Резько И.. Загадочные явления

   Одним из самых известных своими призраками мест стал в последние годы Бушевильерский замок на берегах реки Эпт. Здесь уже привыкли к появлению перед его северными воротами белых силуэтов, напоминающих по форме человека, и голубовато-серых движущихся пятен на берегах реки. Все это происходит под самопроизвольный звон колоколов, который продолжается иногда до десяти минут.
   Некоторые призраки стали настоящими "соучастниками" исторических событий. Например, "красный человечек из дворца Тюильри". Это призрак мясника, которого по неизвестным причинам приказала убить Екатерина Медичи, после чего он начал мстить своей убийце, преследуя ее. Более того, "красный человечек" замахнулся на коронованных особ Франции. Он стал являться Генриху IV, который видел его в последний раз в ночь накануне своей смерти. В последующие годы его видели перед смертью практически все монархи – вплоть до Марии-Антуанетты. Единственным исключением стал Наполеон Бонапарт, который, судя по всему, сумел завоевать расположение "красного человечка", неоднократно предсказывавшего ему победы на полях сражений и даже рождение детей. Призрак являлся и герцогу Беррийскому в 1820 году перед его убийством, и Людовику XVIII в 1824 году – тоже перед смертью.
   Самым любимым местом призраков уже многие столетия считается Англия, в частности Шеффилд.
   – Целый квартал этого старинного города Нортон – называют краем призраков. Здесь часто можно увидеть старого человека, медленно едущего верхом на лошади, и повозку, запряженную четырьмя белыми лошадьми, призрак проститутки и солдата с головой, которую он держит в руках, – рассказывает Валери Селим.
   От ее историй волосы встают дыбом, они могут повергнуть в дрожь любого человека. Валери, женщина с высшим образованием, верит в призраков и не стесняется этого. Вот уже в течение 10 лет она охотится за ними, и ничто не может удивить ее. Район, в котором она ведет свою "охоту", – все тот же Шеффилд, прославившийся и изготовлением ножей, и прекрасными футболистами. Призраки не пугают Валери, напротив, она их любит, охотно и ласково разговаривает с ними. Более того, Валери записывает каждую встречу с ними, а также регистрирует и вносит в каталог известные ей по рассказам других появления призраков, дает описание мест, где они встречаются. В Англии вышли две ее книги – "Гид охотников за призраками в Шеффилде" и "Новые призраки в Шеффилде. Как их найти". Валери Селим может безошибочно назвать коттеджи, дома, кладбища, развалины, затерявшиеся в лесах поляны и тропинки, где можно встретить призраков.
   Собственно говоря, призраки стали частью национального достояния Англии, и британцы не ищут какого-либо рационального объяснения феномену, не ищут научной теории, которая могла бы объяснить их появление.
   – Я не считаю себя профессиональным охотником за призраками, – говорит Валери, – это просто хобби, и у меня нет способностей вызвать их. Но об одном случае я могу рассказать.
   Дело было в октябре 1987 года, около 23 часов. Я спускалась по лестнице, когда неожиданно передо мной появилась женщина в черном платье с цветами. Ее лицо было ясным, какимто светящимся. Все продолжалось лишь несколько секунд. Я рассказала об этом случае одному из соседей и дала описание призрака. Тот с удивлением заметил, что речь шла о его жене, скончавшейся от рака в этом доме еще в 30-е годы… Мне больше не случалось сталкиваться с этим призраком, но часто мы слышим чьи-то таинственные шаги в наших комнатах и на лестнице.
   Очаровательная церквушка Сент-Джеймс, небольшое чудо архитектуры XII века, и расположенное при ней кладбище знамениты фантомами из загробного мира. В январе 1947 года возле этой церкви была убита женщина. Ее тело обнаружили вскоре после трагедии. С тех пор два раза в году призрак женщины появляется на кладбище. Время от времени, как утверждают, здесь же можно встретиться и с призраком неизвестного крестоносца.
   Если верить слухам, призраки любят появляться в пабах. Не случайно над входом в некоторые из них можно увидеть объявления: "Предупреждаем, здесь появляются призраки".
   В таверне "Менеркастл" царит атмосфера, напоминающая ту, что была в знаменитой "Собаке Баскервилей". Таверна расположена в пристройке, некогда служившей подсобным помещением при замке во времена Генриха VIII. Ее нельзя назвать симпатичным местом. Как только проходишь через небольшую дверь в прихожую (при этом раздается очень неприятный скрип), начинаешь чувствовать какой-то дискомфорт. Правда, завсегдатаи бара с застывшими лицами сидят с кружками пива, совершенно не придавая значения тому, что тут происходит.
   – Все началось лет пять назад, – вспоминает Ли Бейкер, хозяин таверны. – В полдень я шел по первому этажу дома и с ужасом увидел в проеме дверей солдата в средневековых доспехах. Несколько месяцев спустя его увидел мой брат – на этот раз в саду. Как-то мы смотрели телевизор. Вдруг изображение нарушилось, затем совсем пропало, а на экране вырос силуэт все того же солдата. С тех пор такое случается постоянно.
   А вот в замке Бьючиф чаще всего появляются призраки – дамы в белом и несколько монахов. Замок построен в 1671 году. В последние два года здесь находится правление одного крупного финансового общества.
   Его служащий любезно может обратиться к вам, принимая вас за любителя острых ощущений:
   – Вы пришли встретиться с дамой в белом? Рассказывают, она покончила с собой именно здесь в 20-е годы. Дама была пианисткой. Многие постояльцы замка уверяют, что слышали ее игру. Говорят, двери, закрытые на ключ, таинственным образом открываются. Вы знаете, у нас здесь появляется также призрак монаха. Он прогуливается вдоль озера, расположенного рядом. Спросите любого рыбака, и он подтвердит вам это…"
   (За рубежом, 1992, № 3)

