Робертс Нора. Обольщение смерти

   – Пойдем со мной. – Моррис поманил Еву пальцем и, миновав несколько вращающихся дверей, провел ее в другую анатомичку. Брайна Бэнкхед была там единственной обитательницей. Она лежала на столе из нержавеющей стали, прикрытая до подбородка тонкой зеленой простыней.
   «Сразу видна рука Морриса», – подумала Ева. Он относился к мертвым с большим уважением.
   – Похоже, она была очень привлекательной молодой женщиной.
   Ева смотрела на разбитое лицо и думала о зеркале в ванной и ящике с аккуратно разложенной косметикой.
   – Да… Моррис, скажи мне, как она умерла.
   – Думаю, ты и сама это знаешь. Вы точно установили время. Она не испытала ни страха падения, ни боли от удара о тротуар. И даже не сознавала, что умирает. – Он бережно прикоснулся к волосам Брайны кончиками пальцев. – Часа за два с половиной – три до того она была отравлена двумя с лишним унциями синтетического гормонибитала, дорогого и очень трудно определяемого вещества.
   – Обиходное название «Шлюха». Блокатор торможения, – пробормотала Ева. – Когда-то его использовали для изнасилований во время свидания.
   – Не совсем так, – поправил Моррис. – Обычно пользуются его производными, куда менее сильными и эффективными. А она получила абсолютно чистый продукт. Даллас, у уличных торговцев две унции этого зелья стоили бы больше четверти миллиона долларов. Но весь фокус в том, что у уличных торговцев такого товара нет. Я не встречал следов этого вещества в трупах уже лет пятнадцать.
   – Я слышала о нем, когда училась в школе. И считала произведением городского фольклора.
   – Большей частью это и был городской фольклор.
   – Значит, ее убил гормонибитал?
   – Не сам по себе. Его комбинация с алкоголем была опасной, но не роковой. Но наш герой перестарался. Для его целей было вполне достаточно и половины дозы. Принятого хватило бы ей часов на восемь-десять. Утреннее похмелье было бы чудовищным. Головная боль, рвота, дрожь, обмороки и все прочее. Через семьдесят два часа организм очистился бы сам собой.
   При мысли об этом Еву едва не затошнило.
   – Но до утра она не дожила. Почему?
   – Говорю же, он перестарался. От такой дозы она должна была заснуть летаргическим сном. Но, видимо, малый хотел жаркого секса и добавил в последний бокал вина немного анеменифина-колакса-Б. В просторечии «Дикого Кролика».
   – Решил прикрыть задницу, верно? – негромко спросила Ева.
   – Эта гадость поражает нервную и дыхательную системы, а они у бедняжки и так работали с трудом. Подобного сочетания сердце уже не выдержало и через двадцать минут остановилось. Девушка была слишком одурманена принятой ранее дозой «Шлюхи» и не понимала, что происходит.
   – В таком состоянии она могла добровольно вступить в половую связь?
   Моррис бережно прикрыл простыней лицо Брайны.
   – После первой унции блокатора торможения она уже ничего не могла сделать добровольно.
   – Он опоил девушку наркотиками, изнасиловал, и это сочетание убило ее, – сказала Ева. – А потом выбросил в окно, как использованную куклу, пытаясь замаскировать случившееся.
   – По моему авторитетному мнению, именно так все и было.
   – Моррис, а теперь успокой мою душу и скажи, что он оставил в ней свою сперму. Скажи, что у тебя есть образец его ДНК.
   Моррис улыбнулся, как мальчишка.
   – Да, есть. Даллас, найди этого подонка, а я помогу тебе упечь его за решетку до конца жизни.

3

   – Этот гад заслужил, чтобы ему оторвали яйца!
   Ева села в машину.
   – Не стесняйся, Пибоди. Отведи душу.
