Страница:
«Места всем хватит», – уверяла себя Роз, окидывая взглядом столы и стулья, светильники и свечи и с удовольствием представляя, как гости переходят из комнаты в комнату, восхищаясь ее любимым домом.
В такой ясный вечер, даже если похолодает, уютно будет и на верандах. Там есть обогреватели, столы и диваны, свечи. Можно любоваться мерцающими в ветвях лампочками и фонариками вдоль садовых дорожек.
Господи, можно подумать, это ее первый в жизни прием!
Хотя она давно не устраивала таких пышных вечеринок. Неудивительно, что почти все гости из длиннющего списка приняли приглашение.
Уклоняясь от деловито снующих туда-сюда официантов, Роз выскользнула в сад. Да, красивые фонарики и забавные. А дерево из нескольких дюжин белых пуансетий, которое она создала своими руками, просто роскошное.
Харпер-хаус изначально задумывался для пышных приемов, а она слишком долго пренебрегала своими обязанностями и лишала себя удовольствия дружеского общения.
Услышав, как открывается парадная дверь, Роз обернулась и увидела Дэвида с двумя бокалами в руках.
– Как насчет бокала шампанского?
– Не откажусь, хотя мое место в доме. Нужно же помочь разобраться с этим сумасшествием.
– Все под контролем, – Дэвид легко щелкнул бокалом по ее бокалу. – Еще двадцать минут, и будет идеально. Только взгляните на нас! Разве мы не великолепны?
Рассмеявшись, Роз вложила ладонь в его руку.
– Ты всегда великолепен.
– И вы, мое сокровище! – Не отпуская ее пальцы, Дэвид отступил на шаг. – Вы вся мерцаете и переливаетесь.
Роз провела кончиками пальцев по платиновому ожерелью с роскошными рубиновыми каплями-подвесками. Дэвид прав, длинное узкое платье с обнаженными плечами цвета тусклого серебра подчеркивает сияние прабабушкиных рубинов.
– Нечасто выпадает шанс щегольнуть рубинами Харперов. Похоже, сегодня их вечер.
– И удовольствие для всех, кому доведется их увидеть. А кроме того, ожерелье изумительно подчеркивает ваши аристократические ключицы. Итак, моя ослепительная красотка, может, сбежим в Белиз?
Шампанское и Дэвид неизменно прогоняли все ее тревоги и поднимали настроение.
– А я подумывала о Рио.
– На карнавал пока еще рано. Роз, не думайте о гадостях! Прием пройдет замечательно.
– Ты читаешь мои мысли, не так ли? – Роз покачала головой, устремила взгляд на сады. – На прошлом приеме я поднялась в спальню поменять браслет с ослабшей застежкой и что нашла? Собственного мужа, смакующего вместо тарталетки одну из приглашенных женщин.
Роз перестала цедить шампанское и сделала большой глоток.
– Самый унизительный момент моей жизни…
– К чертям собачьим! Вы справились, верно? Я так и не понял, как вам удалось незаметно отступить, продержаться до конца приема и только после ухода последнего гостя дать мерзавцу в ухо.
В голосе Дэвида, разгораясь, звенели гнев и боль за нее.
– У вас стальные нервы, Роз. В самом лучшем смысле этого слова.
– Это было самосохранение, а не стальные нервы, – Розалинд пожала плечами, отмахиваясь от неприятного инцидента, вернее, пытаясь отмахнуться. – Если бы я устроила сцену в доме, полном гостей, то лишь усугубила бы свое унижение.
– А я на вашем месте выцарапал бы глаза им обоим и вышвырнул подонка из дома, подгоняя мушкетом вашего прапрадедушки.
Роз тихо вздохнула и сделала глоток шампанского.
– И получила бы море удовольствия. Будь я проклята, если не подумывала о мушкете после отъезда гостей! Зато мы не позволили Брайсу испортить тот вечер и никто не испортит мне этот.
Роз допила шампанское, повернулась к Дэвиду, и он увидел в ее глазах решительность женщины, готовой к сражению.
– Пусть зажгут все свечи и включат музыку. Шоу начинается.
Да, чудесно снова распахнуть двери дома, наслаждаться вином и музыкой, вкусной едой, общением с добрыми друзьями. Переходя от одной группы гостей к другой, из одной комнаты в другую, Роз ловила обрывки сплетен, политических дискуссий, жарких обсуждений спортивных матчей и степенных бесед об искусстве.
Она подхватила под руку старого друга Уилла Дули, по совместительству отца Стеллы и будущего тестя ее ландшафтного дизайнера Логана Китриджа.
– Уилл, как тебе удалось проскочить мимо меня?
– Я только что приехал, – Уилл едва коснулся губами ее щеки. – Джо переобувалась сто раз, не меньше. Она только что поднялась с Хейли наверх. Сказала, что должна взглянуть на малышку.
– Я ее найду. Логан, тоскуешь по невесте?
– Не могу удержать ее на месте, – пожав плечами, Логан отхлебнул из высокого бокала пильзенского пива. – Эта женщина не успокоится, пока лично не проверит каждую мелочь. Отличная вечеринка, Роз.
– Ты же ненавидишь вечеринки.
Ухмылка на мгновение озарила его мужественное лицо.
– Ненавижу толчею. Но еда первоклассная, пиво холодное, а моя Стелла самая красивая женщина в мире. Грех жаловаться. Я планирую утащить ее в сад пообниматься, только смотри, не сболтни ее папочке, – Логан подмигнул Уиллу и перевел взгляд. – Эй, появился ваш доктор Карнейги. Кажется, ищет тебя, Роз… Ну, кого-то он точно ищет.
– Да?
Роз оглянулась, и ее брови взметнулись вверх. Во-первых, Митчелл был в костюме. Во-вторых, темно-серый костюм прекрасно сидел на его худощавой фигуре. И в-третьих, он наконец удосужился постричься и теперь был больше похож на модель из «GQ» – одного из старейших в мире мужских журналов, чем на профессора.
И уж самой себе Роз вполне могла признаться, что на доктора Карнейги смотреть приятно в любом образе.
Похоже, Митчелл не ожидал такого столпотворения. Он казался несколько озадаченным… и отрицательно покачал головой, когда один из вездесущих официантов предложил ему бокал шампанского.
– Извините, я вас покину.
Роз кивнула Логану и Уиллу и начала пробираться сквозь толпу, а когда взгляд Митчелла замер на ее лице, остановилась как вкопанная. Сердце словно споткнулось, пульс участился, что ее смутило и удивило.
Он просто выхватил ее взглядом из толпы, а кажется – любому показалось бы, – что Митч смотрит так, будто, кроме нее, здесь никого нет. Неплохой, даже поразительный трюк в переполненном шумном пространстве.
