Робинс Сари. Одна грешная ночь

   Впервые с тех пор как умер дед, ей захотелось, чтобы кто-то взял на себя управление неустойчивой колесницей ее жизни. Она не представляла в этой роли Диллона. Он замечательный человек, но совершенно непрактичный. Отдаться во власть Фанни тоже не хотелось бы. Одному Господу известно, к чему бы это могло привести. Нику она позволила бы распоряжаться ее жизнью, пусть всего несколько прекрасных драгоценных минут.
   Лилиан промокла, озябла, голова буквально раскалывалась, но на душе было светло и радостно.

Глава 15

   Она едва подняла голову, когда Редфорд окликнул наемный экипаж и помог ей сесть в него. Он дал указания кеб-мену, сел рядом с ней и захлопнул дверцу. После чего снова накинул на них свой плащ. Только сейчас Лилиан почувствовала смертельную усталость и тяжесть во всем теле.
   Исходивший от него запах миндаля будоражил ее чувства.
   – Почему от вас всегда пахнет миндалем?
   Он водил по ее руке ладонью, растирая и согревая ее.
   – Мало кто это замечает.
   – У меня особая чувствительность к запахам, – ответила Лилиан, сгибая и разгибая закоченевшие в промокших ботинках пальцы и морщась от боли.
   – Только, пожалуйста, не раскрывайте мою тайну джентльменам с Боу-стрит, – отшутился он. – Это подмочит мою репутацию плута, которому сам черт не брат.
   – Не беспокойтесь. Ваша тайна умрет вместе со мной. Но должна признаться, никогда не встречала мужчины, пользующегося духами.
   – Каким вы меня представляете?
   – Не знаю. Самодостаточным. Не склонным заниматься пустяками.
   – Вы хотите сказать, не склонным кривляться и манерничать?
   – Пожалуй, так.
   – Это душистое мыло, и выбирал я его не сам. Мне подарили.
   Воображение нарисовало ей красавиц кокеток с кроваво-красными волосами, и где-то внутри появилось неприятное чувство.
   – Не женщина, – быстро добавил Ник.
   Она вскинула бровь.
   – Мне их подарил мистер Эванс.
   – Старый парфюмер?
   – Да.
   – А по какому случаю, позвольте спросить? – поинтересовалась Лилиан, чувствуя, что этот подарок имеет свою историю.
   Он вздохнул, уселся поудобнее и привлек ее поближе к себе.
   – Когда я рос в приюте, кое-кого из нас посылали в лавку мистера Эванса помогать ему. Обычно это бывало перед Святками, в самое горячее для него время, и мы зарабатывали у него несколько пенсов на праздники. Когда я работал у него второй раз…
   – Прошу прощения, а сколько вам было лет? – перебила Лилиан.
   – Десять. Остальные мальчики были старше, но Данн позволял мне ходить туда вместе с ними.
   – Похоже, он был удивительным человеком, – в раздумье произнесла Лилиан, вспомнив их разговор на эту тему и стараясь загладить свою бестактность.
   Он словно оцепенел и умолк.
   – Право же, мне очень жаль. Я вовсе не хотела копаться в вашей жизни и чувствах.
   На самом деле все было иначе. Она хотела знать о нем как можно больше. Все до мельчайших подробностей. Описание его подвигов в газетах не позволяло проникнуть в суть его натуры, понять, что он за личность, каковы мотивы его поступков и устремления. И Лилиан подчас не знала, как себя с ним вести.
   – Едва ли это тайна, – заметил Ник, пожав плечами. – Данн заменил мне отца. Собственный сын не оправдал его надежд.
   – Именно это вас и сблизило с Данном.
   – Вне всякого сомнения. Данн высоко ценил нашу дружбу. И все же я не был его родным сыном.
   – И вас это печалило?
   – В основном я огорчался из-за Данна. Разлад между ним и Маркусом причинял ему невыносимую душевную боль.
   – А какова была причина разлада?
