Страница:
Она пожала плечами:
– Я никогда этого не узнаю. Так ведь?
Наступило молчание.
Лилиан вздохнула:
– Я не хочу с тобой ссориться, Диллон. Но ты должен меня понять.
– Значит, мы не поженимся?
– До тех пор пока я не вступлю в права наследства.
– То есть через год.
– Не думай, что меня устраивает роль любовницы. Я достойна лучшей участи. Мечтаю повидать мир.
В мечтах она не могла себе представить, чем станет заниматься, но в одном не сомневалась: она будет распоряжаться своей судьбой, сохранит свободу воли и духа, не обременяя себя зависимостью от мужчины.
Она увидела, как в его голубых глазах мелькнуло что-то похожее на боль – он был уязвлен.
– Ты несчастна, оттого что приняла решение остаться со мной?
– Ничего подобного. Возможно, меня угнетал мой выбор, но ты всегда был на высоте, всегда оставался чудом, Диллон. И я тебе благодарна.
Он взял ее руку и крепко сжал.
– Я не допущу, чтобы с тобой случилось что-нибудь плохое, дорогая.
– Знаю. – Она ответила на его рукопожатие. – Молю Бога, чтобы и Кейн это усвоил.
– Но ведь теперь он тебе не докучает.
– Пока нет. Благодаря тебе и твоему отцу. Он затаился, как змея, нежащаяся на солнце и готовая нанести удар при первой же возможности.
Лорд Корнелиус Кейн, пребывая в дурном расположении духа, сидел в высоком кожаном кресле у себя в клубе с бокалом бренди в руке. Он бежал в «Брукс»[1] в надежде укрыться от своего поверенного, который становился сущим наказанием. Болван не понимал основной концепции кредита. И видимо, настало время его сменить.
В гостиной появился мистер Питт. Лицо, как тарелка, вышедшие из моды панталоны. Кейн повернулся к нему спиной, всем своим видом показывая, что не желает видеть его в кресле рядом с собой.
– Теперь сюда пускают кого угодно, – пробормотал он.
– Что вы сказали? – спросил лорд Фелтон, подавшись вперед. Он был туг на ухо.
– Славный денек, – откликнулся лорд Кейн с деланной улыбкой.
– Моя Софи всегда любила весну, – вздохнул лорд Фелтон.
– Избавь меня от твоих лирических воспоминаний, старикан. Они повергают меня в панику.
– Леди Джейнос? – Склеротические глазки старого джентльмена заблестели. – Она ведь ваша родственница, да?
Как только речь заходила о Лилиан, на лице Кейна появлялась брезгливая гримаса. Он ненавидел июнь. Этот месяц напоминал ему о дне рождения порождения дьявола, повергшего в прах все его попытки создать себе приличную жизнь. А он ее заслуживал, как и любой дворянин, возможно, даже больше. Он редко задерживал оплату счетов, всегда отдавал карточные долги или проигрыш и почти никогда не жульничал. И все же ангелы, сидящие на облаках, бросали в него камни, как только он пытался встать на ноги.
Его план капиталовложений был мудрым, даже безупречным, но дал сбой. Сесилия угрожала рассказать мужу об их романе, но на этот счет он не особенно волновался – лорд Лэнгем должен быть ему благодарен за то, что он ублажает эту свиноподобную Сесилию. В его дверь стучались кредиторы, а его любимый лакей (по крайней мере это избавило его от необходимости выплатить ему жалованье за месяц).
Единственное, чего он не мог понять, – почему все обрушивалось на него одновременно. Вздыхая, он медленно цедил свое бренди, зная, что еще одного бокала заказать не сможет. Его долг был огромен, но никто не должен заподозрить, что он не выплатит своего долга в «Бруксе». Можно не заплатить портному (притвориться, будто работа дрянная), но мужской клуб – это святая святых. Он сидел здесь, словно в бастионе, предназначенном для отдохновения, но не мог как следует напиться. Его отец перевернулся бы в гробу, видя, как сын терпит такое непотребство. Лорд Корнелиус Кейн вынужден экономить! Куда катится мир?
Опорожнив свой бокал, он оглядел комнату в поисках какого-нибудь подхалима, который заплатил бы за его выпивку, и встретился взглядом с молодым человеком, стоявшим у камина. На нем были щеголеватая утренняя куртка красивого покроя и новенькие ботфорты с нестоптанными каблуками. Сразу видно, что он из богатой семьи.
Молодой человек внимательно разглядывал лорда Кейна. Его светло-голубые глаза сверкали. Он отошел от камина и двинулся вперед. Кейн откинулся в кресле, гадая, сколько бокалов бренди он сможет выдоить из этой добровольной жертвы.
– Лорд Кейн?
– Да.
– Лорд Рассел Мейберн.
Любой состоявший в родстве с маркизом Бомоном вызывал у Кейна неприязнь.
– Могу я присесть? – Молодой человек указал на стул.
– Предпочел бы, чтобы вы этого не делали, – кисло ответил Кейн, повернувшись в кресле. Однако наглец все же сел.
Кейн засопел. Нынешние молокососы напрочь лишены уважения к старшему поколению.
Мейберн знаком подозвал лакея:
– Два бренди и сигары. Самые лучшие.
Кейн продолжал хмуриться, впрочем, ничего не случится, если он пропустит бокал с этим щеголем. Кейн поерзал в кресле, размышляя о том, компромисс это или нет.
Когда им подали бренди, Мейберн приступил к делу:
– Начну без предисловий. Речь пойдет о Лилиан.
Этот малый говорил о ней запросто, называя ее по имени. Как о потаскушке.
Вероятно, это еще один из ее обожателей. Сейчас начнет превозносить ее добродетели. Но даже ради бренди лорд Кейн не намерен это терпеть. Ухватившись за подлокотники, он попытался встать.
– Я хочу увезти ее от моего брата, – продолжал Мейберн.
Кейн заморгал, не понимая, к чему тот клонит, и снова опустился в кресло, разглядывая молодого человека с возросшим интересом. Глаза у того горели, когда он говорил о Лилиан. Если вести себя правильно, этот малый может стать удобным инструментом в его руках.
– Почему вы хотите разлучить их с вашим братом?
– Потому что она заслуживает лучшей участи.
– Например?
– Она не должна оставаться содержанкой. И, если выйдет замуж, обретет все причитающиеся ей права.
Кейн вздохнул:
– Ваш брат ее использует.
– Омерзительно! Но она этого не понимает.
– Вы с ней друзья? – спросил Кейн, заранее зная ответ. Немногим было известно о неладах в семье Кейна. Лилиан предпочитала держать свои скелеты в шкафу.
– Она мне очень дорога. Но моего брата раздражает наша дружба.
