Страница:
– Давай передохнем, – предложил Рорк.
Ева мотнула головой и покрепче сжала его руку.
– Лучше все сразу рассказать, так легче. На какой-то миг я растерялась, забыла, где нахожусь. Все эти воспоминания об отце, о том номере в мотеле в Далласе я закопала как можно глубже. Я о них забыла, забыла обо всем об этом. Но стоя там, глядя на этих девочек, в эти глаза, я на секунду опять все вспомнила. Грязно-красный свет от неоновой вывески за окном. Холод, ужасный холод. И я вся в крови. Не я, девочка, но эта девочка была мной, и боль была моей болью. В тот миг все это хлынуло обратно, полилось мне в глотку, как яд. Я застыла на месте. Просто стояла там, и какая-то часть меня была восьмилетней девочкой, стоявшей в том жутком номере, вся покрытая кровью. И я начала проваливаться, просто сползать по стенке и проваливаться в то прошлое, я даже не понимала куда. Но тут одна из девочек закричала. Она кричала, чтобы я им помогла, сделала что-нибудь. «Сволочь, – кричала она, – сделай же что-нибудь!» Ее звали Бри Джонс. Они с сестрой Мелиндой были последними. Он их только неделю назад похитил. В этом аду они пробыли только одну неделю. А некоторые оставались в нем годы напролет.
– Например, ты, – едва слышно произнес Рорк.
– Я этого не понимала, не могла понять. Или не хотела.
Ева на секунду закрыла глаза, стараясь думать только о его руке, держащей ее руку, такой сильной, такой теплой…
– Но она все кричала и кричала, что я должна им помочь, и рвалась ко мне. И тогда я пришла в себя. Я должна была им помочь. Это была моя работа – помогать, а не стоять и трястись от страха. Остальные тоже стали кричать, орать, плакать. Вопли были нечеловеческие. Я вошла. Голова у меня уже с трудом работала. Я не могла снять с них наручники, у меня не было ключей. Нужно было найти ключи.
Ева отпустила Рорка и обеими руками с силой потерла глаза кулаками.
– Надо было действовать по инструкции, как учили. Только так я уцелела, вышла из этого ада живой, только это мне помогло. Я сказала, что я из полиции, назвала свое звание и фамилию, сказала, что теперь они в безопасности. Потом сказала, что мне нужно выйти, позвать на помощь. Они буквально обезумели. Вопили, чтобы я их не бросала, умоляли, проклинали, выли как звери. Но я должна была их оставить. Должна была позвать Фергуса, вызвать еще копов, «Скорую». Все как по инструкции. На этом все стоит. Я их оставила. Макквин уже шевелился, приходил в себя. Я даже раздумывать не стала, просто всадила в него еще заряд. Без колебаний. Вышла в коридор, достала коммуникатор. Сказала Фергусу, чтобы вызывал подкрепление и «Скорую». Много-много «Скорых». Квартира 303, много пострадавших. Он ничего не стал расспрашивать, на бегу вызвал. Отличный был коп, что надо. Я услышала, как Фергус поднимается по лестнице, и вернулась в ту комнату. Помню, как он вошел и сказал: «Пресвятая Мария, Матерь Божия». Словно молился. Это я запомнила, а вот что дальше было – уже как в тумане.
Ева перевела дыхание, отпила еще вина.
– Но ключи мы нашли, и Фергус еще принес им какие-то простыни и одеяла. Он так спокойно себя держал, как настоящий отец, наверное. Сначала успокоить, потом все остальное: подкрепление, «Скорая», установить личность, что случилось. Потом приехал Фини.
Ева оглянулась, посмотрела на сад, на мерцающие огоньки, вдохнула аромат неведомых ей цветов.
– Подошел Фини, сел со мной рядом. Вокруг все бегают, меня прямо на месте заштопывают, а он просто сел, внимательно так на меня посмотрел. Ну, ты знаешь, как он это умеет.
– Да, – тихо подтвердил Рорк, – знаю.
– «Что ж, – говорит, – детка, ты поймала преступника и спасла кучу жизней, и все в один день. Недурно для зеленого салажонка». Я не в себе была. Вкололи мне какую-то дурь, не успела их остановить. Так что я ему и отвечаю: «Да фигня все это, лейтенант. Нормально для настоящего копа». Он просто кивнул и спросил, сколько всего было девочек. Я сказала – двадцать две. Понятия не имею, когда я их сосчитать успела. Не помню.
Ева только сейчас поняла, что плачет, и размазала по щекам слезы.
– Вот ведь. В больницу ехать я отказалась. Сюрприз, да? Он прямо там в квартире с моих слов записал отчет. А через два дня меня назначили ему в помощники. В отдел убийств Центрального управления. В некотором извращенном смысле Макквин подарил мне все, о чем я мечтала.
– Ты заблуждаешься, Ева, основательно заблуждаешься. Ты сама всего добилась. Ты разглядела в Макквине то, чего не заметили все остальные и, возможно, долго еще продолжали бы не замечать.
Она снова взяла его за руку. Ей снова нужна была опора.
– Я разглядела своего отца. Я увидела в нем Ричарда Троя. Тогда я этого не поняла, но в Макквине я увидела именно его.
– И спасла жизни девочек.
– Двенадцать лет меня это успокаивало. Но не теперь. Он ищет себе новую жертву, Рорк. – Ева взглянула ему в глаза. – Он устроит себе новое логово. Найдет новую напарницу, если уже не нашел. Достанет машину – скорей всего, темный автофургон. Выбрался он через лазарет, так что наверняка прихватил дури – транквилизаторов, обездвиживающих. Поменяет внешность – сегодня, когда я его видела, волосы у него были светлее прежнего. Сильно менять не станет, он себя слишком любит, но кое-что изменит. Накупит себе дорогих костюмов – модных, но не кричащих. Привлекательный мужчина, совершенно нормальный. И очень скоро он захочет начать все сызнова. С Джули он заморил червячка, но хочется ему совсем другого. Ему хочется девочку, двенадцати-тринадцати лет, ну или четырнадцати-пятнадцати, если на вид она младше сверстниц. Если она не одна, с родными или друзьями, он придумает, как их разделить. Заманит ее в фургон или вколет немного дури, чтобы стала послушной.
«Ей нужно работать, – подумал Рорк. – Нужны данные, логика, закономерности – уйти в работу от эмоций».
– Как он все это собирается сделать? – спросил он. – На какие средства купит машину, квартиру, одежду и так далее?
– Если прижмет или подвернется возможность, будет красть. Карманник он не хуже тебя.
– Ой, ладно.
