Роберсон Дженнифер. Певец меча (Легенды о Тигре и Дел - 2)

   - Круг ждет, Дел.
   Она поднялась. Кончики пальцев ненадолго задержались на волосах Калле и Дел решительно отвернулась от девочки.
   Мы вышли и я мысленно поблагодарил Телека за огромный плащ - он сковывал движения и драться в нем было бы невозможно, зато в мирной обстановке он спасал от холода. Чистый морозный воздух сразу взбодрил меня. Под ботинками захрустели снег и мерзлая трава.
   Робкие солнечные лучи пробивались сквозь паутину голых веток и рисовали полосатые узоры на земле. Солнечные зайчики плясали на снегу, отражаясь от рукоятей десятков мечей. Собрались все, даже маленькие дети.
   Люди обступили вока. Телек жестом предложил мне отойти в сторону, подальше от центра, но не сливаться с толпой. Дел он провел в середину круга и приказал ей встать перед теми, кто должен был судить ее.
   Она заняла свое место. Я видел ее профиль, острый как стекло. Какой бы приговор они не вынесли, Дел была готова достойно принять его.
   Телек вышел вперед. Он вынул меч, подошел поближе к Дел, приставил острие к земле и надавил на рукоять, чтобы лезвие наполовину вошло в землю.
   Девять мужчин последовали его примеру. Дел оказалась пойманной в кольцо мечей. Ее яватма оставалась за спиной.
   Стиганд стоял в цепочке вока плечом к плечу с теми, кто был моложе и сильнее его. Но я знал, что ни у кого не было такой власти, как у этого старика. Я надеялся, что он справится с остальными.
   Из-за поручителя ан-истойя Стиганд заговорил на языке Границы.
   - Объяви нам свое имя.
   - Делила, - спокойно ответила она, - дочь Стаал-Уста.
   - Почему ты стоишь перед нами?
   - Я пришла на суд, чтобы ответить за смерть ан-кайдина Балдура, чью жизнь я забрала в прошлом году, - Дел глубоко вздохнула. - Искупить вину крови и заплатить союзу мечей за потерю.
   Над поляной повисла тяжелая тишина. Я осмотрелся, пытаясь разобраться в настроении людей, и увидел суровые Северные лица, услышал мрачные комментарии на Северном. Люди не хотели прощать ей смерть ан-кайдина.
   - Скажи нам, зачем ты это сделала, - потребовал Стиганд.
   - Мне нужно было напоить мою яватму.
   - Но почему кровью Балдура? Он не был достойным врагом, он был достойным другом!
   Аиды. Даже Стиганд вышел из себя.
   - Я не могла поступить иначе, - ответила Дел. - Он нужен был мне в мече.
   Голос Стиганда дрожал.
   - Тогда объясни нам, зачем? Скажи, почему это стоило ему жизни?
   Дел объяснила. Она говорила только со Стигандом, остальные для нее были только случайными слушателями. Сухо, невозмутимо, она поведала что случилось с ее семьей. Как Аджани и его налетчики уничтожили всех, кого она знала. Она выкладывала факты совершенно спокойно, словно случившееся ее не касалось, и я забеспокоился за исход суда.
   Она закончила рассказ быстро. Я бы не назвал его защитой, он прозвучал как косвенно связанная с делом история, и я испугался, что жесткий контроль, под которым она держала себя, настроит вока против нее.
   Пришла моя очередь.
   Глаза Стиганда высмотрели меня.
   - Выйдет ли вперед поручитель ан-истойя, чтобы назвать нам свое имя?
   Это был не совсем вопрос, хотя произнес его Стиганд в вопросительном тоне. Я шагнул вперед - люди сразу оживленно заговорили - попытался поймать взгляд Дел, но она не сводила глаз с вока.
   - Я - Песчаный Тигр, - объявил я, - рожденный на Юге, в Пендже... Я танцор меча седьмого ранга.
   Едва я начал говорить, наступила тишина.
   Стиганд подумал и кивнул.
   - Я наслышан об этом человеке. Он действительно Песчаный Тигр, что доказывают шрамы, полученные от кошки, которую он убил, чтобы получить имя. Он сражался с честью и достоинством.