Однако ей удалось сохранить дружелюбный непринужденный вид.
– Здравствуйте. Очень рада, что вы смогли прийти.
– Потрясающий прием. Я увидел огни еще в миле отсюда. Только не говорите, что знаете всех этих людей.
– Впервые всех их вижу. Что вы хотели бы выпить?
– Содовую с лаймом.
– Бар вон там, – Роз положила ладонь на предплечье Митчелла, задавая нужное направление. – Сейчас все уладим.
– Спасибо. Да, у меня есть кое-что для вас. Подарок.
Митч на ходу сунул руку в карман и протянул Роз коробочку в подарочной упаковке.
– Совершенно необязательно, но очень мило.
– Просто благодарность за то, что выручили с подарком для племянницы. – Митчелл заказал напиток. – Вы сегодня… восхитительны – это первое, что приходит на ум, а сразу же следом – великолепны.
– Спасибо…
– С головы, – Митчелл едва взглянул на рубины, хотя как антиквар-любитель мгновенно представил заоблачную стоимость старинного украшения, и уставился на серебристые босоножки на высоченных шпильках… и рубиново-красные ноготки. – До ног.
Оторвать взгляд от пальчиков никак не получалось… Потрясающие пальчики…
– Мама всегда говорила, что женщина без педикюра не может выглядеть ухоженной. Это один из ее немногих советов, которым я следую. Мне открыть подарок сейчас?
– Что? Простите, что вы сказали?
– Подарок, – Роз улыбнулась. Трудно не испытать удовольствие и не грех чуточку задрать нос, если мужчина зачарован твоими ногами. – Я должна открыть его сейчас?
– О нет! Лучше не надо. Если откроете позже и вам не понравится, вы успеете придумать вежливую ложь.
– Глупости. Я открою сейчас, – Роз сдернула ленточку, приподняла крышку и увидела миниатюрные настольные часы в серебряной филиграни. – Какая прелесть! Они очаровательны.
– Я увлекаюсь антиквариатом и подумал, что, живя в таком доме, вы любите старинные вещи.
Роз перевернула часики и прочла: «Л., считай часы. Н.».
– Мило и романтично. Прелестно, Митч, и уж точно гораздо больше, чем я заслужила, выбрав детскую игрушку.
– Они напомнили мне вас, – Роз вскинула голову, и он увидел, как блеснули ее глаза. – Вы не верите, но это правда. Я увидел их и подумал о вас.
– С вами это часто случается?
– Думать о вас?
– Нет, думать о ком-то и покупать очаровательный подарок.
– Время от времени. Хотя давно уже не случалось. А с вами это часто бывает?
Роз чуть улыбнулась:
– Давно уже не бывало. Спасибо, большое спасибо. Я отнесу их наверх. А пока познакомлю вас… О, Стелла! Лучше Стеллы никто не проведет вас по нашему бурному морю.
– Здравствуйте, Митч, – Стелла протянула руку. – Приятно снова увидеться.
– Взаимно. Вы вся светитесь. Должно быть, от любви.
– Подтверждаю.
– Как ваши мальчики?
– Отлично, спасибо. Спят наверху. Так набегались, что заснули, едва коснувшись щекой подушки… – Стелла осеклась, увидев часики. – Какая прелесть! Так романтично и женственно!
– Прелесть, – согласилась Роз. – Подарок за ерундовую услугу.
– Вы не сказали бы, что она ерундовая, если бы оказались у телефона, когда позвонили моя сестра и племянница. Я не просто официально прощен, но до следующей оплошности наслаждаюсь статусом любимого брата и дядюшки.
– Ну, тогда я их точно заслужила. Стелла, будьте добры, помогите Митчу освоиться. Я на минуту поднимусь наверх.
Даже если бы Стелла не пообещала Хейли понаблюдать, она непременно заметила бы, каким взглядом Митчелл Карнейги проводил Роз.
– С удовольствием.
– Один вопрос, прежде чем мы окунемся в водоворот. Она с кем-нибудь встречается?
– Что? Нет…
Митчелл ухмыльнулся и подхватил Стеллу под руку.
– Надо же! Кто бы мог подумать?
Роз протиснулась сквозь толпу в холл и, поднимаясь по лестнице, вспомнила тот вечер, когда, оставив за спиной яркий свет, оживленные голоса и музыку, наткнулась на мерзость, положившую конец ее короткому браку.
Прочь отвратительные воспоминания! Ей есть о чем подумать. Она не наивна. Она прекрасно поняла Митча: он спрашивал, не хочет ли она познакомиться с ним поближе, и пытался ее заинтересовать. Странно, что она не отказала ему наотрез. Странно, что она и сейчас не знает, что ему ответить.
Роз вошла в спальню, поставила романтические часики на комод и, проведя кончиками пальцев по ажурной рамке, улыбнулась. Не банальный подарок… Как подсказывала циничная часть ее «я», тщательно продуманный. Но опять же, женщина, пережившая два брака, не может избежать здорового цинизма.
Отношения с Митчеллом были бы интересными, даже увлекательными, и, видит бог, она не против серьезного увлечения. Однако увлечение чревато осложнениями, напряженностью, а это помешало бы исследованию, для которого она его наняла.
Ладно, можно – до некоторой степени – сблизиться с ним на личном уровне, и пусть пишет книгу о ее предках. Но неужели она на самом деле не против близких отношений с мужчиной, который, если все получится, выставит напоказ и ее, и ее семью?
История с Брайсом показала, что, если что-то пошло вкривь и вкось с самого начала, потом будет только хуже.
Да, о многом придется подумать… Роз посмотрела в зеркало и увидела не только себя, раскрасневшуюся, с разгоревшимися от собственных мыслей глазами, но и бледную фигуру за спиной.
У нее перехватило дыхание, однако Роз не вздрогнула, не обернулась. Она просто стояла неподвижно, пристально глядя в глаза отражению Амелии.
– Второй раз за несколько недель. Думаю, если бы вы могли говорить, то постарались бы убедить меня не связываться с ним. Вы не очень-то любите мужчин, Амелия, правда? Мальчиков – да, детей, но мужчины совсем другое дело. Никто, кроме мужчины, не может возбудить в женщине такой гнев. Я знаю. Не вызвал ли этот гнев один из моих кровных предков?
Молчание. Собственно, Роз и не ждала ответа.
– Позвольте закончить наш односторонний разговор следующим: думать и решать я буду сама, как всегда. Если я впущу Митчелла в мою жизнь, в мою постель, то мне и отвечать за последствия, включая удовольствие.
Роз сделала медленный глубокий вдох.
– Но я кое-что пообещаю вам. Независимо от того, что я сделаю или не сделаю, мы не прекратим искать ответы для вас. Тем более теперь, когда начало положено.
