Робсон Кеннет. Камень Кукулькана

   Молодой Ли владел одним из крупнейших состояний в США, но, в отличие от других, он не сделал его сам, а всего лишь унаследовал его. Его жизнь состояла из ряда скандалов, на которые молодому человеку с такими деньгами, временем и характером легко нарываться.
   Генри Ли вынул шелковый платок и вытер лоб. Без сомнения, он был в ужасе.
   Бартон Артур, титан американского большого бизнеса, дал объяснение.
   - Сиду Моррисону было суждено умереть, - сказал он. - И, Генри, здесь.
   - Суждено? Как это понимать? - прервал Док.
   Артур колебался; казалось, что ему не по себе, и наконец он проворчал:
   - Это еще более неправдоподобно, чем все остальное. Но все дело в том, что появился черный кинжал - он был еле видим и нацарапал предупреждение на столе Сида Моррисона и исчез. - Артур неприятно оскалил зубы. - Звучит так, словно я сумасшедший, правда?
   - Я бы именно так и сказала, - сухо произнесла Санда.
   - Предупреждение пришло к Генри Ли тем же способом, разве что только кинжал нацарапал его на стене, не так ли, Генри?
   - Да-да, - с трудом проговорил Генри Ли.
   - Стена эта в доме Генри, - продолжал Артур, - и поэтому мы можем показать предупреждение вам.
   Они все прошли в соседнюю комнату с голубыми стенами, светло-вишневым потолком и ковром, желтым как канарейка. Царапины можно было с трудом разобрать:
   - Когда придет день Морского зверя, он придет к тебе, он, призванный Ах-Пучем.
   Оранг фыркнул:
   - Слушайте, ребята, в этом нет никакого смысла. Это даже не поэзия.
   - Ах-Пуч, - сказал Док, - был повелителем смерти у древних ацтеков.
   Оранг спросил:
   - Что означает первая часть - "день Морского зверя"?
   - Майя и некоторые из инков называли свои дни недели: Маленькая птица, Обезьяна, Дождь и так далее. Их календарь был разделен на цикл в пятьдесят два года. Каждый год имел триста шестьдесят пять дней, с пятью очень страшными добавляемыми днями, когда они приносили человеческие жертвы. Каждый год имел восемнадцать месяцев, месяц - двадцать дней, и было четыре недели в месяце по пять дней. Однако мы отвлеклись. Авторитетные специалисты склонны считать, что день Морского зверя - это второй день недели.
   - Второй день недели должен быть понедельник. Это сегодня, - сказал Оранг.
   - Вот почему мы не хотели выпускать Генри Ли из поля зрения даже на минуту, - мрачно добавил Артур.
   - Не хотите терять его из виду?
   - Чтобы вы знали, - взорвался Артур, - мы защищаем его жизнь!
   Получалось так, что эти люди, собравшиеся в доме Генри Ли, ничем другим не занимались, как смотрели, чтобы чего-нибудь не случилось с одним из них, которому, по их заявлению, угрожает смерть. Они не собирались отпускать его, ни даже дать возможности Доку Сэвиджу поговорить с ним. По их словам, Генри Ли не знает ничего такого, что не знали бы другие, и, кроме того, он сейчас сильно нервничает из-за угрозы своей жизни, и не стоит даже Доку Сэвиджу уводить его куда-нибудь для разговора.
   Все это было ясно, и команда Дока вышла в переднюю для совещания. Неизвестно, было ли у Дока Сэвиджа определенное мнение и собирался ли он его огласить, - бронзовый человек имел привычку держать все предположения при себе, пока те не получат подтверждений. В любом случае это осталось неизвестно, так как в этот момент из комнаты, где собрались семеро богатейших людей, чтобы смотреть за одним из их числа, донесся страшный и душераздирающий вопль.
   Генри Ли сидел в кресле. Кресло было полностью металлическим, исключая подушку, сделанную из ярко-красной кожи. Генри Ли сидел так, словно решил полностью расслабиться. Он откинулся на спинку кресла. Его руки расслабленно свисали по сторонам кресла.
