Роджерс Эвелин. Самая красивая

   Впрочем, некоторые части его тела непривычно устали, и это говорило о том, что ими недурно попользовались. Сэм подумал о той, которая пользовалась ими. Разумная, отзывчивая, страстная, она оказалась для него практически идеальной партнершей. Господи, она даже смеялась над его шутками! Положительно, он влюбился.
   Или может влюбиться, если она даст ему это сделать.
   Он должен увидеть ее еще раз, получше познакомиться с ней, дать ей шанс узнать его. Сэму исполнилось тридцать восемь лет. Как давно уже он не встречал подходящей женщины! Если она испытывает примерно те же ощущения, что и он сейчас, они могли бы создать семью, что несказанно обрадовало бы его мать, без устали повторявшую, что он даром прожигает жизнь.
   Но тут он вернулся к реальности. Его матери еще рано начинать счет будущим внукам. Потому что он даже не знает настоящего имени Чарли.
   Сидя на краю кровати, Блейк почесал голову и выругался. Как он мог позволить ей уйти?
   Он не мог. И не сделал бы этого, если бы не спал. Как же ее разыскать?
   Сэм стоял под горячим душем, и вдруг ответы на эти вопросы сами пришли ему в голову. Решение можно найти в том же месте, где все начиналось: в баре.
   Почистив зубы, побрившись и придав себе как можно более презентабельный вид, Блейк поспешил вниз. Было уже почти десять утра – он никогда не спал так долго. Впрочем… Он не помнил в своей жизни другой такой волшебной ночи.
   Бармен проверял свои запасы, готовясь к субботнему потоку клиентов. К сожалению, это был уже не тот бармен, который обслуживал их с Чарли. Когда Сэм спросил его, где бы ему взять вчерашние корешки квитанций, которые остаются, когда клиент расплачивается кредитной карточкой, бармен закатил глаза, не проявив к нему ни малейшего сочувствия.
   – Это невозможно, – заявил он. – Их уже унесли отсюда. К тому же карточкой пользовались не вы, так что я не мог бы показать вам корешки без санкции властей.
   Однако у Сэма имелся куда более весомый аргумент, чем какая-то там записка от судьи. Четыре билета на розыгрыш кубка «Аламо», в котором принимают участие Техас и Флорида. С ними он и отправился в бизнес-офис гостиницы вести переговоры. Всего через полчаса Сэм вышел оттуда, получив всю необходимую информацию.
   Увы… Он предпочел бы не получать ее.
   Сэм направился в ресторан, сел в уголке, заказал себе чашку кофе и невидящим взором уставился на листок, который ему дали в бухгалтерии отеля.
   Шарлотта Гамильтон…
   Это невозможно! Именно Шарлотту Гамильтон Роджер не раз называл холодной, как сосулька, стервозной докторишкой из Аламо-Сити. Но Чарли не показалась Сэму ни стервозной, ни тем более холодной. Наверное, это просто совпадение.
   Однако его Чарли развелась, и теперь, вспоминая, как она говорила о разводе, он пришел к выводу, что это состояние скорее всего было новым для нее. Совсем новым…
   Сколько бы раз они ни ездили на рыбалку, Роджер вечно жаловался на жену.
   «Она выкинула меня из постели», – скулил он, обращаясь к Сэму пару лет назад.
   Признаться, тогда Сэму не показалось, что его приятель скулит, зато сейчас, припомнив тот случай, он использовал про себя именно это слово.
   «Она ненавидит тебя, Красноперка, – в другой раз говорил ему Роджер. – Она считает, что ты толкаешь меня на путь порока».
   И тогда, и сейчас Сэм Блейк был уверен в своей полной невиновности, к тому же Роджера не требовалось куда-то толкать – он и сам уверенно катился вперед. Но Сэм вовсе не хотел судить приятеля и вмешиваться в его семейные дела.
