Алекс опустился на матрац.
   - С тех пор как уехала Джуно, у нас напряженная атмосфера.
   - Да, она словно заставила нас увидеть наши с тобой отношения в истинном свете. Я поняла, что мы и до этого не очень ладили.
   - Не путай это с чувством вины перед ней. Прежде все у нас было иначе.
   - Не надо драматизировать ситуацию. Может, нас просто одолела хандра? Такое нередко случается в праздники.
   Алекс покачал головой:
   - Нет, дело серьезнее. И виноваты в этом не мы и не Джуно. Меня вот безумно тревожит, что я ничего не сделал за целый год и упускаю последний шанс поработать над тем, к чему чувствую призвание. Париж - чудесный город, но здесь слишком много соблазнов. Я разболтался и забыл, что такое дисциплина.
   - Алекс, - смущенно начала Лидия, - это пройдет. Ты уже оборудовал себе кабинет. Можно отключить телефон. Я буду готовить, подавать тебе еду, затаюсь как мышка и не позволю никому отвлекать тебя от работы. Ты закончишь свою пьесу. Сам подумай, - она рассмеялась, - где, если не в Париже, тебе удастся писать?
   - Вот об этом я и думал. Мне надо уехать одному туда, где можно прожить без особых затрат, где нет знакомых и где ничто не отвлечет меня от работы.
   Лидия прикусила губку.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Я уезжаю в Грецию.
   - В Грецию?! Неужели из-за наших раздоров?
   - Ты ни при чем. Я принял решение сегодня утром и должен уехать один, пока у меня еще остались кое-какие деньги. Если не сделать этот рывок, мне никогда не узнать, на что я способен. Речь идет не о безделицах для студенческой самодеятельности, а о чем-то таком, что взялись бы поставить на Бродвее. Мне надо доказать себе, что я конкурентоспособен.
   - А я надеялась, что ты любишь меня.
   Алекс обнял ее.
   - Так и есть, хотя и веду себя как мерзавец... Сейчас мне придется проявить разумный эгоизм. Ведь я теряю уважение к себе! Если за несколько месяцев я сделаю что-то значительное, то вызову тебя туда.
   - Очень благородно с твоей стороны.
   - Прошу тебя, Лидия, не надо, мне и так тяжело.
   Постарайся понять меня.
   - Я поняла: ты меня разлюбил и уезжаешь, - холодно бросила она.
   Алекс вздохнул:
   - Не будем обсуждать это сейчас: На вечеринку ты отказалась идти, мне тоже не хочется. - Он взял со стола книгу.
   - На вечеринку? Почему бы и не пойти? - Лидия открыла шкаф и выбрала платье. - С Новым годом, - сказала она себе. - Ты снова свободна. Пойдем, Алекс.
   Нам есть что отпраздновать.
   ***
   Полночь еще не наступила, а уже хлопали пробки, в бокалы наливали шампанское, все поздравляли друг друга и целовались. Лидия оделась в тот вечер под стать своему настроению во все черное: водолазку, кожаную юбку с разрезом и ажурные чулки. Собрав волосы на затылке, она решила позволить себе одно украшение - дешевые серьги.
   Затягиваясь своей обычной "Гитаной", Лидия беседовала с одним сценаристом. К ним подошел Бернар Жюльен с бутылкой шампанского, наполнил их бокалы и поцеловал Лидию.
   - Я никогда еще не слышал, как ты говоришь по-французски... У тебя такое милое произношение.
   - Так вы англичанка? - спросил сценарист. - Я понял, что вы не француженка, но мне почему-то показалось, что у вас швейцарский акцент.
   - Я американка, - сказала Лидия, - но мой учитель французского был родом из Женевы.
   - В черном ты выглядишь потрясающе, - заметил Бернар. - Это что, в Соединенных Штатах такая традиция: надевать черное на празднование, как там у вас называется - День Святого Сильвестра?
   - Канун Нового года. Нет, это придумала я и оделась так, предвкушая грядущие перемены.
   К ним подошла высокая женщина лет тридцати. Темные стриженые волосы обрамляли скуластое лицо с полными чувственными губами и чуть приплюснутым носиком. Лидия никогда не встречалась с ней, но видела фильмы с ее участием.
