Страница:
Но едва он открыл рот, как его перебила Ада:
– Так это и есть тот тип, с которым доктор Гамильтон хочет заниматься сексом? – Она покачала головой. – У нее отвратительный вкус.
Вот тебе и одобрительный взгляд! Сэм хотел что-то сказать в свое оправдание, но ему на помощь пришла Ирэн:
– Да ладно вам, Ада, не стоит смущать молодого человека. К тому же, – добавила она, хихикнув, – по-моему, у нашего доктора Гамильтон отличный вкус.
– Ну что? Помните, я говорила, чтобы вы были готовы ко всему? – вмешалась Стелла.
Наконец-то дядя Джо перестал бросать задумчивые взгляды в сторону основного здания общины.
– Что за разговоры о сексе? Что это за сборище? – обратился он к племяннику. – Ты куда меня привел?
– Я тебе уже все объяснил, – ответил Сэм. – Мне нужна жена.
– Хм! – фыркнула Ада. – Они все так говорят. А как только получают то, что им нужно, так сразу до свидания, милашка, не звони мне, я сам тебе позвоню.
– Ну ладно, ладно, – остановил ее Уолтер, – не надо торопиться с суждениями. Не все же мужчины такие. – Он поправил галстук. – К тому же мы собрались тут, чтобы узнать кое-какие факты перед тем, как принять решение. Не исключено, что этот человек вполне подходит доктору Гамильтон.
– И не пытайся урезонить Аду, – усмехнулся Морис. – Не станет она слушать ваши доводы.
Сэму пришло в голову, что он совершил чудовищную ошибку. Похоже, эти люди не способны договориться даже о ерунде, а его будущая жизнь, между прочим, это не ерунда. Он уже подумывал о том, чтобы смотаться отсюда, но тут заговорила Стелла:
– Здесь есть кто-нибудь, кто не хочет помочь доктору Гамильтон? Если так, то скажите сразу и уходите с нашего собрания, чтобы остальные могли перейти к делу.
Стелла говорила с уверенностью, выдававшей в ней самоизбранного председателя правления. В пятницу Сэм узнал, что ее покойный муж несколько десятилетий служил окружным судьей, из-за чего сама Стелла тоже стала кем-то вроде официального лица. Сэм также припомнил какой-то скандал, в который был вовлечен судья, однако прошлое Стеллы Сэма не касалось, а потому он не стал рыться в старых газетах, чтобы разузнать о ней побольше. Присутствующие продолжали выжидающе смотреть на Сэма, и он решил, что настала пора сделать первый решающий шаг.
– Меня зовут Сэм Блейк, – начал он. У него было такое чувство, будто он по доброй воле ступил на зыбучие пески. – Я работаю в отделе спорта в газете «Сан-Антонио трибюн»…
Он не успел договорить фразу до конца, потому что его перебил Морис:
– Кстати, я собирался послать вам письмо по электронной почте. Меня задела субботняя заметка, касающаяся розыгрыша суперкубка. Вы неправильно указали команду, которая должна была выиграть. У меня сложилось впечатление, что вы частенько пишете подобную ерунду. И еще. Почему вы ничего не написали об игре? Почти во всех остальных статьях спортивного раздела ее упоминали.
По правде говоря, Сэму вовсе не хотелось идти на розыгрыш суперкубка. Он и так уже много писал о шести подобных играх и не имел ни малейшего желания делать это еще раз. При написании подобных материалов почему-то принято обращаться к мультимиллионерам-бездельникам с вопросом о том, как им понравилась игра. Как правило, каждый из них считал нужным сказать, что прошедшая игра «потрясла его не меньше, чем получение диплома в колледже». После таких слов других вопросов можно было и не задавать: все становилось ясно.
Впрочем, сейчас неподходящий момент обсуждать его точку зрения, решил Сэм.
– Морис, не забывайте о том, для чего мы здесь собрались, – вмешалась Ада. – Придерживайтесь повестки дня.
Морис что-то недовольно проворчал, а Стелла кивнула, предлагая Сэму продолжить.
– Это мой дядя, Джозеф Дональдсон, – снова заговорил он, – дядя Джо должен подтвердить, что мои намерения относительно Чарли, то есть доктора Гамильтон, совершенно серьезны.
– Вы называете ее Чарли? – переспросила Ирэн. – Как мило!
– Она так представилась, когда мы познакомились, – объяснил Блейк.
– И где же это было? – поинтересовался Уолтер.
Забыв о возможной опасности, Сэм правдиво ответил:
– В баре.
– Я же говорила вам, что от него нельзя ждать ничего хорошего, – заверила присутствующих Ада. – Я никогда не ошибаюсь, когда речь заходит о мужчинах. Вот мой покойный муж, точнее, тот человек, который должен был быть моим покойным мужем…
– Ада, – остановила ее Стелла тоном, каким опытные учительницы обращаются к нашалившим ученикам, – ты же сама недавно призывала придерживаться повестки дня. К тому же я не вижу ничего дурного в том, что люди познакомились в баре. – Она посмотрела на Сэма: – Вы ведь не просто ее там подцепили, правда? Я хочу сказать, что доктор Гамильтон, должно быть, не делала ничего предосудительного.
– К чему говорить о том, что она делала, а что нет, – перебил ее Уолтер. – Только вспомните эту фразу о сексе. Я-то был в каких-нибудь десяти футах от нее, когда она… недвусмысленно высказалась о нем. Вокруг стояла мертвая тишина, и я ясно и четко расслышал ее слова.
– Вы уже говорили об этом, – вздохнула Ада. – Раз пятьдесят.
– Ну вот, опять вы упоминаете это слово. Секс… – проворчал дядя Джо.
– Господи Боже мой! – вскричала Ирэн.
Сэму казалось, что зыбучие пески затянули его почти по пояс.
– Уверен, вам всем известно, что Чарли недавно развелась, – сказал он и поспешил добавить, прежде чем кто-то перебьет его: – Потому она и не спешит завести новый роман.
– А мне показалось, она только этого и хочет, – заметил Уолтер.
– Не забывайте, что я тогда сделал ей предложение, – напомнил Сэм. Он старался казаться невинным, искренним и достойным доверия. – Чарли выбрала уникальный способ отвергнуть меня.
– Так вы не хотите заниматься с ней сексом? – спросил Морис.
– Я хочу поговорить с ней. Хочу пригласить ее на обед. Хочу, чтобы она узнала меня получше, а уж потом судила о моих чувствах к ней.
– Ага, и тогда вы будете заниматься сексом. И опять Сэм предпочел сказать правду:
– Да. Так часто, как она захочет.