   Или так ему казалось. До тех пор, пока он не повстречал эту «холодную, как сосулька, стерву». Вот, оказывается, какой была таинственная супруга Роджера. Как хотелось Сэму, чтобы это было совпадением. Надо же, бывшая жена Роджера… Черт! Ни один человек, зарабатывающий на жизнь пером, не упустил бы возможности вставить такой эпизод в книгу. Чертово совпадение! И ведь ничего не поделать: она была именно бывшей женой Роджера.
   Сэм застонал от досады в тот самый момент, когда мимо проходила официантка.
   – Я могу принести вам что-нибудь, сэр? – спросила девушка.
   «Возможно, пистолет, чтобы застрелиться прямо здесь».
   – Еще кофе, – вместо этого попросил он.
   Блейк уставился на листок бумаги с ее фамилией, думая, как было бы замечательно, если бы буквы сложились в иное имя. Увы, все три желания он использовал прошлой ночью, которую провел с Чарли. При воспоминании о ней Сэм невольно улыбнулся. Нет, черт возьми, кем бы она ни была, он должен снова увидеть ее.
   И что он ей скажет?
   «– Я ждал в баре приятеля, с которым мы собирались отпраздновать его развод, – мог бы сказать он.
   – Какое совпадение, – возможно, ответила бы она ему, прищурившись. – И как же зовут этого приятеля?
   Ему придется ответить:
   – Роджер Райан. Мы часто ходим вместе на рыбалку.
   – Так, выходит, ты и есть Красноперка, – промолвит она». На этом их отношения закончатся.
   Сэм Блейк мог поспорить на недельное жалованье плюс гонорар за два появления на телеэкране, что Роджер приходил в бар прошлым вечером, заметил сидящих рядом Шарлотту и своего приятеля и трусливо убежал. Стало быть, Роджеру известно, что между его бывшей женой и старым добрым Красноперкой что-то есть. Значит, у него появится еще одна проблема – объяснение с Роджером.
   Сэм снова застонал, только на этот раз тише. Не стоило ему принимать приглашение Роджера. Ему следовало сидеть дома и наконец начать работу над давно задуманной книгой. Это должна была быть, по сути, история его самого. История профессионального спортсмена, который в итоге оказался недоволен своей жизнью, но в конце концов понял, что ему нужна женщина…
   Или эта мысль пришла ему в голову только сегодня?
   Но если бы он сидел дома за компьютером, то не познакомился бы с Чарли. Не важно, в сколь запутанной ситуации он оказался. Сэм был уверен, что с Чарли его столкнула сама Судьба. Именно Судьба с большой буквы. Судьба со своеобразным, извращенным чувством юмора и готовностью нанести жестокий удар. И сейчас эта Судьба где-то потешалась над ним.
   Бросив на стол пятидолларовую купюру, Сэм вышел из ресторана и отправился домой – разрабатывать дальнейшую стратегию своего поведения. Он бы назвал ее планом игры, только Чарли куда важнее любой игры, в которой ему доводилось принимать участие. Привлекательная и нежная, она смеялась над его шутками, ему было так легко с ней, и она в конце концов подарила ему ощущения, которых он до этого не знал.
   Только с Чарли он испытывал такую долгую эрекцию, а ведь этого не случалось с ним лет с семнадцати.
   Теперь самое важное – сообщить ей, что он чувствует. Эта женщина – врач. Наверняка ей известны особые способы снимать боль.

Глава 4

   Шарлотта опустила свое уставшее, ноющее, но вполне удовлетворенное тело на ярко-красное кожаное сиденье шикарного снежно-белого «корветта» с откидывающимся верхом и положила голову на подголовник.
   «Корветт» стоял в гараже кондоминиума «Сентрал-Сити» рядом с ее стареньким «фордом» восемьдесят девятого года. На «форде» Шарлотта ездила, но сегодняшнее утро подходило как раз для великолепного «корветта», потому что это лучшее утро в ее жизни.
