Страница:
Роз откинулась на спинку диванчика, сделала глубокий вдох. Еще одно открытие: за красивым лицом, лохматой шевелюрой, обаятельной улыбкой и древними высокими кроссовками скрывается умный и упрямый мужчина. Досадно, конечно, но она уважает умных и упрямых мужчин.
– А если не напишете и не продадите?
– Мы вернемся к первоначальным условиям. Первые тридцать часов бесплатно, далее пятьдесят долларов в час плюс расходы. Можем составить контракт и все в нем прописать.
– Думаю, это было бы разумно.
Когда подали закуску, Роз рассеянно взяла с блюда оливку. От второго бокала вина она отказалась.
– Если вы решите издать книгу, разве вам не потребуется согласие всех, у кого вы возьмете интервью?
– Об этом я позабочусь. А вас мне хотелось бы спросить, почему вы не заинтересовались всем этим раньше? Вы живете в этом доме всю свою жизнь и только сейчас собрались выяснить, чей же призрак живет там с вами. И позвольте добавить, что даже после увиденного собственными глазами я с трудом верю в то, что сейчас сказал.
– Сама не знаю. Может, была слишком занята или просто привыкла. А потом закрались сомнения, не слишком ли я, ну… внушаемая, что ли. В семье никогда не тревожились из-за новобрачной Харпер. Я могу дать вам любые сведении о моих предках, познакомить с реальными событиями, забавными случаями, но о ней, похоже, никто ничего не знал и знать не хотел. Я тоже.
– Однако теперь вы решились.
– Чем больше я думала о том, что мне неизвестно, тем сильнее становилось желание узнать. После того, как я увидела ее в последний раз, желание превратилось в необходимость.
– Вы видели ее в детстве, – подсказал Митчелл.
– Да. Она заходила в мою комнату, пела свою колыбельную. Я никогда ее не боялась. Она приходила ко всем детям, которые росли в Харпер-хаусе. Я перестала ее видеть, когда мне было около двенадцати лет.
– А потом увидели снова.
В его взгляде явственно читалось сожаление об отсутствии блокнота или диктофона. А еще проницательность и сосредоточенность, как ни странно, показавшиеся Роз необычайно сексапильными.
– Да, она возвращалась. Я видела ее или ощущала ее присутствие каждый раз, когда была беременна. Она словно знала, что в доме появится еще один ребенок. Были, разумеется, и другие встречи, но, думаю, вы бы хотели поговорить об этом в более официальной обстановке.
– Совершенно необязательно, но записывать все наши разговоры о ней полезно. Я начну с обычной предварительной работы. Амелия. Это имя Стелла видела на оконном стекле. Я поищу в ваших семейных документах всех, кто носил это имя.
– Я уже искала, – Роз пожала плечами. – Подумала, что, если все так просто, я и сама справлюсь. Но я не нашла никаких упоминаний о женщине по имени Амелия ни в одном из свидетельств о рождении, смерти и браке, которые у меня хранятся.
– Если не возражаете, я еще раз все посмотрю.
– Поступайте, как считаете нужным. Я уверена, вы проверите все тщательнее, чем я.
– Розалинд, когда я беру след, то превращаюсь в настоящую ищейку. К концу расследования я уже надоем вам до чертиков.
– Митчелл, у меня скверный характер, так что и вам не позавидуешь.
Он ухмыльнулся:
– И при этом вы очень красивы.
– Неужели?
Теперь он рассмеялся. Уж слишком подчеркнуто вежливым был ее тон.
– Я не виноват. Это только доказывает, что Бодлер меня не отпускает. Правда, ничего лестного о женской красоте он не говорил.
– А что же он говорил?
– «В лазури царствую я сфинксом непостижным. / Как лебедь я бела и холодна, как снег. / Презрев движение, любуюсь неподвижным. / Вовек я не смеюсь, не плачу я вовек»[6].
– Думаю, он был очень угрюмым человеком.
– Сложным и эгоистичным. Но, как бы то ни было, в вас нет ничего холодного.
– Вам просто не довелось пообщаться с некоторыми из моих поставщиков, – мысленно Роз добавила: «Или с моим бывшим мужем». – Я распоряжусь насчет контракта и предоставлю все необходимые письменные разрешения. Что касается места для работы, думаю, лучше всего подойдет библиотека. Если вам что-либо понадобится, можете в любое время связаться со мной по одному из номеров, которые я вам дала. В наши дни почти у всех куча телефонных номеров, но, если вдруг не дозвонитесь до меня, поговорите с Харпером или Дэвидом, со Стеллой или Хейли.
– Я хотел бы начать в ближайшие дни.
– Мы будем готовы. Извините, но мне на самом деле пора домой. Благодарю вас.
– Не за что. Я должен вам гораздо больше за спасение.
– Думаю, вы станете для своей племянницы настоящим героем.
Митчелл положил на стол несколько купюр, встал и протянул Роз руку, помогая подняться.
– Кто-нибудь есть дома, чтобы помочь вам втащить вашу добычу?
– Мне случалось таскать и больше, но да, Дэвид дома.
Карнейги проводил ее до машины. Правда, руку отпустил.
– Я скоро с вами свяжусь, – пообещал он, открывая Роз дверцу.
– Жду с нетерпением. Потом обязательно расскажете, что подарите сестре на Рождество.
Его лицо болезненно скривилось.
– О дьявол! Ну зачем вы все испортили?
Рассмеявшись, Роз захлопнула дверцу и опустила боковое стекло.
– Кстати, в «Диллардсе» продаются роскошные кашемировые джемперы. Любой брат, раскошелившийся на такой джемпер к Рождеству, будет прощен за забытый день рождения.
– Гарантируете? Это вроде женского закона?
– От мужа или любовника лучше что-нибудь сверкающее, но от брата кашемир – беспроигрышный вариант.
– «Диллардс»?
– «Диллардс», – подтвердила Роз, заводя мотор. – До свидания.
– До свидания.
Отъезжая, Роз взглянула в зеркало заднего вида. Митчелл стоял, покачиваясь на пятках, руки в карманах.
Да, Хейли права. Знойный красавчик.
Приехав домой, Роз решила отнести первую партию пакетов в свое крыло, но после недолгих сомнений бросила их внизу и отправилась за следующими.
Из кухни доносились мальчишеские голоса. Сыновья Стеллы в подробностях пересказывали Дэвиду события своего весьма насыщенного дня. Отлично. Можно перенести наверх и спрятать все покупки до того, как кто-либо заметит ее возвращение.
