Робсон Кеннет. Камень Кукулькана

   - Давай коли, - прорычал он.
   Лекарство вводилось в предплечье. Шпиг сделал укол, не почувствовав, что салфетка туго перетянула руку повыше локтя. Дастерман лег на постель и накрыл простыней свое лицо.
   Шпиг рассмеялся: - Давай дрыхни.
   В ответ лорд Дастерман ядовито усмехнулся под простыней. Он осторожно укусил себя за руку в том месте, где Шпиг сделал укол, и начал отсасывать жидкость из ранки. Он вел себя, как ведут себя при укусе змеи: перекрыл циркуляцию крови над ранкой и отсасывал яд, который в данном случае был снотворным.
   Ему удалось предотвратить действие препарата. Вытянувшись, он глубоко вздохнул, будто заснул. Шпиг остался довольным тем, что лорд под влиянием снотворного будет блаженно храпеть в течение двадцати четырех часов.
   - Давай, Химоза, - сказал он любимой шимпанзе. - Давай пойдем поцапаемся с красавчиком Орангом.
   Он вышел из каюты. Лорд Дастерман перевернулся на койке. Он упал на пол при первой попытке встать на ноги. "Лекарство все же немного подействовало", - подумал он. Дастерман дополз до ванной комнаты, умыл лицо холодной водой и после нескольких попыток смог добраться, шатаясь, до двери каюты, где приняло: ковырять замок самой тонкой из вилок, украденной пм уже два дня назад, когда он задумал этот план. В юности он был механиком на оружейном заводе, и его пальцы еще сохранили прежнюю ловкость. Он даже почувствовал некоторую гордость.
   Он открыл дверь. Коридор был пуст.
   Он не пошел к капитану "Ракеты", так как не был уверен, что за деньги получил бы от него помощь в действиях против Дока Сэвиджа. В лучшем случае это была бы пустая трата времени. Все, что ему было нужно, - это человек, за деньги продавший бы тело и душу. Поэтому он двинулся вдоль мерного ограждения, разглядывая рабочих на лихтерах.
   Спустя пять минут он подошел к ним, подзывая знаками одного приглянувшегося ему парня.
   Чтобы завоевать расположение, ему нужно было одно средство, и он с радостью обнаружил, что Док Сэвидж не отобрал у него денег. Он взмахнул пачкой зеленых банкнот перед носом выбранного человека.
   - Ты сможешь достать десять надежных ребят? - спросил лорд Дастерман.
   Грузчик глядел на купюры, неловко загибая кромки банкнот, чтобы рассмотреть номиналы.
   - В каком смысле надежных? - хрипло спросил он.
   - Не хочу обманывать: кое-кого могут и убить.
   - Это плохо.
   - Оплата - пятьсот долларов в день. Двойная для тебя!
   Грузчик облизывал губы, нервно сжимал и разжимал кулаки.
   - Как скоро?
   - Через двадцать минут.
   Грузчик снова облизнул губы и посмотрел на работающих, выбирая подходящих глазами.
   - Можно, - резко сказал он. - Если это не фальшивые деньги.
   - Они не фальшивые.
   - Как знать, как знать.
   Лорд Дастерман вручил ему стодолларовую купюру и сказал:
   - Возьми ее и отнеси к судовому казначею.
   Он взял бумажку, ушел и вскоре вернулся довольный. Он широко улыбался, когда лорд Дастерман сказал:
   - Оставь ее себе.
   Оружейный король вынул еще четыре стодолларовые купюры.
   - Это на расходы.
   После этого они отошли в сторону и какое-то время тихо говорили. Дастерман произнес самую длинную из сказанных им когда-либо речей.
   Шпиг Брукс заглянул в каюту лорда Дастермана около двух часов. Подошел к лежащему, пощупал его пульс и нашел, что он удовлетворителен. Слово "удивление" мало отражает те чувства, которые наполнили Шпига, когда, казалось бы, бесчувственный человек вдруг схватил его за горло. Двумя сильными ударами кулаков он высвободился и отступил назад - в руки трех человек, прятавшихся в маленькой ванной. Трио, видимо, имело опыт работы кулаками, и через мгновенье Шпиг лежал без чувств.