   Все шло великолепно: все, к чему она прикасалась, было чудесным, а ведь она прикасалась не только к «корветту».
   Закрыв глаза, Шарлотта погладила обтянутый мягкой кожей руль, но улыбка на ее лице расцвела по другой причине, несмотря на то что она все еще восхищалась своей экстравагантной покупкой. Нет, она улыбнулась при воспоминании о Сэме. Кстати, за последние несколько часов Шарлотта вообще улыбалась больше, чем за последние пять лет жизни.
   Уверенная в себе, Шарлотта вышла рано утром из гостиницы и не спеша дошла до кондоминиума, где жила последнее время. И автоматически свернула в гараж, где стояла машина, купленная ею три месяца назад специально для того, чтобы отметить день развода. Почему-то этот неприлично дорогой автомобиль Шарлотта считала своим коконом.
   Здесь она могла подумать. Могла помечтать. А теперь у нее появилась еще одна, весьма необычная, причина навестить новую машину в гараже: здесь она могла восстановить в памяти самые смелые сцены прошлой ночи.
   Зажигая и выключая фары, Шарлотта вспоминала, как загорелись глаза Сэма, когда он впервые увидел ее обнаженной. Вообще-то еще не совсем обнаженной. Ему очень понравилось ее новое нижнее белье. Чарли собиралась сохранить его как память о прошедшей ночи.
   Шарлотта вытянула ноги, сняла туфли и пошевелила пальцами. Ей тут же припомнилось, как Сэм поигрывал ими, а потом попросил ее провести ими вверх по его ноге. А может, это предложила она. Не важно чья, важно, что идея оказалась удачной. Сэм был в восторге, а Шарлотта лишний раз убедилась, как гибко ее тело.
   Эта гибкость не раз пригодилась ей вчера.
   Вздохнув, Шарлотта в который уже раз проверила в машине часы, терморегулятор, дворники, радио, CD-плейер. Она включила диск, и по гаражу разнеслась «Токката и фуга до минор» Баха. Шарлотта чуть уменьшила громкость. Не все в восторге от Баха. Вот Сэм, так тот вообще не знаком с его музыкой и уверял ее, что ему это ни к чему. Зато, по его утверждению, лучшим музыкантом был некто Эрик Клэптон. Впрочем, против других композиторов Сэм не возражал, и Шарлотта не стала с ним спорить.
   Несколько лет назад она дала своему мужу – своему бывшему мужу – прозвище Роджер Крыса. Единственным ее партнером после мужа стал Сэм, и его она окрестила про себя Сэмом Мужчиной.
   Они дразнили друг друга в постели и доставляли друг другу удовольствие. Перед тем как выскользнуть из гостиничного номера всего час назад, Шарлотта запечатлела на его лбу поцелуй и прошептала: «Спасибо».
   Сэм не мог слышать ее голоса, но на его лице появилась улыбка, словно он понял, что именно она сказала. Он хотел поговорить с ней? Это ни к чему. Одного «спасибо» более чем достаточно.
   Сэм – лучшее, что было в ее сознательной жизни. До конца своих дней не устанет она благодарить провидение за эту встречу в баре. Однако она не хотела бы встретить его снова – никогда. Сэм показал ей, какими бывают отношения между мужчиной и женщиной, а она доказала ему и себе тоже, какой страстной любовницей может быть. Он дал ей то, что требовалось Шарлотте прежде всего.
   Нелепо желать большего… И так ее сердце будет тосковать по потере. Впрочем, она уже привыкла терять: сначала из жизни ушли ее родители, а не так давно она проводила в последний путь бабушку и дедушку. Шарлотта сумела пережить эти потери. Как сумела пережить и крах своего брака. Да, в потерях и разочарованиях она кое-что понимала.
   Конечно, она будет жалеть о том, что ушла от Сэма. Возможно, это чувство никогда не покинет ее. Но у нее не было выбора. Шарлотта отлично знала все свои недостатки, правда, теперь она узнала и о существовании достоинств.
