Страница:
– Мы отлично повеселились, когда мерзавец запрыгал на морозе. Во всяком случае, я представлял себе мороз и сыплющиеся с неба кары – льдышки, лягушек и бубонную чуму.
– Я хочу спросить тебя о том, о чем не спрашивала за все время той эпопеи. Почему ты ни разу не сказал мне, как сильно его не любил?
– Может, потому же, что вы не говорили мне, как сильно не любили того безработного актера с поддельным британским акцентом, в которого, как мне казалось, я втрескался до безумия. Я просто люблю вас.
– Уважительная причина.
Роз наклонилась к маленькому кухонному камину, в котором Дэвид с утра развел огонь. Живительное тепло успокаивало и придавало уверенности.
– Знаешь, милый, если бы ты постарел лет на двадцать и стал обращать внимание на женщин, мы могли бы жить друг с другом во грехе. Думаю, это было бы прекрасно.
Дэвид выложил хлеб на сковородку.
– Дорогая, вы единственная женщина на свете, которая смогла бы меня соблазнить.
Роз улыбнулась и, облокотившись на стол, подперла кулаком подбородок.
– Солнце пробивается. Будет чудесный день.
Для садового центра чудесный день в начале декабря означал безумную суету. Розалинд замоталась так, что не сумела вырваться на ланч, и с благодарностью вспоминала сытный завтрак, который впихнул в нее Дэвид.
Огромный стол в школке был заставлен лотками для проращивания семян. Контейнеры, индивидуальные горшочки и торфоперегнойные кубики выстроены, пакеты разложены. Отделив слишком юные ростки, Роз начала пикировку, то есть пересадку тех, которые казались ей готовыми для переноса в почву.
Все эти растения пока принадлежали ей, а пикировка – второй этап преображения семечка в зрелое растение – была одним из любимых занятий.
Больше двух лет Роз экспериментировала с собственными рецептами почвы и в этом году получила, как она свято верила, победителей и для садовых, и для комнатных растений. Пожалуй, садовый рецепт прекрасно подойдет и для теплиц.
Роз заполняла почвенной смесью контейнеры, проверяла влажность, осторожно вынимала ростки и пересаживала так, чтобы уровень земли был тем же, что и в лотке для проращивания, а затем ловко приминала пальцами смесь вокруг корней.
Заполняя горшочек за горшочком, она поливала ростки слабым раствором удобрения, наклеивала ярлыки и рассеянно подпевала Энии[3]. Портативный плеер считался в теплице незаменимым инструментом.
Закончив пересадку, Розалинд прошла в обитель многолетников. Годовалые черенки дали побеги и через несколько месяцев будут готовы к продаже. Роз осмотрела их, полила и перешла к материнским растениям, чтобы срезать еще черенков. Когда появилась Стелла, целый поднос был заполнен анемонами.
– А вы неплохо потрудились! – поправляя рыжие кудри, стянутые в конский хвост, Стелла обвела взглядом столы. – Очень неплохо.
– И настроена оптимистически. Прошлый сезон был потрясающим, но следующий будет не хуже, разумеется, если госпожа природа не помешает.
– Я подумала, что вы захотите взглянуть на новые веночки. Хейли плела их все утро и, по-моему, превзошла сама себя.
– Обязательно посмотрю перед уходом.
– Я отпустила ее пораньше. Надеюсь, вы не возражаете. Она пока не привыкла оставлять Лили с няней, хотя эта няня – наша давняя клиентка и живет всего в полумиле отсюда.
– Не переживайте, Стелла. Все нормально, – Роз перешла к катананхе. – Вы вовсе не должны спрашивать у меня разрешение на каждую мелочь. Вы прекрасно ведете мой корабль уже почти год.
– Это были всего лишь предлоги.
Нож Роз замер над корнями растения, намеченного для черенкования.
– У нас проблема?
– Нет. Я просто давно хочу спросить… Я понимаю, что вторгаюсь в вашу сферу, но я так соскучилась по садоводству. Вы не разрешите мне немножко повозиться с черенками?
– Ради бога.
Стелла рассмеялась, в ее голубых глазах засверкали озорные искорки.
– Ой, я же вижу, вы боитесь, что я нарушу заведенный вами порядок и попытаюсь все организовать по-своему! Обещаю, ничего подобного не делать и не мешать вам.
– Только попробуйте! Мигом вылетите из теплицы.
– Поняла.
– У меня тоже есть к вам просьба. Найдите-ка мне поставщика прочных недорогих пакетов. Одно-, пяти-, десяти– и двадцатипятифунтовых.
– Для чего? – спросила Стелла, вытаскивая из заднего кармана блокнот.
– Я собираюсь делать и продавать почвенные смеси по собственным рецептам. У меня уже есть образцы почвы для комнатных растений и садов. Осталось придумать фирменную этикетку.
– Отличная идея! И прибыльная… Клиенты просто набросятся на садовые тайны Розалинд Харпер. Хотя нужно учесть все нюансы.
– Никакой спешки. Мы начнем потихоньку, – Роз прямо грязными руками схватила с полки бутылку воды и, машинально обтерев ладонь о рубашку, отвинтила пробку. – Научим персонал фасовать смесь, но рецепт останется моим секретом. Вам и Харперу я сообщу состав и концентрацию, но остальной персонал знать их не должен. Запустим процесс в главном хранилище, а если дело пойдет, построим дополнительное здание.
– Нормативные акты…
– Я их изучила. Никаких пестицидов. Содержание питательных веществ в рекомендуемых пределах, – пока Стелла царапала заметки в блокноте, Роз отхлебнула воды. – Я подала заявку на лицензию – производство и продажа.
– А мне ничего не сказали…
– Не обижайтесь, – Роз отставила бутылку и воткнула черенок в субстрат. – Я не была до конца уверена, но решила на всякий случай разделаться с формальностями. Это моя давняя идея, и она много для меня значит. Я вырастила в этих смесях несколько образцов. Пока результаты мне нравятся. Скоро взойдут новые ростки. Если я не разочаруюсь, мы запустим производство. Пожалуйста, рассчитайте, во сколько нам обойдутся мешки и их оформление. Подумайте над товарным знаком, поэкспериментируйте. Я хочу нечто стильное и выделяющее «В саду» из всех остальных питомников. У вас получится.
– Я постараюсь.
– А знаете, что мне точно понравилось бы? – Роз замолчала, немного подумала. – Коричневые пакеты, как будто из мешковины. Несколько старомодные. Словно мы говорим: «Вот отличная традиционная земля, южная земля». И сельский сад на картинке. Самые простые цветы.