   - Свяжите его и заткните ему рот кляпом, - приказал лорд Дастерман.
   Один из нанятых грузчиков вынул нож и сказал: - Мы можем положить его в ванной и сделать так, что он никогда больше не побеспокоит нас.
   Дастерман покачал головой: - Нет. Он нужен живым.
   - Выкуп?
   - Нет, не деньги, во всяком случае. Его жизнь послужит доводом в споре с Доком Сэвиджем.
   - Вы сказали, Доком Сэвиджем? - нахмурился один из грузчиков.
   - Да. - Дастерман пристально смотрел на него, озабоченный тем, какую реакцию вызовет имя бронзового человека. Он не предупредил этих людей о том, против кого он их нанимает, надеясь на то, что человеку, прыгнувшему в воду, поневоле придется плыть.
   Главарь нанятых головорезов выругался: - Ладно, мы догадываемся, почему вы не сказали нам, с кем нам придется иметь дело, но раз мы уж начали, то пойдем и дальше.
   Дастерман задрал кверху свой подбородок: - Вы работаете на содружество людей более сильных, чем Док Сэвидж, чем кто-либо когда-нибудь был или будет.
   - Надеюсь, что мы не ошибемся в вас, - ответил грузчик.
   В этот момент задергалась дверная ручка - к счастью, кто-то из них запер дверь изнутри - и лорд Дастерман сделал им быстрый знак, чтоб они спрятались за дверью, после чего он повернул ключ.
   Оранг вошел и... так и никогда не узнал, чем его ударили.
   Это был отрезок свинцовой трубы, завернутый в простыню.
   Позже, намного позже, когда он очнулся, то подумал, что это Шпиг ударил его по голове. Шпиг лежал на койке, укрытый так, что видны были только глаза. Шпиг приподнял голову, и Оранг понял, что во рту у того тоже кляп.
   - Что происходит? - изобразил он жестом.
   - Посмотри назад, - показал Шпиг ему пальцем.
   Оранг повернулся и понял, что он не один, а в компании: Ренни и Длинный Том лежали на полу. Все были связаны и с кляпами во рту. Никто из них не был в хорошем настроении. Более того, каждый был привязан к какому-либо тяжелому предмету, так что двигаться никто не мог. Оранг, например, был привязан к ножке кровати.
   Палуба качалась, и они поняли, что это не головокружение, как им казалось сначала, а всего лишь качка корабля, вышедшего в море.
   Испаньола была небольшим государством, не из процветающих даже по южноамериканским меркам. Климат на большей части территории был тропический и, соответственно, продукты тоже тропические: кофе, древесная смола, натуральный каучук. Туземцам, жившим в низовьях, выпал жребий праздности. Они пренебрегали любой одеждой, кроме xanaps'a, сделанного из шкуры тапира и сшитого грубыми нитками, и курток с длинными рукавами - huipils. На tierra fria, высоком плато, население жило более привычной нам жизнью и носило обыкновенные башмаки, штаны и рубашки, хотя деревенские женщины толкли свою еду в каменных metate и brazo. Испаньола была просто страной лени. Обилие в реках мачаки и других разновидностей рыб, которые ловились просто на ягоды под названием pixbicabat, которые нужно было лишь бросить в воду, после чего встревоженная рыба всплывала на поверхность и ее можно было брать руками.
   Было наивно ожидать, чтоб правительство Испаньолы оказалось образцом предприимчивости; туземцы и сами этого никогда, по-видимому, не-ожидали и не были особенно этим разочарованы. Налогов не было и в помине, и ничто на них не указывало, разве что во время войн, таких, например, как идущая в данный момент с Кристобалем.
   Капитан парохода "Ракета" был удивлен, когда хорошо оснащенное, похожее на прогулочную яхту судно появилось на горизонте и стремительно подошло к его борту.