– Я слышал, она его любит. Быть может, это к лучшему, что они вместе?
– Как вы можете так говорить? – воскликнул Мейберн, ударив кулаком по бедру. – С Диллоном у нее нет будущего. Ума не приложу, почему отец позволяет ему столь неуважительно обращаться с ней. Впрочем, он всегда потакал Диллону. Но мой долг спасти Лилиан. И я это сделаю.
– Каким образом? – спросил Кейн, лихорадочно перебирая в уме возможности использовать этого щеголя.
– Не знаю. – Молодой джентльмен помрачнел: – Она отказывается бежать со мной.
– И вы пришли к заключению, что…
Молодой человек заморгал. Взгляд его стал пустым, лишенным какого бы то ни было выражения.
– Что?
Кейн ободряюще кивнул:
– Вашего братца можно увезти.
– Куда?
Это было не самым удачным решением, но что поделаешь?
– Увезти от Лилиан.
– Вместо того чтобы заставить уехать ее?
– Именно так, и это отличная мысль.
Мейберн покачал головой:
– Диллон никогда ее не оставит. Он слишком дорожит своим положением любовника. – Молодой человек покраснел от гнева.
– Прошу прощения.
Кейн взмахнул рукой.
– Я кое-что смыслю в этих делах, и у меня просто кровь закипает в жилах при мысли о том, что происходит, но я ничего не могу поделать.
– Но если бы его удалось устранить…
– Если бы ваш брат сошел со сцены, Лилиан больше не испытывала бы его влияния. Он перестал бы ею манипулировать.
Кейн и Мейберн наклонились друг к другу.
– Тогда она стала бы более благосклонна к вам.
В глазах Мейберна затеплилась надежда.
– Это было бы великолепно. Я хочу сказать, для Лилиан. – Он нахмурился и поскреб в затылке: – Но как это сделать? Он не бывает за городом, не ездит в Бат на воды. Практически не расстается с Лилиан.
Хотя Кейн никогда не признался бы в этом молодому человеку, он уже пытался хитростью заставить Бомона покинуть Лондон. Однако ему это не удалось. Были использованы послания, требовавшие его немедленного и неотложного присутствия в его загородных владениях, фальшивые сообщения о похоронах родственников, а также предложения от самых соблазнительных представительниц полусвета. Но этот чертов тип был непоколебим, как пробка, застрявшая в горлышке бутылки.
– Сегодня день ее рождения, – сообщил Мейберн, возвращая Кейна к действительности. – Не знаю, что ей подарить.
– Может быть, мышьяк? – едва слышно пробормотал Кейн.
– Что? – Мейберн заморгал. – Даже думать об этом не смейте! Лилиан – это солнце Лондона! Прекрасное создание…
Кашлянув, Кейн перебил его:
– Может быть, книгу?
– Вы ее сегодня навестите?
– Нет, Бомон не разрешит.
Это было невозможно после того, как она сообщила дотошному маркизу о встрече в офисе поверенного. Не стоило осуждать Кейна за его справедливый гнев, вызванный тем, что его тесть, лорд Джейнос, завещал все свое имущество этой недостойной девице. Любой на его месте возмутился бы.
– Гнусная надоедливая бабенка, – пробормотал лорд Кейн, припоминая, как Лилиан пыталась помешать ему задушить поверенного, сообщившего ему это чертово известие. Кто мог бы осудить его за то, что он ее ударил? Это было бы самозащитой. Она это заслужила, в то время как ничуть не заслуживала завещанного ей состояния.
– Прошу прощения? – Мейберн смотрел на него как-то странно.
– Я хотел сказать, что вмешательство вашего брата возмутительно. Бомон оказывает влияние на Лилиан, настраивает ее против меня.
Конечно, это Лилиан настроила лорда и леди Джейнос против него и убедила изменить завещание. Она стала причиной его нынешнего ужасного положения. Из-за нее его лишили законного дохода. По ее вине он ввязался в это сомнительное финансовое предприятие, которое теперь на глазах разваливалось. Из-за нее он вступил в связь со взбалмошной Сесилией Лэнгем. Лилиан была причиной всех его неудач, а его намерение удачно выдать ее замуж, тем самым увеличив состояние, окончилось крахом из-за вмешательства маркиза Бомона.
И тут в голову ему пришла блестящая мысль. Сердце его забилось быстрее, а лицо покрылось испариной. Он мог завязать все свои проблемы узлом и разрубить этот узел одним ударом. Предвкушение успеха заставило кровь быстрее бежать по жилам. Он задрожал от возбуждения. Кейн не был так приятно взволнован с тех самых пор, как его кузен Луис умер от оспы, сделав его баронетом. Возникший у него план был замечателен своей простотой.
С трудом сдерживая радостное возбуждение, он объявил:
– Я вам благодарен, лорд Мейберн, за то, что вы подошли ко мне. Ваше участие в судьбе моей дочери делает вам честь.
– Благодарю вас, лорд Кейн, – ответил молодой человек с некоторой опаской. Он не привык к лести, потому что был настоящим олухом.
– Я рад, что вы ко мне обратились. У меня появилась отличная идея. И я думаю, что эти семена дадут хорошие всходы, если их взрастить должным образом. Они созреют и станут средством, которое поможет отдать должное Лилиан.
Мейберн выпрямился и теперь благодаря хорошо сшитому уэстонскому костюму выглядел вполне мужественно.
– В самом деле? Вы полагаете, это возможно?
– Да. Но вы должны кое-что сделать для меня.
– Все, что угодно, милорд, все, что угодно.
– Начнем с того, что вы мне все подробно расскажете о своем брате и его отношениях с моей дочерью.
Глава 2
Глава 3
– Я никогда этого не узнаю. Так ведь?
Наступило молчание.
Лилиан вздохнула:
– Я не хочу с тобой ссориться, Диллон. Но ты должен меня понять.
– Значит, мы не поженимся?
– До тех пор пока я не вступлю в права наследства.
– То есть через год.
– Не думай, что меня устраивает роль любовницы. Я достойна лучшей участи. Мечтаю повидать мир.
В мечтах она не могла себе представить, чем станет заниматься, но в одном не сомневалась: она будет распоряжаться своей судьбой, сохранит свободу воли и духа, не обременяя себя зависимостью от мужчины.
Она увидела, как в его голубых глазах мелькнуло что-то похожее на боль – он был уязвлен.
– Ты несчастна, оттого что приняла решение остаться со мной?
– Ничего подобного. Возможно, меня угнетал мой выбор, но ты всегда был на высоте, всегда оставался чудом, Диллон. И я тебе благодарна.
Он взял ее руку и крепко сжал.
– Я не допущу, чтобы с тобой случилось что-нибудь плохое, дорогая.