– Мол, все так просто, и ваш сад расцветет без особых хлопот. Я займусь этим.
– И поможете мне рассчитать объемы реализации, цены, прибыль?
– Всегда к вашим услугам.
– Я знаю. Сейчас закончу с этими черенками и, если ничего срочного не возникнет, убегу пораньше. Хочу прокатиться по магазинам.
– Роз, уже почти пять.
– Пять? Не может быть! – Розалинд подняла руку и хмуро уставилась на наручные часы. – Черт побери! Я и не заметила, как день прошел. А знаете что? Лучше я завтра уеду в двенадцать. Если заработаюсь, пожалуйста, просто вытолкайте меня.
– Договорились. А сейчас мне пора. Увидимся вечером дома.
Утопающий в вечернем сумраке дом встретил Роз мерцающими по краю крыши электрическими лампочками, рождественскими венками с разноцветными огоньками на всех дверях, зажженными во всех окнах свечами и двумя миниатюрными соснами, подмигивающими белыми искрами по обе стороны парадного входа.
И внутри все было празднично: лестничные перила перевиты красными лентами и елочными гирляндами, в вазонах у подножия лестниц пламенели пуансетии, начищенная до блеска серебряная прабабушкина ваза на столе в гостиной манила глянцевыми красными яблоками.
Там же возвышалась огромная ель – определенно с делянки питомника. На каминной полке, с обоих концов которой свисали зеленые гирлянды, выстроились деревянные Санта-Клаусы, которых Роз собирала с тех пор, как забеременела Харпером.
Сыновья Стеллы сидели на полу по-турецки и, задрав головы, таращились на величественное дерево. Хейли качала на бедре темноволосую крошку Лили.
– Какая огромная елка! – воскликнула Хейли, завидев Роз. – Правда?
– Дэвид, должно быть, с ней намучился.
– Мы помогали, мы помогали! – закричали, вскакивая, мальчики.
– После школы мы вешали гирлянды и все остальное, – пояснил Люк. – А скоро будем печь и украшать печенье.
– Мы даже наверх елку занесли, – Гэвин оглянулся. – Ну, не такую большую, конечно. Там места меньше. Мы помогли Дэвиду тащить ее, и он сказал, что мы сможем украсить ее сами. – Помня, кто в доме хозяин, Гэвин посмотрел на Роз в ожидании подтверждения. – Он так сказал.
– Значит, так и будет.
Стелла подошла проверить, как смотрится ель с того места, где стояла Роз.
– Дэвид на кухне колдует над каким-то необыкновенным обедом. Явно намечается вечеринка под елкой. Он уже приказал Логану и Харперу явиться сюда ровно в семь.
– Тогда я должна поскорее отмыться и приодеться. Только сначала дайте мне нашу девочку, – Роз взяла на руки Лили, уткнулась лицом ей в шейку. – Ради такой роскошной елки нам всем следует нарядиться. А ты, малышка, что скажешь о своей первой елочке?
– Когда я спустила Лили на пол, она попыталась подползти к ней. Представляю, что будет, когда мы повесим игрушки.
– Все, убегаю. – Роз поцеловала Лили и передала ее Хейли. – Здесь довольно тепло, но думаю, следует разжечь огонь. И кто-нибудь попросите Дэвида охладить шампанское. Я скоро вернусь.
«Как давно здесь не было в Рождество детей», – думала Розалинд, взбегая на второй этаж. И – вот уж новость – как давно она сама не чувствовала себя ребенком.
Глава 2
– Я хочу спросить тебя о том, о чем не спрашивала за все время той эпопеи. Почему ты ни разу не сказал мне, как сильно его не любил?
– Может, потому же, что вы не говорили мне, как сильно не любили того безработного актера с поддельным британским акцентом, в которого, как мне казалось, я втрескался до безумия. Я просто люблю вас.
– Уважительная причина.
Роз наклонилась к маленькому кухонному камину, в котором Дэвид с утра развел огонь. Живительное тепло успокаивало и придавало уверенности.
– Знаешь, милый, если бы ты постарел лет на двадцать и стал обращать внимание на женщин, мы могли бы жить друг с другом во грехе. Думаю, это было бы прекрасно.
Дэвид выложил хлеб на сковородку.
– Дорогая, вы единственная женщина на свете, которая смогла бы меня соблазнить.
Роз улыбнулась и, облокотившись на стол, подперла кулаком подбородок.
– Солнце пробивается. Будет чудесный день.
Для садового центра чудесный день в начале декабря означал безумную суету. Розалинд замоталась так, что не сумела вырваться на ланч, и с благодарностью вспоминала сытный завтрак, который впихнул в нее Дэвид.
Огромный стол в школке был заставлен лотками для проращивания семян. Контейнеры, индивидуальные горшочки и торфоперегнойные кубики выстроены, пакеты разложены. Отделив слишком юные ростки, Роз начала пикировку, то есть пересадку тех, которые казались ей готовыми для переноса в почву.
Все эти растения пока принадлежали ей, а пикировка – второй этап преображения семечка в зрелое растение – была одним из любимых занятий.
Больше двух лет Роз экспериментировала с собственными рецептами почвы и в этом году получила, как она свято верила, победителей и для садовых, и для комнатных растений. Пожалуй, садовый рецепт прекрасно подойдет и для теплиц.
Роз заполняла почвенной смесью контейнеры, проверяла влажность, осторожно вынимала ростки и пересаживала так, чтобы уровень земли был тем же, что и в лотке для проращивания, а затем ловко приминала пальцами смесь вокруг корней.
Заполняя горшочек за горшочком, она поливала ростки слабым раствором удобрения, наклеивала ярлыки и рассеянно подпевала Энии[3]. Портативный плеер считался в теплице незаменимым инструментом.
Закончив пересадку, Розалинд прошла в обитель многолетников. Годовалые черенки дали побеги и через несколько месяцев будут готовы к продаже. Роз осмотрела их, полила и перешла к материнским растениям, чтобы срезать еще черенков. Когда появилась Стелла, целый поднос был заполнен анемонами.
– А вы неплохо потрудились! – поправляя рыжие кудри, стянутые в конский хвост, Стелла обвела взглядом столы. – Очень неплохо.
– И настроена оптимистически. Прошлый сезон был потрясающим, но следующий будет не хуже, разумеется, если госпожа природа не помешает.
– Я подумала, что вы захотите взглянуть на новые веночки. Хейли плела их все утро и, по-моему, превзошла сама себя.
– Обязательно посмотрю перед уходом.