   В согнутую ладонь, как в чашку, медленно текла красная жидкость, такая же как и подушка кресла, сочившаяся из раны на груди, из того места, где торчал черный кинжал. Она медленно стекала в ладонь и, протекая между пальцев, капала на пол.
   ГЛАВА 8 МИЛЛИОНЫ НА БОРТУ
   Скептик Оранг, издав возглас удивления, более похожий на визг, бросился к телу в кресле. Подбежав, он протянул руку, но затем заколебался, как будто испугавшись, однако все же прикоснулся к черной рукоятке торчавшего из тела черного кинжала. Он пощупал рукоять кончиками пальцев и сжал ее.
   - Он настоящий! - крикнул он, повернулся и посмотрел на Дока Сэвиджа, указывая на оружие. - Ты видишь! Черный кинжал, точно такой же, как мы видели в Сиде Моррисоне.
   Все в комнате молчали, никто не двигался. Док Сэвидж вынул из кармана фонарик и подошел к креслу.
   Он направил луч света в глаза Генри Ли - зрачки глаз на свет не реагировали.
   - Кто это сделал? - спросил Док.
   - Никто, - ответил ван Йелк за всех.
   - Никто?
   Ван Йелк, видимо, собирался с силами. Его кожа приобрела свинцовый оттенок.
   - Черный кинжал просто появился в воздухе и затем воткнулся в грудь, сказал он.
   - Просто появился?
   - Это невероятно, но факт. Мы все видели это. - Он оглянулся на других, те молча закивали.
   - Как близко вы находились от него?
   - Я? На расстоянии пятнадцати футов, ближе всех остальных.
   Док Сэвидж молча оглядел магнатов, собравшихся в этой комнате. Золотые хлопья, блестящие в его глазах, были оживлены больше, чем обычно. В глазах было что-то, что волновало каждого, на ком они останавливались.
   Лорд Дастерман сказал вдруг: - Я не могу находиться рядом с телом.
   Он вышел из комнаты и почти тут же вернулся, неся в руках простыню. Он передал ее Орангу и сказал: - Накройте его,, пожалуйста.
   Оранг подошел к телу, накрыл его и отошел. Простыня плотно облегла тело, топорщилась лишь в том месте, где торчал кинжал. Оранг сказал: - Я бы хотел видеть, как он исчезнет на этот раз.
   Бартон Артур подошел к телефону и взял трубку.
   - Подождите, - спокойно сказал Док.
   - Но у нас будут неприятности, если мы не вызовем полицию, - сказал Артур.
   Оранг возмутился: - Мы и есть полиция! Все из нас наделены надлежащими полномочиями.
   В последовавшие вслед за тем мгновения они слышали лишь тикающие где-то электрические часы и холодный яростный вой бурана за окном. Ветер изредка завывал, и массы крупных снежных хлопьев бились в большое окно. Радиатор отопления" зазвенел и затих.
   Либо просочился холод с улицы, либо от волнения им показалось, что в комнате стало заметно холодней.
   Один из нуворишей, прилизанный и жилистый, по имени Кастерввльт, дважды бывший под судом за неуплату налогов, казалось, простудился, так как он вынул платок и начал сморкаться.
   Нo тут Оранг издал такой вопль, что все звуки, произведенные им ранее, были просто мышиным писком по сравнению с этим, и указал на покрытое простыней тело:
   - Кинжал! Вы видите! Его нет!
   Неказистый химик бросился вперед и сорвал покрывало с тела. Черного кинжала не было!
   Исчезновение кинжала на разных людей произвело различное впечатление. Однако среди этих семи нуворишей - которых вначале было восемь с ван Йелком, но сейчас Генри Ли был мертв - не было видно ни возбуждения, ни потрясения, какое было при появлении Дока Сэвиджа. Бронзовый человек отметил это. Он внезапно произнес:
   - Мне нужно произвести здесь осмотр, если нет возражений.
   - Никто не возражает, - ответил Ахмет-бен-Хали.
