Рей Кимберли. Завтра будет завтра

   Глаза леди Анны округлились. Она испуганно посмотрела на мужа. Эдвард Гриффин впервые в жизни понял, что ему нечего сказать. У него не было ни одного аргумента!
   – Мне еще никогда не было так плохо, даже когда Стенли предал меня. С ним, по крайней мере, я не спала. – Кэролайн горько усмехнулась. – Больше всего на свете мне сейчас хочется встать под горячий душ и докрасна натереться мочалкой. Может быть, так я хоть чуть-чуть отмоюсь...
   – Я сам отвезу вас на вокзал, – тихо сказал лорд Эдвард. – Как много времени вам нужно, чтобы собраться?
   – Я уже готова.
   Кэролайн взяла свой чемодан. Ей сейчас казалось, что она предчувствовала такой финал, ведь она сложила свои вещи отдельно, хотя Дэвид настойчиво предлагал взять один чемодан на двоих.
   Лорд Эдвард взял чемодан у нее из рук. Ему сейчас не хотелось звать слуг. Слишком тяжелым был этот момент, чтобы посвящать в него кого бы то ни было. Им еще предстоит пережить не один кошмарный день, услышать не один шепоток за спиной. Пусть хотя бы Кэролайн не услышит этих шепотков и не увидит этих быстрых взглядов.
   – Я поеду с вами, – просящим тоном сказала леди Анна.
   Ее муж мрачно кивнул. На обратном пути они обсудят, что им теперь делать и как вести себя с этой женщиной. А пока леди Анне лучше быть рядом с ним.
   Через полтора часа лорд Эдвард и леди Анна стояли у поезда на Ноттингем, провожая Кэролайн. Леди Анна уже плакала не таясь, Кэролайн до сих пор находила в себе силы удерживать слезы. Сейчас она закроется одна в купе и четыре часа до Ноттингема будет один на один со своим горем.
   – Пообещай мне, что будешь звонить! – попросила леди Анна.
   Кэролайн грустно покачала головой.
   – От этого нам всем будет только больнее, – сказала она.
   Леди Анна кивнула и спрятала лицо в носовом платочке. У Кэролайн защемило сердце.
   – Тогда пообещай хотя бы, что выслушаешь Дэвида, если он когда-нибудь придет к тебе! – попросил, даже скорее потребовал лорд Эдвард.
   – Я могу пообещать, но я надеюсь, что Дэвид не станет этого делать. Он и так причинил мне слишком сильную боль. Еще раз я не смогу выдержать это.
   – Ты обещаешь? – продолжал настаивать лорд Эдвард.
   – Хорошо, – сдалась Кэролайн, сейчас ей было проще дать это обещание, – я выслушаю Дэвида, если он когда-нибудь придет ко мне. Но большего обещать я не могу.
   Лорд Эдвард нежно обнял Кэролайн и погладил ее по спине.
   – Я верю, что мы еще увидимся при совершенно других обстоятельствах, – уверенно сказал он.
   – Спасибо, – пробормотала Кэролайн.
   Леди Анна обняла ее и расплакалась еще сильнее.
   – Пообещайте, что не дадите ей мое платье, – попросила шепотом Кэролайн.
   – Ни за что на свете! – Леди Анна всхлипнула и отпустила ее. – С богом, Кэролайн. Я буду молиться за тебя.
   Кэролайн вошла в вагон, и поезд тронулся. На перроне стояли два пожилых и очень несчастных человека. Они провожали девушку, которая вернула им сына и должна была сделать их семью счастливой.
   Кэролайн больше не могла сдерживать слезы. Фигуры родителей Дэвида становились все меньше и меньше. Но она успела заметить, как распрямились плечи лорда Эдварда, как он что-то сказал своей спутнице и мягко взял ее за руку. Кэролайн улыбнулась сквозь слезы. Лорд Эдвард нашел в себе силы расправить плечи и приготовиться принять новый бой. В одном Кэролайн была уверена: Эрике будет совсем не просто войти в эту семью. Но она сразу же вспомнила, что сама должна была всего-то через неделю стать миссис Гриффин, и от этой мысли плакать захотелось еще сильнее.
