Роберсон Дженнифер. Певец меча

   Танцем и обращением Дел заткнула всем рты, но тишина длилась недолго, несколько секунд. Мужчины заговорили, обмениваясь впечатлениями от только что увиденного боя. Я сам танцевал бессчетное количество раз и после каждого танца слышал подобные разговоры. Но на этот раз предметом обсуждения был не танец, а танцор – Северянка, женщина, которая так легко отправила в другой мир одного из них. И эта женщина пробиралась через толпу к кантине, чтобы ждать.
   Хорошенькое выдалось утро.
   Толпа быстро разошлась. Большинство мужчин отправились в кантину следом за Дел покупать выпивку, обсуждать танец мечей и украдкой разглядывать Северную баску. Всех этих людей я не удерживал, но когда приятели мертвеца наклонились, чтобы унести тело, я остановил их.
   – Его деньги принадлежат женщине, – напомнил я. – Правило круга: победитель получает все.
   Им это не понравилось. Один из них, черноволосый, с оспинками на лице, плюнул мне под ноги. Трое других радостно заулыбались, оценив мужество приятеля, но никто не проронил ни слова. Да и не нужно было – я видел все в их глазах.
   Я не отреагировал на плевок и осмелевший рябой сообщил мне, что он думает обо мне одним коротким, не совсем приличным словом – связанным с ненормальной близостью с козами. На это я просто вежливо кивнул и наклонился, чтобы срезать ножом привязанный к поясу кошелек. Потом я выпрямился и пригласил всех их войти со мной в круг.
   Танец: четверо против одного.
   Они струсили (это не простая самонадеянность. Я действительно танцую прекрасно, потому что учился у настоящего мастера, долго и старательно отшлифовывая свое умение). Они все поняли и отступили, пока я ждал ответа.
   Я вошел в кантину, выискивая Дел, и нашел ее за маленьким столиком в углу, но уже не одну. Потребовалось гораздо меньше времени, чем я предполагал, чтобы добыть нужную ей информацию, к тому же из неожиданного источника: от вчерашнего мальчишки Ямины с темной полоской над верхней губой.
   На нем была ярко-голубая шелковая туника, украшенная желто-зеленым узором, алые мешковатые штаны, заправленные в высокие черные сапоги и свободно распахнутый шафрановый бурнус. Он стоял у столика, ожидая приглашения присесть, и держал в руках глиняный кувшин. Когда я подошел, мальчишка улыбнулся, многозначительно поставил кувшин на стол и выпрямился.
   Под тонкой тканью бурнуса я заметил за поясом, у поясницы, какое-то оружие с рукоятью и клинком, но опознать его не смог.
   А за мальчиком стоит последить.
   – Акиви, – тепло сказал он, показывая на кувшин. – Гораздо лучше, чем здешнее вино.
   – Зачем? – спокойно спросила Дел. – Если у тебя есть, что сказать, не теряй времени на ненужные любезности.
   От такого заявления он опешил. Внешность у мальчика была, без сомнения, симпатичная и он привык к раболепствованию Южанок из кантин и им подобных. Прямота Дел, не привычная для Юга, шокировала его. В соединении с ее внешностью этого обычно хватало, чтобы содрать с мужчины всю гордость, заставляя его смущенно молчать или запинаясь бормотать извинения.
   Этот не запинался и не извинялся. Он махнул рукой и сел. На мою табуретку. Я выразительно посмотрел на него. Заподозрив неладное, парень поднял голову, одарив меня взглядом невинных глаз, и снова встал.
   Он был ниже меня и слабее, и уж конечно гораздо моложе. Он мог быть ровесником Дел, подумал я. Значит около двадцати. Лицо его было не из тех, что называют мужественными, на нем еще оставалась невинность юности, неумолимо переходящая во взрослость. Он был быстрым, юрким, гибким. Похож на вора. Пока я рассматривал его, он отсыпал Дел комплименты по поводу ее виртуозного владения мечом.