– Ну, может быть, и похуже, – уступила Ева. – В любом случае так написано в его деле. Предполагается, что у него где-то припрятаны деньги или ценности. Вся эта одежда, электроника, еда с вином, что у него было в квартире, – все это денег стоит. Больше, чем мы у него нашли. Он давно и успешно занимался мошенничеством, в электронной сфере зарабатывал нехило. В ОЭС никаких других счетов, кроме обычного, на него зарегистрированного, не нашли. Но там была только пара тысяч. Возможно, какие-то следы они проглядели, но мы предположили: у него где-то заначка с наличными. Мамочка его так учила. Случись что – хватай и беги.
– Умней было бы сделать даже не одну. Кто кладет все яйца в одну корзину, случись что, получает яичницу не по карману.
– Тебе виднее. Если заначка была прямо в Нью-Йорке, то он уже при деньгах. Если только…
– Если только что? – переспросил Рорк.
– Отложить немного денег на дорогу, бытовые нужды – это я понимаю. Но он жадный и хитрый гад. Как я уже говорила, любит дорогую одежду, дорогое вино, все такое. И разбирается в компьютерах.
– Ты думаешь, тайный счет – или даже счета – у него все-таки есть. Вложения, чтобы деньги делали деньги.
– Ага, я так и считаю. Цель номер два – напарница. Ему нужна женская забота, поддержка и чтобы кто-то взял на себя посредничество.
– Надо проверить список посетителей и звонков в тюрьме. Она наверняка там побывала.
– Сто процентов. Сбежать он мог и просто при удобном случае, но если у него не было готового плана, он залег бы на дно и не высовывался.
Ева задумалась, картина в голове у нее прояснялась.
– Они сейчас ищут преступника в бегах, прячущегося, даже отчаянно спасающегося. А он никуда бежать не собирается, он наслаждается жизнью. Он намеренно привлек мое внимание, он уверен в собственных силах и безопасности. Он никуда не бежит. Задержать его по ориентировкам, что мы разослали, удастся разве что случайно. Первую свою жертву в Нью-Йорке он в той комнате три года держал. Стойкая оказалась девочка. Он три года прожил, считай, в центре города, в приличном районе, в многоквартирном доме. И все это время ухитрялся затаскивать туда новых девочек – и, видимо, выносить трупы или останки тел тех, кто не выжил, – и никто его не застукал. Нет, так просто поймать его не удастся.
– Я не оспорю твое суждение, просто замечу, что на этот раз ему нужны не только девочки и не столько девочки. Ему нужна ты. Нужно превзойти тебя, отомстить тебе. А месть – дело хлопотное. Для него это – дополнительный риск, и в прошлые разы ему не приходилось так рисковать.
– Да, это может сыграть свою роль, – согласилась Ева. – И то, что он изменил собственным привычкам, для нас – меньшая проблема, чем для него. Тем не менее у него двенадцать лет было, чтобы все обдумать, спланировать, отшлифовать детали. Мне придется наверстывать.
– В таком случае не стоит откладывать. – Рорк поднялся и потянул ее за собой. – В первый раз ты его не одним только везением одолела. Ты была умнее его уже тогда. Он был сильнее, у него было преимущество, но ты не потеряла голову и не запаниковала. И ты не отступила. Может, он двенадцать лет обдумывал и планировал, но ты эти двенадцать лет совершенствовала свое чутье и набиралась опыта. И к тому же на этот раз у тебя есть еще одно преимущество.
– Ты.
– Ну вот видишь, какая ты у меня сообразительная! – Он легко поцеловал ее в лоб. – И я с удовольствием употреблю свои немалые возможности – не говоря уже о талантах…
– Ты повторяешься.
– Ну и что? В любом случае мне будет приятно помочь тебе снова посадить его… так, чтобы он уже никогда не вышел. И начну я, пожалуй, с того, что взломаю его тюремный список посетителей и звонков.
Ева машинально открыла рот, чтобы, как обычно, наотрез отказаться от такой помощи. Не то чтобы она раньше никогда не обходила закон, но ей от этого всегда было неуютно.
– А что, давай. Чего им жмотиться до завтра, пока пиарщики им там сочиняют легенду поприличней. Мне их пиар и политика ни к чему. Мне нужно знать, с кем он общался и с кем виделся. Всех до одного. Начнем прямо сейчас – глядишь, спасем какого-нибудь ребенка.
Они устроились в секретном кабинете Рорка, там, где вдали от всепроникающего ока Службы компьютерной безопасности хранилось все его незарегистрированное оборудование. Подойдя к изогнутой широким полукругом консоли, Рорк положил ладонь на сканер:
– Это Рорк. Запустить систему.
И на угольно-черной обтекаемой панели, словно драгоценные камни, засияли десятки кнопок. Ничто полученное здесь нельзя будет подшить к отчету, пока она не добудет ту же самую информацию легальным способом. Но…
«Еще одна часть его темной стороны», – подумала Ева. В жизни Рорка сторона эта была куда обширней, чем у нее, и граница ее гораздо тоньше и расплывчатее. Но чтобы перейти на эту его сторону, Еве достаточно было лишь вспомнить ту богомерзкую комнату, девочек и их глаза.
Она села за запасной компьютер, загрузила свои файлы. Нужно было еще поставить доску для фотографий – с лицами ей работалось лучше. Но пока она ограничилась тем, что принялась освежать в памяти все, что у них было на Айзека Макквина.
Ева с головой погрузилась в дела, фотографии, записи, отчеты психиатров, судебные стенограммы. Вынырнула она, только когда Рорк поставил перед ней на панель компьютера дымящуюся кружку кофе.
– У медбрата, которого он вчера убил, осталась жена и двухлетняя дочка, – сказал он.
Ева кивнула.
– Думаешь, мне еще нужны какие-то оправдания, чтобы дать тебе сделать все по-твоему и самой к этому руку приложить? Как-нибудь в другой раз, может, и будут нужны. Сейчас мне все предельно ясно. В гробу я видела всю эту политику, – она оторвалась от экрана и увидела, что Рорк завязал волосы в хвост – перешел в рабочий режим. – Так что с моей стороны никаких возражений нет.
– Ну и чудно. Я достал журнал его посещений и список всех разрешенных телефонных звонков. Ты, конечно, уже подумала: не мог ли он связываться с кем-то на воле в обход разрешенных каналов? Если и так, то ни от чужого имени, ни через подставное лицо он этого не делал, я проверил по списку. Будем копать глубже.
Он сел за компьютер, отпил из своей кружки.
– Я запрограммировал поиск по ключевым фразам и повторениям. Пока во всех электронных каналах чисто. Просто ответы журналистам, писателям, организации по защите прав заключенных. Довольно мало для двенадцати-то лет, а это говорит в пользу того, что он нашел обходной способ.