Ада скорчила гримасу, Ирэн захихикала, а мужчины закивали. Одна Стелла ничем не показала, как отнеслась к словам Сэма.
– Насколько мы поняли Стеллу, – сказал Уолтер, – доктор не хочет даже разговаривать с вами. Отчего? Должно быть, вы не такой безобидный, каким кажетесь.
– А мне он и не кажется безобидным, – заявила Ада.
– Тише! – остановил ее Морис. – Пусть он сам ответит.
– Чарли боится заводить новый роман сразу после развода, – объяснил Сэм. – Она клянется, что не умеет поддерживать длительные отношения с мужчинами. – Сэму было немного не по себе, Чарли сказала ему это наедине, и, передавая ее слова пациентам, он нарушал конфиденциальность. Однако он сам пришел сюда и хотел, чтобы эти люди помогли ему уговорить Чарли изменить свое решение. А если он будет помалкивать, то они ничего не смогут сделать.
– Доктор Гамильтон отлично ладит с людьми, – заметила Стелла, оглядывая своих знакомых. – Ада, ты помнишь, как она сидела рядом с тобой накануне операции и уговаривала не волноваться, убеждала, что все будет хорошо? А ты, Ирэн? Вспомни-ка, как она тревожилась, когда твоя племянница попала в аварию! Доктор Гамильтон сама звонила в ту больницу, куда попала бедняжка, интересовалась, как ее лечат, и настаивала на том, чтобы от тебя не скрывали правду о ее состоянии.
– Она очень много сделала для всех нас, это верно, – подтвердил Морис.
– Я согласен, – кивнул Уолтер. – Когда жена в первый раз не узнала меня, доктор Гамильтон объяснила, что это из-за болезни, что изменилось только поведение Розы, а сердцем она по-прежнему меня любит. Вся беда в ее разуме, который ей больше не повинуется и мешает показать, как она ко мне относится. Доктор помогла мне пережить Рождество, вот что я вам скажу.
Все надолго погрузились в молчание, которое Сэм не решался нарушить. Вместо него это сделал дядя Джо.
– Я не знаком с этой женщиной, – заговорил он, – но у меня сложилось впечатление, что она святая. Тогда почему ей не нравится мой племянник? Если уж она такая хорошая и умная, то должна понимать, что лучшего мужа ей не найти!
– Потому что она немало пережила в неудачном браке, – объяснила Стелла.
Она говорила таким тоном, словно ей пришлось силой вытащить эти слова из глубины души – нежного, уязвимого уголка. Похоже, когда-то она сама получила душевную травму, которая до сих пор причиняла ей боль. Стелла была иной, вовсе не такой холодной и сдержанной, какой все привыкли ее видеть.
Тут-то Сэм и припомнил, что стало причиной скандала, связанного с ее покойным мужем-судьей. У того случился сердечный приступ в постели молодой любовницы. Газеты тогда мало писали об этом случае, однако телевидение раздуло из него целое дело.
Стелла Дуган не только немало пережила тогда, ее еще и публично унизили. Сэм вспомнил, каким тоном она говорила о сексе. Похоже, судья был полным идиотом.
– Я не хочу причинить Чарли боль, – заговорил Сэм, обращаясь, по сути, к одной Стелле. – Я хочу, чтобы она стала частью моей жизни.
Она подняла на него глаза, и они обменялись долгим взглядом. Миссис Дуган первой нарушила молчание:
– Наша доктор Гамильтон – сильная женщина, однако она очень ранима.
Сэму показалось, будто Стелла говорит о себе.
– Именно силу и ранимость я и полюбил в ней, – сказал он. Было, правда, в ней и еще кое-что притягательное для него, но об этом на людях лучше помалкивать. Нельзя же болтать обо всем на свете.
– Но вы же сами признались, что совсем мало знакомы с ней. Почему вы решили, что это любовь?
– Потому что я никогда в жизни не испытывал подобных чувств, – серьезно ответил Сэм. – Я хочу все время быть рядом с ней. Хочу, чтобы она смеялась. Хочу защищать ее от любых неприятностей. Правда, сейчас она считает, что если ей и надо защищаться, так только от меня. Во всяком случае, именно это подсказывает ей ее логический ум. Поэтому, пожалуйста, помогите мне убедить ее, что она не права.
– Сколько вам лет? – поинтересовался Уолтер.
– Тридцать восемь.
– Не слишком ли много для поисков жены? Разве вы не чувствуете себя, что называется, убежденным холостяком? Ведь именно так говорят о мужчинах, которые долго не вступают в брак.
Возможно, это суждение и верно по отношению к другим, – пожав плечами, промолвил Сэм. – Однажды я уже был женат, но мой брак оказался неудачным. Мы решили сразу не заводить детей, а потом… потом она ушла к другому. Тогда мне пришло в голову, что брак вообще не для меня. Но позднее меня стало часто посещать какое-то беспокойство. Мне казалось, что я теряю в жизни что-то очень важное. – Сэм Блейк не стал говорить о своем желании бросить работу в газете и взяться за написание книги. Людей, поступающих подобным образом, часто считают ненадежными. – Зато когда я познакомился с Чарли, мне стало понятно, чего именно мне не хватает. В глубине души она того же мнения. Я в этом абсолютно уверен, хотя, боюсь, она нипочем в этом не признается. Во всяком случае, мне не удается ее заставить. Вот поэтому я и пришел сюда и разговариваю с людьми, которых она считает своими близкими.
Сэм говорил со всей искренностью, на которую был способен. На сей раз никто над ним не посмеивался и не фыркал негодующе, даже Ада Профит. Зыбучие пески, добравшись до пояса, больше не затягивали его, и это давало повод для оптимизма. Возможно, все еще и пойдет так, как он хочет.
Но тут заговорил дядя Джо.
– Хм, Сэмми, – пробормотал он, – в жизни не слышал, чтобы ты так унижался. Черт меня возьми, если мне это по нраву. Эти ребята слишком придираются к тебе, вот что я скажу. Так что давай-ка пойдем отсюда. Разыщем эту малышку Марию Контрерас. Она, должно быть, беспокоится, приду я или нет.
Едва Джо произнес эти слова, как понимание и дружелюбие собравшихся мгновенно исчезли, словно старик уничтожил их, бросив в бельведер горящую шутиху.
– А что у вас за дела с Марией? – спросила Стелла.
– Вас это не касается, – огрызнулся Джо.
На лице пожилой женщины появилась усмешка.
– Ну да, – кивнула она. – Мне именно так и показалось.
– Что вы имеете в виду? – недоуменно переспросил Джо.
– То, что я имею в виду, вас не касается.
– Но мне кажется, вы имели в виду меня.
– А вы не считаете, что Мария слишком молода для вас?