   – Умный и ловкий, Маркус не отличался серьезностью и даже смахивал на повесу. Данн пытался воздействовать на сына, дисциплинировать его, выбить из него склонность к бесшабашности, заставлял его заниматься домашней работой, наказывал за малейшую оплошность. В общем, он заслуживал хорошей порки, но всегда старался отомстить отцу. Маркус напоминал дикого жеребца, и Данн пытался его обуздать. Так долго не могло продолжаться.
   – И что же случилось?
   – Не знаю. Данн не хотел об этом говорить. Маркус уехал на Пиренеи. С тех пор Данн сильно изменился. Он старался скрыть свои чувства, но тщетно, как мы все понимали.
   В голосе Ника звучала горечь. Но в следующее мгновение он овладел собой.
   – Я отвлекся. Я ведь начал рассказывать о парфюмерном деле мистера Эванса и его лавке. Вам не скучно меня слушать?
   – Нет, пожалуйста, продолжайте.
   Она жаждала узнать о его детстве, столь отличном от ее собственного, буквально все.
   – Итак, эта лавка на Святках была настоящим бедламом, но мистер Эванс всегда держал ухо востро и заметил, что кто-то приворовывает из кассы.
   – И обвинил вас?
   – Нет, Джона Уильяма, моего друга. Джон был хвастунишкой и много болтал. Вероятно, намекнул, что поблизости есть местечко, где можно поживиться, но не настолько он был нагл или глуп, чтобы стянуть хотя бы фартинг.
   – Что же все-таки случилось?
   – Я попросил мистера Эванса дать мне возможность доказать невиновность Джона Уильяма.
   – Значит, вы еще тогда хотели стать детективом?
   – Нет, я осознал это много лет спустя. Но, когда вспоминаю то далекое время, думаю, что призвание к такого рода деятельности у меня уже было.
   – И что же, в приюте вам довелось раскрыть много тайн?
   Ник поежился: многие дети хотели узнать о своих родителях.
   Он покачал головой и медленно произнес:
   – Ведь я просто хотел вас развлечь. Не припомню, чтобы когда-нибудь столь пространно рассказывал о себе… И право же, это не слишком интересно.
   – Нет, пожалуйста! Я хотела бы узнать больше.
   – Почему?
   Она пожала плечами:
   – У нас с вами такие несхожие жизни. Хотелось бы понять, в чем различие.
   – Зачем?
   – Нынче вечером вы спасли мне жизнь. Я должна вознаградить вас за это. Разве нет?
   Лилиан тут же осознала свою ошибку и готова была проглотить собственный язык, чтобы никогда больше не произносить ничего подобного!
   – Я хотела сказать… хотела сказать… О Господи! Сама не знаю, что я хотела сказать.
   – А я знаю, – произнес Ник.
   – Знаете?
   – Вы вообразили, что мистер Эванс наградил меня мылом, и захотели узнать, понравилось ли мне это.
   – Именно так, – промолвила она с облегчением.
   Лилиан поняла, что Ник помог ей выйти из затруднительного положения, и оценила его галантность. Не каждый джентльмен нашел бы в себе силы устоять против соблазна и оказался бы в ловушке. Особенно после того, что позволила себе Лилиан в начале их знакомства.
   – Пожалуйста, расскажите поподробнее о краже в парфюмерной лавке, – попросила она.
   После минутной паузы он вздохнул и продолжил свой рассказ:
   – Итак, если вором не был Джон Уильям, значит, воровал кто-то из работников мистера Эванса.
   – И кто же был этот мерзавец?
   – Иезекиль Джонс.
   – Как же вы раскрыли кражу?
   – Достаточно было какое-то время понаблюдать за ним. Вероятно, он знал, что я его подозреваю, но не придал этому значения. Подумаешь, какой-то десятилетний сирота. Что значили мои слова против его слов?
   – Поэтому вы решили доказать его вину?
   – Джонс спал в задней комнате магазина. Я попросил мистера Эванса отослать его куда-нибудь с поручением, и мы обыскали его комнату.
   – И?..
   – Оказалось, что его подушки до отказа набиты деньгами. Приказчик не смог бы столько скопить.