Она успела! Однако, перетащив все пакеты и коробки, Роз замерла посреди своей гостиной. Бесспорно, она действительно сошла с ума. Теперь ясно, почему Митч вытаращил глаза, заглянув в ее багажник. Со всем, что она накупила в одном безумном порыве, вполне можно открывать собственный магазин.
А как, черт побери, завернуть все это в подарочную бумагу?
«Я подумаю об этом позже», – решила Роз, проведя растопыренными пальцами по волосам. Это важно, но время терпит. Сейчас надо позвонить домой адвокату – преимущество школьного знакомства – и попросить составить контракт.
Как раз из-за давнего школьного знакомства разговор занял вдвое больше времени, чем требовали обстоятельства. Одной рукой прижимая телефон к уху, Роз навела в гостиной отдаленное подобие порядка и отправилась вниз.
Дом затих – все разошлись по своим комнатам. Хейли возится с Лили, Стелла – с сыновьями, а Дэвид, как выяснилось из записки на кухонном столе, отправился в спортзал.
Роз съела пару кусочков мясного пирога, испеченного Дэвидом, и вышла прогуляться по саду. В гостевом домике у Харпера горел свет. Дэвид наверняка позвонил названому брату и сообщил о любимом лакомстве. Если Харпер захочет пирога, он знает, где его найти. Роз вернулась в дом, решив без спешки принять горячую ванну, завернула в кухню и налила себе вина.
С полным бокалом она поднялась на второй этаж, краем глаза заметила в своей гостиной какое-то движение и напряглась, однако, подойдя к двери, с облегчением вздохнула.
– Вы напугали меня до смерти.
Стелла вздрогнула и обернулась, прижимая руку к сердцу.
– А вы меня! Пора бы всем нам перестать дергаться. Я хотела показать вам недельный отчет и увидела это. – Она махнула рукой в сторону пакетов и коробок, выстроенных вдоль стены. – Роз, вы скупили весь торговый центр?
– Не весь, но много, и поэтому мне совсем не хочется вникать в недельный отчет. Я мечтаю о том, чтобы понежиться в горячей ванне с бокалом вина.
– Ну, вы это заслужили. Займемся отчетом завтра. Да, если вам нужна помощь в упаковке всего…
– Ловлю на слове!
– Просто позовите меня в любой вечер после того, как я уложу детей спать. Кстати, Хейли упомянула, что вы пропустили по бокальчику с Митчеллом Карнейги.
– Виновата. Мы случайно – как все жители Теннесси – столкнулись в «Уол-Марте». Доктор Карнейги закончил свою книгу и готов вплотную заняться нашим проектом. Среди прочих он собирается побеседовать с вами и Хейли. Не возражаете?
– Нет, конечно. Жду с нетерпением. Ну, не буду вас задерживать. Утром увидимся.
– Спокойной ночи.
Роз закрыла за собой дверь спальни, проскользнула в ванную комнату, включила воду, щедро плеснула ароматной пены, зажгла свечи. На этот раз она не собиралась, как обычно, совмещать приятное с полезным: отмокая, изучать книги по садоводству или управлению. Она честно заслужила право побездельничать… а после ванны можно будет заняться лицом.
В мягком колеблющемся свете свечей Роз опустилась в ванну, глубоко вздохнула от удовольствия, отпила вина, поставила бокал на край и до подбородка погрузилась в ароматную горячую воду. Господи, какое счастье! И почему она так редко себя балует?
Роз подняла из пены руку, внимательно осмотрела узкое запястье, сильные тонкие пальцы, коротко остриженные ногти без лака. Зачем красить ногти, если целый день возишься в земле? Хорошие, сильные, ловкие руки, и неважно, что на пальцах не сверкают кольца.
С улыбкой Роз подняла ногу. А вот педикюр – ее маленькая слабость, может, и глупая, зато чисто женская. На этой неделе ногти у нее пурпурные и переливаются перламутром. Пусть обычно они скрыты рабочими носками и сапогами, но она-то знает, что у нее очень красивые пальчики ног.
И грудь, к счастью, маленькая, почти девичья. И не обвисшая. Пока.
И хотя Роз не считала маникюр делом первостепенной важности – в конце концов, руки для нее рабочий инструмент, – об уходе за кожей она никогда не забывала. Конечно, предотвратить старение невозможно, но его можно замедлить.
И ни в коем случае нельзя выставлять напоказ седину. О волосах Роз тоже всегда заботилась. Приближение к пятидесятилетнему рубежу вовсе не означает, что она должна капитулировать перед неумолимо утекающим временем.
Когда-то она была красавицей. Юной, невинной, светящейся счастьем невестой. Теперь, разглядывая старые фотографии, она иногда думает, что смотрит на незнакомку.
Кто же эта милая девушка?
Прошло почти тридцать лет, а кажется, будто пролетело одно мгновение.
Как давно перестала она замечать заинтересованные мужские взгляды? Как давно мужчина говорил ей, что она красива? Брайс, разумеется, говорил, но почти все, что срывалось с его языка, было ложью.
И вдруг Митчелл… он сказал это ни с того ни с сего, мимоходом. И тем легче было поверить, что он не лжет.
Хм, почему это ее волнует?
Мужчины… Роз покачала головой, отпила еще вина. Почему это она задумалась о мужчинах?
Роз усмехнулась.
А потому, что некому показать пальчики ног. Некому касаться ее так, как она любит… и обнимать по ночам.
Ну и ладно. Она обходилась без всего этого и была вполне довольна жизнью, хотя иногда и сожалела, что рядом нет любимого мужчины. Может, и сейчас сожалеет, что вполне объяснимо после того, как она целый час разговаривала с очень привлекательным мужчиной.
Когда вода из горячей превратилась в едва теплую, Роз, тихо напевая, вылезла из ванны. Она вытерлась, намазала лицо и тело лосьонами и кремами и, завернувшись в халат, распахнула дверь.
Холод она почувствовала сразу, еще до того, как заметила на пороге веранды зыбкий силуэт.
Только на сей раз это была не Стелла. Там в простом сером платье стояла новобрачная Харпер. Белокурые локоны отливали в вечернем сумраке золотом.
Роз сглотнула подступивший к горлу комок и заговорила как можно спокойнее:
– Вы давно не приходили ко мне. Я знаю, что не беременна. Значит, причина не в этом. Амелия? Так вас зовут?
Ответа не последовало, да Роз его и не ожидала. Только легкая улыбка на мгновение осветила печальное лицо, и привидение исчезло.
– Ну, ну… – Розалинд потерла озябшие руки. – Наверное, таким образом вы даете мне понять, что одобряете возобновление расследования.