Лицо Джо побагровело и стало того оттенка, какой Сэм видел у него только раз, когда дядюшка подавился косточкой от индейки на День благодарения.
– Молода для чего? – загудел он. – Для того чтобы вести интеллигентный, приятный разговор?
Нет, для этого она не слишком молода! Кстати, судя по тому, как вы тут нападали на моего племянника, никому из вас никогда не хотелось научиться вести интеллигентные беседы!
Черт, дядя не должен этого говорить! Ему бы следовало думать не о мисс Контрерас, а совсем о другой женщине. Увы, не таков был дядя Джо. Неудовлетворенный тем, как подействовала его шутиха, он решил запалить еще и динамит. Мужчины вскочили со своих мест, женщины заохали. Ирэн, всплеснув руками, вскрикнула:
– Боже мой!
Сэм в ужасе поднял руки:
– Дядя, что ты наделал! Леди и джентльмены, извините за то, что мы отняли у вас столько времени.
Сэм направился к дорожке, дядя Джо не отставал от него ни на шаг, но тут голос Стеллы остановил Сэма:
– Погодите минутку. Не позволяйте дяде все испортить.
Джо брел по дорожке, вполголоса проклиная «эту начальницу», которая не в состоянии распознать «высокое качество», а группа в бельведере возбужденно перешептывалась. Сэм держался очень спокойно. Он чувствовал, что из окон главного здания и отдельных домиков, разбросанных по территории общины, на него устремлены сотни пар любопытных глаз.
Наконец Стелла поманила его к себе.
– Мы же решили помочь вам, – сказала она. – Но лишь потому, что считаем, что вы в состоянии порадовать нашего доктора.
– Ну да, можно сказать и так, – вмешалась Ада. – Именно порадовать.
Морис заскрежетал вставными челюстями.
– Совсем неплохо назвать это именно так, – заявил он. – Между прочим, я не так уж стар, чтобы забыть, что такое радость.
Все на мгновение замолчали. Первой заговорила Стелла.
– До праздников доктор Гамильтон частенько заходила к нам по воскресеньям, – как бы невзначай заметила она.
– Теперь Чарли редко выходит из дома по выходным, кроме тех случаев, когда ей надо по делам в больницу, – заметил Сэм.
– Иногда она приходит довольно поздно, и многие ждут ее и не ложатся спать.
Сэма охватила паника.
– Я и не знал об этих поздних визитах, – признался он. – Не хочу, чтобы она видела нас тут вместе.
– Почему бы и нет? – удивился Уолтер. – Сами просите у нас помощи, но не желаете, чтобы она об этом знала.
– Чарли может неправильно все истолковать. Она и так считает, что я слишком давлю на нее. – Произнеся эти слова, Сэм тут же пожалел о них, несмотря на то что они соответствовали действительности. – Да, дела обстоят именно так. Чарли абсолютно уверена в том, что знает, чего ей надо, и не хочет даже думать о возможности другого образа жизни. И когда я…
Стелла махнула рукой, делая ему знак замолчать.
– Да бросьте вы, Сэмюел! Мы все понимаем. Доктор Гамильтон боится сделать решающий шаг прямо сейчас.
Сэм благодарно кивнул ей.
Уолтер наморщил лоб, и его кустистые седые брови сошлись на переносице.
– Давайте-ка проясним один момент. Выходит, мы должны расхваливать вас, но при этом доктору не следует знать, что мы с вами разговаривали? Иными словами, вы просите нас солгать?
– Вам вовсе не следует расхваливать меня, – возразил Сэм.
– Замечательно! – воскликнула Ада.
Сэм не обратил на нее внимания.
– Я думал, вы сумеете убедить Чарли в том, что одинокая жизнь не для нее, что она может разделить со мной любовь. Кажется, пациенты – самые близкие для нее люди, исключая ее подругу, но это такая особа – ужас! Черт! Опять он за свое. Если он немедленно не заткнется, то сам же все испортит.
– Прошу прощения, – промолвил Сэм. – Просто я так огорчаюсь из-за Чарли, что порой забываю, что говорю.
– Знаю я эту Луизу Пост, – заявила Стелла. – Как-то раз хотела обратиться к ней за помощью – она юрист, однако потом передумала. В том, что вы назвали такую даму «особой», нет ничего удивительного – я бы еще не так ее охарактеризовала. Вам нужно, чтобы о ваших проблемах подумали люди опытные, обладающие острым умом. – Она бросила взгляд в сторону дядюшки Джо, который быстро шел по дорожке в сторону главного корпуса, а потом вновь взглянула на Сэма. – И поверьте мне, Сэмюел, вам будет трудно найти более подходящих людей, чем компания стариков, готовых для достижения нелегкой цели пойти на скандал.
Благодарно кивнув ей, Сэм удалился, даже не пожелав обсудить подробности нового соглашения. Настало время довериться им и принять их помощь.
Сэм нашел дядю в вестибюле главного здания. Джо болтал с Марией Контрерас. Вот у кого был вид человека, готового путем скандала достичь нелегкой цели.
Двое детей гонялись друг за другом среди колонн, средних лет пара сидела возле какой-то старушки, которая с такой силой вцепилась в свою палочку, словно думала, как бы убежать от своих собеседников.
В другом кресле еще один из обитателей дремал над воскресной газетой, а откуда-то издалека доносились звуки пианино.
Если не считать негромких голосов, в вестибюле стояла полная, привычная для общины тишина. И вдруг Сэм с необычайной остротой почувствовал одиночество несчастных стариков, их оторванность от остального мира. Его желание связать свою жизнь с Чарли внезапно стало еще сильнее, чем прежде. Она была так ему нужна!
Услышав, как за его спиной отворилась дверь, Сэм обернулся и увидел, что предмет его мечтаний входит в здание. Сердце подскочило у него в груди. На Чарли были серые брюки, синий пиджак и красная шелковая блузка. Короткие каштановые волосы мягкими кудряшками падали ей на лоб, и Сэм подумал, что она выглядит потрясающе. Ему даже на миг пришло в голову, что он обладает неким могуществом, с помощью которого мысленно приказал ей явиться.
Сэм совсем не возражал против того, чтобы Чарли обнаружила его присутствие. Больше того, он хотел этого. Дядюшка Джо, мнимый кандидат на место в общине, был на его стороне, а ни одного из добровольных помощников не было видно.
Значит, он может говорить Чарли все, что угодно, о цели своего визита в общину, и она ничего не заподозрит.
Чарли не замечала Сэма до тех пор, пока едва не столкнулась с ним. Ее реакция была мгновенной: смуглая кожа побледнела, бледно-голубые глаза расширились, и она так удивленно вскрикнула «Сэм?», что мужчина, дремавший над газетой, испуганно подскочил.
