Робинсон Сьюзан. Леди Опасность

   - У мамы снова заболит сердце, хоть при ней не говори так, - попросил Джослин.
   - У мамы всегда болит сердце, когда ей это нужно. И ей было бы полезно хотя бы иногда заставлять отца делать то, что она хочет.
   - Мама не из этой категории женщин.
   - Ой ли? - сказала она, подняв брови.
   Он всегда ненавидел этот циничный тон Джорджианы в отношении их родителей. Он испытывал к матери большое чувство признательности. Когда отец не поверил его рассказу об Эйле, мама утешила его, хотя и не могла повлиять на мнение отца или заменить его в этом вопросе, и Джослин понимал это.
   Нахмурив брови, Джослин продолжал:
   - Женщины по природе весьма деликатны, Джорджиана. Ты не можешь всерьез думать о таком позорном, хладнокровно расчетливом замужестве.
   Джорджиана безразлично посмотрела на него, никак не отреагировав на его слова. Джослин подумал про себя, что она еще слишком мала, чтобы предпринять этот безумный шаг. Еще есть время, и он может подыскать подходящих женихов и ненавязчиво свести ее с ними. Спорить же с Джорджианой было бесполезно.
   Голос отца вдруг нарушил его размышления.
   - У Джослина наконец-то прорезался здравый смысл, Дилия, тебе больше не придется переживать за него. Он собирается подобрать себе невесту. Можно начать поиски выгодной партии в нашем кругу. У Кларендона три дочери, у каждой по пятьдесят тысяч приданого и отличная родословная.
   - Я думаю насчет Люси Литлтон, - вдруг сказал Джослин.
   Герцогиня заморгала от удивления глазами и тут же поднесла носовой платок к лицу. Герцог покраснел, взяв за руку жену, и сердито сказал:
   - Ты бы постыдился такое говорить в присутствии матери и сестры.
   Джослин встал. На его лице была усмешка. Он не спеша застегнул пиджак, под которым была белоснежная вечерняя рубашка. Все знали Люси Литлтон как скандальную особу. Она была вдовой лорда Литлтона. Когда Джослину было шестнадцать, она совратила его. По крайней мере, она так думала. В действительности, это он выбрал ее, чтобы заниматься с ней любовью. Тогда он учился в Сандхерсте, был зол и безумно жаждал развлечений.
   Он подошел к матери, поцеловал ее:
   - Я должен идти. У меня назначена встреча в городе, мама.
   Джорджиана поцеловала его в щеку:
   - Итак, мы оба на плахе, нас продают с молотка.
   - Джорджиана! - одернула ее герцогиня, заплакав.
   Джослин улыбнулся, поклонился отцу и вышел. Когда он спустился в вестибюль и кивнул Винсенту, чтобы тот подал пальто, лакей указал ему на нескольких мужчин, ждавших его и тут же подошедших к виконту.
   - Джос! Прекрасно, что мы нашли тебя.
   Джослин улыбнулся, приветствуя Эшера Фокса, который швырнул лакею свое пальто. Он пожал руку Алексу Стэплтону и Лоуренсу Винтропу. Как всегда, у Стэплтона от пьянства был красный нос, Винтроп, лорд Винтроп, сжав губы, кивнул Джослину так, как будто он судья, отдающий приказ судебному приставу. Он провел их в библиотеку отца, где Стэплтон сразу же подошел к бару, чтобы заправиться спиртным. Винтроп сел в кресло у камина с таким видом, как будто он абонировал его навеки. Эшер Фокс был возбужден, ему явно не терпелось что-то рассказать Джослину. Он отвел его в сторону и сообщил:
   - Наконец-то Палмерстон присоединился ко мне, дружище.
   - Ну вот и отлично, - сказал Джослин, присев на край отцовской конторки.
   - Его поддержка будет весьма ощутимой и необходимой, - сказал Эшер, облокотившись на конторку.