   Док кивнул и вышел, но, вместо того чтобы осматривать, он спустился на лифте вниз и вышел на улицу.
   Ветер был таким, что захлестывал полы его пиджака на плечи. В машине Дока было отделение, содержавшее различные химикаты и приспособления, которые он использовал. Из одной из таких ниш он вынул маленькую картонную коробочку и положил ее в карман. Взяв коробочку, он стал пробираться назад сквозь глубокий снег, доходивший ему до карманов брюк. Наконец он дошел до здания. Там он немного времени потратил на то, чтобы отряхнуть брюки, вытряхнуть снег из складок, прежде чем вернуться в помещение. Вернувшись, он не нашел никаких изменений: все те же бледные лица и гробовое молчание.
   Док сказал:
   - Я и мои друзья так и не закончили наше совещание, которое мы проводили в момент, когда Генри Ли был убит. Мы продолжим его.
   Он сделал жест рукой, и Оранг, Ренни, Длинный Том, Шпиг и Санда - все вышли в вестибюль. Перед тем как покинуть комнату, Док пощупал в кармане коробочку, после этого он снял пиджак и повесил его на спинку стула.
   - Я оставлю мой пиджак здесь, - сказал он. - Пусть немного согреется.И вышел в вестибюль вместе со всеми, закрыв за собой дверь.
   В вестибюле все было спокойно. Даже завывающий за окном ветер и бьющиеся в окно снежные хлопья были не слышны. Док Сэвидж ничего не сказал и никак не показывал, что хотел что-либо сказать и что вообще они собрались для того, чтобы провести совещание.
   Наконец Оранг, снедаемый больше всех любопытством по поводу убийства, произошедшего в соседней комнате, и желающий быть в курсе всего, что там происходит, потянулся к дверной ручке с намерением присоединиться к ван Йелку и остальной компании.
   Док спокойно произнес лишь одно слово:
   - Подожди.
   - В чем дело? - не выдержал Оранг.
   - Дай минут десять, - сказал Док.
   - Кому дай?
   Док не ответил. Казалось, он весь превратился в слух. Шпиг посмотрел на Санду и спросил ее:
   - Что вы думаете о всей этой катавасии с черными кинжалами?
   Девушка вздрогнула:
   - Я не могу в это поверить.
   - Но вы же это видели.
   - Я знаю.
   Оранг пробормотал:
   - Если бы спросили меня, то я думаю, что все мы на пути в психушку, если все будет идти и дальше таким же образом.
   Минуты тянулись долго. Наконец Док Сэвидж посмотрел на часы и сказал:
   - Теперь мы можем войти.
   Ренни первым подошел к дверям, открыл их и вдруг прогрохотал басом:
   - Пресвятая каракатица! Они все мертвы!
   Но позднее он изменил свое мнение, убедившись, что все они были лишь без сознания. Ван Иелк лежал в кресле, а все остальные в самых разных позах на полу.
   Ренни высматривал бессознательные тела, и вдруг у него подкосились колени, он зашатался и схватил голову руками. Док быстро произнес:
   - Быстрее все отсюда! Здесь еще остался газ. По"дождем еще немного.
   Они поспешили выйти в вестибюль и закрыть двери.
   - Газ? Какой газ? - специалист-электротехник Длинный Том, казалось, был совершенно растерян.
   - Я спустился к машине и достал коробочку с сильнодействующим усыпляющим газом, - объяснил Док, - который был в пузырьке в этой коробочке. Пока она была в моем кармане, я вынул пробку и оставил пиджак в комнате. Газ быстро испаряется и очень скоро теряет свою силу. Минут через пять мы сможем войти.
   - Это тот самый газ, что мы давно используем в стеклянных усыпляющих бомбочках?
   - Да.
   Когда они смогли спокойно войти в комнату, Док сказал:
   - Ренни, ты и Джонни поезжайте в район Бродвея. На Шестой авеню вы найдете много галантерейных магазинов, открытых в это ночное время. Возьмите семь чемоданов, достаточно больших, чтобы вместить человека. Лучше покупайте чемоданы, которыми уже пользовались театральные труппы.