– Я отпустила ее пораньше. Надеюсь, вы не возражаете. Она пока не привыкла оставлять Лили с няней, хотя эта няня – наша давняя клиентка и живет всего в полумиле отсюда.
– Не переживайте, Стелла. Все нормально, – Роз перешла к катананхе. – Вы вовсе не должны спрашивать у меня разрешение на каждую мелочь. Вы прекрасно ведете мой корабль уже почти год.
– Это были всего лишь предлоги.
Нож Роз замер над корнями растения, намеченного для черенкования.
– У нас проблема?
– Нет. Я просто давно хочу спросить… Я понимаю, что вторгаюсь в вашу сферу, но я так соскучилась по садоводству. Вы не разрешите мне немножко повозиться с черенками?
– Ради бога.
Стелла рассмеялась, в ее голубых глазах засверкали озорные искорки.
– Ой, я же вижу, вы боитесь, что я нарушу заведенный вами порядок и попытаюсь все организовать по-своему! Обещаю, ничего подобного не делать и не мешать вам.
– Только попробуйте! Мигом вылетите из теплицы.
– Поняла.
– У меня тоже есть к вам просьба. Найдите-ка мне поставщика прочных недорогих пакетов. Одно-, пяти-, десяти– и двадцатипятифунтовых.
– Для чего? – спросила Стелла, вытаскивая из заднего кармана блокнот.
– Я собираюсь делать и продавать почвенные смеси по собственным рецептам. У меня уже есть образцы почвы для комнатных растений и садов. Осталось придумать фирменную этикетку.
– Отличная идея! И прибыльная… Клиенты просто набросятся на садовые тайны Розалинд Харпер. Хотя нужно учесть все нюансы.
– Никакой спешки. Мы начнем потихоньку, – Роз прямо грязными руками схватила с полки бутылку воды и, машинально обтерев ладонь о рубашку, отвинтила пробку. – Научим персонал фасовать смесь, но рецепт останется моим секретом. Вам и Харперу я сообщу состав и концентрацию, но остальной персонал знать их не должен. Запустим процесс в главном хранилище, а если дело пойдет, построим дополнительное здание.
– Нормативные акты…
– Я их изучила. Никаких пестицидов. Содержание питательных веществ в рекомендуемых пределах, – пока Стелла царапала заметки в блокноте, Роз отхлебнула воды. – Я подала заявку на лицензию – производство и продажа.
– А мне ничего не сказали…
– Не обижайтесь, – Роз отставила бутылку и воткнула черенок в субстрат. – Я не была до конца уверена, но решила на всякий случай разделаться с формальностями. Это моя давняя идея, и она много для меня значит. Я вырастила в этих смесях несколько образцов. Пока результаты мне нравятся. Скоро взойдут новые ростки. Если я не разочаруюсь, мы запустим производство. Пожалуйста, рассчитайте, во сколько нам обойдутся мешки и их оформление. Подумайте над товарным знаком, поэкспериментируйте. Я хочу нечто стильное и выделяющее «В саду» из всех остальных питомников. У вас получится.
– Я постараюсь.
– А знаете, что мне точно понравилось бы? – Роз замолчала, немного подумала. – Коричневые пакеты, как будто из мешковины. Несколько старомодные. Словно мы говорим: «Вот отличная традиционная земля, южная земля». И сельский сад на картинке. Самые простые цветы.
– Мол, все так просто, и ваш сад расцветет без особых хлопот. Я займусь этим.
– И поможете мне рассчитать объемы реализации, цены, прибыль?
– Всегда к вашим услугам.
– Я знаю. Сейчас закончу с этими черенками и, если ничего срочного не возникнет, убегу пораньше. Хочу прокатиться по магазинам.
– Роз, уже почти пять.
– Пять? Не может быть! – Розалинд подняла руку и хмуро уставилась на наручные часы. – Черт побери! Я и не заметила, как день прошел. А знаете что? Лучше я завтра уеду в двенадцать. Если заработаюсь, пожалуйста, просто вытолкайте меня.
– Договорились. А сейчас мне пора. Увидимся вечером дома.
Утопающий в вечернем сумраке дом встретил Роз мерцающими по краю крыши электрическими лампочками, рождественскими венками с разноцветными огоньками на всех дверях, зажженными во всех окнах свечами и двумя миниатюрными соснами, подмигивающими белыми искрами по обе стороны парадного входа.
И внутри все было празднично: лестничные перила перевиты красными лентами и елочными гирляндами, в вазонах у подножия лестниц пламенели пуансетии, начищенная до блеска серебряная прабабушкина ваза на столе в гостиной манила глянцевыми красными яблоками.
Там же возвышалась огромная ель – определенно с делянки питомника. На каминной полке, с обоих концов которой свисали зеленые гирлянды, выстроились деревянные Санта-Клаусы, которых Роз собирала с тех пор, как забеременела Харпером.
Сыновья Стеллы сидели на полу по-турецки и, задрав головы, таращились на величественное дерево. Хейли качала на бедре темноволосую крошку Лили.
– Какая огромная елка! – воскликнула Хейли, завидев Роз. – Правда?
– Дэвид, должно быть, с ней намучился.
– Мы помогали, мы помогали! – закричали, вскакивая, мальчики.
– После школы мы вешали гирлянды и все остальное, – пояснил Люк. – А скоро будем печь и украшать печенье.
– Мы даже наверх елку занесли, – Гэвин оглянулся. – Ну, не такую большую, конечно. Там места меньше. Мы помогли Дэвиду тащить ее, и он сказал, что мы сможем украсить ее сами. – Помня, кто в доме хозяин, Гэвин посмотрел на Роз в ожидании подтверждения. – Он так сказал.
– Значит, так и будет.
Стелла подошла проверить, как смотрится ель с того места, где стояла Роз.
– Дэвид на кухне колдует над каким-то необыкновенным обедом. Явно намечается вечеринка под елкой. Он уже приказал Логану и Харперу явиться сюда ровно в семь.
– Тогда я должна поскорее отмыться и приодеться. Только сначала дайте мне нашу девочку, – Роз взяла на руки Лили, уткнулась лицом ей в шейку. – Ради такой роскошной елки нам всем следует нарядиться. А ты, малышка, что скажешь о своей первой елочке?
– Когда я спустила Лили на пол, она попыталась подползти к ней. Представляю, что будет, когда мы повесим игрушки.
– Все, убегаю. – Роз поцеловала Лили и передала ее Хейли. – Здесь довольно тепло, но думаю, следует разжечь огонь. И кто-нибудь попросите Дэвида охладить шампанское. Я скоро вернусь.