   Неужели судьба карает меня за то, что я получила сразу так много счастья? – думала Кэролайн, устраиваясь в своем купе. Может быть, каждому человеку отмерена определенная мера, и кто-то получает понемногу всю жизнь, а кто-то – как я – сразу все...
   Кэролайн прислонилась лбом к холодному стеклу. Дождь чертил мокрые дорожки на стекле, слезы оставляли такие же дорожки на щеках Кэролайн.
 
   – Что тебе нужно от меня? – От голоса Дэвида веяло таким холодом, что Эрика подрастеряла свою уверенность.
   – Достойное будущее для моего ребенка, – сказала она.
   – Какое содержание ты считаешь достойным? – Дэвид был готов заплатить ей любые деньги, лишь бы больше никогда не видеть.
   – О нет, милый, ты не угадал. – Эрика нехорошо улыбнулась. – Мне нужны не только деньги. Если уж началась такая игра, я хочу получить банк. Я требую, чтобы этот ребенок носил фамилию Гриффин.
   – Хорошо, я признаю отцовство, как только он родится. Искренне надеюсь, что это будет девочка.
   – Врачи мне ничего не обещали, может быть, и девочка. Но ты опять не так понял меня, мой дорогой Дэвид. Я хочу, чтобы мой ребенок был законным наследником, а не бастардом.
   – Ты же знаешь, что, если я признаю отцовство, ребенок будет уравнен в правах с остальными моими детьми.
   – Но и я хочу быть уравнена в правах с другими женщинами твоего круга. Раз ты не захотел дать мне свою фамилию добровольно, мне придется взять ее силой. Давай, Дэвид, становись на колени и делай мне предложение. Ты ведь понимаешь, какой скандал я могу раздуть из этой истории? Говорят, у твоего отца слабое сердце, ты же не хочешь осиротеть сам и осиротить мать?
   – Шлюха! – сквозь зубы бросил Дэвид.
   – Попрошу следить за тем, что ты говоришь! – возмутилась Эрика. – Ты все-таки разговариваешь с матерью своего наследника. К тому же я всегда спала только с одним мужчиной: с тем, с кем встречалась.
   – А в кабинете Стенли в весьма интимной позе я застал тебя случайно? Или к тому моменту ты решила бросить меня? Тогда на что же ты обижаешься?
   – Я всегда знала, что ты отличный адвокат, – спокойно сказала Эрика, – но мы не в зале суда. Хотя ты можешь попробовать туда обратиться. Но ведь тогда скандала не избежать?
   Она ядовито улыбнулась и вытянула длинные красивые ноги. Беременность еще никак не отразилась ни на фигуре, ни на внешности Эрики, она все еще была способна сводить мужчин с ума. Дэвид даже подозревал, что и на самых поздних сроках мужчины будут падать к ее ногам, если Эрике того захочется.
   – В любом случае, я требую, чтобы ты на мне женился, – проворковала она. – И будет лучше, если ты не станешь выносить сор из избы, точнее из фамильного поместья.
   – Может быть, я просто дам тебе денег? – предложил Дэвид.
   – Я же сказала, мне нужно твое имя и гарантии для моего ребенка. И потом, если я получу деньги, зачем мне оставлять этот плод? Срок у меня небольшой, проблем не предвидится, я легко могу с ним разделаться...
   – Только попробуй! – прошипел сквозь зубы Дэвид. На этот раз Эрика по-настоящему испугалась.
   – Если ты причинишь вред ребенку, я просто не знаю, что с тобой сделаю. Скорее всего, сгною в тюрьме. Поверь, у меня хватит доказательств, чтобы отправить тебя туда до конца твоих дней. И хватит знакомств, чтобы сделать твою жизнь невыносимой. День за днем ты будешь гнить в темной и сырой клетке и многие годы не услышишь ни единого слова. А когда услышишь, испугаешься еще сильнее, потому что не сможешь понять.