   Они оба, Эшер и Джослин, были высокими, с натренированными крепкими мускулами, что было естественно для кавалеристов бригады тяжелой кавалерии, однако Эшер был немного выше Джослина. Он всегда напоминал Джослину кавалериста времен Карла II, изображенного на картине в холле его дома, у которого были коричневые кудри, тяжелые, набухшие веки и в котором чувствовался высокий дух крестоносца.
   Но Эшер хотел сказать не только это. Ему нужно было возобновить их недавний разговор, и он не мешкая приступил к делу.
   - Помнишь, ты говорил о королеве? Может быть...
   Джослин сразу понял, о чем идет речь.
   - Нет, нет, только не это.
   - Как сын герцога, ты можешь требовать аудиенции у королевы.
   Джослин спрыгнул с конторки, отрицательно покачал головой. Стэплтон, указывая на Фокса рюмкой с коньяком, вставил:
   - Выслушай его, приятель.
   - Да, - попросил и Винтроп. - Выслушай его, Джослин.
   - Во время нашей последней встречи она чуть не разорвала меня в клочья, набросившись на меня, обличала мой грешный образ жизни, - сказал Джослин, машинально проведя рукой по волосам. - Она думает, что я сатир.
   - А ты и есть сатир, - усмехаясь, сказал Стэплтон, потягивая коньяк.
   Возведя руки к небу, Джослин произнес:
   - Она даже грозилась не принимать меня во дворце.
   - Ну-ну, Джос, - с ухмылкой сказал Эшер. - Для того у нее и королевская власть в руках, чтобы не дозволять... как это?.. распущенности. Вообще трусость как-то не к лицу тебе, - добавил Эшер, пристально глядя на виконта.
   Джослин ответил ему взглядом, но ничего не сказал и налил виски в бокал.
   Эшер продолжал:
   - Я никогда не стал бы просить тебя об этом, если бы не знал, что ты можешь это сделать. - Он подошел, положил свою руку на его. - Ее Величество не может позволить себе многого, но как мужчина ты ее явно притягиваешь. Я знаю это. Посуди сам, ведь у нее нет никакой возможности отделаться от своего самодовольного, ограниченного супруга. Ей, наверное, очень хочется хоть ненадолго познать вкус ухаживания и романтических отношений.
   - Она неодобрительно относится ко мне, - сказал Джослин, оттолкнув руку Эшера.
   - Не так уж она неодобрительна к тебе, как ты думаешь, - тихим голосом, но так, чтобы было достаточно слышно, сказал Эшер. - Мне все известно, все подробности этого вопроса, мой друг.
   Джослин посмотрел на Фокса, давая понять, что его намеки перешли допустимые границы.
   - Ты играешь не по правилам, Эш.
   - Не знаю, что ты имеешь в виду.
   - Ты все прекрасно знаешь, - ответил Джослин и, повернувшись к остальным, сказал, давая понять, что разговор окончен:
   - Винсент доложит, что вы здесь, мама будет рада вас видеть.
   Винтроп подождал, когда Стэплтон откроет для него дверь, и затем они вышли.
   Задержавшись, Эшер опять посмотрел на Джослина вопросительно:
   - Так ты сделаешь это для меня? - спросил он. Джослин пожал плечами.
   - Если смогу. Нам, конечно, нужен такой, как ты, человек в Парламенте. А сейчас, извини, у меня назначена встреча.
   - Не с этим ли парнем, Россом? Боже мой! Я уже думал, что когда ты вернешься с этой войны, ты остепенишься и у тебя не будет этой потребности...
   - Ник Росс - мой друг.
   - Но то, чем ты занимаешься, ничего общего не имеет с дружбой.
   Эшер подошел к Джослину и почти вырвал у него бокал с виски:
   - Ты не можешь более заниматься этим, - сказал он. - Трудно даже представить, какой опасности ты подвергаешь не только сбой организм, но и душу.
   Джослин отвернулся от Эшера.
   - Я потерял все это уже давно. Моя душа - потемки. Я безнадежен, неисправим, Эш. Позволь мне уйти.
   Он позвонил, вызывая Винсента.
   - Ты просто идешь на самоубийство, - сказал Эшер.
