Страница:
Это сообщение произвело сильное впечатление на доктора Ц. Он выглядел потрясенным и скоро распрощался с хозяином. На другой день он зашел к нему и сказал: "Сообщение, полученное вчера, было, очевидно, от моего старшего брата, который несколько лет назад уехал из Франции в США искать счастья, и с тех пор о нем ничего не было известно… По совету хозяина Ц. написал французскому послу в Лондоне просьбу узнать в госпитале С., не умирал ли в ноябре 1880 года джентльмен по фамилии Ц. Вскоре был получен ответ: "Эдуард Ц. умер в госпитале С. 16 ноября 1880 года от воспаления легких. Лечил его доктор Мейер".
(Из журнала "Чудеса и приключения")
ХИТРЫЙ ДУХ
СЛЫШИМ, НО НЕ ВЕРИМ…
МЕДИУМ МОНИКА СИМОНЕ
СОМНАМБУЛИЗМ
ДВЕ ФАЗЫ СОМНАМБУЛИЗМА
ФАРМАЦЕВТ-ЛУНАТИК
В ОДНУ ИЗ ЛЕТНИХ НОЧЕЙ…
ДВОЙНИК ЭМИЛИИ САЖЕ
(Из журнала "Чудеса и приключения")
ХИТРЫЙ ДУХ
В своей книге "Удивительные судьбы" Бернхардт Дж. Харвуд приводит интересный случай установления спонтанной психической связи и передачи мыслей.
Все началось в Париже вскоре после второй мировой войны.
Молодая женщина, Анжела, влюбилась в богатого титулованного испанца. Они не поженились, но и отношений своих не скрывали и жили вместе. Главной причиной того, что они не расписывались, было энергичное противодействие со стороны семьи маркиза, которая контролировала большую часть его доходов. На какоето время он подчинился их требованиям, но в конечном счете все же женился на Анжеле.
Реакцию семьи можно было угадать заранее, и тем не менее по какой-то необъяснимой логике они согласились принять молодоженов во время их свадебного путешествия в Испанию. Встреча, правда, получилась прохладной и малоприятной. Среди враждебно настроенных родственников мужа Анжела чувствовала себя отвратительно и не могла дождаться возвращения во Францию. Увы, произошла трагедия: маркиз неожиданно умер.
Родственники действовали безжалостно. Они были не в силах запретить Анжеле присутствовать на похоронах, но сразу после похорон перестали принимать ее у себя дома. Ей дали понять, что относятся к ней как к незваному гостю, если не сказать – как к врагу.
К сожалению, Анжеле некому было помочь в Испании. Влиятельная мужняя родня позаботилась о том, чтобы ее контакты с посторонними людьми была сведены до минимума. Она оказалась в западне.
Невзирая на юридический статус жены покойного маркиза, она была ограничена во всем. Через посредника родственники известили Анжелу о своей жесткой позиции. Они собирались посмертно аннулировать женитьбу, возвращая Анжелу к той роли, в которой всегда видели ее, – презираемой ими обыкновенной дамочки.
Она лишалась права на наследство и должна была покинуть Испанию в течение 24 часов, сообщив, куда собирается выехать, чтобы они могли организовать ее отъезд.
С пренебрежительной ноткой уверенности в собственной правоте они довели до ее сведения, что ей разрешалось оставить себе всю имевшуюся у нее на тот момент одежду, драгоценности и деньги, так как она, несомненно, заслужила это.
Лишь сейчас, потрясенная таким низким поведением семьи, Анжела поняла, насколько она растворилась в жизни покойного мужа. У нее не было ни работы, ни счета в банке, ни своего угла. Не побеспокоился маркиз и о страховании на случай смерти. Так или иначе, она решила ехать в Англию, где у нее были друзья. Свое решение она передала членам семьи и вскоре уже находилась в пути.
Несколько недель спустя, зайдя в Лондоне в гости, Анжела пережила самый фантастический эпизод в своей жизни.
Она была не единственным посетителем – у друзей была еще гостья. Подавали чай. Все собравшиеся мирно беседовали, когда неожиданно эта женщина встрепенулась, странно посмотрела на Анжелу и произнесла:
– Позади вас стоит человек. Мне кажется, он хочет что-то сказать вам.
Все встревожились, поэтому дама поспешила объяснить, что обладает способностями психического контакта с тенями умерших. Способности эти время от времени проявляют себя, хотя обычно она не решается обсуждать свои видения, потому что они расстраивают людей. Но Анжела взволнованно подалась вперед и попросила женщину описать этого человека, а также сказать, все ли он еще здесь.
Выяснилось, что он не только по-прежнему находится в комнате, но что и описание его до мельчайших подробностей совпадало с портретом маркиза.
– Помогите ему связаться со мной, – попросила Анжела.
– Может, ему удастся направить мою руку, согласилась женщина. – Раньше у меня это получалось.
Принесли карандаш и бумагу. Женщина слегка наклонила голову набок, занесла карандаш над бумагой и закрыла глаза. В комнате воцарилась тишина. Вдруг она начала быстро писать и писала до тех пор, пока карандаш не выпал из ее руки. Она вздрогнула, открыла глаза и, не глядя, передала листок Анжеле.
Анжела с некоторым недоверием прочла написанное.
– Это название банка в Париже, – сказала она. – Вот адрес, имя человека и какой-то номер. Я не понимаю…
Зато поняли ее друзья. Был заказан междугородный разговор. Оказалось, что человек, чье имя было написано на листке бумаги, существует на самом деле. Он объяснил изумленной молодой вдове, что номер – это банковский код, известный только лицу или лицам, имеющим доступ к специальному сейфу для хранения ценностей.
На следующий день, все еще с трудом веря в происходящее, Анжела вылетела в Париж.
В банковском сейфе она обнаружила большую сумму денег, дорогие ювелирные изделия и ценные бумаги, а также ключи от машины и арендную расписку из ближайшего гаража.
Она предъявила эту расписку в гараже, и ей без всяких вопросов выдали спортивную машину последней модели. В багажнике находились еще несколько небольших сейфов с драгоценностями, бумагами на владение автомобилем и водительским удостоверением.