   - Остановитесь! - раздалась команда. - Приказ военно-морских сил Испаньолы.
   Капитан "Ракеты" и не подозревал, что у Испаньолы есть военно-морской флот, и вот тебе на: образчик в полтораста футов, аккуратный и сияющий, с трехдюймовой пушкой на баке и такой же на корме и торпедным аппаратом, цвета Испаньолы развевались на флагштоке.
   У капитана "Ракеты" была оригинальная манера выражаться.
   - Якорь тебе в зад, ты - арбузная корка! - возвестил он через мегафон. - Ты, видно, бананов объелся! Я не остановлюсь!
   С испаньолского судна не последовало ни слова в ответ, только два трехдюймовых орудия развернулись и нацелились в борт "Ракеты".
   - Стоп машина! - закричал капитан "Ракеты" механику. Пока судно останавливалось, капитан перегнулся через ограждение мостика и изрыгал все проклятия, какие только знал.
   На борт поднялась команда досмотра, возглавляемая вооруженным и безупречно чистеньким офицером.
   - Извините, но мы должны обыскать судно. Ищем шпионов.
   - Шпионов?
   - Так точно. - Офицер жестом показал своим людям: - Начинайте обыск.
   Капитан "Ракеты" не был новичком в своем деле, у него уже был опыт доставки оружия в охваченную революцией Испанию, и поэтому он решил, что молчание будет самым правильным видом поведения. Его ничего не касалось, кроме груза, а он и так предназначался для Испаньолы. Если на борту есть шпионы, то пусть ищут их сами.
   Капитан, ругаясь, смотрел с удивлением на то, как какие-то фигуры, завернутые в простыни, были перенесены на борт маленького суденышка.
   - Кто они? - крикнул капитан. - Если вы выносите моих пассажиров, я имею право знать.
   Аккуратный офицер показал ему кончик ствола автоматического пистолета и сказал:
   - У нас есть оружие, а поэтому у вас нет прав.
   Еще семь человек сошли с борта "Ракеты". Капитан с удивлением посмотрел на них, так как не видел их раньше, хотя как капитан он был должен видеть их, ведь пассажиров не так много. Он никак не мог знать, что эти семеро были богатейшими людьми, захваченными Доком в Нью-Йорке.
   Досмотровая команда вернулась на яхту. Винты вспенили за кормой воду, и вскоре судно исчезло за горизонтом.
   Стюард доложил, что исчезли четыре помощника Дока Сэвиджа. Это объясняло, что это были за четыре фигуры, завернутые в простыни.
   Капитан прошел в радиорубку и начал поднимать международный скандал. Он отправил радиопослания президенту и парламенту своей страны, в Вашингтон, в Лондон, в Лигу Наций, президенту Испаньолы и всем, кто, по его мнению, имел хоть какой-то вес.
   От президента Испаньолы пришел ответ, заставивший призадуматься:
   "Капитану "Ракеты".
   Судно, остановившее вас, не принадлежит военноморским силам Испаньолы и не известно нам. Его превосходительство Мигель Ленарес, президент республики Испаньола".
   Капитан "Ракеты" думал долго. И в конце концов пробормотал свое заключение:
   - Ну и дела начинаются, китовый хвост вам в глотку.
   ГЛАВА 11 ЧТО МОЖЕТ ОДИН
   Пиам-пиам - тропическая птица, названная так из-за крика "пиам-пиам", которым она сопровождает свои перелеты с дерева на дерево или мелкие перебранки со своими сородичами. Поймать эту птицу несложно, но сделать из нее сносный обед... съесть одну из этих птиц - это все равно что сжевать плохо отваренные веревки.
   Санда Макнамара заметила:
   - Я надеюсь, они питательны.
   Док ничего не сказал, понимая, что молодую женщину не совсем устраивает предложенное им меню в джунглях: вчера они ели попугая вачо, мясо которого нежно, если тот молод.