   - Мэри Барт, - представил ее Бернар. - А это Лидия Форест, приятельница Алекса.
   Мэри кивнула Лидии и взяла Бернара за локоть:
   - Мне надо с тобой поговорить. - Она отвела его в сторону.
   - Она будет играть главную роль в фильме Бернара, - сообщил Терри, сценарист. - Мэри очаровательна. Алекс ваш приятель? Покажите мне его.
   Лидия затянулась сигаретой и указала глазами на Алекса.
   - Он мне вовсе не приятель.
   - До полуночи остается одна минута! - крикнул Бернар. Лидия заметила, что Мэри Барт окружила толпа поклонников.
   Все оживились, наполнили бокалы и начали отсчет последних минут уходящего года. Часы пробили двенадцать раз, и с последним ударом послышались возгласы и поздравления.
   - С Новым годом! - Бернар внезапно подошел к Лидии и поцеловал ее.
   - Счастья тебе в 1972 году! - Алекс приблизился к Лидии и обнял ее за плечи.
   Лидия через силу улыбнулась:
   - Счастливого года!
   ***
   Перед отъездом Алекса на остров Спеца его отношения с Лидией наладились.
   В последний вечер Алекс пригласил ее в "Доминик", ресторан с русской кухней на улице Бреа. Пока сменяли блюда, они пили из серебряных стопочек перцовую водку, провозглашая тосты за всех, начиная с Инки Кларка, сотрудника йельской администрации, который ратовал за прием в университет студентов из разных слоев общества, и кончая Надей, покорительницей космических просторов.
   - За нас! - сказала наконец Лидия.
   - Не спеши. Сначала за тебя.
   Они выпили.
   - Теперь за тебя.
   - За Джуно.
   Лидия выпила за Джуно.
   - Это еще не конец, - сказал Алекс, - а только интерлюдия. Ты приедешь весной в Грецию навестить меня?
   - А как же? Возможно, и Джуно приедет на каникулы. Три мушкетера в Греции!
   Алекс рассмеялся:
   - Вернее, три сообщника.
   ***
   После отъезда Алекса у Лидии начался новый этап парижской жизни. Сначала она была здесь с Алексом и Джуно, потом с Ноэлом Поттером. Порвав с ним, изнемогала от одиночества, но ее спасло появление Алекса.
   Теперь, снова оставшись одна, Лидия твердо решила преодолеть страх перед одиночеством.
   Стараясь не бывать дома, она бродила по городу, ходила в театр, в кино, посещала картинные галереи; сидя в кафе, писала письма или читала Клода Ливай-Строса и научилась отшивать праздных волокит, пристававших к ней. Увлеченная занятиями у Ноэла Поттера, Лидия стала чаще проводить время в обществе студийцев и избегала встречаться с теми, с кем познакомил ее Алекс. Она не чувствовала себя несчастливой и обездоленной, поскольку ей удавалось заполнить делами дни и вечера. Хуже всего Лидии бывало по ночам.
   В середине февраля ей исполнилось двадцать лет.
   День выдался по-весеннему мягкий, и она отпраздновала это событие, взяв напрокат лошадь и прокатившись галопом по Булонскому лесу. В сумерках друзья-студийцы неожиданно устроили для нее вечеринку, которую почтил присутствием сам Ноэл Поттер. Он подарил Лидии свою книгу "Искусство и его суть: актерское мастерство" с дарственной надписью.
   Около полуночи Лидия возвратилась на улицу Вернье и, отпирая дверь, услышала, как звонит телефон.
   - Лидия? С днем рождения! - раздался голос Джуно на другом конце трансконтинентальной линии. - Я весь день пытаюсь дозвониться тебе.
   - Джуно! Господи, как я рада!
   - Как ты? Чувствуешь, что ты уже не тинэйджер?
   Лидия рассмеялась:
   - Давным-давно. А как ты? Как Йель?
   - В Йеле стало вроде бы спокойнее, но не хватает тебя и Алекса. Кстати, прости, что я тогда так глупо поступила. Мне все еще не удалось избавиться от выходок тинэйджера. Простишь? Как Алекс?