Увы, это восклицание не было тем радостным приветствием, которого ждал Сэм.
– Добрый день, Чарли, – улыбаясь поздоровался он.
– Это и есть та женщина, из-за которой ты так переполошился? – спросил дядя Джо. – Думаю, мне стоит сказать ей прямо здесь и сейчас, какую ошибку она совершает. – Джо набрал полную грудь воздуха, и Сэм понял, что тот собирается продолжать.
– Если ты сейчас же не замолчишь, я задушу тебя твоими же подтяжками. – Сэм говорил в полный голос и, уж конечно, не подумал о том, что слышит его не только старина Джо.
Дядюшка все понял. Чего нельзя сказать о Чарли. Бросив на Джо сочувственный взгляд, она, прищурившись, посмотрела на Сэма.
Сэму хотелось одного: схватить ее на руки, перебросить через плечо, убежать к зарослям ореха-пекана, темнеющим за стоянкой, и целовать там весь остаток дня. Это бы принесло ему полное удовлетворение, однако нельзя было забывать, что его последнее замечание породило в сердце Чарли опасное презрение, а потому ему оставалось только подумать о том, как бы с достоинством покинуть место действия.
Он понимал: сейчас не время ухаживать за ней, более того, не стоит заводить даже светский разговор, чтобы получить еще одно доказательство их взаимного притяжения. Ко всему прочему, оказываясь вместе, они не тратили много времени на разговоры.
Улыбнувшись, Сэм поблагодарил мисс Контрерас за то, что та потолковала с Джо, дабы все окружающие убедились, что они со стариком пришли сюда с единственной целью – разузнать, подойдет ли ему эта община. Потом Сэм вежливо кивнул женщине своей мечты и под руку поволок вырывающегося дядюшку на улицу, на нежаркое январское солнышко. Впрочем, солнце уже садилось, дневной свет постепенно сменялся серыми сумерками.
Открывая дверцу машины, Сэм услышал, как Чарли окликнула его. В этом было что-то новое: она звала его, вместо того чтобы прогонять от себя!
Именно на это Сэм и надеялся, стоя в прохладном вестибюле, но когда дело касалось Чарли, его надежды часто не оправдывались, и он получал не то, чего ждал.
– Дядя Джо, – попросил Сэм, – сядь в машину, пожалуйста. Я ненадолго. – Может, он солгал дяде? Сэм очень на это надеялся.
Не дождавшись согласия Джо, он повернулся к Чарли. К собственному удовлетворению, Сэм услышал, как у него за спиной отворилась и захлопнулась дверца машины. А потом бросился бегом к дорожке, где его поджидала Чарли.
Может, он поступил правильно, решив не донимать ее разговорами? Может, она все-таки поняла, что скучает по нему и готова впустить его в свою жизнь?
Сэм преодолел расстояние между ними с такой скоростью, какой не развивал в беге лет с шестнадцати. Улыбнувшись и крепко сжав пальцы в кулаки, чтобы сразу не заключить ее в объятия, он с деланным равнодушием спросил:
– Ты звала меня?
Глава 11
– Так это и есть тот тип, с которым доктор Гамильтон хочет заниматься сексом? – Она покачала головой. – У нее отвратительный вкус.
Вот тебе и одобрительный взгляд! Сэм хотел что-то сказать в свое оправдание, но ему на помощь пришла Ирэн:
– Да ладно вам, Ада, не стоит смущать молодого человека. К тому же, – добавила она, хихикнув, – по-моему, у нашего доктора Гамильтон отличный вкус.
– Ну что? Помните, я говорила, чтобы вы были готовы ко всему? – вмешалась Стелла.
Наконец-то дядя Джо перестал бросать задумчивые взгляды в сторону основного здания общины.
– Что за разговоры о сексе? Что это за сборище? – обратился он к племяннику. – Ты куда меня привел?
– Я тебе уже все объяснил, – ответил Сэм. – Мне нужна жена.
– Хм! – фыркнула Ада. – Они все так говорят. А как только получают то, что им нужно, так сразу до свидания, милашка, не звони мне, я сам тебе позвоню.
– Ну ладно, ладно, – остановил ее Уолтер, – не надо торопиться с суждениями. Не все же мужчины такие. – Он поправил галстук. – К тому же мы собрались тут, чтобы узнать кое-какие факты перед тем, как принять решение. Не исключено, что этот человек вполне подходит доктору Гамильтон.
– И не пытайся урезонить Аду, – усмехнулся Морис. – Не станет она слушать ваши доводы.
Сэму пришло в голову, что он совершил чудовищную ошибку. Похоже, эти люди не способны договориться даже о ерунде, а его будущая жизнь, между прочим, это не ерунда. Он уже подумывал о том, чтобы смотаться отсюда, но тут заговорила Стелла:
– Здесь есть кто-нибудь, кто не хочет помочь доктору Гамильтон? Если так, то скажите сразу и уходите с нашего собрания, чтобы остальные могли перейти к делу.
Стелла говорила с уверенностью, выдававшей в ней самоизбранного председателя правления. В пятницу Сэм узнал, что ее покойный муж несколько десятилетий служил окружным судьей, из-за чего сама Стелла тоже стала кем-то вроде официального лица. Сэм также припомнил какой-то скандал, в который был вовлечен судья, однако прошлое Стеллы Сэма не касалось, а потому он не стал рыться в старых газетах, чтобы разузнать о ней побольше. Присутствующие продолжали выжидающе смотреть на Сэма, и он решил, что настала пора сделать первый решающий шаг.
– Меня зовут Сэм Блейк, – начал он. У него было такое чувство, будто он по доброй воле ступил на зыбучие пески. – Я работаю в отделе спорта в газете «Сан-Антонио трибюн»…
Он не успел договорить фразу до конца, потому что его перебил Морис:
– Кстати, я собирался послать вам письмо по электронной почте. Меня задела субботняя заметка, касающаяся розыгрыша суперкубка. Вы неправильно указали команду, которая должна была выиграть. У меня сложилось впечатление, что вы частенько пишете подобную ерунду. И еще. Почему вы ничего не написали об игре? Почти во всех остальных статьях спортивного раздела ее упоминали.
По правде говоря, Сэму вовсе не хотелось идти на розыгрыш суперкубка. Он и так уже много писал о шести подобных играх и не имел ни малейшего желания делать это еще раз. При написании подобных материалов почему-то принято обращаться к мультимиллионерам-бездельникам с вопросом о том, как им понравилась игра. Как правило, каждый из них считал нужным сказать, что прошедшая игра «потрясла его не меньше, чем получение диплома в колледже». После таких слов других вопросов можно было и не задавать: все становилось ясно.