   - Два дня уже прошло с тех пор, как у нашего аэроплана отлетело крыло и мы спустились на так предусмотрительно взятых вами парашютах. Как вы думаете, сколько времени займет у нас, чтобы куда-нибудь добраться?
   - Мы должны быть сегодня во второй половине дня в лагере нефтеразведчиков на реке.
   Док потянулся за орехом запота размером с бейсбольный мяч, коричневый, с кремовой мякотью, холодной и мучнистой. У них над головами беспощадно разливало свой свет тропическое солнце, но в том месте, где сидели они, было сравнительно темно. Джунгли оказались гуще, чем это предполагала Санда. Сплошная стена зарослей, переплетенных лианами, была почти непроницаема для любого живого существа, кроме маленьких обезьянок.
   Санда мрачно спросила:
   - А когда, по-вашему, были залиты кислотой крепления крыльев?
   - Возможно, ночью, перед тем как мы прибыли. Состав медленно въедался в металл.
   - Но это было до того, как наш пароход прибыл в Тринидад.
   - Да
   - Но это... сверхъестественно! Как они узнали, что мы на судне и арендуем аэроплан? Что это? Может быть, то, с чем мы бьемся, это все-таки что-то сверхъестественное?
   - Человек, у которого я нанял аэроплан, просто разрекламировал этот факт. Информация могла быть передана по каналам агентства новостей. Да и Тринидад расположен на главной южноамериканской линии ПанАмерикэн. Люди, организовавшие нам этот прием, могли оказаться там раньше нас, прилетев на аэроплане.
   Санда Макнамара подперла кулачком подбородок и принялась молча созерцать гнетущую стену джунглей, стоявшую перед ними.
   - За все это время не было никаких черных кинжалов, - сказала она и добавила: - Я все еще не верю этой истории о проклятых черных кинжалах.
   Док вдруг встал и напрягся, ничего не сказав.
   - Здесь что-то есть мистическое. Вы знаете, что я думаю? - продолжала Санда. - Я держу пари на кристобальский песо[30 центов США. ], что вся мистика с черными кинжалами и война с Испаньолой очень тесно связаны.
   Док пристально посмотрел на Санду.
   - Почему вы так думаете?
   - Потому что ни то ни другое не имеет смысла. Нет разумного повода для объявления Испаньолой войны Кристобалю.
   - Вы, кажется, обладаете даром ясновидения, - сказал ей бронзовый гигант и, ничего не пояснив более, направился в джунгли.
   Санда устроилась у него на спине. Она еще не привыкла к такому способу передвижения и поэтому плотно сжала глаза. Она никогда не считала себя трусихой, но тут она стала сомневаться, так как путешествие на спине бронзового человека через джунгли - это что-то невероятное.
   Сэвидж влез на дерево и продолжил передвижение таким способом, который, по мнению Санды, возможен был только в кино и комиксах. Док перепрыгивал с ветки на ветку так высоко над землей, что у Санды кружилась голова, когда она смотрела вниз.
   Док покрывал легкими прыжками огромные расстояния. Почти за два дня они таким фантастическим способом прошли расстояние, на которое потребовались бы недели, если бы они продвигались обычным способом при помощи мачете.
   Эти два дня произвели на Санду большое впечатление. Дело было не в том, что она больше не боялась высоты, сидя на спине Дока, и не в том, что она в отчаянии цеплялась за ветви, когда он уходил на поиски пищи. Это она понимала. И дело не в ее восхищении силой Дока, потрясающим физическим развитием. Она понимала, как это было достигнуто. Но то, что она не могла понять, было внутри нее, что-то новое, что беспокоило ее и вот сейчас, именно в эти часы, заставило вспомнить - вспомнить то, что она никогда не была еще влюблена.
   Внезапно они вышли к зарослям uarail, низкого кустарника в двенадцать или чуть больше футов высотой, росшего там, где вырублен лес. За ними простиралась река, и, следуя вдоль реки, Док и Санда вышли к лагерю нефтеразведчиков.