   – Проклятие, Даллас, у меня чуть сердце не разорвалось! Я видела ее лежащей на столе и вспоминала, как она радовалась, когда звонила подружке и говорила, что идет на свидание к этой сволочи. Думала, что познакомится с романтическим героем и, черт побери, хорошим человеком. А этот хороший человек заранее запланировал…
   – Затрахать ее до смерти? Не знаю, планировал ли он это заранее, но так вышло. Может быть, мы и сумеем навесить на него убийство первой степени с использованием наркотиков в качестве смертельного оружия. Но, скорее всего, степень будет вторая. Не дуйся, Пибоди, от этого ему не отвертеться. А если добавить к обвинению сексуальные домогательства и попытку уничтожить улики, этот тип едва ли когда-нибудь выйдет на свободу.
   – Этого недостаточно. – Пибоди заерзала на сиденье и едва не заплакала, несказанно удивив Еву и саму себя. – Иногда такого наказания бывает недостаточно.
   Ева посмотрела в лобовое стекло, давая помощнице время прийти в себя. Стайка подростков, выскочивших из здания школы, неслась через перекресток на скутерах, ловко объезжая напуганных пешеходов.
   В их оживлении было что-то неестественное. Впрочем, возможно, ей это просто показалось, поскольку обитель мертвых находилась меньше чем за квартал отсюда.
   – Достаточно, – сказала Ева, – потому что ничего другого мы не можем. Наша работа заключается в том, чтобы поймать убийцу Брайны Бэнкхед. А потом… – Она вспомнила свое выступление в суде и издевательства адвокатов над законом. – Потом мы доверяем государству вершить правосудие и забываем об этом. Если не забываешь, они копятся… Мертвые копятся, – добавила она, увидев недоуменный взгляд Пибоди, – до тех пор, пока не закрывают тебе горизонт. И тогда ты теряешь способность работать.
   – А вы забываете? Вы на это способны?
   Ева пыталась не задавать себе этот вопрос, но задавала его снова и снова.
   – Копы, расследующие убийства, занимаются этим из года в год. Видят множество мертвых, переживают за каждого. Многие очень быстро выдыхаются. Лично я не умею делать ничего другого, так что выдохнуться не имею права. – Она тяжело вздохнула. – Но будь наш мир более совершенным, в нем существовал бы упомянутый тобой способ смертной казни.
   – Когда я начала работать с вами, то считала, что расследование убийств – самое важное дело на свете. Это было год назад. И я думаю так до сих пор.
   – О’кей. – Ева ворвалась в гущу машин как таран. – Мне нужно по дороге заехать в клинику на Кэнел-стрит. Давай-ка проверим, сумели ли что-нибудь нарыть ребята из ОЭС.
   Она набрала номер видеотелефона, стоявшего в кабинете Фини, и почувствовала, как напряглась Пибоди, когда на экране появилась смазливая физиономия Макнаба.
   – Привет, лейтенант, – с улыбкой поздоровался Йен. Но тут Макнаб увидел свою бывшую подружку, и его улыбка стала такой же напряженной, как плечи Пибоди. – Привет, Пибоди.
   – Мне нужен капитан, – сказала Ева.
   – Он только что вышел.
   – Когда вернется, передай ему, чтобы срочно связался со мной.
   – Минутку, минутку! – Макнаб наклонился, и его лицо заполнило весь экран. – Не выключайте, пока не услышите мелодию. Капитан поручил ваше дело мне.
   Ева проскочила между машинами и сумела проехать полквартала без помех.
   – Слишком простое задание для такого аса, как ты.
   – Ага. Но когда техник наткнулся на препятствия, поставленные этим типом, ему потребовалась помощь аса. Я одолел его защиту и нашел адрес.
   – Может, перестанешь хвастаться и наконец сообщишь его мне?
   – Лейтенант, не стоит зря тратить время. Он живет в Карпатах.
   – Это еще где, черт побери?
   – Горный массив в Восточной Европе. Я знаю это, потому что уже проверил, – сказал Макнаб, играя прядью своих длинных светлых волос, собранных в конский хвост. – Можете не спрашивать, какого черта наш подопечный делает в Восточной Европе. Это прикол. Адрес такой же фальшивый, как бюст моей кузины Шейлы.