– Знаю. – Она ответила на его рукопожатие. – Молю Бога, чтобы и Кейн это усвоил.
– Но ведь теперь он тебе не докучает.
– Пока нет. Благодаря тебе и твоему отцу. Он затаился, как змея, нежащаяся на солнце и готовая нанести удар при первой же возможности.
Лорд Корнелиус Кейн, пребывая в дурном расположении духа, сидел в высоком кожаном кресле у себя в клубе с бокалом бренди в руке. Он бежал в «Брукс»[1] в надежде укрыться от своего поверенного, который становился сущим наказанием. Болван не понимал основной концепции кредита. И видимо, настало время его сменить.
В гостиной появился мистер Питт. Лицо, как тарелка, вышедшие из моды панталоны. Кейн повернулся к нему спиной, всем своим видом показывая, что не желает видеть его в кресле рядом с собой.
– Теперь сюда пускают кого угодно, – пробормотал он.
– Что вы сказали? – спросил лорд Фелтон, подавшись вперед. Он был туг на ухо.
– Славный денек, – откликнулся лорд Кейн с деланной улыбкой.
– Моя Софи всегда любила весну, – вздохнул лорд Фелтон.
– Избавь меня от твоих лирических воспоминаний, старикан. Они повергают меня в панику.
– Леди Джейнос? – Склеротические глазки старого джентльмена заблестели. – Она ведь ваша родственница, да?
Как только речь заходила о Лилиан, на лице Кейна появлялась брезгливая гримаса. Он ненавидел июнь. Этот месяц напоминал ему о дне рождения порождения дьявола, повергшего в прах все его попытки создать себе приличную жизнь. А он ее заслуживал, как и любой дворянин, возможно, даже больше. Он редко задерживал оплату счетов, всегда отдавал карточные долги или проигрыш и почти никогда не жульничал. И все же ангелы, сидящие на облаках, бросали в него камни, как только он пытался встать на ноги.
Его план капиталовложений был мудрым, даже безупречным, но дал сбой. Сесилия угрожала рассказать мужу об их романе, но на этот счет он не особенно волновался – лорд Лэнгем должен быть ему благодарен за то, что он ублажает эту свиноподобную Сесилию. В его дверь стучались кредиторы, а его любимый лакей (по крайней мере это избавило его от необходимости выплатить ему жалованье за месяц).
Единственное, чего он не мог понять, – почему все обрушивалось на него одновременно. Вздыхая, он медленно цедил свое бренди, зная, что еще одного бокала заказать не сможет. Его долг был огромен, но никто не должен заподозрить, что он не выплатит своего долга в «Бруксе». Можно не заплатить портному (притвориться, будто работа дрянная), но мужской клуб – это святая святых. Он сидел здесь, словно в бастионе, предназначенном для отдохновения, но не мог как следует напиться. Его отец перевернулся бы в гробу, видя, как сын терпит такое непотребство. Лорд Корнелиус Кейн вынужден экономить! Куда катится мир?
Опорожнив свой бокал, он оглядел комнату в поисках какого-нибудь подхалима, который заплатил бы за его выпивку, и встретился взглядом с молодым человеком, стоявшим у камина. На нем были щеголеватая утренняя куртка красивого покроя и новенькие ботфорты с нестоптанными каблуками. Сразу видно, что он из богатой семьи.
Молодой человек внимательно разглядывал лорда Кейна. Его светло-голубые глаза сверкали. Он отошел от камина и двинулся вперед. Кейн откинулся в кресле, гадая, сколько бокалов бренди он сможет выдоить из этой добровольной жертвы.
– Лорд Кейн?
– Да.
– Лорд Рассел Мейберн.
Любой состоявший в родстве с маркизом Бомоном вызывал у Кейна неприязнь.
– Могу я присесть? – Молодой человек указал на стул.
– Предпочел бы, чтобы вы этого не делали, – кисло ответил Кейн, повернувшись в кресле. Однако наглец все же сел.
Кейн засопел. Нынешние молокососы напрочь лишены уважения к старшему поколению.
Мейберн знаком подозвал лакея:
– Два бренди и сигары. Самые лучшие.
Кейн продолжал хмуриться, впрочем, ничего не случится, если он пропустит бокал с этим щеголем. Кейн поерзал в кресле, размышляя о том, компромисс это или нет.
Когда им подали бренди, Мейберн приступил к делу:
– Начну без предисловий. Речь пойдет о Лилиан.
Этот малый говорил о ней запросто, называя ее по имени. Как о потаскушке.
Вероятно, это еще один из ее обожателей. Сейчас начнет превозносить ее добродетели. Но даже ради бренди лорд Кейн не намерен это терпеть. Ухватившись за подлокотники, он попытался встать.
– Я хочу увезти ее от моего брата, – продолжал Мейберн.
Кейн заморгал, не понимая, к чему тот клонит, и снова опустился в кресло, разглядывая молодого человека с возросшим интересом. Глаза у того горели, когда он говорил о Лилиан. Если вести себя правильно, этот малый может стать удобным инструментом в его руках.
– Почему вы хотите разлучить их с вашим братом?
– Потому что она заслуживает лучшей участи.
– Например?
– Она не должна оставаться содержанкой. И, если выйдет замуж, обретет все причитающиеся ей права.
Кейн вздохнул:
– Ваш брат ее использует.
– Омерзительно! Но она этого не понимает.
– Вы с ней друзья? – спросил Кейн, заранее зная ответ. Немногим было известно о неладах в семье Кейна. Лилиан предпочитала держать свои скелеты в шкафу.
– Она мне очень дорога. Но моего брата раздражает наша дружба.
– Я слышал, она его любит. Быть может, это к лучшему, что они вместе?
– Как вы можете так говорить? – воскликнул Мейберн, ударив кулаком по бедру. – С Диллоном у нее нет будущего. Ума не приложу, почему отец позволяет ему столь неуважительно обращаться с ней. Впрочем, он всегда потакал Диллону. Но мой долг спасти Лилиан. И я это сделаю.
– Каким образом? – спросил Кейн, лихорадочно перебирая в уме возможности использовать этого щеголя.
– Не знаю. – Молодой джентльмен помрачнел: – Она отказывается бежать со мной.
– И вы пришли к заключению, что…
Молодой человек заморгал. Взгляд его стал пустым, лишенным какого бы то ни было выражения.
– Что?
Кейн ободряюще кивнул:
– Вашего братца можно увезти.
– Куда?
Это было не самым удачным решением, но что поделаешь?
– Увезти от Лилиан.
– Вместо того чтобы заставить уехать ее?
– Именно так, и это отличная мысль.
Мейберн покачал головой:
– Диллон никогда ее не оставит. Он слишком дорожит своим положением любовника. – Молодой человек покраснел от гнева.