   - Я не понял, зачем?
   - Эти семеро просили нас защитить их.
   -Да-а, но положив их в чемоданы, как мы их защитим?
   - Они будут там, пока мы не доставим их на борт парохода.
   - Парохода?!
   - Который отправляется в Южную Америку, - сказал Док. - Он уходит в полночь. Я думаю, что в это время года проблем с билетами у нас не будет. Джонни останется в Нью-Йорке следить за всем происходящим здесь.
   Пароход "Ракета" не был американским судном. Но он перевозил американские товары, с тех пор как оказалось, что суда под американским флагом такие товары не имеют права перевозить. Виной тому был Конгресс. Он установил, что США должны сохранять нейтралитет в текущих и будущих войнах. Любые товары, продаваемые воюющим нациям, должны оплачиваться наличными и вывозиться на судне не под американским флагом.
   "Ракета" была построена в Швеции, и, хотя она больше не ходила под шведским флагом, сделана она была на славу. В длину она была больше четырехсот футов, но была не новой и требовала окраски. Она не перевозила больше пассажиров, с тех пор как они стали предпочитать более комфортабельные круизные лайнеры, заполнявшие южноамериканские порты в это время года.
   Кроме того, дело было еще и в том, что старушка "Ракета" была загружена товаром для воюющей страны, Испаньолы, а это не привлекало туристов-янки.
   Санда Макнамара раза три в волнении прошлась по пассажирской каюте, потом встала перед Доком и сказала: - Я не понимаю этого! Не понимаю!
   - Сначала сядьте, - предложил ей бронзовый человек, - и расскажите нам об этой войне между Кристобалем и Испаньолой.
   Девушка опустилась в кресло, сложив руки вместе.
   Она вдруг показалась усталой.
   - Как и все войны, это ужасно и невыносимо, - сказала она.
   Док Сэвидж пояснил: - Что меня интересует, так это причины войны между Испаньолой и Кристобалем, факторы, приведшие к ней.
   Девушка на мгновение задумалась: - Я не могу дать ей разумного объяснения.
   - Почему же?
   - Мы не видим ничего, что могло бы вызвать эту войну, никаких особенных претензий у Испаньолы.
   Последняя война с Испаньолой была шестьдесят лет тому назад, мы все забыли о ней и не имеем ничего против Испаньолы. Был территориальный спор, но он был устранен два года назад, как всем кажется, полюбовно. Мы ничего не сделали, что могло бы вызвать неприязнь Испаньолы. - Она бросила взгляд на Дока. - Я думаю, то, что я вам рассказываю, - это правда.
   Док спросил:
   - Все же, как война началась?
   - Как и большинство войн - с пропаганды. Внезапно, мы никак не могли это объяснить, наш сосед Испаньола развязала яростную пропаганду против Кристобаля. Мой отец, наше правительство были представлены как тираны и агрессоры. Газеты Испаньолы использовали каждый инцидент, чтобы разжечь к нам ненависть. - Она поморщилась. - Держу пари, что за последние два года в Испаньоле не было убийства или преступления, где виновный не подавался как гражданин Кристобаля. Ложь! - Она сжала кулаки. - Они напечатали столько лжи!
   - А действительное объявление войны?
   - Его не было. В последнее время государства прекратили это делать, вы же прекрасно это знаете...
   - Должен быть какой-то предлог.
   - Есть на границе. Было также заявлено, что с испаньольцами дурно обращаются на территории Кристобаля. И Испаньола имеет право защищать своих граждан.
   - Эта идея довольно успешно использовалась в Европе, - сухо заметил Док. Санда устало покачала головой.
   - Мой отец не понимал, зачем нужна эта война. Я слышала, как он это говорил тогда и сейчас тоже. - Она положила свою руку на руку бронзового человека. - Я надеюсь, вы мне верите - ведь это правда.
   Оранг и Шпиг вошли в каюту.