Привидение заколебалось, растворяясь в воздухе, и Роз почувствовала слабое прикосновение. Словно прохладные пальцы нежно погладили ее волосы, оставив, как ни странно, теплый след.
Розалинд стояла, опираясь обеими руками на комод, пока не успокоилась, затем аккуратно подкрасила губы, нанесла капельку духов на шею и отправилась вниз, к гостям.
Вроде бы ласка призрака – вполне достаточное потрясение для одного вечера, но в холле ее ждал другой, более сильный шок.
Брайс Кларк.
Ярость – жгучая, безобразная – ослепила Роз. Все реальное, что ее окружало, померкло, расплылось и исчезло. Смолкли гул голосов и музыка, остались лишь грохот крови в ушах да вспыхнувшая перед мысленным взором отчетливая картинка. Роз словно наяву увидела, как сбегает по лестнице, перепрыгивая через ступеньки и выкрикивая злобные оскорбления, как избивает мерзавца до бесчувствия и вышвыривает за дверь…
Помогая женщине, которую Роз знала по садовому клубу, снять накидку, Брайс ослепительно улыбнулся. Роз вцепилась в нижнюю балясину, старательно подавляя ярость, и отпустила ее, лишь уверившись, что не воткнет сжатый кулак в наглую физиономию.
– Добрый вечер, Мэнди, – сказала Роз, подходя к гостье.
Аманда Оуверфилд переехала в Мемфис прошлым летом. Глупенькая, безобидная, недавно разведенная… Богатая. И, насколько знала Роз, она была ровесницей Харпера.
– О, Роз! – Аманда хихикнула, чмокнула Роз в обе щеки. – Какой у вас великолепный дом! Извините за ужасное опоздание, но мы… – она снова хихикнула, и Роз стиснула зубы, еле сдерживая отвращение. – Ну, неважно. Я так рада, что вы меня пригласили! Я просто изнемогала от желания увидеть ваш дом. Ах, где мои манеры? Позвольте представить моего спутника. Розалинд Харпер. Брайс Кларк.
– Мы знакомы.
– Роз, ты шикарна, как всегда.
Брайс начал наклоняться, явно собираясь поцеловать ее, и Роз не столько услышала, сколько почувствовала, как смолкли разговоры. Она поняла, что все вокруг наблюдают, вслушиваются. Ждут.
– Только дотронься до меня, – тихо, вкрадчиво сказала она, – и я сверну тебе рожу набок.
– Я приглашенный гость в твоем доме, – с достоинством заявил Брайс, повышая голос так, чтобы его слова достигли заинтересованных ушей, и всем своим видом изображая оскорбленное достоинство и искреннее потрясение. – Грубость тебе не к лицу.
– Я не понимаю… – Мэнди стиснула руки. Ее озадаченный взгляд заметался между Роз и Брайсом. – Не понимаю…
– Конечно, не понимаете. Мэнди, прошу вас выйти со мной на минутку вместе с вашим спутником.
Услышав за спиной гневное проклятие, Роз даже не поморщилась, хотя это стоило ей колоссальных усилий. Не повышая голоса, она попросила:
– Харпер, пожалуйста, не надо.
Она повернулась так, чтобы заслонить парочку от разъяренного сына, и, погладив руку Харпера, почувствовала, как дрожат его напряженные мышцы.
– Я разберусь с ним раз и навсегда!
– Я справлюсь. Позволь мне разобраться самой. Пожалуйста.
– Нет. Это сделаю я.
– Две минуты, – Роз поцеловала сына в щеку и прошептала на ухо: – Он добивается публичного скандала. Мы не доставим ему такого удовольствия. Две минуты, малыш, хорошо? – Роз повернулась к гостье, взяла ее под руку: – Мэнди, давайте-ка подышим свежим воздухом.
Брайс уступать не собирался.
– Розалинд, какая грубость!.. Ты ставишь себя и своих гостей в неловкое положение. Я надеялся, что ты будешь вести себя цивилизованно.
– Тогда полагаю, твои надежды разбиты.
Брайс взглянул поверх ее плеча и изменился в лице. Роз обернулась, увидела рядом с Харпером Митча, спешащих через холл Логана с Дэвидом и решила, что выглядят мужчины гораздо менее цивилизованно, чем она.
– Харпер, кто это? – прошептал Митч, но Роз услышала и его вопрос, и ответ Харпера.
– Брайс Кларк. Мерзавец, которого мама вышвырнула отсюда несколько лет назад.
Не оглядываясь, Роз вывела Мэнди из дома. Брайс, конечно, идиот, но как бы он ни жаждал публичной стычки с Харпером, вряд ли станет связываться с четырьмя сильными разгневанными мужчинами только ради удовольствия опозорить бывшую жену в ее собственном доме.
Роз оказалась права. Брайс величаво последовал за ними, и она прикрыла парадную дверь.
– Мэнди, это мой бывший муж. Тот, которого я обнаружила наверху во время подобного приема, лапавшего нашу общую знакомую.
– Ложь. Ничего подобного не…
Роз резко обернулась:
– Изложишь Аманде свою версию событий, но не на моем пороге. Тебе сюда вход воспрещен навсегда. Если ты снова появишься в моих владениях, я вызову полицию, и тебя арестуют за нарушение границ частной собственности. И можешь не сомневаться, я подам на тебя в суд. Даю тебе минуту, одну минуту, чтобы сесть в машину и убраться с моей земли.
Роз улыбнулась потрясенной Мэнди:
– Мэнди, вас, разумеется, я прошу остаться. После приема вас отвезут домой.
– Я думаю, я должна… я… О, думаю, я должна уехать.
– Хорошо. Как пожелаете. Увидимся в следующем месяце на собрании. Счастливого Рождества. – Роз отступила, но не открыла дверь. – Пожалуй, у тебя осталось секунд сорок до того, как я войду внутрь и свяжусь с полицией.
– Все, кто сейчас там, в доме, прекрасно знают, что ты собой представляешь, – огрызнулся Брайс, увлекая Мэнди к своей машине.
– Не сомневаюсь.
И только когда взревел мотор и автомобиль сорвался с места, Роз прижала ладонь к ноющему животу, крепко сжала веки, подавляя бушующую ярость и смущение. Затем она сделала два глубоких вдоха и выдоха, высоко вскинула голову и вернулась в дом. И ослепительно улыбнулась Харперу.
– А теперь, милый, – сказала она, сжимая руку сына и обводя взглядом любопытные физиономии гостей, – мне не помешает бокал шампанского.
Глава 5
В такой ясный вечер, даже если похолодает, уютно будет и на верандах. Там есть обогреватели, столы и диваны, свечи. Можно любоваться мерцающими в ветвях лампочками и фонариками вдоль садовых дорожек.
Господи, можно подумать, это ее первый в жизни прием!