   Эрика подтянула ноги и села гораздо приличнее. Слова Дэвида произвели на нее впечатление. Но сдаваться она не собиралась. В ее животе был самый главный козырь. Стенли как всегда оказался прав: против ребенка Дэвид не сможет ничего сделать. Благородными людьми очень легко управлять.
   – И, кстати, ты будешь знать, что в другой тюрьме точно так же заживо гниет твой приятель. Думаю, ты будешь завидовать судьбе своего ребенка...
   Эрика побледнела и злобно посмотрела на Дэвида.
   Он вдруг подумал, что за судьбу Стенли Эрика переживает гораздо сильнее, чем за собственную. Неужели она любит его? Нет, этого просто не может быть! Эта женщина любить не способна. Никого и никогда.
   Дэвид долго молчал. Наконец он подошел к секретеру и достал оттуда лист бумаги и ручку. Не глядя на Эрику, он подошел к столу и принялся писать. Через пять минут он прочитал написанное и усмехнулся. Хоть что-то он может сделать против желаний Эрики!
   – Сейчас мы с тобой заключим договор, – спокойно сказал Дэвид. – Прочитай внимательно и подпиши.
   Эрика пробежала глазами документ, составленный Дэвидом.
   – Это не будет иметь юридической силы, и в суде ты не сможешь его использовать, – уверенно сказала она.
   – Тогда тебе тем более нечего опасаться. – Он усмехнулся и протянул Эрике ручку. – Или ты подписываешь, или я рискну добрым именем моей семьи. Нам и так не избежать скандала в связи с отменой свадьбы.
   Эрика взяла у него ручку, придвинула к себе лист и подписалась внизу листа.
   – Кстати, о свадьбе. Раз уж все готово, почему бы нам не использовать такой удобный случай?
   – Ты внимательно прочитала наш договор? Я женюсь на тебе только после рождения ребенка. После. И можешь не рассказывать мне сказочек о том, как ему будет тяжело, как на него будут показывать пальцем и называть незаконным. Ты все же с юристом разговариваешь.
   – Отлично! – фыркнула Эрика. – Но в конце марта ты будешь моим.
   Дэвид согласно кивнул.
   – Сейчас ты укладываешь свои вещи, и я отвожу тебя в Лондон. Там ты селишься в нашем доме. Я нанимаю сиделку и охрану, и только попробуй выкинуть что-нибудь, что может нанести вред ребенку. С этого дня никаких гулянок, никакого алкоголя и сигарет. И, запомни, детка: если вдруг я или люди, которых я найму, увидят рядом с тобой Стенли Берна, нашему договору сразу же придет конец. Ты все хорошо поняла?
   – А ты хоть иногда будешь навещать нас? – Эрика попробовала подпустить в голос слезу, но Дэвид остался совершенно равнодушен.
   – Я приеду в понедельник, чтобы лично поехать с тобой в больницу. Я хочу убедиться, что с моим ребенком все в порядке. Я буду ездить с тобой каждый раз, когда ты будешь посещать доктора, а также, ближе к родам, мы вместе купим приданое для малыша. Советую тебе за оставшееся время попытаться стать хоть какой-то матерью. Читай книги и посещай курсы. Вот и все, что от тебя требуется.

9

   – Что все это значит? – грозно поинтересовался лорд Эдвард, когда вернулся домой.
   Дэвид все так же сидел в гостиной, но вид у него был уже не потерянный, а угрюмый.
   – Почему вы позволили Кэролайн уехать?
   – Мы должны были удерживать бедную девочку силой? – осведомилась леди Анна. Она подошла к сыну и укоризненно посмотрела на него. – Дэвид, как ты мог вновь встретиться с этой женщиной, когда рядом с тобой была Кэролайн? Ты ведь сказал отцу, что ей больше нет места в твоей жизни.
   – Я должен объяснить все Кэролайн, – упрямо сказал Дэвид.
   – Для начала можешь объяснить все нам, – уставшим голосом предложил лорд Эдвард. – Мы ведь тоже заинтересованные лица в этой истории...