Роз вернулась в гостиную и достала из секретера дневник, который завела прошлой зимой. Теперь она вносила туда все появления призрака. Розалинд отметила сегодняшнее число.
Доктору Карнейги ее прилежание наверняка понравится.
Глава 3
– А если не напишете и не продадите?
– Мы вернемся к первоначальным условиям. Первые тридцать часов бесплатно, далее пятьдесят долларов в час плюс расходы. Можем составить контракт и все в нем прописать.
– Думаю, это было бы разумно.
Когда подали закуску, Роз рассеянно взяла с блюда оливку. От второго бокала вина она отказалась.
– Если вы решите издать книгу, разве вам не потребуется согласие всех, у кого вы возьмете интервью?
– Об этом я позабочусь. А вас мне хотелось бы спросить, почему вы не заинтересовались всем этим раньше? Вы живете в этом доме всю свою жизнь и только сейчас собрались выяснить, чей же призрак живет там с вами. И позвольте добавить, что даже после увиденного собственными глазами я с трудом верю в то, что сейчас сказал.
– Сама не знаю. Может, была слишком занята или просто привыкла. А потом закрались сомнения, не слишком ли я, ну… внушаемая, что ли. В семье никогда не тревожились из-за новобрачной Харпер. Я могу дать вам любые сведении о моих предках, познакомить с реальными событиями, забавными случаями, но о ней, похоже, никто ничего не знал и знать не хотел. Я тоже.
– Однако теперь вы решились.
– Чем больше я думала о том, что мне неизвестно, тем сильнее становилось желание узнать. После того, как я увидела ее в последний раз, желание превратилось в необходимость.
– Вы видели ее в детстве, – подсказал Митчелл.
– Да. Она заходила в мою комнату, пела свою колыбельную. Я никогда ее не боялась. Она приходила ко всем детям, которые росли в Харпер-хаусе. Я перестала ее видеть, когда мне было около двенадцати лет.
– А потом увидели снова.
В его взгляде явственно читалось сожаление об отсутствии блокнота или диктофона. А еще проницательность и сосредоточенность, как ни странно, показавшиеся Роз необычайно сексапильными.
– Да, она возвращалась. Я видела ее или ощущала ее присутствие каждый раз, когда была беременна. Она словно знала, что в доме появится еще один ребенок. Были, разумеется, и другие встречи, но, думаю, вы бы хотели поговорить об этом в более официальной обстановке.
– Совершенно необязательно, но записывать все наши разговоры о ней полезно. Я начну с обычной предварительной работы. Амелия. Это имя Стелла видела на оконном стекле. Я поищу в ваших семейных документах всех, кто носил это имя.
– Я уже искала, – Роз пожала плечами. – Подумала, что, если все так просто, я и сама справлюсь. Но я не нашла никаких упоминаний о женщине по имени Амелия ни в одном из свидетельств о рождении, смерти и браке, которые у меня хранятся.
– Если не возражаете, я еще раз все посмотрю.
– Поступайте, как считаете нужным. Я уверена, вы проверите все тщательнее, чем я.
– Розалинд, когда я беру след, то превращаюсь в настоящую ищейку. К концу расследования я уже надоем вам до чертиков.
– Митчелл, у меня скверный характер, так что и вам не позавидуешь.
Он ухмыльнулся:
– И при этом вы очень красивы.
– Неужели?
Теперь он рассмеялся. Уж слишком подчеркнуто вежливым был ее тон.
– Я не виноват. Это только доказывает, что Бодлер меня не отпускает. Правда, ничего лестного о женской красоте он не говорил.
– А что же он говорил?
– «В лазури царствую я сфинксом непостижным. / Как лебедь я бела и холодна, как снег. / Презрев движение, любуюсь неподвижным. / Вовек я не смеюсь, не плачу я вовек»[6].
– Думаю, он был очень угрюмым человеком.
– Сложным и эгоистичным. Но, как бы то ни было, в вас нет ничего холодного.
– Вам просто не довелось пообщаться с некоторыми из моих поставщиков, – мысленно Роз добавила: «Или с моим бывшим мужем». – Я распоряжусь насчет контракта и предоставлю все необходимые письменные разрешения. Что касается места для работы, думаю, лучше всего подойдет библиотека. Если вам что-либо понадобится, можете в любое время связаться со мной по одному из номеров, которые я вам дала. В наши дни почти у всех куча телефонных номеров, но, если вдруг не дозвонитесь до меня, поговорите с Харпером или Дэвидом, со Стеллой или Хейли.
– Я хотел бы начать в ближайшие дни.
– Мы будем готовы. Извините, но мне на самом деле пора домой. Благодарю вас.
– Не за что. Я должен вам гораздо больше за спасение.
– Думаю, вы станете для своей племянницы настоящим героем.
Митчелл положил на стол несколько купюр, встал и протянул Роз руку, помогая подняться.
– Кто-нибудь есть дома, чтобы помочь вам втащить вашу добычу?
– Мне случалось таскать и больше, но да, Дэвид дома.
Карнейги проводил ее до машины. Правда, руку отпустил.
– Я скоро с вами свяжусь, – пообещал он, открывая Роз дверцу.
– Жду с нетерпением. Потом обязательно расскажете, что подарите сестре на Рождество.
Его лицо болезненно скривилось.
– О дьявол! Ну зачем вы все испортили?
Рассмеявшись, Роз захлопнула дверцу и опустила боковое стекло.
– Кстати, в «Диллардсе» продаются роскошные кашемировые джемперы. Любой брат, раскошелившийся на такой джемпер к Рождеству, будет прощен за забытый день рождения.
– Гарантируете? Это вроде женского закона?
– От мужа или любовника лучше что-нибудь сверкающее, но от брата кашемир – беспроигрышный вариант.
– «Диллардс»?
– «Диллардс», – подтвердила Роз, заводя мотор. – До свидания.
– До свидания.
Отъезжая, Роз взглянула в зеркало заднего вида. Митчелл стоял, покачиваясь на пятках, руки в карманах.
Да, Хейли права. Знойный красавчик.
Приехав домой, Роз решила отнести первую партию пакетов в свое крыло, но после недолгих сомнений бросила их внизу и отправилась за следующими.
Из кухни доносились мальчишеские голоса. Сыновья Стеллы в подробностях пересказывали Дэвиду события своего весьма насыщенного дня. Отлично. Можно перенести наверх и спрятать все покупки до того, как кто-либо заметит ее возвращение.