   - Но я ведь иду туда не один, - ответил Джослин, увидев, что вошел Винсент с его пальто, шляпой и перчатками.
   Он оделся. Эшер проводил его до двери.
   - Знаешь, Эш, не смотри на меня так. Если царская армия не справилась со мной, уж в Лондоне я и подавно не пропаду, - сказал Джослин.
   Он ушел, а Эшер грустно смотрел ему вслед. Джослин спустился по лестнице на улицу, сел в экипаж и ни разу не обернулся. Он злился, что Эшер знает, с какой целью он направляется в восточную часть Лондона, и не хотел, чтобы тот переживал за него.
   Эшер узнал все о нем той ночью, пятнадцать лет назад, когда Джослин убежал из дома Эйла. Он выслушал тогда исповедь Джослина и отнесся к нему с пониманием. Эшер всегда оставался его другом. Поэтому, как командир Джослина во время войны, он мог требовать от него значительно больше, чем обычно требует офицер от подчиненного.
   Экипаж виконта остановился у большого дома, где сдавались квартиры. Несколько минут Джослин не выходил из экипажа. Было темно, и лишь тускло светил желтый луч уличного фонаря, пробивавшийся сквозь густой туман. Он услышал, что рядом медленно проехал кеб и свернул за угол. По улице прогуливалась продавщица цветов, но выражение лица Джослина не располагало ее к тому, чтобы что-нибудь ему предложить. Он протянул руку к дверце кареты, открыл ее и вышел. Продавщица цветов прошла мимо него. Он обратил внимание на ее передник и чепец.
   Запах лимона прямо-таки преследовал его. Он даже направился за женщиной, но тут же остановился. Ему показалось в эту минуту, что все происходящее уже когда-то было, что он уже когда-то это ощущал и видел. Он овладел собой, вспомнил нравоучения Лавдея в отношении мисс Гэмп. Черт побери! Он не может прожить и пяти минут, чтобы не жаждать близости с женщиной, а эту толстушку Гэмп он толком еще и не разглядел при дневном свете.
   Выругавшись, Джослин постучал в дверь дома. Из вестибюля отозвалась горничная. Она узнала его сразу же и проводила в гостиную, которая была очень сильно натоплена. Он услышал, как кто-то спустился по лестнице, и вскоре перед ним предстал Ник Росс, разодетый в выходную вечернюю одежду. В таком виде Ник мог сойти даже за аристократа, он выглядел весьма элегантно в этом шикарном френче из саксонской ткани и в белом шелковом жилете.
   - Опаздываете, ваше высочество, - сказал Ник.
   - Эшер задержал меня.
   - Ты заставляешь этих ублюдков ждать.
   - Не шипи, Ник. Это ты не любишь ждать.
   Ник одел пальто и сунул руку во внутренний карман. Вытащив оттуда маленький револьвер, он проверил его.
   - Я думаю, этот тип тот самый.
   - Ты уверен? - тихо спросил Джослин.
   - Ага, но на этот раз я хочу проверить эту штуковину на него.
   - На нем, Ник, на нем, - поправил его Джослин.
   - Да, да, ваше выс-с-с-сочество, - сказал, растягивая звуки, Ник. Живей, дорогой виконт. Пошли. Экипаж уже ждет,.
   Джослин проверил, на месте ли его револьвер. Они вышли на улицу. Экипаж, стоявший у черного выхода, подъехал сразу же, как двери захлопнулись за ними.
   Виконт удобно расположился сзади, так как путь к Сент-Джайлзу, расположенному в восточной части города, был длинным. Они проехали Ноттинг-Хилл, Кенсингтон, Гайд-Парк, затем повернули на Оксфорд-Стрит. Гайд-Парк вскоре совсем исчез из виду, дома стали тесниться все ближе к мостовой, как обычно бывает в бедных кварталах, уже доносилось отвратительное зловоние заброшенных водосточных канав. Чем дальше они продвигались, тем чаще мелькали пивнушки, а затем потянулся нескончаемый поток кабаков и трактиров. Движение затруднялось, так как по проезжей части разгуливали пешеходы, уличные разносчики предлагали прохожим фрукты и овощи, торговали пирожками.
