Роберсон Дженнифер. Певец меча (Легенды о Тигре и Дел - 2)

   Но он заставил меня забыть о своей внешности, когда заговорил. Кантеада не произносил слова, а пел.
   Пришли сюда убить?
   Я не мог и рта раскрыть, а только смотрел.
   Пришли сюда убить?
   Он смотрел мимо Дел на меня. Я медленно покачал головой, не зная, что делать.
   Изящный палец с голубым ногтем приподнялся, мягко показывая на мой меч.
   Песня стали убивает.
   Вежливый способ назвать меня лжецом.
   - Дел...
   - Ты держишь обнаженный меч, - тихо сказала она. - Убери его в ножны, может Кантеада примет это за опровержение. Сейчас ты не оправдаешься, что бы ни говорил.
   Я убрал меч в ножны и прошептал:
   - А что это за штука? Не человек, не животное.
   - Кантеада, - спокойно повторила она. - Когда я была маленькой, мне рассказывали, что они принесли в мир музыку. Но до этого утра я и не думала, что увижу хотя бы одного. Я даже не была уверена, что они существуют.
   Я взглянул на маленького человечка. Его макушка доходила мне до пояса. Грудь у него была выпуклая как бочонок, а руки длинные и тонкие, с изящными выразительными пальцами. Из одежды он носил только кожаный килт. Смотревшие на меня глаза были бледно-пурпурными, почти такими же как клинок Терона. Кошачьи зрачки придавали существу таинственный вид.
   - Песня стали убивает, - повторил он.
   Дел глубоко вздохнула.
   - Да, песня стали убивает, - согласилась она, - но и эти звери могут убивать.
   Кантеада поднял голову.
   Песня отправления прекращает. Больше не нужна песня стали.
   Я нахмурился.
   - Что он говорит?
   Дел слабо улыбнулась.
   - Ну хотя бы теперь у тебя появилось желание получше разобраться в музыке? Он говорит, что мечи нам больше не понадобятся. Гончих уже отослали.
   - Почему мы должны ему верить?
   - Кантеада никогда не лгут.
   - Замечательно. Несколько минут назад ты призналась мне, что не верила в их существование и считала их героями сказок. Теперь ты предлагаешь мне поверить, что этот человечек - магическое существо, которое разговаривает песнями и никогда никому не врет.
   - Ему нет смысла врать.
   - Хм...
   Песня спора диссонирует.
   Дел рассмеялась.
   Я вздохнул. Посмотрел на Кантеада. На странного маленького человечка с выступающей челюстью, подвижным ртом и горлом, которое раздувалось при разговоре как лягушачье.
   - Нам не хотелось убивать их, - вежливо объяснил я. - Мы не напали первыми, мы просто приготовились к защите. Если, как ты сказал, твоя песня отослала гончих, у тебя добрые намерения.
   Он по-птичьи кивнул головой. Я рассматривал его огромные заостренные уши, которые, кажется, могли двигаться, волосы - тонкие и серебристо-серые, появлявшиеся на верхней части выпуклого лба и гребешком сбегавшие через макушку до шеи. Хотя волосами эту поросль можно было назвать с трудом. Она больше напоминала пушок, а сам гребень, как у настоящей птицы, мог подниматься, выдавая эмоции хозяина.
   Расстояние уменьшается. Уменьшение мрачно.
   - О чем он?
   Дел вздохнула.
   - Думаю, он хочет объяснить, что если мы отойдем далеко, песня будет плохо слышна и сила наговора перестанет действовать, - Дел нахмурилась. Ты совсем его не понимаешь?
   - Я знаю, баска, он поет... Я могу уловить отдельные слова, но для меня песня это шум, и она все заглушает, - я помолчал. - А что слышишь ты, Дел?
   Дел улыбнулась с удивительной безмятежностью.
   - Все. Все его интонации, все модуляции, все переливы. Их песни яснее, чем наша речь, потому что говорят не словами, а чувствами.
   Я был настроен скептически.
   - И этот человечек - то самое существо, которое спасло вас утром?
   - Когда мы выбрались из тоннеля, он ждал. Нависшая над нами угроза смерти заставила его и еще нескольких прийти на помощь. Кантеада презирают смерть.