   Ну, на самом-то деле ничего очень уж достойного там не было. Кот почти прикончил меня, и было сущим везением, что он лишь царапнул меня лапой по лицу, пока я пытался проколоть его к скале грубой пикой. Я далеко не сразу смог попасть в жизненно важные органы.
   Честь? Может быть. Мне не нужна была жизнь раба, а другого шанса получить свободу могло не представиться.
   Стиганд монотонно бормотал:
   - Ты пришел в Стаал-Уста как поручитель ан-истойя.
   Я согласился.
   - И ты сознаешь, какую ответственность берешь на себя.
   Ну, более-менее. Я готов был подтвердить рассказ Дел и сказать вока, что считал ее действия оправданными. Я все это им и сообщил.
   - И понимаешь последствия своего решения.
   Я мысленно вздохнул и сказал, что все понимаю. Мечтая, чтобы все это поскорее закончилось.
   - Хорошо ли ты знаешь ан-истойя?
   Я сказал, что последние десять месяцев провел вместе с Дел и возможно знал ее лучше, чем кто-либо, поскольку мы делили и круг, и постель, и тренировки. Мы работали вместе, что, если вока захочет, будет совсем нетрудно проверить. Достаточно отправить людей на Юг к нашим нанимателям.
   Я надеялся, что хоть это заткнет его: на проверку уйдет слишком много времени.
   Лицо у Стиганда было злое.
   - Согласен ли ты со словами ан-истойя? Считаешь ли, что у нее были причины убить Балдура?
   Я понял, что это хитрая проверка. Мне придется с большой осторожностью подбирать слова для ответа.
   Проклиная пробелы в знании языка Границы, я тем не менее начал, как я надеялся, мудрую и красивую речь в защиту действий Дел, но не успев и наполовину истощить свое красноречие, замолчал и сделал шаг вперед.
   - Все это ерунда, - сказал я им. - Сейчас все зависит оттого, как вока растолкует ее действия, а не решение, основанное на правильности или ошибочности. Всем нам приходилось совершать поступки, которым мы внутренне противились. Я сомневаюсь, что кому-то из нас нравится убивать людей, но иногда мы вынуждены убивать. Я думаю, что необходимость определяется силой обстоятельств, - я глубоко вздохнул. - Дел поклялась душами ее убитых родственников и ее яватмой, что отомстит убийцам. Сама по себе клятва была достойной. Так диктует честь, этому учат и в Стаал-Уста, но Дел понимала, что шансов на успех у нее было немного: одна женщина, даже если она виртуозно владеет мечом, не справится с двадцатью или тридцатью мужчинами, - я сделал короткий жест в сторону Дел, указывая на меч. - Она не могла рассчитывать ни на кого, кроме себя - получить кровный долг должен кто-то из родни, а все кроме нее погибли. И ей пришлось обратиться к помощи единственного человека, который, она знала, мог дать ей силу, поддержку и мощь, которые ей требовались - она попросила помощи у ее ан-кайдина.
   - Она убила ее ан-кайдина!
   Страстный крик Стиганда повис в утреннем воздухе. И глядя на него, я подумал, что был дураком, надеясь услышать от старика оправдательный приговор.
   Я облизнул губы.
   - Но Балдур не мертв. Он живет в ее яватме.
   - Это невозможно, - вставил Телек.
   Я не согласился.
   - А разве Северяне не верят, что напоив яватму кровью достойного человека, враг он или нет, меч вбирает в себя отличительные черты этого человека?
   Телек махнул рукой.
   - И не только это.
   - Гибель, - четко произнес я, - вот что это означает. А может в этом и суть: я видел, как изменялись яватмы после смерти их танцоров. Сначала яватма Терона, потом Брона. Они умерли вместе с хозяевами, став обычными мечами.
   Все в вока обменялись взглядами. Конечно ничего нового я им не сообщил, но может они растерялись от моей осведомленности.
   - Поэтому, - спокойно продолжил я, - Дел пришлось попросить Балдура помочь и он согласился. Он вошел в круг и танцевал со своей лучшей ан-истойя. И умер, чтобы яватма Дел могла жить. Чтобы Дел могла собрать кровный долг, как и принято на Севере для человека с честью.