   – И едва ли это расположило мистера Эванса к его приказчику. Должно быть, мистер Эванс оценил вашу услугу.
   – Вот тогда-то он и вознаградил меня миндальным мылом.
   – И все?
   – Все.
   – Вы поймали воришку, орудовавшего у него под носом, изобличили приказчика, обманувшего доверие хозяина, а он вознаградил вас всего лишь жалким куском мыла? – воскликнула Лилиан, пристально глядя на него.
   – Успокойтесь, – ответил он с улыбкой. Ее горячность его позабавила. – Он давал и дает мне столько мыла, сколько мне требуется.
   – Что это значит?
   – Я буду получать его, пока жив, если, конечно, захочу. В первый вторник каждого месяца мне домой присылают коробку такого мыла.
   – Ежемесячно?
   – С тех пор как мне исполнилось десять лет.
   Умиротворенная, Лилиан снова откинулась в его объятия.
   – В конце концов, он не такой уж прижимистый. И все же мистер Эванс уже не хозяин этого дела.
   – На мой счет существует его особое письменное распоряжение, составленное как полагается.
   – Никогда не слышала ни о чем подобном.
   – Мистер Шсйфер тоже не слышал. Но он не против того, чтобы я значился среди его постоянных клиентов, потому что я заодно приглядываю за его магазином.
   – И у него нет причины для беспокойства, когда Николас Редфорд поблизости.
   – Ну, миледи, это значит притягивать факты за уши. – Он слегка пошевелился.
   – Я слышала о воре с Робинсон-сквер. Говорят, он не ограбил ни одного дома, находящегося у вас под надзором.
   – Это случайность.
   – Если верить «Таймс», вовсе нет, мистер Редфорд.
   – Не можете же вы верить всему, о чем пишут газеты.
   – Совершенно справедливо, но…
   Экипаж накренился на повороте, и Лилиан оказалась прижатой к Нику.
   – Прошу прощения, – пробормотала она.
   Щеки ее запылали, и не только от смущения.
   – Не беспокойтесь, – холодно произнес Ник, как ей показалось, совершенно не впечатленный ее близостью.
   Она тоже притворилась равнодушной. Ник продолжал крепко прижимать ее к себе.
   – У меня к вам просьба, миледи, – помолчав с минуту, обратился к ней Ник.
   – Да?
   – Не сочтите это за фамильярность, но, право же, мне было бы удобнее, если бы вы называли меня Ником.
   «Ник»! Это звучало слишком интимно, и она была не вполне готова совершить столь решительный шаг, означавший новую ступень в их отношениях. Тем более что лежала сейчас полуобнаженная в его объятиях, испытывая невыразимое блаженство.
   – Я отношусь к вам с большим уважением, – продолжил он.
   – Не сомневаюсь в этом, – откликнулась Лилиан.
   Ведь этот человек спас ей жизнь!
   – Мы вместе столько испытали, а соблюдаем никому не нужные церемонии.
   Он прав. Ее доверие к нему крепло с каждой минутой. Он был чужим, человеком со стороны, но знал все ее тайны. А нынче вечером спас ее. И был с ней более галантен, чем многие ее знакомые мужчины.
   – Ник, – произнесла Лилиан. Это имя шло ему, звучало мужественно, и произносить его было приятно, как и ощущать исходивший от него запах миндаля… Тут Лилиан пронзила мысль, стремительно, словно зигзаг молнии.
   – Человек в парке! От него пахло одеколоном Диллона!
   – Каким именно? – спросил он.
   – «Кентерберийской фиалкой».
   – Им душатся многие мужчины, – заметил Николас. – И все же у нас есть основания предположить, что мы имеем дело с джентльменом, который в состоянии покупать самые изысканные вещи и, вероятно, принадлежит к кругу Бомона.
   – Вот поэтому ему пришлось изменить и лицо, и голос. – Она содрогнулась.
   Экипаж остановился.
   Дверь дома отворилась. В дверном проеме стоял Хикс. Капли дождя поблескивали на его кремовой с черным ливрее.