Она успела! Однако, перетащив все пакеты и коробки, Роз замерла посреди своей гостиной. Бесспорно, она действительно сошла с ума. Теперь ясно, почему Митч вытаращил глаза, заглянув в ее багажник. Со всем, что она накупила в одном безумном порыве, вполне можно открывать собственный магазин.
А как, черт побери, завернуть все это в подарочную бумагу?
«Я подумаю об этом позже», – решила Роз, проведя растопыренными пальцами по волосам. Это важно, но время терпит. Сейчас надо позвонить домой адвокату – преимущество школьного знакомства – и попросить составить контракт.
Как раз из-за давнего школьного знакомства разговор занял вдвое больше времени, чем требовали обстоятельства. Одной рукой прижимая телефон к уху, Роз навела в гостиной отдаленное подобие порядка и отправилась вниз.
Дом затих – все разошлись по своим комнатам. Хейли возится с Лили, Стелла – с сыновьями, а Дэвид, как выяснилось из записки на кухонном столе, отправился в спортзал.
Роз съела пару кусочков мясного пирога, испеченного Дэвидом, и вышла прогуляться по саду. В гостевом домике у Харпера горел свет. Дэвид наверняка позвонил названому брату и сообщил о любимом лакомстве. Если Харпер захочет пирога, он знает, где его найти. Роз вернулась в дом, решив без спешки принять горячую ванну, завернула в кухню и налила себе вина.
С полным бокалом она поднялась на второй этаж, краем глаза заметила в своей гостиной какое-то движение и напряглась, однако, подойдя к двери, с облегчением вздохнула.
– Вы напугали меня до смерти.
Стелла вздрогнула и обернулась, прижимая руку к сердцу.
– А вы меня! Пора бы всем нам перестать дергаться. Я хотела показать вам недельный отчет и увидела это. – Она махнула рукой в сторону пакетов и коробок, выстроенных вдоль стены. – Роз, вы скупили весь торговый центр?
– Не весь, но много, и поэтому мне совсем не хочется вникать в недельный отчет. Я мечтаю о том, чтобы понежиться в горячей ванне с бокалом вина.
– Ну, вы это заслужили. Займемся отчетом завтра. Да, если вам нужна помощь в упаковке всего…
– Ловлю на слове!
– Просто позовите меня в любой вечер после того, как я уложу детей спать. Кстати, Хейли упомянула, что вы пропустили по бокальчику с Митчеллом Карнейги.
– Виновата. Мы случайно – как все жители Теннесси – столкнулись в «Уол-Марте». Доктор Карнейги закончил свою книгу и готов вплотную заняться нашим проектом. Среди прочих он собирается побеседовать с вами и Хейли. Не возражаете?
– Нет, конечно. Жду с нетерпением. Ну, не буду вас задерживать. Утром увидимся.
– Спокойной ночи.
Роз закрыла за собой дверь спальни, проскользнула в ванную комнату, включила воду, щедро плеснула ароматной пены, зажгла свечи. На этот раз она не собиралась, как обычно, совмещать приятное с полезным: отмокая, изучать книги по садоводству или управлению. Она честно заслужила право побездельничать… а после ванны можно будет заняться лицом.
В мягком колеблющемся свете свечей Роз опустилась в ванну, глубоко вздохнула от удовольствия, отпила вина, поставила бокал на край и до подбородка погрузилась в ароматную горячую воду. Господи, какое счастье! И почему она так редко себя балует?
Роз подняла из пены руку, внимательно осмотрела узкое запястье, сильные тонкие пальцы, коротко остриженные ногти без лака. Зачем красить ногти, если целый день возишься в земле? Хорошие, сильные, ловкие руки, и неважно, что на пальцах не сверкают кольца.
С улыбкой Роз подняла ногу. А вот педикюр – ее маленькая слабость, может, и глупая, зато чисто женская. На этой неделе ногти у нее пурпурные и переливаются перламутром. Пусть обычно они скрыты рабочими носками и сапогами, но она-то знает, что у нее очень красивые пальчики ног.
И грудь, к счастью, маленькая, почти девичья. И не обвисшая. Пока.
И хотя Роз не считала маникюр делом первостепенной важности – в конце концов, руки для нее рабочий инструмент, – об уходе за кожей она никогда не забывала. Конечно, предотвратить старение невозможно, но его можно замедлить.
И ни в коем случае нельзя выставлять напоказ седину. О волосах Роз тоже всегда заботилась. Приближение к пятидесятилетнему рубежу вовсе не означает, что она должна капитулировать перед неумолимо утекающим временем.
Когда-то она была красавицей. Юной, невинной, светящейся счастьем невестой. Теперь, разглядывая старые фотографии, она иногда думает, что смотрит на незнакомку.
Кто же эта милая девушка?
Прошло почти тридцать лет, а кажется, будто пролетело одно мгновение.
Как давно перестала она замечать заинтересованные мужские взгляды? Как давно мужчина говорил ей, что она красива? Брайс, разумеется, говорил, но почти все, что срывалось с его языка, было ложью.
И вдруг Митчелл… он сказал это ни с того ни с сего, мимоходом. И тем легче было поверить, что он не лжет.
Хм, почему это ее волнует?
Мужчины… Роз покачала головой, отпила еще вина. Почему это она задумалась о мужчинах?
Роз усмехнулась.
А потому, что некому показать пальчики ног. Некому касаться ее так, как она любит… и обнимать по ночам.
Ну и ладно. Она обходилась без всего этого и была вполне довольна жизнью, хотя иногда и сожалела, что рядом нет любимого мужчины. Может, и сейчас сожалеет, что вполне объяснимо после того, как она целый час разговаривала с очень привлекательным мужчиной.
Когда вода из горячей превратилась в едва теплую, Роз, тихо напевая, вылезла из ванны. Она вытерлась, намазала лицо и тело лосьонами и кремами и, завернувшись в халат, распахнула дверь.
Холод она почувствовала сразу, еще до того, как заметила на пороге веранды зыбкий силуэт.
Только на сей раз это была не Стелла. Там в простом сером платье стояла новобрачная Харпер. Белокурые локоны отливали в вечернем сумраке золотом.
Роз сглотнула подступивший к горлу комок и заговорила как можно спокойнее:
– Вы давно не приходили ко мне. Я знаю, что не беременна. Значит, причина не в этом. Амелия? Так вас зовут?
Ответа не последовало, да Роз его и не ожидала. Только легкая улыбка на мгновение осветила печальное лицо, и привидение исчезло.
– Ну, ну… – Розалинд потерла озябшие руки. – Наверное, таким образом вы даете мне понять, что одобряете возобновление расследования.
Роз вернулась в гостиную и достала из секретера дневник, который завела прошлой зимой. Теперь она вносила туда все появления призрака. Розалинд отметила сегодняшнее число.