Там же Анжела нашла письмо от мужа. В письме сообщалось, что здоровье у маркиза было не таким уж крепким и что он не доверял своей семье. Он опасался, что если умрет, то Анжелу обманом лишат ее законного наследства. А так, говорилось в послании из могилы, оставленное им было даже лучше, чем страховка.
В результате Анжела смогла переехать в Соединенные Штаты, где впоследствии весьма преуспела в бизнесе. О женщине, которая сделала все это возможным, она больше никогда ничего не слышала.
(Родник, 1991, № 10)
Все началось в Париже вскоре после второй мировой войны.
Молодая женщина, Анжела, влюбилась в богатого титулованного испанца. Они не поженились, но и отношений своих не скрывали и жили вместе. Главной причиной того, что они не расписывались, было энергичное противодействие со стороны семьи маркиза, которая контролировала большую часть его доходов. На какоето время он подчинился их требованиям, но в конечном счете все же женился на Анжеле.
Реакцию семьи можно было угадать заранее, и тем не менее по какой-то необъяснимой логике они согласились принять молодоженов во время их свадебного путешествия в Испанию. Встреча, правда, получилась прохладной и малоприятной. Среди враждебно настроенных родственников мужа Анжела чувствовала себя отвратительно и не могла дождаться возвращения во Францию. Увы, произошла трагедия: маркиз неожиданно умер.
Родственники действовали безжалостно. Они были не в силах запретить Анжеле присутствовать на похоронах, но сразу после похорон перестали принимать ее у себя дома. Ей дали понять, что относятся к ней как к незваному гостю, если не сказать – как к врагу.
К сожалению, Анжеле некому было помочь в Испании. Влиятельная мужняя родня позаботилась о том, чтобы ее контакты с посторонними людьми была сведены до минимума. Она оказалась в западне.
Невзирая на юридический статус жены покойного маркиза, она была ограничена во всем. Через посредника родственники известили Анжелу о своей жесткой позиции. Они собирались посмертно аннулировать женитьбу, возвращая Анжелу к той роли, в которой всегда видели ее, – презираемой ими обыкновенной дамочки.
Она лишалась права на наследство и должна была покинуть Испанию в течение 24 часов, сообщив, куда собирается выехать, чтобы они могли организовать ее отъезд.
С пренебрежительной ноткой уверенности в собственной правоте они довели до ее сведения, что ей разрешалось оставить себе всю имевшуюся у нее на тот момент одежду, драгоценности и деньги, так как она, несомненно, заслужила это.
Лишь сейчас, потрясенная таким низким поведением семьи, Анжела поняла, насколько она растворилась в жизни покойного мужа. У нее не было ни работы, ни счета в банке, ни своего угла. Не побеспокоился маркиз и о страховании на случай смерти. Так или иначе, она решила ехать в Англию, где у нее были друзья. Свое решение она передала членам семьи и вскоре уже находилась в пути.
Несколько недель спустя, зайдя в Лондоне в гости, Анжела пережила самый фантастический эпизод в своей жизни.
Она была не единственным посетителем – у друзей была еще гостья. Подавали чай. Все собравшиеся мирно беседовали, когда неожиданно эта женщина встрепенулась, странно посмотрела на Анжелу и произнесла:
– Позади вас стоит человек. Мне кажется, он хочет что-то сказать вам.
Все встревожились, поэтому дама поспешила объяснить, что обладает способностями психического контакта с тенями умерших. Способности эти время от времени проявляют себя, хотя обычно она не решается обсуждать свои видения, потому что они расстраивают людей. Но Анжела взволнованно подалась вперед и попросила женщину описать этого человека, а также сказать, все ли он еще здесь.
Выяснилось, что он не только по-прежнему находится в комнате, но что и описание его до мельчайших подробностей совпадало с портретом маркиза.
– Помогите ему связаться со мной, – попросила Анжела.
– Может, ему удастся направить мою руку, согласилась женщина. – Раньше у меня это получалось.
Принесли карандаш и бумагу. Женщина слегка наклонила голову набок, занесла карандаш над бумагой и закрыла глаза. В комнате воцарилась тишина. Вдруг она начала быстро писать и писала до тех пор, пока карандаш не выпал из ее руки. Она вздрогнула, открыла глаза и, не глядя, передала листок Анжеле.
Анжела с некоторым недоверием прочла написанное.
– Это название банка в Париже, – сказала она. – Вот адрес, имя человека и какой-то номер. Я не понимаю…
Зато поняли ее друзья. Был заказан междугородный разговор. Оказалось, что человек, чье имя было написано на листке бумаги, существует на самом деле. Он объяснил изумленной молодой вдове, что номер – это банковский код, известный только лицу или лицам, имеющим доступ к специальному сейфу для хранения ценностей.
На следующий день, все еще с трудом веря в происходящее, Анжела вылетела в Париж.
В банковском сейфе она обнаружила большую сумму денег, дорогие ювелирные изделия и ценные бумаги, а также ключи от машины и арендную расписку из ближайшего гаража.
Она предъявила эту расписку в гараже, и ей без всяких вопросов выдали спортивную машину последней модели. В багажнике находились еще несколько небольших сейфов с драгоценностями, бумагами на владение автомобилем и водительским удостоверением.
Там же Анжела нашла письмо от мужа. В письме сообщалось, что здоровье у маркиза было не таким уж крепким и что он не доверял своей семье. Он опасался, что если умрет, то Анжелу обманом лишат ее законного наследства. А так, говорилось в послании из могилы, оставленное им было даже лучше, чем страховка.
В результате Анжела смогла переехать в Соединенные Штаты, где впоследствии весьма преуспела в бизнесе. О женщине, которая сделала все это возможным, она больше никогда ничего не слышала.
(Родник, 1991, № 10)
СЛЫШИМ, НО НЕ ВЕРИМ…
Данный рассказ – один из многих, которые приводят в доказательство существования мира духов и возможности общения с ними.
"Во время одного из медиумических сеансов нам явился неизвестный невидимый деятель, который вступил с нами в разговор при помощи произносимой азбуки (когда произносилась нужная буква, раздавался трехкратный стук неизвестного происхождения). Он назвался умершим родственником наших соседей, живущих от нас на расстоянии 20 верст, которых никто из нас не видел в течение месяца. На вопрос: "Что они сейчас делают?" незримый деятель ответил: "Читают повесть Тургенева "Дворянское гнездо", – и при этом рассказал подробно, при каких обстоятельствах проходит чтение. Желая проверить это, двое из нас отправились к соседям и, как ни странно, те все это, вплоть до мелочей, подтвердили.