Ева задумчиво отпила кофе.
– С компьютерами работать он умеет. Тут он вряд ли наследил бы и наверняка специально старался избежать регистрируемых средств связи. Мы и раньше перебирали всю его электронику. Практически ничего не нашли. Он очень осторожен. Если он подыскал себе напарницу, то связывался с ней наверняка лично, при посещениях. Так что мы ищем женщину от сорока и до… если учесть время отсидки, то где-то между пятьюдесятью и шестьюдесятью. Привлекательную, на что-нибудь подсевшую или с еще каким-нибудь грешком, которым он мог бы воспользоваться.
– Практически все его посетители – женщины. Список отправил на твой компьютер.
Ева загрузила файл. Из двадцати шести посетителей восемнадцать были женщинами, и почти каждая посетила его не по одному разу.
– Ну я понимаю, журналисты. Ищут историю поинтереснее, может, даже книжку или сценарий написать думают. Он их наверняка водил за нос, подкидывал какую-нибудь брехню, чтобы приходили снова, развлекли его. Ничего им не рассказал. Но вот все остальные… Зачем им тратить на него время, зная, что он сотворил, кто он такой? Не понимаю… Ах ты ж, черт. Мелинда Джонс.
– Тоже заметила?
– Август пятьдесят пятого. Пять лет назад. Однократный визит. Надо ее проверить.
– Уже проверил. Она работает психологом в Департаменте полиции Далласа, занимается жертвами насилия. А сестра ее – там же, копом. Недавно повысили до детектива. Живут в одной квартире, в паре миль от дома родителей. Не замужем, послужной список безупречный.
– Ладно. Значит, в пятьдесят пятом ей было лет девятнадцать.
– Захотела взглянуть в глаза чудовищу, – предположил Рорк.
– Может быть. Да, наверно. Надо с ней связаться, узнать, что он ей сказал. Она уже не в его вкусе, для жертвы слишком взрослая, для напарницы слишком молодая. Психолог и коп, ну надо же. Значит, обернули то, что с ними произошло, во благо. Приятно знать. – Ева пробежалась глазами дальше по списку. – В первую очередь смотрим тех, кто приходил не по одному разу. Но и не слишком часто. Ей незачем было привлекать к себе внимание.
Она скомандовала выделить тех, кто приходил от шести до двенадцати раз.
– Начнем с этих.
– Я возьму первых четырех, – предложил Рорк.
– Компьютер, убрать номера три, пять и восемь. Слишком много судимостей, – объяснила Ева Рорку. – С теми, кто так часто попадался, он работать не станет. А раз номер два уже умерла, ее тоже можно убрать. Осталось четверо, – добавила она и, встав, принялась расхаживать перед экраном. – Номер один: Дэб Брэкен, место жительства – Нью-Йорк, поговорим с ней. Остальные три в других штатах. Майами, Балтимор и Батон-Руж. Как только станет можно, известим местных, пусть с ними потолкуют. А вот это интересно. Номер семь.
– Сестра Сьюзен Дэвон, – прочитал Рорк. – Бывшая наркоманка. Два ареста, один за хранение, другой за незаконное приставание без лицензии компаньонки.
– Да, но оба – в бурной юности. К тридцати годам одумалась, дальше все чисто. Возраст подходит. Пятьдесят с гаком, с виду недурна. Член Церкви Искупления, Батон-Руж. Целью визитов заявлена «духовная помощь». Ага, так я и поверила.
– Последний визит был больше года назад.
– Если он все наладил и контактировал с ней втихаря, это ничего не значит. Не нравится она мне, так что возьмемся за нее и за номер шесть – тоже выглядит для наших целей приемлемо. Значит Брэкен, потому что местная, Дэвон и эта Вернер, потому что рожи подозрительные, и Ринальди до кучи. – Ева повернулась к Рорку. – Если сопоставим их местонахождение со временем отправления нарытых тобой электронных писем, сможем определить, откуда они их отправляли? С какой конкретной машины?
– Насчет «сможем» не знаю, – протянул Рорк, – но лично я – смогу.
– Поумничай мне еще.
– Ради тебя – сколько угодно. Сейчас сяду и поумничаю. А ты мне пока принесешь печенья.
– Печенья? – возмутилась Ева.
– Вот именно. Хочу печенья и еще кофе.
– Гм.
И Рорк принялся умничать, а Ева решила, что и сама не отказалась бы от печенья.
4
Ева мотнула головой и покрепче сжала его руку.
– Лучше все сразу рассказать, так легче. На какой-то миг я растерялась, забыла, где нахожусь. Все эти воспоминания об отце, о том номере в мотеле в Далласе я закопала как можно глубже. Я о них забыла, забыла обо всем об этом. Но стоя там, глядя на этих девочек, в эти глаза, я на секунду опять все вспомнила. Грязно-красный свет от неоновой вывески за окном. Холод, ужасный холод. И я вся в крови. Не я, девочка, но эта девочка была мной, и боль была моей болью. В тот миг все это хлынуло обратно, полилось мне в глотку, как яд. Я застыла на месте. Просто стояла там, и какая-то часть меня была восьмилетней девочкой, стоявшей в том жутком номере, вся покрытая кровью. И я начала проваливаться, просто сползать по стенке и проваливаться в то прошлое, я даже не понимала куда. Но тут одна из девочек закричала. Она кричала, чтобы я им помогла, сделала что-нибудь. «Сволочь, – кричала она, – сделай же что-нибудь!» Ее звали Бри Джонс. Они с сестрой Мелиндой были последними. Он их только неделю назад похитил. В этом аду они пробыли только одну неделю. А некоторые оставались в нем годы напролет.
– Например, ты, – едва слышно произнес Рорк.
– Я этого не понимала, не могла понять. Или не хотела.
Ева на секунду закрыла глаза, стараясь думать только о его руке, держащей ее руку, такой сильной, такой теплой…
– Но она все кричала и кричала, что я должна им помочь, и рвалась ко мне. И тогда я пришла в себя. Я должна была им помочь. Это была моя работа – помогать, а не стоять и трястись от страха. Остальные тоже стали кричать, орать, плакать. Вопли были нечеловеческие. Я вошла. Голова у меня уже с трудом работала. Я не могла снять с них наручники, у меня не было ключей. Нужно было найти ключи.
Ева отпустила Рорка и обеими руками с силой потерла глаза кулаками.