   – Миледи! Слава Богу! Мы опасались самого худшего после того, как Джон Драйвер и остальные не смогли вас найти.
   – Слуги дома? – воскликнула Лилиан с облегчением. – Все целы?
   – Их ограбили! На них напал разбойник!
   – Нет!
   Сердце ее сжалось.
   – Кто-нибудь ранен?
   – Нет, миледи. Но их напугали до умопомрачения. А уж когда они не смогли найти вас, то потеряли остатки разума.
   Кучер наемного экипажа свесился с козел.
   – Вы говорите, разбойник?
   – А вы сообщили в полицию? – спросил Ник.
   – Гиллман как раз отправился на Боу-стрит, но нам следует сообщить туда, что с вами все в порядке.
   Хикс шагнул вперед.
   – Умоляю вас, миледи, скажите, что вы не пострадали!
   – Со мной все в порядке, Хикс.
   Разбойник в центре Мейфэра! Неужели это проделки Кейна? Ничего подобного еще не было, но это вовсе не означало, что он на такое не способен.
   – Леди Джейнос вовсе не в порядке, – решительно возразил Ник, прервав размышления Лилиан. – Но через несколько минут она придет в себя. Пожалуйста, заплатите кеб-мену, Хикс, и не стойте на дороге.
   Ник вышел из экипажа и помог выйти Лилиан. Обхватив за талию, он привлек ее к себе и крепко прижал к своему могучему телу. Она опешила, но после всего пережитого чувствовала себя совершенно обессиленной.
   – Леди Рис не присылала записки? – спросила Лилиан Хикса. Она все еще беспокоилась за подругу.
   – Вы долго не возвращались, и я послал Джонса в дом леди Рис. Она сообщила, что вы отложили вашу встречу на завтра и известили ее об этом.
   Лилиан почувствовала облегчение, но была озадачена. Она не посылала никакой записки леди Рис.
   В эту минуту с порога послышался голос Фанни:
   – О, слава тебе Господи! – Она спускалась по ступенькам крыльца. – Я приехала в тот момент, когда вернулись твои слуги. Чуть с ума не сошла от беспокойства. Тебя ограбили? Ранили?
   – Дайте леди войти в дом, прежде чем засыпать ее вопросами, – резко заметил Ник. – Она хоть и цела, однако ночь для нее выдалась нелегкая.
   Лилиан была благодарна Нику за его вмешательство и внезапно почувствовала, что не хочет отвечать на вопросы. Единственное, чего она сейчас хотела, – это обсохнуть и переодеться. Теперь, когда она вышла из экипажа, то ощутила сильный порыв ледяного ветра, который пронизал ее до самых костей. Она задрожала и поспешила в дом.
   Фанни с недоверием оглядела Ника и повернулась к слугам, маячившим в дверях:
   – Отойдите. Не мешайте леди Джейнос.
   Лакей ринулся вниз по ступенькам с зонтиком и держал его раскрытым над головами Лилиан и Ника, пока те поднимались на крыльцо.
   В окнах приветливо засветились огоньки свечей. Лилиан была счастлива, что добралась до дома. Если бы не Ник… Ей не хотелось ни о чем думать.

Глава 16

   – Приготовьте для миледи горячую ванну, – распорядился Ник, как только они вошли в холл. – А также чай и бисквиты. А потом пусть Джон Драйвер подробно расскажет мне обо всем, что случилось.
   Хикс ринулся в глубину дома, туда, где была расположена кухня и сновали горничные.
   – На этот раз я не буду вас слушаться, миледи.
   С поразительной легкостью подняв ее на руки, Ник направился к лестнице на второй этаж.
   У Лилиан не было ни сил, ни желания сопротивляться. Дрожь сотрясала все ее тело, ей казалось, что под кожей у нее образовались сосульки.
   – Третья дверь направо, мистер Редфорд, – сообщила Фанни, сопровождавшая их. – Ты больна, Лилиан? Ранена?
   – Я всего лишь замерзла, Фанни, замерзла, промокла и чувствую себя несчастной.
   Ник прошел по коридору и ногой распахнул дверь комнаты.