   - Они не умирают?
   - Следовало сказать, они презирают убийство. Независимо оттого, кто жертва.
   Я вздохнул и пошел к жеребцу, чтобы подобрать брошенный повод.
   - Мне самому убийство не нравится, особенно когда жертва - я. Ну а что будем делать теперь? Он отведет нас к остальным?
   - По-моему, для этого он и пришел.
   - Тогда чего мы ждем?
   Дел вздохнула.
   - Может проявишь немного учтивости?
   - Учтивость это хорошо, - согласился я, - но сейчас важна быстрота. Меня тянет собрать вместе наш клан, взвесить происходящее и убраться отсюда в аиды, пока у нас еще не закончилось время, - я помолчал. - Об этом стоит подумать тебе, Дел. Воки нужна твоя шкура, а не моя.
   - Вока, - поправила она.
   - Воки, локи и все остальные. Нужно идти баска.
   Кантеада прислушивался к нашему разговору и видимо все понял. Не успела Дел сказать и слова, как он повернулся, вскочил на дерево и запрыгал по веткам. Он передвигался с дерева на дерево с проворством обезьяны. Следом за ним тек хрупкий, мелодичный свист.
   - Песня сопровождения, - объяснила Дел. - Ну? Кажется ты торопишься?
   Я прищелкнул языком жеребцу и пошел.
   Не успела погода улучшиться, как стала еще хуже. Одежда на Дел и на мне промокла насквозь. Реки дождя стекали по моей спине, щекотали поясницу, хлюпали в ботинках. Волосы прилипли к голове и при каждом движении с них падали капли. Я был мокрым, замерзшим и несчастным как кошка, пойманная ливнем.
   Так оно и было: и кошка, и пойманная.
   Я тяжело вздохнул, около рта ненадолго повисло облачко пара. Такой же пар обволакивал ноздри жеребца. От дождя гнедой почти почернел, мокрый хвост при каждом шаге прилипал то к правой, то к левой ноге.
   - Аиды, ненавижу сырость. Что бы я не отдал за насколько минут солнца и тепла...
   Дел не улыбнулась.
   - И что бы ты отдал?
   - Что? - я нахмурился, не сразу сообразив, о чем она. - А-а. Аиды, я не знаю. Просто так говорят.
   - Если тебе действительно так нужно солнце, может быть они вызовут его для тебя.
   - Кто? - я проследил за ее жестом. - Он? Ты хочешь сказать, что этот малыш может управлять погодой?
   - Я думаю, Кантеада могут все.
   - Он люди, Дел... или что-то в этом роде. То, что он смог разогнать зверей, не означает, что он может менять погоду.
   - Конечно нет, - объявила Дел необычайно торжественно. - Не больше чем я делаю это яватмой.
   Вот и получил.
   - Я разбираюсь в яватмах не больше, чем в Кантеада, баска, но мне трудно поверить, что даже магия этих человечков может исправить погоду, я посмотрел на огромные темные облака, застрявшие на скале слева от нас и постепенно скатывающиеся к краю, чтобы сорваться с обрыва как куски смятого, отливающего жемчугом шелка. - Если бы они это умели, разве не сделали бы? Зачем жить под дождем и в холоде?
   - Чтобы не нарушить равновесие, - сообщила Дел пригибаясь, чтобы пройти пол низко нависшей веткой. - Здесь, на Севере, мы считаем, что должно соблюдаться равновесие между теплом и холодом, хорошим и плохим, мужчиной и женщиной. Все это противоположности, но они взаимно важны. Они могут погибнуть друг без друга.
   - Ну, не знаю. Иногда я думаю, что мужчинам было бы лучше без женщин.
   Губы Дел слегка изогнулись.
   - Какое-то время возможно. Но мужчины не живут вечно. Они слишком упрямы, слишком яростны, - она смотрела на меня с наигранной невинностью. - Что останется после того, как вы поубиваете друг друга? Мир без мужчин и женщин?
   - Он останавливается, - вдруг заметил я.
   Дел огляделась и кивнула.
   - Мы совсем рядом с их каньоном. Сюда, Тигр.