– Прошу прощения.
Кейн взмахнул рукой.
– Я кое-что смыслю в этих делах, и у меня просто кровь закипает в жилах при мысли о том, что происходит, но я ничего не могу поделать.
– Но если бы его удалось устранить…
– Если бы ваш брат сошел со сцены, Лилиан больше не испытывала бы его влияния. Он перестал бы ею манипулировать.
Кейн и Мейберн наклонились друг к другу.
– Тогда она стала бы более благосклонна к вам.
В глазах Мейберна затеплилась надежда.
– Это было бы великолепно. Я хочу сказать, для Лилиан. – Он нахмурился и поскреб в затылке: – Но как это сделать? Он не бывает за городом, не ездит в Бат на воды. Практически не расстается с Лилиан.
Хотя Кейн никогда не признался бы в этом молодому человеку, он уже пытался хитростью заставить Бомона покинуть Лондон. Однако ему это не удалось. Были использованы послания, требовавшие его немедленного и неотложного присутствия в его загородных владениях, фальшивые сообщения о похоронах родственников, а также предложения от самых соблазнительных представительниц полусвета. Но этот чертов тип был непоколебим, как пробка, застрявшая в горлышке бутылки.
– Сегодня день ее рождения, – сообщил Мейберн, возвращая Кейна к действительности. – Не знаю, что ей подарить.
– Может быть, мышьяк? – едва слышно пробормотал Кейн.
– Что? – Мейберн заморгал. – Даже думать об этом не смейте! Лилиан – это солнце Лондона! Прекрасное создание…
Кашлянув, Кейн перебил его:
– Может быть, книгу?
– Вы ее сегодня навестите?
– Нет, Бомон не разрешит.
Это было невозможно после того, как она сообщила дотошному маркизу о встрече в офисе поверенного. Не стоило осуждать Кейна за его справедливый гнев, вызванный тем, что его тесть, лорд Джейнос, завещал все свое имущество этой недостойной девице. Любой на его месте возмутился бы.
– Гнусная надоедливая бабенка, – пробормотал лорд Кейн, припоминая, как Лилиан пыталась помешать ему задушить поверенного, сообщившего ему это чертово известие. Кто мог бы осудить его за то, что он ее ударил? Это было бы самозащитой. Она это заслужила, в то время как ничуть не заслуживала завещанного ей состояния.
– Прошу прощения? – Мейберн смотрел на него как-то странно.
– Я хотел сказать, что вмешательство вашего брата возмутительно. Бомон оказывает влияние на Лилиан, настраивает ее против меня.
Конечно, это Лилиан настроила лорда и леди Джейнос против него и убедила изменить завещание. Она стала причиной его нынешнего ужасного положения. Из-за нее его лишили законного дохода. По ее вине он ввязался в это сомнительное финансовое предприятие, которое теперь на глазах разваливалось. Из-за нее он вступил в связь со взбалмошной Сесилией Лэнгем. Лилиан была причиной всех его неудач, а его намерение удачно выдать ее замуж, тем самым увеличив состояние, окончилось крахом из-за вмешательства маркиза Бомона.
И тут в голову ему пришла блестящая мысль. Сердце его забилось быстрее, а лицо покрылось испариной. Он мог завязать все свои проблемы узлом и разрубить этот узел одним ударом. Предвкушение успеха заставило кровь быстрее бежать по жилам. Он задрожал от возбуждения. Кейн не был так приятно взволнован с тех самых пор, как его кузен Луис умер от оспы, сделав его баронетом. Возникший у него план был замечателен своей простотой.
С трудом сдерживая радостное возбуждение, он объявил:
– Я вам благодарен, лорд Мейберн, за то, что вы подошли ко мне. Ваше участие в судьбе моей дочери делает вам честь.
– Благодарю вас, лорд Кейн, – ответил молодой человек с некоторой опаской. Он не привык к лести, потому что был настоящим олухом.
– Я рад, что вы ко мне обратились. У меня появилась отличная идея. И я думаю, что эти семена дадут хорошие всходы, если их взрастить должным образом. Они созреют и станут средством, которое поможет отдать должное Лилиан.
Мейберн выпрямился и теперь благодаря хорошо сшитому уэстонскому костюму выглядел вполне мужественно.
– В самом деле? Вы полагаете, это возможно?
– Да. Но вы должны кое-что сделать для меня.
– Все, что угодно, милорд, все, что угодно.
– Начнем с того, что вы мне все подробно расскажете о своем брате и его отношениях с моей дочерью.
Глава 2
– Добрый день, Лилиан.
Лилиан вздрогнула:
– Рассел! Ты меня напугал.
Она попыталась скрыть досаду, вызванную его неожиданным появлением. Обычно слуги неукоснительно выполняли распоряжение никого не допускать в ее личный сад.
– Я думал, Диллон не выносит кошек, – заметил он, оглядывая котенка у нее на коленях и многочисленных представителей кошачьего племени, бродивших по саду. – Он ведь от них чихает.
– Он позволил мне их завести. К тому же в дом они не ходят.
Ей было душно, когда он стоял вот так над ней, и она надеялась, что он не станет садиться на циновку рядом. Она почесала Блэки за ухом, опустила его на землю и поднялась. Оправляя платье, Лилиан спросила:
– Что привело тебя сюда?
Он удовлетворенно улыбнулся:
– У меня для тебя отличный подарок.
– О, право же, не стоило беспокоиться, Рассел.
– Разумеется, стоило. Но я опоздал на неделю, потому что это долго мастерили.
Он отвернулся и протянул руку за чем-то, что находилось на земле за его спиной.
Слабо улыбнувшись, Лилиан попыталась собраться с силами, чтобы достойным образом отблагодарить его. Почему-то благодарить Рассела ей всегда было трудно. С Диллоном все было просто – она могла открыто выражать свои чувства и мысли. Это питало их взаимное уважение, не терпевшее фальши.
С Расселом она чувствовала себя неуверенно, будто ступала по яичным скорлупкам. Он был очень мил, этот мальчик, точнее, молодой человек, и Лилиан не сомневалась, что его увлечение ею скоро пройдет.
Он повернулся к ней, широко улыбаясь, держа шляпную коробку в руках, затянутых в перчатки. Он театрально снял с нее крышку и поставил так, чтобы Лилиан могла видеть содержимое.
– Шляпка! – воскликнула она, не вполне понимая, почему он выбрал столь интимный подарок. Но это было мило с его стороны. – Какая красивая. Благодарю, Рассел. Ты так внимателен.
– Но ведь это не просто шляпка, Лилиан. На ней вышит герб Мейбернов. И наш семейный девиз: «Враг одного Мейберна – наш общий враг».