   Он придирчиво оглядел спальню и после того, как рассмотрел кровать под лиловым пологом и кушетку, обитую розовым шелком в греческом стиле, остановил свой выбор на стоявшем у камина кресле с потертой обивкой, что свидетельствовало о том, что это любимое кресло хозяйки. Усадив Лилиан, Ник стащил розовое покрывало с постели и укутал ее.
   – Благодарю вас, – пробормотала Лилиан. Затем он снял с нее шляпу.
   – Дайте-ка мне посмотреть ваш порез.
   Его ловкие пальцы быстро, но нежно ощупали ее голову.
   – Там шишка, но порез больше не кровоточит.
   – Жжение прекратилось, – ответила Лилиан.
   Тут в комнате появились дворецкий и горничные со всем, что необходимо для ванны. Домоправительница миссис Маркс внесла поднос с чаем. И передала Лилиан чашку. Та отпила горячего китайского чая сорта Хайсон и почувствовала, как напиток, согрев горло, полился в пустой желудок.
   – Благодарю вас, миссис Маркс. Хикс, приготовьте, пожалуйста, ванну для мистера Редфорда в гостевой комнате, что по соседству. И найдите ему что-нибудь сухое, чтобы он мог переодеться.
   – Да, миледи.
   Хикс повернулся и исчез.
   Ник покачал головой:
   – Благодарю вас за заботу, но сначала я должен поговорить с Джоном Драйвером.
   Лилиан не понравилось, что его губы приобрели пепельный оттенок.
   – Если вы подхватите простуду, мне не будет от вас никакой пользы, Ник.
   Он прижал сжатую в кулак руку к груди, поклонился.
   – Меня трогает ваша забота, миледи.
   Она заметила озорной блеск в его глазах.
   – Пожалуйста, сделайте одолжение, Ник. Я буду в отчаянии, если из-за своего непослушания вы умрете.
   – Обещаю не умирать, – шутливо отозвался он, снова отвесив поклон, – до тех пор, пока не поговорю с вашим кучером. – Он повернулся и направился к двери.
   Фанни, судя по выражению глаз, взвешивала и оценивала обстановку.
   – Что, черт возьми, происходит, Лилиан?
   Стараясь не смотреть в глаза подруге, Лилиан пояснила:
   – Я собиралась встретиться с леди Рис, как обычно. Но похоже, кто-то отправил ей записку.
   – Я говорю о тебе и этом смуглом Адонисе, а не о чертовой переписке с леди Рис!
   – Не можем ли мы поговорить об этом позже? – пробормотала Лилиан, кивком указав на слуг. – Я ужасно замерзла.
   Выражение лица Фанни смягчилось.
   – Отогревайся в своей ванне, дорогая. Поболтаем потом. Но я сгораю от любопытства.
   Нырнув в горячую, благоухающую лилиями ванну, Лилиан наконец снова почувствовала себя человеком. Она отогрелась, напряжение спало.
   – Как же случилось, что всего за три дня Редфорд из разъяренного противника превратился в благородного рыцаря-спасителя? – спросила Фанни, растянувшаяся на диване.
   Неужели прошло всего три дня? А Лилиан показалось, что целая вечность.
   – По-видимому, Фанни, – сообщила Лилиан, когда горничные ушли и закрыли за собой дверь, – наш диковинный план в конце концов принес плоды.
   – Я так и знала! – Фанни хлопнула ладонью по бедру. – Я знала, что он сработает. Не стоит недооценивать снотворное, красивую ночную рубашку и заранее разработанный план.
   – Постараюсь это запомнить, – отшутилась Лилиан.
   – Расскажи мне все подробно. Пожалуйста!
   – На следующий день после нашей эскапады Ник пришел в тюрьму и сказал Диллону, что берется за его дело и приложит все усилия, чтобы доказать его невиновность.
   – Ты уже называешь его Ником? – вскинула бровь Фанни.
   Не обращая внимания на иронию, Лилиан продолжила:
   – Видела бы ты лицо Диллона, Фанни! Он чуть не прослезился, когда Ник сообщил ему эту новость.