   Стволы деревьев стали совсем тонкими, а ветки так перепутались, что я не мог отличить одну от другой. Кору деревьев разукрашивали дождевые потеки, влага собиралась в развилинах и дуплах, пока не начинала переливаться через край. Грязь и листья прилипали к подошвам ботинок. Я шел в полной тишине, сжимая повод жеребца, и надеялся, что дом Кантеада окажется достаточно большим для такого крупного мужчины как я.
   И вдруг мы оказались на краю мира. Из деревьев в ничто - полоска земли перед нами была не шире клинка меча, и я балансировал у кромки почти падая, пока Дел не поймала меня за руку и не оттащила назад.
   - Я забыла, - сказала она.
   - Забыла что? - закричал я, невольно отступив в деревья. - Забыла, что здесь мир кончается, хотя я стоял уже на краю?
   Дел вздохнула.
   - Не преувеличивай, Тигр.
   - Аиды, женщина... если бы я тебя не знал, я бы решил, что ты собираешься от меня избавиться, - я помолчал. - А может я в тебе ошибался. Ты хотела меня убить?
   - Вряд ли, - сухо сообщила она, не глядя на меня, а потом добавила с тоскливым восхищением. - Тигр, разве это не прекрасно?
   Для нее, несомненно. Дел росла в высокогорьях, предгорьях, высотах и остро изрезанных каньонах. Ее вскормили ветры и дожди.
   Но я-то здесь не при чем. Совершенно. Я смотрел в ничто и видел только пустоту, наполненную облаками.
   Мир действительно закончился. То, что лежало перед нами, оказалось каньоном, заполненным до краев облаками. Сквозь тяжелые пласты я смутно различал другой край каньона и где-то далеко внизу дно.
   Прекрасно ли это? Может быть. Но меня бы больше порадовали несколько солнечных лучей.
   - Как, в аиды, мы спустимся?
   - Иди за ним, Тигр. Мастер песни ждет нас.
   Дел, как всегда, оказалась права. На фоне облаков, на фоне дождя, Кантеада был почти невидим. Он слегка махнул рукой и исчез, но я уловил нить свиста.
   - Снова песня следования?
   - А ты быстро схватываешь, Южанин.
   Я пошел за человечком, сторожась невидимого каньона. Оступиться труда не составило бы - облака наплывали на края, коварно ползли по земле, сливаясь с почвой и небом. Они цеплялись за стволы и землю, заполняли мир и застревали в вершинах деревьев.
   - О боги, - прошептала Дел за моей спиной. - Я и забыла, как это прекрасно.
   - Баска, он снова пропал.
   - Тебя ведет песня следования.
   - Мне это не нравится, Дел.
   - Тебе ничего не нравится.
   Аиды, нет смысла с ней разговаривать. У нее песчаная болезнь. Или нет, облачная болезнь. Диагноз изменился.
   Я продолжал идти, ведя жеребца и стараясь не смотреть на хранилище облаков, а они перекатывались, струились, ласкались, тянулись, чтобы потрогать мое лицо. От этого мне хотелось поежиться, но я сдерживался, вспоминая о Дел.
   Хотя она бы этого и не увидела, пласты облаков вклинивались между нами.
   Мне пришлось признать, что песня следования прекрасно управляла моими движениями. Я шагал по узкому краю каньона как по широкой дороге, словно я знал путь так же хорошо, как знал самого себя. Эта мысль заставила меня задуматься: а знает ли кто-нибудь самого себя? В любом случае, я шел не сам, меня вели. Что может было и к лучшему - когда земля без предупреждения вдруг ушла вниз, я не запаниковал, я даже не задержался. Я спокойно продолжал идти.
   - Магия? Так, Дел? - земля продолжала уходить вниз.
   - Он ведет нас в каньон.
   - Ты этой дорогой выбиралась?
   - Да, но тогда не было облаков. Я хорошо видела дорогу.
   Я оглянулся. Дел терялась в облаках за жеребцом, но я видел как спокойно она пробиралась сквозь висящие в воздухе лоскутки. На расстоянии лоскутки сливались и казались ровным туманом.