Впрочем, сейчас неподходящий момент обсуждать его точку зрения, решил Сэм.
– Морис, не забывайте о том, для чего мы здесь собрались, – вмешалась Ада. – Придерживайтесь повестки дня.
Морис что-то недовольно проворчал, а Стелла кивнула, предлагая Сэму продолжить.
– Это мой дядя, Джозеф Дональдсон, – снова заговорил он, – дядя Джо должен подтвердить, что мои намерения относительно Чарли, то есть доктора Гамильтон, совершенно серьезны.
– Вы называете ее Чарли? – переспросила Ирэн. – Как мило!
– Она так представилась, когда мы познакомились, – объяснил Блейк.
– И где же это было? – поинтересовался Уолтер.
Забыв о возможной опасности, Сэм правдиво ответил:
– В баре.
– Я же говорила вам, что от него нельзя ждать ничего хорошего, – заверила присутствующих Ада. – Я никогда не ошибаюсь, когда речь заходит о мужчинах. Вот мой покойный муж, точнее, тот человек, который должен был быть моим покойным мужем…
– Ада, – остановила ее Стелла тоном, каким опытные учительницы обращаются к нашалившим ученикам, – ты же сама недавно призывала придерживаться повестки дня. К тому же я не вижу ничего дурного в том, что люди познакомились в баре. – Она посмотрела на Сэма: – Вы ведь не просто ее там подцепили, правда? Я хочу сказать, что доктор Гамильтон, должно быть, не делала ничего предосудительного.
– К чему говорить о том, что она делала, а что нет, – перебил ее Уолтер. – Только вспомните эту фразу о сексе. Я-то был в каких-нибудь десяти футах от нее, когда она… недвусмысленно высказалась о нем. Вокруг стояла мертвая тишина, и я ясно и четко расслышал ее слова.
– Вы уже говорили об этом, – вздохнула Ада. – Раз пятьдесят.
– Ну вот, опять вы упоминаете это слово. Секс… – проворчал дядя Джо.
– Господи Боже мой! – вскричала Ирэн.
Сэму казалось, что зыбучие пески затянули его почти по пояс.
– Уверен, вам всем известно, что Чарли недавно развелась, – сказал он и поспешил добавить, прежде чем кто-то перебьет его: – Потому она и не спешит завести новый роман.
– А мне показалось, она только этого и хочет, – заметил Уолтер.
– Не забывайте, что я тогда сделал ей предложение, – напомнил Сэм. Он старался казаться невинным, искренним и достойным доверия. – Чарли выбрала уникальный способ отвергнуть меня.
– Так вы не хотите заниматься с ней сексом? – спросил Морис.
– Я хочу поговорить с ней. Хочу пригласить ее на обед. Хочу, чтобы она узнала меня получше, а уж потом судила о моих чувствах к ней.
– Ага, и тогда вы будете заниматься сексом. И опять Сэм предпочел сказать правду:
– Да. Так часто, как она захочет.
Ада скорчила гримасу, Ирэн захихикала, а мужчины закивали. Одна Стелла ничем не показала, как отнеслась к словам Сэма.
– Насколько мы поняли Стеллу, – сказал Уолтер, – доктор не хочет даже разговаривать с вами. Отчего? Должно быть, вы не такой безобидный, каким кажетесь.
– А мне он и не кажется безобидным, – заявила Ада.
– Тише! – остановил ее Морис. – Пусть он сам ответит.
– Чарли боится заводить новый роман сразу после развода, – объяснил Сэм. – Она клянется, что не умеет поддерживать длительные отношения с мужчинами. – Сэму было немного не по себе, Чарли сказала ему это наедине, и, передавая ее слова пациентам, он нарушал конфиденциальность. Однако он сам пришел сюда и хотел, чтобы эти люди помогли ему уговорить Чарли изменить свое решение. А если он будет помалкивать, то они ничего не смогут сделать.
– Доктор Гамильтон отлично ладит с людьми, – заметила Стелла, оглядывая своих знакомых. – Ада, ты помнишь, как она сидела рядом с тобой накануне операции и уговаривала не волноваться, убеждала, что все будет хорошо? А ты, Ирэн? Вспомни-ка, как она тревожилась, когда твоя племянница попала в аварию! Доктор Гамильтон сама звонила в ту больницу, куда попала бедняжка, интересовалась, как ее лечат, и настаивала на том, чтобы от тебя не скрывали правду о ее состоянии.
– Она очень много сделала для всех нас, это верно, – подтвердил Морис.
– Я согласен, – кивнул Уолтер. – Когда жена в первый раз не узнала меня, доктор Гамильтон объяснила, что это из-за болезни, что изменилось только поведение Розы, а сердцем она по-прежнему меня любит. Вся беда в ее разуме, который ей больше не повинуется и мешает показать, как она ко мне относится. Доктор помогла мне пережить Рождество, вот что я вам скажу.
Все надолго погрузились в молчание, которое Сэм не решался нарушить. Вместо него это сделал дядя Джо.
– Я не знаком с этой женщиной, – заговорил он, – но у меня сложилось впечатление, что она святая. Тогда почему ей не нравится мой племянник? Если уж она такая хорошая и умная, то должна понимать, что лучшего мужа ей не найти!
– Потому что она немало пережила в неудачном браке, – объяснила Стелла.
Она говорила таким тоном, словно ей пришлось силой вытащить эти слова из глубины души – нежного, уязвимого уголка. Похоже, когда-то она сама получила душевную травму, которая до сих пор причиняла ей боль. Стелла была иной, вовсе не такой холодной и сдержанной, какой все привыкли ее видеть.
Тут-то Сэм и припомнил, что стало причиной скандала, связанного с ее покойным мужем-судьей. У того случился сердечный приступ в постели молодой любовницы. Газеты тогда мало писали об этом случае, однако телевидение раздуло из него целое дело.
Стелла Дуган не только немало пережила тогда, ее еще и публично унизили. Сэм вспомнил, каким тоном она говорила о сексе. Похоже, судья был полным идиотом.
– Я не хочу причинить Чарли боль, – заговорил Сэм, обращаясь, по сути, к одной Стелле. – Я хочу, чтобы она стала частью моей жизни.
Она подняла на него глаза, и они обменялись долгим взглядом. Миссис Дуган первой нарушила молчание:
– Наша доктор Гамильтон – сильная женщина, однако она очень ранима.
Сэму показалось, будто Стелла говорит о себе.
– Именно силу и ранимость я и полюбил в ней, – сказал он. Было, правда, в ней и еще кое-что притягательное для него, но об этом на людях лучше помалкивать. Нельзя же болтать обо всем на свете.