– Надо было действовать по инструкции, как учили. Только так я уцелела, вышла из этого ада живой, только это мне помогло. Я сказала, что я из полиции, назвала свое звание и фамилию, сказала, что теперь они в безопасности. Потом сказала, что мне нужно выйти, позвать на помощь. Они буквально обезумели. Вопили, чтобы я их не бросала, умоляли, проклинали, выли как звери. Но я должна была их оставить. Должна была позвать Фергуса, вызвать еще копов, «Скорую». Все как по инструкции. На этом все стоит. Я их оставила. Макквин уже шевелился, приходил в себя. Я даже раздумывать не стала, просто всадила в него еще заряд. Без колебаний. Вышла в коридор, достала коммуникатор. Сказала Фергусу, чтобы вызывал подкрепление и «Скорую». Много-много «Скорых». Квартира 303, много пострадавших. Он ничего не стал расспрашивать, на бегу вызвал. Отличный был коп, что надо. Я услышала, как Фергус поднимается по лестнице, и вернулась в ту комнату. Помню, как он вошел и сказал: «Пресвятая Мария, Матерь Божия». Словно молился. Это я запомнила, а вот что дальше было – уже как в тумане.
Ева перевела дыхание, отпила еще вина.
– Но ключи мы нашли, и Фергус еще принес им какие-то простыни и одеяла. Он так спокойно себя держал, как настоящий отец, наверное. Сначала успокоить, потом все остальное: подкрепление, «Скорая», установить личность, что случилось. Потом приехал Фини.
Ева оглянулась, посмотрела на сад, на мерцающие огоньки, вдохнула аромат неведомых ей цветов.
– Подошел Фини, сел со мной рядом. Вокруг все бегают, меня прямо на месте заштопывают, а он просто сел, внимательно так на меня посмотрел. Ну, ты знаешь, как он это умеет.
– Да, – тихо подтвердил Рорк, – знаю.
– «Что ж, – говорит, – детка, ты поймала преступника и спасла кучу жизней, и все в один день. Недурно для зеленого салажонка». Я не в себе была. Вкололи мне какую-то дурь, не успела их остановить. Так что я ему и отвечаю: «Да фигня все это, лейтенант. Нормально для настоящего копа». Он просто кивнул и спросил, сколько всего было девочек. Я сказала – двадцать две. Понятия не имею, когда я их сосчитать успела. Не помню.
Ева только сейчас поняла, что плачет, и размазала по щекам слезы.
– Вот ведь. В больницу ехать я отказалась. Сюрприз, да? Он прямо там в квартире с моих слов записал отчет. А через два дня меня назначили ему в помощники. В отдел убийств Центрального управления. В некотором извращенном смысле Макквин подарил мне все, о чем я мечтала.
– Ты заблуждаешься, Ева, основательно заблуждаешься. Ты сама всего добилась. Ты разглядела в Макквине то, чего не заметили все остальные и, возможно, долго еще продолжали бы не замечать.
Она снова взяла его за руку. Ей снова нужна была опора.
– Я разглядела своего отца. Я увидела в нем Ричарда Троя. Тогда я этого не поняла, но в Макквине я увидела именно его.
– И спасла жизни девочек.
– Двенадцать лет меня это успокаивало. Но не теперь. Он ищет себе новую жертву, Рорк. – Ева взглянула ему в глаза. – Он устроит себе новое логово. Найдет новую напарницу, если уже не нашел. Достанет машину – скорей всего, темный автофургон. Выбрался он через лазарет, так что наверняка прихватил дури – транквилизаторов, обездвиживающих. Поменяет внешность – сегодня, когда я его видела, волосы у него были светлее прежнего. Сильно менять не станет, он себя слишком любит, но кое-что изменит. Накупит себе дорогих костюмов – модных, но не кричащих. Привлекательный мужчина, совершенно нормальный. И очень скоро он захочет начать все сызнова. С Джули он заморил червячка, но хочется ему совсем другого. Ему хочется девочку, двенадцати-тринадцати лет, ну или четырнадцати-пятнадцати, если на вид она младше сверстниц. Если она не одна, с родными или друзьями, он придумает, как их разделить. Заманит ее в фургон или вколет немного дури, чтобы стала послушной.
«Ей нужно работать, – подумал Рорк. – Нужны данные, логика, закономерности – уйти в работу от эмоций».
– Как он все это собирается сделать? – спросил он. – На какие средства купит машину, квартиру, одежду и так далее?
– Если прижмет или подвернется возможность, будет красть. Карманник он не хуже тебя.
– Ой, ладно.
– Ну, может быть, и похуже, – уступила Ева. – В любом случае так написано в его деле. Предполагается, что у него где-то припрятаны деньги или ценности. Вся эта одежда, электроника, еда с вином, что у него было в квартире, – все это денег стоит. Больше, чем мы у него нашли. Он давно и успешно занимался мошенничеством, в электронной сфере зарабатывал нехило. В ОЭС никаких других счетов, кроме обычного, на него зарегистрированного, не нашли. Но там была только пара тысяч. Возможно, какие-то следы они проглядели, но мы предположили: у него где-то заначка с наличными. Мамочка его так учила. Случись что – хватай и беги.
– Умней было бы сделать даже не одну. Кто кладет все яйца в одну корзину, случись что, получает яичницу не по карману.
– Тебе виднее. Если заначка была прямо в Нью-Йорке, то он уже при деньгах. Если только…
– Если только что? – переспросил Рорк.
– Отложить немного денег на дорогу, бытовые нужды – это я понимаю. Но он жадный и хитрый гад. Как я уже говорила, любит дорогую одежду, дорогое вино, все такое. И разбирается в компьютерах.
– Ты думаешь, тайный счет – или даже счета – у него все-таки есть. Вложения, чтобы деньги делали деньги.
– Ага, я так и считаю. Цель номер два – напарница. Ему нужна женская забота, поддержка и чтобы кто-то взял на себя посредничество.
– Надо проверить список посетителей и звонков в тюрьме. Она наверняка там побывала.
– Сто процентов. Сбежать он мог и просто при удобном случае, но если у него не было готового плана, он залег бы на дно и не высовывался.
Ева задумалась, картина в голове у нее прояснялась.
– Они сейчас ищут преступника в бегах, прячущегося, даже отчаянно спасающегося. А он никуда бежать не собирается, он наслаждается жизнью. Он намеренно привлек мое внимание, он уверен в собственных силах и безопасности. Он никуда не бежит. Задержать его по ориентировкам, что мы разослали, удастся разве что случайно. Первую свою жертву в Нью-Йорке он в той комнате три года держал. Стойкая оказалась девочка. Он три года прожил, считай, в центре города, в приличном районе, в многоквартирном доме. И все это время ухитрялся затаскивать туда новых девочек – и, видимо, выносить трупы или останки тел тех, кто не выжил, – и никто его не застукал. Нет, так просто поймать его не удастся.