   - Я получила от него поздравительную открытку. Он в Греции.., пишет пьесу.
   - Что?! Когда же он уехал?
   - Вскоре после Нового года. О, Джуно, боюсь разорить тебя длинным разговором, не могу не сказать: я безумно сожалею о том, что произошло. Пожалуйста, не сердись на меня. Мы по-прежнему лучшие подруги?
   - Черт побери! - воскликнула Джуно. - Я сейчас разревусь. Это я должна...
   - Три минуты истекли, - послышался голос оператора.
   - У меня кончились монеты, - сказала Джуно. - Я напишу. Я люблю тебя. С днем рождения!
   Повесив трубку, Лидия налила себе бокал вина и начала разворачивать подарки от студийцев. Звонок Джуно приободрил ее. День рождения получился таким приятным, что она больше не чувствовала себя одинокой.
   Когда снова зазвонил телефон, Лидия почему-то подумала, что это Алекс, но услышала французскую речь.
   - Лидия. Это Бернар Жюльен. - Оказалось, что он несколько недель пытался связаться с ней. - Мне очень нужно поговорить с тобой. Не хочешь ли пойти завтра на просмотр нового фильма Риветта? Потом мы могли бы вместе поужинать.
   Поскольку в субботу у Лидии не было ни занятий в студии, ни других планов, она согласилась.
   - Знаешь просмотровый кинозал на улице Бетховена? Встретимся там завтра в два часа.
   ***
   События жизни молодой четы актеров, героев фильма "Безумие любви", причудливым образом переплетались с эпизодами экспериментальной пьесы, которую они репетируют, и где любовь соседствует с безумием.
   Ошеломленная после четырехчасового просмотра Лидия сказала:
   - Мне кажется, словно я заново прожила жизнь.
   - Мне тоже, - согласился Бернар. - Риветт - истинный гений французского кинематографа.
   - А я думала, что гений - ты, - улыбнулась Лидия.
   - Я им стану, - серьезно заявил он. - Пойдем поужинаем у меня дома. Я хочу показать тебе кое-что.
   ***
   Лидия стояла на маленьком балкончике в квартире Бернара. Внизу по Сене шел пароход, залитый Огнями.
   Бернар положил на стол рукопись.
   - Пожалуйста, прочти это.
   Она вернулась в комнату и закрыла за собой балконную дверь. На красном виниловом переплете рукописи было написано золотыми буквами: "Помолвка". Сценарий Бернара Жюльена".
   - Твой фильм?..
   - Да. Садись и читай, а я приготовлю ужин.
   Остросюжетный сценарий с живыми, умными диалогами очень понравился Лидии. Героиня, американская девушка, приезжает в Париж, поступает в художественное училище и становится любовницей пожилого коллекционера картин, а потом попадает в его сети. Пораженная всем этим не меньше, чем фильмом Риветта, она, закончив чтение, поспешила на кухню.
   Бернар разговаривал по телефону, но, увидев ее, попрощался и повесил трубку.
   - Ну как?
   - Это великолепно! Я в восторге. Вот только...
   - Что? У тебя есть замечания?
   - Нет, нет! Прости.., меня удивило, что ты сделал героиню американкой. Ведь Мэри Барт - типичная француженка и притом старше твоей героини.
   Бернар улыбнулся:
   - Эта роль не для Мэри. Я переписал ее роль.., для тебя.
   - Что?! Да ведь ты никогда не видел меня на сцене!
   - Алекс говорил, что ты очень талантлива. А потом я сам увидел тебя, хотя и не на сцене. Ты всегда разная.
   Однажды напомнила Скарлетт О'Хара. Потом появилась в кафе "Флора" встрепанная, сердитая, раскрепощенная.., как настоящая американка. В канун Нового года у тебя было скверное настроение, ты грустила.., и походила на француженку. Как режиссер, я чувствую, что из тебя можно много выжать...
   Бернар наполнил бокалы шампанским и протянул один ей.
   - Теперь, когда собраны необходимые средства для постановки фильма, я хочу приступить к съемкам через три недели. Ты согласишься сниматься у меня?