Хотя она давно не устраивала таких пышных вечеринок. Неудивительно, что почти все гости из длиннющего списка приняли приглашение.
Уклоняясь от деловито снующих туда-сюда официантов, Роз выскользнула в сад. Да, красивые фонарики и забавные. А дерево из нескольких дюжин белых пуансетий, которое она создала своими руками, просто роскошное.
Харпер-хаус изначально задумывался для пышных приемов, а она слишком долго пренебрегала своими обязанностями и лишала себя удовольствия дружеского общения.
Услышав, как открывается парадная дверь, Роз обернулась и увидела Дэвида с двумя бокалами в руках.
– Как насчет бокала шампанского?
– Не откажусь, хотя мое место в доме. Нужно же помочь разобраться с этим сумасшествием.
– Все под контролем, – Дэвид легко щелкнул бокалом по ее бокалу. – Еще двадцать минут, и будет идеально. Только взгляните на нас! Разве мы не великолепны?
Рассмеявшись, Роз вложила ладонь в его руку.
– Ты всегда великолепен.
– И вы, мое сокровище! – Не отпуская ее пальцы, Дэвид отступил на шаг. – Вы вся мерцаете и переливаетесь.
Роз провела кончиками пальцев по платиновому ожерелью с роскошными рубиновыми каплями-подвесками. Дэвид прав, длинное узкое платье с обнаженными плечами цвета тусклого серебра подчеркивает сияние прабабушкиных рубинов.
– Нечасто выпадает шанс щегольнуть рубинами Харперов. Похоже, сегодня их вечер.
– И удовольствие для всех, кому доведется их увидеть. А кроме того, ожерелье изумительно подчеркивает ваши аристократические ключицы. Итак, моя ослепительная красотка, может, сбежим в Белиз?
Шампанское и Дэвид неизменно прогоняли все ее тревоги и поднимали настроение.
– А я подумывала о Рио.
– На карнавал пока еще рано. Роз, не думайте о гадостях! Прием пройдет замечательно.
– Ты читаешь мои мысли, не так ли? – Роз покачала головой, устремила взгляд на сады. – На прошлом приеме я поднялась в спальню поменять браслет с ослабшей застежкой и что нашла? Собственного мужа, смакующего вместо тарталетки одну из приглашенных женщин.
Роз перестала цедить шампанское и сделала большой глоток.
– Самый унизительный момент моей жизни…
– К чертям собачьим! Вы справились, верно? Я так и не понял, как вам удалось незаметно отступить, продержаться до конца приема и только после ухода последнего гостя дать мерзавцу в ухо.
В голосе Дэвида, разгораясь, звенели гнев и боль за нее.
– У вас стальные нервы, Роз. В самом лучшем смысле этого слова.
– Это было самосохранение, а не стальные нервы, – Розалинд пожала плечами, отмахиваясь от неприятного инцидента, вернее, пытаясь отмахнуться. – Если бы я устроила сцену в доме, полном гостей, то лишь усугубила бы свое унижение.
– А я на вашем месте выцарапал бы глаза им обоим и вышвырнул подонка из дома, подгоняя мушкетом вашего прапрадедушки.
Роз тихо вздохнула и сделала глоток шампанского.
– И получила бы море удовольствия. Будь я проклята, если не подумывала о мушкете после отъезда гостей! Зато мы не позволили Брайсу испортить тот вечер и никто не испортит мне этот.
Роз допила шампанское, повернулась к Дэвиду, и он увидел в ее глазах решительность женщины, готовой к сражению.
– Пусть зажгут все свечи и включат музыку. Шоу начинается.
Да, чудесно снова распахнуть двери дома, наслаждаться вином и музыкой, вкусной едой, общением с добрыми друзьями. Переходя от одной группы гостей к другой, из одной комнаты в другую, Роз ловила обрывки сплетен, политических дискуссий, жарких обсуждений спортивных матчей и степенных бесед об искусстве.
Она подхватила под руку старого друга Уилла Дули, по совместительству отца Стеллы и будущего тестя ее ландшафтного дизайнера Логана Китриджа.
– Уилл, как тебе удалось проскочить мимо меня?
– Я только что приехал, – Уилл едва коснулся губами ее щеки. – Джо переобувалась сто раз, не меньше. Она только что поднялась с Хейли наверх. Сказала, что должна взглянуть на малышку.
– Я ее найду. Логан, тоскуешь по невесте?
– Не могу удержать ее на месте, – пожав плечами, Логан отхлебнул из высокого бокала пильзенского пива. – Эта женщина не успокоится, пока лично не проверит каждую мелочь. Отличная вечеринка, Роз.
– Ты же ненавидишь вечеринки.
Ухмылка на мгновение озарила его мужественное лицо.
– Ненавижу толчею. Но еда первоклассная, пиво холодное, а моя Стелла самая красивая женщина в мире. Грех жаловаться. Я планирую утащить ее в сад пообниматься, только смотри, не сболтни ее папочке, – Логан подмигнул Уиллу и перевел взгляд. – Эй, появился ваш доктор Карнейги. Кажется, ищет тебя, Роз… Ну, кого-то он точно ищет.
– Да?
Роз оглянулась, и ее брови взметнулись вверх. Во-первых, Митчелл был в костюме. Во-вторых, темно-серый костюм прекрасно сидел на его худощавой фигуре. И в-третьих, он наконец удосужился постричься и теперь был больше похож на модель из «GQ» – одного из старейших в мире мужских журналов, чем на профессора.
И уж самой себе Роз вполне могла признаться, что на доктора Карнейги смотреть приятно в любом образе.
Похоже, Митчелл не ожидал такого столпотворения. Он казался несколько озадаченным… и отрицательно покачал головой, когда один из вездесущих официантов предложил ему бокал шампанского.
– Извините, я вас покину.
Роз кивнула Логану и Уиллу и начала пробираться сквозь толпу, а когда взгляд Митчелла замер на ее лице, остановилась как вкопанная. Сердце словно споткнулось, пульс участился, что ее смутило и удивило.
Он просто выхватил ее взглядом из толпы, а кажется – любому показалось бы, – что Митч смотрит так, будто, кроме нее, здесь никого нет. Неплохой, даже поразительный трюк в переполненном шумном пространстве.
Однако ей удалось сохранить дружелюбный непринужденный вид.
– Здравствуйте. Очень рада, что вы смогли прийти.
– Потрясающий прием. Я увидел огни еще в миле отсюда. Только не говорите, что знаете всех этих людей.
– Впервые всех их вижу. Что вы хотели бы выпить?
– Содовую с лаймом.
– Бар вон там, – Роз положила ладонь на предплечье Митчелла, задавая нужное направление. – Сейчас все уладим.