   – Макнаб, не похоже, что ради этого ты прошиб лбом стену.
   – Даллас, я прошиб лбом целую гору. От фиктивного адреса потянулась ниточка, и я ее мотаю. На это уйдет не меньше часа.
   – Тогда позвонишь мне, когда будет результат… Знаешь что, Макнаб? Человек, который знает такое о бюсте своей кузины, извращенец.
   Йен громко заржал, а Ева отключила связь и повернулась к Пибоди.
   – Может быть, Макнаб и зануда, но работать умеет. Он найдет этого красавчика. А если для этого понадобится много времени – что ж, значит, мы имеем дело с незаурядным хакером. Ну ничего, в суде это ему зачтется. Он прикрылся от доступа со стороны и исказил свои данные. Еще один гвоздь в крышку его гроба.
   Она покосилась на Пибоди.
   – Не дуйся.
   – Я не дуюсь.
   Ева саркастически хмыкнула и показала на зеркало.
   – Посмотри на себя! Хочешь, чтобы Макнаб догадался, что тебе невмоготу работать с ним? Где твоя гордость?
   Пибоди взглянула на себя в зеркало и перестала хмуриться.
   – Я задумалась, только и всего.
   Ева свернула на Кэнел-стрит и миновала «черный рынок», где можно было по дешевке купить что угодно. Здесь шатались толпы туристов, а потом заваливали Управление жалобами на лавочки, которые меняли свое местоположение быстрее, чем бродячие цирки.
   «Что ж, если ты настолько глуп, чтобы верить, будто часы «Ролекс» могут стоить дешевле большой пиццы, то заслуживаешь такой участи», – в который раз подумала Ева.
   Через несколько кварталов ярмарка сменилась трущобами. Бродяги, безработные и прочие отчаявшиеся сооружали здесь жалкие хибары из ящиков и брезента. Те, у кого было разрешение на сбор милостыни, и многие из тех, у кого такого разрешения не было, шатались по городу в надежде разжиться деньгами, которых бы хватило на бутылку дешевого вина, помогавшую продержаться еще одну ночь.
   Тех, кто не мог раздобыть бутылку, утром отвозили в морг сотрудники отделения Нью-Йоркской городской полиции, которых за глаза презрительно называли «подметалами».
   Но сколько бы ни было таких бедолаг, которых кремировали за счет городской казны, всегда находились желающие прийти им на смену.
   Этот порочный круг не мог разорвать никто, и меньше всего отцы города. А посреди этой юдоли скорби и слез стояла клиника, которой руководила Луиза Диматто. «Она тоже не в силах разорвать этот круг, – думала Ева, – но, по крайней мере, облегчает чью-то участь».
   Оставлять машину в квартале, где обутый человек считался счастливчиком, рисковал только тот, кто мог себе позволить окружить ее андроидами в непробиваемых доспехах с лазерным оружием. Во всяком случае, полицейские патрули в этом районе выглядели именно так.
   Утешением служило то, что мест для парковки тут было предостаточно.
   Ева остановилась у тротуара рядом с машиной, которая когда-то, видимо, была седаном, а сейчас – грудой металлолома.
   Она вышла, тщательно заперла все замки и включила противоугонную систему. Немного постояла на тротуаре, оглядываясь по сторонам. Неподалеку стояли несколько зевак и уличный зазывала.
   – Я лейтенант Даллас, Нью-Йоркская городская полиция. – Ева не кричала, но все лица тут же повернулись к ней. – Эта колымага, называемая машиной, официально принадлежит городу. Когда я вернусь, она должна находиться на том же месте и в том же состоянии. Если этого не будет, я вызову сюда команду вышибал, которые перехватают здесь всех в радиусе шести кварталов, а специально обученные собаки помогут найти и конфисковать все ваши запасы наркотиков. Неприятности вам гарантированы.
   – Полицейская сука!