Другой случай был еще более непонятным. Говоривший с нами во время сеанса дух назвался сыном нашей соседки-помещицы, живущей от нас в восьми верстах. Этот молодой человек состоит на службе в одной из южных губерний. Утром один из нас видел его мать – о приезде ее сына не было и речи. На наш вопрос, каким путем он может разговаривать с нами, дух ответил: "Я сплю". Заинтересовавшись этой, как нам показалось, мистификацией, мы поехали к соседке, где узнали, что по дороге в Петербург ее сын неожиданно заехал в имение. Накануне же вечером, утомленный дорогой, он тут же по приезде лег спать. Хотя свидетелями всех этих фактов были мы сами, верится во все это с большим трудом".
"Во время одного из медиумических сеансов нам явился неизвестный невидимый деятель, который вступил с нами в разговор при помощи произносимой азбуки (когда произносилась нужная буква, раздавался трехкратный стук неизвестного происхождения). Он назвался умершим родственником наших соседей, живущих от нас на расстоянии 20 верст, которых никто из нас не видел в течение месяца. На вопрос: "Что они сейчас делают?" незримый деятель ответил: "Читают повесть Тургенева "Дворянское гнездо", – и при этом рассказал подробно, при каких обстоятельствах проходит чтение. Желая проверить это, двое из нас отправились к соседям и, как ни странно, те все это, вплоть до мелочей, подтвердили.
Другой случай был еще более непонятным. Говоривший с нами во время сеанса дух назвался сыном нашей соседки-помещицы, живущей от нас в восьми верстах. Этот молодой человек состоит на службе в одной из южных губерний. Утром один из нас видел его мать – о приезде ее сына не было и речи. На наш вопрос, каким путем он может разговаривать с нами, дух ответил: "Я сплю". Заинтересовавшись этой, как нам показалось, мистификацией, мы поехали к соседке, где узнали, что по дороге в Петербург ее сын неожиданно заехал в имение. Накануне же вечером, утомленный дорогой, он тут же по приезде лег спать. Хотя свидетелями всех этих фактов были мы сами, верится во все это с большим трудом".
МЕДИУМ МОНИКА СИМОНЕ
Самым известным и самым удачливым во Франции медиумом считается Моника Симоне, живущая в Реймсе.
Ее история началась в 1979 году. Моника и ее мать очень интересовались спиритизмом, но сами им не занимались. Однажды они услышали об опытах, в ходе которых удавалось вызвать духов умерших людей и записать их голоса на магнитофонную ленту, и они попытались связаться с потусторонним миром. К своему удивлению, Моника услышала голос давно скончавшегося деда. Она была потрясена:
– Я всегда верила в существование потустороннего мира, но услышать голос духа – совсем иное дело.
После этого первого удачного опыта ей удалось слышать голоса сотен умерших и записать их. Теперь она работает не только с магнитофоном, но и с видеокамерой, вызывая духи различных людей. Причем их голоса легко узнаются не знакомыми ей родственниками умерших.
Ее история началась в 1979 году. Моника и ее мать очень интересовались спиритизмом, но сами им не занимались. Однажды они услышали об опытах, в ходе которых удавалось вызвать духов умерших людей и записать их голоса на магнитофонную ленту, и они попытались связаться с потусторонним миром. К своему удивлению, Моника услышала голос давно скончавшегося деда. Она была потрясена:
– Я всегда верила в существование потустороннего мира, но услышать голос духа – совсем иное дело.
После этого первого удачного опыта ей удалось слышать голоса сотен умерших и записать их. Теперь она работает не только с магнитофоном, но и с видеокамерой, вызывая духи различных людей. Причем их голоса легко узнаются не знакомыми ей родственниками умерших.
СОМНАМБУЛИЗМ
Сомнамбулизм представляет собой странный феномен сродни трансграничному состоянию. Это причудливое состояние характеризуется похожим на сон оцепенением. Воздействие нематериальных субстанций не прослеживается. В процессе наблюдений было установлено, что сомнамбулизм (более популярно именуемый сегодня лунатизмом, или "хождением во сне") является формой действия, вытекающего из человеческих сновидений.
И в то же время складывается впечатление, что паранормальные способности в этом состоянии сохраняются. Например, было зафиксировано, что даже с плотно закрытыми глазами лунатики успешно обходят предметы мебели и другие препятствия, воздвигаемые на их пути экспериментаторами. Так что же это за шестое чувство, которое берет на себя выполнение подобных человеческих функций? Может быть, это внечувственное восприятие – телепатия?
Термин "сомнамбулизм", используемый в Англии, как раз и охватывает все эти состояния "сна на грани пробуждения".
Приступы случаются большей частью во время обычного сна, но они могут последовать и в дневное время. В этом случае пациент сначала впадает в легкую форму трансграничного сна, а затем начинает действовать как в своем сновидении, и все в его действиях взаимосвязано и сбалансировано. Внимание разбужено и обострено, желания направлены на полное осуществление намеченного. И одновременно сомнамбула оказывается нечувствительным к воздействию обычных факторов, он не осознает, что происходит вокруг: можно поднести пламя к его лицу настолько близко, что оно опалит брови, и все равно он не заметит этого. Похоже, что он не ощущает запахов и не слышит. Его веки чаще всего сомкнуты, а если нет, то глаза уставлены в одну точку и выражение во взгляде отсутствует.
Возможно, наиболее интересным из известных случаев сомнамбулизма является история о молодом священнике, которую рассказал архиепископ Бордоский.
По свидетельству архиепископа, когда этот молодой священник был еще семинаристом, он каждую ночь вставал и переписывал проповеди или отрывки из религиозных музыкальных произведений. Для изучения его состояния архиепископ, некоторое время преподававший в семинарии, несколько ночей подряд приходил в келью молодого человека и наблюдал за его поведением.