   Шарлотта выключила музыку, когда мимо «корветта» прошла молодая пара из квартиры 4А. Джастин и Дениз Нейлор. Архитектор и его жена. Шарлотта нередко слышала, как они спорят, спорили они и сейчас, проходя мимо ее машины. На сей раз они препирались из-за того, что следует подарить его матери на Рождество.
   Следом за Нейлорами мимо нее прошли двое реставраторов, живших на одном этаже с Шарлоттой, прямо напротив нее. Шарлотта знала их как Дэвида и Билла. Она ни разу не слышала их фамилий, но ей было известно, что они владеют новой чайной, которая недавно открылась недалеко от набережной.
   Дэвид и Билл помахали Шарлотте и поздравили с наступающим Рождеством, а потом направились к своему черному «шевроле-кавалиру». Дэвид бросил завистливый взгляд на белый «корветт», прежде чем сесть за руль собственного автомобиля.
   За ними, будто на параде, шествовала пышнотелая художница Сериз Ламбер со своим законным мужем Фернандо. Ламберы переехали в дом всего две недели назад. В жилище Шарлотты стены были белыми, а украшали их произведения мексиканского колониального искусства и доколумбовой эпохи. Ламберы же предпочитали красный цвет всевозможных оттенков со множеством хрусталя и зеркал, которые отражали режущую глаз пестроту. Ко всему прочему стены были увешаны яркими абстрактными работами Сериз Ламбер.
   Фернандо Ламбер тут же подошел к Шарлотте.
   – Когда же вы позволите мне поводить эту красавицу? – спросил он. Это был уже своеобразный ритуал, потому что Фернандо просил Шарлотту об этом всякий раз, когда видел ее за рулем «корветта». Она знала, что обитатели кондоминиума «Сентрал-Сити» считают ее несколько эксцентричной, но вместе с тем безвредной особой.
   Обычно Шарлотта пожимала плечами и отделывалась какой-то пустой фразой. Но сегодня она улыбнулась Фернандо:
   – Хотите сделать это прямо сейчас?
   Тот широко распахнул глаза от удивления:
   – Я правильно понял вас, доктор Гамильтон?
   – Прошу вас, называйте меня Шарлоттой.
   Фернандо задумчиво прищурил глаза.
   – Разумеется, Шарлотта. Но будьте осторожны: вдруг на ваше щедрое предложение я отвечу «да»?
   Улыбка па ее лице погасла. Наверняка он догадался. что произошло с ней прошлой ночью. Должно быть, на ее лице отпечатались долгие часы занятий любовью. Щеки Шарлотты покраснели, сердце бешено забилось.
   Но она сумела быстро овладеть собой. Ничего он не знал. Никто не мог узнать об этом. И никогда не узнает.
   Едва Ламберы ушли, как Шарлотта увидела еще одну обитательницу кондоминиума – незамужнюю блондинку, которая никогда не показывалась без нового кавалера. Этим утром девушка шла в сопровождении седовласого господина. Должно быть, он боялся быть узнанным, иначе не опустил бы голову, предположила Шарлотта, с любопытством посмотрев на него.
   Когда они прошли мимо, Шарлотта, осмелев, завела мотор. Он тут же тихо и ровно заурчал. В один прекрасный день, сказала она себе, она наберется храбрости и решится наконец выехать на «корветте» из гаража.
   По пути в свою квартиру, расположенную на третьем этаже, Шарлотта больше никого не увидела. Похоже, все, кто хотел, уже ушли по делам, а остальные спали в это чудесное и ясное субботнее утро.
   Оказавшись дома, Шарлотта первым делом разделась и осмотрела себя в поисках следов, которые пальцы Сэма могли оставить на ее нежной коже. Следов не было. Зато кое-что изменилось внутри ее.