– Спасибо. Да, у меня есть кое-что для вас. Подарок.
Митч на ходу сунул руку в карман и протянул Роз коробочку в подарочной упаковке.
– Совершенно необязательно, но очень мило.
– Просто благодарность за то, что выручили с подарком для племянницы. – Митчелл заказал напиток. – Вы сегодня… восхитительны – это первое, что приходит на ум, а сразу же следом – великолепны.
– Спасибо…
– С головы, – Митчелл едва взглянул на рубины, хотя как антиквар-любитель мгновенно представил заоблачную стоимость старинного украшения, и уставился на серебристые босоножки на высоченных шпильках… и рубиново-красные ноготки. – До ног.
Оторвать взгляд от пальчиков никак не получалось… Потрясающие пальчики…
– Мама всегда говорила, что женщина без педикюра не может выглядеть ухоженной. Это один из ее немногих советов, которым я следую. Мне открыть подарок сейчас?
– Что? Простите, что вы сказали?
– Подарок, – Роз улыбнулась. Трудно не испытать удовольствие и не грех чуточку задрать нос, если мужчина зачарован твоими ногами. – Я должна открыть его сейчас?
– О нет! Лучше не надо. Если откроете позже и вам не понравится, вы успеете придумать вежливую ложь.
– Глупости. Я открою сейчас, – Роз сдернула ленточку, приподняла крышку и увидела миниатюрные настольные часы в серебряной филиграни. – Какая прелесть! Они очаровательны.
– Я увлекаюсь антиквариатом и подумал, что, живя в таком доме, вы любите старинные вещи.
Роз перевернула часики и прочла: «Л., считай часы. Н.».
– Мило и романтично. Прелестно, Митч, и уж точно гораздо больше, чем я заслужила, выбрав детскую игрушку.
– Они напомнили мне вас, – Роз вскинула голову, и он увидел, как блеснули ее глаза. – Вы не верите, но это правда. Я увидел их и подумал о вас.
– С вами это часто случается?
– Думать о вас?
– Нет, думать о ком-то и покупать очаровательный подарок.
– Время от времени. Хотя давно уже не случалось. А с вами это часто бывает?
Роз чуть улыбнулась:
– Давно уже не бывало. Спасибо, большое спасибо. Я отнесу их наверх. А пока познакомлю вас… О, Стелла! Лучше Стеллы никто не проведет вас по нашему бурному морю.
– Здравствуйте, Митч, – Стелла протянула руку. – Приятно снова увидеться.
– Взаимно. Вы вся светитесь. Должно быть, от любви.
– Подтверждаю.
– Как ваши мальчики?
– Отлично, спасибо. Спят наверху. Так набегались, что заснули, едва коснувшись щекой подушки… – Стелла осеклась, увидев часики. – Какая прелесть! Так романтично и женственно!
– Прелесть, – согласилась Роз. – Подарок за ерундовую услугу.
– Вы не сказали бы, что она ерундовая, если бы оказались у телефона, когда позвонили моя сестра и племянница. Я не просто официально прощен, но до следующей оплошности наслаждаюсь статусом любимого брата и дядюшки.
– Ну, тогда я их точно заслужила. Стелла, будьте добры, помогите Митчу освоиться. Я на минуту поднимусь наверх.
Даже если бы Стелла не пообещала Хейли понаблюдать, она непременно заметила бы, каким взглядом Митчелл Карнейги проводил Роз.
– С удовольствием.
– Один вопрос, прежде чем мы окунемся в водоворот. Она с кем-нибудь встречается?
– Что? Нет…
Митчелл ухмыльнулся и подхватил Стеллу под руку.
– Надо же! Кто бы мог подумать?
Роз протиснулась сквозь толпу в холл и, поднимаясь по лестнице, вспомнила тот вечер, когда, оставив за спиной яркий свет, оживленные голоса и музыку, наткнулась на мерзость, положившую конец ее короткому браку.
Прочь отвратительные воспоминания! Ей есть о чем подумать. Она не наивна. Она прекрасно поняла Митча: он спрашивал, не хочет ли она познакомиться с ним поближе, и пытался ее заинтересовать. Странно, что она не отказала ему наотрез. Странно, что она и сейчас не знает, что ему ответить.
Роз вошла в спальню, поставила романтические часики на комод и, проведя кончиками пальцев по ажурной рамке, улыбнулась. Не банальный подарок… Как подсказывала циничная часть ее «я», тщательно продуманный. Но опять же, женщина, пережившая два брака, не может избежать здорового цинизма.
Отношения с Митчеллом были бы интересными, даже увлекательными, и, видит бог, она не против серьезного увлечения. Однако увлечение чревато осложнениями, напряженностью, а это помешало бы исследованию, для которого она его наняла.
Ладно, можно – до некоторой степени – сблизиться с ним на личном уровне, и пусть пишет книгу о ее предках. Но неужели она на самом деле не против близких отношений с мужчиной, который, если все получится, выставит напоказ и ее, и ее семью?
История с Брайсом показала, что, если что-то пошло вкривь и вкось с самого начала, потом будет только хуже.
Да, о многом придется подумать… Роз посмотрела в зеркало и увидела не только себя, раскрасневшуюся, с разгоревшимися от собственных мыслей глазами, но и бледную фигуру за спиной.
У нее перехватило дыхание, однако Роз не вздрогнула, не обернулась. Она просто стояла неподвижно, пристально глядя в глаза отражению Амелии.
– Второй раз за несколько недель. Думаю, если бы вы могли говорить, то постарались бы убедить меня не связываться с ним. Вы не очень-то любите мужчин, Амелия, правда? Мальчиков – да, детей, но мужчины совсем другое дело. Никто, кроме мужчины, не может возбудить в женщине такой гнев. Я знаю. Не вызвал ли этот гнев один из моих кровных предков?
Молчание. Собственно, Роз и не ждала ответа.
– Позвольте закончить наш односторонний разговор следующим: думать и решать я буду сама, как всегда. Если я впущу Митчелла в мою жизнь, в мою постель, то мне и отвечать за последствия, включая удовольствие.
Роз сделала медленный глубокий вдох.
– Но я кое-что пообещаю вам. Независимо от того, что я сделаю или не сделаю, мы не прекратим искать ответы для вас. Тем более теперь, когда начало положено.
Привидение заколебалось, растворяясь в воздухе, и Роз почувствовала слабое прикосновение. Словно прохладные пальцы нежно погладили ее волосы, оставив, как ни странно, теплый след.
Розалинд стояла, опираясь обеими руками на комод, пока не успокоилась, затем аккуратно подкрасила губы, нанесла капельку духов на шею и отправилась вниз, к гостям.
Вроде бы ласка призрака – вполне достаточное потрясение для одного вечера, но в холле ее ждал другой, более сильный шок.
