Страница:
Я тряхнул головой, отгоняя черные мысли, и продиктовал заказ автоповару. Однако раздумья о моем вчерашнем низвержении и помиловании тотчас сменил накрепко засевший в моей голове образ Светланы Беловой. Я буду не я, если не узнаю о ней все. Во-первых, интересно, а во-вторых, все же какое-то занятие.
Бросив на автоповара приготовление завтрака, я пошел к своему старинному, с трубкой и квадратным, обычно отключенным, видеоэкраном, телефону и позвонил в детективное агентство, которым управлял один из моих приятелей по армейской службе.
– Утро доброе, Мартин, – поздоровался я.
– Это ты, Бен? – удивился Мартин.
– А что тут такого удивительного, что я решил позвонить своему старому другу?
– На работу в восемь часов утра в первый раз за текущий год, – уточнил Мартин и добавил: – Короче, кого тебе надо убить?
– Убивать пока никого не надо, – сказал я, когда до меня дошло, что это всего лишь очередная шутка моего приятеля, – сделай мне одолжение, ладно?
– Смотря что тебе нужно.
– Мне нужно установить наблюдение за одним человеком, естественно, так, чтобы он об этом не знал.
– Ну, это не сложно, мне будет достаточно описания и фотографии объекта.
– Описание я могу хоть сейчас переслать тебе по компьютерной сети, а вот с фотографией сложнее.
– Тогда тебе придется показать объект моим людям.
– Для меня это слишком опасно.
– Ну, тогда дай хоть немного информации об объекте, чтобы мои ребята нашли его фотографию в деле либо непосредственно установили слежку.
– Это исключено.
– Бен, ты, наверно, рехнулся, если даешь мне задание выследить человека при таких условиях! – похоже, Мартин не на шутку разозлился, что, впрочем, было понятно и простительно, тем более что он всегда был невоздержан на слова и поступки.
– Что поделать, такова жизнь, – философски ответил я. – Не злись, дружище, у меня, помимо всего прочего, есть ее адрес. Бристоль-стрит, дом 98, квартира 134. Желательно, чтоб ты послал кого-нибудь из своих людей наблюдать за квартирой. Описание объекта я сейчас пришлю. Докладывать мне о ходе дела каждые шесть часов. Я попробую добыть дополнительную информацию об объекте по своим каналам. Если удастся, то я тебе сегодня еще позвоню, так что держи своих парней наготове, а если не удастся, значит, отменяется и тебе придется работать только с той информацией, которую сам добудешь. Деньги переведу на твой счет сегодня вечером или завтра утром.
– Как, говоришь, ее адрес? В Бристоль, друзья мои? – ехидно спросил Мартин, напомнив мне про одну историю, которая много лет назад произошла с нами в Бристоле. – Ладно, буду ждать твоего звонка.
Я пропустил подначку Мартина мимо ушей, повесил трубку и крепко задумался. Запросить информацию по своим обычным каналам я не мог, поскольку глава отдела информирования в «Лондон фармацептик компани» о незапланированном запросе-поиске находящегося в данный момент на отдыхе сотрудника класса А обязан доложить начальнику бюро, то есть сэру Найджелу, а тот по описанию сразу же узнает мою пшеничноволосую девушку-призрака. В принципе, все палачи проходили подготовку в наружном наблюдении и в отдельных случаях имели право лично вести наблюдение за своими жертвами, но вообще-то для слежки существовала специальная служба. И как только Лысый Дьявол узнает о моем несанкционированном запросе, наблюдение за Светланой Беловой будет передано профессионалам, а я, естественно, буду вызван на ковер по поводу очередного нарушения правил. Учитывая вчерашнее, это мне уже так просто с рук не сойдет. Я шел по лезвию бритвы, но останавливаться мне было уже поздно, ведь если бы я сейчас доложил о том, что нашел своего свидетеля, меня сразу бы спросили, почему я не сообщил об этом немедленно. В лучшем случае меня бы лишили всех моих привилегий, а наблюдение за пшеничноволосой передали бы профессионалам. Поскольку я не хотел ни передавать наблюдение за Светланой в руки специалистов по слежке, ни попасть на ковер к сэру Найджелу или Мартинелли, то, следовательно, надо было использовать другие каналы для получения необходимой информации. Правда, я так и не придумал, что я потом буду делать с этой информацией. Разве что попробую представить ее своим боссам как результат внезапного озарения или собственного расследования. За это меня даже могут наградить. А могут и наоборот, это уж как повезет. Однако сначала надо было получить хоть какие-то результаты. Я долго сидел, тупо глядя на телефон, пока в моей голове не забрезжила одна заслуживающая внимания идея.
Я позвонил старшему инспектору Джеймсу из Скотленд-Ярда, с которым в прошлом неоднократно сотрудничал. Нельзя сказать, что мы были хорошими друзьями, так как наши правила запрещали сотрудникам моей специальности вступать в тесные контакты с посторонними, но на его помощь я мог рассчитывать. К тому же инспектор мог сделать запрос неофициально, минуя непроходимые для меня каналы. И, наконец, установить истинного автора запроса было бы в таком случае очень трудно.
К счастью для меня, Джеймс оказался на месте.
– Доброе утро, инспектор. С вами говорит Бен Роджерс.
– Доброе утро, мистер Роджерс.
Судя по едва заметным интонациям в голосе Джеймса, инспектор был изрядно удивлен моим звонком и не слишком рад ему, видимо, предчувствуя, что я хочу его о чем-то попросить.
– Инспектор, вы не могли бы оказать мне дружескую услугу?
– Это зависит от того, что я должен буду сделать.
«Господи, какие все осторожные стали! И Мартин, и инспектор Джеймс, оба, прежде чем что-либо обещать, торопятся узнать, что мне от них надо. Или это у них обоих просто профессиональная подозрительность?» – подумал я и сказал:
– Мне необходима информация об одном человеке, и желательно, чтобы информация была предоставлена конфиденциально, без оповещения спецслужб о целях запроса.