– Я не оспорю твое суждение, просто замечу, что на этот раз ему нужны не только девочки и не столько девочки. Ему нужна ты. Нужно превзойти тебя, отомстить тебе. А месть – дело хлопотное. Для него это – дополнительный риск, и в прошлые разы ему не приходилось так рисковать.
– Да, это может сыграть свою роль, – согласилась Ева. – И то, что он изменил собственным привычкам, для нас – меньшая проблема, чем для него. Тем не менее у него двенадцать лет было, чтобы все обдумать, спланировать, отшлифовать детали. Мне придется наверстывать.
– В таком случае не стоит откладывать. – Рорк поднялся и потянул ее за собой. – В первый раз ты его не одним только везением одолела. Ты была умнее его уже тогда. Он был сильнее, у него было преимущество, но ты не потеряла голову и не запаниковала. И ты не отступила. Может, он двенадцать лет обдумывал и планировал, но ты эти двенадцать лет совершенствовала свое чутье и набиралась опыта. И к тому же на этот раз у тебя есть еще одно преимущество.
– Ты.
– Ну вот видишь, какая ты у меня сообразительная! – Он легко поцеловал ее в лоб. – И я с удовольствием употреблю свои немалые возможности – не говоря уже о талантах…
– Ты повторяешься.
– Ну и что? В любом случае мне будет приятно помочь тебе снова посадить его… так, чтобы он уже никогда не вышел. И начну я, пожалуй, с того, что взломаю его тюремный список посетителей и звонков.
Ева машинально открыла рот, чтобы, как обычно, наотрез отказаться от такой помощи. Не то чтобы она раньше никогда не обходила закон, но ей от этого всегда было неуютно.
– А что, давай. Чего им жмотиться до завтра, пока пиарщики им там сочиняют легенду поприличней. Мне их пиар и политика ни к чему. Мне нужно знать, с кем он общался и с кем виделся. Всех до одного. Начнем прямо сейчас – глядишь, спасем какого-нибудь ребенка.
Они устроились в секретном кабинете Рорка, там, где вдали от всепроникающего ока Службы компьютерной безопасности хранилось все его незарегистрированное оборудование. Подойдя к изогнутой широким полукругом консоли, Рорк положил ладонь на сканер:
– Это Рорк. Запустить систему.
И на угольно-черной обтекаемой панели, словно драгоценные камни, засияли десятки кнопок. Ничто полученное здесь нельзя будет подшить к отчету, пока она не добудет ту же самую информацию легальным способом. Но…
«Еще одна часть его темной стороны», – подумала Ева. В жизни Рорка сторона эта была куда обширней, чем у нее, и граница ее гораздо тоньше и расплывчатее. Но чтобы перейти на эту его сторону, Еве достаточно было лишь вспомнить ту богомерзкую комнату, девочек и их глаза.
Она села за запасной компьютер, загрузила свои файлы. Нужно было еще поставить доску для фотографий – с лицами ей работалось лучше. Но пока она ограничилась тем, что принялась освежать в памяти все, что у них было на Айзека Макквина.
Ева с головой погрузилась в дела, фотографии, записи, отчеты психиатров, судебные стенограммы. Вынырнула она, только когда Рорк поставил перед ней на панель компьютера дымящуюся кружку кофе.
– У медбрата, которого он вчера убил, осталась жена и двухлетняя дочка, – сказал он.
Ева кивнула.
– Думаешь, мне еще нужны какие-то оправдания, чтобы дать тебе сделать все по-твоему и самой к этому руку приложить? Как-нибудь в другой раз, может, и будут нужны. Сейчас мне все предельно ясно. В гробу я видела всю эту политику, – она оторвалась от экрана и увидела, что Рорк завязал волосы в хвост – перешел в рабочий режим. – Так что с моей стороны никаких возражений нет.
– Ну и чудно. Я достал журнал его посещений и список всех разрешенных телефонных звонков. Ты, конечно, уже подумала: не мог ли он связываться с кем-то на воле в обход разрешенных каналов? Если и так, то ни от чужого имени, ни через подставное лицо он этого не делал, я проверил по списку. Будем копать глубже.
Он сел за компьютер, отпил из своей кружки.
– Я запрограммировал поиск по ключевым фразам и повторениям. Пока во всех электронных каналах чисто. Просто ответы журналистам, писателям, организации по защите прав заключенных. Довольно мало для двенадцати-то лет, а это говорит в пользу того, что он нашел обходной способ.
Ева задумчиво отпила кофе.
– С компьютерами работать он умеет. Тут он вряд ли наследил бы и наверняка специально старался избежать регистрируемых средств связи. Мы и раньше перебирали всю его электронику. Практически ничего не нашли. Он очень осторожен. Если он подыскал себе напарницу, то связывался с ней наверняка лично, при посещениях. Так что мы ищем женщину от сорока и до… если учесть время отсидки, то где-то между пятьюдесятью и шестьюдесятью. Привлекательную, на что-нибудь подсевшую или с еще каким-нибудь грешком, которым он мог бы воспользоваться.
– Практически все его посетители – женщины. Список отправил на твой компьютер.
Ева загрузила файл. Из двадцати шести посетителей восемнадцать были женщинами, и почти каждая посетила его не по одному разу.
– Ну я понимаю, журналисты. Ищут историю поинтереснее, может, даже книжку или сценарий написать думают. Он их наверняка водил за нос, подкидывал какую-нибудь брехню, чтобы приходили снова, развлекли его. Ничего им не рассказал. Но вот все остальные… Зачем им тратить на него время, зная, что он сотворил, кто он такой? Не понимаю… Ах ты ж, черт. Мелинда Джонс.
– Тоже заметила?
– Август пятьдесят пятого. Пять лет назад. Однократный визит. Надо ее проверить.
– Уже проверил. Она работает психологом в Департаменте полиции Далласа, занимается жертвами насилия. А сестра ее – там же, копом. Недавно повысили до детектива. Живут в одной квартире, в паре миль от дома родителей. Не замужем, послужной список безупречный.
– Ладно. Значит, в пятьдесят пятом ей было лет девятнадцать.
– Захотела взглянуть в глаза чудовищу, – предположил Рорк.
– Может быть. Да, наверно. Надо с ней связаться, узнать, что он ей сказал. Она уже не в его вкусе, для жертвы слишком взрослая, для напарницы слишком молодая. Психолог и коп, ну надо же. Значит, обернули то, что с ними произошло, во благо. Приятно знать. – Ева пробежалась глазами дальше по списку. – В первую очередь смотрим тех, кто приходил не по одному разу. Но и не слишком часто. Ей незачем было привлекать к себе внимание.