   Дел улыбнулась. Влажные волосы растрепались и облепили ее плечи. Дел промокла как и я, но сил у нее оставалось побольше. Она шла уверенно и твердо, не напрягаясь при каждом шаге. Она даже тихонько напевала что-то веселое. Лицо Дел светилось от удовлетворения.
   Аиды, кажется я потеряю ее.
   26
   Я не видел почти ничего кроме своих ботинок и фута пространства перед ними, все остальное заполнял туман, облака или какое-то другое вещество.
   - Веселая получается ситуация, - пробормотал я. - Я шляюсь там, где мне совершенно нечего делать в сопровождении человека цвета мороси с голубыми ногтями, который поет, чтобы показать нам дорогу, - я минутку помолчал, проникаясь фразой. Если я надеялся найти в ней больше смысла, произнеся ее вслух, я ошибся.
   - Аиды, у меня должно быть песчаная болезнь.
   Словно вняв моим мольбам, облака поднялись наверх и мы завершили сползание с кручи, добравшись наконец до дна.
   Я остановился так резко, что жеребец налетел на меня и ткнулся носом мне в плечо, но я не обратил на него внимания, я даже не покачнулся только повернул голову, дожидаясь, пока Дел догонит меня и встанет рядом.
   - Что это за место? - спросил я.
   - Дом Кантеада.
   Она повернулась, чтобы полюбоваться моим изумлением. Дел пыталась скрыть улыбку, но я заметил, как довольна она моей реакцией.
   Ну, реакция была искренней. Теперь, когда облака поднялись, я смог разглядеть каньон, и то, что я увидел, изумляло.
   Скалы поднимались ровно вверх. Серый камень покрывали черные и белые вкрапления и чем выше уходили стены, тем ярче становились цвета. Стены пересекали ряды массивных полок, как часто бывает в каньонах. Обычно такие полки зарастают мхом и травой, но здесь по ним рассыпались цветы, с них свисали спутанные виноградные лозы, и он этого скалы становились красными, голубыми, пурпурными с желтыми, медными и белыми вкраплениями.
   Я посмотрел на небо. Облака (или туман) все еще закрывали солнце, но они поднимались все выше и выше над каньоном, хотя я еще не видел край, с которого чуть не упал в небытие мира.
   - Хорошее местечко для жизни, - отметил я. - Неудивительно, что никто не верит в их существование, если они прячутся здесь.
   - У них на то есть причина, - сказала Дел. - Если бы они не скрывались, люди попытались бы украсть их магию или заставляли бы Кантеада использовать магию в корыстных целях.
   Весь каньон был ненамного больше чем ловушка, в которую мы попали, с такими же щелями в стенах.
   Я снова посмотрел наверх, разыскивая тропинку, по которой мы спускались, и порадовался, что не увидел ее, покрытую туманом и облаками. У самого дна я заметил крутой спуск, ширины которого едва хватало для лошади.
   Песня следования растаяла. Мастер песни, или кем бы он там ни был, исчез, но в воздухе по-прежнему висел тихий напев, нить ненавязчивой, но все же очевидной мелодии, как гудение пчелы летним днем, хотя напев был гораздо мелодичнее.
   - Что это за звук? - спросил я.
   - Песня стражи, - объяснила Дел. - Она не подпускает гончих.
   Кто-то прокричал мое имя. Нахмурившись, я повернулся и увидел Киприану, выскочившую из дыры в стене каньона как пробка из бутылки. Следом дыра извергла Массоу, Адару и в конце концов Гаррода.
   Киприана неслась со всех ног, не скрывая своего намерения повиснуть на мне. Я отчасти избавился от этого удовольствия, притворившись, что жеребец занервничал и ненавязчиво придержав девочку.
   Дел смотрела на нас улыбаясь. Она уже примирилась с чувствами Киприаны, а сама сцена ее повеселила. Дел не сделала и шага чтобы помочь мне и ограничилась ролью наблюдателя.
   К счастью, жеребец выбрал именно этот момент чтобы показать свой вздорный характер и мое заставь-ее-поверить обернулось чистой правдой. Мне пришлось заняться гнедым всерьез, чтобы он опять не натворил беды.