   Ева подняла глаза и уставилась на окно третьего этажа.
   – Сержант Пибоди, вы можете подтвердить мнение этой мрази?
   – Так точно, сэр, мразь права. Вы выдающаяся полицейская сука.
   – И что случится, если кто-нибудь наложит лапы на мою машину?
   – Вы превратите его жизнь в ад. Жизни его дружков и родственников тоже. Как и жизни совершенно не знакомых с ним людей.
   – Да, – хищно улыбнувшись, подтвердила Ева. – Превращу. – Она повернулась и направилась к дверям клиники. – О’кей, Пибоди. Мы их предупредили. – Ева открыла дверь и вошла внутрь.
   Сначала она решила, что ошиблась. Прошлой зимой это было обшарпанное помещение с покрытыми плесенью стенами и разномастной обшарпанной мебелью. Теперь просторное помещение приемного покоя разделяла на секции невысокая стойка, на ней возвышались пышные растения в глиняных горшках. Вдоль стен стояли стулья и диваны, и хотя все они были заняты, здесь чувствовался порядок.
   На светло-зеленых стенах висели картины в рамках, явно нарисованные детьми.
   Больные и раненые кашляли, сморкались и тихонько стонали. Впрочем, теперь здесь вполне типичная больничная атмосфера, не то что в прошлый раз, когда в воздухе были разлиты отчаяние и агрессия.
   Пока Ева обводила взглядом помещение, открылась дверь кабинета и на пороге возникла молодая женщина в комбинезоне того же цвета, что и стены.
   – Миссис Ласио, сейчас доктор вас примет.
   Подойдя к окошку регистратуры, Ева увидела там такой же образцовый порядок, как и в приемной.
   Еве широко улыбнулся молодой человек лет двадцати с веселым и открытым лицом.
   – Добрый день. Чем могу служить?
   – Мне нужно видеть доктора Диматто.
   – Да, мэм. Боюсь, что доктор Диматто занята до конца дня. Если вам необходима срочная медицинская помощь…
   – Я по личному делу. – Ева положила на стойку свой жетон. – Точнее, официальному. Если она занята, пусть свяжется со мной, когда освободится. Лейтенант Ева Даллас, Центральное полицейское управление.
   – Ах, лейтенант Даллас? Доктор Диматто говорила, что вы можете заехать. В данный момент она принимает пациента. Будьте добры подождать несколько минут в ее кабинете. Сейчас я свяжусь с ней.
   – Хорошо.
   Молодой человек провел Еву в коридор, по обе стороны которого находились смотровые. Коридор заканчивался просторным помещением с расставленным на столах лабораторным оборудованием. Откуда-то доносился детский смех.
   – Ребята, у вас стало просторно.
   – Да. Доктор Диматто выкупила помещение, смежное с клиникой. – Продолжая улыбаться, юноша провел ее в другой коридор. – Она расширила клинику, обновила оборудование и даже открыла детское отделение. Теперь у нас шесть врачей, два из которых на полной ставке, и полностью оснащенная лаборатория.
   Он открыл дверь.
   – Доктор Диматто – ангел-хранитель Кэнел-стрит. Автоповар к вашим услугам. Она придет, как только освободится.
   Ева заметила, что кабинет Луизы изменился мало. Он был тесным, маленьким и очень напоминал кабинет самой Евы в Центральном управлении.
   – Черт побери, она многое здесь сделала, – прокомментировала Пибоди. – На это наверняка ушло пара миллионов.
   – Надо думать. – Поскольку сама Ева пожертвовала… ладно, подкупила Луизу всего лишь за половину миллиона, она подумала, что ангел-хранитель Кэнел-стрит сумел выбить нужные фонды в рекордно короткое время.
   – Держу пари, что эта клиника оборудована лучше, чем больница в моем районе, – поджав губы, сказала Пибоди.
   – Да, пожалуй. – По мнению Евы, все подобные больницы были похожи одна на другую и напоминали круги ада. – Слушай, может, оставим доктору записку? Мне надо поскорее вернуться в Управление.