   Дел подалась вперед, поставила локти на стол. Она еще не надела бурнус и руки были обнажены. Под бледно-золотой кожей перекатывались мускулы. Секундное напряжение определенных мускулов говорило о многом – для тех, кто знал, как правильно его прочитать.
   – Я – танцор меча, – холодно сообщила она, когда он прервался. – То, что я сделала с этим мужчиной – моя работа. Мне приходится быть мастером.
   Смерть налетчика явно вывела ее из себя. Обычно она позволяет мальчишкам подольше поболтаться на веревке, прежде чем затягивать петлю.
   Голубые глаза сверкнули из-под черных ресниц. Парень улыбнулся, кивнул, облизнул губы, вытер ладони о красные штаны. Он засунул большие пальцы за пояс и посмотрел на меня. Я еще не сел, и чувствуя мое присутствие за своей спиной, он начал нервничать. Однако мне и этого было недостаточно. Я принял его за одного из тех глупых мальчишек, которые изображают героев, ничего из себя не представляя.
   – Я слышал, ты говорила у круга об Аджани, – сообщил он нам. – Может быть я смогу помочь.
   – Может быть? – в голосе Дел звенел лед. – Где он?
   Парень вынул из-за пояса большие пальцы и развел руками.
   – Я чужой в этой стране и не знаю местных названий, но я могу проводить вас туда.
   – Можешь? – вопрос Дел был риторическим. – Конечно за определенную плату.
   – Ты сама предложила заплатить, – напомнил я. Я наконец-то опустился на табуретку, открыто улыбнулся и потянулся к акиви, который так заботливо принес паренек.
   – Мне от тебя нужно не много, – ответил он. – Я хочу сопровождать тебя.
   Я поставил чашку на стол, забыв глотнуть акиви, и холодно напомнил:
   – Ее уже сопровождают.
   – Ее и тебя! – торопливо поправился парень. – Песчаного Тигра и его госпожу.
   Песчаного Тигра и его госпожу. Неудивительно, что Дел мрачно покосилась на мальчишку. Но прежде чем она успела что-то сказать, я жестом предложил парню сесть на свободную табуретку. Его осведомленность в моей личной жизни привела меня в благодушное настроение. Я даже подумал, а не отправить ли служанку за третьей чашкой и не выпить ли с этим пареньком.
   – Ты просишь, чтобы мы взяли тебя с собой когда поедем к Аджани? – задумчиво переспросил я. – Поскольку ты не знаешь, как называется это место и хочешь отвести нас туда сам, по-моему и договариваться не о чем.
   Он придвинул поближе стул и поправил бурнус.
   – Я имею в виду после этого, – объяснил он.
   – Зачем? – спросила Дел.
   Парень пожал плечами, показав нам обоим невинную ухмылку.
   – Я чужой здесь, на Юге… и на Севере тоже, если мы поедем туда. Я хочу покрыть себя славой и мне нужно у кого-то учиться. Если вы возьмете меня с собой…
   – Славой? – я прервал его бойкую речь. – Хочешь стать шишкой?
   Оба уставились на меня.
   – Шишкой, – повторил я. – Важной персоной.
   Мальчик подумал и нерешительно улыбнулся.
   – Шишка, – повторил он. – Мне это нравится, – он кивнул, прикидывая как это звучит применительно к нему. – Важная персона.
   – Это мягко сказано, – я погладил шрамы на щеке. – Не буду себя утруждать и вспоминать другие названия, если это тебе так понравилось.
   – Шишка, – задумчиво прошептал он.
   Я вздохнул и выпил акиви. Дел нахмурилась.
   – Да, – объявил он. – Кот Беллин, шишка.
   – Кот? – опешил я, подумав, не идиотские ли поиски славы и успеха заставили его принять имя, похожее на мое. Или вернее того же класса животных.
   – Беллин, – он улыбнулся и неопределенно махнул рукой в Южном направлении. – Большую часть жизни я провел у моря, нанимался на корабли. А потом понял, что я – человек сухопутный.