   Массоу пробормотал что-то грубое, потирая плечо, за которое его укусил жеребец.
   - Лучше не подходи, - рявкнул я. Меня злил гнедой и раздражало вечно плохое настроение мальчика. - По-моему, всем уже ясно, что ты ему не нравишься. Пора бы тебе тоже принять этот факт и оставить жеребца в покое. Не стоит его подстрекать.
   Гаррод стоял за левым плечом Адары и напряженно рассматривал нас с жеребцом. Только тут я вспомнил, что он потерял всех лошадей. В глубине души Гаррод был обижен за то, что я оставил на растерзание его пятерку и спас гнедого. Винить за это Северянина я не мог.
   Жеребец оскалил зубы, угрожающе поднял правую переднюю ногу и заложил уши. Выкатив карие глаза, он смотрел на Адару.
   Я вздохнул и отпихнул губы гнедого от моего уха.
   - Слушайте, давайте я разберусь с лошадью, а потом мы поговорим. Нужно решить, что делать дальше.
   - Мы пойдем на Север, - с готовностью ответила Киприана. - Ты ведь доведешь нас до Кисири?
   Я кинул быстрый взгляд на Дел. При словах девочки она сделала равнодушное лицо, но я заметил, как сжались ее губы, и подумал, что еще одна отсрочка совсем не к месту.
   - Я уже сказал, мне нужно заняться лошадью. Где здесь держат лошадей?
   Массоу пожал плечами.
   - У Кантеада нет лошадей.
   - Тогда я его хотя бы привяжу, а травой здесь все заросло, - я побоялся просить Массоу поискать подходящее место. Жеребец разнервничался и мог снова укусить мальчика.
   - Давай я его устрою, - предложил Гаррод. - Он расстроен, а ты добавляешь ему проблемы.
   - Я? Я думал, что знаю собственную лошадь.
   - Иногда да, иногда нет, - Гаррод протянул руку.
   Я задумался. Мог ли Гаррод принадлежать к тому типу людей, которые потеряв свое хотят лишить этого и остальных. Он был в банде Аджани и мог оказаться мстительным человеком.
   - Ну вот что, - решился я, - пойдем вместе.
   Дел показала на глубокую трещину в скале.
   - Мы будем там.
   Я кивнул и повел жеребца по каньону. Гаррод пошел за мной, не отрывая от гнедого подозрительно заинтересованного взгляда. Я услышал как он прищелкнул языком, заметив следы когтей и зубов на крупе и боках, кровь на плечах и животе.
   - Туго ему пришлось, - пробормотал Северянин.
   - У меня не было выбора, - спокойно ответил я. - Если бы я остановился, они бы его прикончили.
   - Как прикончили моих лошадей, - резко добавил Гаррод. - Всех, кроме той, которую убила она.
   Я остановился, вытащил колышек и веревку, наклонившись, воткнул колышек в землю и наступил на него, вдавливая поглубже.
   - Она сделала это, пытаясь спасти наши жизни, - ровно заметил я, не сводя глаз с измученной лошади, - и это их остановило. Может быть ровно настолько, чтобы Дел успела подняться наверх... Но я думаю, ты бы предпочел, чтобы она умерла.
   - Она обвинила меня в убийстве, - с горечью сообщил Гаррод. - В убийстве многих людей.
   - Ты был в банде Аджани.
   - Я продавал ему лошадей! Кто скажет, что это преступление? Я живу этим.
   - Так и Дел, - сказал я, - живет тем, что осталось от ее жизни.
   В напряженной тишине Гаррод смотрел, как я наклонился, поднял переднюю ногу гнедого и осторожно выковырял грязь, набившуюся между краем подковы и копытом. Бусинки в растрепавшихся косах Северянина зазвенели.
   - Она говорит, что Аджани убил всю ее родню.
   - Так оно и было. Он и его люди.
   - Меня там не было.
   - Но ты знаком с Аджани, - я опустил ногу и занялся другой передней.
   - Я продавал ему лошадей и иногда покупал. Я не убиваю людей.