«Как давно здесь не было в Рождество детей», – думала Розалинд, взбегая на второй этаж. И – вот уж новость – как давно она сама не чувствовала себя ребенком.
Глава 2
Роз отправилась за покупками в беззаботном праздничном настроении. Полдня без нее в питомнике вполне обойдутся. С такой управляющей, как Стелла, там прекрасно проживут без хозяйки и неделю. При желании можно было бы устроить себе отпуск впервые за… сколько же лет прошло с ее последнего настоящего отпуска? Три года. Надо же, целых три года…
Но ей вовсе не хотелось куда-то уезжать.
Она счастлива в своем доме, как нигде больше. Так зачем же тратить время на сборы и подвергать себя неизбежному для путешествий стрессу ради того, чтобы просто оказаться в каком-то другом месте?
Когда ее сыновья подрастали, она каждый год куда-нибудь с ними ездила. Диснейленд, Большой каньон, Вашингтон, национальный парк «Акадия» в штате Мэн, всего не перечесть… Она хотела, чтобы дети получше узнали свою страну. Иногда цель поездки выбиралась импульсивно, иногда в результате долгого планирования.
А как-то они отправились в Европу и провели там незабываемые три недели.
И хотя на то, чтобы согнать в кучку трех мальчишек, приходилось тратить уйму сил и нервов – иногда до истерики, Роз ни о чем не жалела.
Она ни на что не променяла бы воспоминания о том, с каким восторгом наблюдал Остин за китами в морском круизе, как Мейсон в парижском ресторане потребовал заказать улиток, а Харпер умудрился потеряться в парке развлечений в Алтуне в штате Айова. Да и без сыновей она повидала приличную часть земного шара.
К черту отпуск! Лучше заняться другими делами. Может быть, открыть в питомнике маленький флористический магазин? Продавать там срезанные цветы и цветочные композиции. Конечно, потребуются новое здание, дополнительный инвентарь и персонал. Ничего, спешить некуда. Можно подумать еще годик-другой, поскладывать цифры, прикинуть, выдержит ли бизнес начальные затраты.
Строя бизнес с нуля, Роз вкладывала в него свои личные средства. Ради благополучия детей и сохранения в собственности семьи Харпер-хауса приходилось рисковать. В итоге риск оправдался, хотя, несмотря на все усилия и изобретательность, она, бывало, не спала ночами, придумывая, как свести концы с концами. Пусть для нее поражение не стало бы такой катастрофой, как для других матерей-одиночек, но любое поражение болезненно.
Питомник «В саду» не был для Роз блажью, как полагали некоторые. Она нуждалась в стабильном высоком доходе и рисковала, торговалась, выкручивалась.
Чужое мнение не имело к этому никакого отношения. Роз было безразлично, считают ее богатой, как Крез, или бедной, как церковная мышь. Она не была ни тем, ни другой, просто строила для себя и своих детей хорошую жизнь, используя все, что было в ее распоряжении.
А если сейчас ей хочется побезумствовать, играя в Санта-Клауса, она это заработала.
И Розалинд побезумствовала. Ей дважды пришлось возвращаться с пакетами к машине, оставленной на парковке торгового комплекса, а затем, не видя причин ограничивать себя, она отправилась в «Уол-Март»[4], полная решимости опустошить отдел игрушек.
Как обычно, едва переступив порог магазина, Роз вспомнила еще о дюжине весьма нужных в хозяйстве предметов, и вскоре, когда она остановилась поздороваться со знакомыми, ее тележка уже была наполовину загружена.
Полчаса спустя на подходе к игрушечному отделу возникла необходимость во второй тележке. Придерживая коробки, норовившие свалиться с вершины горы, Роз свернула за угол… и с ходу въехала в чужую тележку.
– Извините. Я не заме… О, привет!
С тех пор, как она в последний раз виделась с Митчеллом Карнейги, которого вроде бы наняла для расследования семейной истории, прошли не дни – недели. Несколько коротких телефонных разговоров и деловых электронных писем, пара личных встреч – вот и все их контакты после ужина в Харпер-хаусе, когда профессору довелось лицезреть призрак новобрачной Харпер во всей его, так сказать, красе.
Митчелл оказался человеком не только интересным, но и мужественным. Другой на его месте после увиденного взрыва ярости потустороннего существа вполне мог бы сбежать от Роз, не начав ее расследование.
Карнейги, как настоящий профессионал, логически мыслящий и непредубежденный, не сбежал. Более того, ему уже удалось главное: он пока не успел довести Роз до скрежета зубовного обсуждением родословной Харперов и всем прочим, что необходимо для идентификации давно умершей женщины.
Одет он был примерно так же, как во время их первой встречи: в старые джинсы и рубашку с закатанными рукавами, только сейчас лицо Митча украшала темная щетина – он явно не брился уже несколько дней. Зеленые глаза казались усталыми, а шевелюра нуждалась в стрижке.
В отличие от тележки Роз, его тележка была пуста.
– Помогите, – воззвал Митчелл тоном человека, повисшего над пропастью и еле удерживающегося за осыпающийся край потными дрожащими пальцами.
– Простите?
– Шестилетняя девочка. День рождения… Я в отчаянии…
– А-а-а.
«Приятный голос, несмотря на панические нотки, согревает, как виски», – подумала Роз.
– Кто она вам?
– Племянница. Сестра, до этого любезно родившая двух мальчиков, преподнесла сюрприз – позднего ребенка. С мальчиками я справляюсь.
– Хм-м… Нежная девочка или сорванец?
Митчелл издал такой звук, будто вот-вот сорвется в бездну.
– Ладно… – Роз взмахнула рукой и, бросив свою тележку, свернула к стеллажам. – Вы могли бы избавить себя от мучений, просто спросив ее мать.
– Сестра еще злится на меня из-за того, что в прошлом месяце я забыл о ее дне рождения…
– Понимаю.
– Послушайте, в прошлом месяце я вообще обо всем забыл, включая пару раз и собственное имя. Я говорил вам, что редактирую свою книгу. Не успевал к предельному сроку сдачи. Бога ради, сестре сорок три года! Сорок один… Или сорок два? – Запутавшись, Митчелл в отчаянии потер лицо ладонями. – Разве женщины не перестают отмечать дни рождения после сорока?
– Может, женщины и перестают считать свои годы, доктор Карнейги, но это вовсе не значит, что мы не ждем подарков.
– Четко и ясно, – сказал профессор, с интересом наблюдая за Роз. – И поскольку вы опять называете меня доктором Карнейги, осмелюсь предположить, что вы на ее стороне. Я послал цветы, – добавил он с такой обидой, что губы Роз дрогнули в улыбке. – Признаю, слишком поздно, но послал же! Огромный букет роз. Думаете, сестра меня простила?