   Он подошел к бару и налил себе и Дэвиду виски. Лично ему это сейчас было просто необходимо, да и Дэвид выглядел далеко не лучшим образом. Лорд Эдвард подал стакан сыну и опустился в кресло напротив. Леди Анна села около мужа.
   Дэвид молчал, но его родители терпеливо ждали.
   – Когда мне было двадцать два года, у меня, как и у многих в этом возрасте, было не слишком много ума, – медленно начал Дэвид.
   – Я предполагал, что у всего этого бардака есть предыстория, но не думал, что настолько древняя, – мрачно усмехнулся лорд Эдвард.
   – Пап, я очень прошу тебя, не перебивай меня!
   – Извини.
   – Так вот, когда мне было двадцать два года, я впервые встретился с Дэйвом Сотбери. Эта встреча произошла случайно: поспорив с так называемыми друзьями, я отправился в его клинику сдавать материал для донорского оплодотворения.
   – Ты сдал... – Лорд Эдвард не решился закончить.
   Леди Анна ахнула и прикрыла ладонью рот.
   – Именно, – устало подтвердил Дэвид. – Когда все было позади, я задумался о последствиях своего поступка. С одной стороны, конфиденциальность мне была гарантирована, но, с другой стороны, все, что известно одному человеку, вполне могло стать известно всем. И потом странно было думать, что где-то на свете живут мои дети, которых я не знаю. Осознав это, я отправился к главному врачу и основателю клиники доктору Дэйву Сотбери, чтобы просить уничтожить мой материал. Мы разговорились, он уверил меня, что никакой опасности нет, и какая-то несчастная и одинокая женщина сможет теперь родить здорового ребенка. С мистером Сотбери нас связала крепкая дружба, особенно когда я узнал, какую роль он сыграл в моей жизни.
   – К чему все это? – не выдержал лорд Эдвард.
   – А к тому, что Стенли Берн имел доступ ко всем архивам клиники. Случайно он узнал о том, что я десять лет назад был донором, и нашел-таки мой «вклад». – Дэвид невесело усмехнулся.
   – Но ведь прошло десять лет! – изумленно воскликнула Анна.
   – Это не имеет никакого значения. Донорскую сперму можно использовать и через сто лет. Стенли очень повезло: мой материал отправили на хранение в другую клинику. Его вообще должны были использовать для научных нужд. Я думаю, мистер Сотбери сделал это, чтобы немного обезопасить меня. Так вот, Стенли выяснил, что материал еще не использовали. У него были кое-какие средства, которые нам не удалось обнаружить. Может быть, они лежали на счетах Эрики, впрочем, теперь это не важно. Сам Стенли не стал появляться в этой клинике – его бы ждал не слишком теплый прием, новости расходятся быстро. Но врач, который делал Эрике операцию, был его старым знакомым. Стенли встретился с ним, оплатил его услуги, и Эрика была оплодотворена моим семенем. Таким образом, генетически это мой ребенок.
   – Но ведь ты его не хотел! – возмутился лорд Эдвард. – Ты должен подать в суд.
   – Папа, ты же должен понимать, дело не в том, хотел я этого или нет. Впрочем, один тот факт, что я сдал материал, свидетельствует о том, что я хотел стать отцом. В общем, не важно. В любом случае после генетической экспертизы суд установит, что это мой ребенок, и я буду обязан содержать его. Но это меньшее из зол. Ты можешь себе представить, какой шум поднимется, когда выйдут наружу все подробности этого процесса? Это конец твоей карьере, конец любым моим перспективам, да и ребенку будет не слишком сладко жить. Место в палате лордов он точно никогда не получит.
   Лорд Эдвард огорченно покачал головой.
   – И что теперь ты собираешься делать? – спросил он сына.
   – Мы с Эрикой заключили небольшое соглашение. – Дэвид подал отцу листок, который до этого мял в руках.
   Лорд Эдвард просмотрел его и поднял на сына расширившиеся глаза.
   – Что за ерунда? – сердито спросил он.
   – Надеюсь, Эрику это хоть чуть-чуть удержит в рамках, – спокойно сказал Дэвид.