   - Ты снабжаешь лошадьми тех, кто этим занимается, - я вытащил камень из подковы, - и покупаешь у Аджани животных, которых он забирает у тех, кого убил.
   Гаррод не нашел, что ответить.
   Я опустил ногу, выпрямился и посмотрел на него поверх спины жеребца.
   - Я думаю, у нее есть законное право не доверять тебе и не любить тебя. Если бы не ты и такие как ты, Аджани не смог бы заниматься своим делом.
   - А ты? - обвиняющим тоном заговорил Гаррод. - Разве кто-то из вас лучше? Продаете свои мечи любому, у кого хватит денег, чтобы нанять вас? он сплюнул. - Сколько человек ты убил в круге? Сколько людей отдали тебе свои жизни в ритуале танца? Разве в круге смерть красивее? Разве такая смерть справедлива? Ты от этого чувствуешь себя могущественнее? - бледные глаза стали яростными, жесткими и холодными как лед. - Несколько раз мне приходилось убивать людей. Людей, которые пытались обмануть меня, украсть у меня что-то или принуждали к драке. Я не Аджани, я не убиваю и не обкрадываю мирные семьи. Но я и не ты: я не вхожу в круг и не ставлю себя выше других людей только потому что в моих руках яватма.
   Я давно не задумывался о своей жизни, я просто жил и занимался своим делом. Я - танцор меча, которого можно нанять. Размышления о том, что ты делаешь или зачем это делаешь, до добра не доводят. Постепенно тебя начинают одолевать мысли, а стоит ли вообще стараться выжить, что для человека моей профессии просто смертельно.
   Я покачал головой.
   - Мне очень жаль твоих лошадей, но провоцируя меня, ты их не вернешь.
   Гаррод не сводил с меня глаз.
   - Я - Говорящий с лошадьми, и мне тяжело пережить такую потерю, но все, что я говорю сейчас, я говорю не из-за погибших животных. Меня обвинили в совершении того, чем я никогда не занимался и заниматься не желаю. Я не убийца.
   - У Дел есть причина, - настаивал я.
   - С ее точки зрения, несомненно. Ее можно понять. Но как мне кажется, она многое искажает. Изнутри она искорежена, изувечена, изуродована, а все потому что жажда мести пожирает ее душу как язва.
   - Только из-за того, что вы не сошлись...
   Он помотал головой так яростно, что косы застучали по груди.
   - Я о другом. Я - Говорящий с лошадьми, я чувствую суть эмоций. А человеческие переживания не слишком отличаются от переживаний животных когда человек подчиняет себя потребностям вроде той, что ведет ее, - он помолчал, перевел дыхание, протянул руку и коснулся жеребца. - Я с первого взгляда понял, что за человек Аджани. Он безжалостный, холоднокровный подонок. Но Дел бы следовало взглянуть на собственные поступки. Большая ли между ними разница?
   Во мне вспыхнул гнев.
   - Если бы ты выжил в тех аидах, где побывала она... если бы ты прошел через тоже, что она...
   - ...без сомнения, я был бы так же изувечен, как она, - кивнул Гаррод. - Но она выжила. Она пережила издевательства Аджани. Почему он должен теперь торжествовать, превратив ее в женщину, не знающую ни жалости, ни пощады? В клинок без имени?
   Я нахмурился.
   - Во что?
   - Клинок без имени, - повторил Гаррод. - Так говорят в Стаал-Уста, его губы едва заметно изогнулись. - Спроси ее, можно ли ее назвать клинком без имени. Спроси ее, есть ли конец у ее песни.
   Я покачал головой.
   - Ты несешь какую-то бессмыслицу.
   - Разве? Спроси ее. Задай ей мои вопросы. И скажи ей... - он помолчал. - Скажи ей, что даже Говорящий с лошадьми с Высокогорий слышал о Стаал-Уста и почитает законы чести вока.
   Я вздохнул.
   - Гаррод...
   Он прервал меня, мотнув головой.
   - Хватит об этом, танцор меча. Иди к своей женщине, а мне позволь заняться твоей лошадью. С этим я справлюсь.
   В конце концов я позволил и пошел к своей женщине.
   Нет, не к своей. Я пошел к Делиле.