– Это в принципе нетрудно, однако потребуется много времени.
– Меня время не жмет.
– Хорошо. О ком требуется информация?
– Это некая Светлана Белова. По всей видимости, она приехала из России год-два назад, работает по контракту с ВОЗ. Возраст около двадцати семи лет. Описание внешности требуется?
– Желательно.
– Рост примерно сто семьдесят сантиметров, волосы светло-рыжие, глаза серые, нос курносый, подбородок резко очерченный.
– Ясно. Я думаю, мне удастся найти необходимую информацию, – сказал инспектор и добавил после небольшой паузы:– Позвоните мне часа через три.
– Можно также запросить документы о въезде в страну, раз уж она приезжая.
– Всенепременно, хотя с этим могут быть проблемы.
– Почему? Обычный запрос.
– Не в этом дело. Просто я сейчас сильно загружен, мне подкинули пару сложных дел, так что времени у меня маловато, чтобы сделать запрос еще и в МИД.
– А что за дела, если не секрет? – спросил я как можно безразличнее. Никогда не вредно узнать, что происходит в стане врага.
– Да какой секрет, – проворчал Джеймс. – Завтра утром прочитаете в любой газете о моих новых делах. Несчастный случай с Альбертом Слейдом, это всемирно известный физик, если вы не знаете, и убийство – кстати говоря, как раз на Бристоль-стрит. Какая-то женщина позвонила около полуночи и сообщила о нападении. Мы приехали и нашли там три трупа – банда из Торвальда, все убиты голыми руками, и никаких следов. Только несколько капель крови, которые могли принадлежать убийце.
– Да, дела сложные, особенно последнее, – почти искренне посочувствовал я ему и уже гораздо менее искренно добавил: – Желаю вам удачи в их раскрытии.
– Да уж, тут удача мне бы очень пригодилась, – мрачно ответил инспектор и повесил трубку.
Я тоже повесил трубку и от души пожелал ему никогда не раскрыть ни дело Слейда, ни дело об убийстве Торвальдской банды, потому что в противном случае мне придется ликвидировать инспектора как угрозу режиму секретности нашей организации, а Джеймс был симпатичен мне и как человек, и как профессионал.
Вообще странное дело. Убита банда, за которой долго охотилась вся лондонская полиция, и теперь один из опытнейших офицеров Скотленд-Ярда должен был отыскать их убийцу, которому за освобождение города от этой нечисти стоило бы повесить на грудь медаль, а не отправлять в тюрьму на долгие годы. Пожалуй, вчера я оправдал гордое звание палача, уничтожив этих трех ночных шакалов, палача, чье назначение – проводить последнюю грань между тьмой и светом, злом и добром, скрывая под красным колпаком лик Справедливости. Кто-то же должен, в конце концов, лечить болезни. А такие заболевания, как это, можно вылечить только одним способом, и я – лучший специалист по этому лекарству.
«Черт, опять меня понесло, – злобно подумал я. – Может, еще раз сходить к Дженис? Она всегда требует, чтобы мы рассказывали ей о своих снах и необычных мыслях».
Я засмеялся, представив себе ее реакцию, закурил и пошел на кухню. Делать мне было нечего, поскольку все, что надо было сделать, я уже сделал, а что-либо сверх этого делать было слишком опасно. Поэтому я решил просто посидеть и подумать, проанализировать события последних дней, особенно вчерашнего. Полезное занятие – анализировать свои ошибки и вообще все, что происходит вокруг тебя. Для человека моей профессии это единственный шанс выжить. Впрочем, как мне кажется, иногда любому человеку необходимо просто посидеть и подумать о своей жизни и о том, что он уже сделал и попытается сделать в будущем. Давно я уже так не сидел наедине со своими мыслями. Очень давно. Настолько давно, что даже не смог вспомнить, когда же я так сидел в последний раз, несмотря на то, что у меня великолепная, профессиональная память. Наверно, в этом просто не было необходимости.
Вчерашний день. Прошлое, которое совсем недавно было настоящим. Ликвидация Слейда, поставленный сэром Найджелом вопрос о моей профпригодности, фактически вопрос о моей ликвидации как непригодного более к работе и ставшего в результате этого опасным свидетелем, благополучное завершение этой полужуткой, полусмешной истории и неожиданная встреча с пшеничноволосой непредсказуемой Светланой.
Пожалуй, именно эта часть вчерашнего дня более всего озадачивала меня. Я не мог понять ее. Большинство людей очень легко понять, достаточно лишь повнимательнее взглянуть на их действия и поступки, на их жизнь. В большинстве случаев для этого даже не обязательно хорошо знать этих людей, достаточно порой лишь нескольких минут общения. Но Светлана Белова была загадочна и непредсказуема. Я не мог понять мотивов, которые побуждали ее к тому или иному действию, может быть, все же просто потому, что наше знакомство с ней было столь недолгим, меньше часа. Слишком мало для того, чтобы делать какие-либо выводы. А главное, я не мог понять, отчего мне так хочется вновь увидеть ее. Желание просто пройтись с ней по улице, поговорить о чем-нибудь было столь сильно, что я нарушил бы ради этого любые запреты службы, какие бы кары ни грозили мне за это нарушение.
Это новое пугало меня. Такое чувство бывает, когда смотришь вниз, перегнувшись через перила балкона на верхнем этаже небоскреба. Путающая, страшная, но невыразимо прекрасная, тянущая к себе даль, в которую хочется броситься лишь для того, чтобы испытать блаженство полета, даже зная, чем он закончится. Привычный мне мир – мой мир – казался карточным домиком, построенным злым ребенком, по сравнению с тем, что открывалось передо мной.