Доктору Карнейги ее прилежание наверняка понравится.
Глава 3
Митчелл никогда не увлекался садоводством, а в свое оправдание мог бы сказать, что большую часть жизни прожил в городских квартирах. Но он любил деревья и цветы и восхищался теми, кто знал, что с ними делать.
Розалинд Харпер точно знала, что с ними делать.
В прошлом июне он видел ее сады, не все, конечно. Правда, впечатление об их изысканной красоте померкло при знакомстве с новобрачной Харпер. Он всегда верил в существование человеческой души, в ее влияние на последующие поколения даже через века. А как иначе объяснить его тягу к семейной истории, генеалогии, загадкам родословных?
Однако доктор Карнейги никогда не верил в осязаемость, физическое присутствие этой души.
С его академическим образованием сложно логически обосновать, а затем и принять нечто столь невообразимое, как привидение. Но он ведь чувствовал, он видел! Это был его личный опыт, а факты невозможно отрицать. Мнение пришлось изменить, и, следует признать, он увлекся. Книга закончена, и теперь можно с полной отдачей взяться за новое дело, посвятить все свое время идентификации призрака, который – предположительно – бродит по Харпер-хаусу больше века. Осталось уладить юридические тонкости, и вперед.
Митчелл свернул на парковку питомника «В саду».
Удивительно, что место, безусловно, привлекательное и радушное весной и летом, может так мило выглядеть в декабре.
Зимнее небо затянуто свинцовыми тучами, предвещающими проливные холодные дожди, и все равно здесь полно растений. Кто их знает, каких именно, но очень симпатичных. Кусты цвета ржавчины или серебристые, или пышные вечнозеленые с налитыми ягодами, а вот разноцветные фиалки под стеклянными колпаками… Уж фиалку-то он мог узнать.
Внушительные груды каких-то стройматериалов, без которых, вероятно, не могут обойтись садоводы и ландшафтные дизайнеры. На длинных столах растения, очевидно, не боящиеся холодов, а за ними целый лесок из деревьев и кустов.
Длинное низкое здание с верандой. У входа пуансетии и маленькая аккуратная елочка, увитая электрическими гирляндами.
Его машина оказалась на парковке не единственной. Пара мужчин грузила в кузов пикапа дерево с огромным корневым комом, обернутым мешковиной, женщина катила красную тележку, набитую пуансетиями и фирменными пакетами.
Митчелл поднялся по пандусу, вошел в торговый центр и изумился царившему там изобилию. Горшки и вазоны, декоративные садовые столбики, уже украшенные деревца для праздничного стола, книги, семена, инструменты. Кое-что собрано в подарочные корзины. Умный ход.
Забыв о своем намерении сразу же разыскать Роз, Митч решил побродить по залу. Когда кто-то из персонала спросил, не нужна ли ему помощь, он улыбнулся, покачал головой и отправился дальше.
Изучая полки с почвенными добавками, гранулированными удобрениями, репеллентами и черт его знает чем еще, он размышлял о том, что подобный бизнес требует много сил и энергии… И времени, и труда, и знаний, и, пожалуй, смелости.
Это не хобби и не каприз южной аристократки. Это серьезное предприятие. Перед Митчем раскрывалась еще одна грань интересной личности, а сколько ему пока неизвестно!
Прекрасная, загадочная Розалинд Харпер. Какой мужчина не захотел бы получить шанс узнать, какова она на самом деле?
Ну, он в долгу перед сестрой и племянницей. Если бы не чувство вины перед ними, он не выбрался бы в магазин, не столкнулся бы с Роз и не провел бы с ней самый увлекательный за последние месяцы час.
Вряд ли стоит удивляться, что он надеется на большее и заехал в ее садовый центр в основном для того, чтобы узнать о ней кое-что новенькое.
Миновав широкие стеклянные двери, Митчелл обнаружил причудливые заросли комнатных растений, настольные и садовые фонтаны, корзины с переливающимися через край папоротниками и вьюнами на многочисленных крюках и подставках.
За следующими дверями оказалась то ли теплица, то ли оранжерея с дюжинами длинных деревянных столов. Лишь немногие из них были заставлены цветами. Митч узнал фиалки. Остальные цветы, как он заметил, были снабжены ярлыками с пометками «морозоустойчивые».
Он пребывал в сомнениях, продолжать обход, возвращаться или все-таки спросить, где найти Роз, и тут из сада в теплицу вошел Харпер.
– Здравствуйте. Я могу вам чем-нибудь помочь? – Приблизившись, Харпер узнал Митчелла и радушно улыбнулся. – А, доктор Карнейги, привет.
– Просто Митч. Рад снова видеть вас, Харпер. – Митчелл пожал протянутую руку.
– Я тоже. Классно разгромили «Литл-Рок» на прошлой неделе.
– Не спорю. Ездили на стадион?
– Пропустил первую четверть, но вторая половина была потрясающей, а Джош круче всех.
Отцовская гордость осветила лицо Митчелла.
– Он хорошо провел игру. На этой неделе у них на очереди «Миссури». Только жаль, что придется смотреть трансляцию.
– Да. Увидите сына, передайте, что я просто в восторге от его трехочкового броска на последних пяти минутах.
– Непременно.
– Вы ищете что-то? Или кого-то?
– Кого-то. Вообще-то вашу маму.
«Как они похожи, – подумал Митч. – Те же глаза и рот, цвет волос и лица».
– Для начала я решил осмотреться, – он действительно оглянулся по сторонам. – Удивительное у вас тут местечко.
– Не дает нам скучать. Я только что видел маму в школке – это такая специальная теплица. Я вас провожу.
– Спасибо. Не представлял, что и зимой у вас тут кипит жизнь.
– В садоводстве и ландшафтном дизайне полного затишья не бывает, – точно, как Митчелл, Харпер обвел взглядом теплицу и сунул руки в карманы. – Мы готовим растения к марту, а пока отлично идет праздничный ассортимент.
Карнейги вышел вслед за Харпером и остановился, разглядывая просторный участок между длинными низкими зданиями теплиц. Под тентами тянулись пустые столы, а за ними какой-то причудливый агрегат выкапывал на делянке сосну – виргинскую? канадскую? Или это ель? И как прикажете их различать? Вдали мерцали пруд и ручей, а еще дальше темнела роща, отделявшая питомник от садов поместья.
– Я потрясен. Не ожидал такого размаха.
– Мама не довольствуется полумерами. Мы начинали довольно скромно, а пару лет назад построили еще несколько теплиц и расширили торговую зону.