– Но вы же сами признались, что совсем мало знакомы с ней. Почему вы решили, что это любовь?
– Потому что я никогда в жизни не испытывал подобных чувств, – серьезно ответил Сэм. – Я хочу все время быть рядом с ней. Хочу, чтобы она смеялась. Хочу защищать ее от любых неприятностей. Правда, сейчас она считает, что если ей и надо защищаться, так только от меня. Во всяком случае, именно это подсказывает ей ее логический ум. Поэтому, пожалуйста, помогите мне убедить ее, что она не права.
– Сколько вам лет? – поинтересовался Уолтер.
– Тридцать восемь.
– Не слишком ли много для поисков жены? Разве вы не чувствуете себя, что называется, убежденным холостяком? Ведь именно так говорят о мужчинах, которые долго не вступают в брак.
Возможно, это суждение и верно по отношению к другим, – пожав плечами, промолвил Сэм. – Однажды я уже был женат, но мой брак оказался неудачным. Мы решили сразу не заводить детей, а потом… потом она ушла к другому. Тогда мне пришло в голову, что брак вообще не для меня. Но позднее меня стало часто посещать какое-то беспокойство. Мне казалось, что я теряю в жизни что-то очень важное. – Сэм Блейк не стал говорить о своем желании бросить работу в газете и взяться за написание книги. Людей, поступающих подобным образом, часто считают ненадежными. – Зато когда я познакомился с Чарли, мне стало понятно, чего именно мне не хватает. В глубине души она того же мнения. Я в этом абсолютно уверен, хотя, боюсь, она нипочем в этом не признается. Во всяком случае, мне не удается ее заставить. Вот поэтому я и пришел сюда и разговариваю с людьми, которых она считает своими близкими.
Сэм говорил со всей искренностью, на которую был способен. На сей раз никто над ним не посмеивался и не фыркал негодующе, даже Ада Профит. Зыбучие пески, добравшись до пояса, больше не затягивали его, и это давало повод для оптимизма. Возможно, все еще и пойдет так, как он хочет.
Но тут заговорил дядя Джо.
– Хм, Сэмми, – пробормотал он, – в жизни не слышал, чтобы ты так унижался. Черт меня возьми, если мне это по нраву. Эти ребята слишком придираются к тебе, вот что я скажу. Так что давай-ка пойдем отсюда. Разыщем эту малышку Марию Контрерас. Она, должно быть, беспокоится, приду я или нет.
Едва Джо произнес эти слова, как понимание и дружелюбие собравшихся мгновенно исчезли, словно старик уничтожил их, бросив в бельведер горящую шутиху.
– А что у вас за дела с Марией? – спросила Стелла.
– Вас это не касается, – огрызнулся Джо.
На лице пожилой женщины появилась усмешка.
– Ну да, – кивнула она. – Мне именно так и показалось.
– Что вы имеете в виду? – недоуменно переспросил Джо.
– То, что я имею в виду, вас не касается.
– Но мне кажется, вы имели в виду меня.
– А вы не считаете, что Мария слишком молода для вас?
Лицо Джо побагровело и стало того оттенка, какой Сэм видел у него только раз, когда дядюшка подавился косточкой от индейки на День благодарения.
– Молода для чего? – загудел он. – Для того чтобы вести интеллигентный, приятный разговор?
Нет, для этого она не слишком молода! Кстати, судя по тому, как вы тут нападали на моего племянника, никому из вас никогда не хотелось научиться вести интеллигентные беседы!
Черт, дядя не должен этого говорить! Ему бы следовало думать не о мисс Контрерас, а совсем о другой женщине. Увы, не таков был дядя Джо. Неудовлетворенный тем, как подействовала его шутиха, он решил запалить еще и динамит. Мужчины вскочили со своих мест, женщины заохали. Ирэн, всплеснув руками, вскрикнула:
– Боже мой!
Сэм в ужасе поднял руки:
– Дядя, что ты наделал! Леди и джентльмены, извините за то, что мы отняли у вас столько времени.
Сэм направился к дорожке, дядя Джо не отставал от него ни на шаг, но тут голос Стеллы остановил Сэма:
– Погодите минутку. Не позволяйте дяде все испортить.
Джо брел по дорожке, вполголоса проклиная «эту начальницу», которая не в состоянии распознать «высокое качество», а группа в бельведере возбужденно перешептывалась. Сэм держался очень спокойно. Он чувствовал, что из окон главного здания и отдельных домиков, разбросанных по территории общины, на него устремлены сотни пар любопытных глаз.
Наконец Стелла поманила его к себе.
– Мы же решили помочь вам, – сказала она. – Но лишь потому, что считаем, что вы в состоянии порадовать нашего доктора.
– Ну да, можно сказать и так, – вмешалась Ада. – Именно порадовать.
Морис заскрежетал вставными челюстями.
– Совсем неплохо назвать это именно так, – заявил он. – Между прочим, я не так уж стар, чтобы забыть, что такое радость.
Все на мгновение замолчали. Первой заговорила Стелла.
– До праздников доктор Гамильтон частенько заходила к нам по воскресеньям, – как бы невзначай заметила она.
– Теперь Чарли редко выходит из дома по выходным, кроме тех случаев, когда ей надо по делам в больницу, – заметил Сэм.
– Иногда она приходит довольно поздно, и многие ждут ее и не ложатся спать.
Сэма охватила паника.
– Я и не знал об этих поздних визитах, – признался он. – Не хочу, чтобы она видела нас тут вместе.
– Почему бы и нет? – удивился Уолтер. – Сами просите у нас помощи, но не желаете, чтобы она об этом знала.
– Чарли может неправильно все истолковать. Она и так считает, что я слишком давлю на нее. – Произнеся эти слова, Сэм тут же пожалел о них, несмотря на то что они соответствовали действительности. – Да, дела обстоят именно так. Чарли абсолютно уверена в том, что знает, чего ей надо, и не хочет даже думать о возможности другого образа жизни. И когда я…
Стелла махнула рукой, делая ему знак замолчать.
– Да бросьте вы, Сэмюел! Мы все понимаем. Доктор Гамильтон боится сделать решающий шаг прямо сейчас.
Сэм благодарно кивнул ей.
Уолтер наморщил лоб, и его кустистые седые брови сошлись на переносице.
– Давайте-ка проясним один момент. Выходит, мы должны расхваливать вас, но при этом доктору не следует знать, что мы с вами разговаривали? Иными словами, вы просите нас солгать?
– Вам вовсе не следует расхваливать меня, – возразил Сэм.
– Замечательно! – воскликнула Ада.
Сэм не обратил на нее внимания.