   Старик смотрел на меня. Я читал на его лице все, что он переживал: горе, гнев, понимание. Но он ничего не сказал. Он просто повернулся и отошел, а остальные члены вока пошли за ним.
   Аиды, ненавижу ждать. Но именно этим нам и пришлось заниматься, Дел и мне. Остальные стояли и смотрели. И ждали, как и мы.
   Наконец Стиганд вернулся вместе с вока и занял свое место перед заключенной в кольцо мечей Дел. Он ничего не сказал, пока остальные не встали в круг. И Телек, и Стиганд избегали моего взгляда.
   Плохой знак.
   Старик посмотрел на Дел.
   - Ты убила одного из нас. Такое не прощается, как не прощается и любая ненужная смерть.
   Дел даже не моргнула.
   - Ты согласилась заплатить долг меча родне Балдура, но он был одинок. Поэтому ты заплатишь Стаал-Уста.
   Дел кивнула.
   - Мы были снисходительны, вынося приговор. Мы предлагаем тебе выбор: жизнь или смерть. Ты согласишься на изгнание и уйдешь или останешься и будешь убита.
   Все собравшиеся разом заговорили. Некоторые считали приговор справедливым, другие возражали.
   Я посмотрел на Стиганда. Вот значит как. Старик все же помог. Я поискал глазами Телека - его лицо ничего не выражало, но в серых глазах я заметил удовлетворение. Честь Стаал-Уста не пострадала, Дел наказана, оба они получили что хотели: они освободили Обитель от болезненных воспоминаний о смерти и рождении.
   Я выдохнул с облегчением. Теперь мы могли ехать на Юг, возвращаться домой.
   - Насколько, - спросила Дел, - я изгнана?
   - Навсегда, - ответил Стиганд.
   Дел не удивилась и кивнула.
   - Я бы хотела выкупить год.
   Все снова замолчали. Люди удивились так, что у некоторых открылись рты.
   Стиганд растерялся.
   - Выкупить год?
   Голос Дел звенел в холодном воздухе.
   - Я прошу отложить первый день изгнания на двенадцать месяцев. Я заплачу.
   - Зачем тебе это? - потребовал Стиганд.
   - У меня есть ребенок, - Дел смотрела ему в глаза. - Хотя бы год я хочу побыть матерью.
   Телек закрыл глаза.
   Стиганд покачал головой.
   - Это неприемлемо... Ты бросила девочку...
   - ...потому что вынуждена была сделать это, - тихий голос Дел был наполнен такой страстью, что звучал как крик. - Какой матерью была бы женщина без чести? Какую жизнь могла бы я предложить ребенку? Одни несчастья? И поэтому я произнесла клятвы и оставила девочку, чтобы получить кровный долг и вернуть честь своей семье... чтобы и у Калле было хоть немого чести, - она посмотрела в глаза Телеку. - Я не собираюсь забирать ее у вас. Я прошу позволить мне делить ее с вами один год, а потом она будет навеки ваша. Она останется здесь, а я уеду, - Дел не скрывала горечи. - Разве я так много прошу? Один год против целой вечности.
   Аиды, баска, о таком мы не договаривались.
   Лицо Телека помрачнело, но Стиганд расстроенным мне не показался. Он даже улыбнулся.
   - Ты сказала, что готова заплатить за год. Чем? Своей жизнью и изгнанием ты платишь долг меча Стаал-Уста... Так что у тебя остается?
   - Кровный дар, - ровно ответила она, - за год.
   Стиганд говорил мягко. Он был уверен в исходе.
   - Я снова спрашиваю: что? Ты хочешь отдать яватму?
   - Нет, - тихо ответила Дел. - Я дам вам нового ан-истойя. Я отдаю вам на год Песчаного Тигра.
   38
   Вокруг меня только шум. Все говорили со мной, говорили обо мне: Стиганд, Телек, другие члены вока, все Северяне с острова. Но для меня их слова были просто шумом, вообще все превратилось в ровный шум. Я легко ушел от него, пробившись сквозь толпу, и наконец добрался до Дел. Я потянулся, схватил ее за руку повыше локтя и подтащил поближе.
   - Нам нужно поговорить.