Митчелл сунул руки в задние карманы джинсов и мрачно уставился на копию Барби Малибу, выпущенную к пятидесятилетию знаменитой куклы.
– Я не смог выбраться в Шарлотт на День благодарения, так что? Я демон из ада?
– Мне кажется, ваша сестра вас очень любит.
– Если я не куплю подарок сегодня и не пошлю его Федексом[5] завтра, она спланирует мою скорую кончину.
Роз взяла в руки куклу, но тут же положила на место.
– День рождения вашей племянницы завтра. Вы выбрались за подарком в самую последнюю минуту.
Митчелл помолчал, вынул руку из кармана, коснулся плеча Роз. Она обернулась.
– Розалинд, моя смерть не в ваших интересах.
– Это меня и останавливает… Ладно, мы что-нибудь найдем, а вы закажете подарочную упаковку и экспресс-доставку.
– Подарочная упаковка. Боже милостивый… Это еще надо упаковать?
– Непременно. И купить красивую открытку тоже. И написать что-нибудь милое, соответствующее возрасту. Хм-м-м, – Роз постучала пальцем по огромной коробке. – А вот это мне нравится.
– И что же это?
– Строительный конструктор. Видите, есть все модули и мебель, из которых можно собрать и декорировать кукольный домик по своему вкусу. И поселить в нем кукол и маленькую собачку. Они прилагаются. Забавная игрушка и развивающая. Дважды чемпион.
– Замечательно. Потрясающе. Я обязан вам жизнью.
– Не слишком ли далеко от дома вы заехали? – спросила Роз, когда он снял коробку с полки. – В городе полно магазинов.
– В том-то и проблема. Их слишком много. А торговые комплексы? Семь кругов ада. Я боюсь торговых комплексов, ну, и подумал, а почему не «Уол-Март»? Все, что нужно, под одной крышей. Куплю подарок и заодно… Черт, что же я хотел купить… Ах да, мне нужен стиральный порошок… и что-то еще… Я записал. – Порывшись в карманах, Митчелл вытащил маленький компьютер.
– Отлично, не буду вас задерживать. Не забудьте подарочную бумагу, ленту, большой бант и милую открытку.
– Подождите! Подождите… – водя стилусом по экрану, Митчелл добавил все перечисленное. – Бант… Значит, его можно купить готовым и пришлепнуть сверху?
– Да, конечно. Желаю удачи.
– Нет, постойте! – Он засунул компьютер в карман, и его глаза, уже более спокойные, сфокусировались на Роз. – Я все равно хотел с вами связаться. Вы здесь закончили?
– Не совсем.
– Хорошо. Дайте мне пару минут, я найду, что мне нужно, и встретимся у касс. Я помогу вам оттащить покупки в машину и угощу ланчем.
– Уже почти четыре. Для ланча поздновато.
– О-о, – Митчелл растерянно взглянул на часы. – Думаю, время в таких местах съеживается, чтобы вы бесцельно и бездумно бродили здесь весь остаток своей жизни. Ну тогда, может, кофе? Я бы хотел поговорить о нашем… деле.
– Хорошо. Напротив есть маленький ресторанчик, называется «У Розы». Встретимся там через полчаса.
Однако Митчелл дожидался ее у касс. Терпеливо, судя по расслабленной позе и спокойному взгляду. А дождавшись, помог перегрузить покупки в машину. Правда, увидев заваленный пакетами багажник ее «Дюранго», он вытаращил глаза:
– О Пресвятая Дева Мария!
– Я не часто езжу по магазинам, поэтому никаких ограничений.
– Это точно…
– До Рождества осталось меньше трех недель.
– Умоляю, не напоминайте, – Митчелл еле воткнул в багажник последний пакет. – Моя машина там. – Он неопределенно махнул рукой куда-то влево. – Встретимся в ресторане.
Карнейги удалился так неуверенно, что Роз усомнилась, помнит ли он, где оставил автомобиль.
«Мог бы отмечать место парковки в том карманном компьютере!» – весело подумала Розалинд, направляя машину к ресторану.
Она ничего не имела против рассеянности, в разумных пределах, конечно. По ее мнению, это просто указывало на то, что у человека в голове так много мыслей, что нужные отыскиваются не сразу. В конце концов она наняла профессора не наобум. Она хорошо изучила Митчелла Карнейги, нашла все отзывы о нем, прочитала или пролистала некоторые его книги. Он отлично делал свое дело, был местным и, хотя брал высокие гонорары, не упирался – или не слишком упирался, – когда речь зашла о расследовании и идентификации призрака.
Роз припарковала машину и вошла в ресторан. Сначала она подумывала об охлажденном чае или кофе, а потом решила, что столь успешным походом по магазинам заслужила бокал вина.
Поджидая Митча, она позвонила по сотовому в питомник сообщить, что не вернется до окончания рабочего дня, если, конечно, ее присутствие не требуется.
– Здесь все отлично, – сообщила Хейли. – Наверное, после вас в магазинах ничего не осталось.
– Не буду спорить. А в «Уол-Марте» я наткнулась на доктора Карнейги…
– Доктор Знойный красавчик? Почему я никогда не натыкаюсь на красавчиков в «Уол-Марте»?
– Я уверена, твой день придет. А мы пока что-нибудь выпьем и кое-что обсудим.
– Классно! И продолжите обсуждение за обедом.
– Это не свидание, а незапланированная встреча, – однако Роз вытащила из сумочки тюбик и подкрасила губы бледно-коралловой помадой. – Если появятся вопросы, можешь мне позвонить, но в пределах часа я точно закруглюсь.
– Не беспокойтесь и не спешите. И… эй, вам же все равно надо где-то перекусить, так почему бы не…
– Он идет. Я все расскажу, когда приеду, а сейчас до свидания.
Митч скользнул на диванчик напротив нее.
– Очень кстати мы встретились. Что вы закажете?
Роз заказала бокал вина, а Митчелл кофе. Черный. Затем пролистал меню и добавил итальянскую закуску ассорти.
– После столь бурного шопинга вы должны подкрепиться. Как ваши дела?
– Отлично, спасибо. А ваши?
– Теперь, когда я сбросил с плеч книгу, хорошо.
– Я так и не спросила, о чем она.