   - Еще бы! А ты не шутишь?
   Глава 12
   Бернар окинул взглядом квартиру Лидии, пригласившей его на ужин. Он был здесь впервые с тех пор, как Лидия и Алекс переехали в квартиру Нелсии. Пол и окна были теперь чистыми, под потолком горел веселый китайский фонарик. Стены, оклеенные обложками журналов, выглядели забавно. В вазе на столе стояли свежие цветы.
   - Тут стало гораздо уютнее, чем при Нелсии, квартира даже приобрела некоторый шарм.
   - Просто я сняла плакаты, но до сих пор опасаюсь, что хозяйка разделается за это со мной.
   - Я получил от Нелсии письмо. Она приедет месяца через два.
   - Ты скучаешь по ней?
   Бернар взглянул на Лидию:
   - Уже не скучаю.
   Лидия, охваченная радостным возбуждением, забыла, что на огне стоит голландский соус.
   - Ты любишь ее?
   - Так мне казалось какое-то время. Она очень волевая.., и бескомпромиссная. К моменту ее отъезда между нами все кончилось.
   - Садись к столу. Думаю, все готово. - Лидия поставила перед ним тарелку с курицей и цветной капустой.
   - Неплохо...
   - Неплохо? И только?! А ведь я полдня провозилась на кухне!
   - Очень вкусно, дорогая. Как это называется?
   - Курица а-ля.., словом, фаршированная овощами.
   От этого блюда не полнеют.
   - Тебе незачем беспокоиться об этом.
   - Говорят, в кадре люди кажутся полнее. Если бы я не думала о калориях, ты пригласил бы меня на роль толстой домохозяйки. - Лидия надула щеки.
   - Ты очаровательна. - Бернар рассмеялся и взял ее за руку:
   - После ужина приглашаю тебя к себе.
   - Поработать над сценарием? - Лидия изобразила удивление.
   - Чтобы заняться любовью. - Он пристально посмотрел ей в глаза. Здесь я не могу остаться с тобой.
   Мешают воспоминания о Нелсии.
   Лидия хотела Бернара и давно уже надеялась, что он сделает первый шаг. Поскольку Бернар держался на расстоянии, девушка решила, что он не питает к ней романтических чувств. Теперь, когда Бернар предложил Лидии лечь с ним в постель, да еще так, словно это было естественным продолжением их деловых отношений, она возмутилась самоуверенностью француза, возомнившего о себе невесть что.
   - С этой квартирой у меня тоже связаны воспоминания, Бернар, - сердито бросила она. - И с чего вообще ты взял, что я стану твоей любовницей?
   - Я очень хочу тебя, - спокойно ответил он. - По-моему, ты это чувствуешь. - Его искренний тон успокоил Лидию.
   - Да, чувствую.
   Бернар встал, помог Лидии подняться и обнял ее.
   Губы их слились в поцелуе, которого оба давно ждали.
   ***
   Внешнюю сдержанность Бернар выработал в себе еще в юности, подражая героям Бельмондо. Однако в интимной обстановке он, утратив хладнокровие, превратился в нежного и пылкого любовника. Лидия, всегда опасавшаяся агрессивности, успокоилась. Бернар, казалось, понимал все и знал, что ей нужно. Его поцелуи и ласки вполне отвечали желаниям Лидии. Достигнув вместе с ним вершины наслаждения, она восприняла это как нечто большее, чем обычное удовлетворение.
   Бернар наполнил бокалы вином. Обнаженные, они сидели на кровати и смотрели друг на друга при слабом свете уличного фонаря.
   - Это было чудесно, - сказала Лидия. - Ты великолепен.
   Бернар поцеловал ее руку.
   - Я ждал этого момента с прошлого лета, когда увидел тебя в розовом платье на вечеринке у Алекса.
   - Почему ты ждал так долго?
   - Сначала из-за Алекса. Ведь он мой друг. А потом, предложив тебе роль в моем фильме.., боялся, как бы ты не подумала, что я тебя принуждаю. Поверь, одно к другому не имеет отношения.
   - Я верю тебе. Спасибо, Бернар. - Она лукаво улыбнулась:
   - Ну и как? Я прошла испытание? Роль по-прежнему остается за мной?