Шляпка была украшена гербом Мейбернов, дурацкими желтыми лентами. Кто же такую наденет? Его распирало от гордости.
– Я выбрал дополнительно голубые перья под цвет твоих прекрасных глаз.
– Это так трогательно с твоей стороны!
– Прошу прощения, миледи.
Она на мгновение отвернулась, обрадованная тем, что дворецкий прервал их беседу.
– Все в порядке, Хикс. Кстати, новая ливрея выглядит отлично.
Эти цвета – кремовый и черный – были выбраны ею и очень шли к его цвету лица и коже оттенка чая.
По непроницаемому лицу вышколенного дворецкого скользнула мимолетная улыбка.
– Благодарю вас, миледи. Здесь посетители, хотят видеть лорда Бомона.
– Скажи им, что он в клубе.
Хикс поджал губы и сообщил:
– Среди них – Дэгвуд, помощник генерального прокурора, миледи.
– Помощник прокурора? Здесь?
Ее охватило тягостное предчувствие: в последнее время Кейн держался слишком тихо. Что он теперь задумал? Приближался день ее рождения, и время до того момента, когда она смогла бы предъявить свои права на наследство, быстро истекало, как струйка песка в песочных часах. Вспоминая недавние хлопоты Диллона, она подумала, что у нее расшалились нервы. Пора бы Кейну оставить надежды на то, что ему удастся поживиться ее деньгами. Впрочем, кто знает? Он вообразил, что деньги принадлежат ему, что она их у него украла, будто никакого отношения не имела к решению своего деда изменить завещание.
– Зачем понадобился помощнику генерального прокурора Диллон? – пробормотала Лилиан.
Рассел сжал ее руку:
– Не хочешь ли присесть, дорогая? Ты, кажется, расстроена?
– Нет. – Она мягко отвела его руку. – Со мной все в порядке. – Лилиан прикусила губу. – Как ты думаешь, Рассел, что нужно помощнику прокурора?
Рассел улыбнулся, польщенный тем, что она обратилась к нему с вопросом.
– Этот человек невысокого происхождения, но выдающийся адвокат. И потому служит при генеральном прокуроре. Все это связано с политикой.
– А каковы его функции?
– Он член Юридического совета короны.
– Но чем занимается?
– Трудно сказать. Не стоит забивать себе голову подобными вопросами.
– И все-таки расскажи мне все, что тебе известно о его функциях. Умоляю.
– Ну что же, раз ты настаиваешь, попытаюсь.
– Настаиваю.
Рассел выпрямился и начал:
– Он представляет корону в вопросах, касающихся юриспруденции и исполнения закона, деятельности судов, общественного благосостояния.
– Когда замешаны интересы короны?
– Совершенно верно, – ответил Рассел. – Более того, чиновники такого ранга дают рекомендации самым высоким инстанциям в особо сложных случаях, связанных с долгами короне, кражей у короны, судебным преследованием.
– Ты плохо себя чувствуешь? – с тревогой спросила Лилиан, бросив на него взгляд.
Рассел раскраснелся, словно у него начался приступ лихорадки, и судорожно сглотнул.
– Просто я вспомнил, что должен был кое-что сделать.
– Что-то серьезное?
– Не важно. Это может подождать.
– Если тебя это так беспокоит, можешь ускользнуть через задние ворота.
– Нет, нет. Я пойду с тобой, – ответил Рассел, вытерев пот со лба. – Я никогда не видел помощника генерального прокурора и хочу убедиться, что все происходит должным образом.
– Очень хорошо. Где он, Хикс?
– В передней гостиной.
– Не волнуйся, Лилиан. Я о тебе позабочусь.
Лилиан била дрожь, и она подумала, что приход Рассела оказался весьма кстати. Что бы ни замыслил Кейн, Лилиан была благодарна Диллону и его семье за поддержку. Ее судьба напрямую связана с их прочным положением в обществе.
Помощник генерального прокурора оказался гораздо моложе, чем она предполагала. Волосы у него были черные как вороново крыло, лишь виски слегка посеребрила седина. На суровом лице ни морщинки. Черные глаза горели недобрым огнем.
– Заместитель генерального прокурора Дэгвуд к вашим услугам, – произнес он с поклоном.
– Лорд Рассел Мейберн, – представился Рассел, в свою очередь, отвесив поклон. – Позвольте представить вам леди Джейнос.
Лилиан холодно кивнула.
Дэгвуд сделал знак своим спутникам:
– Позвольте представить вам офицеров полиции Кима и Келли из полицейского участка на Боу-стрит.
Один из офицеров выступил вперед и, отвинтив медный наконечник на жезле, вытащил из углубления бумагу и передал помощнику прокурора.
– Это ордер на арест маркиза Бомона, – произнес помощник прокурора.
– По какому обвинению? – вскричала Лилиан.
– По обвинению в убийстве.
Рассел побледнел.
Лилиан почувствовала слабость в коленях. «Это дело рук Кейна», – подумала она.
– Кого же он убил, по-вашему? – спросила Лилиан с нескрываемым презрением. – Точнее, кто жертва согласно этому сфабрикованному делу?
– Леди Лэнгем.
– Он едва знаком с ней!
Помощник прокурора хмыкнул:
– Он знал ее слишком хорошо. С прискорбием сообщаю вам, что у них был роман. Леди Лэнгем пригрозила ему, что расскажет обо всем мужу, и Бомон ее убил.
– Что за вздор!
– Успокойся, Лилиан!
Рассел положил руку ей на плечо.
– Нам неизвестны факты. Моему отцу известно об этом обвинении?
– Этом бессмысленном и абсурдном обвинении! – не унималась Лилиан, скрестив руки на груди.
– Герцогу Грейстоуну сообщат, как только его сын будет взят под стражу.
– Он не допустит этого, – заявила Лилиан. – Диллон не способен на убийство.
Пропустив ее слова мимо ушей, Дэгвуд повернулся к Расселу:
– Где Бомон? Мы можем обыскать дом, если угодно.
– Его здесь нет, – ответил Рассел.
– Скажите, где он?
– Не знаю.
Рассел прав. Нужна подробная информация, чтобы распутать паутину, сплетенную Кейном. Пытаясь вспомнить все, что ей было известно о толстой брюнетке с маленькими глазками, Лилиан спросила:
– Как умерла леди Лэнгем?
Дэгвуд выпятил подбородок.
– Ее забили до смерти кочергой.
Рассел сжал ее плечо.
– Это не…
– Лорд Бомон на это не способен.
– Скажите об этом лорду Лэнгему, оплакивающему свою жену.
– Когда это случилось?
– Прошлой ночью.
– Слишком мало времени прошло, чтобы собрать и проанализировать все доказательства и факты, – высказала предположение Лилиан.