   Экипаж повернул на улицу, вымощенную разбитым булыжником. Они проехали три винных лавки и несколько пансионов. Джослин снял свой белый шелковый шарф и обернул им половину лица до глаз. Ник сделал то же самое. Экипаж двигался медленно, колеса то и дело попадали в ямы.
   Джослин посмотрел в окно. Они подъезжали к какому-то пансиону, стоявшему на углу улицы. Мимо прогуливались проститутки, которых пытался разогнать здоровенный швейцар, стоявший у дверей пансиона. Двое мужчин, шатаясь, вышли из шумного кабака напротив. Швейцар наблюдал за ними, пока они не прошли мимо и не скрылись за углом. Все это время он держал руку в кармане, там, видимо, было оружие.
   Экипаж остановился у пансиона. Джослин подмигнул швейцару, и тот улыбнулся, обнажив выбитые зубы.
   Джослин посмотрел на Ника и, кивнув на швейцара, прошептал:
   - Настало время купить его, приятель.
   5
   От нетерпения Лайза ерзала и вскакивала в двухколесном кебе. Они следовали за экипажем виконта, и ей очень хотелось узнать, куда он ехал. Рядом с ней сидел Тоби Инч, который, вытянув шею, выглядывал из-за лошадей на дорогу, освещавшуюся газовыми лампами.
   - Интересно, куда они едут? - спрашивала Лайза, укутываясь получше в пальто.
   - Повернули на Уигс-Лейн, - вдруг вскрикнул Тоби.
   Лайза осмелилась высунуть голову из кеба, чтобы посмотреть на дорогу. Ей не следовало бы этого делать, ведь ее легко мог увидеть извозчик экипажа, который они преследовали. Неожиданно перед ними появились двое мужчин, дравшихся прямо на дороге, которые чуть было не попали под лошадь. Какая-то растрепанная женщина пыталась их разнять, пронзительно крича и махая руками.
   Тоби соскочил с кеба и разогнал их.
   Лайза уже замерзала. Она очень устала и была расстроена. Единственное, что успокаивало ее, так это завтрашний выходной день. После того случая с Джослином Маршаллом ей очень не хотелось бы возвращаться в его дом, но она еще не сделала того, что задумала. У нее не было никаких улик. Сейчас она преследовала его в Сент-Джайлзе. Они с Тоби следили за ним весь вечер с того момента, как он направился к родителям на обед. И сейчас из-за этой драки они могли потерять его след.
   Тоби распахнул дверцу, поправляя шляпу и шерстяной шарф. Он запрыгнул в кеб, и они поехали дальше. Лайза с благодарностью посмотрела на него. Он всегда готов был ей помочь, тогда как ее собственный отец отказался от нее. Она хорошо помнила обстоятельства, которые свели ее с Тоби. Отец не мог примириться с тем, что она не похожа на остальных леди из светского общества; он считал, что ей не хватает женственности. Когда она отказывалась вести себя как светская леди, что затрудняло поиски титулованного мужа для нее, он просто впадал в ярость. Но то, чего он хотел, было для Лайзы совершенно невозможно. Разговоры о том, что она будет лишена наследства, лишь бесили ее. Наконец отец решил сломить Лайзу. Он отрекся от нее и выгнал на улицу, думая, что не позже чем через неделю непокорная дочь будет стоять на коленях и просить прощения. Но он сильно просчитался, недооценил ее стойкого характера и ума. Перед тем как она ушла из дому, она уговорила мать дать ей рекомендательное письмо на случай, если она устроится работать служанкой. Она забрала с собой драгоценности, завещанные ей бабушкой, и уехала в Лондон.
   В Лондоне она познакомилась с Тоби, который устроил ее работать в дом, где он служил дворецким. Он был высок и худощав, и у него было свое горе. Старший сын хозяина дома обесчестил дочь Тоби, оставив ее с ребенком на руках.