   27
   На Юге мне приходилось пригибаться, чтобы пройти в низкие двери поскольку я выше, чем большинство Южан. На Севере, где мужчины такие же высокие как я, мне не приходилось этим заниматься. Но влезая в пещеру Кантеада, я вспомнил о Юге. Проход был таким низким, что приходилось почти ползти.
   В стенах каньона, как я обнаружил, было столько дыр, что скалы напоминали соты. Самые большие дыры были у самого дна, полускрытые в земле, со входами-арками. Каждая дыра была началом тоннеля, который вел в пещеру - уникальные жилища, но обитателям их я не завидовал.
   Я наклонился у входа в тоннель.
   - Дел? - из темноты отозвалось только эхо.
   Я подождал, но ответа так и не услышал. Пришлось, вздыхая, низко пригнуться и забраться в отверстие.
   Радости мне это не доставило - выпрямиться я не мог.
   - Аиды, чувствуешь себя стариком.
   Конец тоннеля скрывался в темноте. Я полез вперед, ударяясь головой, царапая плечи, цепляясь одеждой, освобождаясь, пока не обнаружил, что потолок поднялся. В ширину тоннель по-прежнему равнялся ширине моих плеч.
   И тут меня как будто ударило. Выступил пот, я задрожал и почувствовал металлический привкус страха во рту.
   Стены наступали и я снова оказался в шахте Аладара. Цепей на мне не было, но я согнулся под тяжестью воспоминаний. Я припомнил каждую мелочь. Танзир украл у меня несколько месяцев. Месяцев которые лишили меня самого себя. Аиды, когда же я это забуду?
   Я заставил себя отвлечься и посмотрел вперед, в тоннель, повторяя, что Дел недалеко. Я пошел дальше.
   - Человечки, - бормотал я. - Маленькие человечки строят маленькие домики.
   Приглушенный свет, льющийся в тоннель из каньона, освещал мой путь. Пещера оказалась гораздо ближе чем я думал, чему я несказанно обрадовался. Передо мной появилась другая арка, через которую я разглядел свечи. Под аркой лежали тени. Я был уже почти в пещере, когда появилась голова Дел.
   - Сюда, - позвала она. - Не стукнись головой.
   Я хмыкнул, наклонился и пролез. И замер с глупым видом. Пещера больше напоминала зал.
   Огоньки свечей, фонари, яркие кусочки стекла и полированного металла. Вдоль стен стояли кубки, амфоры, чашки, миски, блюда, все из полированного металла. Не было ни серебра, ни меди, и золота. Ничего подобного я не видел.
   Я прищурился. От моего движения пламя свечей затрепетало и вся пещера заблестела.
   - Неплохой домик, баска.
   - Это дом мастера песни, - объяснила Дел. - Он приютит нас на ночь.
   Я осмотрелся. Помимо посуды в пещере были пледы и одеяла, деревянные флейты и свирели и много всякой всячины, сделанной из тростника или вырезанной из тыквы. Было несколько глиняных вещей со следами пальцев.
   - Ну а где он сам? - заинтересовался я. - Я не видел ни одного из этих Кантеада с тех пор, как мы спустились на дно.
   - У них круг песни, - объяснила Дел. - Все собираются, чтобы обсудить какое-то событие. Думаю, сейчас они обсуждают нас.
   - И конечно посторонним там делать нечего.
   - Совершенно нечего.
   Я, конечно, и не надеялся, что удастся побыть наедине с Дел, так что пришлось просто порадоваться отсутствию в пещере кого-то из Кантеада, а Адара и Киприана были уже на полпути ко мне.
   Потолок пещеры куполом уходил вверх. Стены были окрашены приглушенными тонами и разрисованы узорами, похожими на руны с меча Дел линия перетекала в линию, узел переплетался с узлом. Рисунок настолько сложный, что ни начала, ни конца не найти.
   Дел заметила мое недоумение.
   - Это музыка, - улыбнулась она. - Я объясню тебе позже. Сейчас нам нужно обсудить, что делать дальше.
   Киприана почти прижималась ко мне.
   - Продолжим путешествие, что же еще? - удивилась она. - В Кисири.