта твоя таинственная незнакомка?
– Она среднего роста, – начал Майкл, – у нее темные волосы, кажется, с рыжеватым отливом. Высоко на скуле родинка. Ее глаза... – Их он описать не мог, ведь было слишком темно, чтобы хорошенько разглядеть ее глаза.
Нахмурившись, Бэбби положил сигару на фарфоровое блюдо с позолотой, затем встал и подошел книжному шкафу, вынул из кармашка для часов ключ и открыл стеклянную дверцу.
– У нее великолепная фигура, – заговорил он, поворачиваясь к Майклу, – такая, что так и хочется приподнять ей юбки и посмотреть, что же под ними прячется. – Бэббидж так точно продолжил мысли Майкла, что тому пришлось перевести дыхание, чтобы понять, что же именно сказал Бэбби.
– Стало быть, ты ее знаешь, – проговорил Майкл, стараясь выглядеть безразличным. Он едва сдерживал нетерпение. Ему надо найти ее, и тогда все встанет на свои места. А Бэбби, как нарочно, тянул!
– Я видел ее меньше недели назад, если это только та самая женщина, которую ты ищешь. Я догадался, когда ты упомянул о родинке, а ведь раньше ты о ней не говорил. – Бэбби усмехнулся. – Думаешь, она настоящая?
С этими словами Бэбби вынул из шкафа книгу. Очень осторожно, держа двумя руками, он отнес ее к письменному столу. Переплет из коричневой кожи, оттенка старого дуба, на обложке сверху – золоченый щит, на котором начертано А и X. А под ним выведенное золотыми буквами название книги: «Рассказы о путешествиях по местам древности и удовольствий».
– Она продала мне эту книгу, первый том «Записок» Августина X. – Бэбидж подтолкнул книгу к Майклу.
Хоторн открыл обложку. На первой странице кто-то торопливо написал: «Джером Эстерли, книготорговец». Далее следовал лондонский адрес. Он поднял глаза на Бэбби.
– Его жена, – сказал Бэбби, озвучив незаданный вопрос приятеля.
Его жена... Майкл нахмурился. Он целую неделю думал о чужой жене. Неудивительно, что она убежала от него!
Майкл принялся быстро листать страницы. Ребенком он мало чем интересовался, кроме математики. В результате Монтрейн понял, что самый быстрый способ вернуться к своему любимому предмету – как можно скорее освоить раздражавшие его задания. И поэтому научился очень быстро читать – настолько быстро, что преподаватели порой сомневались в том, что он умудрился прочесть какой-то текст. Но Майкл тут же демонстрировал обратное – хорошо отвечал урок, что и спасало его от розог.