Происходило это так: молодой человек вставал с постели, брал бумагу и начинал писать. Прежде чем написать музыку, он брал линейку и графил нотный стан. Ноты и слова, соответствующие им, он вписывал с идеальной точностью, а если размещал слова слишком широко, то стирал их и вписывал снова. Ноты, которые должны быть черными, он вставлял после того, как было готово все произведение. Закончив записывать проповедь, он прочитывал ее вслух с начала до конца.
Если какое-нибудь место не удовлетворяло его, он стирал и опять аккуратно переписывал его. Чтобы убедиться в том, что он не проделывает все это при помощи глаз, архиепископ ставил между столом и лицом молодого человека лист картона. Лунатик ни в малейшей степени не обращал на это внимания и продолжал писать, как и раньше. Направленность его восприятия только на то, о чем он думал заранее, была поразительна. Так, он с удовольствием ел анисовый пирог, но когда в следующий раз ему положили кусок пирога прямо в рот, он выплюнул его, даже не распробовав. Он всегда знал, когда его ручка была обмакнута в чернила, а когда – нет. Таким образом, если ему меняли листы бумаги в процессе работы, он знал об этом в том случае, если замененный лист отличался по размерам от предыдущего, и это приводило его в замешательство. Но если новый лист бумаги был идентичного размера, то он не подозревал о замене и продолжал считывать свое сочинение с чистого листа бумаги так же бегло, как и в том случае, когда перед ним лежала рукопись. Он даже продолжал вносить исправления и дополнения, точно вписывая их в то место чистого листа, которое они должны были занимать на исписанной странице. Его работа была механическим копированием акта мысленного написания.
Не менее замечателен другой факт. Однажды ночью во время зимы один лунатик вообразил, будто прогуливается по берегу реки и видит, что в нее падает и начинает тонуть ребенок. Несмотря на страшный холод, он, не медля ни минуты, бросается к нему на помощь и ложится на кровать в позе плавающего человека, воспроизводя все движения пловца. Спустя несколько минут, утомленный долгим плаванием, он заметил в углу кровати одеяло, сбившееся в комок, принял его за ребенка, схватил его одной рукой и, действуя другой, стал плыть к берегу воображаемой реки. Благополучно достигнув его, он кладет на берег свою ношу и выходит из воды, весь дрожа и стуча зубами, как человек, действительно вышедший из полузамерзшей реки. Он говорит присутствующим, что страшно озяб, что он умрет от холода, что вся кровь в нем застыла; чтобы согреться, он приказывает подать водки. Водки не было, и ему подали воды; он поднес ее к губам, но тотчас же заметил обман и еще настойчивее потребовал водки, указывая на угрожающую ему опасность.
Ему принесли стакан ликера; он выпил его с наслаждением и сказал, что чувствует себя значительно лучше, но не просыпается, ложится и продолжает спать самым обычным образом.
А вот еще один интересный случай.
У одного высокопоставленного лица спросили совета относительно очень важного и трудного дела, и он тщательно принялся за изучение этого дела. После того как несколько дней он был занят таким образом, жена его раз ночью заметила, что он встал с постели, подошел к письменному столу, стоявшему в спальне, уселся за стол и долго писал; затем заботливо спрятал в стол исписанную им бумагу и вернулся в постель. На следующее утро он сказал жене, что видел необыкновенно интересный сон: ему снилось, что он подал ясное, блестящее мнение о затрудняющем его деле, и он дорого дал бы, чтобы восстановить цепь мышления, проходившую в его уме во время этого сна. Тогда жена направила его к столу, где он нашел свое полно и ясно изложенное мнение, оказавшееся впоследствии абсолютно правильным.
(Родник. 1991, № 10)
И в то же время складывается впечатление, что паранормальные способности в этом состоянии сохраняются. Например, было зафиксировано, что даже с плотно закрытыми глазами лунатики успешно обходят предметы мебели и другие препятствия, воздвигаемые на их пути экспериментаторами. Так что же это за шестое чувство, которое берет на себя выполнение подобных человеческих функций? Может быть, это внечувственное восприятие – телепатия?
Термин "сомнамбулизм", используемый в Англии, как раз и охватывает все эти состояния "сна на грани пробуждения".
Приступы случаются большей частью во время обычного сна, но они могут последовать и в дневное время. В этом случае пациент сначала впадает в легкую форму трансграничного сна, а затем начинает действовать как в своем сновидении, и все в его действиях взаимосвязано и сбалансировано. Внимание разбужено и обострено, желания направлены на полное осуществление намеченного. И одновременно сомнамбула оказывается нечувствительным к воздействию обычных факторов, он не осознает, что происходит вокруг: можно поднести пламя к его лицу настолько близко, что оно опалит брови, и все равно он не заметит этого. Похоже, что он не ощущает запахов и не слышит. Его веки чаще всего сомкнуты, а если нет, то глаза уставлены в одну точку и выражение во взгляде отсутствует.
Возможно, наиболее интересным из известных случаев сомнамбулизма является история о молодом священнике, которую рассказал архиепископ Бордоский.
По свидетельству архиепископа, когда этот молодой священник был еще семинаристом, он каждую ночь вставал и переписывал проповеди или отрывки из религиозных музыкальных произведений. Для изучения его состояния архиепископ, некоторое время преподававший в семинарии, несколько ночей подряд приходил в келью молодого человека и наблюдал за его поведением.
Происходило это так: молодой человек вставал с постели, брал бумагу и начинал писать. Прежде чем написать музыку, он брал линейку и графил нотный стан. Ноты и слова, соответствующие им, он вписывал с идеальной точностью, а если размещал слова слишком широко, то стирал их и вписывал снова. Ноты, которые должны быть черными, он вставлял после того, как было готово все произведение. Закончив записывать проповедь, он прочитывал ее вслух с начала до конца.