ПРИВИДЕНИЕ, ОПИСАННОЕ ВАЛЬТЕРОМ СКОТТОМ

   В примечании к одному из своих стихотворений Вальтер Скотт упоминает о привидении, виденном леди Феншау.
   "В недавно изданных записках леди Феншау, упоминая о зиме 1650-1651 гг., проведенной ею в Ирландии с сэром Ричардом Феншау, говорит: "Мы поехали к леди Онор О'Бриан, младшей дочери графа Томанда, и пробыли у нее три дня. В первую ночь, около часу пополуночи, я была разбужена каким-то голосом. Раздвинув занавесы постели, я при свете луны увидела женщину всю в белом, с рыжими волосами и бледным странным лицом, лежащую на подоконнике и смотрящую к нам в окно. Проговорив три раза таким голосом, какого я никогда не слыхивала в жизни: "Лошадь!", она исчезла со вздохом, более похожим на порыв ветра, нежели на человеческое дыхание, причем вся ее фигура показалась мне более похожей на густое облако, нежели на человеческое существо. Я стала толкать и щипать моего мужа, спящего крепким сном; мне удалось, однако, разбудить его, и он чрезвычайно удивился, увидев меня в таком страхе, и был поражен еще более, когда я ему рассказала о случившемся и показала, что окно было открыто. В остальную часть ночи ни один из нас не сомкнул глаз, и муж рассказал мне, что в Ирландии приходится иметь дело с подобными явлениями чаще, чем в Англии. Около пяти часов нас пришла навестить хозяйка дома, говоря, что она не ложилась во всю ночь, так как двоюродный брат ее О'Бриан, предки которого владели когда-то этим домом, просил ее не оставлять его до последней минуты его жизни, и умер в два часа ночи. Затем она прибавила: "Надеюсь, что вас ничто не обеспокоило, так как здесь обыкновенно так бывает, что перед смертью какого-нибудь члена семейства в окне начинает каждую ночь появляться женщина. Много лет тому назад эта несчастная имела ребенка от хозяина дома. Этот последний убил ее в своем саду и бросил в реку, протекающую под окном. Даю вам слово, что я не подумала об этом, когда отводила вам эту комнату, как самую лучшую в доме".
   Ничего не ответив ей на это, мы поспешили убраться оттуда".

ДОМИК С "ПОДАРКОМ"

   Элей Экли, вдова владельца старинного дома из восемнадцати комнат, расположенного в сорока километрах севернее Нью-Йорка, прекрасно знала, что в ее доме живут призраки, но ни слова не сказала супругам Стамбовски, которые этот дом решили купить. Сделка была заключена. Но некоторое время спустя один из соседей, встретив госпожу Стамбовски, сказал:
   – Так это вы купили дом, в котором обитают призраки? Ну-ну…
   Перепуганная мадам Стамбовски (она ждала ребенка) напрочь отказалась переезжать. Поскольку бывшая владелица не захотела возвратить деньги, супруги обратились в суд…
   Надо сказать, Элей Экли не скрывала тайны своего дома. Более того, она сама описала происходящее там в статье, которая была опубликована в весьма популярном издании "Ридерз дайджест" еще в 1987 году, а затем в местной газете. Она нисколько не сетовала на появление призраков и даже считала их своими друзьями.
   – Знаете, время от времени они оставляли мне небольшие подарки, – рассказывает она. Однажды я нашла кольцо, неизвестно откуда появившееся на лестнице. В другой раз – сумочку. Когда живешь одна в доме, приятно встретить в нем хоть кого-нибудь.
   (За рубежом, 1992, № 3)