Брайс Кларк.
Ярость – жгучая, безобразная – ослепила Роз. Все реальное, что ее окружало, померкло, расплылось и исчезло. Смолкли гул голосов и музыка, остались лишь грохот крови в ушах да вспыхнувшая перед мысленным взором отчетливая картинка. Роз словно наяву увидела, как сбегает по лестнице, перепрыгивая через ступеньки и выкрикивая злобные оскорбления, как избивает мерзавца до бесчувствия и вышвыривает за дверь…
Помогая женщине, которую Роз знала по садовому клубу, снять накидку, Брайс ослепительно улыбнулся. Роз вцепилась в нижнюю балясину, старательно подавляя ярость, и отпустила ее, лишь уверившись, что не воткнет сжатый кулак в наглую физиономию.
– Добрый вечер, Мэнди, – сказала Роз, подходя к гостье.
Аманда Оуверфилд переехала в Мемфис прошлым летом. Глупенькая, безобидная, недавно разведенная… Богатая. И, насколько знала Роз, она была ровесницей Харпера.
– О, Роз! – Аманда хихикнула, чмокнула Роз в обе щеки. – Какой у вас великолепный дом! Извините за ужасное опоздание, но мы… – она снова хихикнула, и Роз стиснула зубы, еле сдерживая отвращение. – Ну, неважно. Я так рада, что вы меня пригласили! Я просто изнемогала от желания увидеть ваш дом. Ах, где мои манеры? Позвольте представить моего спутника. Розалинд Харпер. Брайс Кларк.
– Мы знакомы.
– Роз, ты шикарна, как всегда.
Брайс начал наклоняться, явно собираясь поцеловать ее, и Роз не столько услышала, сколько почувствовала, как смолкли разговоры. Она поняла, что все вокруг наблюдают, вслушиваются. Ждут.
– Только дотронься до меня, – тихо, вкрадчиво сказала она, – и я сверну тебе рожу набок.
– Я приглашенный гость в твоем доме, – с достоинством заявил Брайс, повышая голос так, чтобы его слова достигли заинтересованных ушей, и всем своим видом изображая оскорбленное достоинство и искреннее потрясение. – Грубость тебе не к лицу.
– Я не понимаю… – Мэнди стиснула руки. Ее озадаченный взгляд заметался между Роз и Брайсом. – Не понимаю…
– Конечно, не понимаете. Мэнди, прошу вас выйти со мной на минутку вместе с вашим спутником.
Услышав за спиной гневное проклятие, Роз даже не поморщилась, хотя это стоило ей колоссальных усилий. Не повышая голоса, она попросила:
– Харпер, пожалуйста, не надо.
Она повернулась так, чтобы заслонить парочку от разъяренного сына, и, погладив руку Харпера, почувствовала, как дрожат его напряженные мышцы.
– Я разберусь с ним раз и навсегда!
– Я справлюсь. Позволь мне разобраться самой. Пожалуйста.
– Нет. Это сделаю я.
– Две минуты, – Роз поцеловала сына в щеку и прошептала на ухо: – Он добивается публичного скандала. Мы не доставим ему такого удовольствия. Две минуты, малыш, хорошо? – Роз повернулась к гостье, взяла ее под руку: – Мэнди, давайте-ка подышим свежим воздухом.
Брайс уступать не собирался.
– Розалинд, какая грубость!.. Ты ставишь себя и своих гостей в неловкое положение. Я надеялся, что ты будешь вести себя цивилизованно.
– Тогда полагаю, твои надежды разбиты.
Брайс взглянул поверх ее плеча и изменился в лице. Роз обернулась, увидела рядом с Харпером Митча, спешащих через холл Логана с Дэвидом и решила, что выглядят мужчины гораздо менее цивилизованно, чем она.
– Харпер, кто это? – прошептал Митч, но Роз услышала и его вопрос, и ответ Харпера.
– Брайс Кларк. Мерзавец, которого мама вышвырнула отсюда несколько лет назад.
Не оглядываясь, Роз вывела Мэнди из дома. Брайс, конечно, идиот, но как бы он ни жаждал публичной стычки с Харпером, вряд ли станет связываться с четырьмя сильными разгневанными мужчинами только ради удовольствия опозорить бывшую жену в ее собственном доме.
Роз оказалась права. Брайс величаво последовал за ними, и она прикрыла парадную дверь.
– Мэнди, это мой бывший муж. Тот, которого я обнаружила наверху во время подобного приема, лапавшего нашу общую знакомую.
– Ложь. Ничего подобного не…
Роз резко обернулась:
– Изложишь Аманде свою версию событий, но не на моем пороге. Тебе сюда вход воспрещен навсегда. Если ты снова появишься в моих владениях, я вызову полицию, и тебя арестуют за нарушение границ частной собственности. И можешь не сомневаться, я подам на тебя в суд. Даю тебе минуту, одну минуту, чтобы сесть в машину и убраться с моей земли.
Роз улыбнулась потрясенной Мэнди:
– Мэнди, вас, разумеется, я прошу остаться. После приема вас отвезут домой.
– Я думаю, я должна… я… О, думаю, я должна уехать.
– Хорошо. Как пожелаете. Увидимся в следующем месяце на собрании. Счастливого Рождества. – Роз отступила, но не открыла дверь. – Пожалуй, у тебя осталось секунд сорок до того, как я войду внутрь и свяжусь с полицией.
– Все, кто сейчас там, в доме, прекрасно знают, что ты собой представляешь, – огрызнулся Брайс, увлекая Мэнди к своей машине.
– Не сомневаюсь.
И только когда взревел мотор и автомобиль сорвался с места, Роз прижала ладонь к ноющему животу, крепко сжала веки, подавляя бушующую ярость и смущение. Затем она сделала два глубоких вдоха и выдоха, высоко вскинула голову и вернулась в дом. И ослепительно улыбнулась Харперу.
– А теперь, милый, – сказала она, сжимая руку сына и обводя взглядом любопытные физиономии гостей, – мне не помешает бокал шампанского.
Глава 5
Прием закончился, гости разъехались, а Роз все не могла успокоиться. Она понимала, что если поднимется к себе, то будет метаться по комнатам, прокручивая в памяти неприятную сцену и терзаясь пережитым когда-то унижением, а потому заварила большую кружку кофе и вышла во внутренний дворик. Там можно насладиться прохладой и одиночеством и под тихий гул обогревателей, глядя на мерцающие в саду огоньки, потосковать – самую-самую капельку.
Роз знала, что Харпер сердится на нее. Сердится потому, что она не дала ему вытолкать Брайса взашей. Харпер еще слишком молод, но как настоящий мужчина, благослови его Господь, верит, что с помощью физической силы можно решить любую проблему. Правда, из любви к матери, уступив ее просьбе, он сумел подавить гнев.