Лица полицейских исказились от гнева.
– Лорд Лэнгем предложил награду за поимку виновного? – спросил Рассел.
– Разумеется. Но это не имеет значения.
– Для патрульных полицейских, – ввернула Лилиан.
Полицейские помрачнели.
– Честность офицеров полиции не подлежит сомнению, – изрек Дэгвуд. – Она безупречна.
– Но так ли уж безупречны факты?
Дэгвуд высокомерно вскинул бровь:
– Скажите, леди Джейнос, где был лорд Бомон прошлой ночью? С вами?
Лилиан растерялась. Полицейский знал ответ на этот вопрос, и Лилиан лихорадочно соображала, что сказать представителю закона, чтобы помочь Диллону, а не усугубить его положение.
– Ваше молчание красноречивее всяких слов, – самодовольно заявил Дэгвуд. – Мы найдем и арестуем Бомона. Титул и деньги не помогут ему избежать наказания.
Лилиан вытерла пот со лба.
– Могу я задать вам последний вопрос, мистер Дэгвуд?
Бросив досадливый взгляд на офицеров, Дэгвуд снисходительно улыбнулся Лилиан:
– Разумеется.
– Почему вы ввязались в это дело?
– Представители юстиции часто берут на себя такие функции.
– Но к чему заниматься этим лично?
– Я принимаю меры к тому, чтобы избежать ошибок в отправлении правосудия, – объявил он, выпятив грудь.
– А вы уверены, что не пытаетесь использовать смерть леди Лэнгем как отправную точку для реализации своих амбиций?
Он замер, в его глазах мелькнула тревога, он почувствовал себя уязвленным. Все ясно. Диллон оказался всего лишь пешкой в игре человека с непомерными амбициями.
Дэгвуд поспешно вышел, даже не попрощавшись. Оба полицейских последовали за ним.
Лилиан нервно заходила по комнате. Гнев придал ей сил.
– Как ты могла бросить ему такое обвинение, Лилиан? – воскликнул Рассел. – Ведь он действует от имени короны!
– Я сама едва верю, что отважилась такое сказать, – призналась Лилиан. – Этот человек ослеплен честолюбием.
– Но его гнев справедлив.
– Не важно, как он себя поведет.
Она опустилась на стул, пытаясь собраться с мыслями и настроиться на деловой лад.
– Ты не хочешь прилечь?
– Что?
– Ты, должно быть, расстроена.
Рассел тоже выглядел озабоченным.
Лицо его покрывала бледность.
Она схватила его за руку:
– Не беспокойся за брата. Все образуется.
– Но как?
– Разумеется, нам понадобится помощь. Придется обратиться к мистеру Редфорду.
Она поморщилась, подумав о том, что неделе и раньше отбросила мысль о том, что ей когда-нибудь понадобится этот детектив. Такова ирония судьбы.
– Генеральный прокурор не посмел бы арестовать Диллона, не имея бесспорных доказательств, – пробормотал Рассел.
Она окинула его пронзительным взглядом:
– Чепуха!
– Где был Диллон прошлой ночью?
– Даже думать об этом не смей.
– Дэгвуд наверняка знает что-то такое, о чем мы понятия не имеем. Что-то ужасное.
Ей тоже известно кое-что ужасное. Черт возьми! Но это помогло бы спасти Диллона.
– А что, если это правда? – воскликнул Рассел. – Что, если мы совсем не знаем Диллона и идеализируем его?
– Послушай меня, Рассел. Твой брат никого не убивал. Он самый добрый и благородный из всех, кого я знаю. Он не способен на убийство и все остальное, что здесь наговорил Дэгвуд. Пусть хоть десять викариев поклянутся на Библии, что он виновен. Мне наплевать. Я все равно не поверю.
Рассел нахмурился и избегал ее взгляда.
Она приподняла его лицо за подбородок и заглянула в глаза:
– Когда прочтешь заголовки в газетах или услышишь гнусные сплетни, помни: Диллон никого не убивал.
– Твоя преданность достойна восхищения.
Рассел поднялся.
– Это не преданность, Рассел. Это здравый смысл.
Он уставился в окно.
– Молю Бога, чтобы мы все сохранили такую же стойкость, – сказал он и после минутной паузы спросил: – Может быть, пойти в клуб предупредить Диллона?
– Нет. Мы ничего не сможем сделать. Поговори с отцом. Он решит, как поступить.
– А как насчет тебя?
Она не верила в совпадения, считая, что действовать, основываясь на них, значит обречь дело на провал.
– Пойду поговорю с человеком, способным провести расследование.
Лилиан вздрогнула:
– Рассел! Ты меня напугал.
Она попыталась скрыть досаду, вызванную его неожиданным появлением. Обычно слуги неукоснительно выполняли распоряжение никого не допускать в ее личный сад.
– Я думал, Диллон не выносит кошек, – заметил он, оглядывая котенка у нее на коленях и многочисленных представителей кошачьего племени, бродивших по саду. – Он ведь от них чихает.
– Он позволил мне их завести. К тому же в дом они не ходят.
Ей было душно, когда он стоял вот так над ней, и она надеялась, что он не станет садиться на циновку рядом. Она почесала Блэки за ухом, опустила его на землю и поднялась. Оправляя платье, Лилиан спросила:
– Что привело тебя сюда?
Он удовлетворенно улыбнулся:
– У меня для тебя отличный подарок.
– О, право же, не стоило беспокоиться, Рассел.
– Разумеется, стоило. Но я опоздал на неделю, потому что это долго мастерили.
Он отвернулся и протянул руку за чем-то, что находилось на земле за его спиной.
Слабо улыбнувшись, Лилиан попыталась собраться с силами, чтобы достойным образом отблагодарить его. Почему-то благодарить Рассела ей всегда было трудно. С Диллоном все было просто – она могла открыто выражать свои чувства и мысли. Это питало их взаимное уважение, не терпевшее фальши.
С Расселом она чувствовала себя неуверенно, будто ступала по яичным скорлупкам. Он был очень мил, этот мальчик, точнее, молодой человек, и Лилиан не сомневалась, что его увлечение ею скоро пройдет.
Он повернулся к ней, широко улыбаясь, держа шляпную коробку в руках, затянутых в перчатки. Он театрально снял с нее крышку и поставил так, чтобы Лилиан могла видеть содержимое.
– Шляпка! – воскликнула она, не вполне понимая, почему он выбрал столь интимный подарок. Но это было мило с его стороны. – Какая красивая. Благодарю, Рассел. Ты так внимателен.
– Но ведь это не просто шляпка, Лилиан. На ней вышит герб Мейбернов. И наш семейный девиз: «Враг одного Мейберна – наш общий враг».