   Тут дверь открылась, и в кабинет быстро вошла Луиза.
   – Привет. Мне нужен кофе. – Она устремилась к автоповару. – Рассказывайте. А я тем временем слегка заправлюсь.
   – Привет, Луиза. У меня мало времени, поэтому перейду сразу к делу. Вы знали Брайну Бэнкхед?
   – Нет.
   – Пибоди, фотографию. – Ева взяла у сержанта копию фотографии с удостоверения Брайны и протянула ее Луизе. – Узнаете?
   Увидев снимок, Луиза нахмурилась и провела свободной рукой по волосам. Из кармана ее халата торчали стетоскоп и леденец в красной обертке.
   – Да. Я часто сталкивалась с ней в лифте и в соседних магазинах. Наверно, даже перекидывалась с ней парой слов, как обычно делают соседи, у которых нет времени познакомиться. Это ее убили?
   – Да. – Ева передала ей фотографию подозреваемого. – Узнаете его?
   – Нет. – Луиза поставила стаканчик и внимательно рассмотрела фото. – Нет. Я никогда его не видела. Он убил ее? Почему?
   Ева вернула снимки Пибоди.
   – Вы когда-нибудь лечили людей, которых напичкали препаратами, усиливающими сексуальное влечение? «Шлюхой» или «Кроликом»?
   – Да. Люди, принимавшие «Кролика», приходят к нам по нескольку раз в месяц. Чаще всего это производные «Кролика» или комбинация «Экзотики» с «Зевсом», потому что настоящий «Кролик» очень дорог. Со «Шлюхой» я никогда не сталкивалась и не знаю, кто мог иметь с ней дело. В курсах наркологии на нее ссылаются, но этот препарат давно вышел из употребления.
   – К сожалению, нет.
   – Так вот оно что… Значит, он одурманил ее «Шлюхой»? «Шлюхой» и «Кроликом»? – Она потерла руками лицо. – Как я понимаю, подмешав их в вино. Уж лучше бы он вышиб ей мозги лазером.
   – Может быть, вам стоит расспросить знакомых врачей, а вдруг кто-нибудь из них слышал о воскрешении «Шлюхи» из мертвых?
   – Это я могу. Вы знаете, как этот препарат получил свое бытовое название?
   – Нет. Как?
   – Он был предназначен для лечения фобий и боязни общения. Но контрольные испытания показали, что препарат чересчур хорош.
   – В каком смысле?
   – Он оказывал побочное действие на гормоны. Впоследствии выяснилось, что он очень эффективен при сексуальных расстройствах. Если препарат принимали в строго определенных дозах под наблюдением врача, он усиливал желание и сексуальную функцию. После этого его стали использовать как вспомогательное средство при обучении профессиональных компаньонов. Препарат не вызывал привыкания, но вскоре обнаружилось, что он опасно нестабилен. После этого он приобрел популярность у студентов-медиков и молодых врачей, которые подмешивали его в вино и поили девушек своей мечты, чтобы немного расшевелить их! – В голосе Луизы прозвучал гнев, но она сделала глоток кофе и взяла себя в руки. – Так он и получил название, – продолжила доктор. – В сочетании с алкоголем он так действует на нервную систему, что жертву ничего не стоит уговорить раздеться догола и заняться любовью на катке в Рокфеллер-центре. Чаще всего девушка теряла координацию движений и способность соображать, но при этом становилась чертовски сговорчивой.
   – А «Кролик»?
   – После него девушка могла трахаться со всей морской пехотой Соединенных Штатов, пока выдерживали сердце и мозг.
   – Это мог знать врач, – задумчиво сказала Ева. – А химик, фармацевт, фельдшер, любой человек, имеющий дело с лекарствами, мог знать, что такая комбинация смертельна?
   – Обязан был! Иначе он либо идиот, либо недоучка.
   – Поговорите со знакомыми. Если что-нибудь узнаете, свяжитесь со мной.