   - Как вы узнали, что их нужно искать здесь? - спросила Санда.
   - Джонни как-то говорил об этом. Он геолог и следит за всеми геологическими экспедициями.
   Так как индейцы в джунглях стреляли в чужих из трубок отравленными стрелами, то нефтеразведчики базировались на плотах и баржах, стоявших посреди реки, вне досягаемости индейских стрел. Спальни-шатры были сделаны из жести, которую не пробивали стрелы. Эти "шатры" были поставлены на плотах, к которым были пришвартованы также скоростные катера для передвижения по реке.
   Док попросил одолжить ему железную моторную лодку, снабженную переоборудованным шестнадцатицилиндровым автомобильным двигателем. Лодку вел молодой геолог, рассматривавший любую скорость, меньше чем сорок миль в час, как позор.
   Они прибыли на главную базу нефтеразведочной экспедиции, где находился радиопередатчик. Док Сэвидж вышел в эфир от имени геологов и заказал самый скоростной аэроплан-амфибию. На всякий случай он вообще не упоминал свое имя. Пока ждали аэроплана, Док послал телеграмму и получил ответ, сообщивший о том, что на "Ракете" что-то произошло. В течение следующих часов Док послал и получил более двух дюжин радиограмм.
   И в результате вырисовывалась следующая неприятная картина: пароход "Ракета" был остановлен странным, похожим на яхту судном, на него были переведены четыре помощника Дока и семь нуворишей, которых ассистенты Дока "защищают". Похожее на яхту судно затем исчезло и до сих пор не найдено ни следа, ни кого-либо, кто что-нибудь знал об этом.
   Они летели в сторону Испаньолы. Аэроплан был не такой обтекаемый, но все компенсировалось мощностью двигателя. Однако, как сказала Санда, он тянет бензин, как цирковой слон воду. Двигатель сильно гремел. Летя на высоте в пять тысяч футов над землей, они видели внизу всполохи вспугнутые ревом аэроплана птицы в джунглях.
   Они подлетели к берегу моря в пятидесяти милях южнее испаньолской границы. Док повел машину вдоль берега.
   - Если они нас собьют, то либо расстреляют меня, либо запрут настолько, насколько им захочется, - сказала Санда. - Я забыла вам сказать, что у нас здесь есть один обычай, который в зависимости от того, как на него посмотреть, либо очень хорош, либо очень плох. Сразу же, как объявляется война, делается заявление, что все лидеры противоположной стороны - преступники. Так что в этом случае я отношусь к их числу. И держу пари, что и вас они рассматривают так же.
   Док Сэвидж никак не прокомментировал это высказывание, он продолжал вести аэроплан вдоль береговой линии Испаньолы, не отрывая глаз от бинокля.
   Берег Испаньолы был болотистый, покрытый мангровыми зарослями. Глубокие крики - протоки в болотных зарослях - на несколько миль врезались в глубь материка. Некоторые из них были сделаны судоходными.
   Пароход, который они увидели, должно быть, был вынесен на берег ураганом или загнан вверх крика viento, одним из внезапных, страшных местных ветров, выброшен на мель с такой силой, что попытки спасти его были безнадежны. Он лежал там, наполовину обгоревший, в заболоченных джунглях и ржавел.
   Они летели дальше. Пронеслись над двумя маленькими городками, одним важным морским портом, полным военных кораблей. Док Сэвидж был в этих местах раньше во время одного своего путешествия, и разница с прошлым была поразительной. В гаванях с нормальной квотой в один пароход сейчас стояло под разгрузкой по крайней мере пятьдесят судов.
   С аэродрома поднялась пара военных истребителей, очень современных машин, как без удовольствия заметил Док. К счастью, на севере были видны облака, и после небольших гонок он ушел от своих преследователей.
   Пролетев до границы вдоль испаньолского берега, бронзовый человек повернул назад и, казалось, стал бесцельно летать над морем вдали от берега.
   - Ну и зачем это все? - спросила Санда. - Я не могу понять, что вы делаете?