   – И ты выбрал Юг? – я мог порекомендовать ему более приятные места.
   Он пожал плечами.
   – Что-то вроде этого.
   Значит ему пришлось это сделать и выбора у него не было. Я кивнул и глотнул еще акиви.
   – Кот Беллин, – тихо сказала Дел, – почему ты хочешь стать… – она помолчала, примериваясь к непривычному для ее Северного языка Южному слову, – шишкой?
   – Я этого всегда хотел, – сообщил он, невольно заражая нас своим хорошим настроением. – Человек должен чем-то выделяться… обеспечить себе достойное место среди других мужчин и женщин, – он снова пожал плечами и шафрановый шелк заструился. – Я думаю, раз уж я оказался здесь, я должен сделать все, что в моих силах и доказать, что я не пустое место.
   Голос Дел был бесконечно вкрадчивым.
   – Простой человек может проявить себя не только в битвах.
   – Простой человек – да, – спокойно согласился Беллин, – но еще никто из моих знакомых не относил меня к этой категории.
   Трепался он откровенно.
   – Тогда почему бы тебе не пойти своей дорогой и не стать знаменитым?
   – спросил я. – Зачем цепляться за нас?
   Он развел гибкими руками.
   – А какой смысл бороться, пачкаться и страдать, если можно обойтись без этого? Если я поеду с Песчаным Тигром и его госпожой, я не сомневаюсь, что стану шишкой гораздо быстрее, чем если пойду один, – его улыбка обезоруживала. – Разве можно обвинять человека в том, что он использует подвернувшуюся возможность?
   – Я не госпожа Песчаного Тигра, – раздраженно заметила Дел. – Меня зовут Дел. У меня дело к Аджани. Ты знаешь, где он?
   Беллин ответил как прирожденный дипломат:
   – Его нетрудно будет найти.
   – Да? – светлые брови поднялись. – Тогда я советую тебе это сделать. Сейчас, – одним выразительным жестом она предложила ему убираться.
   – Но…
   – Шел бы ты лучше, – я поднял чашку. – Спасибо за акиви.
   С мрачным достоинством Беллин поднялся, расправил складки помявшегося бурнуса, и я снова заметил выпуклость оружия у него за поясом.
   Дел посмотрела на меня через стол.
   Когда она наливала себе чашку акиви, взгляд у нее был задумчивым.
   – Думаешь он знает? – спросил я.
   – Нет.
   – Думаешь мы его еще увидим?
   Голубые глаза смотрели равнодушно.
   – Если у него нет нужной информации, лучше бы он мне не попадался, – она сделала глоток и скривилась от отвращения. – На дураков и будущих шишек у меня не хватает терпения.
   Я рассмеялся и выпил еще чашку акиви, преподнесенного нам будущей шишкой.

5

   Не посоветовавшись со мной (разумеется), Дел передумала. Она объявила, что из Харкихала мы уедем не раньше следующего утра, поскольку она надеется, что за ночь кто-нибудь решит поделиться с ней информацией об Аджани.
   Я согласился довольно охотно. Дел все равно не переубедить, а спорить с ней попусту настроения не было. К тому же приятно было снова спать в настоящей кровати и пить среди людей в Южной кантине, зная, что с рассветом я оставлю все эти удобства позади. С другой стороны, нетрудно взглянуть на ситуацию глазами Дел: банда Южных налетчиков напала на караван ее семьи у Границы, жестоко убив всех, кроме Дел и ее младшего брата. Не нужно обладать хорошо развитым воображением, чтобы представить, что налетчики делали с Дел и Джамайлом до того, как ей удалось бежать. На ее месте я бы тоже не успокоился, пока не отомстил. Ей нужен был Аджани, их вождь, и я не собирался отговаривать ее от мести.