Если какое-нибудь место не удовлетворяло его, он стирал и опять аккуратно переписывал его. Чтобы убедиться в том, что он не проделывает все это при помощи глаз, архиепископ ставил между столом и лицом молодого человека лист картона. Лунатик ни в малейшей степени не обращал на это внимания и продолжал писать, как и раньше. Направленность его восприятия только на то, о чем он думал заранее, была поразительна. Так, он с удовольствием ел анисовый пирог, но когда в следующий раз ему положили кусок пирога прямо в рот, он выплюнул его, даже не распробовав. Он всегда знал, когда его ручка была обмакнута в чернила, а когда – нет. Таким образом, если ему меняли листы бумаги в процессе работы, он знал об этом в том случае, если замененный лист отличался по размерам от предыдущего, и это приводило его в замешательство. Но если новый лист бумаги был идентичного размера, то он не подозревал о замене и продолжал считывать свое сочинение с чистого листа бумаги так же бегло, как и в том случае, когда перед ним лежала рукопись. Он даже продолжал вносить исправления и дополнения, точно вписывая их в то место чистого листа, которое они должны были занимать на исписанной странице. Его работа была механическим копированием акта мысленного написания.
Не менее замечателен другой факт. Однажды ночью во время зимы один лунатик вообразил, будто прогуливается по берегу реки и видит, что в нее падает и начинает тонуть ребенок. Несмотря на страшный холод, он, не медля ни минуты, бросается к нему на помощь и ложится на кровать в позе плавающего человека, воспроизводя все движения пловца. Спустя несколько минут, утомленный долгим плаванием, он заметил в углу кровати одеяло, сбившееся в комок, принял его за ребенка, схватил его одной рукой и, действуя другой, стал плыть к берегу воображаемой реки. Благополучно достигнув его, он кладет на берег свою ношу и выходит из воды, весь дрожа и стуча зубами, как человек, действительно вышедший из полузамерзшей реки. Он говорит присутствующим, что страшно озяб, что он умрет от холода, что вся кровь в нем застыла; чтобы согреться, он приказывает подать водки. Водки не было, и ему подали воды; он поднес ее к губам, но тотчас же заметил обман и еще настойчивее потребовал водки, указывая на угрожающую ему опасность.
Ему принесли стакан ликера; он выпил его с наслаждением и сказал, что чувствует себя значительно лучше, но не просыпается, ложится и продолжает спать самым обычным образом.
А вот еще один интересный случай.
У одного высокопоставленного лица спросили совета относительно очень важного и трудного дела, и он тщательно принялся за изучение этого дела. После того как несколько дней он был занят таким образом, жена его раз ночью заметила, что он встал с постели, подошел к письменному столу, стоявшему в спальне, уселся за стол и долго писал; затем заботливо спрятал в стол исписанную им бумагу и вернулся в постель. На следующее утро он сказал жене, что видел необыкновенно интересный сон: ему снилось, что он подал ясное, блестящее мнение о затрудняющем его деле, и он дорого дал бы, чтобы восстановить цепь мышления, проходившую в его уме во время этого сна. Тогда жена направила его к столу, где он нашел свое полно и ясно изложенное мнение, оказавшееся впоследствии абсолютно правильным.
(Родник. 1991, № 10)
ДВЕ ФАЗЫ СОМНАМБУЛИЗМА
Сомнамбулизм ясновидящей Самье в своем развитии проходил через две фазы.
В первой из них она определяла болезни присутствующих, приведенных в магнетическую связь с ней, причем диагнозы поражали всех своей точностью.
Во второй фазе явление ясновидения или двойного зрения было не менее поразительно. Так, например, один из присутствовавших на сеансе просил г-жу Самье перенестись мысленно в свой дом, находящийся в Пюто. По прошествии некоторого времени г-жа Самье сказала: "В этом доме находится какое-то фабричное заведение; я вижу какие-то вращающиеся машины, между которыми некоторые снабжены какимито большими зубцами; это, вероятно, суконная фабрика". Затем г-жа Самье дала подробное описание положения здания и расположения его комнат, причем спрашивающее лицо признало полную точность данного описания.
На другом сеансе редактор одного журнала просил г-жу Самье описать его собственный дом в Лилле. Ясновидение и на этот раз не изменило ей. "Ваш дом прекрасен и величествен, сказала она. – Это деревенский дом, построенный совершенно не так, как другие: архитектура его очень древнего стиля. Большая лестница разделяется на две ветви, ведущие одна направо, другая налево".
Г-жа Самье описала затем все комнаты и всех в них живущих, дав такое точное описание их наружности, что все они тотчас были узнаны. При этом интересно то обстоятельство, что, когда спрашивающий сосредоточил свои мысли и волю на архитектуре лестницы, дабы побудить сомнамбулу дать ее описание, та, вопреки его желаниям, стала говорить о растениях и цветах, которые она видела на этой лестнице, так как растения и цветы она очень любила. Спрашивающий с удивлением заявил, что он ни о растениях, ни о цветах вовсе и не думал. Это является доказательством того, что сознание сомнамбулы, перенесясь в этот дом, сохранило свою независимость, несмотря на волю экспериментирующего лица.
В первой из них она определяла болезни присутствующих, приведенных в магнетическую связь с ней, причем диагнозы поражали всех своей точностью.
Во второй фазе явление ясновидения или двойного зрения было не менее поразительно. Так, например, один из присутствовавших на сеансе просил г-жу Самье перенестись мысленно в свой дом, находящийся в Пюто. По прошествии некоторого времени г-жа Самье сказала: "В этом доме находится какое-то фабричное заведение; я вижу какие-то вращающиеся машины, между которыми некоторые снабжены какимито большими зубцами; это, вероятно, суконная фабрика". Затем г-жа Самье дала подробное описание положения здания и расположения его комнат, причем спрашивающее лицо признало полную точность данного описания.
На другом сеансе редактор одного журнала просил г-жу Самье описать его собственный дом в Лилле. Ясновидение и на этот раз не изменило ей. "Ваш дом прекрасен и величествен, сказала она. – Это деревенский дом, построенный совершенно не так, как другие: архитектура его очень древнего стиля. Большая лестница разделяется на две ветви, ведущие одна направо, другая налево".
Г-жа Самье описала затем все комнаты и всех в них живущих, дав такое точное описание их наружности, что все они тотчас были узнаны. При этом интересно то обстоятельство, что, когда спрашивающий сосредоточил свои мысли и волю на архитектуре лестницы, дабы побудить сомнамбулу дать ее описание, та, вопреки его желаниям, стала говорить о растениях и цветах, которые она видела на этой лестнице, так как растения и цветы она очень любила. Спрашивающий с удивлением заявил, что он ни о растениях, ни о цветах вовсе и не думал. Это является доказательством того, что сознание сомнамбулы, перенесясь в этот дом, сохранило свою независимость, несмотря на волю экспериментирующего лица.