   Потом она долго стояла под горячим душем и мылась ароматным гелем, который подарила ей подруга. После душа Шарлотта втерла в кожу нежный лосьон, надела хлопчатобумажное белье, слаксы цвета хаки и голубую шелковую блузку. Если не считать этой блузки, она оделась точно, как Сэм. Только ее брюки не были накрахмалены и не терли ноги.
   Шарлотта двигалась очень спокойно и размеренно, постепенно возвращаясь к обычному ритму жизни. Поспорив с собой, она все-таки решила постирать красное белье перед тем, как убрать его в шкаф. Она стояла перед раковиной, когда дверь в ее квартиру рывком распахнулась и вошла Луиза.
   – Тебе нужно запираться! – крикнула она, заметив Шарлотту.
   Невысокая, с пышным бюстом, зелеными глазами и рыжими волосами, Луиза работала юристом. Она была очень близким Шарлотте человеком, но иногда выводила ее из себя. К примеру, не имело смысла просить ее сначала стучать, а уж потом заходить в дом. Луиза всегда умудрялась перевести разговор с себя на Шарлотту.
   Луиза была всего на год старше, но считала себя на целую вечность мудрее, особенно когда дело касалось мужчин. Советница самой крупной страховой компании города, она намеренно жила одна, уверяя подругу, что еще не закончила свое сексуальное образование. Луиза имела немало поклонников, но все сокрушалась, что среди современных мужчин не осталось настоящих принцев.
   Теперь Шарлотта могла бы заверить ее, что это не так, но не стала этого делать.
   Луиза с любопытством посмотрела на белье:
   – Собираешься в прачечную?
   – Нет, я только что это купила и хочу постирать, прежде чем надеть.
   – Хм, – недоверчиво промычала Луиза. – Извини, что не смогла вчера прийти с тобой в суд, очень много работы.
   Шарлотта попыталась придать своему лицу выражение сожаления.
   – Ничего страшного. Я чувствую себя гораздо лучше, чем до развода.
   Луиза с сомнением посмотрела на нее. Шарлотта сделала вид, что поглощена стиркой. Может, не стоило с такой горячностью обращаться к подруге? Может, ей стоило попридержать язык?
   Повесив белье на веревочку, Шарлотта направилась в кухню и предложила Луизе позавтракать. Внезапно она почувствовала себя очень голодной. Кроме нескольких орешков, легкой закуски и трех ломтиков сыра, ее еду со вчерашнего вечера составляла лишь соль на бокалах с коктейлями.
   Как врач, Шарлотта знала, что ей не следовало слизывать эту соль. И еще – тоже как врач – она знала, что спать с незнакомцем по меньшей мере глупо.
   Но Сэм сказал ей, что здоров. Осматривая его, она не заметила никаких признаков болезни, а надо сказать, что Шарлотта осмотрела его так же тщательно, как и всех своих пациентов. Правда, с ними она имела дело по иной причине, а с Сэмом единственным инструментом для осмотра были ее руки, губы и язык.
   – Шарлотта! – едва ли не крикнула Луиза. Судя по тону, она уже не раз окликала ее, но Шарлотта не слышала.
   Она стояла у раковины и задумчиво размазывала чуть ли не пачку масла по ломтику хлеба.
   – Извини, – пробормотала она и принялась соскребать масло. – Я думала о вчерашнем дне. – И это была правда.
   – Похоже, развод сильно подействовал на тебя, – заметила Луиза.
   – Возможно. – Шарлотта опять начала увиливать от намеков. – Но ведь мы с Роджером, по сути, уже давно разошлись, а судья просто закрепил наш развод документально.
   Под пристальным взглядом подруги Шарлотта приготовила тосты, разрезала грейпфрут и положила в микроволновую печь пару яиц. Сначала она хотела было подать завтрак на балконе, выходящем на реку, но, подумав, предпочла остаться в теплой кухне.