ТЕНЬ УМЕРШЕГО ГРАФА ШТАКЕЛЬБЕРГА

   В царствование императрицы Екатерины II было несколько таинственных случаев, записанных современниками. Сама государыня со своим ясным, здравым и практическим умом, конечно, не придавала значения таким повествованиям и относилась к ним крайне скептически. Так, во время пребывания двора в Царском Селе в 1767 году много разговоров возбудило приключение, случившееся с фрейлиной императрицы, графиней Штакельберг, впоследствии вышедшей замуж за графа В. Г. Орлова. Штакельберг утром, во время своего туалета, в присутствии нескольких молодых подруг, вдруг увидела в окне лицо своего отца, который находился в Риге. Так вот, молодая графиня с радостью бежит в сад и кричит: "Батюшка приехал, он подходил к окну!" Вместе с Штакельберг побежали в сад и ее подруги, но, как ни искали графа, не нашли его нигде. Молодая Штакельберг так ясно видела отца, что ничуть не сомневалась в его приезде, и как ни старались разуверить ее подруги, что видение было следствием ее думы и игры воображения, но она все-таки уверяла, что ясно видела отца, и стала тосковать. За обеденным столом у императрицы фрейлины перешептывались между собой по поводу видения. Императрица пожелала узнать подробности об этом, и князь И. С. Барятинский рассказал все государыне. "Успокойся, – сказала Екатерина, – отца твоего нет в Петербурге; он не мог бы приехать сюда без моего позволения. Тебе так показалось; советую, однако же, для любопытства записать это видение". Через несколько дней получено было известие из Риги о кончине графа Штакельберга в тот самый день и час, когда он явился дочери.

ПРИЗРАК В ДРЕВНИЕ ВРЕМЕНА

   В Афинах был очень обширный и удобный дом, имевший дурную славу. Посреди ночи там слышался странный шум, напоминавший отзвук железа. Если же к нему внимательно прислушивались, то он обращался в очень ясный звук бряцающих цепей, сначала доходивший как бы издалека, а потом все более и более приближавшийся. Вскоре затем обычно появлялся призрак изнуренного старика с длинной бородой и щетинистыми волосами. На руках и ногах у него были оковы и цепи, и он сильно потрясал ими. Понятно, что жильцы от страха проводили все ночи без сна, так что, наконец, дом опустел, никто не соглашался в нем жить.
   Однако хозяин решился вывесить объявление в надежде, что кто-нибудь, не слыхавший о репутации дома, согласится купить его или нанять. В это время философ Афенорус приехал в Афины, прочел объявление и, узнав об условиях найма, показавшихся ему подозрительными по своей дешевизне, навел тщательные справки, которые, впрочем, не только не помешали ему, а, скорее, побудили его нанять дом.
   Как только наступил вечер, он приказал перенести для себя диван в переднюю часть дома и приготовил на столе свои письменные принадлежности, светильник и записки.
   Прислуге он приказал оставаться во внутренних покоях, а сам погрузился всей душой в свое сочинение, чтобы ум, оставаясь праздным, не натолкнул воображение на фантастические образы, о которых он так много слышал. Сначала царствовала обычная ночная тишина, но вскоре послышалось бряцание цепей, но Афенорус ни разу не оторвался от своего дела, устремил в него все свое внимание, мешая ушам своим слышать. Звуки усиливались и приближались, теперь они слышались и у самой двери, а вскоре и в той комнате, где он сидел. Когда он осмотрелся, то увидел и узнал фигуру, о которой ему рассказывали. Она стояла возле и делала рукой знак, как бы приглашая его идти за собой. Он же показал ей рукой, чтобы она подождала, и опять погрузился в свои занятия. После этого фигура начала потрясать цепями над его головой, а он все писал. Посмотрев на нее снова, он увидал ее делающей все тот же знак. Тогда, не медля более, он взял светильник и последовал за нею. Фигура двигалась медленно, точно изнемогая под тяжестью цепей, и, повернув во двор, прилегавший к дому, внезапно исчезла. Оставшись один, философ пометил травой и прутьями то место, где фигура исчезла. На следующее утро он обратился к городскому начальству и потребовал, чтобы указанное им место было разрыто. Там нашлись человеческие кости, обвитые приросшими к ним цепями. Кости эти были собраны и похоронены за общественный счет, и с той минуты дух, успокоенный подобающим ему погребением, перестал появляться.