   День прошел не так тоскливо, как я опасался. Дел вела себя тихо, затерявшись в своих воспоминаниях, но я не скучал. Благодаря тому, что Дел представила меня всему городу и общительному Коту Беллину, ко мне то и дело подходили мужчины с просьбами рассказать о моих подвигах. Дел они по большей части не замечали, считая ниже своего достоинства хвалить женщину за убийство одного из них в круге – месте, в котором до этого обитала только мужская часть населения – но со мной они готовы были поболтать. Вскоре я оказался в центре внимания, заглатывая акиви и расписывая всему миру, как я стал лучшим танцором меча Юга.
   (Другие танцоры мечей на Юге могли бы с этим утверждением поспорить, но я не собирался о них вспоминать, по крайней мере до тех пор, пока любопытные готовы были бесплатно поить меня акиви. Кроме того, не исключено, что я действительно лучший, несмотря на то, что и Дел виртуозно владеет мечом. К тому же, Дел – Северянка).
   Когда за окнами стемнело, ничего особенно не изменилось, хотя акиви и вино текли уже рекой, а мои рассказы становились все более неправдоподобными. И я постоянно видел лицо Беллина, то здесь, то там мелькавшее в толпе. Он смотрел на меня, следил за реакцией окружающих и представляя себя на моем месте, в душе наслаждался тем, о чем мечтал: славой.
   Я мог бы объяснить ему, что игра велась не ради славы, а ради выживания. Я никогда не знал, с кем столкнусь в круге, и уж конечно исход танца до последней секунды был непредсказуем. Я танцую мастерски, просто мастерски, но я реалист. Даже профессионала можно убить, если обстоятельства сложатся против него.
   Окольными путями разговор перешел на Дел. Никто в открытую не говорил о ней, но смысл намеков был ясен. Все хотели знать, как Песчаный Тигр связался с Северной баской, которая называла себя танцором меча, хотя такое заявление было равносильно кощунству.
   Всю правду я им не рассказал, но кое-чем поделился. Этих историй хватило, чтобы возбудить их интерес и заставить засомневаться, а вдруг Северная баска не случайно одержала днем победу. Я-то в ее мастерстве был уверен, но за одну ночь ни один мужчина не изменит свою точку зрения. Даже я. А уж боги знали, у меня были причины быстро измениться – мы с Дел делили и постель, и профессию, не говоря уже о стиле жизни.
   Так что я дал им несколько фактов для размышления не сомневаясь, что когда они улягутся в свои постели этой ночью, они будут мечтать о светловолосой, голубоглазой женщине. Представив это, я и задумался, а не пора ли и мне отправляться в эту самую постельку.
   В обществе Дел, конечно, что гораздо приятнее, чем просто мечтать о ней.
   Тут только и обнаружилось, что я на самом деле размечтался: Дел исчезла. В какой-то момент между первым и последним кувшинами акиви моя Северная баска испарилась.
   Я вышел из кантины в ночь. Свет факела отбрасывал жутковатые тени на стену и превращал углы, тупики и аллеи в черные провалы. Было еще не слишком поздно. По улицам бродили люди, где-то вдали пробили часы: десять после полудня. Потом я услышал шаги за спиной.
   – Насыщенная жизнь, – Беллин подошел и встал слева от меня. – Может когда-нибудь…
   – Может когда-нибудь ты состаришься и умрешь в постели, – я не улыбнулся ему, потому что тема разговора к веселью не располагала. – Мужчина рассказывает истории, чтобы доставить удовольствие слушателям, и приукрашает свои сказки как может.
   – Так это все вранье?
   – Не совсем, – я открыто посмотрел ему в глаза. – Я не лгу, Беллин. Ложь до добра не доводит.
   Он жалобно потер тонкую полоску усов.
   – Я это хорошо знаю, – Беллин ухмыльнулся. – Еще акиви?
   – Больше вливать некуда, – правым плечом я прислонился к вертикальной опоре, оказавшейся ближайшим столбом, и прищурился на него. – Что ты хочешь, Кот Беллин?
   – Я же сказал, путешествовать с вами.
   – Нам с Дел не нужны сопровождающие.
   – Я не помешаю.