ФАРМАЦЕВТ-ЛУНАТИК
Профессор философии университета в Павии описывает следующий случай сомнамбулизма.
Один фармацевт этого города, ученый-химик, каждую ночь вставал во сне, отправлялся в лабораторию и доделывал неоконченные работы. Он зажигал спиртовки, брал различные инструменты, реторты, трубки и продолжал свои опыты с такой точностью и аккуратностью, какой вряд ли мог достичь даже в нормальном состоянии. Хотя этот человек постоянно имел дело с самыми опасными веществами, с самыми сильными ядами, во сне с ним никогда ничего плохого не происходило. Когда у него не хватало времени приготовить днем лекарства по рецептам докторов, он их вынимал из ящика, клал на стол и ночью, во сне, совершал свою работу с такой точностью и аккуратностью, каких только возможно желать. Замечательно то, с какой точностью он взвешивал милиграммы и вообще самые минимальные дозы, какие употребляются в аптеках, затем смешивал их, пробовал, наливал в склянки или запечатывал в пакеты, приклеивал этикетки и раскладывал в требуемом порядке.
Закончив работу, он приводил все в порядок, ставил все на место и отправлялся в свою постель, где спал спокойно до утра.
Проф. Зоав добавляет, что у этого лунатика во время его ночных похождений глаза были постоянно закрыты, и полагает, что только памятью относительно расположения различных предметов и идеей о необходимости докончить задуманную раньше работу можно объяснить такого рода явление, но чтение рецептов, содержание которых ему не было известно, остается необъясненным.
Известен случай еще с одним фармацевтом, который, как и в вышеупомянутом случае, вставал во сне и приготовлял по рецептам различные лекарства. Желая испытать, действуют ли при этом функции сознания или же все действия лунатика совершаются чисто автоматически, один из докторов положил на конторку следующий рецепт: Едкой сулемы… 2 драхмы (около 3,5 грамма). Дистил. воды… 4 унции (около 60 мл). Принять в один прием.
Фармацевт, как обычно, встал в сомнамбулическом сне, спустился в свою лабораторию, взял рецепт, прочел его несколько раз, выражая удивление, и произнес следующие слова, которые спрятавшийся в лаборатории доктор, проделывавший этот эксперимент, записал слово в слово: "Невозможно предположить, чтобы со стороны доктора, написавшего рецепт, тут не было ошибки: двух гранов было бы совершенно достаточно, даже много, а между тем здесь весьма четко стоит 2 драхмы – что составит больше 150 гранов… этого более чем достаточно, чтобы отравить двадцать человек… очевидно доктор ошибся… я отказываюсь приготовить этот рецепт…"
Затем лунатик перешел к другим рецептам, лежавшим на конторке, приготовил по ним лекарства, запечатал и расставил в порядке для выдачи на следующий день.
Один фармацевт этого города, ученый-химик, каждую ночь вставал во сне, отправлялся в лабораторию и доделывал неоконченные работы. Он зажигал спиртовки, брал различные инструменты, реторты, трубки и продолжал свои опыты с такой точностью и аккуратностью, какой вряд ли мог достичь даже в нормальном состоянии. Хотя этот человек постоянно имел дело с самыми опасными веществами, с самыми сильными ядами, во сне с ним никогда ничего плохого не происходило. Когда у него не хватало времени приготовить днем лекарства по рецептам докторов, он их вынимал из ящика, клал на стол и ночью, во сне, совершал свою работу с такой точностью и аккуратностью, каких только возможно желать. Замечательно то, с какой точностью он взвешивал милиграммы и вообще самые минимальные дозы, какие употребляются в аптеках, затем смешивал их, пробовал, наливал в склянки или запечатывал в пакеты, приклеивал этикетки и раскладывал в требуемом порядке.
Закончив работу, он приводил все в порядок, ставил все на место и отправлялся в свою постель, где спал спокойно до утра.
Проф. Зоав добавляет, что у этого лунатика во время его ночных похождений глаза были постоянно закрыты, и полагает, что только памятью относительно расположения различных предметов и идеей о необходимости докончить задуманную раньше работу можно объяснить такого рода явление, но чтение рецептов, содержание которых ему не было известно, остается необъясненным.
Известен случай еще с одним фармацевтом, который, как и в вышеупомянутом случае, вставал во сне и приготовлял по рецептам различные лекарства. Желая испытать, действуют ли при этом функции сознания или же все действия лунатика совершаются чисто автоматически, один из докторов положил на конторку следующий рецепт: Едкой сулемы… 2 драхмы (около 3,5 грамма). Дистил. воды… 4 унции (около 60 мл). Принять в один прием.
Фармацевт, как обычно, встал в сомнамбулическом сне, спустился в свою лабораторию, взял рецепт, прочел его несколько раз, выражая удивление, и произнес следующие слова, которые спрятавшийся в лаборатории доктор, проделывавший этот эксперимент, записал слово в слово: "Невозможно предположить, чтобы со стороны доктора, написавшего рецепт, тут не было ошибки: двух гранов было бы совершенно достаточно, даже много, а между тем здесь весьма четко стоит 2 драхмы – что составит больше 150 гранов… этого более чем достаточно, чтобы отравить двадцать человек… очевидно доктор ошибся… я отказываюсь приготовить этот рецепт…"
Затем лунатик перешел к другим рецептам, лежавшим на конторке, приготовил по ним лекарства, запечатал и расставил в порядке для выдачи на следующий день.