   Вока выпустил ее из клетки. Каждый вытащил свой меч и убрал его в ножны, демонстрируя этим свое согласие. Только два меча остались в земле: ни Стиганду, ни Телеку идея Дел ничего хорошего не сулила, но решение принималось большинством голосов и в конце концов им пришлось выдернуть мечи. Дел выкупила год.
   Она попыталась вырвать руку, но я только крепче сжал пальцы и Дел сдалась. Она позволила мне вытащить ее из сутолоки и протащить через лес к берегу, где была привязана наша лодка.
   Я отпустил ее руку, не сомневаясь, что там, где лежали мои пальцы, остались красные пятна, которые к утру посинеют.
   Дел держалась скованно, неуверенно и с интересом рассматривала горы, упирающиеся в небо. Звуки беспрепятственно летели над водой. Я слышал ржание лошадей и мне даже показалось, что я узнал жеребца.
   Я показал на лодку.
   - Что, - начал я спокойно, - помешает мне сесть в лодку и уплыть?
   - Ты не умеешь грести, - ровно ответила Дел.
   - Я быстро учусь... и ты сделала все, чтобы заставить меня убраться отсюда.
   - Тогда уезжай, - безразлично сказала она.
   Я снова схватил ее за руку и развернул лицом ко мне.
   - Ты прекрасно знаешь, что я не могу! Ты все рассчитала, так? Ты знала, что согласившись подчиниться решению вока, я сам себя поймал в ловушку, и ты могла делать все, что хотела, не считаясь с моими желаниями.
   - Но ты свободен, - отрезала она. - Ты не пленник, ты ученик, наравне с остальными... Никто не будет держать тебя здесь против твоей воли. Тебя не закуют в кандалы и не запрут в доме. Может быть тебе дадут яватму...
   - Я не хочу яватму! - закричал я. - Я хочу только сесть в эту лодку с тобой - и переплыть озеро, прямо сейчас. А там мы возьмем жеребца и к аидам уберемся отсюда.
   - У меня есть год, - непреклонно объявила она. - Должным образом приобретенный и оплаченный.
   - Моей свободой! - я не сводил с нее глаз, изумляясь ее решимости, полному отсутствию жалости ко мне, равнодушию, с которым она меня продала. - Ты даже не спросила, что я об этом думаю.
   Она повернулась и взглянула мне в глаза.
   - А если бы я подошла к тебе и нежно сказала: "Пожалуйста, Тигр, ты сделаешь это для меня? Тигр, ты подаришь мне год твоей жизни?" - Дел покачала головой. - Зачем тратить слова попусту. Я же знала, что ты ответишь.
   - Нет, не знала. Даже не представляла. Потому что ты так увлечена собой и своими проблемами, что моих проблем не замечаешь.
   - Замечаю! - закричала она. - Я все замечаю! Но я не могу забыть и о Калле! Я помню о моей дочери...
   - ...которую ты бросила сразу же после ее рождения.
   - Потому что я была вынуждена...
   - Не вали мне это козье дерьмо, Дел. Ты могла ее и не бросать. Никто тебя не заставлял. Никто не вырывал у тебя ребенка и не запрещал приближаться к ней, пока ты не отомстишь за свою семью. Ты сама приняла решение. Твое...
   - А что ты об этом знаешь? - закричала Дел. - Что ты знаешь о любви и чести семьи... что ты знаешь об ответственности родственников друг за друга. У тебя же никого нет, за всю твою жизнь ты так и не узнал, что такое ответственность перед кем-то.
   Ударила она больно.
   - А ты думала об ответственности перед Калле, когда бросала ее? Ты делала это на благо Калле или ради себя?
   Глаза Дел загорелись.
   - Я...
   - ...должна была это сделать. Знаю, - я покачал головой. - У тебя есть полное право принимать суровые решения, когда дело касается только тебя. Но ты не имеешь права решать, как жить другим.
   - Калле моя.
   - Ты отдала ее.
   - Нет.
   - Да, - я тяжело вздохнул и потер шрамы на щеке, собирая остатки терпения и самообладания. На меня навалилась странная тяжесть. - Ей хорошо с Телеком и Ханой, ты сама это признала. Зачем все разрушать?