Мы одиноки. Это один из главнейших законов службы. Мы не должны обзаводиться семьей, пока не выйдем в отставку, поскольку в противном случае режим секретности может быть нарушен, а это, пожалуй, единственное, чего действительно боятся наши руководители. Любые отношения между сотрудниками секретных спецслужб строго запрещены по тем же соображениям. Конечно, кратковременные интрижки с посторонними не запрещаются, мы же не монахи, но эти мимолетные развлечения лишь еще больше подчеркивают наше одиночество. Даже друзей нам запрещено заводить, как в среде коллег, так и среди посторонних. К тому же большинство палачей так или иначе находятся под наблюдением своего бюро, что, разумеется, не способствует личной жизни, поскольку палачи знают о наблюдении. Только особо отличившиеся палачи, то есть ветераны типа меня, имеют право жить, не находясь под постоянным контролем, но те, кто дожил до получения этих привилегий, как правило, уже слишком привыкли к своей одинокой жизни, чтобы что-то в ней менять.
Я поморщился. Думать о таких вещах не принято. Тем более при моем-то опыте.
«Опять понесло, – подумал я. – Что-то часто меня в последнее время несет думать о всяких глупостях».
Автоповар засвистел, указывая на то, что заказанный мною завтрак готов.
Я затушил сигарету и сел завтракать.
ГЛАВА 7
Еда ненадолго отвлекла меня от моих размышлений. Закладывая грязные тарелки в посудомоечную машину, я подумал о том, из-за чего нам приходится тайно нести свой тяжкий крест. Красная смерть XXI века, рукотворная чума, более страшная, чем любая из созданных природой болезней.
Ее создал гений, настоящий гений биологии, молодой ученый из России Андрей Витько. К сожалению, ему слишком мало платили в его родном институте, так как Россия тогда еще не оправилась окончательно от страшного экономического кризиса, потрясшего ее после падения цен на нефть. На Западе его тоже, к сожалению, оценили слишком поздно, предложив первоначально сумму, смехотворную для ученого такого масштаба. А вот на Востоке его оценили сразу. Мусульманские Эмираты, объединившие к тому времени в пределах своих границ, все придерживающиеся ислама страны, от Ливии до западного Пакистана и от Турции и Азербайджана до Персидского залива, заплатили ему столько, сколько он хотел. Витько возглавил работу над их проектами бактериологической войны, которую мусульмане намеревались противопоставить ядерным боеголовкам Запада, и очень быстро добился потрясающих успехов.
Именно он создал вирус Витько, самый страшный из всех, когда-либо существовавших на Земле, который имеет четыре ипостаси. В первой из них он представлял собой вполне безобидный вирус, который в огромных количествах находился везде и обладал безумно высоким коэффициентом приспособляемости к различным средам. Уничтожить его в ипостаси Альфа было практически невозможно. Инкубационный период Альфа-вируса был различен у разных штаммов и мог длиться от нескольких месяцев до нескольких лет, причем вирус в это время был совершенно безвреден. По истечении инкубационного периода вирус переходил в Бета-состояние. Бета-вирус мог заражать некоторых домашних животных, но был по-прежнему безвреден для человека. После трех-четырех месяцев инкубационного периода происходило новое изменение вируса. В теле кошек, собак и прочих тварей он переходил в Гамма-состояние. Гамма-вирус мог заразить человека, но жизни его не угрожал, поскольку должно было пройти еще одно изменение, прежде чем вирус станет смертельно опасным. В теле зараженного человека вирус вновь изменялся. Его последний инкубационный период длился, как правило, пятнадцать-двадцать дней, после чего вирус Витько переходил в свою последнюю, смертельно опасную ипостась – Дельта-вирус, который свободно заражал людей, причем только людей, даже если не было непосредственного контакта с больным. Инфицированный Дельта-вирусом человек умирал не более чем через двое-трое суток после заражения. У Дельта-инфицированных кожа и стенки кровеносных сосудов истончались и лопались, вены и артерии, сначала мелкие, а затем крупные, начинали все обильнее кровоточить, внутреннее и внешнее кровотечение усиливалось, и больной умирал мучительной смертью. А приближаться к больному вирусом Витько в последней стадии заражения означало верную смерть, поскольку больной рассыпал в радиусе нескольких десятков метров вокруг себя Дельта-вирус.
Конечно, любой биолог вам скажет, что чем смертоноснее вирус, тем быстрее он исчезает с лица Земли, уничтожив своих носителей, но Витько и здесь сумел обойти природу. На всех стадиях развития вирус Витько размножался в огромном количестве, разбрасывая вокруг инфицированного организма Альфа-вирус, который тотчас начинал развиваться по заданной своим создателем программе.
К тому же вирус Витько во всех ипостасях, особенно в первых трех, был практически бессмертен, а в Дельта-состоянии его брала лишь жесткая радиация. К сожалению, доза радиации, необходимая для уничтожения Дельта-вируса, раз в восемь-десять превосходила смертельную для человека дозу. Никакие другие средства с вирусом Витько справиться вообще не могли. Только в переходной фазе от Гаммы к Дельте он был уязвим, но и в этой его ипостаси его брала только радиация, примерно в четыре раза превосходящая предельно допустимую для нормального человека дозу. Самое смешное, что сама структура развития вируса была разработана Витько на основании одного старинного романа, автор которого как раз и додумался, как решить проблему сохранения вируса при высокой смертности. [3]Вешать надо грамотеев, вешать к чертовой матери. И таких, как этот писатель, и таких, как эти ученые. И те, и другие вечно суют свой нос туда, куда не следует, даже не зная, зачем им это надо, а результат всегда один – Хиросима и книги о том, как враг нас победит. Ублюдки.