По крайней мере, он сумел его подавить в этот раз.
В тот единственный раз, когда Брайс попытался войти в Харпер-хаус без приглашения, она была слишком шокирована, чтобы удержать сына. И Дэвида, если уж на то пошло. Брайс вылетел из дома в самом прямом смысле этого слова, а она испытала подленькое – чего уж кривить душой – удовлетворение от того, как ее сын вышвырнул подонка из дома. Но что это изменило?
Брайс тогда добился того же, что и сейчас: расстроил ненавистную бывшую жену.
Сколько же еще, черт побери, придется расплачиваться за одну глупую, опрометчивую ошибку?!
Дверь за спиной скрипнула, и Роз напряглась. Она вовсе не хотела обсуждать отвратительный инцидент с Дэвидом или Харпером, не хотела, чтобы мужчина покровительственно поглаживал ее по голове и просил не тревожиться.
Она просто желала сидеть и размышлять в одиночестве.
– Не знаю, как вам, но мне не помешал бы шоколад.
Роз в изумлении уставилась на поднос, который Стелла опустила на стол.
– Я думала, вы давно в постели.
– После крутой вечеринки мне всегда необходимо расслабиться. А тут еще эти шоколадные трюфели… Развалились на кухне и выкрикивали мое имя, пока я их не собрала.
Остатки трюфелей были выложены на красивую тарелку, а заметив заварной чайничек, Роз вспомнила, что Стелла не любительница полуночного кофе.
– Хейли тоже хотела спуститься, – невозмутимо ворковала генерал Ротчайлд, – но Лили проснулась и закапризничала. Наверное, режутся зубки. Как здесь красиво! Середина декабря, а не чувствуется даже легкого морозца.
– Репетируя эту светскую беседу, вы решили начать с погоды?
Прежде холодный тон Роз отпугнул бы Стеллу, но те дни давно прошли.
– Я всегда считала погоду отличной темой для беседы, особенно беседы двух садоводов. Затем я собиралась плавно перейти к обсуждению необычайной красоты пуансетий в этом году, но, пожалуй, пуансетии мы пропустим.
Стелла выбрала трюфель и вонзила в него зубы.
– А вот шоколад подвернулся весьма кстати. Господи, кто бы его ни изобрел, он должен быть канонизирован.
– Спросите Хейли. Если она и не знает, кто первым сделал шоколадные трюфели, то непременно выяснит, – и поскольку за шоколадом не надо было никуда бежать, Роз не нашла достаточно веской причины от него отказываться.
– Я живу у вас почти год, – бросила Стелла пробный камень.
– Вы ненавязчиво намекаете на прибавку к жалованью?
– Вообще-то нет, но идея хорошая. Я работаю на вас почти год, живу в одном с вами доме. И второе тянется гораздо дольше, чем я планировала.
– Нет смысла переезжать куда-то и делать это снова, когда вы выйдете замуж за Логана.
– Конечно, и я благодарна вам за понимание и за то, что мне не пришлось лишний раз выдергивать мальчиков из привычной среды. Но главное в том, что, хотя я с нетерпением жду свадьбу и переезд к Логану – особенно теперь, когда я приложила руки к его дому, – я буду скучать. И мальчики тоже.
– Приятно это слышать.
– Несмотря на ту вспышку гнева Амелии, может даже, отчасти из-за нее, я привязалась к вашему дому. И к вам.
– И это очень приятно слышать. К вашему дисциплинированному уму прилагается доброе сердце, Стелла.
– Спасибо, – Стелла распрямилась в кресле, обняла обеими ладонями кружку с чаем и посмотрела на Роз в упор. – Прожив и проработав с вами почти год, я хорошо вас узнала. Ну, как сумела. И я поняла, что, несмотря на вашу щедрость и гостеприимство, вы очень закрытый человек. Я сознаю, что вторгнусь в ваше личное пространство, если скажу, что очень расстроена. Я огорчена, и зла, и даже ошеломлена тем, что этот мерзавец осмелился войти в ваш дом без приглашения! Он ведь прекрасно понимал, что ему тут не будут рады, и явился только для того, чтобы поставить вас в неловкое положение.
Не дождавшись от Роз ни жеста, ни слова, Стелла вздохнула:
– Итак, если хотите лакомиться трюфелями и поливать грязью мерзавца, я с удовольствием послушаю. Если же вы хотите расковыривать старую болячку в одиночестве, я заберу свой чай, половину трюфелей и уйду к себе.
Роз несколько секунд молчала, цедя крохотными глоточками кофе. Затем она подумала, съела еще один трюфель и разверзла уста.
– Видите ли, живя здесь всю свою жизнь, я обзавелась приличным количеством друзей и толпой, если так можно выразиться, знакомых. Однако у меня никогда не было близких подруг. Для этого есть причина… Нет, нет, не возражайте! В какой-то мере это был мой выбор, а причина коренилась в моем раннем вдовстве. Многие женщины моего круга стали относиться ко мне настороженно. Я была молода, привлекательна, относительно богата и… доступна. Во всяком случае, им так казалось. В другом лагере сосредоточились те, кто жаждал – по призванию или по доброте душевной – свести меня с мужчиной. С любым мужчиной. Своим другом, братом, кузеном, кем угодно. И то и другое меня бесило. В результате я немного очерствела. Вас, Стелла, я считаю другом. Лучшей женщины-друга у меня никогда не было.
– Поскольку я испытываю к вам точно такие же чувства, я бы хотела вам помочь. Даже если речь идет всего лишь о паре проклятий в адрес этого сукиного сына Брайса Кларка и шоколаде.
– О, Стелла! – Голос Роз прозвучал слаще трюфелей. – Похоже, впервые за весь год вы выругались, хотя и очень незатейливо.
Стелла чуть покраснела – проклятие рыжеволосых.
– Я приберегаю ругательства для особых случаев.
– Вне всяких сомнений, случай особый, – Роз закинула голову и стала смотреть на звезды. – Он сделал это не для того, чтобы смутить меня. Это был его бонус.
– Зачем тогда? Неужели он думал… неужели он так глуп, что решил, будто вы пустите его на прием?
– Вероятно, Брайс предположил, что мое желание сохранить лицо послужит ему пропуском в приличное общество, поможет обделывать его жалкие делишки, мошенничать.
– Как же плохо он вас знает, если настолько недооценивает!
– Его знаний хватило, чтобы получить сегодня то, зачем он охотился. Вы видели молодую женщину, висевшую на нем? Мэнди очень богата и очень глупа. Вполне возможно, сегодня она его пожалеет, а на меня разозлится.