   - Жду дождичка.
   В это время года, в четыре часа пополудни обязательно проходит короткий ливень, небольшое представление с черными тучами, ревущими порывами ветра и дождем, льющим как из ведра.
   В самой гуще ливня Док посадил свою машину на крик невдалеке от ржавеющего остова разбитого парохода. Видимость была ограничена, не более сотни ярдов.
   Раскаты грома были столь громки и продолжительны, что заглушали рев мотора аэроплана. Ветер набросился на их машину и потащил ее на заросли мангровых деревьев. Док с яростью пытался удержать аэроплан от столкновения. Наконец ветер стих и хлынул такой дождь, что временами казалось, будто они утонули.
   - Где мы? - спросила Санда.
   Док ей ответил.
   - Хорошенькое местечко! - сказала девушка с некоторым отвращением.
   Санда Макнамара последнюю неделю так восхищалась Доком Сэвиджем, что это ее саму удивляло. А в последние два дня ее стало удивлять еще и то, что она начала безгранично доверять Доку, хотя никогда не относила себя к доверчивым девушкам.
   Санда мысленно подготовила себя к тому, что придется пробираться сквозь мокрые джунгли, и взобралась на спину бронзового гиганта. Путешествуя таким способом по спутанным ветвям деревьев, она могла почувствовать рельеф всей немыслимой его мускулатуры.
   Они спустились с веток вниз, в густой кустарник.
   Бронзовый человек попросил ее хранить молчание, и они стали пробираться вперед. Дождь уже кончился, и на небе ярко светило солнце.
   - Смотрите! - сказал Док. Они могли видеть на другой стороне крика ржавый остов парохода. Корма была срезана. Переборки и палубы огромного парохода были удалены, образовалось широкое помещение, превращенное в эллинг. Яхта, длиной более чем сто футов, узкая и быстрая, стояла внутри. Несколько шезлонгов, расставленных на ее палубе, были заняты людьми, одетыми в аккуратную, наподобие морской форму. Санда удивленно посмотрела на Дока:
   - Вы колдун?
   - С чего вы взяли?
   - Это именно то судно, на котором увезли ваших друзей и семерку богачей с "Ракеты"?
   - Да, это оно.
   - Но вот это меня и поражает - как вы могли? Каким чудом вы узнали, что оно здесь?
   Ответ бронзового человека последовал не скоро. Ему всегда было несколько неловко объяснять свои действия.
   Наконец он сказал: - Эта яхта должна была куда-то исчезнуть после того, как ее видели. И берег Испаньолы подходит для этих целей как нельзя лучше из-за множества бухт и криков, большинство из которых уходит глубоко в джунгли, вроде этих. Поэтому было вполне логично пролететь вдоль испаньолского берега в поисках таких убежищ.
   - Но почему вы решили, что этот полусгнивший корпус подходит для таких целей?
   - Несколько лет тому назад один пароход разбился на рифах вблизи островов Флорида-Кис. Внутренность того судна была вынута, и оно какое-то время служило как приют для рыбацких судов во время маленьких штормов. Оно лежит там и сейчас, и любой турист, едущий по шоссе Ки-Уест, может его видеть, если посмотрит в сторону моря.
   Санда с удивлением взглянула на Дока.
   - Послушайте, мне кажется, что вы знаете много больше о тайне черных кинжалов, чем говорите?
   Док Сэвидж, казалось, не услышал ее. Он пробирался по джунглям вдоль берега широкого и глубокого крика. Санда посмотрела ему вслед, удивляясь, почему он не слышит ее. Она знала, что слух у него так же неординарен, как и он весь. Вчера, когда они шли по джунглям, он услышал шум индейского праздника и точно назвал ей число принимавших в нем участие индейцев. Позднее она проверила это, сосчитав их, после того как подошли ближе. Она, в отличие от него, не могла различить ни звука: Он не хотел ее слушать решила она.