Наверно, мусульмане вовсе не собирались применять это страшное оружие, намереваясь использовать его лишь как свой бактериологический кинжал в противовес ядерной дубинке Запада, пока не будут отстроены заново их военные базы и лаборатории, разбомбленные в локальной ядерной войне с Индией. Однако что-то произошло. То ли сам Витько случайно заразился, то ли произошла утечка из лаборатории, то ли мусульмане все же решились использовать свое супероружие, то ли еще что-то, но в итоге вирус оказался на свободе, и заметили это слишком поздно. Я все же думаю, что имели место произошедшие примерно одновременно бактериологическая атака на США и Индию и утечка из лаборатории, так как вирус Витько поразил в первую очередь Мусульманские Эмираты, США и Индию, которая к этому времени, включив в себя Кашмир, восточный Пакистан, Бирму и Непал, задыхалась от недостатка ресурсов для обеспечения своего более чем двухмиллиардного населения. Затем вирус распространился по всей Азии, был занесен в Китай, собрав обильную жатву и с его почти трехмиллиардного, слабо охваченного медицинскими услугами населения; из Египта вирус начал распространяться в странах Черного континента, поскольку те поддерживали торговые отношения с Мусульманскими Эмиратами, а также в Южной Америке. Чуть позже вирус перекинулся на Австралию, Океанию, Европу и Россию, которые не имели никаких торговых или дипломатических отношений с мусульманами: европейцы и австралийцы – потому, что в Мусульманских Эмиратах постоянно нарушались права человека, а Россия – потому, что мусульмане претендовали на некоторые ее южные территории и являлись главными конкурентами во многих областях международной торговли, особенно в том, что касалось нефти.
Никогда еще на Земле не возникало столь страшной эпидемии. За десять лет вымерло почти три четверти человечества – пять миллиардов человек из семи с половиной. Поэтому у современных правительств нет мусульманской проблемы, так отравлявшей им жизнь в начале XXI века, поскольку практически все население Мусульманских Эмиратов вымерло. Также теперь нет проблем ни с Китаем, ни с Индией, которые разом избавились и от 90 % населения, и от претензий на статус великих держав. Почти столь же сильно досталось и США. Сильно пострадали также большая часть Западной Европы и юг Восточной, Южная Америка, особенно Бразилия, и Япония. Изрядно досталось и Австралии с островами Тихого океана.
После первых двух лет жуткого оцепенения, когда умирало по два миллиарда человек в год, были приняты решительные меры. Наступил Судный день, Третья мировая война, которой так боялись когда-то люди как самой страшной из всех возможных бед. Война эта длилась всего один день, в который все семь ядерных держав мира (США, Россия, Великобритания, Франция, Китай, Индия и ЮАР) нанесли ядерный удар по территории Мусульманских Эмиратов, отчасти по принципу «око за око», а отчасти из чисто прагматических соображений, пытаясь уничтожить источник заражения и хотя бы так попытаться оградить свои государства от вируса Витько. Все очаги распространения этой заразы были подвергнуты ядерной бомбардировке.
В попытках остановить шествие Великого Мора по планете власти проводили всевозможные дезинфекции самыми различными методами, у всех выживших брали пробы крови и инфицированных, за неимением действенного способа лечения, тут же ликвидировали, а их трупы подвергали обеззараживанию, чтобы обезопасить себя и с этой стороны. Действуя порой откровенно варварскими мерами, уцелевшие правительства восстановили порядок и спокойствие в своих государствах. Лишь спустя десять лет после начала этой чудовищной пандемии ее удалось остановить, уничтожив всех выявленных Дельта– и Гамма-инфицированных. Примерно одновременно подошла к концу кампания по обузданию неинфицированных – различных сектантов и сатанистов, которые сочли, что настал конец света, бюргеров, решивших в последний раз в жизни оттянуться на полную катушку за чужой счет, не потерявших хладнокровия профессиональных жуликов, которые нередко прикидывались мертвыми, чтобы ограбить или убить кого-нибудь, просто толпы людей самого разного пошиба – так было особенно в первые годы Великого Мора, пока люди не поняли, что в толпе риск заболеть много выше, – которые судили судом Линча всех, кто был, по их мнению, инфицирован, и сжигали их на костре иногда заживо.
Великий Мор, буйство обезумевших толп людей и обычные болезни, до которых никому не было дела, эпидемии, начавшиеся из-за разложения множества неубранных трупов, смогли обуздать не все правительства. Более всего в этом деле повезло России, сразу пустившей в ход самые жестокие меры без обсасывания их в парламенте и обезопасившей с помощью радиоактивных выбросов свои границы, и островной Великобритании, вовремя вернувшей в жизнь принцип «блестящей изоляции». Я сам участвовал во всем этом после того, как парламент принял решение использовать армию для установления контроля над ситуацией, а позже воевал в группах усмирения, откуда меня и забрали на нынешнюю работу по предложению сэра Найджела.
В конце концов, ядерными бомбардировками и строгим медицинским контролем проблему вируса Витько, или Красной Смерти, как его называли медики в разговорах между собой, удалось загнать вглубь, но не решить полностью. Сохранившиеся в воздухе, воде и прочих средах штаммы Альфа-вируса продолжали развиваться по заложенной их создателем программе, а значит, рано или поздно должен был появиться человек, инфицированный Дельта-вирусом, и все ужасы Великого Мора вполне могли повториться.
Одним словом, медицинский контроль на самом деле являлся лишь придатком, наводчиком другой службы, назначение которой – отнюдь не лечить. Эта служба – наше бюро.
Не имея возможности вылечить больных, мы вынуждены убивать их, лишь бы вирус Витько не перешел в Дельта-состояние и не начался второй Великий Мор. И задача медиков состоит лишь в том, чтобы дать нам по результатам контроля точную наводку на больного, которого мы, сотрудники класса А, должны обезвредить, то есть, грубо говоря, убить. Многим моим коллегам это слово очень не нравится, но оно точнее всего определяет то, что мы делаем. После этого тело жертвы обеззараживается, чтобы исключить возможность развития вируса в уже мертвом теле вирусоносителя. Во имя спасения миллионов, а может быть, и миллиардов людей от Красной Смерти мы вынуждены убивать сотни ни в чем не повинных вирусоносителей. Чтобы упорядочить и поднять на более высокий уровень искусство убивать себе подобных, была реорганизована доставшаяся от прежних времен Всемирная организация здравоохранения. Официально эта организация объединяет все силы здравоохранения тех стран, которые входят в ВОЗ, но это сейчас, а первоначально эта организация была лишь прикрытием наших действий. Хотя за двадцать с лишним лет многое изменилось, до сих пор большинство из нас работают под крышей ВОЗ. К тому же ВОЗ снабжает нас необходимой для нашей работы медицинской информацией.