ВИДЕНИЕ А. С. ПУШКИНА

   Однажды Пушкин сидел и беседовал с гр. Ланским, причем оба подвергали религию самым едким и колким насмешкам. Вдруг к ним в комнату вошел молодой человек, которого Пушкин принял за знакомого Ланского, а Ланской – за знакомого Пушкина. Подсев к ним, он начал с ними разговаривать, причем мгновенно обезоружил их своими доводами в пользу религии. Они не знали даже, что сказать, и, как пристыженные дети, молчали, и, наконец, объявили гостю, что совершенно изменили свои мнения. Тогда он встал и, простившись с ними, вышел. Некоторое время собеседники не могли опомниться и молчали; когда же заговорили, то выяснилось, что ни тот, ни другой незнакомца не знают. Тогда позвали многочисленную прислугу, и те заявили, что никто в комнату не входил. Пушкин и Ланской не могли не признать в приходе своего гостя что-то сверхъестественное, тем более, что он при первом же появлении внушил к себе какой-то страх, обезоруживший их возражения. С этого времени оба они были гораздо осторожнее в своих суждениях относительно религии.

КОМНАТА ПРИВИДЕНИЙ

   "В один ненастный осенний день 1858 года, рассказывает один инженер, – выехав ранним утром из одного небольшого местечка в Галиции, я после утомительного путешествия прибыл вечером в городок Освенцим. Служил я в это время инженером во Львове.
   Тот, кто путешествовал в этих краях тридцать лет тому назад, согласится со мною, что в те времена подобный переезд был тяжел во многих отношениях и сопряжен с большими неудобствами, а потому понятно, что я приехал в упомянутое местечко сильно уставший, тем более что целый день не имел горячей пищи.
   Хозяин гостиницы, в которой я остановился, г-н Лове, был известен как лучший трактирщик во всем городе и, кроме того, содержал в вокзале буфет, с достоинствами которого я имел возможность познакомиться во время своих частых странствий по этому краю. Поужинав в общей столовой и напившись по-польскому обыкновению чаю, я попросил себе комнату для ночлега. Молодой слуга отвел меня на первый этаж древнего монастыря, превращенного, благодаря меркантильному духу нашего времени, в гостиницу. Пройдя обширную залу, вероятно, служившую некогда трапезной для монахов, а в настоящее время играющую роль танцевального зала для освенцимской золотой молодежи, мы вышли в длинный монастырский коридор, по сторонам которого были расположены некогда кельи монахов (ныне спальные комнаты для путешественников). Мне отвели комнату в самом конце длинного коридора, и, за исключением меня, в это время не было в гостинице ни одного постояльца. Заперев дверь на ключ и на защелку, я лег в постель и потушил свечку. Прошло, вероятно, не более получаса, когда при свете яркой луны, освещавшей комнату, я совершенно ясно увидел, как дверь, которую перед этим я запер на ключ и на защелку и которая находилась прямо напротив моей кровати, медленно открылась, и в дверях показалась фигура высокого вооруженного мужчины, который, не входя в комнату, остановился на пороге и подозрительно осматривал комнату, как бы с целью обокрасть ее. Пораженный не столько страхом, сколько удивлением и негодованием, я не мог произнести ни слова, и прежде, чем я собрался спросить его о причине столь неожиданного посещения, он исчез за дверью. Вскочив с постели в величайшем возмущении по поводу подобного визита, я подошел к двери, чтобы снова запереть ее, но тут, к крайнему своему изумлению, заметил, что она по-прежнему заперта на ключ и на защелку.