   Съев свою порцию, Шарлотта принялась за яйцо Луизы, а потом стянула у нее с тарелки еще и половину тоста. Луиза без умолку болтала о том, что они могли бы отправиться в путешествие. Шарлотта кивала с таким видом, словно собиралась принять ее предложение. Луиза любила раз в год куда-нибудь ездить, однако Шарлотта не имела ни малейшего желания составлять ей компанию. Она не могла так надолго оставлять своих пациентов. Они нуждались в ней не меньше, чем она в них.
   Потому что пациенты были самым главным в ее жизни. Заботиться о себе уже не имело смысла. Зато теперь на сладкое – и это будет вроде шоколадных эклеров на десерт – у нее будут дивные воспоминания об одной ночи после развода.
 
   Всю следующую неделю Шарлотта работала. Она много времени проводила с группой пожилых пациентов, многие из которых впадали в уныние в праздничные дни. А двое вызывали ее особую озабоченность: восьмидесятипятилетний старик, впавший в депрессию из-за слабоумия жены, и семидесятилетняя вдова, которая слишком уж часто говорила о том, что прожила замечательную жизнь.
   В Рождество Шарлотта с Луизой позволили себе от души повеселиться в буфете отеля «Адаме Марк», где шампанское лилось рекой, а на Новый год они пошли на симфонический концерт, после которого вместе с доброй тысячью горожан, собравшихся в центре Сан-Антонио, долго наблюдали за фейерверками над Аламо ¹.
   Воспоминания о Сэме постепенно тускнели, правда, в бессонные ночные часы, когда Шарлотта особенно остро чувствовала свое одиночество, она снова вспоминала его. В эти мгновения ее тело тосковало по его ласкам, и ей хотелось разразиться горькими рыданиями, как это иногда случалось раньше.
   Впрочем, Шарлотта не принадлежала к тем женщинам, которые много плачут.
   А Сэм, каким бы великолепным ей ни показался, был не из тех мужчин, которые способны на длительные отношения. К тому же некоторые вещи в жизни слишком хороши, чтобы длиться долго.
   Однажды сереньким утром в середине января Шарлотта поздно пришла на работу – ей пришлось задержаться, чтобы навестить свою пациентку, попавшую в больницу с сердечным приступом. Разумеется, той оказали квалифицированную медицинскую помощь, но Шарлотта знала, что женщина будет признательна ей, если она ее проведает.
   Шарлотта зашла в свой кабинет и стала переодеваться в белый халат. Тут к ней заглянула Глория – одна из лучших медсестер.
   – Знаете, по-моему, происходит что-то странное, – сообщила Глория. – В коридоре полно больных, которые без устали кашляют и ворчат.
   Ох этот январь! Самый мрачный, самый промозглый месяц года!
   Вздохнув, Шарлотта выглянула в коридор. Все четыре двери смотровых кабинетов были закрыты, и в ящичке у каждой лежали пачки с историями болезней.
   Доктор Гамильтон быстро занялась делами. Уверенные руки, добрые слова, сочувствие, изредка – лекарства. Она была из тех врачей, которые с осторожностью относились к антибиотикам, и всегда старалась выписывать более мягкие препараты.
   Большинству ее пациентов требовалось просто выговориться перед кем-то, и она с готовностью их выслушивала.
   Дело уже шло к полудню, когда Глория вручила ей очередную папку с историей болезни.
   – Вас ждет новый пациент в первой смотровой, – заявила медсестра.
   – Какие у него проблемы? – спросила Шарлотта, открывая папку.
   – Сами спросите, – многозначительно ответила Глория.
   Доктор Гамильтон удивленно посмотрела на нее.
   – В нем есть что-то необычное? – полюбопытствовала она.
   – Может, и так, – кивнула сестра, отступая в сторону, чтобы пропустить Шарлотту в первую смотровую. – Вы там не торопитесь, – продолжила она. – Очередь еще не кончилась, но, похоже, ничего срочного нет. К тому же все они без умолку болтают в приемной, сравнивая симптомы у себя и остальных. Думаю, эти люди скоро будут сами ставить себе диагноз.