Бросив на автоповара приготовление завтрака, я пошел к своему старинному, с трубкой и квадратным, обычно отключенным, видеоэкраном, телефону и позвонил в детективное агентство, которым управлял один из моих приятелей по армейской службе.
– Утро доброе, Мартин, – поздоровался я.
– Это ты, Бен? – удивился Мартин.
– А что тут такого удивительного, что я решил позвонить своему старому другу?
– На работу в восемь часов утра в первый раз за текущий год, – уточнил Мартин и добавил: – Короче, кого тебе надо убить?
– Убивать пока никого не надо, – сказал я, когда до меня дошло, что это всего лишь очередная шутка моего приятеля, – сделай мне одолжение, ладно?
– Смотря что тебе нужно.
– Мне нужно установить наблюдение за одним человеком, естественно, так, чтобы он об этом не знал.
– Ну, это не сложно, мне будет достаточно описания и фотографии объекта.
– Описание я могу хоть сейчас переслать тебе по компьютерной сети, а вот с фотографией сложнее.
– Тогда тебе придется показать объект моим людям.
– Для меня это слишком опасно.
– Ну, тогда дай хоть немного информации об объекте, чтобы мои ребята нашли его фотографию в деле либо непосредственно установили слежку.
– Это исключено.
– Бен, ты, наверно, рехнулся, если даешь мне задание выследить человека при таких условиях! – похоже, Мартин не на шутку разозлился, что, впрочем, было понятно и простительно, тем более что он всегда был невоздержан на слова и поступки.
– Что поделать, такова жизнь, – философски ответил я. – Не злись, дружище, у меня, помимо всего прочего, есть ее адрес. Бристоль-стрит, дом 98, квартира 134. Желательно, чтоб ты послал кого-нибудь из своих людей наблюдать за квартирой. Описание объекта я сейчас пришлю. Докладывать мне о ходе дела каждые шесть часов. Я попробую добыть дополнительную информацию об объекте по своим каналам. Если удастся, то я тебе сегодня еще позвоню, так что держи своих парней наготове, а если не удастся, значит, отменяется и тебе придется работать только с той информацией, которую сам добудешь. Деньги переведу на твой счет сегодня вечером или завтра утром.
– Как, говоришь, ее адрес? В Бристоль, друзья мои? – ехидно спросил Мартин, напомнив мне про одну историю, которая много лет назад произошла с нами в Бристоле. – Ладно, буду ждать твоего звонка.
Я пропустил подначку Мартина мимо ушей, повесил трубку и крепко задумался. Запросить информацию по своим обычным каналам я не мог, поскольку глава отдела информирования в «Лондон фармацептик компани» о незапланированном запросе-поиске находящегося в данный момент на отдыхе сотрудника класса А обязан доложить начальнику бюро, то есть сэру Найджелу, а тот по описанию сразу же узнает мою пшеничноволосую девушку-призрака. В принципе, все палачи проходили подготовку в наружном наблюдении и в отдельных случаях имели право лично вести наблюдение за своими жертвами, но вообще-то для слежки существовала специальная служба. И как только Лысый Дьявол узнает о моем несанкционированном запросе, наблюдение за Светланой Беловой будет передано профессионалам, а я, естественно, буду вызван на ковер по поводу очередного нарушения правил. Учитывая вчерашнее, это мне уже так просто с рук не сойдет. Я шел по лезвию бритвы, но останавливаться мне было уже поздно, ведь если бы я сейчас доложил о том, что нашел своего свидетеля, меня сразу бы спросили, почему я не сообщил об этом немедленно. В лучшем случае меня бы лишили всех моих привилегий, а наблюдение за пшеничноволосой передали бы профессионалам. Поскольку я не хотел ни передавать наблюдение за Светланой в руки специалистов по слежке, ни попасть на ковер к сэру Найджелу или Мартинелли, то, следовательно, надо было использовать другие каналы для получения необходимой информации. Правда, я так и не придумал, что я потом буду делать с этой информацией. Разве что попробую представить ее своим боссам как результат внезапного озарения или собственного расследования. За это меня даже могут наградить. А могут и наоборот, это уж как повезет. Однако сначала надо было получить хоть какие-то результаты. Я долго сидел, тупо глядя на телефон, пока в моей голове не забрезжила одна заслуживающая внимания идея.
Я позвонил старшему инспектору Джеймсу из Скотленд-Ярда, с которым в прошлом неоднократно сотрудничал. Нельзя сказать, что мы были хорошими друзьями, так как наши правила запрещали сотрудникам моей специальности вступать в тесные контакты с посторонними, но на его помощь я мог рассчитывать. К тому же инспектор мог сделать запрос неофициально, минуя непроходимые для меня каналы. И, наконец, установить истинного автора запроса было бы в таком случае очень трудно.
К счастью для меня, Джеймс оказался на месте.
– Доброе утро, инспектор. С вами говорит Бен Роджерс.
– Доброе утро, мистер Роджерс.
Судя по едва заметным интонациям в голосе Джеймса, инспектор был изрядно удивлен моим звонком и не слишком рад ему, видимо, предчувствуя, что я хочу его о чем-то попросить.
– Инспектор, вы не могли бы оказать мне дружескую услугу?
– Это зависит от того, что я должен буду сделать.
«Господи, какие все осторожные стали! И Мартин, и инспектор Джеймс, оба, прежде чем что-либо обещать, торопятся узнать, что мне от них надо. Или это у них обоих просто профессиональная подозрительность?» – подумал я и сказал:
– Мне необходима информация об одном человеке, и желательно, чтобы информация была предоставлена конфиденциально, без оповещения спецслужб о целях запроса.
– Это в принципе нетрудно, однако потребуется много времени.
– Меня время не жмет.
– Хорошо. О ком требуется информация?
– Это некая Светлана Белова. По всей видимости, она приехала из России год-два назад, работает по контракту с ВОЗ. Возраст около двадцати семи лет. Описание внешности требуется?
– Желательно.