– О жизни и творчестве Шарля Пьера Бодлера. – Митчелл замолчал, сочтя ответ исчерпывающим, но заметил, как Роз вопросительно выгнула бровь. – Поэт девятнадцатого века. Разгульное дитя Парижа – кокаинист, противоречивая и драматичная натура. Обвинялся в богохульстве и непристойном поведении, промотал наследство, переводил Эдгара По, создавал мрачные, полные темных чувств стихи. И через многие годы после смерти – он умер от сифилиса – одни считают Бодлера певцом современной цивилизации, а другие чокнутым ублюдком.
Роз улыбнулась:
– А в каком лагере разобьете свою палатку вы?
– Он был гениальным и извращенным. Поверьте, вам не захочется выслушивать подробности, поэтому остановимся на том, что рассказывать о Бодлере было очень интересно и очень трудно.
– Вас радует результат?
Митчелл немного помолчал.
– Да, а еще больше радует то, что я больше не должен круглосуточно жить с тенью Бодлера за плечами.
– Это все равно что жить с призраком. Вам так не кажется?
– Плавный переход, – Митчелл легко чокнулся кофейной чашкой с ее бокалом. – Позвольте для начала сказать, что я высоко ценю ваше терпение. Я надеялся закончить книгу гораздо раньше, но знаете, как бывает, одно цепляет другое.
– Вы сразу предупредили, что некоторое время будете заняты.
– Не ожидал, что так долго. Но я размышлял о вашей ситуации. Трудно забыть то, что я увидел в конце мая.
– Ваше знакомство с новобрачной Харпер получилось более бурным и непосредственным, чем я планировала.
– Вы говорили, что она больше не проявляла… агрессии, – подобрал слово Митчелл.
– Она все еще поет мальчикам и Лили, но никто из нас с тех пор ее не видел. И, если откровенно, я была не столько терпелива, сколько очень занята. Работа, дом, предстоящая свадьба, младенец… И после той ночи казалось, что всем нам нужна передышка.
– Если не возражаете, я бы вплотную занялся расследованием.
– Замечательно. Наверное, сегодня нас свела судьба. Что вам необходимо?
– Все, чем вы располагаете. Достоверные данные, документы, дневники, письма, фотографии, истории ваших предков. Все, что не подвергается сомнению. Очень большую помощь оказали бы письма или дневники, написанные теми людьми, чью жизнь придется изучать.
– Без проблем. Я с удовольствием предоставлю вам все, что у меня есть.
– Между поединками, если можно так выразиться, с Бодлером я знакомился и с вашим делом. Начал набрасывать генеалогическое древо, попытался прочувствовать людей и их связи. Это обязательные первые шаги.
– И отличное начало.
– Неплохо, если в вашем доме мне найдется место для работы. В основном я буду работать в своей квартире, но полезно иметь личное пространство в центре событий. Ваш дом играет важную роль в расследовании.
– И это не проблема.
– Что касается новобрачной Харпер, мне нужен список всех, кто как-либо когда-либо с ней контактировал. Я должен их опросить.
– Хорошо.
– И письменное разрешение, о котором мы говорили, на доступ к семейным архивам: свидетельствам о рождении, браке, смерти и тому подобном.
– Я напишу.
– И разрешение использовать это расследование и его результаты в моей книге.
Роз кивнула:
– А мне – право одобрения рукописи.
Митчелл расплылся в обаятельнейшей улыбке:
– Нет.
– Но…
– Я буду счастлив подарить вам экземпляр, когда и если книга увидит свет, но право одобрения вы не получите, – Карнейги взял из широкого стакана короткую хлебную палочку и протянул Роз. – Мои находки принадлежат мне, моя рукопись принадлежит мне. Если я напишу и продам права на издание книги, вы ничего не будете должны мне за работу.
Но ей вовсе не хотелось куда-то уезжать.
Она счастлива в своем доме, как нигде больше. Так зачем же тратить время на сборы и подвергать себя неизбежному для путешествий стрессу ради того, чтобы просто оказаться в каком-то другом месте?
Когда ее сыновья подрастали, она каждый год куда-нибудь с ними ездила. Диснейленд, Большой каньон, Вашингтон, национальный парк «Акадия» в штате Мэн, всего не перечесть… Она хотела, чтобы дети получше узнали свою страну. Иногда цель поездки выбиралась импульсивно, иногда в результате долгого планирования.
А как-то они отправились в Европу и провели там незабываемые три недели.
И хотя на то, чтобы согнать в кучку трех мальчишек, приходилось тратить уйму сил и нервов – иногда до истерики, Роз ни о чем не жалела.
Она ни на что не променяла бы воспоминания о том, с каким восторгом наблюдал Остин за китами в морском круизе, как Мейсон в парижском ресторане потребовал заказать улиток, а Харпер умудрился потеряться в парке развлечений в Алтуне в штате Айова. Да и без сыновей она повидала приличную часть земного шара.
К черту отпуск! Лучше заняться другими делами. Может быть, открыть в питомнике маленький флористический магазин? Продавать там срезанные цветы и цветочные композиции. Конечно, потребуются новое здание, дополнительный инвентарь и персонал. Ничего, спешить некуда. Можно подумать еще годик-другой, поскладывать цифры, прикинуть, выдержит ли бизнес начальные затраты.
Строя бизнес с нуля, Роз вкладывала в него свои личные средства. Ради благополучия детей и сохранения в собственности семьи Харпер-хауса приходилось рисковать. В итоге риск оправдался, хотя, несмотря на все усилия и изобретательность, она, бывало, не спала ночами, придумывая, как свести концы с концами. Пусть для нее поражение не стало бы такой катастрофой, как для других матерей-одиночек, но любое поражение болезненно.
Питомник «В саду» не был для Роз блажью, как полагали некоторые. Она нуждалась в стабильном высоком доходе и рисковала, торговалась, выкручивалась.
Чужое мнение не имело к этому никакого отношения. Роз было безразлично, считают ее богатой, как Крез, или бедной, как церковная мышь. Она не была ни тем, ни другой, просто строила для себя и своих детей хорошую жизнь, используя все, что было в ее распоряжении.
А если сейчас ей хочется побезумствовать, играя в Санта-Клауса, она это заработала.
И Розалинд побезумствовала. Ей дважды пришлось возвращаться с пакетами к машине, оставленной на парковке торгового комплекса, а затем, не видя причин ограничивать себя, она отправилась в «Уол-Март»[4], полная решимости опустошить отдел игрушек.
Как обычно, едва переступив порог магазина, Роз вспомнила еще о дюжине весьма нужных в хозяйстве предметов, и вскоре, когда она остановилась поздороваться со знакомыми, ее тележка уже была наполовину загружена.