   Я хмыкнул.
   – Мы не ищем развлечений или славы, мальчик. Это наша работа.
   – Я все понимаю. Хоть и слабые, но мозги у меня есть, – упрек, который ему удалось скрыть в голосе, проскользнул в его улыбке. – Дайте мне хотя бы шанс доказать это.
   Я вздохнул.
   – Ты не местный. Ты представляешь, кто такие танцоры мечей?
   Белые зубы Беллина сверкнули.
   – Сложно сказать, – с готовностью ответил он. – Некоторые из них, может даже большинство, достойные ребята, которые гордятся своими делами. Но, я думаю, есть и такие, которые не лучше чем… – правая сторона его рта презрительно скривилась, – пираты.
   Я нахмурился.
   – Кто такие пираты?
   Он прищурился, выискивая подходящие слова для ответа, и легко кивнул, выразительно подняв одно плечо.
   – Люди, которые плавают по океану и… – он помолчал, – собирают то, что другие не в состоянии защитить.
   – А-а, – я кивнул. – У нас в Пендже таких называют борджуни. Никто не сравнится с ними по свирепости. А здесь, около Границы, лучшее название для таких – грабители.
   Беллин засмеялся.
   – Может быть, – неуверенно согласился он, ни в малейшей степени не придя в замешательство от моей откровенности.
   – Танец мечей это несколько другое, – поправил я. – Танец не ставит целью получить богатство противника.
   – Конечно нет. Только его жизнь, – Беллин вздохнул и уставился вверх, на изогнутое лезвие полумесяца, освещавшее стены. – Я больше не пират.
   – Но все еще вор.
   Он невинно хлопнул глазами.
   – Лучше бы я был шишкой.
   Я не выдержал и расхохотался. Кот Беллин был самым увлеченным и искренним человеком из всех, кого я когда-либо встречал, и за ответом он в карман не лез. Я не сводил с него глаз. Беллин был гораздо моложе меня и представив его рядом с Дел, я почувствовал себя совсем стариком.
   Вот тут-то я и вспомнил, что Дел рядом не было.
   Беллин заметил, что я нахмурился, и поспешил меня успокоить.
   – Она сказала, что скоро придет.
   Я резко повернул голову.
   – Что?
   Он услужливо повторил сообщение.
   Я мрачно посмотрел на него.
   – Почему она сказала это тебе?
   Он почесал подбородок.
   – Ты ее не слушал.
   – Почему всегда неприятности… – начал я, но замолчал, осознав справедливость упрека.
   – Она сказала, что отведет лошадей в конюшню у гостиницы и вернется за тобой.
   Вернется за мной. Она придет, чтобы увести меня как мать уводит домой нагулявшегося ребенка.
   Я злобно покосился на Беллина: спокойный молодой человек, счастливый оттого, что может мне что-то сообщить.
   – А если без вранья, ты что-нибудь знаешь об Аджани?
   Он тут же сосредоточенно начал расправлять складки бурнуса. Тянул время.
   – Аджани, – мягко повторил я.
   – Имя знакомое.
   – Помни, что я говорил о вранье, мальчик. Рано или поздно оно доведет тебя до беды.
   – Только если ты неловок, – он ухмыльнулся, сунул руку за спину и вытащил из-за пояса три незнакомых мне предмета, похожих на небольшие топоры странной формы. Такого я еще не видел.
   Небрежно, без видимых усилий, Кот Беллин начал подбрасывать их в воздух, хватаясь за рукояти и перекидывая их из одной руки в другую, пока они не слились в ленту дерева, кожи и стали.
   – На корабле, – сказал он мне, – часто не знаешь, что делать со скуки. Это неплохой способ провести время.
   На это представление я смотрел уже стоя у другого конца жерди, лежавшей на двух подпорках, куда я отскочил быстрее, чем собирался – вина акиви, затуманившего голову. Топоры летали то вверх, то вниз в опасной близости от головы Беллина. От монотонного движения начинала кружиться голова.