   Для обычно немногословной Глории это была целая речь – весьма неуместная, надо сказать, особенно если учесть, что ожидающие в приемной пациенты могли ее услышать. И что это еще за предложение не торопиться? Глория любила, когда дела спорились. Это вторая медсестра, Клер, предпочитала праздное времяпрепровождение.
   Зайдя в смотровую, Шарлотта первым делом увидела голые ноги, торчащие из-под рубашки. Сильные мускулистые голени, не изуродованные подагрическими узлами, морщинами и седыми волосами.
   Потом колени. Немного худощавы, однако тоже довольно привлекательны. А на правой, обратила внимание Шарлотта, виднелись два старых шрама.
   Бумажная рубашка отчасти прикрывала недурные на вид бедра. Те самые бедра, к которым она уже прикасалась. Которые она целовала…
   Вздрогнув, Шарлотта прислонилась к столу. К тому мгновению, когда ей на глаза попались лукавая усмешка, крючковатый нос и щенячьи карие глаза, она уже поняла, почему Глория сказала, что торопиться не стоит.
   Ее пришел навестить Сэм Мужчина. Причем с визитом он явился голым.

Глава 5

   Большего Сэм и ждать не мог. Одобрительный взгляд Шарлотты, радость, мелькнувшая в ее взоре, когда она узнала Сэма, напряженное молчание, последовавшее за этим, – все свидетельствовало о том, что она счастлива вновь видеть его.
   Правда, Блейк предпочел бы, чтобы Шарлотта бросилась в его объятия, как она сделала это в гостиничном номере. Но возможно, позже так оно и будет, надеялся он.
   А возможно, рассчитывать ни на что не стоило. Потому что позже она узнает, кто он такой.
   – Привет, Чарли, – с усмешкой поздоровался Сэм. Да, надо улыбаться, пока у него еще есть такая возможность.
   – Подожди минутку, – попросила Шарлотта. – Не говори больше ни слова.
   Открыв дверь, она выглянула в коридор.
   – Прошу вас, не зовите меня пока к телефону, – попросила она. – Я не хочу, чтобы меня беспокоили.
   Вот это да! Черт возьми!
   Шарлотта заперла дверь на замок и повернулась к Сэму, скрестив на груди руки. На языке тела это означало: «Не представляю, что и делать». Сэм мог отлично читать этот язык, а потому не сдержал новой усмешки, которая никак не вязалась с серьезным выражением ее лица.
   – Как ты сюда попал? – поинтересовалась Шарлотта.
   – Обычным способом: записался на прием, – невинным тоном сообщил Сэм. – Мне пришлось долго ждать. Кстати, ты весьма популярный доктор, тебе известно об этом?
   – Но я же гериатр. – Шарлотта пожала плечами. – А ты еще недостаточно стар, так что моя регистраторша не могла тебя записать.
   – Да, мне было нелегко с ней договориться, – кивнул Сэм. – Да и Глория была против этого.
   – Ты уже стал обращаться к моей сотруднице по имени? – изумилась Шарлотта. Она беспомощно вздохнула и опустила плечи. – Ну конечно, ты же Сэм Мужчина.
   Настала очередь Блейка удивляться.
   – Ты называешь меня Сэмом Мужчиной? – переспросил он.
   – Ну да. Я всем даю клички. Моего бывшего мужа я нарекла Роджером Крысой.
   Сэм не был готов переключиться на беседу о Роджере, а потому предпочел побыстрее сменить тему разговора.
   – Я скучал по тебе, – промолвил он. – А ты скучала?
   Сэм хотел слезть со смотрового стола, но Шарлотта остановила его:
   – Оставайся там, где ты есть. Давай представим, что я только что вошла. Скажи мне, зачем ты явился сюда? Ты же явно не болен.
   – Ты хочешь сказать, я в хорошей форме?
   – Не пытайся выудить из меня комплимент.
   При слове «выудить» Сэму вспомнилась рыбалка, а значит, и Роджер.