Полчаса спустя на подходе к игрушечному отделу возникла необходимость во второй тележке. Придерживая коробки, норовившие свалиться с вершины горы, Роз свернула за угол… и с ходу въехала в чужую тележку.
– Извините. Я не заме… О, привет!
С тех пор, как она в последний раз виделась с Митчеллом Карнейги, которого вроде бы наняла для расследования семейной истории, прошли не дни – недели. Несколько коротких телефонных разговоров и деловых электронных писем, пара личных встреч – вот и все их контакты после ужина в Харпер-хаусе, когда профессору довелось лицезреть призрак новобрачной Харпер во всей его, так сказать, красе.
Митчелл оказался человеком не только интересным, но и мужественным. Другой на его месте после увиденного взрыва ярости потустороннего существа вполне мог бы сбежать от Роз, не начав ее расследование.
Карнейги, как настоящий профессионал, логически мыслящий и непредубежденный, не сбежал. Более того, ему уже удалось главное: он пока не успел довести Роз до скрежета зубовного обсуждением родословной Харперов и всем прочим, что необходимо для идентификации давно умершей женщины.
Одет он был примерно так же, как во время их первой встречи: в старые джинсы и рубашку с закатанными рукавами, только сейчас лицо Митча украшала темная щетина – он явно не брился уже несколько дней. Зеленые глаза казались усталыми, а шевелюра нуждалась в стрижке.
В отличие от тележки Роз, его тележка была пуста.
– Помогите, – воззвал Митчелл тоном человека, повисшего над пропастью и еле удерживающегося за осыпающийся край потными дрожащими пальцами.
– Простите?
– Шестилетняя девочка. День рождения… Я в отчаянии…
– А-а-а.
«Приятный голос, несмотря на панические нотки, согревает, как виски», – подумала Роз.
– Кто она вам?
– Племянница. Сестра, до этого любезно родившая двух мальчиков, преподнесла сюрприз – позднего ребенка. С мальчиками я справляюсь.
– Хм-м… Нежная девочка или сорванец?
Митчелл издал такой звук, будто вот-вот сорвется в бездну.
– Ладно… – Роз взмахнула рукой и, бросив свою тележку, свернула к стеллажам. – Вы могли бы избавить себя от мучений, просто спросив ее мать.
– Сестра еще злится на меня из-за того, что в прошлом месяце я забыл о ее дне рождения…
– Понимаю.
– Послушайте, в прошлом месяце я вообще обо всем забыл, включая пару раз и собственное имя. Я говорил вам, что редактирую свою книгу. Не успевал к предельному сроку сдачи. Бога ради, сестре сорок три года! Сорок один… Или сорок два? – Запутавшись, Митчелл в отчаянии потер лицо ладонями. – Разве женщины не перестают отмечать дни рождения после сорока?
– Может, женщины и перестают считать свои годы, доктор Карнейги, но это вовсе не значит, что мы не ждем подарков.
– Четко и ясно, – сказал профессор, с интересом наблюдая за Роз. – И поскольку вы опять называете меня доктором Карнейги, осмелюсь предположить, что вы на ее стороне. Я послал цветы, – добавил он с такой обидой, что губы Роз дрогнули в улыбке. – Признаю, слишком поздно, но послал же! Огромный букет роз. Думаете, сестра меня простила?
Митчелл сунул руки в задние карманы джинсов и мрачно уставился на копию Барби Малибу, выпущенную к пятидесятилетию знаменитой куклы.
– Я не смог выбраться в Шарлотт на День благодарения, так что? Я демон из ада?
– Мне кажется, ваша сестра вас очень любит.
– Если я не куплю подарок сегодня и не пошлю его Федексом[5] завтра, она спланирует мою скорую кончину.
Роз взяла в руки куклу, но тут же положила на место.
– День рождения вашей племянницы завтра. Вы выбрались за подарком в самую последнюю минуту.
Митчелл помолчал, вынул руку из кармана, коснулся плеча Роз. Она обернулась.
– Розалинд, моя смерть не в ваших интересах.
– Это меня и останавливает… Ладно, мы что-нибудь найдем, а вы закажете подарочную упаковку и экспресс-доставку.
– Подарочная упаковка. Боже милостивый… Это еще надо упаковать?
– Непременно. И купить красивую открытку тоже. И написать что-нибудь милое, соответствующее возрасту. Хм-м-м, – Роз постучала пальцем по огромной коробке. – А вот это мне нравится.
– И что же это?
– Строительный конструктор. Видите, есть все модули и мебель, из которых можно собрать и декорировать кукольный домик по своему вкусу. И поселить в нем кукол и маленькую собачку. Они прилагаются. Забавная игрушка и развивающая. Дважды чемпион.
– Замечательно. Потрясающе. Я обязан вам жизнью.
– Не слишком ли далеко от дома вы заехали? – спросила Роз, когда он снял коробку с полки. – В городе полно магазинов.
– В том-то и проблема. Их слишком много. А торговые комплексы? Семь кругов ада. Я боюсь торговых комплексов, ну, и подумал, а почему не «Уол-Март»? Все, что нужно, под одной крышей. Куплю подарок и заодно… Черт, что же я хотел купить… Ах да, мне нужен стиральный порошок… и что-то еще… Я записал. – Порывшись в карманах, Митчелл вытащил маленький компьютер.
– Отлично, не буду вас задерживать. Не забудьте подарочную бумагу, ленту, большой бант и милую открытку.
– Подождите! Подождите… – водя стилусом по экрану, Митчелл добавил все перечисленное. – Бант… Значит, его можно купить готовым и пришлепнуть сверху?
– Да, конечно. Желаю удачи.
– Нет, постойте! – Он засунул компьютер в карман, и его глаза, уже более спокойные, сфокусировались на Роз. – Я все равно хотел с вами связаться. Вы здесь закончили?
– Не совсем.
– Хорошо. Дайте мне пару минут, я найду, что мне нужно, и встретимся у касс. Я помогу вам оттащить покупки в машину и угощу ланчем.
– Уже почти четыре. Для ланча поздновато.
– О-о, – Митчелл растерянно взглянул на часы. – Думаю, время в таких местах съеживается, чтобы вы бесцельно и бездумно бродили здесь весь остаток своей жизни. Ну тогда, может, кофе? Я бы хотел поговорить о нашем… деле.
– Хорошо. Напротив есть маленький ресторанчик, называется «У Розы». Встретимся там через полчаса.
Однако Митчелл дожидался ее у касс. Терпеливо, судя по расслабленной позе и спокойному взгляду. А дождавшись, помог перегрузить покупки в машину. Правда, увидев заваленный пакетами багажник ее «Дюранго», он вытаращил глаза:
– О Пресвятая Дева Мария!