Это больше чем бизнес, понял Митч. Это жизнь.
– Не могу даже представить, сколько труда приходится вам вкладывать.
– Очень много. Но если любишь…
– Вы любите?
– Да. А вон там моя крепость, – показал Харпер. – Прививочное помещение. Я в основном занимаюсь прививками и размножением растений. Но меня привлекают и к другим делам. В это время года, например, на мне рождественские ели. Выскочил передохнуть минут десять перед тем, как притащить очередной десяток, и встретил вас.
Начал накрапывать дождь.
– Школка, – кивнул Харпер на одно из зданий. – Теперь, когда у нас есть Стелла, мама большую часть времени работает там.
– Спасибо. Отсюда я доберусь, а вы наслаждайтесь остатком своего перерыва.
– Лучше сначала разделаюсь с заданием, – Харпер дернул вниз козырек бейсболки. – Принесу деревья, пока дождь не распугал покупателей. До встречи.
Он пустился бежать и как раз поворачивал к участку с елями, когда из торгового центра выскочила Хейли:
– Стой! Харпер, подожди минутку!
Он остановился и приподнял козырек, чтобы лучше видеть ее. Она была в джинсах, короткой красной курточке и одной из фирменных бейсболок питомника, которые Стелла заказала для персонала.
– Господи, Хейли! Иди внутрь! В любой момент хлынет, как из ведра.
Хейли подбежала к нему:
– Это был доктор Карнейги?
– Да, искал маму.
– Ты проводил его к школке?! – повысила голос Хейли. – Ты совсем глупый?
– А что такого? Он искал маму, она в школке. Я оставил ее там пять минут назад.
– И ты привел его и разрешил войти? – Хейли возмущенно замахала руками. – Не предупредив Роз?
– О чем?
– Что он здесь, боже милостивый! И теперь он войдет, а Роз вся грязная, потная, ненакрашенная и в старой одежде. Неужели ты не мог задержать его на пять чертовых минут и как-то предупредить ее?
– Зачем? Она выглядит как всегда. И вообще, какая разница?
– Если ты не понимаешь, точно глупый! Но уже поздно. Когда-нибудь, Харпер Эшби, тебе все-таки придется напрячь тот единственный мозг, которым вы, мужчины, пользуетесь по очереди.
– Ну и ничего себе… – проворчал он, когда, ударив его по руке, Хейли убежала в здание.
Спасаясь от дождя, Митчелл влетел в школку. Отдел комнатных растений, показавшийся ему столь экзотичным, безнадежно померк перед тем, что творилось здесь. Все пространство пестрело растениями в разных стадиях созревания. Влажная жара была почти тропической, а из-за дождя, барабанящего по стеклянной крыше, казалось, что находишься в сказочной пещере.
Воздух был пропитан запахами свежей зелени и сырой земли и звенел завораживающими музыкальными трелями. Не классика. И не «новый век». Что-то странное и трогательное.
На бесконечных рядах столов лежали, стояли, сбивались в кучи инструменты, ведра, мешки и мелкие черные контейнеры с хрупкими ростками.
В дальнем конце у стены сидела спиной к нему увлеченная работой Роз.
«Изумительная шея», – мелькнула не совсем уместная и, если подумать, глупая мысль.
Но опять же, от фактов никуда не денешься. Особенно если коротко подстриженные черные волосы идеально подчеркивают длинную восхитительную шею.
И опять же – все в Роз длинное и восхитительное. Правда, в данный момент это длинное восхитительное тело запрятано в мешковатые брюки и бесформенный свитер с поддернутыми для удобства рукавами, но Митчелл прекрасно помнил ее гибкую фигуру.
И точно так же он помнил – еще до того, как Роз услышала его шаги и обернулась, – что ее глаза тоже удлиненные и завораживающего цвета темного-темного янтаря.
– Простите за вторжение.
– Ничего страшного. Просто не ожидала увидеть вас здесь.
– Я получил контракт и решил лично сообщить вам, что он подписан и заверен, и заодно взглянуть на ваш питомник. Я потрясен, хотя ничего не понимаю в садоводстве. Потрясен до глубины души.
– Спасибо.
Митчелл опустил взгляд на ее рабочий стол, увидел горшочки, некоторые пустые, некоторые уже с землей и торчащими крохотными листочками.
– Что здесь происходит?
– Пересадка всходов. Целозия… петушиный гребешок.
– Понятия не имею, что это такое.
– Я уверена, вы их видели раньше, – Роз машинально провела пальцами по щеке, оставив на ней грязное пятно. – В цветении они похожи на маленькие метелки из перьев, очень яркие. Лучше всего продаются красные.
– Понятно. Вы пересаживаете их в эти маленькие горшочки. Зачем?
– Чтобы, когда они приживутся, не трогать их корневую систему. Они этого не любят. Я рассаживаю их совсем юными. Они расцветут к весне, и им придется пережить только последний переезд в сады наших покупателей. Поверить не могу, что вам это интересно…
– Я сам не поверил бы. Но это как целый новый мир. А что здесь?
Роз приподняла брови.
– Ну, если вам на самом деле интересно… Маттиола, или левкой. Очень душистые цветы. Видите те, с желтовато-зелеными листочками? Махровые. Тоже расцветут к весне. Клиенты предпочитают покупать цветущие растения, поэтому я стараюсь предоставить им богатый выбор. Эта секция для однолетников, а там многолетники.
– У вас природный дар или сие плоды многолетней учебы? Откуда вы знаете, что делать, как отличить обычные цветы от махровых на этой стадии?
– И дар, и учеба, и любовь, и большой личный опыт. Я возилась с цветами с раннего детства. Помню, как бабушка – со стороны Харперов – брала мои руки в свои и показывала, как примять землю вокруг растения. Я лучше всего помню бабушку в садах Харпер-хауса.
– Элизабет Харпер, в девичестве Макиннон, жена Реджинальда Харпера.
– У вас хорошая память.
– Я пролистал записи. Какой она была?
Роз почувствовала в его вопросе не только профессиональный интерес и даже немного растрогалась.
– Доброй и терпеливой. Но если рассердить ее, наводила ужас. В семье ее звали Лиззи или Лиззибет. Обычно она носила мужские брюки, старую голубую рубаху и потрепанную соломенную шляпку. Южанки определенного возраста возятся в саду в потрепанных соломенных шляпках. Это закон. От бабушки пахло эвкалиптом и болотной мятой, из которых она делала средство против насекомых. Я до сих пор пользуюсь ее рецептом.
Роз взяла в руки очередной горшочек.