Роз знала, что Харпер сердится на нее. Сердится потому, что она не дала ему вытолкать Брайса взашей. Харпер еще слишком молод, но как настоящий мужчина, благослови его Господь, верит, что с помощью физической силы можно решить любую проблему. Правда, из любви к матери, уступив ее просьбе, он сумел подавить гнев.
По крайней мере, он сумел его подавить в этот раз.
В тот единственный раз, когда Брайс попытался войти в Харпер-хаус без приглашения, она была слишком шокирована, чтобы удержать сына. И Дэвида, если уж на то пошло. Брайс вылетел из дома в самом прямом смысле этого слова, а она испытала подленькое – чего уж кривить душой – удовлетворение от того, как ее сын вышвырнул подонка из дома. Но что это изменило?
Брайс тогда добился того же, что и сейчас: расстроил ненавистную бывшую жену.
Сколько же еще, черт побери, придется расплачиваться за одну глупую, опрометчивую ошибку?!
Дверь за спиной скрипнула, и Роз напряглась. Она вовсе не хотела обсуждать отвратительный инцидент с Дэвидом или Харпером, не хотела, чтобы мужчина покровительственно поглаживал ее по голове и просил не тревожиться.
Она просто желала сидеть и размышлять в одиночестве.
– Не знаю, как вам, но мне не помешал бы шоколад.
Роз в изумлении уставилась на поднос, который Стелла опустила на стол.
– Я думала, вы давно в постели.
– После крутой вечеринки мне всегда необходимо расслабиться. А тут еще эти шоколадные трюфели… Развалились на кухне и выкрикивали мое имя, пока я их не собрала.
Остатки трюфелей были выложены на красивую тарелку, а заметив заварной чайничек, Роз вспомнила, что Стелла не любительница полуночного кофе.
– Хейли тоже хотела спуститься, – невозмутимо ворковала генерал Ротчайлд, – но Лили проснулась и закапризничала. Наверное, режутся зубки. Как здесь красиво! Середина декабря, а не чувствуется даже легкого морозца.
– Репетируя эту светскую беседу, вы решили начать с погоды?
Прежде холодный тон Роз отпугнул бы Стеллу, но те дни давно прошли.
– Я всегда считала погоду отличной темой для беседы, особенно беседы двух садоводов. Затем я собиралась плавно перейти к обсуждению необычайной красоты пуансетий в этом году, но, пожалуй, пуансетии мы пропустим.
Стелла выбрала трюфель и вонзила в него зубы.
– А вот шоколад подвернулся весьма кстати. Господи, кто бы его ни изобрел, он должен быть канонизирован.
– Спросите Хейли. Если она и не знает, кто первым сделал шоколадные трюфели, то непременно выяснит, – и поскольку за шоколадом не надо было никуда бежать, Роз не нашла достаточно веской причины от него отказываться.
– Я живу у вас почти год, – бросила Стелла пробный камень.
– Вы ненавязчиво намекаете на прибавку к жалованью?
– Вообще-то нет, но идея хорошая. Я работаю на вас почти год, живу в одном с вами доме. И второе тянется гораздо дольше, чем я планировала.
– Нет смысла переезжать куда-то и делать это снова, когда вы выйдете замуж за Логана.
– Конечно, и я благодарна вам за понимание и за то, что мне не пришлось лишний раз выдергивать мальчиков из привычной среды. Но главное в том, что, хотя я с нетерпением жду свадьбу и переезд к Логану – особенно теперь, когда я приложила руки к его дому, – я буду скучать. И мальчики тоже.
– Приятно это слышать.
– Несмотря на ту вспышку гнева Амелии, может даже, отчасти из-за нее, я привязалась к вашему дому. И к вам.
– И это очень приятно слышать. К вашему дисциплинированному уму прилагается доброе сердце, Стелла.
– Спасибо, – Стелла распрямилась в кресле, обняла обеими ладонями кружку с чаем и посмотрела на Роз в упор. – Прожив и проработав с вами почти год, я хорошо вас узнала. Ну, как сумела. И я поняла, что, несмотря на вашу щедрость и гостеприимство, вы очень закрытый человек. Я сознаю, что вторгнусь в ваше личное пространство, если скажу, что очень расстроена. Я огорчена, и зла, и даже ошеломлена тем, что этот мерзавец осмелился войти в ваш дом без приглашения! Он ведь прекрасно понимал, что ему тут не будут рады, и явился только для того, чтобы поставить вас в неловкое положение.
Не дождавшись от Роз ни жеста, ни слова, Стелла вздохнула:
– Итак, если хотите лакомиться трюфелями и поливать грязью мерзавца, я с удовольствием послушаю. Если же вы хотите расковыривать старую болячку в одиночестве, я заберу свой чай, половину трюфелей и уйду к себе.
Роз несколько секунд молчала, цедя крохотными глоточками кофе. Затем она подумала, съела еще один трюфель и разверзла уста.
– Видите ли, живя здесь всю свою жизнь, я обзавелась приличным количеством друзей и толпой, если так можно выразиться, знакомых. Однако у меня никогда не было близких подруг. Для этого есть причина… Нет, нет, не возражайте! В какой-то мере это был мой выбор, а причина коренилась в моем раннем вдовстве. Многие женщины моего круга стали относиться ко мне настороженно. Я была молода, привлекательна, относительно богата и… доступна. Во всяком случае, им так казалось. В другом лагере сосредоточились те, кто жаждал – по призванию или по доброте душевной – свести меня с мужчиной. С любым мужчиной. Своим другом, братом, кузеном, кем угодно. И то и другое меня бесило. В результате я немного очерствела. Вас, Стелла, я считаю другом. Лучшей женщины-друга у меня никогда не было.
– Поскольку я испытываю к вам точно такие же чувства, я бы хотела вам помочь. Даже если речь идет всего лишь о паре проклятий в адрес этого сукиного сына Брайса Кларка и шоколаде.
– О, Стелла! – Голос Роз прозвучал слаще трюфелей. – Похоже, впервые за весь год вы выругались, хотя и очень незатейливо.
Стелла чуть покраснела – проклятие рыжеволосых.
– Я приберегаю ругательства для особых случаев.
– Вне всяких сомнений, случай особый, – Роз закинула голову и стала смотреть на звезды. – Он сделал это не для того, чтобы смутить меня. Это был его бонус.
– Зачем тогда? Неужели он думал… неужели он так глуп, что решил, будто вы пустите его на прием?
– Вероятно, Брайс предположил, что мое желание сохранить лицо послужит ему пропуском в приличное общество, поможет обделывать его жалкие делишки, мошенничать.
– Как же плохо он вас знает, если настолько недооценивает!
– Его знаний хватило, чтобы получить сегодня то, зачем он охотился. Вы видели молодую женщину, висевшую на нем? Мэнди очень богата и очень глупа. Вполне возможно, сегодня она его пожалеет, а на меня разозлится.