   - Я не хочу ничего разрушать. Просто один год я тоже буду рядом с ней.
   - А ты подумала, как Калле к этому отнесется? Ты - временная мать, пришедшая когда тебе этого захотелось, и ты ждешь, что девочка привяжется к тебе и полюбит тебя как Хану? - я покачал головой. - Каково ей будет, Дел?
   Дел отвернулась и пристально уставилась на озеро. В голубых глазах заблестели слезы.
   - Один год против всей жизни.
   - Ну а что будет, когда год закончится и тебе придется оставить ее навсегда? Думаешь это будет легко? Думаешь ты сможешь просто уйти, сказав, что время истекло?
   - Лучше я уйду зная, что провела с ней год, чем с такой пустотой, как сейчас.
   Большей глупости нельзя было придумать.
   - Но ты бросила ее на следующий день после рождения, Дел! Ты провела пять лет вдали от нее... так откуда такие требования?
   - Я поняла, что совершила ошибку, - Дел снова повернулась ко мне. - Я ошибалась, Тигр, - она была так напряжена, что я опасался срыва. - Когда я пришла сюда, у меня перед глазами все время стояли Аджани и его люди, и я не могла думать ни о чем, кроме мести. Мечты о ней поддерживали меня всю дорогу до Стаал-Уста. Я знала, что вынашиваю ребенка. Знала, что как только научусь обращаться с мечом, получу свою яватму, я смогу сделать все, о чем мечтаю. Тогда у меня будут и силы, и мастерство для этого.
   Я постарался говорить спокойно.
   - Я знаю, что такое месть. Я знаю, что такое ненависть. Но невозможно жить нормальной жизнью, подчиняясь только этим чувствам.
   Дел сжала губы.
   - Я жила, подчиняясь этим чувствам пять лет, так что не говори мне, что это невозможно.
   - Я сказал нормальной жизнью, Дел. Твоя жизнь не нормальна. Она даже не близка к нормальной.
   - Может и нет, - согласилась Дел. - Но я надеюсь, что проведя год здесь, с Калле, я верну душевное равновесие, которое мне необходимо.
   Я развел руками.
   - А как же Калле? Каково ей будет?
   Дел замотала головой так решительно, что косы зашлепали по плечам.
   - Тигр, ты не понимаешь. Ты даже не представляешь...
   - ...что может чувствовать Калле? - закончил я. - Подумай еще раз, Дел.
   Она прижала ладони к вискам.
   - Ты не понимаешь, - повторила она. - Откуда тебе понять? Ты же сам признал, что не знаешь, зачал ли хоть одного ребенка и тебе безразлично, есть ли на Юге дети твоей крови, - она отвела от лица ладони и ударила ими по бедрам. - И ты стоишь здесь и поучаешь меня, утверждая, что знаешь все переживания моей дочери?
   - Да, - отрезал я. - Знаю гораздо лучше, чем ты.
   - Тигр... - раздраженно начала Дел.
   - Я знаю, - повторил я, для выразительности ткнув себя пальцем в грудь. - Я знаю - глубоко внутри, вот здесь - что это такое, быть брошенным. Каково расти, не зная родителей... Каково быть одному... Каково сознавать, что женщина, которая родила тебя, бросила тебя на песок как дерьмо и оставила гнить, - я подошел ближе к Дел, совсем близко. - Я знаю, Дел. Очень хорошо знаю.
   Она побелела и не сводила с меня глаз. Я изумил ее страстью в голосе, но не переубедил. Дел не считалась со мной.
   - Это не одно и то же, Тигр. Я не бросала Калле...
   - Она не поймет в чем разница, - грубовато сказал я. - Да, ты, Хана и Телек попытаетесь объяснить ей, что произошло, но она не поймет. Она просто будет знать, что ты ушла. Что ты оставила ее... и только это будет иметь значение. Она не поймет всех причин твоего отъезда, но поймет, что ты ее бросила.
   - Когда она повзрослеет...