– Рост примерно сто семьдесят сантиметров, волосы светло-рыжие, глаза серые, нос курносый, подбородок резко очерченный.
– Ясно. Я думаю, мне удастся найти необходимую информацию, – сказал инспектор и добавил после небольшой паузы:– Позвоните мне часа через три.
– Можно также запросить документы о въезде в страну, раз уж она приезжая.
– Всенепременно, хотя с этим могут быть проблемы.
– Почему? Обычный запрос.
– Не в этом дело. Просто я сейчас сильно загружен, мне подкинули пару сложных дел, так что времени у меня маловато, чтобы сделать запрос еще и в МИД.
– А что за дела, если не секрет? – спросил я как можно безразличнее. Никогда не вредно узнать, что происходит в стане врага.
– Да какой секрет, – проворчал Джеймс. – Завтра утром прочитаете в любой газете о моих новых делах. Несчастный случай с Альбертом Слейдом, это всемирно известный физик, если вы не знаете, и убийство – кстати говоря, как раз на Бристоль-стрит. Какая-то женщина позвонила около полуночи и сообщила о нападении. Мы приехали и нашли там три трупа – банда из Торвальда, все убиты голыми руками, и никаких следов. Только несколько капель крови, которые могли принадлежать убийце.
– Да, дела сложные, особенно последнее, – почти искренне посочувствовал я ему и уже гораздо менее искренно добавил: – Желаю вам удачи в их раскрытии.
– Да уж, тут удача мне бы очень пригодилась, – мрачно ответил инспектор и повесил трубку.
Я тоже повесил трубку и от души пожелал ему никогда не раскрыть ни дело Слейда, ни дело об убийстве Торвальдской банды, потому что в противном случае мне придется ликвидировать инспектора как угрозу режиму секретности нашей организации, а Джеймс был симпатичен мне и как человек, и как профессионал.
Вообще странное дело. Убита банда, за которой долго охотилась вся лондонская полиция, и теперь один из опытнейших офицеров Скотленд-Ярда должен был отыскать их убийцу, которому за освобождение города от этой нечисти стоило бы повесить на грудь медаль, а не отправлять в тюрьму на долгие годы. Пожалуй, вчера я оправдал гордое звание палача, уничтожив этих трех ночных шакалов, палача, чье назначение – проводить последнюю грань между тьмой и светом, злом и добром, скрывая под красным колпаком лик Справедливости. Кто-то же должен, в конце концов, лечить болезни. А такие заболевания, как это, можно вылечить только одним способом, и я – лучший специалист по этому лекарству.
«Черт, опять меня понесло, – злобно подумал я. – Может, еще раз сходить к Дженис? Она всегда требует, чтобы мы рассказывали ей о своих снах и необычных мыслях».
Я засмеялся, представив себе ее реакцию, закурил и пошел на кухню. Делать мне было нечего, поскольку все, что надо было сделать, я уже сделал, а что-либо сверх этого делать было слишком опасно. Поэтому я решил просто посидеть и подумать, проанализировать события последних дней, особенно вчерашнего. Полезное занятие – анализировать свои ошибки и вообще все, что происходит вокруг тебя. Для человека моей профессии это единственный шанс выжить. Впрочем, как мне кажется, иногда любому человеку необходимо просто посидеть и подумать о своей жизни и о том, что он уже сделал и попытается сделать в будущем. Давно я уже так не сидел наедине со своими мыслями. Очень давно. Настолько давно, что даже не смог вспомнить, когда же я так сидел в последний раз, несмотря на то, что у меня великолепная, профессиональная память. Наверно, в этом просто не было необходимости.
Вчерашний день. Прошлое, которое совсем недавно было настоящим. Ликвидация Слейда, поставленный сэром Найджелом вопрос о моей профпригодности, фактически вопрос о моей ликвидации как непригодного более к работе и ставшего в результате этого опасным свидетелем, благополучное завершение этой полужуткой, полусмешной истории и неожиданная встреча с пшеничноволосой непредсказуемой Светланой.
Пожалуй, именно эта часть вчерашнего дня более всего озадачивала меня. Я не мог понять ее. Большинство людей очень легко понять, достаточно лишь повнимательнее взглянуть на их действия и поступки, на их жизнь. В большинстве случаев для этого даже не обязательно хорошо знать этих людей, достаточно порой лишь нескольких минут общения. Но Светлана Белова была загадочна и непредсказуема. Я не мог понять мотивов, которые побуждали ее к тому или иному действию, может быть, все же просто потому, что наше знакомство с ней было столь недолгим, меньше часа. Слишком мало для того, чтобы делать какие-либо выводы. А главное, я не мог понять, отчего мне так хочется вновь увидеть ее. Желание просто пройтись с ней по улице, поговорить о чем-нибудь было столь сильно, что я нарушил бы ради этого любые запреты службы, какие бы кары ни грозили мне за это нарушение.
Это новое пугало меня. Такое чувство бывает, когда смотришь вниз, перегнувшись через перила балкона на верхнем этаже небоскреба. Путающая, страшная, но невыразимо прекрасная, тянущая к себе даль, в которую хочется броситься лишь для того, чтобы испытать блаженство полета, даже зная, чем он закончится. Привычный мне мир – мой мир – казался карточным домиком, построенным злым ребенком, по сравнению с тем, что открывалось передо мной.
Мы одиноки. Это один из главнейших законов службы. Мы не должны обзаводиться семьей, пока не выйдем в отставку, поскольку в противном случае режим секретности может быть нарушен, а это, пожалуй, единственное, чего действительно боятся наши руководители. Любые отношения между сотрудниками секретных спецслужб строго запрещены по тем же соображениям. Конечно, кратковременные интрижки с посторонними не запрещаются, мы же не монахи, но эти мимолетные развлечения лишь еще больше подчеркивают наше одиночество. Даже друзей нам запрещено заводить, как в среде коллег, так и среди посторонних. К тому же большинство палачей так или иначе находятся под наблюдением своего бюро, что, разумеется, не способствует личной жизни, поскольку палачи знают о наблюдении. Только особо отличившиеся палачи, то есть ветераны типа меня, имеют право жить, не находясь под постоянным контролем, но те, кто дожил до получения этих привилегий, как правило, уже слишком привыкли к своей одинокой жизни, чтобы что-то в ней менять.