Она скомандовала выделить тех, кто приходил от шести до двенадцати раз.
– Начнем с этих.
– Я возьму первых четырех, – предложил Рорк.
– Компьютер, убрать номера три, пять и восемь. Слишком много судимостей, – объяснила Ева Рорку. – С теми, кто так часто попадался, он работать не станет. А раз номер два уже умерла, ее тоже можно убрать. Осталось четверо, – добавила она и, встав, принялась расхаживать перед экраном. – Номер один: Дэб Брэкен, место жительства – Нью-Йорк, поговорим с ней. Остальные три в других штатах. Майами, Балтимор и Батон-Руж. Как только станет можно, известим местных, пусть с ними потолкуют. А вот это интересно. Номер семь.
– Сестра Сьюзен Дэвон, – прочитал Рорк. – Бывшая наркоманка. Два ареста, один за хранение, другой за незаконное приставание без лицензии компаньонки.
– Да, но оба – в бурной юности. К тридцати годам одумалась, дальше все чисто. Возраст подходит. Пятьдесят с гаком, с виду недурна. Член Церкви Искупления, Батон-Руж. Целью визитов заявлена «духовная помощь». Ага, так я и поверила.
– Последний визит был больше года назад.
– Если он все наладил и контактировал с ней втихаря, это ничего не значит. Не нравится она мне, так что возьмемся за нее и за номер шесть – тоже выглядит для наших целей приемлемо. Значит Брэкен, потому что местная, Дэвон и эта Вернер, потому что рожи подозрительные, и Ринальди до кучи. – Ева повернулась к Рорку. – Если сопоставим их местонахождение со временем отправления нарытых тобой электронных писем, сможем определить, откуда они их отправляли? С какой конкретной машины?
– Насчет «сможем» не знаю, – протянул Рорк, – но лично я – смогу.
– Поумничай мне еще.
– Ради тебя – сколько угодно. Сейчас сяду и поумничаю. А ты мне пока принесешь печенья.
– Печенья? – возмутилась Ева.
– Вот именно. Хочу печенья и еще кофе.
– Гм.
И Рорк принялся умничать, а Ева решила, что и сама не отказалась бы от печенья.
4
Входя следующим утром в кабинет майора Уитни, Ева уже знала, как изложит дело. У нее на руках были данные, теории и конкретные люди, которых нужно было хорошенько потрясти.
Вопрос был лишь в том, откуда она все это узнала.
Перспектива совещания с федералами, представителями тюрьмы «Райкерс», адвокатами и сыщиками из местного отдела по поимке беглых преступников могла предвещать все, что угодно: пустую болтовню, пускание пыли в глаза, заверения в любви до гроба или соревнование на длину струи.
Лично она, решила Ева, всегда предпочитала последнее, но только не когда времени у нее в обрез.
Поэтому она вошла в кабинет с твердой решимостью во что бы то ни стало гнуть свою линию.
– Лейтенант Даллас, – не вставая из-за стола, представил ее присутствующим Уитни.
Грудастую брюнетку спецагента Элву Никос и ее напарника Скотта Лоуренса с отполированной башкой и плечами как у боксера Ева мысленно оценила как бывалых.
«Надеюсь, они не окажутся сукиными детьми».
– Лейтенант Туссо возглавляет ОПБП[4]. Мы все еще ждем представителей «Райкерс».
– Ну а пока мы их ждем, – бодро начала спецагент Никос, – хотела бы сообщить вновь прибывшим то, что мы с агентом Лоуренсом уже сказали майору Уитни и лейтенанту Туссо. Мы здесь не для того, чтоб вас подрезать или наступать вам на хвост. Мы понимаем, что офицеры департамента однажды уже арестовали Макквина и предъявили ему обвинение и что вы, лейтенант Даллас, кровно заинтересованы в том, чтобы вторично его найти.
– Ну тогда я хотела бы сказать вам, – заявила Ева, – что мне наплевать, кто именно найдет Макквина и засадит его за решетку: вы с напарником, лейтенант Туссо со своей командой или я со своей, поодиночке или совместно. Да хоть бабулька с перцовым аэрозолем и крепким хуком справа.
– Спасибо, лейтенант. Будьте уверены, любые наводки или сведения, найденные нами в ходе этого расследования, будут переданы в распоряжение всех присутствующих.
– Аналогично. Мне начать прямо сейчас или ждать, пока к нам присоединятся люди из «Райкерс»? Майор?
Уитни внимательно посмотрел на Еву:
– Лейтенант, у вас появились какие-то новые сведения?
– Полагаю, я… набрела на кое-какие следы. Да, сэр, – уточнила Ева и по кивку Уитни продолжила: – Я получила доступ к личным делам охранников и остальных сотрудников тюрьмы, чаще остальных входивших в контакт с Макквином. Мы вправе и обязаны взять под подозрение весь персонал тюрьмы, так что я действовала в рамках инструкций. По результатам стандартных проверок и вероятностного анализа я хотела бы обратить ваше внимание на Кайла Лоуэта, охранника в блоке, где содержался Айзек Макквин, и Рэндала Стиббла, внешнего консультанта по наркозависимости.
– Что у вас на них? – нетерпеливо спросила Никос.
– Полагаю, детали моего расследования вам видеть необязательно, – суховато ответила Ева. – Лоуэт дважды посещал курсы для страдающих зависимостью от азартных игр. А поскольку полтора года назад его бросила жена, готова поспорить, что и третий раз не за горами. Макквин любит людей зависимых.
Ей было что еще рассказать, но она отлично знала: относительно источников ее сведений возникнет множество вопросов.
– Стиббл работает с наркоманами и алкоголиками. У него с ними много общего. Он с шестнадцати лет вечно в той или иной программе реабилитации, проходил по наркоте и в подростковом, и во взрослом возрасте. Сам Макквин наркотиками не пользуется, выпивает умеренно – предпочитает вино, – но занятия Стиббла посещал регулярно. Просто так свое время он ни на что тратить не станет.
– Думаете, один из них или оба помогли ему бежать? – спросил лейтенант Туссо.
– И не только. Макквин всегда работает с напарницей, до того момента, пока она ему не наскучит, во что-то не вляпается или не исчерпает свой ресурс. Я считаю, ему нужен был кто-то на воле. Кто-то, кто проносил бы сообщения между ним и напарницей.
– Посредник, – подсказала Никос.
– И за двенадцать лет он наверняка нашел не одного, – продолжила Ева. – Его список посетителей наверняка по большей части состоит из женщин. Найдем у одной из них связь с кем-нибудь в тюрьме – причем готова поспорить, этим кем-нибудь окажется Лоуэт, Стиббл или они оба – вот вам и наводка на напарницу. Это должна быть женщина в возрасте от сорока пяти до шестидесяти, привлекательная, с наркотической или другой подобной зависимостью и наверняка с приводами, как минимум за мошенничество.