   - На сколько? - спросил я. - Для этого должны пройти годы, Дел. Много-много лет, пока она сама не столкнется со сложностями жизни, но и тогда она может не понять до конца. Оттого, что человек понимает причины, боль меньше не становится, - я глубоко вздохнул. - Тебе вынесен суровый приговор: вечное изгнание из Стаал-Уста, вечная разлука с дочерью... А ты подумала, как этот купленный год изменит ее жизнь?
   - Она сможет пожить со своей матерью, - безжизненным голосом сообщила Дел.
   Я подумал и покачал головой.
   - Хана ее мать.
   - Ты не понимаешь! - закричала Дел. - Откуда тебе понять. Ты настолько погружен в свою похоть и эгоизм, что видишь в Калле только угрозу жизни, которую мы с тобой вели. Но теперь все кончено. Что осталось?
   - Один год, - мрачно сказал я. - Ты это давно придумала, правильно? Когда мы ехали сюда ты начала рассказывать о стилях танца и обычаях Стаал-Уста... потом начались уроки, словно ты кайдин, а я ан-истойя, - я кивнул. Дел не сводила с меня глаз. - Я уже тогда должен был все понять. Вечная болтовня о Севере... Я должен был догадаться. Ты знала, что у тебя был шанс выкупить свою жизнь, предложив вока кровный дар... и в качестве этого дара ты решила преподнести меня.
   - Да, - спокойно согласилась Дел.
   После ее признания ярость неожиданно улеглась. Я тяжело вздохнул, отвернулся от нее, посмотрел на озеро и сложил руки на груди.
   - Я вообще-то не могу винить тебя, и от этого злюсь еще больше... Я понимаю, что ты сделала.
   - И понимаешь почему?
   Я пожал плечами.
   - Ладно, хватит болтовни. Я чувствую себя пустым. Уставшим, окоченевшим, опустошенным... Я чувствую себя так, словно мною попользовались.
   Дел застыла.
   Я лениво откинул ногой камень. Наклонился, поднял его, бросил в озеро. Посмотрел как он упал, услышал его всплеск. Проследил за кругами, расходившимися по воде.
   - Я не могу остаться здесь.
   Дел прерывисто вздохнула.
   - Может еще способ уехать отсюда, сохранив честь? Попробуй поговорить с Телеком и Стигандом, вдруг они что-нибудь придумают.
   Во мне вспыхнула надежда, но уже через секунду она угасла.
   - Думаешь они найдут способ выкупить меня? - я улыбнулся и тихо рассмеялся. - А что я смогу отдать? Чем я буду торговать?
   Дел резко отвернулась от меня. Несколько секунд она тупо смотрела на воду и приняв какое-то решение вновь повернулась ко мне.
   - Мне нужен этот год с Калле. Но я хочу, чтобы и ты оставался со мной.
   Что ж, еще час назад я был бы счастлив услышать что-то подобное.
   Но теперь мне было все равно.
   39
   Вечерело. Цвета на Севере совсем другие. Здесь солнце прячется за покрытые снегом горы и вслед за ним за горы стекает дневной свет. Поскольку цвета неяркие, и закат приглушенный. Просто синий становится глубже, а потом над горными вершинами поднимается луна и заливает черный мир бледным сиянием.
   Мы собрались около дольмена на острове: Стиганд, Телек и я. Обсудить и объясниться в надежде найти выход. Всем нам прошедший день принес одни неприятности.
   В светлых косах Стиганда блестели золотые ремешки. Он завернулся в теплый зеленый плащ и прижал складки ткани к шее, защищая ее от резкого ветра. Старик мрачно смотрел мимо меня на дольмен.
   Телек выглядел получше. Он носил те же цвета, что и утром коричневый и охровый. Но настроение у него было хуже чем у Стиганда.
   - Ее отсюда не вытащишь, - сказал я. - Она все решила.
   Губы Телека изогнулись в кривой усмешке.
   - Дел всегда была упрямой.
   - Она так и не научилась уважать наши обычаи, - проворчал Стиганд.
   - А вот это неправда, - вмешался я, - и ты сам это знаешь, старик.
   Столкнувшись с невеселой действительностью, мы оставили раздражающую порой учтивость малознакомых людей и больше не растрачивали время на любезности и вежливые фразы.
   Стиганд вздохнул и поплотнее запахнул плащ.