– Я не часто езжу по магазинам, поэтому никаких ограничений.
– Это точно…
– До Рождества осталось меньше трех недель.
– Умоляю, не напоминайте, – Митчелл еле воткнул в багажник последний пакет. – Моя машина там. – Он неопределенно махнул рукой куда-то влево. – Встретимся в ресторане.
Карнейги удалился так неуверенно, что Роз усомнилась, помнит ли он, где оставил автомобиль.
«Мог бы отмечать место парковки в том карманном компьютере!» – весело подумала Розалинд, направляя машину к ресторану.
Она ничего не имела против рассеянности, в разумных пределах, конечно. По ее мнению, это просто указывало на то, что у человека в голове так много мыслей, что нужные отыскиваются не сразу. В конце концов она наняла профессора не наобум. Она хорошо изучила Митчелла Карнейги, нашла все отзывы о нем, прочитала или пролистала некоторые его книги. Он отлично делал свое дело, был местным и, хотя брал высокие гонорары, не упирался – или не слишком упирался, – когда речь зашла о расследовании и идентификации призрака.
Роз припарковала машину и вошла в ресторан. Сначала она подумывала об охлажденном чае или кофе, а потом решила, что столь успешным походом по магазинам заслужила бокал вина.
Поджидая Митча, она позвонила по сотовому в питомник сообщить, что не вернется до окончания рабочего дня, если, конечно, ее присутствие не требуется.
– Здесь все отлично, – сообщила Хейли. – Наверное, после вас в магазинах ничего не осталось.
– Не буду спорить. А в «Уол-Марте» я наткнулась на доктора Карнейги…
– Доктор Знойный красавчик? Почему я никогда не натыкаюсь на красавчиков в «Уол-Марте»?
– Я уверена, твой день придет. А мы пока что-нибудь выпьем и кое-что обсудим.
– Классно! И продолжите обсуждение за обедом.
– Это не свидание, а незапланированная встреча, – однако Роз вытащила из сумочки тюбик и подкрасила губы бледно-коралловой помадой. – Если появятся вопросы, можешь мне позвонить, но в пределах часа я точно закруглюсь.
– Не беспокойтесь и не спешите. И… эй, вам же все равно надо где-то перекусить, так почему бы не…
– Он идет. Я все расскажу, когда приеду, а сейчас до свидания.
Митч скользнул на диванчик напротив нее.
– Очень кстати мы встретились. Что вы закажете?
Роз заказала бокал вина, а Митчелл кофе. Черный. Затем пролистал меню и добавил итальянскую закуску ассорти.
– После столь бурного шопинга вы должны подкрепиться. Как ваши дела?
– Отлично, спасибо. А ваши?
– Теперь, когда я сбросил с плеч книгу, хорошо.
– Я так и не спросила, о чем она.
– О жизни и творчестве Шарля Пьера Бодлера. – Митчелл замолчал, сочтя ответ исчерпывающим, но заметил, как Роз вопросительно выгнула бровь. – Поэт девятнадцатого века. Разгульное дитя Парижа – кокаинист, противоречивая и драматичная натура. Обвинялся в богохульстве и непристойном поведении, промотал наследство, переводил Эдгара По, создавал мрачные, полные темных чувств стихи. И через многие годы после смерти – он умер от сифилиса – одни считают Бодлера певцом современной цивилизации, а другие чокнутым ублюдком.
Роз улыбнулась:
– А в каком лагере разобьете свою палатку вы?
– Он был гениальным и извращенным. Поверьте, вам не захочется выслушивать подробности, поэтому остановимся на том, что рассказывать о Бодлере было очень интересно и очень трудно.
– Вас радует результат?
Митчелл немного помолчал.
– Да, а еще больше радует то, что я больше не должен круглосуточно жить с тенью Бодлера за плечами.
– Это все равно что жить с призраком. Вам так не кажется?
– Плавный переход, – Митчелл легко чокнулся кофейной чашкой с ее бокалом. – Позвольте для начала сказать, что я высоко ценю ваше терпение. Я надеялся закончить книгу гораздо раньше, но знаете, как бывает, одно цепляет другое.
– Вы сразу предупредили, что некоторое время будете заняты.
– Не ожидал, что так долго. Но я размышлял о вашей ситуации. Трудно забыть то, что я увидел в конце мая.
– Ваше знакомство с новобрачной Харпер получилось более бурным и непосредственным, чем я планировала.
– Вы говорили, что она больше не проявляла… агрессии, – подобрал слово Митчелл.
– Она все еще поет мальчикам и Лили, но никто из нас с тех пор ее не видел. И, если откровенно, я была не столько терпелива, сколько очень занята. Работа, дом, предстоящая свадьба, младенец… И после той ночи казалось, что всем нам нужна передышка.
– Если не возражаете, я бы вплотную занялся расследованием.
– Замечательно. Наверное, сегодня нас свела судьба. Что вам необходимо?
– Все, чем вы располагаете. Достоверные данные, документы, дневники, письма, фотографии, истории ваших предков. Все, что не подвергается сомнению. Очень большую помощь оказали бы письма или дневники, написанные теми людьми, чью жизнь придется изучать.
– Без проблем. Я с удовольствием предоставлю вам все, что у меня есть.
– Между поединками, если можно так выразиться, с Бодлером я знакомился и с вашим делом. Начал набрасывать генеалогическое древо, попытался прочувствовать людей и их связи. Это обязательные первые шаги.
– И отличное начало.
– Неплохо, если в вашем доме мне найдется место для работы. В основном я буду работать в своей квартире, но полезно иметь личное пространство в центре событий. Ваш дом играет важную роль в расследовании.
– И это не проблема.
– Что касается новобрачной Харпер, мне нужен список всех, кто как-либо когда-либо с ней контактировал. Я должен их опросить.
– Хорошо.
– И письменное разрешение, о котором мы говорили, на доступ к семейным архивам: свидетельствам о рождении, браке, смерти и тому подобном.
– Я напишу.
– И разрешение использовать это расследование и его результаты в моей книге.
Роз кивнула:
– А мне – право одобрения рукописи.
Митчелл расплылся в обаятельнейшей улыбке:
– Нет.
– Но…
– Я буду счастлив подарить вам экземпляр, когда и если книга увидит свет, но право одобрения вы не получите, – Карнейги взял из широкого стакана короткую хлебную палочку и протянул Роз. – Мои находки принадлежат мне, моя рукопись принадлежит мне. Если я напишу и продам права на издание книги, вы ничего не будете должны мне за работу.