   – Хм. Значит, Редфорд на нашей стороне. Но что привело его ночью в Литчфилд-Парк?
   – Диллон попросил меня сообщить, как продвигается дело. А я написала Редфорду, где меня найти.
   – Найти? Ха! Так ты влюбилась по уши! Впрочем, я тебя не осуждаю. У него такой загадочный, задумчивый и мрачный вид, что ни одна женщина не устоит.
   – Да не влюбилась я, – вспыхнула Лилиан. – При нынешних обстоятельствах это оказалось мудрым поступком.
   – При нынешних обстоятельствах было бы мудрее сидеть дома в безопасности и тепле.
   Лилиан приуныла.
   – Знаю. Я и чувствую себя дурой.
   – Ну ладно, ничего страшного не произошло. Всего-то и дел, что твои слуги лишились нескольких монет. Гораздо лучше, чем лишиться жизни.
   – Слыханное ли дело, грабитель в центре Мейфэра! Никогда бы не подумала, что Кейн зайдет так далеко!
   – Полагаешь, это он?
   – Этот человек был переодет. Слава Богу, что Ник пришел на помощь вовремя. Он понял, что мне грозит опасность.
   Фанни скорчила гримасу:
   – Хм. Он бросился тебе на помощь. Очень интересно.
   – Это был отважный поступок. Посмотрела бы ты, как он обошелся с негодяем! Он был холоден как лед, и не успела я сосчитать до трех, как мерзавец сбежал.
   Лилиан даже щелкнула пальцами, вспомнив, как все это было.
   – Спокойный, находчивый, к тому же красивый. Верно? – Фанни провела рукой по бедру. – Полный набор прекрасных качеств! Неудивительно, что ты им увлечена.
   – Прекрати, Фанни! Между нами ничего нет.
   – Поэтому ты и потеряла голову. Редфорд – один из самых потрясающих мужчин, каких мне посчастливилось встретить в жизни. А тело какое! Он красив даже в одежде.
   – Я пытаюсь не представлять его без одежды, – призналась Лилиан. – Это слишком волнует.
   – В том-то и дело, – сказала Фанни, раскрыла веер и стала обмахиваться. – Это просто… надеюсь, что Диллон не узнает об этом. Хотя ему бы не следовало тебя осуждать. Но какими бы ни были ваши отношения, мужчины эгоистичны и не хотят делиться.
   – Ну, вероятность романа сомнительна. Поэтому оставим эту тему. Ник не интересуется мной. У нас просто деловые отношения и ничего больше.
   – Я бы не сказала, потому что видела, как он нес тебя и прижимал к себе, – укорила ее Фанни.
   – Этот человек поклялся не прикасаться ко мне, даже если ему это прикажет сам король Георг, – пробормотала Лилиан. – Не то что Ромео со своей прекрасной Джульеттой!
   – Почему ты это говоришь?
   Внезапно ощутив острую потребность смыть с себя грязь, Лилиан схватила мыло и принялась энергично намыливаться.
   – Я сказала ему, что между нами не должно быть ничего неподобающего.
   Фанни закрыла веер.
   – Ты что, рехнулась?
   Лилиан выпрямилась в ванне с воинственным видом.
   – Это к лучшему. К чему могли бы привести отношения с Редфордом? Есть сотня причин, почему их не должно быть. Я содержанка. А у него больше принципов, чем у десятка викариев, вместе взятых. К тому же я никогда не выйду замуж, а он, как и я, презирает брак.
   – Ну, похоже, вы идеально подходите друг другу.
   – Чертовски не подходим.
   Она снова опустилась в ванну.
   Глаза Фанни сузились.
   – Ты боишься влюбиться в него.
   – Меня никогда не сразит эта болезнь. – Лилиан принялась изучать пену, захваченную в ладонь. – Это не для меня. Не мой выбор.
   – Так он свободный человек? Значит, ты ничего не имеешь против, если он выберет другой товар?
   – Если не считать расследования дела Диллона, я не имею на него никаких видов, и его жизнь меня не интересует. Мне все равно, чем он занимается.