   - Вот и мы с нашими сундучками, - сказал Оранг и усмехнулся. - Все, кроме Джонни. Ты сказал, что он остается в Нью-Йорке, не так ли?
   - Все семеро наших гостей в порядке? - спросил Док.
   - Они немного капризничают, - весело заметил Оранг.
   ГЛАВА 9 ПОИСКИ В ДЖУНГЛЯХ
   За четыре дня и пять ночей мало что изменилось.
   Семеро узников не причиняли никаких беспокойств, и не потому что они не хотели этого делать, и не потому что они не могли бы этого сделать. Нет, они могли бы, вполне. Они были умными людьми, умными, расчетливыми, способными воспользоваться любой удобной ситуацией.
   Так что Док Сэвидж держал их под действием лекарственного препарата, который был безвредным, но содержал такие вещества, которые вводят человека в состояние, близкое к естественному. Док установил такую дозу, что каждый из семи просыпался один раз в сутки, делал небольшую разминку и получал пищу. В это время пленник находился под бдительным надзором.
   Во время путешествия Оранг и Шпиг почти постоянно ссорились. Они взяли с собой своих питомцев, которые и давали им пищу для разногласий. У Оранга была свинья по имени Хабеас Корпус. Это был намек на принадлежность Шпига к корпусу юристов, чтобы постоянно раздражать его. Шпиг не переносил свиней в любой форме. Хабеас Корпус имел тонкие ноги, удивительной длины рыло и уши почти как крылья.
   У Шпига же был шимпанзе, примечательный своим удивительным сходством с неказистым Орангом. Это животное было прозвано Химозой, чтобы доводить химика Оранга.
   На утро пятого дня машины "Ракеты" остановились, и якорь с грохотом пошел вниз.
   - Тринидад, - объявил Оранг. - А этот допотопный ковчег довольно быстрый.
   Судно бросило якорь в том месте, где обычно становились круизные лайнеры. Лихтеры шныряли туда-сюда с деревянными ящиками, которые должны быть погружены в трюмы "Ракеты".
   Док Сэвидж собрал своих помощников.
   - Внимательно смотрите за пленниками, - сказал он и повернулся к Санде, бывшей объектом большого внимания со стороны Оранга и Шпига в течение всего путешествия. Этим утром она была великолепна в брюках. Но не удостаивала взглядом ни того ни другого.
   - Мисс Макнамара, - сказал Док, - вы покажете мне место в джунглях, где исчез ваш брат?
   - Нам нужен аэроплан.
   Док кивнул, обратившись к Орангу и всем остальным:
   - Капитан сказал, что судно весь день будет стоять под погрузкой. Мы должны будем вернуться до наступления темноты.
   Док Сэвидж выдавил немного грима на ладонь и нанес его на лицо и руки Санды, а затем и на свои собственные. Он вынул грубую хлопчатобумажную рясу, такую же как были у туземцев, для девушки, рваные парусиновые брюки и потертую рубашку для себя.
   - Это необходимо? - спросила Дока девушка.
   - Нельзя быть уверенным, - ответил ей Док. - В течение пяти дней почти ничего не произошло, и это само по себе подозрительно.
   На борт корабля через лацпорт, открытый почти у самой воды, грузили свежие фрукты. Док и Санда вышли через него, спустились по короткому трапу в сырую хрупкую лодчонку, которую бронзовый гигант подозвал, дав знак одному из чернокожих лодочников.
   Док говорил на родном языке этого парня - чернокожий был из континентальных джунглей, - и они некоторое время торговались о цене доставки на берег, прежде чем деньги перешли из рук в руки. Негр повел свою лодчонку мимо судна, где толпы чернокожих грузчиков носили товар вверх по сходням или поднимали ящики в грузовых сетях, сделанных на манер рыболовных из дюймовых канатов. Док изучил грузчиков, уделил особое внимание лицам пассажиров, выстроившихся вдоль мерных ограждений. Кажется, он остался недоволен осмотром.
   - Много испаньолцев на борту, - заметил он.