   Пораженный этой неожиданностью, я некоторое время не знал, что и думать; наконец, рассмеялся над самим собой, догадавшись, что все это было, конечно, галлюцинацией или кошмаром, вызванным слишком обильным ужином. Я улегся снова, стараясь как можно скорее заснуть. И на этот раз я пролежал не более получаса, как снова увидел, что в комнату вошла высокая и бледная фигура и остановилась близ двери, оглядывая меня маленькими и пронзительными глазами. Даже теперь, после тридцати лет, протекших с того времени, я как живую вижу перед собой эту странную фигуру, имевшую вид каторжника, только что порвавшего свои цепи и собирающегося на новое преступление. Обезумев от страха, я машинально схватился за револьвер, лежавший на моем ночном столике. В то же самое время вошедший человек двинулся от двери и, сделав, точно кошка, несколько крадущихся шагов, внезапным прыжком бросился на меня с поднятым кинжалом. Рука с кинжалом опустилась на меня, и одновременно с этим грянул выстрел моего револьвера. Я вскрикнул и вскочил с постели, и в то же время убийца скрылся, сильно хлопнув дверью, так что гул пошел по коридору. Некоторое время я ясно слышал удалявшиеся от моей двери шаги, затем на минуту все затихло.
   Еще через минуту хозяин с прислугой стучались мне в дверь со словами:
   – Что такое случилось? Кто это выстрелил?
   – Разве вы его не видали? – сказал я.
   – Кого? – спросил хозяин.
   – Человека, по которому я сейчас стрелял?
   – Кто же это такой? – опять спросил хозяин.
   – Не знаю, – ответил я.
   Когда я рассказал, что со мною случилось, г-н Лове спросил, зачем я не запер дверь.
   – Помилуйте, – отвечал я, – разве можно запереть ее крепче, чем я ее запер?
   – Но каким образом, несмотря на это, дверь все-таки открылась?
   – Пусть объяснит мне это кто может, я же этого понять не могу, – отвечал я.
   Хозяин и прислуга обменялись многозначительными взглядами.
   – Пойдемте, милостивый госудадь, я вам дам другую комнату, вам нельзя здесь оставаться.
   Слуга взял мои вещи, и мы оставили эту комнату, в стене которой нашли пулю моего револьвера.
   Я был слишком взволнован, чтобы заснуть, и мы отправились в столовую, теперь пустую, так как было уже за полночь. По моей просьбе хозяин приказал подать мне чаю и за стаканом пунша рассказал мне следующее: "Видите ли, сказал он, – данная вам по моему личному приказанию комната находится в особенных условиях. С тех пор, как я приобрел эту гостиницу, ни один из путешественников, ночевавший в этой комнате, не выходил из нее, не будучи испуган. Последний человек, ночевавший здесь перед вами, был турист из Гарна, которого утром нашли на полу мертвым, пораженным апоплексическим ударом. С тех пор прошло два года, в продолжение которых никто не ночевал в этой комнате. Когда вы приехали сюда, я подумал, что вы человек смелый и решительный, который способен снять проклятие с этой комнаты, но то, что случались сегодня, заставляет меня навсегда ее закрыть".