   - Я никого не смог уговорить. Все решили, что она честно купила год, отдав Песчаного Тигра. Они рады получить такого ан-истойя.
   Я почесал подбородок, скрывавшийся где-то под бородой.
   - А я-то надеялся, что я по меньшей мере кайдин.
   Телек подавил смешок.
   - Ну конечно... несомненно. Тебя никто не хотел оскорбить, но ты же не знаешь Северный стиль. Скажи спасибо Дел за то, что она тебя хоть чему-то научила, только поэтому тебе и дали приставку "ан", а не сделали просто истойя. Это уже кое-что, Южанин. Будь благодарен.
   Я посмотрел ему в глаза.
   - Мне еще благодарить? Все это отвратительно, - я завернулся в позаимствованный плащ как песчаная летучая мышь в крылья. - Я не принадлежу этой стране, я не хочу здесь оставаться. Я хочу только переплыть это озеро и взять свою лошадь, чтобы уехать домой, вниз, на Юг, который я люблю. В Пенджу, где тепло.
   - Я бы с радостью отправил тебя туда, - пробормотал Стиганд.
   - Ты проведешь здесь год, - терпеливо напомнил Телек, игнорируя замечание Стиганда. - Тебе есть чем заняться. Сомневаюсь, что ты долго пробудешь ан-истойя. Ты хорошо танцуешь и у тебя богатый опыт, ты, конечно, быстрее чем многие достигнешь ранга кайдина... и тогда ты будешь учить талантливых учеников.
   Я ухмыльнулся.
   - Я не хочу учить. Я танцор меча, я танцую для себя.
   Стиганд нашел что-то в зубах и сплюнул на землю.
   - На учеников, которые предпочитают танцы мечей достойному делу кайдина, мы зря тратим свое время. Да и их тоже.
   Телек вздохнул.
   - Танцы мечей тоже достойное занятие, - настойчиво заметил он. - Твой собственный сын предпочел танцы делу кайдина, Стиганд... Не давай волю своим предубеждениям.
   Старик снова сплюнул.
   - Мой сын был дураком, - объявил он и изучающе посмотрел на меня. Чем дольше он рассматривал меня, тем удивленнее становилось его лицо. - Ты знаешь? - уточнил он.
   Я нахмурился.
   - В чем дело?
   - Что Терон был моим сыном.
   Меня это подкосило. Я мог только в полном шоке смотреть на старика, чьего сына я убил в круге, чтобы тот не смог убить Дел. Терон, который пришел на Юг в поисках ан-истойя, чтобы предложить ей выбор: встретиться с ним в круге или вернуться на Север на суд вока.
   Чью мертвую яватму я преподнес его отцу.
   - Нет, - кивнул Телек. - Откуда тебе знать? Если, конечно, Дел не сказала, а это вряд ли. Из Дел и слова не вытянешь.
   Я невольно выпалил, что бывали случаи, когда Дел говорила слишком много.
   Стиганд ухмыльнулся. Телек заулыбался.
   - Прости, - сказал я старику, - если бы я знал...
   Стиганд не позволил мне закончить.
   - Он умер достойно?
   Танец промелькнул у меня в голове. Нет, смерть Терона не была достойной, потому что он смошенничал. Он повторно напоил клинок, чтобы, как объяснила Дел, сделать свою яватму вдвое опаснее и сильнее.
   - Да, - солгал я, - это был хороший танец.
   Стиганд глубоко вздохнул.
   - Терон всегда был упрямым, своевольным мальчишкой... с ним было куда тяжелее, чем с остальными.
   Я посмотрел на Телека, вопросительно подняв брови.
   - У Стиганда... было восемь детей, - тихо сказал он.
   Ну это уже лучше. По крайней мере я убил не единственного.
   Телек мягко улыбнулся.
   - Я один из них.
   Аиды! Я стоял один в лесу, в темноте с отцом и братом человека, который умер от моей руки. В такой компании любой себя уютно не почувствует.
   - У меня не было другого выхода, - выдавил я. - Мы должны были танцевать до смерти.
   Телек кивнул.
   - Терон знал это, когда уезжал искать Дел.
   - Она всегда танцевала лучше Терона, - угрюмо признал Стиганд.