Я поморщился. Думать о таких вещах не принято. Тем более при моем-то опыте.
«Опять понесло, – подумал я. – Что-то часто меня в последнее время несет думать о всяких глупостях».
Автоповар засвистел, указывая на то, что заказанный мною завтрак готов.
Я затушил сигарету и сел завтракать.
ГЛАВА 7
Неслышно, словно тать в ночи, проскользнула Красная Смерть в покои дворца.
Эдгар По. «Маска Красной Смерти»
По векселям войны главные платежи приходится платить не столько во время войны, сколько позже.
Бенджамин Франклин
Еда ненадолго отвлекла меня от моих размышлений. Закладывая грязные тарелки в посудомоечную машину, я подумал о том, из-за чего нам приходится тайно нести свой тяжкий крест. Красная смерть XXI века, рукотворная чума, более страшная, чем любая из созданных природой болезней.
Ее создал гений, настоящий гений биологии, молодой ученый из России Андрей Витько. К сожалению, ему слишком мало платили в его родном институте, так как Россия тогда еще не оправилась окончательно от страшного экономического кризиса, потрясшего ее после падения цен на нефть. На Западе его тоже, к сожалению, оценили слишком поздно, предложив первоначально сумму, смехотворную для ученого такого масштаба. А вот на Востоке его оценили сразу. Мусульманские Эмираты, объединившие к тому времени в пределах своих границ, все придерживающиеся ислама страны, от Ливии до западного Пакистана и от Турции и Азербайджана до Персидского залива, заплатили ему столько, сколько он хотел. Витько возглавил работу над их проектами бактериологической войны, которую мусульмане намеревались противопоставить ядерным боеголовкам Запада, и очень быстро добился потрясающих успехов.
Именно он создал вирус Витько, самый страшный из всех, когда-либо существовавших на Земле, который имеет четыре ипостаси. В первой из них он представлял собой вполне безобидный вирус, который в огромных количествах находился везде и обладал безумно высоким коэффициентом приспособляемости к различным средам. Уничтожить его в ипостаси Альфа было практически невозможно. Инкубационный период Альфа-вируса был различен у разных штаммов и мог длиться от нескольких месяцев до нескольких лет, причем вирус в это время был совершенно безвреден. По истечении инкубационного периода вирус переходил в Бета-состояние. Бета-вирус мог заражать некоторых домашних животных, но был по-прежнему безвреден для человека. После трех-четырех месяцев инкубационного периода происходило новое изменение вируса. В теле кошек, собак и прочих тварей он переходил в Гамма-состояние. Гамма-вирус мог заразить человека, но жизни его не угрожал, поскольку должно было пройти еще одно изменение, прежде чем вирус станет смертельно опасным. В теле зараженного человека вирус вновь изменялся. Его последний инкубационный период длился, как правило, пятнадцать-двадцать дней, после чего вирус Витько переходил в свою последнюю, смертельно опасную ипостась – Дельта-вирус, который свободно заражал людей, причем только людей, даже если не было непосредственного контакта с больным. Инфицированный Дельта-вирусом человек умирал не более чем через двое-трое суток после заражения. У Дельта-инфицированных кожа и стенки кровеносных сосудов истончались и лопались, вены и артерии, сначала мелкие, а затем крупные, начинали все обильнее кровоточить, внутреннее и внешнее кровотечение усиливалось, и больной умирал мучительной смертью. А приближаться к больному вирусом Витько в последней стадии заражения означало верную смерть, поскольку больной рассыпал в радиусе нескольких десятков метров вокруг себя Дельта-вирус.
Конечно, любой биолог вам скажет, что чем смертоноснее вирус, тем быстрее он исчезает с лица Земли, уничтожив своих носителей, но Витько и здесь сумел обойти природу. На всех стадиях развития вирус Витько размножался в огромном количестве, разбрасывая вокруг инфицированного организма Альфа-вирус, который тотчас начинал развиваться по заданной своим создателем программе.
К тому же вирус Витько во всех ипостасях, особенно в первых трех, был практически бессмертен, а в Дельта-состоянии его брала лишь жесткая радиация. К сожалению, доза радиации, необходимая для уничтожения Дельта-вируса, раз в восемь-десять превосходила смертельную для человека дозу. Никакие другие средства с вирусом Витько справиться вообще не могли. Только в переходной фазе от Гаммы к Дельте он был уязвим, но и в этой его ипостаси его брала только радиация, примерно в четыре раза превосходящая предельно допустимую для нормального человека дозу. Самое смешное, что сама структура развития вируса была разработана Витько на основании одного старинного романа, автор которого как раз и додумался, как решить проблему сохранения вируса при высокой смертности. [3]Вешать надо грамотеев, вешать к чертовой матери. И таких, как этот писатель, и таких, как эти ученые. И те, и другие вечно суют свой нос туда, куда не следует, даже не зная, зачем им это надо, а результат всегда один – Хиросима и книги о том, как враг нас победит. Ублюдки.