– Я думал, вы сумеете убедить Чарли в том, что одинокая жизнь не для нее, что она может разделить со мной любовь. Кажется, пациенты – самые близкие для нее люди, исключая ее подругу, но это такая особа – ужас! Черт! Опять он за свое. Если он немедленно не заткнется, то сам же все испортит.
– Прошу прощения, – промолвил Сэм. – Просто я так огорчаюсь из-за Чарли, что порой забываю, что говорю.
– Знаю я эту Луизу Пост, – заявила Стелла. – Как-то раз хотела обратиться к ней за помощью – она юрист, однако потом передумала. В том, что вы назвали такую даму «особой», нет ничего удивительного – я бы еще не так ее охарактеризовала. Вам нужно, чтобы о ваших проблемах подумали люди опытные, обладающие острым умом. – Она бросила взгляд в сторону дядюшки Джо, который быстро шел по дорожке в сторону главного корпуса, а потом вновь взглянула на Сэма. – И поверьте мне, Сэмюел, вам будет трудно найти более подходящих людей, чем компания стариков, готовых для достижения нелегкой цели пойти на скандал.
Благодарно кивнув ей, Сэм удалился, даже не пожелав обсудить подробности нового соглашения. Настало время довериться им и принять их помощь.
Сэм нашел дядю в вестибюле главного здания. Джо болтал с Марией Контрерас. Вот у кого был вид человека, готового путем скандала достичь нелегкой цели.
Двое детей гонялись друг за другом среди колонн, средних лет пара сидела возле какой-то старушки, которая с такой силой вцепилась в свою палочку, словно думала, как бы убежать от своих собеседников.
В другом кресле еще один из обитателей дремал над воскресной газетой, а откуда-то издалека доносились звуки пианино.
Если не считать негромких голосов, в вестибюле стояла полная, привычная для общины тишина. И вдруг Сэм с необычайной остротой почувствовал одиночество несчастных стариков, их оторванность от остального мира. Его желание связать свою жизнь с Чарли внезапно стало еще сильнее, чем прежде. Она была так ему нужна!
Услышав, как за его спиной отворилась дверь, Сэм обернулся и увидел, что предмет его мечтаний входит в здание. Сердце подскочило у него в груди. На Чарли были серые брюки, синий пиджак и красная шелковая блузка. Короткие каштановые волосы мягкими кудряшками падали ей на лоб, и Сэм подумал, что она выглядит потрясающе. Ему даже на миг пришло в голову, что он обладает неким могуществом, с помощью которого мысленно приказал ей явиться.
Сэм совсем не возражал против того, чтобы Чарли обнаружила его присутствие. Больше того, он хотел этого. Дядюшка Джо, мнимый кандидат на место в общине, был на его стороне, а ни одного из добровольных помощников не было видно.
Значит, он может говорить Чарли все, что угодно, о цели своего визита в общину, и она ничего не заподозрит.
Чарли не замечала Сэма до тех пор, пока едва не столкнулась с ним. Ее реакция была мгновенной: смуглая кожа побледнела, бледно-голубые глаза расширились, и она так удивленно вскрикнула «Сэм?», что мужчина, дремавший над газетой, испуганно подскочил.
Увы, это восклицание не было тем радостным приветствием, которого ждал Сэм.
– Добрый день, Чарли, – улыбаясь поздоровался он.
– Это и есть та женщина, из-за которой ты так переполошился? – спросил дядя Джо. – Думаю, мне стоит сказать ей прямо здесь и сейчас, какую ошибку она совершает. – Джо набрал полную грудь воздуха, и Сэм понял, что тот собирается продолжать.
– Если ты сейчас же не замолчишь, я задушу тебя твоими же подтяжками. – Сэм говорил в полный голос и, уж конечно, не подумал о том, что слышит его не только старина Джо.
Дядюшка все понял. Чего нельзя сказать о Чарли. Бросив на Джо сочувственный взгляд, она, прищурившись, посмотрела на Сэма.
Сэму хотелось одного: схватить ее на руки, перебросить через плечо, убежать к зарослям ореха-пекана, темнеющим за стоянкой, и целовать там весь остаток дня. Это бы принесло ему полное удовлетворение, однако нельзя было забывать, что его последнее замечание породило в сердце Чарли опасное презрение, а потому ему оставалось только подумать о том, как бы с достоинством покинуть место действия.
Он понимал: сейчас не время ухаживать за ней, более того, не стоит заводить даже светский разговор, чтобы получить еще одно доказательство их взаимного притяжения. Ко всему прочему, оказываясь вместе, они не тратили много времени на разговоры.
Улыбнувшись, Сэм поблагодарил мисс Контрерас за то, что та потолковала с Джо, дабы все окружающие убедились, что они со стариком пришли сюда с единственной целью – разузнать, подойдет ли ему эта община. Потом Сэм вежливо кивнул женщине своей мечты и под руку поволок вырывающегося дядюшку на улицу, на нежаркое январское солнышко. Впрочем, солнце уже садилось, дневной свет постепенно сменялся серыми сумерками.
Открывая дверцу машины, Сэм услышал, как Чарли окликнула его. В этом было что-то новое: она звала его, вместо того чтобы прогонять от себя!
Именно на это Сэм и надеялся, стоя в прохладном вестибюле, но когда дело касалось Чарли, его надежды часто не оправдывались, и он получал не то, чего ждал.
– Дядя Джо, – попросил Сэм, – сядь в машину, пожалуйста. Я ненадолго. – Может, он солгал дяде? Сэм очень на это надеялся.
Не дождавшись согласия Джо, он повернулся к Чарли. К собственному удовлетворению, Сэм услышал, как у него за спиной отворилась и захлопнулась дверца машины. А потом бросился бегом к дорожке, где его поджидала Чарли.
Может, он поступил правильно, решив не донимать ее разговорами? Может, она все-таки поняла, что скучает по нему и готова впустить его в свою жизнь?
Сэм преодолел расстояние между ними с такой скоростью, какой не развивал в беге лет с шестнадцати. Улыбнувшись и крепко сжав пальцы в кулаки, чтобы сразу не заключить ее в объятия, он с деланным равнодушием спросил:
– Ты звала меня?
Глава 11
Теперь, когда Сэм стоял так близко, что она с легкостью могла бы его раздеть, Шарлотта внезапно почувствовала, что в ней закипает энергия, способная поднять в воздух «боинг» последней модели, и поняла свою ошибку.
Ей не следовало выходить следом за Сэмом на улицу. Не следовало, потому что, подтянутый и загорелый, в кожаном пиджаке и белоснежной рубашке, он выглядел сногсшибательно.