   Лайза не любила возвращаться к воспоминаниям о тех днях. Тоби обвинили в том, что он угрожал расправиться с обидчиком, а его дочь ославили проституткой. В доме тогда был настоящий скандал, все слуги были уволены. Находясь в безысходном положении, тщетно пытаясь найти работу, Лайза задумала открыть собственное дело - агентство "Пеннантс доместик эдженси". Агентство должно было обслуживать в экстренных случаях светские дома, помогать решать бытовые проблемы: прийти на помощь, когда в каком-нибудь доме накануне ответственного банкета вдруг заболеет главный повар, или же послать слуг туда, где их не хватало, или же обслужить бал или свадьбу. Тоби в этом агентстве играл перед посетителями роль владельца, чтобы высокопоставленные особы не сомневались в серьезности предприятия, увидев вдруг на месте хозяина молодую леди. Лайза же была реальным владельцем, тем Хьюго Иеннантом, которого знали клиенты. Этим именем она и подписывала все деловые бумаги агентства.
   - Здесь, - сказал Тоби, захлопывая дверцу кеба, которая приоткрылась, когда Лайза выглядывала оттуда. - Тебе лучше не высовывать свой маленький носик; я не собираюсь потом всем в "Пеннантсе" объяснять, как наша леди разбила себе голову в Сент-Джайлзе.
   - Тоби, смотри, вон его экипаж! Вон, смотри, он отъезжает от того пансиона, - чуть было не закричала Лайза.
   Они осторожно вылезли из кеба и медленно прошли мимо здания пансиона. Лайза вытягивала шею, пытаясь увидеть, что там внутри. Дверь тотчас же закрылась, как только они подошли, и единственное, что она успела разглядеть, так это мебель в вестибюле. Швейцар зло захлопнул дверь, сердито заворчав на них. Они вернулись в кеб.
   - Что это за место, Тоби? - спрашивала она с беспокойством.
   Скрестив руки на груди, Тоби ничего не ответил.
   - А! - воскликнула Лайза. - Это, наверное, одно из тех мест. Тогда почему же они не остались там? Что ты молчишь, Тоби?
   - Они не остались там, мисс Любопытство, потому что они взяли то, что им нужно было, и поехали искать себе более удобное место для развлечений.
   - А разве ты не говорил, что здесь... и есть те самые места, где мужчины ищут необычные формы секса?
   - Да, некоторым нравится приходить сюда, в эту грязь, - ответил Тоби.
   Лайза, подумав минуту, сказала:
   - Возвращаемся в западный Лондон.
   Ее любопытство все более возрастало, так как они продолжали следовать за экипажем виконта, ехавшим теперь тоже на запад, и проезжали уже мимо Гайд-Парка. Когда экипажи повернули на север, в сторону больницы Сент-Мери, движение уменьшилось, и Лайза начала беспокоиться, что их могут теперь заметить. Она попросила извозчика ехать медленнее, а затем они и вовсе остановились, потому что экипаж виконта свернул в темную улицу. Попросив извозчика подождать, она с Тоби пошла пешком. Тоби все время зудел, чтобы она позволила ему идти первым.
   По улице прошли несколько пешеходов, которые не обратили на них никакого внимания. Добравшись до начала улицы, Тоби и Лайза осторожно выглянули из-за угла.
   Эту улицу скорее можно было бы назвать переулком. Экипаж виконта остановился у какого-то здания. Выглядывая из-за плеча Тоби, Лайза увидела, что дверь кареты открылась. Оттуда вышел мужчина в вечернем одеянии. Его лицо наполовину окутывал белый шелковый шарф. Однако это не помешало Лайзе узнать в нем виконта. Она узнала его но знакомой осанке. Он стоял, держа кулак за спиной, по-офицерски выпрямив спину. Затем повернулся и подошел к открывавшейся двери экипажа.
   К удивлению Лайзы, он разговаривал с кем-то, кто находился в карете. И хотя она не понимала, о чем идет речь, она поняла по тону беседы, что он кого-то уговаривает. Он протянул руку в перчатке, помогая кому-то выйти из кареты. Изнутри медленно, как будто сдаваясь в плен, к виконту протянулась обнаженная рука.