   – Да плевать мне на Эрику! – воскликнул лорд Эдвард. Дэвид впервые видел, как его отец вышел из себя. – Ты собираешь выполнять эти условия?!
   – Да, я женюсь на Эрике, как только родится ребенок, – спокойно сказал Дэвид.
   Леди Анна потерянно посмотрела сначала на сына, потом на мужа. Ей все происходящее казалось ужасным сном. Этого просто не могло быть, не в ее семье! Ну почему? Почему именно сейчас, когда все должно было быть хорошо? Это у Кэролайн должен был родиться ребенок, и они были бы счастливы признать его своим внуком. На ней Дэвид должен был жениться и с ней провести всю жизнь, в горе и радости и так далее...
   Леди Анна просто не хотела верить, что все это правда.
   – Почему бы тебе просто не забрать у нее ребенка? Ведь ей он не нужен. Ей нужны только деньги.
   – Я не знаю, что нужно Эрике, но я бы хотел, чтобы у моего сына или дочери была полноценная семья. Я не хочу, чтобы на моего ребенка показывали пальцами и вспоминали скандальные подробности. Я женюсь на Эрике, чего бы мне это ни стоило.
   – Ты же не будешь с ней счастлив.
   – Знаю, – спокойно ответил Дэвид. – Но у меня нет другого выбора. Теперь речь идет не обо мне, а о ребенке. Его интересы должны быть на первом месте. И я вас очень прошу последовать моему примеру.
   – Жениться на Эрике? – хмыкнул лорд Эдвард.
   – Нет, просто постараться относиться к ней хорошо или хотя бы открыто не проявлять своей неприязни.
   – Можно подумать, она не понимает, как мы к ней относимся! – Леди Анна была очень зла. Особенно на эту девицу, что украла у ее сына счастливое будущее. Ну как она могла начать к ней хорошо относиться?
   – Мамочка, я понимаю, как вам тяжело, но я очень прошу вас впредь думать не обо мне, не о Кэролайн и уж тем более не об Эрике. Думайте о вашем будущем внуке. Ведь он ни в чем не виноват!
   – Да уж, он не в чем не виноват. Но я вовсе не уверен, что смогу стать ему хорошим дедом.
   – Я не уверен, что смогу стать ему хорошим отцом. Но я буду стараться.
   – Мы поможем тебе, сынок. – Леди Анна подошла к сыну и прижала его голову к своей груди. Как давно ей хотелось сделать это! Ну почему все получилось так...
   – Спасибо, мама. Я предложил Эрике пожить в нашем лондонском доме, надеюсь, вы не против...
   – Что значит этот дом! – Лорд Эдвард махнул рукой. – Но я прошу тебя проследить, чтобы она вела себя достойно. Мне не нужны новые скандалы. Хватит и того, что ваша поспешная свадьба не состоится и ты через восемь месяцев женишься на другой женщине. Ты, кстати, понимаешь, какой это будет скандал?
   – Я все понимаю, но не вижу другого выхода. А сейчас я пойду. Мне нужно отвезти Эрику в Лондон. Я вернусь вечером.
   У дверей его окликнула мать.
   – Дэвид, не звони пока Кэролайн, – попросила она.
   Дэвид замер и обернулся, лишь когда справился с собой.
   – Почему? Я должен все ей рассказать. Я не смогу жить, если она будет думать обо мне, как о предателе. Она ведь уверена, что я встречался с Эрикой, когда мы уже были вместе?
   – Да, она так думает. Но сейчас не самый лучший момент все объяснять. Ей слишком больно, чтобы услышать, что ты женишься на другой.
   – Но ведь она все равно узнает. Лучше раньше.
   – Иногда раньше совсем не лучше, – наставительно сказал лорд Эдвард. – И потом, мало ли что еще может случиться? Мы ведь были уверены, что через неделю состоится ваша с Кэролайн свадьба и ничто не может этому помешать. И вот пожалуйста!
   – Теперь все ясно и определенно четко: я женюсь на матери своего ребенка. Другого выхода нет, – мрачно повторил Дэвид и вышел.