   – Можете не сомневаться, свяжусь.
   – Вы делаете здесь большое дело, – добавила Ева.
   – Приятно слышать. – Луиза допила кофе и бросила одноразовый стаканчик в мусорное ведро. – Ваши три миллиона нам очень пригодились.
   – Три миллиона?
   – Я рассчитывала на полмиллиона, о таком взносе шла речь. Но на премию не рассчитывала.
   – Когда… – Ева облизала губы. – Когда я передала вам премию?
   Луиза улыбнулась.
   – Похоже, вы не имеете об этом понятия.
   – Луиза, напомните, когда я передала вам три миллиона долларов.
   – Вы сами ничего не передавали. Это сделал ваш поверенный в конце февраля.
   – И как он выглядел?
   – Лощеный молодой человек по имени Трикл из адвокатской конторы «Монблан, Сисслер и Трикл». Сумма была разделена на две части. Первую составляли полмиллиона. Вторую часть – два с половиной миллиона – я могла получить в случае согласия сотрудничать с «Дочей» – недавно открывшимся в Нижнем Ист-Сайде центром для женщин и детей, ставших жертвами насилия. Мне сказали, – с улыбкой добавила она, – что по-гэльски «доча» означает «надежда».
   – Серьезно?
   – Да. Даллас, вам повезло с мужем. Если вам надоест Рорк, я с удовольствием приму его.
   – Буду иметь в виду.
 
   – Так это вы дали ей деньги? – недоверчиво спросила Пибоди, торопясь следом за Евой.
   – Нет, не я. Потому что это не мои деньги, ясно? Это деньги Рорка. Я коп, черт побери, а у копов нет денег на то, чтобы делать широкие жесты.
   – Да, но все-таки… Вас это злит?
   Ева остановилась на тротуаре и сделала глубокий вдох.
   – Нисколько. – И все же она пнула ногой ни в чем не повинный уличный фонарь. – Он должен был мне сказать! Если бы я знала, то не выглядела бы полной идиоткой.
   Растроганная Пибоди чуть не прослезилась.
   – По-моему, это был очень красивый жест.
   – Не перечь мне, Пибоди. Забыла, что я классная полицейская сука?
   – Нет, сэр. А поскольку ваша машина находится на том же месте и в том же состоянии, этого не забыли и здешние жители.
   – Очень жаль, – желчно ответила Ева. – Я бы с наслаждением надрала кому-нибудь задницу.
   Вернувшись в Управление, Ева съела пачку печенья, с помощью компьютера нашла сведения о препаратах, вызвавших смерть Брайны, подумала и позвонила Макнабу.
   – Мне нужен адрес.
   – Который из двадцати трех?
   – Что это значит, черт побери?
   – Послушайте, давайте встретимся в комнате для совещаний. Ваш кабинет больше похож на коробку из-под обуви. Ваш этаж… – Не сводя глаз с экрана, Макнаб что-то быстро набрал левой рукой на клавиатуре. – Ага… Комната 426. Я пользуюсь вашим именем, чтобы никто не чинил препятствий.
   – Макнаб…
   – Легче все объяснить с глазу на глаз. До встречи.
   Он прервал связь, не дав Еве вставить слово. Пришлось отыграться на Пибоди.
   – В комнату для совещаний 426 шагом марш! – приказала она.
   Взбешенная Ева пулей вылетела из кабинета в комнату, где сидели детективы. Никто из подчиненных не отважился заговорить с ней. Добравшись до комнаты для совещаний, она стала искать козла отпущения.
   Первым ей под руку попался Фини.
   – Что у тебя за отдел? – напустилась на него Ева. – Какой-то Макнаб будет мне приказывать! Заказывает комнаты от моего имени… и отказывается сообщать данные!
   – Успокойся, Даллас. Я всего лишь сторонний наблюдатель.
   – Очень жаль. Потому что именно они и страдают в первую очередь!
   Фини слегка пожал плечами и вынул из кармана пакетик с орехами.