Шляпка была украшена гербом Мейбернов, дурацкими желтыми лентами. Кто же такую наденет? Его распирало от гордости.
– Я выбрал дополнительно голубые перья под цвет твоих прекрасных глаз.
– Это так трогательно с твоей стороны!
– Прошу прощения, миледи.
Она на мгновение отвернулась, обрадованная тем, что дворецкий прервал их беседу.
– Все в порядке, Хикс. Кстати, новая ливрея выглядит отлично.
Эти цвета – кремовый и черный – были выбраны ею и очень шли к его цвету лица и коже оттенка чая.
По непроницаемому лицу вышколенного дворецкого скользнула мимолетная улыбка.
– Благодарю вас, миледи. Здесь посетители, хотят видеть лорда Бомона.
– Скажи им, что он в клубе.
Хикс поджал губы и сообщил:
– Среди них – Дэгвуд, помощник генерального прокурора, миледи.
– Помощник прокурора? Здесь?
Ее охватило тягостное предчувствие: в последнее время Кейн держался слишком тихо. Что он теперь задумал? Приближался день ее рождения, и время до того момента, когда она смогла бы предъявить свои права на наследство, быстро истекало, как струйка песка в песочных часах. Вспоминая недавние хлопоты Диллона, она подумала, что у нее расшалились нервы. Пора бы Кейну оставить надежды на то, что ему удастся поживиться ее деньгами. Впрочем, кто знает? Он вообразил, что деньги принадлежат ему, что она их у него украла, будто никакого отношения не имела к решению своего деда изменить завещание.
– Зачем понадобился помощнику генерального прокурора Диллон? – пробормотала Лилиан.
Рассел сжал ее руку:
– Не хочешь ли присесть, дорогая? Ты, кажется, расстроена?
– Нет. – Она мягко отвела его руку. – Со мной все в порядке. – Лилиан прикусила губу. – Как ты думаешь, Рассел, что нужно помощнику прокурора?
Рассел улыбнулся, польщенный тем, что она обратилась к нему с вопросом.
– Этот человек невысокого происхождения, но выдающийся адвокат. И потому служит при генеральном прокуроре. Все это связано с политикой.
– А каковы его функции?
– Он член Юридического совета короны.
– Но чем занимается?
– Трудно сказать. Не стоит забивать себе голову подобными вопросами.
– И все-таки расскажи мне все, что тебе известно о его функциях. Умоляю.
– Ну что же, раз ты настаиваешь, попытаюсь.
– Настаиваю.
Рассел выпрямился и начал:
– Он представляет корону в вопросах, касающихся юриспруденции и исполнения закона, деятельности судов, общественного благосостояния.
– Когда замешаны интересы короны?
– Совершенно верно, – ответил Рассел. – Более того, чиновники такого ранга дают рекомендации самым высоким инстанциям в особо сложных случаях, связанных с долгами короне, кражей у короны, судебным преследованием.
– Ты плохо себя чувствуешь? – с тревогой спросила Лилиан, бросив на него взгляд.
Рассел раскраснелся, словно у него начался приступ лихорадки, и судорожно сглотнул.
– Просто я вспомнил, что должен был кое-что сделать.
– Что-то серьезное?
– Не важно. Это может подождать.
– Если тебя это так беспокоит, можешь ускользнуть через задние ворота.
– Нет, нет. Я пойду с тобой, – ответил Рассел, вытерев пот со лба. – Я никогда не видел помощника генерального прокурора и хочу убедиться, что все происходит должным образом.
– Очень хорошо. Где он, Хикс?
– В передней гостиной.
– Не волнуйся, Лилиан. Я о тебе позабочусь.
Лилиан била дрожь, и она подумала, что приход Рассела оказался весьма кстати. Что бы ни замыслил Кейн, Лилиан была благодарна Диллону и его семье за поддержку. Ее судьба напрямую связана с их прочным положением в обществе.
Помощник генерального прокурора оказался гораздо моложе, чем она предполагала. Волосы у него были черные как вороново крыло, лишь виски слегка посеребрила седина. На суровом лице ни морщинки. Черные глаза горели недобрым огнем.
– Заместитель генерального прокурора Дэгвуд к вашим услугам, – произнес он с поклоном.
– Лорд Рассел Мейберн, – представился Рассел, в свою очередь, отвесив поклон. – Позвольте представить вам леди Джейнос.
Лилиан холодно кивнула.
Дэгвуд сделал знак своим спутникам:
– Позвольте представить вам офицеров полиции Кима и Келли из полицейского участка на Боу-стрит.
Один из офицеров выступил вперед и, отвинтив медный наконечник на жезле, вытащил из углубления бумагу и передал помощнику прокурора.
– Это ордер на арест маркиза Бомона, – произнес помощник прокурора.
– По какому обвинению? – вскричала Лилиан.
– По обвинению в убийстве.
Рассел побледнел.
Лилиан почувствовала слабость в коленях. «Это дело рук Кейна», – подумала она.
– Кого же он убил, по-вашему? – спросила Лилиан с нескрываемым презрением. – Точнее, кто жертва согласно этому сфабрикованному делу?
– Леди Лэнгем.
– Он едва знаком с ней!
Помощник прокурора хмыкнул:
– Он знал ее слишком хорошо. С прискорбием сообщаю вам, что у них был роман. Леди Лэнгем пригрозила ему, что расскажет обо всем мужу, и Бомон ее убил.
– Что за вздор!
– Успокойся, Лилиан!
Рассел положил руку ей на плечо.
– Нам неизвестны факты. Моему отцу известно об этом обвинении?
– Этом бессмысленном и абсурдном обвинении! – не унималась Лилиан, скрестив руки на груди.
– Герцогу Грейстоуну сообщат, как только его сын будет взят под стражу.
– Он не допустит этого, – заявила Лилиан. – Диллон не способен на убийство.
Пропустив ее слова мимо ушей, Дэгвуд повернулся к Расселу:
– Где Бомон? Мы можем обыскать дом, если угодно.
– Его здесь нет, – ответил Рассел.
– Скажите, где он?
– Не знаю.
Рассел прав. Нужна подробная информация, чтобы распутать паутину, сплетенную Кейном. Пытаясь вспомнить все, что ей было известно о толстой брюнетке с маленькими глазками, Лилиан спросила:
– Как умерла леди Лэнгем?
Дэгвуд выпятил подбородок.
– Ее забили до смерти кочергой.
Рассел сжал ее плечо.
– Это не…
– Лорд Бомон на это не способен.
– Скажите об этом лорду Лэнгему, оплакивающему свою жену.
– Когда это случилось?
– Прошлой ночью.
– Слишком мало времени прошло, чтобы собрать и проанализировать все доказательства и факты, – высказала предположение Лилиан.