– И до сих пор скучаю по ней, а ее нет уже почти тридцать лет… Она работала в саду, устала, села отдохнуть в кресле-качалке, заснула и не проснулась. По-моему, очень хороший уход.
Розалинд Харпер точно знала, что с ними делать.
В прошлом июне он видел ее сады, не все, конечно. Правда, впечатление об их изысканной красоте померкло при знакомстве с новобрачной Харпер. Он всегда верил в существование человеческой души, в ее влияние на последующие поколения даже через века. А как иначе объяснить его тягу к семейной истории, генеалогии, загадкам родословных?
Однако доктор Карнейги никогда не верил в осязаемость, физическое присутствие этой души.
С его академическим образованием сложно логически обосновать, а затем и принять нечто столь невообразимое, как привидение. Но он ведь чувствовал, он видел! Это был его личный опыт, а факты невозможно отрицать. Мнение пришлось изменить, и, следует признать, он увлекся. Книга закончена, и теперь можно с полной отдачей взяться за новое дело, посвятить все свое время идентификации призрака, который – предположительно – бродит по Харпер-хаусу больше века. Осталось уладить юридические тонкости, и вперед.
Митчелл свернул на парковку питомника «В саду».
Удивительно, что место, безусловно, привлекательное и радушное весной и летом, может так мило выглядеть в декабре.
Зимнее небо затянуто свинцовыми тучами, предвещающими проливные холодные дожди, и все равно здесь полно растений. Кто их знает, каких именно, но очень симпатичных. Кусты цвета ржавчины или серебристые, или пышные вечнозеленые с налитыми ягодами, а вот разноцветные фиалки под стеклянными колпаками… Уж фиалку-то он мог узнать.
Внушительные груды каких-то стройматериалов, без которых, вероятно, не могут обойтись садоводы и ландшафтные дизайнеры. На длинных столах растения, очевидно, не боящиеся холодов, а за ними целый лесок из деревьев и кустов.
Длинное низкое здание с верандой. У входа пуансетии и маленькая аккуратная елочка, увитая электрическими гирляндами.
Его машина оказалась на парковке не единственной. Пара мужчин грузила в кузов пикапа дерево с огромным корневым комом, обернутым мешковиной, женщина катила красную тележку, набитую пуансетиями и фирменными пакетами.
Митчелл поднялся по пандусу, вошел в торговый центр и изумился царившему там изобилию. Горшки и вазоны, декоративные садовые столбики, уже украшенные деревца для праздничного стола, книги, семена, инструменты. Кое-что собрано в подарочные корзины. Умный ход.
Забыв о своем намерении сразу же разыскать Роз, Митч решил побродить по залу. Когда кто-то из персонала спросил, не нужна ли ему помощь, он улыбнулся, покачал головой и отправился дальше.
Изучая полки с почвенными добавками, гранулированными удобрениями, репеллентами и черт его знает чем еще, он размышлял о том, что подобный бизнес требует много сил и энергии… И времени, и труда, и знаний, и, пожалуй, смелости.
Это не хобби и не каприз южной аристократки. Это серьезное предприятие. Перед Митчем раскрывалась еще одна грань интересной личности, а сколько ему пока неизвестно!
Прекрасная, загадочная Розалинд Харпер. Какой мужчина не захотел бы получить шанс узнать, какова она на самом деле?
Ну, он в долгу перед сестрой и племянницей. Если бы не чувство вины перед ними, он не выбрался бы в магазин, не столкнулся бы с Роз и не провел бы с ней самый увлекательный за последние месяцы час.
Вряд ли стоит удивляться, что он надеется на большее и заехал в ее садовый центр в основном для того, чтобы узнать о ней кое-что новенькое.
Миновав широкие стеклянные двери, Митчелл обнаружил причудливые заросли комнатных растений, настольные и садовые фонтаны, корзины с переливающимися через край папоротниками и вьюнами на многочисленных крюках и подставках.
За следующими дверями оказалась то ли теплица, то ли оранжерея с дюжинами длинных деревянных столов. Лишь немногие из них были заставлены цветами. Митч узнал фиалки. Остальные цветы, как он заметил, были снабжены ярлыками с пометками «морозоустойчивые».
Он пребывал в сомнениях, продолжать обход, возвращаться или все-таки спросить, где найти Роз, и тут из сада в теплицу вошел Харпер.
– Здравствуйте. Я могу вам чем-нибудь помочь? – Приблизившись, Харпер узнал Митчелла и радушно улыбнулся. – А, доктор Карнейги, привет.
– Просто Митч. Рад снова видеть вас, Харпер. – Митчелл пожал протянутую руку.
– Я тоже. Классно разгромили «Литл-Рок» на прошлой неделе.
– Не спорю. Ездили на стадион?
– Пропустил первую четверть, но вторая половина была потрясающей, а Джош круче всех.
Отцовская гордость осветила лицо Митчелла.
– Он хорошо провел игру. На этой неделе у них на очереди «Миссури». Только жаль, что придется смотреть трансляцию.
– Да. Увидите сына, передайте, что я просто в восторге от его трехочкового броска на последних пяти минутах.
– Непременно.
– Вы ищете что-то? Или кого-то?
– Кого-то. Вообще-то вашу маму.
«Как они похожи, – подумал Митч. – Те же глаза и рот, цвет волос и лица».
– Для начала я решил осмотреться, – он действительно оглянулся по сторонам. – Удивительное у вас тут местечко.
– Не дает нам скучать. Я только что видел маму в школке – это такая специальная теплица. Я вас провожу.
– Спасибо. Не представлял, что и зимой у вас тут кипит жизнь.
– В садоводстве и ландшафтном дизайне полного затишья не бывает, – точно, как Митчелл, Харпер обвел взглядом теплицу и сунул руки в карманы. – Мы готовим растения к марту, а пока отлично идет праздничный ассортимент.
Карнейги вышел вслед за Харпером и остановился, разглядывая просторный участок между длинными низкими зданиями теплиц. Под тентами тянулись пустые столы, а за ними какой-то причудливый агрегат выкапывал на делянке сосну – виргинскую? канадскую? Или это ель? И как прикажете их различать? Вдали мерцали пруд и ручей, а еще дальше темнела роща, отделявшая питомник от садов поместья.
– Я потрясен. Не ожидал такого размаха.
– Мама не довольствуется полумерами. Мы начинали довольно скромно, а пару лет назад построили еще несколько теплиц и расширили торговую зону.
Это больше чем бизнес, понял Митч. Это жизнь.
– Не могу даже представить, сколько труда приходится вам вкладывать.
– Очень много. Но если любишь…
– Вы любите?