БЕРЕСФОРДСКИЙ ПРИЗРАК

   В октябре 1693 года сэр Тристам и леди Бересфорд поехали погостить к ее сестре, леди Максилль в Гилль-Голле. Однажды утром сэр Тристам встал рано, пока жена его спала, и пошел гулять до завтрака. Когда леди Бересфорд вышла к столу, было уже очень поздно, и все обратили внимание на ее измученный и растерянный вид. Особенное беспокойство выразил ее муж, который заботливо стал расспрашивать ее о здоровье и позже, оставшись с нею наедине, осведомился: почему ее рука перевязана черной лентой? Леди Бересфорд серьезно просила мужа никогда не спрашивать ее об этом, "потому что, – прибавила она, – вы никогда не увидите меня без этой повязки". – "Если вы так серьезно об этом просите, то я обещаю никогда не спрашивать вас больше об этом", – отвечал сэр Тристам. Поспешно окончив свой завтрак, леди Бересфорд с беспокойством стала спрашивать, пришла ли почта. Но почта еще не приходила, и сэр Тристам спросил:
   "Отчего вы с таким интересом ждете писем именно сегодня?" – "Оттого, что я должна получить письмо с извещением о смерти лорда Тайрона, который скончался во вторник".
   "Ну, – заметил сэр Тристам, – вы никогда не были суеверны, вероятно, вас напугал какой-нибудь страшный сон".
   Вскоре после того прислуга принесла письма; одно из них было с черной печатью. "Я угадала, – воскликнула леди Бересфорд, – он умер!" Письмо было от управляющего лорда Тайрона, уведомлявшего их, что хозяин его скончался в Дублине, во вторник 14 октября, в 4 часа пополудни. Сэр Тристам утешал жену и просил ее не слишком огорчаться, но она уверила его, что теперь, получив подтверждение случившегося, ей гораздо легче, и затем прибавила: "Теперь я могу сообщить вам приятную новость: я беременна, и ребенок будет мальчиком". Действительно, в июне у них родился сын, а через шесть лет после этого сэр Тристам умер. После его смерти леди Бересфорд продолжала жить со своим семейством в его поместье в графстве Дерри и очень редко выезжала. Она не виделась почти ни с кем, кроме мистера и миссис Джаксон в Колерайне. Наступил день рождения леди Бересфорд; она захотела пригласить к себе гостей; послала за своим старшим сыном, сэром Маркусом Бересфордом, которому было уже 20 лет, и за своей замужней дочерью леди Риверстон; пригласила также доктора Кинга, архиепископа Дублинского (своего старого друга) и еще старичка-священника, который крестил ее и в продолжение всей ее жизни оставался близким ей человеком. Все это общество собиралось отпраздновать день ее рождения. В это утро леди Бересфорд, разговаривая со священником, сказала: "Знаете, ведь мне сегодня исполнилось 48 лет". – "Нет, вы ошибаетесь, – возразил он, – вам только 47 лет; я помню, как однажды у меня с вашей матерью был спор по этому поводу; я послал тогда за метрической книгой и теперь могу смело уверить вас, что вам сегодня исполнилось не 48, а 47 лет". – "Вы, значит, подписали мой смертный приговор, воскликнула она, – оставьте меня, пожалуйста, мне недолго осталось жить, а многое еще нужно привести в порядок. Пришлите мне немедленно мою дочь и сына". Священник исполнил ее желание – он сразу же послал сэра Маркуса и его сестру к их матери и велел передать архиепископу и некоторым другим знакомым, что праздник отложен. Когда дети леди Бересфорд пришли к ней, она встретила их следующими словами: "Милые дети, имею сообщить вам перед смертью нечто очень важное. Вам известно, какая сердечная дружба существовала с ранней молодости между мной и лордом Тайроном. В тяжелом состоянии сомнения мы дали друг другу обещание, что тот, кто первый из нас умрет, должен, если возможно, явиться другому и объявить, которая религия угодна Всевышнему. Однажды ночью, много лет спустя после этого обмена обещаниями, я спала в Гилль-Галле, как вдруг проснулась и увидала лорда Тайрона, сидящего на краю кровати. Я закричала и старалась разбудить мужа, сэра Тристама, но тщетно! "Лорд Тайрон, – сказала я, – скажите, зачем вы здесь и как попали сюда ночью?" "Разве вы забыли наше обещание, данное друг другу в ранней молодости? Я умер во вторник в четыре часа. Мне позволено было явиться вам, чтобы уверить вас, чтв существующая христианская религия истинна и ведет нас ко спасению. Мне также разрешено объявить вам, что вы беременны и родите сына, что сэр Тристам проживет недолго, вы вторично выйдете замуж и умрете от последствий родов 47 лет от роду". Я просила его дать мне какое-нибудь доказательство своего посещения, чтобы, когда настанет утро, я не сочла бы это сном. Он раздвинул занавески моей кровати и зацепил их за железный крюк каким-то совсем необыкновенным образом. Мне этого было мало; тогда он написал свое имя в моей записной книжке, но и этого мне было недостаточно; тогда он взял меня за руку повыше кисти; рука его была холодна, как мрамор, и от ее прикосновения жилы и нервы моей руки омертвели и засохли в этом месте.
   "Пусть, пока вы живы, никто не увидит этого места на руке вашей", – сказал он и исчез. Пока я говорила с ним, я была спокойна, но, когда он исчез, мной овладели сильное волнение и страх; на лбу выступил холодный пот. И я опять старалась разбудить мужа, но напрасно. Я расплакалась; слезы облегчили меня, и я крепко уснула. Утром отец ваш встал, не разбудив меня; он не заметил странного положения занавесок кровати. Начав одеваться, я поспешила достать из коридора метлу, с помощью которой, с великим трудом, отцепила занавески, боясь, что необыкновенное их положение возбудит удивление и расспросы домашних. Руку свою я повязала черной лентой и спустилась к завтраку, волнение мое было, однако же, всеми замечено…