Наверно, мусульмане вовсе не собирались применять это страшное оружие, намереваясь использовать его лишь как свой бактериологический кинжал в противовес ядерной дубинке Запада, пока не будут отстроены заново их военные базы и лаборатории, разбомбленные в локальной ядерной войне с Индией. Однако что-то произошло. То ли сам Витько случайно заразился, то ли произошла утечка из лаборатории, то ли мусульмане все же решились использовать свое супероружие, то ли еще что-то, но в итоге вирус оказался на свободе, и заметили это слишком поздно. Я все же думаю, что имели место произошедшие примерно одновременно бактериологическая атака на США и Индию и утечка из лаборатории, так как вирус Витько поразил в первую очередь Мусульманские Эмираты, США и Индию, которая к этому времени, включив в себя Кашмир, восточный Пакистан, Бирму и Непал, задыхалась от недостатка ресурсов для обеспечения своего более чем двухмиллиардного населения. Затем вирус распространился по всей Азии, был занесен в Китай, собрав обильную жатву и с его почти трехмиллиардного, слабо охваченного медицинскими услугами населения; из Египта вирус начал распространяться в странах Черного континента, поскольку те поддерживали торговые отношения с Мусульманскими Эмиратами, а также в Южной Америке. Чуть позже вирус перекинулся на Австралию, Океанию, Европу и Россию, которые не имели никаких торговых или дипломатических отношений с мусульманами: европейцы и австралийцы – потому, что в Мусульманских Эмиратах постоянно нарушались права человека, а Россия – потому, что мусульмане претендовали на некоторые ее южные территории и являлись главными конкурентами во многих областях международной торговли, особенно в том, что касалось нефти.
Никогда еще на Земле не возникало столь страшной эпидемии. За десять лет вымерло почти три четверти человечества – пять миллиардов человек из семи с половиной. Поэтому у современных правительств нет мусульманской проблемы, так отравлявшей им жизнь в начале XXI века, поскольку практически все население Мусульманских Эмиратов вымерло. Также теперь нет проблем ни с Китаем, ни с Индией, которые разом избавились и от 90 % населения, и от претензий на статус великих держав. Почти столь же сильно досталось и США. Сильно пострадали также большая часть Западной Европы и юг Восточной, Южная Америка, особенно Бразилия, и Япония. Изрядно досталось и Австралии с островами Тихого океана.
После первых двух лет жуткого оцепенения, когда умирало по два миллиарда человек в год, были приняты решительные меры. Наступил Судный день, Третья мировая война, которой так боялись когда-то люди как самой страшной из всех возможных бед. Война эта длилась всего один день, в который все семь ядерных держав мира (США, Россия, Великобритания, Франция, Китай, Индия и ЮАР) нанесли ядерный удар по территории Мусульманских Эмиратов, отчасти по принципу «око за око», а отчасти из чисто прагматических соображений, пытаясь уничтожить источник заражения и хотя бы так попытаться оградить свои государства от вируса Витько. Все очаги распространения этой заразы были подвергнуты ядерной бомбардировке.
В попытках остановить шествие Великого Мора по планете власти проводили всевозможные дезинфекции самыми различными методами, у всех выживших брали пробы крови и инфицированных, за неимением действенного способа лечения, тут же ликвидировали, а их трупы подвергали обеззараживанию, чтобы обезопасить себя и с этой стороны. Действуя порой откровенно варварскими мерами, уцелевшие правительства восстановили порядок и спокойствие в своих государствах. Лишь спустя десять лет после начала этой чудовищной пандемии ее удалось остановить, уничтожив всех выявленных Дельта– и Гамма-инфицированных. Примерно одновременно подошла к концу кампания по обузданию неинфицированных – различных сектантов и сатанистов, которые сочли, что настал конец света, бюргеров, решивших в последний раз в жизни оттянуться на полную катушку за чужой счет, не потерявших хладнокровия профессиональных жуликов, которые нередко прикидывались мертвыми, чтобы ограбить или убить кого-нибудь, просто толпы людей самого разного пошиба – так было особенно в первые годы Великого Мора, пока люди не поняли, что в толпе риск заболеть много выше, – которые судили судом Линча всех, кто был, по их мнению, инфицирован, и сжигали их на костре иногда заживо.
Великий Мор, буйство обезумевших толп людей и обычные болезни, до которых никому не было дела, эпидемии, начавшиеся из-за разложения множества неубранных трупов, смогли обуздать не все правительства. Более всего в этом деле повезло России, сразу пустившей в ход самые жестокие меры без обсасывания их в парламенте и обезопасившей с помощью радиоактивных выбросов свои границы, и островной Великобритании, вовремя вернувшей в жизнь принцип «блестящей изоляции». Я сам участвовал во всем этом после того, как парламент принял решение использовать армию для установления контроля над ситуацией, а позже воевал в группах усмирения, откуда меня и забрали на нынешнюю работу по предложению сэра Найджела.
В конце концов, ядерными бомбардировками и строгим медицинским контролем проблему вируса Витько, или Красной Смерти, как его называли медики в разговорах между собой, удалось загнать вглубь, но не решить полностью. Сохранившиеся в воздухе, воде и прочих средах штаммы Альфа-вируса продолжали развиваться по заложенной их создателем программе, а значит, рано или поздно должен был появиться человек, инфицированный Дельта-вирусом, и все ужасы Великого Мора вполне могли повториться.
Одним словом, медицинский контроль на самом деле являлся лишь придатком, наводчиком другой службы, назначение которой – отнюдь не лечить. Эта служба – наше бюро.
Не имея возможности вылечить больных, мы вынуждены убивать их, лишь бы вирус Витько не перешел в Дельта-состояние и не начался второй Великий Мор. И задача медиков состоит лишь в том, чтобы дать нам по результатам контроля точную наводку на больного, которого мы, сотрудники класса А, должны обезвредить, то есть, грубо говоря, убить. Многим моим коллегам это слово очень не нравится, но оно точнее всего определяет то, что мы делаем. После этого тело жертвы обеззараживается, чтобы исключить возможность развития вируса в уже мертвом теле вирусоносителя. Во имя спасения миллионов, а может быть, и миллиардов людей от Красной Смерти мы вынуждены убивать сотни ни в чем не повинных вирусоносителей. Чтобы упорядочить и поднять на более высокий уровень искусство убивать себе подобных, была реорганизована доставшаяся от прежних времен Всемирная организация здравоохранения. Официально эта организация объединяет все силы здравоохранения тех стран, которые входят в ВОЗ, но это сейчас, а первоначально эта организация была лишь прикрытием наших действий. Хотя за двадцать с лишним лет многое изменилось, до сих пор большинство из нас работают под крышей ВОЗ. К тому же ВОЗ снабжает нас необходимой для нашей работы медицинской информацией.