В ОДНУ ИЗ ЛЕТНИХ НОЧЕЙ…
Рассказывает доктор, которому пришлось лечить от нервного заболевания одну очень интересную пациентку:
"В одну из летних ночей, при полном свете луны, я заметил на крыше высокого дома человеческую фигуру, которая, пробираясь по ней в самых опасных местах, где стоя, где ползком, уцепилась наконец за выступ кровли и уселась на зубце стены. Чтобы лучше рассмотреть это странное явление, я вооружился биноклем и увидел, что это была молодая женщина с грудным ребенком на руках, которого она прижимала к своей груди. Она оставалась около получаса в этом опасном положении, затем спустилась с удивительной ловкостью со своего опасного пункта и скрылась. В следующую ночь, в тот же самый час, повторилось то же самое явление. На другое утро я сказал хозяину дома о том, что я видел. Он выслушал меня с ужасом и сообщил мне, что его родная дочь – сомнамбула, и он подозревает, что это была она, хотя до сих пор ничего не подозревал о ночных ее прогулках. Я посоветовал ему принять все возможные меры предосторожности во избежание какой-нибудь катастрофы. Наступила ночь, и я опять видел молодую женщину, проделывающую то же самое. Тогда я пошел опять к ее отцу, которого застал в сильном волнении.
Он рассказал мне, что, уложив свою дочь спать, сам запер замок двери, и сверх того, из предосторожности, повесил еще висячий замок. "Увы, – говорил он, – бедное дитя, не найдя другого выхода, открыло окно и по выступу карниза отправилось на крышу. По прошествии четверти часа она возвратилась тем же путем и, найдя окно закрытым ветром, вышибла стекло, причем слегка себя поранила, проснулась с криком и уронила ребенка. По счастливой случайности младенец упал на кресло, которое мать приготовила, чтобы легче ей было влезать на окно…"
Во время нашего разговора вышла сомнамбула: это была молодая, худенькая, болезненная женщина, черты ее лица носили отпечаток печали и предрасположенности к истерии.
Причиной ее горя и нервного расстройства было тюремное заключение, которому ее муж подвергся за политическое преступление. Когда я рассказал девушке о ее ночных похождениях, она томно улыбнулась, считая все это выдумкой или ошибкой с моей стороны. Когда я начал ее расспрашивать о характере ее сновидения, она призналась, что уже несколько дней спит каким-то тяжелым сном, что ей снятся какие-то люди, которые хотят арестовать мужа и ее с ребенком".
"В одну из летних ночей, при полном свете луны, я заметил на крыше высокого дома человеческую фигуру, которая, пробираясь по ней в самых опасных местах, где стоя, где ползком, уцепилась наконец за выступ кровли и уселась на зубце стены. Чтобы лучше рассмотреть это странное явление, я вооружился биноклем и увидел, что это была молодая женщина с грудным ребенком на руках, которого она прижимала к своей груди. Она оставалась около получаса в этом опасном положении, затем спустилась с удивительной ловкостью со своего опасного пункта и скрылась. В следующую ночь, в тот же самый час, повторилось то же самое явление. На другое утро я сказал хозяину дома о том, что я видел. Он выслушал меня с ужасом и сообщил мне, что его родная дочь – сомнамбула, и он подозревает, что это была она, хотя до сих пор ничего не подозревал о ночных ее прогулках. Я посоветовал ему принять все возможные меры предосторожности во избежание какой-нибудь катастрофы. Наступила ночь, и я опять видел молодую женщину, проделывающую то же самое. Тогда я пошел опять к ее отцу, которого застал в сильном волнении.
Он рассказал мне, что, уложив свою дочь спать, сам запер замок двери, и сверх того, из предосторожности, повесил еще висячий замок. "Увы, – говорил он, – бедное дитя, не найдя другого выхода, открыло окно и по выступу карниза отправилось на крышу. По прошествии четверти часа она возвратилась тем же путем и, найдя окно закрытым ветром, вышибла стекло, причем слегка себя поранила, проснулась с криком и уронила ребенка. По счастливой случайности младенец упал на кресло, которое мать приготовила, чтобы легче ей было влезать на окно…"
Во время нашего разговора вышла сомнамбула: это была молодая, худенькая, болезненная женщина, черты ее лица носили отпечаток печали и предрасположенности к истерии.
Причиной ее горя и нервного расстройства было тюремное заключение, которому ее муж подвергся за политическое преступление. Когда я рассказал девушке о ее ночных похождениях, она томно улыбнулась, считая все это выдумкой или ошибкой с моей стороны. Когда я начал ее расспрашивать о характере ее сновидения, она призналась, что уже несколько дней спит каким-то тяжелым сном, что ей снятся какие-то люди, которые хотят арестовать мужа и ее с ребенком".
ДВОЙНИК ЭМИЛИИ САЖЕ
Самый интересный факт раздвоения человека – это, безусловно, феномен двойника Эмилии Саже, наблюдавшегося в течение нескольких месяцев целым пансионом молодых девиц в то время, когда сама девушка была у них на глазах.
В 1845 г. в Лифляндии, в тридцати шести милях от Риги и полутора милях от маленького городка Вольмара существовало имевшее хорошую репутацию воспитательное заведение для благородных девиц – пансион Пейвельке. Директором его был тогда некто Бух.
В этом году в пансионе было сорок две воспитанницы, большею частью из лучших дворянских фамилий Лифляндии.
В то же время там работала классная воспитательница Эмилия Саже, француженка из Дижона. Блондинка северного типа, с прекрасным цветом лица, светло-голубыми глазами и светло-русыми волосами, худая и стройная, несколько выше среднего роста, она была спокойного, ровного характера, отчасти робкая и нервная по темпераменту. Здоровье у нее вооб ще было хорошее: за свое полуторагодовалое пребывание в пансионе она болела всего только два раза, и то несерьезно. Пансионское начальство во все время ее пребывания в заведении было вполне довольно ею, как умной и образованной девушкой, ревностно исполнявшей свои обязанности. В то время ей было тридцать два года от роду.
Несколько недель спустя после приезда Эмилии Саже между воспитанницами начали распространяться странные слухи.
Иногда, когда кто-нибудь, отыскивая ее, спрашивал, не знает ли кто, где она, некоторые воспитанницы отвечали, что видели ее в такой-то комнате, на что кто-нибудь другой возражал, что этого не может быть, что ее сейчас встрегили на лестнице или в отдаленном коридоре. Вначале, естественно, тут предполагали какуюлибо ошибку, но так как это стало повторяться чаще и чаще, то пансионерки стали толковать между собой, что это очень странно, и обратились со своим недоумением к другой воспитательнице, которая, не зная, как объяснить это, ответила им, что все это вздор и фантазия, и посоветовала не обращать на эти глупые толки внимания.