   Бернар рассмеялся:
   - Пока трудно сказать, сообщу после второго дубля. - И он притянул ее к себе.
   ***
   Съемки фильма Бернара должны были начаться через неделю в сельской местности, неподалеку от Фонтенбло.
   Лидия надеялась, что станет кинозвездой, и чувствовала себя избранницей судьбы. Ее родители, узнав новость, были ошеломлены. Присланная ими телеграмма свидетельствовала об их полной растерянности. Это еще больше раззадорило Лидию.
   ***
   Двадцатичетырехлетний Бернар Жюльен поставил уже семь неполнометражных фильмов. Три из них демонстрировались в парижских кинотеатрах перед началом основного сеанса. Критики авангардистского толка превозносили молодого режиссера. Спонсоры внимательно присматривались к нему, понимая, что работы Бернара лучше произведений кинематографистов новой волны. Наконец у него появилась возможность поставить полнометражный фильм, соединив любимое дело с коммерческой выгодой.
   Чтобы собрать деньги на съемки, ушел почти год.
   Большую часть средств предоставил граф Стефан де ла Рош, однако Бернару не сразу удалось убедить графа в том, что фильм окупится. Очень богатый Стефан де ла Рош вкладывал деньги во многие предприятия, но никогда еще не финансировал кинематографистов. Бернар провел с ним несколько часов, обсуждая статьи бюджетной сметы на каждом этапе производства фильма и объясняя шансы на успех.
   Бернар верил, что "Помолвка" станет поворотным пунктом в его карьере и всей душой надеялся на удачу.
   Он был еще ребенком, когда убили его отца. В восемнадцать лет Бернар похоронил мать, умершую от рака.
   Ему и двум братьям досталось в наследство довольно большое поместье, которое они разделили между собой.
   Мишель, окончив в Англии университет, стал вице-президентом крупнейшего во Франции рекламного агентства. Младший брат Бернара учился в медицинском колледже. Сам же Бернар купил квартиру с видом на Сену, а на оставшиеся деньги поставил фильмы. Он любил респектабельную жизнь, был гурманом и хотел бы иметь возможность, не думая о деньгах, отправляться куда взбредет в голову - в Марокко или Манхэттен.
   Но средства не позволяли ему этого, поэтому сейчас Бернар страстно желал успеха и славы.
   Наконец судьба предоставила ему шанс, и он до смерти боялся упустить его, ибо не желал довольствоваться дешевым столовым вином или проводить отпуск, путешествуя на машине по Франции.
   ***
   В начале съемок Лидия нервничала, хотя первые результаты были превосходны. Она оставила за собой квартиру, но часто проводила ночи у Бернара. Однажды утром за завтраком, повторяя эпизоды, в которых ей предстояло сниматься днем, Лидия сказала Бернару:
   - Здесь нужно что-то изменить. Такая реакция не характерна для Патрисии, ведь она, прежде чем согласиться, выразила бы сомнение.
   - Ты что, хочешь изменить мой сценарий? - холодно осведомился Бернар.
   - Я только предлагаю, поскольку играю Патрисию, вжилась в этот образ и всегда думаю о том, достоверны ли ее слова, поступки, жесты.
   - Ты всего лишь актриса, исполняющая написанную мною роль, - резко заметил Бернар - Патрисию придумал я, и она такая, какой я ее задумал. Мне не нужно, чтобы актриса анализировала характер моей героини.
   - Ах так? А мне казалось, что съемки - совместная работа - Конечно, совместная. Я пишу, режиссирую. Ты играешь. Звукооператор озвучивает, оператор снимает, осветитель тоже делает свое дело.
   - Бернар.., я американка, как и Патрисия. Я понимаю ее лучше, чем ты.
   - Да можешь ли ты понимать созданный мною образ лучше, чем я? Да и вообще, это твой первый фильм, а сотни актрис почли бы за счастье сыграть эту роль.
   Если не можешь играть ее так, как она написана...
   - Могу, - ответила Лидия. - Я всего-навсего надеялась помочь тебе.