   Лайза нахмурила брови, увидев рваный рукав, едва прикрывавший эту руку выше локтя. Виконт спокойно убеждал своего гостя выйти из кареты.
   Она посмотрела на Тоби и удивленно прошептала:
   - Это мальчик?
   Он ничего не ответил, только кивнул головой. Лайзу смущало то, что виконт все уговаривал мальчика выйти. Свет от фонаря, подвешенного к экипажу, позволил ей разглядеть высунувшегося мальчика. Бронзовые волосы, густые и гладко зачесанные, мягкие черты лица... В его внешности недостатков не было. Мальчик отдернул руку и попятился назад, пока не исчез полностью в карете. Лайза услышала его крик, в котором был страх.
   Виконт старался успокоить его, но мальчик вздрогнул, когда увидел стоящую в дверях фигуру женщины в мантии и капюшоне. Женщина не пыталась идти навстречу, она как будто замерла в ожидании, но от вида этой неподвижной фигуры тело мальчика задрожало. Он закрыл руками лицо.
   Положив руки ему на плечи, виконт подталкивал его ближе к неподвижной фигуре. Мальчик, словно завороженный, даже не сопротивлялся. Виконт подвел его к неподвижной женщине в дверях. Лайза вопросительно посмотрела на Тоби, но тот не отрываясь следил за происходящим.
   Из экипажа вышел еще один человек в вечернем одеянии. На руках у него была девочка. На ней были гофрированное платьице, яркие лакированные туфли, а губы казались даже слишком красными. Ее также подвели к женщине, но как только ее опустили на землю, она тут же обхватила руками мальчика и спряталась за него.
   Виконт опять что-то сказал мальчику, дотронувшись до его плеча. Мальчик отшатнулся, но все же кивнул головой. В последний раз взглянув на виконта и устало наклонив голову, мальчик позволил пришедшей в движение фигуре в мантии увести их внутрь дома.
   Какое-то время виконт стоял и смотрел на закрывшуюся дверь. Тот, кто был с виконтом, что-то говорил ему, и виконт качал головой, затем они повернулись и сели в экипаж.
   - Быстрее, - скомандовала Лайза Тоби, и они поспешили к кебу.
   Как только они сели, из-за угла повернул экипаж виконта и проехал мимо них. На этот раз они направлялись в сторону Фулема.
   - Что же все это значит? - воскликнула Лайза.
   - Мне все это очень не нравится, - ответил Тоби, покусывая губу. - Если мы будем их преследовать за пределами города, то очень скоро они заметят нас. Следует соблюдать осторожность. Это все плохо пахнет.
   Проехав немного, уже за пределами Фулема, они решили остановиться, так как было темно и экипажа виконта они не видели.
   - Я думаю, они где-то встали. Нет смысла ехать дальше, пока мы не увидим их.
   Тоби открыл дверь кеба, встал и вгляделся в темноту.
   - Они явно где-то остановились.
   Несколько минут Лайза ждала, что Тоби что-нибудь увидит и скажет. Она бы все равно ничего не увидела, даже если бы встала: дорога сначала спускалась с холма, а затем скрывалась среди деревьев.
   - Надо уезжать. Мы потеряли их след, - сказал Тоби, садясь в кеб. Поворачивай свою телегу и покруче, парень, - крикнул он извозчику.
   Они вернулись в Фулем, где было довольно много транспорта: шли повозки, автобусы и экипажи, но кареты виконта они так и не отыскали.
   - Поехали домой, Тоби, - сказала Лайза.
   Была уже половина первого ночи, когда они, расплатившись с извозчиком за кеб, вошли в "Пеннантс доместик эдженси". Он был расположен между Кинг-Кросс и Шоредитч, что было весьма удобно для работающих у Лайзы: многие из них жили в восточном Лондоне и могли без труда добраться на работу. Но и клиентам "Пеннантса" это также было удобно, так как агентство находилось недалеко и от богатой части города.