   - Подумать только! Я бы не догадалась! - сказала Санда.
   Она была немного раздражена. Бронзовый человек настоял на том, чтобы она не выходила из своей каюты.
   Это было довольно легко в первый и второй день, пока судно было еще в северных холодных широтах, но как только оно вошло в Гольфстрим, то интерьер каюты уже не казался таким привлекательным.
   - Вы дочь президента воюющей с Испаньолой страны, - напомнил ей Док. А это судно направляется в испаньолский порт.
   - Это ваша идея взять меня на борт! - огрызнулась Санда.
   Они арендовали очень большой и очень старый автомобиль, за рулем которого сидел сумасшедший. Они понеслись в аэропорт, будто коллекция старинных погремушек. Пешеходы и велосипедисты шарахались от них, прячась в бамбуковых зарослях. На каждую машину приходилось по пятьдесят велосипедистов.
   Их довольно помпезно встретили на большой базе гидропланов Пан-Америкэн. Там' им даже был оказан официальный прием.
   - Я думаю, - сказал Док служащему, сдававшему им внаем аэроплан, - что мое радиопослание, как и было оговорено, осталось в секрете.
   Служащий осторожно заулыбался и сказал:
   - О, я знаю, вы очень снисходительны к проблемам такого рода, но дело в том, что я нуждаюсь в рекламе, а тот факт, что вы арендуете у меня аэроплан, оказался как нельзя кстати.
   Док ничего не ответил. Они взяли маленький гидроплан, бывший не таким новым, как хотелось бы. Док тщательно его осмотрел. Он также взял парашюты, прежде чем подняться в воздух.
   Санда отметила на карте южноамериканских джунглей точку и сказала:
   - Здесь что-то произошло с моим братом.
   Солнце заливало небо таким ослепительным светом, что, если поднять глаза, можно было бы подумать, что смотришь на бьющее из форсунки голубое пламя. А внизу джунгли лежали бесконечным зеленым ковром до горизонта, на фоне которых были заметны черви, скорчившиеся и перевитые черви - реки, которые, казалось, утолщались, когда аэроплан спускался к ним ближе.
   - Эта песчаная коса? - спросил Док.
   - Да.
   - Аэроплан еще там, - зачем-то сказал Док.
   Буйные джунгли приблизились, и поплавки ударились о воду. Док не стал вытаскивать машину на песчаную косу. Вместо этого он бросил маленький якорь и вытравливал канат до тех пор, пока нельзя было спрыгнуть с поплавков на берег. Девушка, вытянув шею, смотрела на песок. Лицо ее выражало недоумение, когда она повернулась к бронзовому человеку:
   - Вы можете видеть сами - никаких следов, кроме моих.
   Док, ничего не ответив, выпрыгнул на песок и все внимательно исследовал. Он заметил следы, оставленные Сандой несколько дней назад. На песке отпечатались следы морских птиц, были видны следы от проползавших аллигаторов, но никаких человеческих следов, кроме оставленных девушкой в ее первый визит, не было.
   Санда дрожала.
   - Вы сами видите, что это невозможно, - сказала она, глубоко дыша, это так же таинственно, как и исчезновение черного кинжала, убившего Генри Ли.
   Док спросил:
   - Вы уверены, что, когда вы были здесь, следов аллигатора вблизи самолета не было?
   Девушка оглянулась вокруг. Что-то ее поразило, какая-то догадка, она приоткрыла рот, но ничего не произнесла. Ее правая рука поднялась к горлу, пальцы медленно сжались в кулак.
   - След! - сказала она. - След! - Голос срывался, - Но это тоже странно!
   - Странно?
   - Их не было здесь. Ни следа.
   Док Сэвидж пробежал вдоль крыла перевернутого аэроплана и прыгнул на поплавок их собственного, который качался, удерживаемый якорем.
   - Ну что ж, мы можем уходить, - сказал он.
   - Что с братом? - Санда пристально смотрела на него.
   - Я бы не стал особенно волноваться за него. - Голос Дока звучал успокаивающе.