Больше того, ей не следовало даже окликать его. Она могла бы догадаться, что Сэм немедленно откликнется на ее призыв и тут же примется обдумывать, где бы им поскорее укрыться от посторонних глаз, чтобы без помех броситься друг другу в объятия. Впрочем, подумала Шарлотта, главная опасность таится даже не в том, что Сэм жаждет близости с ней.
Вся беда в том, что при его приближении и она начала лихорадочно думать о том, какое из помещений общины пустует в этот воскресный январский день.
Мало того, Шарлотта буквально уставилась на губы Сэма, вспоминая, как он целовал ее, и ругая себя за эти воспоминания.
Силясь исправить допущенную ошибку, она скорчила недовольную гримасу и сухо спросила:
– Что ты здесь делаешь?
Улыбка на лице Сэма мгновенно погасла.
– Признаться, я надеялся, что ты поведешь себя иначе, – сказал он. – Особенно после того, как мы поняли, что значим друг для друга. – Сэм помолчал. – И что будем значить друг для друга в будущем, – добавил он.
Шарлотта вдохнула холодного воздуха, пытаясь справиться с волнением. Она совершит еще одну большую ошибку, если позволит ему высказывать свои обиды.
– Ты так и не ответил мне, – напомнила она. – Ты пришел сюда в надежде встретить меня?
– Я понятия не имел, что увижу тебя здесь, – ответил Сэм, пожимая плечами. – А в общину я пришел с дядей, чтобы все ему тут показать и познакомить с персоналом.
Сэм что было сил старался придать себе вид оскорбленной невинности, однако Шарлотта уже слишком хорошо изучила его, чтобы попасться на эту уловку. К тому же она не забыла, каким резким тоном он говорил со своим бедным дядей, грозя удушить того подтяжками, и как грубо потащил старика из здания, когда она вошла. Слишком часто доводилось доктору Гамильтон видеть, как люди издевались над своими престарелыми родственниками, видимо, полагая, что вместе с зубами те потеряли право на уважение и достоинство.
Признаться, от Сэма Шарлотта такого не ожидала, и, как ни странно, его поведение ее встревожило. Оглянувшись, она увидела, что дядя Сэма Блейка сидит в машине и, опустив стекло, неприкрыто глазеет на племянника и на нее.
Интересно, как он описал ее дяде? Ах да, она была женщиной, из-за которой Сэм «переполошился». Именно после этого замечания Сэм пригрозил придушить старого Джо.
Вспомнив об этом, Шарлотта встревожилась еще больше.
– Скольким людям ты рассказал о нас? – спросила она.
– Я и не знал о существовании «нас». – Опять не человек, а живое воплощение невинности.
– Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.
– Напомни мне, – попросил Сэм. – Что я мог сказать дядюшке Джо?
Не успела Шарлотта и рта раскрыть, как Сэм подошел очень близко к ней. Как зачарованная она смотрела на его губы, которые зашептали, касаясь ее щеки:
– Я же ничего не говорил о родинке у тебя на шее. – Он произнес это так тихо, что Шарлотта едва могла разобрать слова, однако достаточно громко для того, чтобы у нее задрожали колени. – Я ни словом не обмолвился о том, как тебе понравилось, когда… или когда ты…
Теперь у Шарлотты дрожали не только колени. Зажав руками уши, она отошла от него на шаг.
Ей не следовало выходить следом за Сэмом на улицу. Не следовало, потому что, подтянутый и загорелый, в кожаном пиджаке и белоснежной рубашке, он выглядел сногсшибательно.
Больше того, ей не следовало даже окликать его. Она могла бы догадаться, что Сэм немедленно откликнется на ее призыв и тут же примется обдумывать, где бы им поскорее укрыться от посторонних глаз, чтобы без помех броситься друг другу в объятия. Впрочем, подумала Шарлотта, главная опасность таится даже не в том, что Сэм жаждет близости с ней.
Вся беда в том, что при его приближении и она начала лихорадочно думать о том, какое из помещений общины пустует в этот воскресный январский день.
Мало того, Шарлотта буквально уставилась на губы Сэма, вспоминая, как он целовал ее, и ругая себя за эти воспоминания.
Силясь исправить допущенную ошибку, она скорчила недовольную гримасу и сухо спросила:
– Что ты здесь делаешь?
Улыбка на лице Сэма мгновенно погасла.
– Признаться, я надеялся, что ты поведешь себя иначе, – сказал он. – Особенно после того, как мы поняли, что значим друг для друга. – Сэм помолчал. – И что будем значить друг для друга в будущем, – добавил он.
Шарлотта вдохнула холодного воздуха, пытаясь справиться с волнением. Она совершит еще одну большую ошибку, если позволит ему высказывать свои обиды.
– Ты так и не ответил мне, – напомнила она. – Ты пришел сюда в надежде встретить меня?
– Я понятия не имел, что увижу тебя здесь, – ответил Сэм, пожимая плечами. – А в общину я пришел с дядей, чтобы все ему тут показать и познакомить с персоналом.
Сэм что было сил старался придать себе вид оскорбленной невинности, однако Шарлотта уже слишком хорошо изучила его, чтобы попасться на эту уловку. К тому же она не забыла, каким резким тоном он говорил со своим бедным дядей, грозя удушить того подтяжками, и как грубо потащил старика из здания, когда она вошла. Слишком часто доводилось доктору Гамильтон видеть, как люди издевались над своими престарелыми родственниками, видимо, полагая, что вместе с зубами те потеряли право на уважение и достоинство.
Признаться, от Сэма Шарлотта такого не ожидала, и, как ни странно, его поведение ее встревожило. Оглянувшись, она увидела, что дядя Сэма Блейка сидит в машине и, опустив стекло, неприкрыто глазеет на племянника и на нее.
Интересно, как он описал ее дяде? Ах да, она была женщиной, из-за которой Сэм «переполошился». Именно после этого замечания Сэм пригрозил придушить старого Джо.
Вспомнив об этом, Шарлотта встревожилась еще больше.
– Скольким людям ты рассказал о нас? – спросила она.
– Я и не знал о существовании «нас». – Опять не человек, а живое воплощение невинности.
– Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.
– Напомни мне, – попросил Сэм. – Что я мог сказать дядюшке Джо?
Не успела Шарлотта и рта раскрыть, как Сэм подошел очень близко к ней. Как зачарованная она смотрела на его губы, которые зашептали, касаясь ее щеки:
– Я же ничего не говорил о родинке у тебя на шее. – Он произнес это так тихо, что Шарлотта едва могла разобрать слова, однако достаточно громко для того, чтобы у нее задрожали колени. – Я ни словом не обмолвился о том, как тебе понравилось, когда… или когда ты…
Теперь у Шарлотты дрожали не только колени. Зажав руками уши, она отошла от него на шаг.