   Здание "Пеннантса" было третьим в ряду террасных домов с колоннами, построенных в греческом стиле. В доме было темно. Тоби зажег лампу в изящной гостиной, где посетители обычно ожидали приема. Однако это была лишь приемная фиктивного владельца агентства. А кабинет Лайзы был в следующей комнате, расположенной рядом. Посетители никогда туда не допускались и не предполагали, что владелец агентства Хьюго Пеннант - это Лайза. Даже не все служащие "Пеннантса" знали, кем она была на самом деле.
   Тоби зажег лампу и в кабинете Лайзы; она вошла туда, сняла мантию с капюшоном, чепец и закрыла им лицо - она очень устала. Болели глаза, как будто песок попал в них, болела спина... Спина напоминала о том, как она боролась сегодня с виконтом, когда он повалил ее, как извивалась, пытаясь сбросить его.
   Упав на небольшой диван и не в силах более справляться со своей усталостью, она произнесла:
   - Надо бы узнать, что это за место там, на Сент-Джайлзе.
   - Да видно, что это непристойное, мерзкое место, - сказал Тоби.
   - Он явно причастен к грязным делам, - сказала она. - Черт его побери! Я так и не смогла ничего найти у него в доме.
   - Вы же видели, что он забрал маленькую девочку и того мальчика из Сент-Джайлза, - сказал Тоби, прокашливаясь. - А я так думаю, юная леди, есть вещи, о которых лучше вам не знать.
   - Не говори глупостей! - огрызнулась Лайза. - Несведущие женщины беспомощны, они бессильны справиться с превратностями судьбы. Ты полагаешь, что женщины - это прежде всего хрупкость и утонченность. Так вот знай, Тоби, женщина - не такое уж хрупкое создание; если бы это было так, она не смогла бы выдержать роды или жизнь в трущобах, или измену мужа, который бросает ее и оставляет с детьми. Не беспокойся, Тоби! Я ничего не боюсь. Но я сегодня слишком устала, чтобы убеждать тебя. Просто узнай, пожалуйста, то, о чем я прошу тебя.
   - Но ведь это явно непристойное место, - ворчал Тоби.
   - Иди спать, Тоби, - сказала Лайза.
   - Хорошо, я пойду...
   Тяжело вздохнув, Лайза поднялась с дивана и легла на другой, более длинный. Она удобно расположилась на вышитой подушке, уставилась на картину, висевшую на стене, на которой было изображено шотландское озеро.
   Так чем же все-таки занимается Джослин Маршалл?
   Невзирая на попытки Тоби ограждать ее от грязных сторон жизни, с тех пор как она оказалась в Лондоне, она многое узнала. Она знала уже немало мужчин, посещавших проституток. Но эти девочка и мальчик... Увиденная картина волновала и пугала ее. Но если виконт забрал этих детей из того притона, значит, у него были другие планы относительно них, нежели у остальных клиентов этого заведения. Зачем ему понадобилось оставлять их как бы в залог - ведь он отдал их и уехал! Он оставил их так далеко от дома когда же он заберет их обратно?
   Ей надо было ответить на многие вопросы. Повернувшись на бок, Лайза сморщилась от приступа боли в спине. Да, развратные поползновения виконта не были для нее неожиданными, но она и представить себе не могла, что его страсть выражается так грубо, и к кому? К перепачканной углем служанке!
   Еще не было мужчины, с такой страстью хотевшего ее. Она не могла поверить, что так возбуждала его. Почему же что-то удержало ее, когда он начал наступать, явно показывая свои намерения? Ведь ей надо было сразу же бежать, ведь он развратник, убийца ее брата? Да что там! Даже если бы он и не был убийцей, она все равно должна была бы сделать то же самое!
   "Элизабет Мод Эллиот, что с тобой? Как удивительно, нелепо твое поведение! Боже мой, это глупо!" - говорила она себе.
   Лайза перевернулась на спину и уставилась в потолок. Сейчас она чувствовала себя самым несчастным в мире созданием. Если она не может справиться с мужчиной и уступает ему, не лучше ли ей было бы оставаться в доме отца и выйти замуж за одного из тех женихов, которых он предпочитал, титулованного и самодовольного человека? К таким мужчинам она всегда питала отвращение.