   ***
   В тот день съемки проводились в картинной галерее неподалеку от Елисейских полей. Закончились они почти в восемь. Возле двери Лидию остановил Бернар.
   - Ты сегодня была великолепна. - Он поцеловал ее.
   - Спасибо. Мне тоже показалось, что у нас наконец все получилось.
   - Подожди меня, давай вместе поужинаем.
   Бернар припарковал машину в переулке, и она побежала под дождем к ресторану. Ожидая, пока освободится столик, Бернар и Лидия зашли в многолюдный бар.
   Возле винтовой лестницы сидела Ширли Маклейн, окруженная поклонниками.
   - Уж ей-то ждать столика наверняка не пришлось, - заметила Лидия.
   - Она ничто в сравнении с тобой. Ты затмишь ее.
   - Лавры Ширли Маклейн не прельщают меня Другое дело - Жанна Моро. Я стала чувствовать себя француженкой, особенно с тех пор как уехали Алекс и Джуно.
   Париж - мой дом. - Она коснулась его руки. - Теперь же, когда ты со мной, я здесь счастлива.
   - Для меня сейчас тоже чудесное время. Мне приятно быть и работать с тобой...
   - Ты отличный режиссер. Прости за утреннюю выходку.
   Я сделала замечание лишь потому, что игра возбуждает и нервирует меня - Это вполне естественно, дорогая.
   - А ты сам никогда ни в чем не сомневаешься?
   Бернар пожал плечами.
   - Ирвинг Тальберг <Продюсер, магнат кинопромышленности.> однажды рассказывал Скотту Фицджеральду о строительстве железной дороги... По его словам, существует полдюжины способов рубить тоннель в горе, и каждый из них по-своему хорош. Тот, кто отвечает за строительство, должен выбрать один способ и убедить всех, что у него есть веские основания для этого. Люди, подчиняющиеся тебе, не должны замечать твоих сомнений, иначе ничего не получится.
   ***
   Когда они вышли из ресторана, дождь почти прекратился. Лидия взяла Бернара под руку:
   - Спасибо тебе за чудесный вечер.
   - И тебе. Я тут подумал...
   - О чем?
   - Давай заедем на улицу Вернье.
   - Зачем?
   - Возьмем твою одежду...
   - И что?
   - Я хочу, чтобы ты переехала ко мне. Согласна?
   - Да, если ты убежден, что кинозвезда и великий режиссер могут мирно сосуществовать.
   - Могут. При условии, что кинозвезда будет подчиняться указаниям режиссера.
   ***
   Съемки фильма шли по графику. На главные эпизоды отводилось восемь недель. В середине второй Лидия переехала к Бернару и сразу поняла, что мало быть просто звездой и любовницей. Она стала его домоправительницей, кухаркой и служанкой. Несколько раз в неделю Бернар, не предупредив ее, приводил ужинать человек десять гостей, и Лидия отправлялась в магазин за вином и провизией. Она готовила ужин, развлекала гостей, убирала после их ухода, а потом в постели страстно отдавалась Бернару.
   Помимо всего прочего, она учила роль и вставала до рассвета, чтобы успеть загримироваться и подготовиться к моменту появления на съемочной площадке. Рабочий день продолжался тринадцать-четырнадцать часов. А потом ей частенько приходилось готовить ужин на десять - двенадцать персон на Кэ де Л'0рлож.
   Лидия уставала до изнеможения, но не жаловалась: в свои двадцать лет она жила так, как не смела и мечтать.
   В письмах к Джуно и Алексу Лидия с юмором рассказывала об оборотной стороне жизни французской кинозвезды, однако не вызывало сомнений, что даже это ей нравится.
   Иногда Лидия и Бернар бурно ссорились и швыряли друг в друга все, что попадало под руку, пока один из них не остывал. Оба отличались неуравновешенностью и эгоистичностью. По молодости лет они были убеждены в том, что их судьба зависит от успеха этого фильма, и преувеличивали свою роль в достижении успеха. Лидия, страдая от своих комплексов, не замечала уязвимости Бернара. Он же нервничал и контролировал каждый шаг коллег и Лидии как на съемочной площадке, так и дома. Бернар не был деспотом, но, преследуемый страхом, хорохорился и вел себя непозволительным образом. Любя Лидию, он держал ее в напряжении, невыносимом для ее еще не окрепшего чувствами, сам того не желая, разрушал его.