   Фанни встала.
   – Полагаю, ты не станешь возражать, если я загляну в гостевую спальню и помогу ему мыться.
   – Не смей этого делать!
   Лилиан так стремительно села в ванне, что вода плеснула через бортик на толстый турецкий ковер. Подруга понимающе взглянула на нее:
   – Значит, тебя это не касается? Да?
   Лилиан, потрясенная своей реакцией, медленно опустилась в ванну. Да поможет ей Бог, она поняла, что начинает привязываться к Николасу Редфорду.
   – О, Фанни, – воскликнула она. – Я не могу… я не… – Лилиан подалась вперед с умоляющим видом. – Пожалуйста, помоги мне вовремя остановиться, Фанни!
   – Ты и в самом деле хочешь обуздать свои чувства? – спросила Фанни, оправляя свои изумрудные юбки и устраиваясь на диване.
   – Я совершенно уверена в этом!
   Фанни вздохнула.
   – В таком случае единственное, что тебе следует сделать, – это спать с ним, – изрекла она, постукивая сложенным веером по ярко накрашенным губам.
   – Что? – выкрикнула Лилиан.
   Отбросив веер, Фанни взмахнула изящным пальчиком.
   – Чем больше борешься с влечением, тем сильнее оно становится, а это лишь осложнит ваши отношения. Ты хочешь помогать ему в деле освобождения Диллона?
   – Конечно, но если я окажусь в постели с Ником, это будет самым худшим, что я могла бы сделать.
   – Если ты уложишь его в свою постель, напряжение между вами исчезнет. Ваше внимание уже не будет сконцентрировано друг на друге. Вы уступите искушению и успокоитесь.
   В ее доводах был смысл, но Лилиан стало от них не по себе.
   – И все же я не думаю, что это хорошая идея, Фанни.
   – Полагаешь, что любовь сродни болезни, да?
   Лилиан кивнула.
   – Как ты лечишь простуду? – Она взмахнула рукой. – Удовлетворяешь потребности своего тела. Сосредоточиваешь на них свое внимание, ложишься в постель, отдыхаешь и заботишься о своем организме.
   – Разве соитие не обостряет чувства вместо того, чтобы гасить их?
   – Вначале – возможно. Но соитие может погасить чувства навсегда, если разочаруешься в сексе и ничего, кроме отвращения, не испытываешь.
   Отвращение? С Николасом Редфордом? Лилиан со вздохом скрестила руки на груди.
   – Если бы! Но я помню, как это было в ту ночь.
   – Не надо! – воскликнула Фанни. – Мне и так трудно говорить с тобой о сексе.
   Лилиан покачала головой:
   – По-моему, это неправильно, Фанни. Я буду флиртовать с детективом в то время, как Диллон изнывает в тюрьме.
   – Да какое дело до этого Диллону?
   – Что, если это будет отвлекать Ника от дела?
   – А сейчас ты его не отвлекаешь?
   Часы пробили девять, и Лилиан услышала шарканье и приглушенные голоса в гостевой спальне по соседству.
   Фанни сбросила башмаки и со вздохом принялась разминать пальцы ног.
   – Будь я на твоем месте, использовала бы каждую минуту.
   – Что ты хочешь этим сказать?
   – Если бы такой мерзавец, как Кейн, маячил у меня за спиной, словно неотвратимый рок, я ценила бы каждую минуту жизни, считая, что она может оказаться последней. Страсть, ад, да просто удовольствие приобрели бы большее значение.
   – Будто теперь ты всего этого не ценишь, – хмыкнула Лилиан, хотя понимала, что в словах подруги есть логика.
   – Ты не согласна?
   – Это не имеет значения, потому что Ник дал зарок не прикасаться ко мне.
   Фанни лукаво улыбнулась:
   – Кстати, Редфорд сегодня случайно не ночует здесь?
   – Я пригласила его.
   – Так нанеси ему ночью визит, Лилиан. Посмотрим, что из этого выйдет. Возможно, ты окажешься убедительнее короля Георга.