   Санда внимательно изучала его лицо, пытаясь прочесть обман, игру за тем доверием, с каким он говорил.
   - Вы уверены, что он жив?
   - Не уверен. Но если вы хотите услышать от меня правду. Я думаю, что он жив.
   - Мы не можем его найти сейчас? Может быть, он где-то поблизости.
   - Он, вероятно, далеко отсюда.
   Санда задумалась: она ничего не понимала в происходящем.
   - Но он был здесь? Он был в аэроплане, когда тот падал?
   - Ваш брат был в аэроплане, когда тот ударился в песчаную косу.
   Затем Док Сэвидж взялся за трос и начал тянуть канат, находившийся в воде. Он уложил его в поплавок, где он и должен был быть, и сел за рычаги управления.
   Санда забралась в кабину. У нее накопилось много вопросов, но она решила подождать с ними до тех пор, пока они не взлетят.
   Аэроплан медленно двинулся вперед, подпрыгивая из-за бьющихся в поплавок речных волн. Наконец он разогнался и медленно скользнул в горячий воздух. Они были уже минут пятнадцать в воздухе, набирая высоту, когда у них отвалилось крыло.
   Это было неожиданно: только резкий звон раздался, прежде чем крыло внезапно завертелось в воздухе позади аэроплана, как большая желтая тряпка. Машина паддла, заваливаясь на бок. Затем перешла во вращение сначала медленное, потом быстрое и наконец вошла в головокружительный штопор, и шум их падения, бывший сначала свистом воздуха, стал бешеным ревом, когда самолет врезался в буйную зелень джунглей.
   ГЛАВА 10 БЕЛАЯ ЯХТА
   Шпигу выпало делать уколы, кормить и выгуливать оружейного магнатА лорда Дастермана. Лорд Дастерман носил свой титул по праву: он был членом самых престижных клубов Лондона, Ривьеры и Пальм-Бича.
   Оранг обвинил Шпига в том, что он предоставляет лорду Дастерману особые привилегии как узнику, и, чтобы не быть втянутым в перебранку, Шпиг не отрицал этого.
   В действительности Шпиг ненавидел лорда Дастермана - его мнение о всех семи пленниках было не слишком высоким, если уж быть откровенным. Выпросить что-нибудь от кого-либо из семерых богатейших людей было практически невозможно, но богатство давно уже не интересовало Шпига. Он сам был не беден.
   Дастерман просыпался к концу каждого двадцатичетырехчасового периода сна, и Шпиг, поигрывая дубинкой перед его носом, советовал тому:
   - Ты уже знаешь, что все нужно делать спокойно и слушаться приказаний. Разомнись, после поешь, а потом ты получишь еще один укольчик - и бай-бай.
   - Спасибо, - сказал лорд Дастерман не слишком бодро. - Где мы? Судно, кажется, стоит?
   - Тринидад.
   - Остров у северного побережья Южной Америки, там, где есть асфальтовое озеро?
   - Да.
   - Тогда какого черта вы держите нас взаперти? - спросил Дастерман. Он и раньше задавал этот вопрос.
   - Мы защищаем вас, - объяснил ему Шпиг.
   - О, черт!
   - Да, вы заметили, что не было никаких попыток убить вас, с тех пор как мы оставили США? Никаких черных кинжалов.
   - Х-х. - Дастерман внезапно попытался ударить Шпига кулаком, но удар прошел мимо. - Это стоит мне уже миллионы долларов! - гневно взвизгнул он в истерике. Шпиг в ответ на это лишь усмехнулся:
   - Почему богатые так уверены, что мир не может обойтись без них?
   Лорд Дастерман, продолжая яростно озираться по сторонам, утих и молча ел. Так, чтобы не заметил Шпиг, он спрятал салфетку под рубашку. Покончив с едой, он прошел в отдельную ванную комнату, бывшую тут же в номере.
   Как только он вышел из поля зрения Шпига, он свернул салфетку в жгут и обвязал им руку повыше локтя. После чего, покачиваясь, вернулся в комнату.