– Да. А вон там моя крепость, – показал Харпер. – Прививочное помещение. Я в основном занимаюсь прививками и размножением растений. Но меня привлекают и к другим делам. В это время года, например, на мне рождественские ели. Выскочил передохнуть минут десять перед тем, как притащить очередной десяток, и встретил вас.
Начал накрапывать дождь.
– Школка, – кивнул Харпер на одно из зданий. – Теперь, когда у нас есть Стелла, мама большую часть времени работает там.
– Спасибо. Отсюда я доберусь, а вы наслаждайтесь остатком своего перерыва.
– Лучше сначала разделаюсь с заданием, – Харпер дернул вниз козырек бейсболки. – Принесу деревья, пока дождь не распугал покупателей. До встречи.
Он пустился бежать и как раз поворачивал к участку с елями, когда из торгового центра выскочила Хейли:
– Стой! Харпер, подожди минутку!
Он остановился и приподнял козырек, чтобы лучше видеть ее. Она была в джинсах, короткой красной курточке и одной из фирменных бейсболок питомника, которые Стелла заказала для персонала.
– Господи, Хейли! Иди внутрь! В любой момент хлынет, как из ведра.
Хейли подбежала к нему:
– Это был доктор Карнейги?
– Да, искал маму.
– Ты проводил его к школке?! – повысила голос Хейли. – Ты совсем глупый?
– А что такого? Он искал маму, она в школке. Я оставил ее там пять минут назад.
– И ты привел его и разрешил войти? – Хейли возмущенно замахала руками. – Не предупредив Роз?
– О чем?
– Что он здесь, боже милостивый! И теперь он войдет, а Роз вся грязная, потная, ненакрашенная и в старой одежде. Неужели ты не мог задержать его на пять чертовых минут и как-то предупредить ее?
– Зачем? Она выглядит как всегда. И вообще, какая разница?
– Если ты не понимаешь, точно глупый! Но уже поздно. Когда-нибудь, Харпер Эшби, тебе все-таки придется напрячь тот единственный мозг, которым вы, мужчины, пользуетесь по очереди.
– Ну и ничего себе… – проворчал он, когда, ударив его по руке, Хейли убежала в здание.
Спасаясь от дождя, Митчелл влетел в школку. Отдел комнатных растений, показавшийся ему столь экзотичным, безнадежно померк перед тем, что творилось здесь. Все пространство пестрело растениями в разных стадиях созревания. Влажная жара была почти тропической, а из-за дождя, барабанящего по стеклянной крыше, казалось, что находишься в сказочной пещере.
Воздух был пропитан запахами свежей зелени и сырой земли и звенел завораживающими музыкальными трелями. Не классика. И не «новый век». Что-то странное и трогательное.
На бесконечных рядах столов лежали, стояли, сбивались в кучи инструменты, ведра, мешки и мелкие черные контейнеры с хрупкими ростками.
В дальнем конце у стены сидела спиной к нему увлеченная работой Роз.
«Изумительная шея», – мелькнула не совсем уместная и, если подумать, глупая мысль.
Но опять же, от фактов никуда не денешься. Особенно если коротко подстриженные черные волосы идеально подчеркивают длинную восхитительную шею.
И опять же – все в Роз длинное и восхитительное. Правда, в данный момент это длинное восхитительное тело запрятано в мешковатые брюки и бесформенный свитер с поддернутыми для удобства рукавами, но Митчелл прекрасно помнил ее гибкую фигуру.
И точно так же он помнил – еще до того, как Роз услышала его шаги и обернулась, – что ее глаза тоже удлиненные и завораживающего цвета темного-темного янтаря.
– Простите за вторжение.
– Ничего страшного. Просто не ожидала увидеть вас здесь.
– Я получил контракт и решил лично сообщить вам, что он подписан и заверен, и заодно взглянуть на ваш питомник. Я потрясен, хотя ничего не понимаю в садоводстве. Потрясен до глубины души.
– Спасибо.
Митчелл опустил взгляд на ее рабочий стол, увидел горшочки, некоторые пустые, некоторые уже с землей и торчащими крохотными листочками.
– Что здесь происходит?
– Пересадка всходов. Целозия… петушиный гребешок.
– Понятия не имею, что это такое.
– Я уверена, вы их видели раньше, – Роз машинально провела пальцами по щеке, оставив на ней грязное пятно. – В цветении они похожи на маленькие метелки из перьев, очень яркие. Лучше всего продаются красные.
– Понятно. Вы пересаживаете их в эти маленькие горшочки. Зачем?
– Чтобы, когда они приживутся, не трогать их корневую систему. Они этого не любят. Я рассаживаю их совсем юными. Они расцветут к весне, и им придется пережить только последний переезд в сады наших покупателей. Поверить не могу, что вам это интересно…
– Я сам не поверил бы. Но это как целый новый мир. А что здесь?
Роз приподняла брови.
– Ну, если вам на самом деле интересно… Маттиола, или левкой. Очень душистые цветы. Видите те, с желтовато-зелеными листочками? Махровые. Тоже расцветут к весне. Клиенты предпочитают покупать цветущие растения, поэтому я стараюсь предоставить им богатый выбор. Эта секция для однолетников, а там многолетники.
– У вас природный дар или сие плоды многолетней учебы? Откуда вы знаете, что делать, как отличить обычные цветы от махровых на этой стадии?
– И дар, и учеба, и любовь, и большой личный опыт. Я возилась с цветами с раннего детства. Помню, как бабушка – со стороны Харперов – брала мои руки в свои и показывала, как примять землю вокруг растения. Я лучше всего помню бабушку в садах Харпер-хауса.
– Элизабет Харпер, в девичестве Макиннон, жена Реджинальда Харпера.
– У вас хорошая память.
– Я пролистал записи. Какой она была?
Роз почувствовала в его вопросе не только профессиональный интерес и даже немного растрогалась.
– Доброй и терпеливой. Но если рассердить ее, наводила ужас. В семье ее звали Лиззи или Лиззибет. Обычно она носила мужские брюки, старую голубую рубаху и потрепанную соломенную шляпку. Южанки определенного возраста возятся в саду в потрепанных соломенных шляпках. Это закон. От бабушки пахло эвкалиптом и болотной мятой, из которых она делала средство против насекомых. Я до сих пор пользуюсь ее рецептом.
Роз взяла в руки очередной горшочек.
– И до сих пор скучаю по ней, а ее нет уже почти тридцать лет… Она работала в саду, устала, села отдохнуть в кресле-качалке, заснула и не проснулась. По-моему, очень хороший уход.