   ***
   Позолоченные бронзовые часы стояли на каминной доске в стиле Людовика XVI. Низкий китайский столик, инкрустированный яшмой, был окружен диванами и креслами, обитыми тонким французским шелком.
   Лидия, схватив со стола статуэтку, швырнула ее в коренастого человека в бархатном пиджаке, но промахнулась. Статуэтка разбилась вдребезги.
   - Стоп! - крикнул Бернар.
   Рабочий собрал осколки фарфора и поставил на стол новую статуэтку. Бернар же потащил Лидию на балкон.
   Кабели и осветительные приборы загромождали большую часть гостиной в сдвоенных апартаментах на авеню Клебер. Внизу, в отдалении, виднелись сады Трокадеро, а на другом берегу Сены - величественная Эйфелева башня.
   - Ну? - начала Лидия. - В чем я провинилась на сей раз?
   - Эта женщина выплеснула ярость, копившуюся в ней много месяцев. Он держал ее в заточении, лгал, относился как к игрушке. И вот гнев прорвался наружу.
   Ты должна подыграть Роже.
   - Подыграть? - возмутилась Лидия. - А как же я? Великий Роже Сен-Кир прибывает на съемочную площадку в похмелье, от него разит виски, он мечтает лишь о том, чтобы купить "алка-зельцер", а ты недоволен мной!
   - Нельзя же предъявлять претензии ко всем, кроме себя! Ты обвиняешь актера, режиссера, парикмахера - кого угодно! Только одна ты не виновата ни в чем! Запомни, Лидия, ты еще не стала великой актрисой, но капризничаешь как примадонна. Роже Сен-Кир прославился, когда тебя еще на свете не было! Он настоящий профессионал, а ты играла лишь в школьных спектаклях, хотя в Йеле, возможно, и имела успех. Тебе еще учиться и учиться.
   - Тебе тоже, Бернар, ведь это твой первый полнометражный фильм. Ты так заворожен Роже, этой померкшей звездой, что решил свалить вину на меня. Хватит, я сыта по горло! Не смей обращаться со мной, как с испорченным ребенком! Ты возомнил себя гением, но это вовсе не так!
   - Ах ты чертовка! - Бернар влепил ей пощечину.
   - Мерзавец! - От боли и гнева у Лидии брызнули слезы.
   - Иди на место и повтори, черт возьми, эту сцену!
   Неистовство, с каким она играла, привело в чувство даже Роже Сен-Кира. Он не выкладывался так уже лет десять. Едва эпизод отсняли, раздались аплодисменты.
   Сен-Кир обнял Лидию.
   - Браво! - воскликнул Бернар, бросаясь к ней и раскрывая объятия.
   Лидия холодно взглянула на него:
   - Ты негодяй! - Она повернулась и вышла из комнаты.
   Лидия и сама не знала, куда идет. Апартаменты принадлежали графу Стефану де ла Рошу, главному спонсору фильма. В его доме снимали первый день, воспользовавшись отъездом графа, но, кроме гостиной, Лидия еще ничего не видела. Поднявшись по лестнице, она оказалась в холле, устланном пушистым ковром. На стенах висели портреты и гобелены. Услышав шаги, Лидия замерла, потом толкнула ближайшую дверь и попала в небольшую библиотеку, уставленную книжными шкафами красного дерева и удобными креслами в стиле Людовика XIV. Пол покрывал бессарабский ковер. Девушка опустилась в кресло, над которым висела пастораль Фрагонара, и сжала кулаки. От ярости она не могла даже плакать.
   Внезапно дверь распахнулась, и Лидия увидела мужчину в сером деловом костюме, высокого роста, подтянутого, с такими же аристократическими чертами лица, как и у тех, чьи портреты висели на стенах. На вид ему было около сорока. Зачесанные назад короткие каштановые волосы открывали высокий лоб. Небольшие бачки переходили в аккуратную бородку. На девушку смотрели серо-голубые глаза.