   Гибкие руки Беллина двигались с ошеломляющей быстротой. Я уже не сомневался, что он был талантливым вором-карманником или незаметно срезал кошельки, хотя судя по прекрасному владению топорами он мог заниматься и тем, и другим.
   Он поймал топоры: один, второй, третий. Закончив представление, он передал один топор мне.
   Я молча рассмотрел его. Полтора фута в длину, форма странная. К одной стороне рукояти крепилось плоское, стальное лезвие, очень острое, похожее на лезвие обычного топора для метания. Деревянную часть аккуратно обернули кожаной лентой, чтобы удобнее было держать. Я не почувствовал баланса, но Беллин, судя по всему, находил его превосходно.
   – Попробуй, – предложил он.
   – И что с ним делать? Разрубить эту жердь? – я взглянул на вышеупомянутую жердь. – Только это мне сейчас и нужно.
   – Нет. Смотри, – он бросил топор через улицу в возвышавшийся напротив столб, где тот и застрял.
   Я прикинул расстояние и долго смотрел на топор в столбе. Потом на топор в моей руке. Наконец на самого Беллина.
   – По улице ходят люди, – выразительно сообщил я.
   Они и правда ходили. Большинство из них в панике испарилось в тот момент, когда Беллин замахнулся топором. Остальные рухнули на землю, изысканно ругая парня.
   – Я знаю, – радостно сообщил он, кивнув для верности. – Удачно выбрать время – тоже искусство. Это настоящий вызов, – его улыбка стала совершенно невинной. – Когда-нибудь я точно промахнусь.
   – Ладно, – я возвращал ему топор, когда из-за угла повернула Дел и я приготовился сделать шаг вперед и встретить ее. – Потом договорим.
   – Но у меня есть хотя бы шанс, что вы возьмете меня с собой? – не отставая от меня, спросил Беллин.
   Я почувствовал вес меча Терона за плечами.
   – Там, куда мы пойдем, – сказал я ему, – комната только на двоих. Посторонние нам не нужны.
   Беллин остановился. Вздохнул. Кивнул. И бросил два оставшихся топора в деревянную стенку, игнорируя возобновившиеся – более громкие – проклятья.
   Дел подняла брови, когда я подошел к ней. Взглянув на ее лицо, я понял, в чем дело.
   – Он так развлекается, – я споткнулся, зацепившись за тень. Дел фыркнула, сдерживая смех. – Он действительно хочет ехать с нами.
   – Нет.
   Мы завернули за угол и нас зажали дома на узкой, пустынной улице.
   – Я ему так и сказал, – пробираясь вперед, мы дважды столкнулись и я услышал, как Дел вздохнула. Ну каюсь, перебрал акиви. – Я сказал ему…
   Я не успел поведать, что еще я ему сказал, потому что из темноты вынырнули четыре фигуры и направились к нам.
   – Аиды, – проворчал я, вытаскивая меч Терона, – разве не могло это случится, когда я был бы трезвее?
   Вопрос был, конечно, риторическим и Дел не стала тратить время на ответ (хотя, без сомнения, ей было, что ответить). Я услышал как взвизгнула Бореал, когда Дел вырывала ее из ножен, уловил обрывок песни и понял, что Дел не собиралась бессмысленно тратить силы на подонков из Пенджи. Она вызывала меч к жизни, а это означало, что у грабителей шансов было меньше, чем когда-либо.
   Не успел бой начаться, как темноту узкой улицы прорезал луч света. В жемчужно-розовом сиянии клинка Дел я увидел четыре загорелых Южных лица. Свет резко превращался в темноту и они казались черно-белыми: белые лица с черными впадинами глаз и ртов. Южане прищурились, выругались и, собрав остатки решимости, двинулись вперед.
   Двое пошли ко мне, двое к Дел. Видимо полюбовавшись танцем, они решили не сбрасывать ее со счетов.