А вот дальше уже было скользко.
– У меня есть список женщин, подходящих под это описание и пересекавшихся со Стибблом или Лоуэтом. Может быть, повезет, и мы найдем пересечения со списком посетителей.
– Впечатляющий старт за такой короткий промежуток времени, – прокомментировала Никос, но Ева даже не взглянула в ее сторону.
– Времени у нас и так в обрез. Он уже ищет новую жертву.
– Нам известно, что Макквин предпочитает работать в городах, – начал Туссо. – Чаще всего совершает охотничьи эскапады в людных местах, любит скопления народу – Таймс-сквер, причалы в Челси, Кони-Айленд. В прошлый раз это были основные места его охоты.
Ева захотелось возразить, что слово «эскапады» не подходит для Макквина. Для него это не экскурсия, он не набрасывается импульсивно на кого попало, просто чтобы утолить жажду насилия и адреналина. Но она промолчала.
– Он уже засветился в Нью-Йорке, – продолжил Туссо, – оставил через потерпевших послания для лейтенанта Даллас. Мы сосредоточимся на известных местах его охоты.
– Мы будем поддерживать с вами контакт, – кивнула Никос. – Наши результаты вероятностных анализов указывают не то, что Макквин может покинуть город и на какое-то время залечь на дно. Мы отслеживаем общественный транспорт, запустили систему распознавания лиц на выездах с основных автотрасс.
Никос продолжила излагать стратегию ФБР, но Ева удержалась от комментариев.
«Если им так хочется думать, что Макквин в бегах, пусть думают».
– Я уже расставил своих парней в наиболее вероятных местах нападений, – подхватил Туссо. – Обычно он похищает людей в темное время суток, хотя известны и случаи нападений днем. Мои люди обеспечат круглосуточное наблюдение за этими местами вплоть до поимки Макквина.
В дверь отрывисто постучали, и секретарь Уитни сообщила, что прибыл Оливер Гринлиф, заместитель начальника тюрьмы «Райкерс».
«Хорек», – сразу же, только увидав его, решила Ева.
Рядом с Гринлифом в стильном красном костюме вышагивала главный юрист «Райкерс» Аманда Спринг. В руке она несла золотисто-коричневый, в цвет собственным волосам, портфель лакированной кожи.
– Майор. – Ослепительно улыбаясь, Гринлиф на ходу протянул руку. – Вы уж извините, мы чуточку опоздали. Нас задержало…
– Вы опоздали на двадцать минут, – произнес Уитни таким тоном, что, как с удовольствием отметила про себя Ева, улыбочка с лица Гринлифа сползла в один момент. – И меня не интересуют ни причины, ни оправдания. Вы и так уже заставили департамент и ФБР целые сутки ждать жизненно необходимой для нашего расследования информации.
– Майор Уитни, – столь же гневно заговорила Спринг, отстраняя в сторону побледневшего и вытянувшегося лицом Гринлифа. – Как юрисконсульт «Райкерс», я…
– Вам я слова не давал и давать не собираюсь, – прогремел Уитни. – Гринлиф, ваше заведение несет ответственность за побег опасного педофила, и вы отняли драгоценное время у офицеров и агентов, занятых его поимкой. Предупреждаю лично вас и адвоката, которого вы посчитали необходимым с собой притащить: если Макквин похитит еще хотя бы одну девочку, вы у меня поплатитесь. Это я вам обещаю.
– Майор, угрожая нам, вы едва ли создадите конструктивную атмосферу, – вякнула Спринг.
Уитни бросил на нее уничтожающий взгляд.
– Если вы произнесете еще хотя бы одно слово, я прикажу вывести вас из кабинета. Я вас сюда не приглашал. Арест вашему клиенту, к сожалению, не грозит, так что ваши услуги здесь ему не потребуются. А сейчас вы отдадите мне все документы, отчеты, списки и файлы, которые отказались предоставить непосредственно после того, как запоздало известили департамент о факте побега.
– У нас для вас масса информации. К сожалению, наше внутреннее расследование еще не завершено. Вы, конечно, понимаете, как важно провести его по всей форме и в полном объеме. По моим сведениям, все отчеты будут готовы и предоставлены вам до конца рабочего дня, – поспешно вставил Гринлиф.
Взгляд Уитни, казалось, прожигал в нем дыру.
Вопрос был лишь в том, откуда она все это узнала.
Перспектива совещания с федералами, представителями тюрьмы «Райкерс», адвокатами и сыщиками из местного отдела по поимке беглых преступников могла предвещать все, что угодно: пустую болтовню, пускание пыли в глаза, заверения в любви до гроба или соревнование на длину струи.
Лично она, решила Ева, всегда предпочитала последнее, но только не когда времени у нее в обрез.
Поэтому она вошла в кабинет с твердой решимостью во что бы то ни стало гнуть свою линию.
– Лейтенант Даллас, – не вставая из-за стола, представил ее присутствующим Уитни.
Грудастую брюнетку спецагента Элву Никос и ее напарника Скотта Лоуренса с отполированной башкой и плечами как у боксера Ева мысленно оценила как бывалых.
«Надеюсь, они не окажутся сукиными детьми».
– Лейтенант Туссо возглавляет ОПБП[4]. Мы все еще ждем представителей «Райкерс».
– Ну а пока мы их ждем, – бодро начала спецагент Никос, – хотела бы сообщить вновь прибывшим то, что мы с агентом Лоуренсом уже сказали майору Уитни и лейтенанту Туссо. Мы здесь не для того, чтоб вас подрезать или наступать вам на хвост. Мы понимаем, что офицеры департамента однажды уже арестовали Макквина и предъявили ему обвинение и что вы, лейтенант Даллас, кровно заинтересованы в том, чтобы вторично его найти.
– Ну тогда я хотела бы сказать вам, – заявила Ева, – что мне наплевать, кто именно найдет Макквина и засадит его за решетку: вы с напарником, лейтенант Туссо со своей командой или я со своей, поодиночке или совместно. Да хоть бабулька с перцовым аэрозолем и крепким хуком справа.
– Спасибо, лейтенант. Будьте уверены, любые наводки или сведения, найденные нами в ходе этого расследования, будут переданы в распоряжение всех присутствующих.
– Аналогично. Мне начать прямо сейчас или ждать, пока к нам присоединятся люди из «Райкерс»? Майор?
Уитни внимательно посмотрел на Еву:
– Лейтенант, у вас появились какие-то новые сведения?