   – Я знаю только одно: этот малый связался со мной и попросил прийти сюда, чтобы все рассказать сразу обоим.
   – Это дело поручено мне! ОЭС просили только помогать и давать консультации. Кстати сказать, бригада еще не сформирована, и я не получила на это разрешения начальства. Так что без моего ведома Макнаб и пикнуть не смеет!
   Фини перестал шуршать пакетиком и склонил голову набок.
   – И я тоже, лейтенант?
   – Если делом руковожу я, твое звание не имеет никакого значения. А если ты не можешь научить своих подчиненных выполнять приказы, значит, тебя ни во что не ставят и в твоем собственном отделе!
   Фини подошел к ней вплотную, наклонил голову так, что почти уперся носом в нос.
   – Не смей указывать мне, как руководить отделом! Это я учил тебя, и я не позволю вить из меня веревки!
   – Отойди от меня.
   – Черта с два. Черта с два, Даллас! Ты сказала, что тебе не нравится мой стиль руководства. Прямо и недвусмысленно.
   Мозг Евы готов был взорваться, но она этого не чувствовала. Душа кричала криком, но она этого не слышала. Ей пришлось пойти на попятный.
   – Он опоил ее «Шлюхой» и «Кроликом». Усыпал постель лепестками роз и трахал на них девушку, пока она не умерла. А потом выбросил ее в окно, и она лежала на тротуаре голая, с переломанными костями.
   – О боже… – У Фини сорвался голос.
   – Моррис просветил меня, и с тех пор это не выходит у меня из головы. Извини, что накричала на тебя.
   – Ничего, бывает. Иногда что-то принимаешь очень близко к сердцу и срываешь зло на первом встречном.
   – У меня есть его портрет, есть его ДНК, есть его сообщения. Я видела стол в клубе, за которым они ужинали. Он подсыпал первую дозу «Шлюхи» в напиток, за который она заплатила сама, с помощью кредитной карточки. Но его самого у меня нет.
   – Будет. – Фини отвернулся, когда в комнату влетела Пибоди, за которой шел Макнаб. Лица у обоих горели. – Детектив, вы получили разрешение старшего по званию созвать совещание?
   Макнаб заморгал.
   – Мне было нужно…
   – Отвечайте на вопрос.
   – Вообще-то нет, капитан. – Йен услышал, как Пибоди насмешливо фыркнула. – Лейтенант Даллас, прошу прощения за то, что превысил свои полномочия. Однако я считаю, что полученная мною информация слишком важна, чтобы передавать ее по внутренним каналам связи.
   Смущение, звучавшее в его голосе, удовлетворило Еву.
   – Рассказывай, Макнаб.
   – Есть, сэр. – В вишневых штанах и облегающем желтом свитере трудно выглядеть чопорно, но Йену это почти удалось. – Разыскивая счет подозреваемого, указавшего фиктивный домашний адрес, я сумел обнаружить название организации, на которую был открыт этот счет. Похоже, она называется «Прекрасная дама».
   – Похоже или называется? – спросила Ева.
   – Похоже, сэр. В городе Нью-Йорке нет фирмы или компании с таким названием. Вместо ее адреса указан адрес Центрального вокзала.
   – И я должна этому радоваться, потому что…
   – После этого я начал устанавливать источники сообщений. Места, откуда они были посланы. Пока таких мест оказалось двадцать три. Это кибернетические кафе, расположенные на Манхэттене, в Квинсе и Бруклине. Пока, – повторил Йен. – Он рыщет по городу, посылает сообщения и получает их в общественных местах. Но электронной почтой он пользовался только однажды – когда обменивался посланиями с Брайной Бэнкхед.
   – Он создал этот адрес специально для нее, – пробормотала Ева.
   – Счет мог быть зарегистрирован и под другими названиями вымышленных компаний, – продолжил Макнаб. – Я не сумел взломать его защиту. Пока. Тот, кто создал этот счет, знает свое дело. То есть он умен и осторожен.