   Южане носили мешковатые накидки поверх таких же мешковатых штанов и туник. Из-за обилия широких одежд трудно было отличить плоть от ткани и проколоть тело прежде чем получишь ответный удар. Я рассек на одном накидку, скользнул по шелковому кушаку и зацепил ребро другому, но пользы это не принесло. Они двигались быстро и я за ними не успевал (возможно из-за того, что акиви плескался в желудке и голове).
   Кто-то кольнул меня в левое запястье и эта царапина, неожиданно для нападавших, помогла мне. Боль вырвала меня из тумана алкоголя и заставила действовать более осторожно: одному я проколол живот, а другого разрезал чуть пониже, так что он выронил меч и забыл о драке, поскольку ему пришлось прижимать руки к животу, чтобы внутренности не вывалились на песок.
   Я нашел равновесие, повернулся и увидел, что Дел успела убить одного, а второй неожиданно развернулся спиной к нам и мы поняли, что сражаться больше нет смысла: рябой Южанин с перепуганными глазами, увидевшими смерть, упал лицом вниз на песок и застыл, не успев издать ни звука.
   В его спине торчал один из топоров Беллина.
   Дел и я несколько секунд рассматривали топор, потом синхронно подняли головы. Будущая шишка приблизилась бесшумно, склонилась над телом и вытащила оружие. Звук, с которым топор вышел из тела, совсем не напоминал привычный шелест меча. Я решил, что последнее звучит приятнее для человека, который перебрал акиви.
   Беллин изучил лезвие, вытер его о накидку мертвеца и посмотрел на нас.
   – Снова опоздал.
   Я вздохнул.
   – Это не значит, что теперь мы возьмем тебя.
   Он подумал, кивнул, повернулся на пятках и ушел. Жонглируя тремя топорами.
   – Ну, – отметила Дел, – по крайней мере мальчик меток.
   – Мальчик? – нахмурился я. – Да ты не старше его.
   Она проводила взглядом Беллина и посмотрела на меня.
   – Я думаю, – начала она, – он кажется мне таким молодым, потому что я слишком долго общаюсь с тобой.
   Я не удостоил этот выпад ответом.
   Дел усмехнулась и подняла светлые брови.
   – Так что ты ему говорил? – она вытерла Бореал и вернула ее в ножны.
   – Что ты хотел рассказать до того, как нас прервали?
   Я хмыкнул, вытирая свое оружие.
   – Ему слишком нужны приключения, чтобы растрачивать жизнь на прогулки с нами.
   – А ты почему пошел со мной?
   – Ты знаешь почему.
   – Нет, – сказала она, когда мы снова направились вниз по улице, – ты мне ничего не объяснил. Ты просто догнал меня в тот день и больше ни на минуту не оставляешь одну.
   – А тебе это, я вижу, очень неприятно.
   Она выразительно посмотрела на меня, явно оценивая мою персону по всем параметрам.
   – Разве ты давал мне когда-нибудь повод быть тобой недовольной?
   Я свирепо поскреб чесавшуюся руку и попытался сдержать отрыжку.
   – Дело не во мне, а в тебе, баска. Ты без меня не можешь.
   Дел помолчала и я сделал соответствующий вывод. Женщина может хитрить, но и от нее можно добиться правды.
   – Пришли, – объявила она. – Гостиница.
   – Смотри под ноги, – посоветовал я.
   Дел ничего не ответила. Она вошла в гостиницу и полог шлепнул меня по лицу.
   В который раз.
 
   Позже, гораздо позже, я медленно выбрался из сна и сразу насторожился, потому что Дел выскользнула из постели. Танцоры мечей, которым не надоела жизнь, быстро учатся спать когда и где возможно, и моментально просыпаться, словно и не закрывали глаз.
   Сначала я подумал, что она пошла к ночному горшку, но вместо этого Дел подняла с пола свой меч, лежавший рядом с моим, вынула его из ножен и, сделав два шага, встала в центре комнаты. Там она опустилась на колени – обнаженная, с белыми волосами, покрывавшими плечи – и прижала между грудей клинок меча.