Но вскоре стали происходить вещи гораздо более странные, никак не объяснимые уже фантазией или ошибкой. Однажды Эмилия, давая урок в классе тринадцатилеток, что-то объясняя, писала на большой деревянной доске мелом, а ученицы внимательно следили за ней, и вдруг, к великому своему ужасу, увидели двух Эмилий Саже, стоящих одна возле другой! Из них одна с мелом в руке действительно писала, а другая только подражала ее движениям.
Случай этот взволновал все заведение. Каждая из бывших в классе учениц видела вторую фигуру и описывала ее и ее движения совершенно так же, как и все остальные.
Вскоре после этого одна из воспитанниц, Антонина Врангель, получив разрешение отправиться вместе с несколькими подругами на сельский праздник по соседству, доканчивала свой туалет, а Эмилия, всегда добрая и услужливая, помогала ей застегнуть сзади платье. Обернувшись, Антонина случайно взглянула в зеркало и увидала там двух Саже, застегивавших ее платье. От неожиданности девочка упала в обморок.
Прошло несколько месяцев, а странные явления не прекращались. Иногда во время обеда двойник показывался стоящим за стулом своего оригинала, повторяя все его движения, только не имея ни ножа, ни вилки в руках. Раздваивалась одна фигура; видели ее как все сидящие за столом, так и прислуга.
Однако двойник не всегда повторял движения своего оригинала. Бывало и так, что Эмилия вставала со стула, а призрак показывался сидящим на ее месте. Однажды Эмилия лежала с головной болью в постели, а Антонина Врангель, сидя рядом, читала ей вслух и заметила, что больная вдруг сильно побледнела, осунулась, точно собираясь лишиться чувств. Испуганная девочка спросила, не хуже ли ей, но воспитательница ответила слабым, едва слышным голосом, что она чувствует себя все так же. Несколько секунд спустя Антонина, взглянув вокруг себя, увидала фигуру Эмилии, ходившую взад и вперед по комнате. На этот раз девочка настолько овладела собой, что не выдала своего испуга и даже не сказала больной ни одного слова о виденном, а вскоре сошла вниз, где обратила на себя общее внимание своих подруг побледневшим личиком, и тут только все им рассказала.
В 1845 г. в Лифляндии, в тридцати шести милях от Риги и полутора милях от маленького городка Вольмара существовало имевшее хорошую репутацию воспитательное заведение для благородных девиц – пансион Пейвельке. Директором его был тогда некто Бух.
В этом году в пансионе было сорок две воспитанницы, большею частью из лучших дворянских фамилий Лифляндии.
В то же время там работала классная воспитательница Эмилия Саже, француженка из Дижона. Блондинка северного типа, с прекрасным цветом лица, светло-голубыми глазами и светло-русыми волосами, худая и стройная, несколько выше среднего роста, она была спокойного, ровного характера, отчасти робкая и нервная по темпераменту. Здоровье у нее вооб ще было хорошее: за свое полуторагодовалое пребывание в пансионе она болела всего только два раза, и то несерьезно. Пансионское начальство во все время ее пребывания в заведении было вполне довольно ею, как умной и образованной девушкой, ревностно исполнявшей свои обязанности. В то время ей было тридцать два года от роду.
Несколько недель спустя после приезда Эмилии Саже между воспитанницами начали распространяться странные слухи.
Иногда, когда кто-нибудь, отыскивая ее, спрашивал, не знает ли кто, где она, некоторые воспитанницы отвечали, что видели ее в такой-то комнате, на что кто-нибудь другой возражал, что этого не может быть, что ее сейчас встрегили на лестнице или в отдаленном коридоре. Вначале, естественно, тут предполагали какуюлибо ошибку, но так как это стало повторяться чаще и чаще, то пансионерки стали толковать между собой, что это очень странно, и обратились со своим недоумением к другой воспитательнице, которая, не зная, как объяснить это, ответила им, что все это вздор и фантазия, и посоветовала не обращать на эти глупые толки внимания.
Но вскоре стали происходить вещи гораздо более странные, никак не объяснимые уже фантазией или ошибкой. Однажды Эмилия, давая урок в классе тринадцатилеток, что-то объясняя, писала на большой деревянной доске мелом, а ученицы внимательно следили за ней, и вдруг, к великому своему ужасу, увидели двух Эмилий Саже, стоящих одна возле другой! Из них одна с мелом в руке действительно писала, а другая только подражала ее движениям.
Случай этот взволновал все заведение. Каждая из бывших в классе учениц видела вторую фигуру и описывала ее и ее движения совершенно так же, как и все остальные.
Вскоре после этого одна из воспитанниц, Антонина Врангель, получив разрешение отправиться вместе с несколькими подругами на сельский праздник по соседству, доканчивала свой туалет, а Эмилия, всегда добрая и услужливая, помогала ей застегнуть сзади платье. Обернувшись, Антонина случайно взглянула в зеркало и увидала там двух Саже, застегивавших ее платье. От неожиданности девочка упала в обморок.
Прошло несколько месяцев, а странные явления не прекращались. Иногда во время обеда двойник показывался стоящим за стулом своего оригинала, повторяя все его движения, только не имея ни ножа, ни вилки в руках. Раздваивалась одна фигура; видели ее как все сидящие за столом, так и прислуга.
Однако двойник не всегда повторял движения своего оригинала. Бывало и так, что Эмилия вставала со стула, а призрак показывался сидящим на ее месте. Однажды Эмилия лежала с головной болью в постели, а Антонина Врангель, сидя рядом, читала ей вслух и заметила, что больная вдруг сильно побледнела, осунулась, точно собираясь лишиться чувств. Испуганная девочка спросила, не хуже ли ей, но воспитательница ответила слабым, едва слышным голосом, что она чувствует себя все так же. Несколько секунд спустя Антонина, взглянув вокруг себя, увидала фигуру Эмилии, ходившую взад и вперед по комнате. На этот раз девочка настолько овладела собой, что не выдала своего испуга и даже не сказала больной ни одного слова о виденном, а вскоре сошла вниз, где обратила на себя общее внимание своих подруг побледневшим личиком, и тут только все им рассказала.