– Полагаю, я… набрела на кое-какие следы. Да, сэр, – уточнила Ева и по кивку Уитни продолжила: – Я получила доступ к личным делам охранников и остальных сотрудников тюрьмы, чаще остальных входивших в контакт с Макквином. Мы вправе и обязаны взять под подозрение весь персонал тюрьмы, так что я действовала в рамках инструкций. По результатам стандартных проверок и вероятностного анализа я хотела бы обратить ваше внимание на Кайла Лоуэта, охранника в блоке, где содержался Айзек Макквин, и Рэндала Стиббла, внешнего консультанта по наркозависимости.
– Что у вас на них? – нетерпеливо спросила Никос.
– Полагаю, детали моего расследования вам видеть необязательно, – суховато ответила Ева. – Лоуэт дважды посещал курсы для страдающих зависимостью от азартных игр. А поскольку полтора года назад его бросила жена, готова поспорить, что и третий раз не за горами. Макквин любит людей зависимых.
Ей было что еще рассказать, но она отлично знала: относительно источников ее сведений возникнет множество вопросов.
– Стиббл работает с наркоманами и алкоголиками. У него с ними много общего. Он с шестнадцати лет вечно в той или иной программе реабилитации, проходил по наркоте и в подростковом, и во взрослом возрасте. Сам Макквин наркотиками не пользуется, выпивает умеренно – предпочитает вино, – но занятия Стиббла посещал регулярно. Просто так свое время он ни на что тратить не станет.
– Думаете, один из них или оба помогли ему бежать? – спросил лейтенант Туссо.
– И не только. Макквин всегда работает с напарницей, до того момента, пока она ему не наскучит, во что-то не вляпается или не исчерпает свой ресурс. Я считаю, ему нужен был кто-то на воле. Кто-то, кто проносил бы сообщения между ним и напарницей.
– Посредник, – подсказала Никос.
– И за двенадцать лет он наверняка нашел не одного, – продолжила Ева. – Его список посетителей наверняка по большей части состоит из женщин. Найдем у одной из них связь с кем-нибудь в тюрьме – причем готова поспорить, этим кем-нибудь окажется Лоуэт, Стиббл или они оба – вот вам и наводка на напарницу. Это должна быть женщина в возрасте от сорока пяти до шестидесяти, привлекательная, с наркотической или другой подобной зависимостью и наверняка с приводами, как минимум за мошенничество.
А вот дальше уже было скользко.
– У меня есть список женщин, подходящих под это описание и пересекавшихся со Стибблом или Лоуэтом. Может быть, повезет, и мы найдем пересечения со списком посетителей.
– Впечатляющий старт за такой короткий промежуток времени, – прокомментировала Никос, но Ева даже не взглянула в ее сторону.
– Времени у нас и так в обрез. Он уже ищет новую жертву.
– Нам известно, что Макквин предпочитает работать в городах, – начал Туссо. – Чаще всего совершает охотничьи эскапады в людных местах, любит скопления народу – Таймс-сквер, причалы в Челси, Кони-Айленд. В прошлый раз это были основные места его охоты.
Ева захотелось возразить, что слово «эскапады» не подходит для Макквина. Для него это не экскурсия, он не набрасывается импульсивно на кого попало, просто чтобы утолить жажду насилия и адреналина. Но она промолчала.
– Он уже засветился в Нью-Йорке, – продолжил Туссо, – оставил через потерпевших послания для лейтенанта Даллас. Мы сосредоточимся на известных местах его охоты.
– Мы будем поддерживать с вами контакт, – кивнула Никос. – Наши результаты вероятностных анализов указывают не то, что Макквин может покинуть город и на какое-то время залечь на дно. Мы отслеживаем общественный транспорт, запустили систему распознавания лиц на выездах с основных автотрасс.
Никос продолжила излагать стратегию ФБР, но Ева удержалась от комментариев.
«Если им так хочется думать, что Макквин в бегах, пусть думают».
– Я уже расставил своих парней в наиболее вероятных местах нападений, – подхватил Туссо. – Обычно он похищает людей в темное время суток, хотя известны и случаи нападений днем. Мои люди обеспечат круглосуточное наблюдение за этими местами вплоть до поимки Макквина.
В дверь отрывисто постучали, и секретарь Уитни сообщила, что прибыл Оливер Гринлиф, заместитель начальника тюрьмы «Райкерс».
«Хорек», – сразу же, только увидав его, решила Ева.
Рядом с Гринлифом в стильном красном костюме вышагивала главный юрист «Райкерс» Аманда Спринг. В руке она несла золотисто-коричневый, в цвет собственным волосам, портфель лакированной кожи.
– Майор. – Ослепительно улыбаясь, Гринлиф на ходу протянул руку. – Вы уж извините, мы чуточку опоздали. Нас задержало…
– Вы опоздали на двадцать минут, – произнес Уитни таким тоном, что, как с удовольствием отметила про себя Ева, улыбочка с лица Гринлифа сползла в один момент. – И меня не интересуют ни причины, ни оправдания. Вы и так уже заставили департамент и ФБР целые сутки ждать жизненно необходимой для нашего расследования информации.
– Майор Уитни, – столь же гневно заговорила Спринг, отстраняя в сторону побледневшего и вытянувшегося лицом Гринлифа. – Как юрисконсульт «Райкерс», я…
– Вам я слова не давал и давать не собираюсь, – прогремел Уитни. – Гринлиф, ваше заведение несет ответственность за побег опасного педофила, и вы отняли драгоценное время у офицеров и агентов, занятых его поимкой. Предупреждаю лично вас и адвоката, которого вы посчитали необходимым с собой притащить: если Макквин похитит еще хотя бы одну девочку, вы у меня поплатитесь. Это я вам обещаю.
– Майор, угрожая нам, вы едва ли создадите конструктивную атмосферу, – вякнула Спринг.
Уитни бросил на нее уничтожающий взгляд.
– Если вы произнесете еще хотя бы одно слово, я прикажу вывести вас из кабинета. Я вас сюда не приглашал. Арест вашему клиенту, к сожалению, не грозит, так что ваши услуги здесь ему не потребуются. А сейчас вы отдадите мне все документы, отчеты, списки и файлы, которые отказались предоставить непосредственно после того, как запоздало известили департамент о факте побега.
– У нас для вас масса информации. К сожалению, наше внутреннее расследование еще не завершено. Вы, конечно, понимаете, как важно провести его по всей форме и в полном объеме. По моим сведениям, все отчеты будут готовы и предоставлены вам до конца рабочего дня, – поспешно вставил Гринлиф.
Взгляд Уитни, казалось, прожигал в нем дыру.