   Леди Анна и лорд Эдвард переглянулись.
   – Выход всегда есть! – уверенно сказала леди Анна. – Мало ли что может случиться с беременной женщиной?
   Лорд Эдвард удивленно посмотрел на жену.
   – Ты готова пойти на это?
   – Ради своего ребенка я готова на все.
   – Даже убить собственного внука?
   Леди Анна ничего не ответила.
   Лорд Эдвард подошел к ней и обнял.
   – Я тоже готов на все ради нашего сына, но я не допущу, чтобы ты погубила себя. Разве ты сможешь жить, зная, что на твоей совести жизнь нерожденного ребенка?
   Леди Анна покачала головой. Говорить она не могла.
   – Все образуется, я уверен. Не может быть, чтобы все закончилось так плохо. И потом, разве хороший человек не заслуживает счастья? И разве есть кто-то лучше Кэролайн? А ведь она будет счастлива только с нашим сыном. Поверь, все будет хорошо.
   Его жена вновь промолчала. Она прижималась к все еще сильному телу мужа и думала о том, как несправедлива жизнь: любящие люди не могут быть вместе, а семьи сплачивают трагедии.

10

   Это была худшая зима в жизни Кэролайн. Ей как никогда хотелось вернуться в Харлем к картинам, тишине выставочного зала и въедливой пыли запасников. Но теперь она была прочно привязана к Ноттингему: дела клиники ни на день не отпускали ее. Постоянно было что-то, требовавшее ее присутствия. Иногда Кэролайн казалось, что доктор Баррет специально придумывает для нее работу, чтобы Кэролайн, оставшись без дела, не скатилась в черную пропасть депрессии. И никто, даже сама Кэролайн, не знал, как она сможет выбраться из этой пропасти.
   Пасмурные, промозглые дни, постоянные дожди, и ни одной снежинки. Вокруг только грязь и серость – все это как нельзя лучше соответствовало настроению Кэролайн. Временами ей хотелось, чтобы все оставили ее в покое. Забраться под одеяло и ничего не слышать. Ей казалось, что она сможет вот так лежать долгие, долгие дни, пока наконец-то не выглянет солнце. Но, едва оставшись одна, Кэролайн сразу же спешила куда-нибудь, где были люди. Она стала бояться одиночества и вечеров, когда не с кем поговорить. И все чаще засыпала под успокаивающее бормотание телевизора.
   Внешний вид Кэролайн остался безупречным: элегантные костюмы, безукоризненно подобранные аксессуары, уложенные волосы и нейтральный макияж – идеальный образ деловой женщины. Но что-то изменилось в самой Кэролайн: ее глаза больше не блестели, улыбка казалась ненатуральной.
   Самой Кэролайн стало совершенно безразлично, что о ней думают и говорят другие люди. Даже шепотки за спиной, когда она объявила о расторжении помолвки, не вызвали у Кэролайн никакой реакции. Что значили эти шепотки в сравнении с тем, что она потеряла?
   Не просто любовь и надежду на счастье. Она потеряла веру. Кэролайн отчаянно завидовала сейчас отцу. Когда ушла его любимая женщина, на руках Дэйва оказалась маленькая девочка, нуждавшаяся в его любви и внимании. Кэролайн жалела, что у нее не осталось никого, с кем она могла бы поделиться нерастраченным теплом. Что такое клиника? Конечно, она очень важна для Кэролайн, как память об отце, как возможность забыться и отвлечься и просто как дело, занимающее все ее время. Но ведь у клиники нет лица, нет теплого тела, нет голоса и дыхания. А Кэролайн сейчас так нужен был рядом человек, который мог бы поделиться своим теплом одинокими темными ночами, когда ее подушка насквозь промокала от слез.
   Кэролайн однажды даже задумалась о том, чтобы усыновить ребенка, но отказалась от этой мысли. Во-первых, это было бы нечестно по отношению к малышу: ведь она брала его не для того, чтобы сделать счастливым, а для того, чтобы спастись от одиночества. А во-вторых, этот ребенок постоянно будет напоминать ей о том, что где-то есть ребенок Дэвида, рожденный другой женщиной.