Лица полицейских исказились от гнева.
– Лорд Лэнгем предложил награду за поимку виновного? – спросил Рассел.
– Разумеется. Но это не имеет значения.
– Для патрульных полицейских, – ввернула Лилиан.
Полицейские помрачнели.
– Честность офицеров полиции не подлежит сомнению, – изрек Дэгвуд. – Она безупречна.
– Но так ли уж безупречны факты?
Дэгвуд высокомерно вскинул бровь:
– Скажите, леди Джейнос, где был лорд Бомон прошлой ночью? С вами?
Лилиан растерялась. Полицейский знал ответ на этот вопрос, и Лилиан лихорадочно соображала, что сказать представителю закона, чтобы помочь Диллону, а не усугубить его положение.
– Ваше молчание красноречивее всяких слов, – самодовольно заявил Дэгвуд. – Мы найдем и арестуем Бомона. Титул и деньги не помогут ему избежать наказания.
Лилиан вытерла пот со лба.
– Могу я задать вам последний вопрос, мистер Дэгвуд?
Бросив досадливый взгляд на офицеров, Дэгвуд снисходительно улыбнулся Лилиан:
– Разумеется.
– Почему вы ввязались в это дело?
– Представители юстиции часто берут на себя такие функции.
– Но к чему заниматься этим лично?
– Я принимаю меры к тому, чтобы избежать ошибок в отправлении правосудия, – объявил он, выпятив грудь.
– А вы уверены, что не пытаетесь использовать смерть леди Лэнгем как отправную точку для реализации своих амбиций?
Он замер, в его глазах мелькнула тревога, он почувствовал себя уязвленным. Все ясно. Диллон оказался всего лишь пешкой в игре человека с непомерными амбициями.
Дэгвуд поспешно вышел, даже не попрощавшись. Оба полицейских последовали за ним.
Лилиан нервно заходила по комнате. Гнев придал ей сил.
– Как ты могла бросить ему такое обвинение, Лилиан? – воскликнул Рассел. – Ведь он действует от имени короны!
– Я сама едва верю, что отважилась такое сказать, – призналась Лилиан. – Этот человек ослеплен честолюбием.
– Но его гнев справедлив.
– Не важно, как он себя поведет.
Она опустилась на стул, пытаясь собраться с мыслями и настроиться на деловой лад.
– Ты не хочешь прилечь?
– Что?
– Ты, должно быть, расстроена.
Рассел тоже выглядел озабоченным.
Лицо его покрывала бледность.
Она схватила его за руку:
– Не беспокойся за брата. Все образуется.
– Но как?
– Разумеется, нам понадобится помощь. Придется обратиться к мистеру Редфорду.
Она поморщилась, подумав о том, что неделе и раньше отбросила мысль о том, что ей когда-нибудь понадобится этот детектив. Такова ирония судьбы.
– Генеральный прокурор не посмел бы арестовать Диллона, не имея бесспорных доказательств, – пробормотал Рассел.
Она окинула его пронзительным взглядом:
– Чепуха!
– Где был Диллон прошлой ночью?
– Даже думать об этом не смей.
– Дэгвуд наверняка знает что-то такое, о чем мы понятия не имеем. Что-то ужасное.
Ей тоже известно кое-что ужасное. Черт возьми! Но это помогло бы спасти Диллона.
– А что, если это правда? – воскликнул Рассел. – Что, если мы совсем не знаем Диллона и идеализируем его?
– Послушай меня, Рассел. Твой брат никого не убивал. Он самый добрый и благородный из всех, кого я знаю. Он не способен на убийство и все остальное, что здесь наговорил Дэгвуд. Пусть хоть десять викариев поклянутся на Библии, что он виновен. Мне наплевать. Я все равно не поверю.
Рассел нахмурился и избегал ее взгляда.
Она приподняла его лицо за подбородок и заглянула в глаза:
– Когда прочтешь заголовки в газетах или услышишь гнусные сплетни, помни: Диллон никого не убивал.
– Твоя преданность достойна восхищения.
Рассел поднялся.
– Это не преданность, Рассел. Это здравый смысл.
Он уставился в окно.
– Молю Бога, чтобы мы все сохранили такую же стойкость, – сказал он и после минутной паузы спросил: – Может быть, пойти в клуб предупредить Диллона?
– Нет. Мы ничего не сможем сделать. Поговори с отцом. Он решит, как поступить.
– А как насчет тебя?
Она не верила в совпадения, считая, что действовать, основываясь на них, значит обречь дело на провал.
– Пойду поговорю с человеком, способным провести расследование.
Глава 3
Ладони Лилиан под лайковыми перчатками вспотели, пока она поднималась по лестнице городского дома на Джирард-сквер, 15. Она собиралась увидеть человека, о котором грезила почти год, и была в ужасе при мысли о том, что, взглянув на нее, он сразу все поймет.
Усилием воли Лилиан преодолела страх. Она пришла сюда по делу величайшей важности, и у нее нет времени на всякие глупости. К тому же не исключено, что он вообще ее забыл.
Ее лакей Гиллман открыл дверь, и петли протестующе заскрипели. Лилиан судорожно сглотнула, вошла в коридор на последней площадке лестницы и оглянулась. Здесь было четыре двери. Без вывесок. В какую войти? Пахло плесенью и дешевыми свечами.
– Может быть, сюда, миледи? – спросил Гиллман, указав на первую дверь.
Она кивнула и распахнула ее.
– Нет, здесь какой-то склад.
Комната была заставлена чемоданами и коробками.
На пороге следующей двери появилась пышная женщина лет тридцати в выцветшем синем платье. Она смотрела на посетителей с нескрываемым любопытством.
– Добро пожаловать, миледи. Вам требуются услуги самого опытного детектива в королевстве?
Усилием воли Лилиан преодолела страх. Она пришла сюда по делу величайшей важности, и у нее нет времени на всякие глупости. К тому же не исключено, что он вообще ее забыл.
Ее лакей Гиллман открыл дверь, и петли протестующе заскрипели. Лилиан судорожно сглотнула, вошла в коридор на последней площадке лестницы и оглянулась. Здесь было четыре двери. Без вывесок. В какую войти? Пахло плесенью и дешевыми свечами.
– Может быть, сюда, миледи? – спросил Гиллман, указав на первую дверь.
Она кивнула и распахнула ее.
– Нет, здесь какой-то склад.
Комната была заставлена чемоданами и коробками.
На пороге следующей двери появилась пышная женщина лет тридцати в выцветшем синем платье. Она смотрела на посетителей с нескрываемым любопытством.
– Добро пожаловать, миледи. Вам требуются услуги самого опытного детектива в королевстве?