   Через три четверти мили, за поворотом ручья, Док вошел в воду и поплыл. За ним плыла Санда, которая была прекрасной пловчихой. Переплыв ручей, они снова вошли в джунгли и вернулись к остову парохода.
   Наконец Док остановился.
   - Подождите здесь.
   - Вы собираетесь пойти один?
   - Да
   - Если вы не вернетесь?
   - Тогда вам лучше будет пойти к аэроплану и постараться оказаться дома, в Кристобале, за один перелет.
   ГЛАВА 12 ЗАТЕРЯННЫЙ В ДЖУНГЛЯХ
   Нос разбитого парохода лежал на берегу, как он обычно лежит у гребных лодок, вытащенных на берег.
   Остов находился здесь, по всей видимости, уже много лет, так как тропические джунгли полностью покрыли его и длинные лианы расползлись по проржавевшим переборкам и ветхим палубам. Картина в целом производила гнетущее впечатление. В носовой части невысоко от земли автогеном был вырезан люк, но Док им не воспользовался, предполагая, что он охраняется. Вместо этого он нашел длинный стебель бамбука, обработал его ножом так, чтобы через него можно было дышать, и погрузился в воду. Он прошел по дну до остова разбитого парохода и, не поднимаясь на поверхность, отыскал в корме вход и забрался внутрь. После этого он, также не всплывая, дошел до корпуса яхты и лишь тут поднялся на поверхность. Он находился рядом с рулем яхты. Выступающая часть кормы скрывала его.
   Находясь там и высунув голову из воды, Док мог слышать кое-какие разговоры людей, слонявшихся по палубе. Борта корпуса разбитого корабля лишь отражали и усиливали звук.
   - Мне кажется, - сказал один из стоявших на палубе людей, - что мы проведем здесь много прекрасных минут.
   - Прекрасных? Что в этом вы находите прекрасного? Это самое худшее место для времяпрепровождения!
   - Есть и хуже места. Окопы, к примеру! - сказал другой голос с испаньолским акцентом.
   - Пока что не было особенно много сражений там, в окопах, - напомнил кто-то ему.
   Испаньолец вздохнул:
   - Надеюсь, их и не будет: у меня брат в армии.
   - Не беспокойтесь! С ним ничего не случится. Эта война скоро закончится.
   Кто-то другой фыркнул:
   - Если это так, то почему яхта держится в постоянной боеготовности?
   - Да, - другой тоже удивился, - мне бы хотелось знать - почему? Вы и я знаем, что представляет собой это судно. Мы все знаем, что это судно принадлежит старику Мцгелю Ленаресу, президенту Испаньолы. Он воспользуется им в том случае, если дела пойдут плохо и ему придется бежать. Но если они так уверены, что Испаньола скоро завоюет Кристобаль, то почему они держат эту яхту под рукой?
   - Может быть, потому, что старый Мигель Ленарес очень предусмотрительный старикашка, - неизвестный засмеялся, предусмотрительный, да. И неплохой лжец к тому же. Вы слышали в радиопослании, которое он отправил в ответ на запрос, принадлежим ли мы к военно-морским силам Испаньолы или нет? Он ответил, что никогда о нас не слышал.
   Послышался общий смех.
   - Есть одно обстоятельство, которое заставляет меня петь и плясать, заметил неизвестный, - мы больше не обслуживаем тюрьму.
   - Вы имеете в виду, что с нами нет четырех помощников Дока Сэвиджа? И этому вы рады?
   - Да, мне не нравилось это.
   - Мне тоже. Но что вы собираетесь сейчас делать?
   - Забыть это, я думаю. Их нет уже здесь. Никого нет.
   - Исключая проклятых москитов, - ответил другой и, ругнувшись, шлепнул себя.
   Док Сэвидж прошел дальше в темный эллинг, нашел свисавшую веревку, схватился за нее и взобрался на борт. Он сделал это очень осторожно, повисев некоторое время так, чтобы дать возможность воде стечь вниз, не капая. После он начал обыскивать яхту. Благо все собрались на корме, где было прохладно.