   Это было слишком для Кэролайн. Она вообще старалась не думать о предательстве Дэвида, но всегда, когда стараешься что-то забыть, только этим и занята твоя голова...
   За своими грустными мыслями и постоянно требовавшими ее внимания делами Кэролайн почти не заметила, как промелькнула промозглая и серая осень, даже Рождество прошло мимо Кэролайн. Кажется, сотрудники клиники что-то устраивали, и Кэролайн даже активно во всем этом участвовала, но в последнее время события проходили мимо ее сознания. Она жила и действовала как автомат, запрограммированный на жизнь и действие. Иногда ей становилось страшно, но ставшее привычным отупение быстро скрывало все страхи.
   За окном вновь лили дожди. Все вокруг обсуждали, что для конца марта погода просто отвратительная. Лишь Кэролайн сезонные изменения мало заботили: скоро должно было случиться то, что навсегда изменит ее жизнь.
   Пока ребенок Эрики и Дэвида находился в утробе матери, Кэролайн казалось, что все это нереально. Но как только он появится на свет и пуповина будет перерезана, вместе с ней будет отрезана и прошлая жизнь Кэролайн. Что будет дальше и будет ли вообще что-нибудь, она не знала.
 
   Ночью Эрика почувствовала себя плохо. Уже давно она не ощущала тошноты и головокружения. Резкая боль в животе заставила ее согнуться пополам и закричать.
   На крик из соседней комнаты сразу же прибежал встревоженный Дэвид.
   – Началось? – с испугом спросил он.
   Эрика покачала головой. Это были не схватки. Она никогда не рожала, но была на сто процентов уверена в своих ощущениях, ведь по настоянию Дэвида она изучила все связанное с беременностью и родами лучше многих акушеров.
   Новый приступ боли скрутил ее. Эрика почувствовала, как по ногам течет что-то теплое и липкое.
   Неужели все-таки началось? – подумала она, но тут увидела свою ладонь, которой неосознанно провела по бедрам.
   Ладонь была алой.
   Дэвид понял, что что-то не так. Он бросился к телефону и вызвал «скорую» из больницы, где должна была рожать Эрика. Дэвид побоялся поднимать ее с кровати и решил дождаться врачей.
   От ее нового крика заложило уши.
   Простыня и матрас быстро пропитались кровью. Дэвид растерянно смотрел на то, как истекает кровью мать его ребенка, и ничего не мог сделать! Ему оставалось только одно: ждать, когда же приедут врачи.
   Эти минуты ожидания показались ему вечностью.
   Когда в спальню Эрики наконец вошли врачи, Дэвид чуть не сошел с ума от радости.
   Эрика слабела на глазах. Она уже не кричала, а лишь тихо постанывала. Ее немедленно переложили на носилки.
   – Речь идет о жизни вашей жены и ребенка, – честно сказал Дэвиду врач.
   – Что я могу сделать? – спросил Дэвид. Ему было очень страшно. Он мог как угодно относиться к Эрике, но он не желал смерти ни ей, ни ребенку.
   Всего на секунду предательская мысль, что это решило бы все проблемы, посетила Дэвида, но он тут же с испугом и стыдом отогнал ее. Эрика должна выжить. Она сильная и упрямая. Дэвиду казалось, что этого вполне достаточно.
   В больницу он приехал всего на пятнадцать минут позже врачей, но Эрика уже была в операционной. Дэвида усадили в холле, дали в руки пластиковый стаканчик с невкусным кофе и предложили ждать.
   Дэвид плохо запомнил эти ужасные часы ожидания. Кофе успел остыть, спина затекла от неудобной позы, но Дэвид боялся даже пошевелиться. Почему врачи до сих пор ничего не сказали ему? Как долго может идти операция? И вообще, что случилось? Ведь Эрика была совершенно здорова. Дэвид был уверен в этом, он лично говорил с врачом, наблюдавшим Эрику. Тот заверил, что беременность будет легкой и роды пройдут успешно.